Море света

ГЛАВА 39

Подхват лески — размещение руки на леске, вылетающей из катушки во время заброса, для того, чтобы замедлить заброс или проконтролировать его дальность.

Сегодня утром я поймал себя на том, что улыбаюсь. Еще до восхода солнца, до пения птиц и запаха свежезаваренного кофе. Улыбка появилась от мысли о Джорни, которая рядом со мной, и погасла также из-за нее.

Я оставляю ее спящей в моей постели и застаю Атласа с Бэаром на кухне, готовящих блины. После завтрака, пока Джорни принимает душ, мы с Атласом берем Кохо на прогулку по пляжу.

— Ты же знаешь, что я не хочу тебя оставлять? — спрашиваю я, пытаясь завязать разговор о том, что оставляю его с отцом на пару месяцев, пока буду на Аляске.

Сын хмурится, в его голосе звучит мольба, даже если он пытается быть сильным:

— Почему ты должен уезжать?

Мы останавливаемся, и я опускаюсь перед ним на колени, держа его руки в своих.

— Мне нужно заработать немного денег для нас, приятель. Чтобы мы могли остаться здесь.

Его взгляд скользит поверх моего плеча туда, где Кохо носится по волнам прибоя.

— Мне не нужны деньги. Я хочу тебя, папочка.

Эти слова ломают меня. Полностью.

И тут я вспоминаю о том, что сказал Афине. Я позабочусь о нашем сыне.

Я в растерянности. Без понятия, что делать. Страховка покроет лодку, но на это может уйти несколько месяцев, к тому же идет расследование, значит, это не произойдет сразу. Мы не выполнили свою квоту на этот год, а это значит, что компания «Snider Fish» разорвала с нами контракт. У меня нет выбора.

К сожалению, с этим сталкиваются многие родители. Неопределенный, несколько трудный баланс между временем, проведенным с семьей, и ее обеспечением.

— Это только временно, приятель. Я ненадолго.

Его глаза слезятся, и я знаю, что не от ветра, дующего с океана.

— Но что, если ты не вернешься? Что будет со мной?

Еще одна реальность, которую я ненавижу.

— Этого не случится, но если это произойдет, ты останешься с дедушкой.

— А Джорни?

Черт, откуда взялась эта острая боль в моем сердце? Она возникла из ниоткуда.

— Если ты захочешь провести время с ней, я уверен, она будет рада.

— А как же мой день рождения? Тебя здесь не будет.

— Мы отпразднуем его перед моим отъездом, — заверяю я его.

И тут, словно меня сбивает грузовик, — Кохо на полной скорости несется ко мне и валит на землю.

Этого достаточно, чтобы отвлечь нас с Атласом, и все заканчивается тем, что сын разражается приступом смеха.

Промокшие, замерзшие и неприятно пахнущие морской водой, мы с Атласом возвращаемся в дом с очень грязной и еще хуже пахнущей собакой. Мы купаем его на улице, но он снова измазывается, кувыркаясь в песке.

— Думаю, ему нравится плохо пахнуть, — замечает Атлас, качая головой.

Войдя в дом, я застаю Джорни на кухне. Бэар рассказывает ей свои бесполезные знания о животных, приводящие к ужасающим фактам, которые брат запоминает и рассказывает мне, когда мы рыбачим.

— Ты когда-нибудь видел пенис черепахи? Это ужасно, — говорит ему Джорни. — Я изучала их некоторое время и никак не могла смириться с тем фактом, что их члены имеют длину около двух футов.

Бэар качает головой, громко смеясь.

— Я не хожу вокруг и не проверяю, какие у черепах причиндалы.

Джорни толкает его плечом.

— А ты знаешь, что дельфины мастурбируют?

Бэар пожимает плечами, копаясь в своем телефоне.

— Это все знают.

— Что такое мастурбация? — спрашивает Атлас, потянувшись за коробкой печенья PopTarts. Он заглядывает внутрь коробки и хмурится. — Кто съел последнее со вкусом вишни?

Джорни держит одно в руке, протягивая нему.

— Я поджарила его в тостере для тебя.

Атлас улыбается мне.

— Мы оставим ее себе, да?

Я смеюсь, подмигивая сыну.

— Это зависит от Джорни. Не от нас.

Я просто благодарен, что мне не пришлось объяснять «что такое мастурбация» своему пятилетнему сыну.

В лучах солнца, падающих на лицо, и с кофе в руке, Джорни улыбается мне, отчего мой мир переворачивается. В нем всегда будет место для нее, несмотря ни на что. Я больше не могу бороться со всей этой болью. Она — подарок для нас. И чувствовать эту смесь боли и радости, иметь ее в нашей жизни — это самое трудное, во что мне когда-либо приходилось верить. Верить, что все получится, а если и нет, то не потому, что я ее отпустил. А потому, что она должна была отпустить нас. Я не могу и не буду винить ее за то решение, которое она примет, каким бы оно ни было.