Монстр

Глава 16

Демон сидел в голове Доминика, не давая ему покоя, раз, за разом возвращая ему ужасы детства. Эти воспоминания не давали ему заснуть, каждый раз принося с собой ночные кошмары. Усталость обозлила, не давая сконцентрироваться на работе, но все же он нашел в себе силы для пары звонков давно забытым инвесторам. Но к полудню головная боль усилилась, и Доминик был вынужден вернуть свою задницу домой.

Ему нужно было либо хорошо выспаться, либо выпить алкоголя, который был его другом в последнее время. По дороге домой, ему позвонила жена Брюса и попросила его приехать. Сейчас же. Только непреклонные нотки в голосе не дали ему послать её подальше, и то через силу. И Доминик начинал жалеть об этом всё больше и больше, с каждой уходящей секундой. Он смотрел, как Кэсси Барретт шагала по прекрасно оформленной гостиной босыми ногами по бежевому ковру в то время, как голова Ника кружилась.

- Может, ты уже начнешь говорить, - выплюнул он с раздражением, прервав девушку. Она уже допивает четвёртый бокал, и это не пойдет на пользу девушке её комплекции. Она была маленькой, хрупкой женщиной, с бледной кожей и пронзительными голубыми глазами, которые позволяли выглядеть моложе её тридцати шести лет. Кэсси могла гордиться своей внешностью, ведь она была очень хороша собой, и всегда добивалась своей цели. Она всегда была очень настойчивой девушкой. У неё были черные волнистые волосы, лицо без макияжа, на ней всегда была одета только дизайнерская одежда, которая ей чертовски шла. Ещё никогда он не видел её такой … расстроенной. Доминик посочувствовал бы ей, но его головная боль и настроение не позволяли проявлять хоть какие-то эмоции.

- Ты знал? – спросила она в тишине, её голос был очень раздраженным.

- Знал что?

Она посмотрела на него своими тёмно-синими глазами, замутнёнными той бутылки вина, которая стояла на столе.

– Пожалуйста, не делай из меня дурочку.

- Тогда прекрати задавать глупые вопросы, - сказал он хладнокровно, его настроение и так было хуже некуда, а тут еще и её допросы и еще этот долбаный Брюс. - Зачем я здесь? - И где этот чертов Брюс? Это его ответственность. Ведь он заверил Доминика, что позаботится о своей жене сам. – Где Брюс?

- Ты знаешь, я тоже задавалась этим вопросом? – продолжала она, не обращая внимания на его вопросы. Она поднесла бокал к губам и посмотрела на него. – Это ты надоумил его использовать гостиничные номера? Я знаю, что он марионетка в твоих умелых руках кукловода, так теперь ты ещё и сутенёр?

- Кэсси, - произнес голос Брюса, который появился, казалось, из ниоткуда. Он оценил ситуацию; Доминик сидел с потрёпанным видом, а его любимая жена стояла со стаканом в руке. Он посмотрел на друга, а затем на жену. Брюс услышал, как Доминик подавил стон, и стало понятно, как раздражает того это представление. Напряжение в комнате нарастало, и становилось все тяжелей дышать, на его коже появились капли холодного пота.

- Кэсс… - он сделал шаг к ней, но сразу же остановился, так как в него полетел стакан. Брюсу удалось уклониться, но жидкость залила лицо, стакан упал на пол.

Потрясенный, Брюс поднял руки вверх, как бы сдаваясь женщине, которая была не в себе.

- Кэсс, мне нужно чтобы ты меня выслушала ….

Не успел он закончить, как она налетела на него, несмотря на разницу в весе. Она била его кулаками по груди, царапалась, кусалась, но он этого не замечал. Она так разозлилась, что превратилась в банши, Доминик, конечно же, мог помочь Брюсу, но какая-то часть его радовалась, наблюдая эту картину, когда друг не мог сладить с разъяренной женщиной. Это почти стоило мигрени. Он подождал минуту, другую, а потом, поднявшись с кресла, решил вмешаться. Она рычала, хуже пуделя, но Доминику удалось отнять её от Брюса, и легко сдерживать.

- Достаточно, - сказал он кратко, когда она попыталась напасть снова на Брюса. – Возьми себя в руки.

Он держал её за руки, смотря ей в глаза, её выражение лица показывало, что она не была довольна этим.

- Пусти меня, - она тяжело дышала, и в результате мужчина отпустил девушку.

Брюс выглядел потрепанным, на его лице и теле виднелись царапины, он смотрел на свою жену. И, несмотря на опасность, снова пошел в её сторону, отталкивая Доминика. Брюс стал напротив неё, снова поднимая руки.

- Кэсси, малышка, прости …

- Я простила,- прошептала она, судорожно вздохнув, слезы наворачивались на её голубые глаза. - Это слишком больно! Достаточно, я не позволю так со мной обращаться. Мне наплевать на этот брак. Меня не волнует, что со мной происходит, но я хочу уйти!

- А что же будет с вашими детьми, вы подумали об этом? – решил вставить словечко Доминик, подразумевая серьезный контекст в этих словах. Он хотел, чтобы эти двое поняли, что рушат жизни еще двум людям.

Брюс бросил на Доминика злой взгляд.

- Я смогу с этим справится, - сказал он, давая намек на то, чтобы Ник отступился. – Кэсси, пожалуйста, послушай меня, пожалуйста. Я … понимаю, что создал проблему, это понятно, и я обещаю, детка, что сделаю все возможное.

Голос сумасшедшего, Доминик еще никогда не слышал такого Брюса, он наблюдал за игрой эмоций на лице, его отчаянье.

- Мне помогут Кэсс, я обещаю. Я возьму перерыв от всего этого дерьма, уйду в отставку, но, только не уходи. Ты мне чертовски сильно нужна.

Это был переломный момент для Доминика. Неужели он на каком-то подсознательном уровне понял, как это было важно для Брюса? Он понимал, что нужно оставить их наедине. Брюс сделал большой шаг, и обнял Кэсси.

- Черт с тобой, - сказала девушка, и обняла мужа в ответ, и Доминик наконец-то покинул комнату.

***

Доминик возвращался с тяжелым чувством на душе. Его мигрень вроде бы утихла, и стала терпимой, он откинулся на спинку кресла и прикрыл глаза, вспоминая плачевное состояние собственного брака. Став свидетелем ссоры между Брюсом и Кэсси, он не был настолько наивным, чтобы верить, что проблемы его и Иден можно так легко решить. Брюс был сексуально зависимым; Проблемы Доминика ... ну его проблемы были гораздо более неопределёнными и не решались так легко. На мгновение он задумался, что было бы, если б он рассказал Иден об этой тьме, которая живет в нем, о его матери, которая так жестоко издевалась над ним, да и еще нанесла психологическую травму на всю жизнь. Он представил, как скажет ей о том страхе, боли, и изнурительных унижениях, о той трусости и почему он не борется с этой тьмой внутри себя. До сих пор Доминик не рассказывал Иден о его ярости и ненависти ко всему миру, которые были, как вторая кожа. В его голове сразу же появилась картинка отвращения Иден к нему, как она отталкивает его от себя, становится равнодушной, если бы он осмелился выставить своих демонов напоказ. И кто бы мог обвинить его в том, что он сделал с ней?

Осталось очень мало времени; она оставит его, и он будет опять одинок, Доминик не имел понятия с чего начать, чтобы исправить свои ошибки.

***

Иден старалась всё больше находить времени для Лиама, и когда она задумывалась о том, как её малыш быстро растет, тем тоскливей становилось. Она была единственной, на кого мог опереться Лиам. Ведь девушка была единственной, кто воспитывал его. Мысль о том, что она будет разделять опеку, давалась ей не просто. Еще три месяца и она будет свободна. Наконец-то, развод без борьбы. Но он не позволит ей забрать Лиама; она знала эту ужасную правду с самого начала, когда шла на это соглашение и надо прекратить мечтать, а окунуться в реальную жестокость. Чем больше он проводил времени с Лиамом, тем больше привязывался к нему. Смех и визг Лиама заставили Иден поднять голову и посмотреть в ту сторону, откуда доносился звук. Эта удивительная картина, которую увидела девушка, привела её в непонятные чувства: бизнес магнат Доминик Армстронг лежал на полу с ковровым покрытием, прижав к себе беззубого младенца, и если бы Иден сказал об этом кто-то другой, она бы просто не поверила.

Сидя напротив, ей было видно как они играют, и когда Доминик подкинул малыша вверх, задержав его наверху, это вызвало у ребёнка заразительный смех. Это повторялось снова и снова, от каждого хихиканья у Доминика появлялась еле заметная улыбка. Это было самой трудной вещью, видеть эту перемену в нём. Это была полная противоположность, тому, что Иден привыкла видеть.

Он стал очень расслабленным, и выглядел таким довольным, что этим невозможно было не любоваться. Ту нежность и заботу, которую он дарил Лиаму, Иден никак не могла объяснить. Ник был ласковым и любящим, когда напротив, казалось, должен быть строгим и жестоким с сыном. Он гордился тем, что стал отцом, нося это звание как доспехи; Лиам был теми доспехами, смех и крики были словно шлем для Доминика. Иден с тяжестью на душе, призналась сама себе, что отцовство поменяло Доминика в лучшую сторону. Он, возможно и был дерьмовым мужем, но, по крайней мере, он старался, делал какие-то усилия, чтобы быть хорошим отцом. Ведь Лиам заслужил это. Их сын не виноват, что родился посреди этого беспорядка, но будь она проклята, если позволит малышу остаться здесь. Проблемы с Домиником были только их проблемами, и не нужно вмешивать сюда сына. Лиам заслужил любовь и ласку обоих родителей, и если Доминик захочет и дальше его обеспечивать, то кто же будет против? Но все сводилось к тому, что Иден боялась, что в итоге Доминик может сделать больно Лиаму. И этот факт продолжал её мучить.

Когда она услышала глубокий, гортанный звук его смеха - смеха, который не был похожим на насмешку или презрение – её сердце дрогнуло, отдаваясь в груди, а причиной было то, что он никогда так близко не подпускал её, чтобы она могла стать причиной такого звука. Девушка не хотела думать больше на эту тему, поэтому отправилась собрать одежду Лиама. Ведь это не имело значения сейчас, в любом случае. Их брак не был идеальным, и с годами становилось только хуже. Они погрязли в этой жестокости, лжи, недоверии, унижении, враждебности и обиде, которые и были причиной всему этому. Но была только одна причина, чтобы держатся вместе – это их страсть и похоть, которая тянула их друг к другу, они просто утопали в ней. Может ли быть похоть без любви? Что насчет души, или только тело, которое требовало секса, может ли все это быть без любви? Жизнь, которая построена только на деньгах и сексе - несла только разрушение. Но это всё должно закончиться теперь; они должны разорвать отношения и разойтись, каждый своей дорогой, это единственное, что они могут сделать достойно.

Он нуждается в этих переменах. Иден почувствовала дыхание, осознав, как близко он был. Он стоял рядом с ней, запах его одеколона оказывал большое воздействие на тело девушки. Она посмотрела на него и увидела, как он положил Лиама на пеленальный столик. Он не ждал её, а сделал все сам. Иден, молча, наблюдала за этим процессом и то, как он решительно пытался поменять подгузник Лиаму. Она слышала проклятия, потому что у него не получалось. Ник проделал большую работу, показывая Иден, что был небезнадежен. Она видела, как неумело он пытался застегнуть подгузник. И хотя она была готова сорваться с места и помочь ему, но так и осталась стоять на месте. Но Лиам возмущенно закричал, и Иден была вынуждена подойти к ним.

- Мне нравятся именно эти подгузники, - сказала она задумчиво, подойдя к нему, чтобы помочь. Их руки соприкоснулись, и Иден почувствовала толчок близости, по её телу пробежался разряд.

Она не смела взглянуть на него, хоть так и порывалась сделать это. Девушка продолжила помогать, пытаясь не выдать себя, хотя её сердце стучалось как бешеное в груди, она боялась, что он тоже услышит, стоя очень близко к ней.

- Это не поможет, ведь Лиам растет очень быстро. Но есть одна хитрость, чтобы закрыть его.

Говоря это, она продемонстрировала, собирая пухлые ноги Лиама в одной руке и поднимая слегка попку так, чтобы подложить подгузник. Она положила один край подгузника и соединила липучки на каждой стороне, застегнув. Теперь малышу было уютно и выглядело лучше, чем тогда, когда всё торчало в разные стороны..

- Почему ты настаиваешь только на таких, мы ведь можем купить и другие чёртовы подгузники?

Иден пожала плечами, и повернулась опять к Лиаму.

- Нет необходимости. Я не вижу смысла переплачивать, если они так же хороши, как и дорогие.

Она была не против, когда Доминик взял на руки Лиама. Не выдержав его присутствия слишком близко к ней, она обошла его и продолжила дальше складывать одежду ребенка. Детская была первым компромиссом со стороны Иден, они обустроили её через несколько недель. Она устала от того, что Доминик приходил к ней каждый час, чтобы провести свое свободное время с ребенком. Они договорились обустроить детскую рядом с главной спальней, так им двоим было удобней ходить к Лиаму.

Это было их самое первое решение, когда они сотрудничали вместе – оно не казалось очень сложным, понимая, что они стараются ради их сына. Он предложил варианты для детской, и Иден выбрала самые минимальные из них. Была куплена темная мебель, которая сочеталась с голубыми стенами. В комнате также находились игрушки животных, много подушек, комната Лиама была довольно простой и уютной. На окне висели прозрачные шторы, которые были открыты. Вид из окна был потрясающим; взглянув в него можно увидеть пышные зеленые лужайки, за которыми постоянно ухаживали. Когда она находилась в этой роскоши, то всегда любила сидеть возле кроватки Лиама, смотря на этот завораживающий вид из окна. Вот и сейчас девушка сидела и смотрела на улицу, пока голос не вырвал её с раздумий.

- Какие планы на вечер?

Иден посмотрела на него несколько раз моргнув, не понимая зачем ему это.

- Я думаю, что планов нет, - протянула она медленно. Она встала и направилась к шкафчику, распахнув его, стала складывать одежду Лиама. У неё не было планов до пятницы, и только во вторую смену. Неожиданный отъезд в тот вечер, разгневал Лену и приравнял её к ненадёжным личностям, и занёс в чёрный список Лены. Доказательством служило урезанное количество часов для Иден в последующие две недели. Девушка просто приходила и работала несколько часов после обеда, вот и всё, что ей оставили. Иден была очень зла на Доминика, что готова была сказать пару ласковых в лицо. Её перестала волновать работа в баре, и она все больше начинала осознавать, что неплохо было бы вернуться в агентство по недвижимости. Девушка начинала думать, что она глупая курица, потому что боялась снова наступить на одни и те же грабли. Но, возможно, настало уже время, чтобы подумать об этом. Возможно, это затишье в графике даст подумать ей о том, как вернутся на свое место.

- Я хочу тебя.

Она услышала, с какой нежностью он это произнес, словно завлекая её. Этот бархатный голос и эти до жути красивые глаза, ох, она нервно провела языком по своим губам, обдумывая его слова, думая что он именно хотел сказать этим.

- Ты что? – переспросила она.

- Твою компанию, - сказал он, явно развлекаясь с её реакции, его уголки губ изогнулись в усмешке. – Я хочу, чтобы ты составила мне компанию на этот вечер.

- Ты спрашиваешь меня?

- Видимо да. Это ведь лучше, чем просто поставить тебя перед фактом.

- Да, это называется вежливость, ну я думаю, ты немного понимаешь, о чем я говорю, - сказала она ледяным голосом. Он ничего не сделал, чтобы разозлить её, но сука, которая сидела в Иден, подтолкнула её. – Это удивительно, что ты думаешь о ком-то кроме себя.

- Только о самом себе.

Его откровенность потрясла Иден, это было совсем неожиданным для неё.

- Самосохранение может превратить тебя в вещь, которую ты боишься больше всего.

Иден не знала, как реагировать на такие слова, но этот момент был переломным.

- Доминик …

Он поднял руку, чтобы остановить её.

- Я не очень хорошо умею задавать вопросы, и вообще не люблю спрашивать, зная, что могу просто получить это. Ты же знаешь, как я не люблю, когда мне отказывают, но если ты не хочешь, я не буду настаивать.

Он сделал это для неё. Ей сегодня был дан выбор. Это редкое явление, учитывая какую жизнь он вел. Он не заставит её сопровождать его туда, куда бы ни приглашал сейчас. Она вполне может сказать нет и не бояться, что она нарушает их контракт, ни в каком виде. Первым порывом было сказать “нет”, но к своему ужасу, у неё вырвалось совсем другое.

- Я пойду, - это не звучало как отказ, - Но при одном условии.

- Назови его, - сказал он быстро, перекладывая Лиама.

- Когда я скажу достаточно, ты в ту же минуту привезёшь меня домой.

Он замер, и Иден уже думала, что он откажется, но он немного напряг челюсть, а потом произнес.

- Сразу же, конечно.