Мощный сигнал (Меган Эриксон) читать бесплатно онлайн полную версию книги (ч. 3)

Точно. Я больше не был в Афганистане. Моя служба закончилась.

Существовал, впрочем, шанс, что, оглядевшись, я обнаружу себя в своей детской спальне, обстановку которой успел позабыть. Я вполне мог находиться в старом мамином доме, окруженном слишком большим лысым двором, где до сих пор ржавели, так и не дождавшись починки, машины отца. Вполне возможно, Кая тут не было.

Я очень медленно завел руку за спину. И нащупав гладкую кожу, с облегчением выдохнул. Боже, он был таким мягким. И так хорошо пах. Оттолкнув паранойю, я повернул голову, и мои губы сами собой растянулись в широкой улыбке.

Кай лежал на боку рядом со мной, грациозно раскинувшись на кровати и подложив под щеку ладони. Его шелковистые черные волосы закрывали половину лица, чувственный рот был приоткрыт — он был прекрасен, и его красота поразила меня намного сильнее, чем в тот момент, когда я нашел его стрим-канал, потому что сейчас он был здесь. Рядом со мной. Он был настоящим.

И его обнаженное тело освещали лучи заходящего солнца.

Пока я окидывал его взглядом, мой стояк развернулся в полную мощь. Голая плоть, еще недавно прижимавшаяся ко мне, практически умоляла, чтобы к ней прикоснулись, и проигнорировать этот зов было нельзя.

Я провел ладонью по его теплой ноге, по изгибу бедра и обнял за поясницу. Мне хотелось разбудить его влажными поцелуями, или взять в рот его член, или вжаться своим в его ягодицы, но я боялся, что испугаю его. Если он проснется в таком же дезориентированном состоянии, как и я, то все очень быстро закончится катастрофой. Рамирес как-то пытался присунуть мне, пока я мертвым сном спал в палатке, и в результате я начал размахивать кулаками и материться, словно меня хотели оттрахать ружьем. Его сломанный нос и выбитый зуб были основными причинами, по которым мы перестали общаться. Ничто не способно настолько доходчиво объяснить, что все кончено, как отсутствующий резец.

Поэтому спешить я не стал. Ведя кончиком пальца по его позвонкам, я коснулся губами его плеча, затем ключицы и легко присосался к коже на шее. Его теплое дыхание прервалось. Он вдохнул, и мой член запульсировал, когда с его губ слетел тихий стон.

— Я хотел разбудить тебя сексом, — прошептал я в его влажную кожу. — Но не знал, как ты это воспримешь.

— Спасибо за предусмотрительность. Спросонья я бы и впрямь мог испугаться. — Он перекатился на спину, увлекая меня за собой, потом обхватил мои бедра ногами и потерся членом о мою возбужденную плоть. — Но сейчас я готов.

— Ты уверен? — спросил я, перемежая слова поцелуями. — Мы можем просто…

— Уверен. — Хрипло дыша, он задвигался подо мной. — Мне надо ощутить твои руки. Надо понять, что ты настоящий.

Этой просьбы хватило, что я растворился в нем целиком. Вкус его губ, запах покрытой испариной кожи, ощущение влажного члена, скользящего вдоль моего, заставили меня забыть обо всем — о том, где я и сколько здесь пробыл, о своем обещании дать знать сестре, что я доехал до своей таинственной цели без приключений, о том, что пару часов назад я был уверен, что мне все показалось. Ничто больше не имело значения. Особенно после того, как Кай с неожиданной силой перевернул нас и оседлал меня.

Зажав мои бедра между коленок, он погрузился одной рукой в мои волосы, второй уперся в матрас и страстно присосался к моему языку. Было уже невозможно различить наши стоны или понять, чье сердце бьется быстрее. Когда я взял в ладонь его ягодицу, наши тела полностью переплелись. А когда мой палец проник дальше и внутрь, мы соединились в новом смысле этого слова.

— Черт. — Он задыхался. — Меня не трогали так целую вечность.

Я вытянул палец наружу, смазал слюной и, вернув на прежнее место, стал трахать его еще резче, а он продолжил ненасытно насаживаться на него. Мои яйца поджались, пальцы ног подвернулись, комкая простыню. Я уже чувствовал, как огонь кромсает меня изнутри — желание кончить быстро и мощно было отчаянным, невыносимым, потому что терпеть еще дольше мое изголодавшееся тело уже не могло.

— Тебе нравится, когда я вот так играю с тобой?

— Да, — выдохнул он. — Пожалуйста, да.

— Пожалуйста, что? — Мой палец замер, и я содрогнулся, услышав его протестующий стон.

— Пожалуйста, не прекращай играть с моей задницей, Гаррет.

Я чуть не взорвался прямо в тот же момент. Мое имя, которое сорвалось с его губ, пока он извивался, весь покрасневший от страсти, едва не толкнуло меня через край, и ситуация лишь усугубилась, когда он рывком повернул мою голову и вонзил в шею зубы, а потом принялся втираться в меня так энергично, словно хотел, чтобы я опять слишком рано расстрелял свой заряд.

Но я смог сдержаться. Наверное, чудом. И продолжил разрабатывать его пальцем, пока он не завибрировал надо мной. Его рука лихорадочно дернулась к тумбочке за презервативом и смазкой, за что-то задела, что-то слетело на пол, но до ящика он не дотянулся.

— Ч-черт, — прошипел он.

— Я могу…

— Нет, ты никуда не пойдешь.

Кай быстро сел и, оседлав мою грудь, наклонился, чтобы дотянуться до ящика, а я, пользуясь случаем, губами поймал его член. Что-то еще упало на пол, но Каю было плевать. Он уже взял меня за затылок и самозабвенно вторгался в мой рот. Было много слюны, много смазки, много влажных умоляющих вскриков, и я наслаждался каждой секундой. Особенно после того, как ввел в его маленькую тесную задницу сразу два пальца и дал ему то, чего он хотел, с обеих сторон.

— Гаррет, о боже. О черт. — Я ответил тем, что согнул пальцы крючком и стал трахать его еще глубже. Кай ахнул, сложился напополам и дернул меня за волосы. — Бэби… нет. Остановись… я хочу кончить, когда во мне будет твой член.

— Тогда давай вставим его куда надо.

Пока он искал нужные вещи, я кружил языком по кончику его плоти. Наконец он вышел из моего рта — медленно, неохотно, и я слизнул с губ его вкус. Оторвать взгляд от его эрекции граничило с подвигом, но я был вознагражден видом на его раскрасневшееся лицо, влажные губы и сверкающий взгляд. Я уже видел его в пылу страсти по скайпу, но это не стояло и рядом с тем, что происходило сейчас, когда я ощущал его мускусный запах и жар стройного тела.

А помощь моей правой руки не шла ни в какое сравнение с той теснотой, окружившей меня после того, как он раскатал на моем члене презерватив, смазал его и, поколебавшись всего долю секунды, втолкнул мою плоть себе внутрь.

— О черт… — Я зажмурился. Это было слишком… слишком приятно. — О господи, Кай. — Он начал двигаться, и я замотал головой. — Черт, погоди пока. Погоди. А то я…

Выдохнув, Кай издал беззвучный смешок.

— У тебя такой большой член.

— Слишком, да? — прохрипел я. — У тебя там так узко.

— Он идеален. — Он стиснул мой член, медленно выдаивая меня и покрывая мое лицо поцелуями. — Ты весь идеален.

Я открыл глаза и, увидев, с какой нежностью он на меня смотрит, оторопел. Я не знал, как на это ответить. Потому что происходящее было гораздо большим, нежели просто секс после месяцев виртуального траха. В этом чувствовалось начало чего-то серьезного и… нет, думать об этом сейчас было рано. Между нами стояло еще слишком много несказанного и неизвестного. Доказательством этому был тот момент у двери.

Я погрузился пальцами в его волосы, рывком опустил его лицо вниз и, чтобы заблокировать все сомнения, мысли, вопросы, крепко поцеловал… а потом, привыкнув к тискам, которые со всех сторон сжали мой член, начал вторгаться в него.

Когда я толкался вверх, он так же порывисто опускался, но мне все равно было мало. Еще, еще, еще — непрерывно пульсировало в голове до тех пор, пока она не заполнилась белым шумом и бешеным стуком крови в висках. Мы задыхались, наши губы припухли от поцелуев, взгляды слились, и все это время он скакал на мне, неумолимо приближая нас обоих к разрядке.

Я кончил так мощно, что у меня перемкнуло в мозгу. Дыхание застряло в груди, и я, изливаясь в презерватив, словно издалека услышал, как издаю какие-то хриплые звуки. Когда мое зрение прояснилось, я увидел Кая с лицом, запрокинутым к потолку, и его мельтешащий на члене кулак. Сквозь барабанную дробь моего пульса прорвались его громкие вскрики — их наверняка было слышно и за стеной.

— О черт, — повторял он как мантру, — ч-черт, черт, черт… — а потом замолчал, потому что я приподнялся на локтях и взял его в рот. Дико вскрикнув, Кай кончил. Я проглотил все до капли, наслаждаясь его вкусом и тем, как он всхлипывал, твердя мое имя.

Все было словно в тумане. Мы превратились в конвульсивно дрожащий комок, наши конечности переплелись, тела взмокли от пота, но мне было плевать. Кай взял подушку и сделал было попытку вытереть мою грудь, после чего сразу отбросил ее и растянулся на мне. Мы были липкими, но лежать с его макушкой под подбородком и, восстанавливая дыхание, поглаживать его спину, было невыразимо приятно.

— Я реабилитировался в твоих глазах?

— Даже не сомневайся. — Кай устроился поудобнее и удовлетворенно вздохнул. — Боже. Сейчас впору снова заснуть.

— Или съесть обед из шести блюд.

— О! — Он пошевелил в направлении дальней тумбочки пальцами. — Там стоит суп.

— Круто. Как только у меня появятся силы на то, чтобы сесть, я его съем.

— Он, правда, остыл.

— Пф-ф. Знаешь, чем нас кормили в пустыне?

Кай уткнулся подбородком мне в грудь и взглянул на меня своими огромными голубыми глазами.

— Вообще-то не знаю. Ты нечасто об этом рассказывал.

— Это да. — Я не хотел отпускать его и не стал. — Я расскажу тебе все, что захочешь. Мы, наверное, еще многое друг о друге не знаем, хоть я и открылся тебе больше, чем кому-либо еще.

— Почему?

— Не знаю. — Я дернул плечом, чуть сместив его уютную позу. — Отчего-то на расстоянии человеку довериться проще. Мы переписывались, каждый день часами общались, и нам было легко. Если бы мы встречались вживую, то все было бы по-другому. Правда, я ни черта об этом не знаю.

Уголки его губ завернулись в робкой улыбке.

— У меня почти то же самое, хотя стоило все-таки сразу сказать о том, что я полный лузер.

Я шлепнул его по заднице.

— Прекрати.

Он игриво подвигал бедрами.

— А если не прекращу, ты меня отшлепаешь, да? Мне это может понравиться.

— Напомни мне об этом попозже, когда я отдохну. А сейчас… мне бы хотелось кое о чем тебя расспросить. Если ты будешь не против.

Намек на вздох, и Кай сел.

— Но сначала ты все же поешь.

Он увильнул от прямого ответа, но я мог привыкнуть быть с человеком, которому хотелось заботиться обо мне.

— Не вопрос.

Глава 14

Кай

Я разогрел суп и хотел было сесть за стол, чтобы отдать кровать Гаррету, но заставить себя отдалиться от него хотя бы на пару шагов не сумел. И потому сел лицом к нему и скрестил ноги, а он прислонился к подушкам и энергично взялся за суп.

Сам я особенно голоден не был, а мысли о том, в чем именно мне предстояло признаться, окончательно отбили мне аппетит. Когда мы закончили, я поставил тарелку на пол и уставился на свои истерзанные ногти.

— Эй, — промолвил он мягко. — Как бы сильно мне ни хотелось снова наброситься на тебя, я думаю, что сначала нам надо поговорить.

— Да, я согласен. Просто то, что ты сейчас здесь — словно галлюцинация. Все мои знакомства — в сети, и я почти разучился общаться вживую. — Мой голос вдруг подскочил, и слова посыпались из меня, как горох. — Мне двадцать пять, и с двадцати двух я выходил из квартиры не больше нескольких раз. Вот, почему я бледный, как Эдвард Каллен, и психанул, когда ты пришел.

Гаррет не шевельнулся. Его поза, небрежная и расслабленная, стала теперь напряженной.

— Погоди, погоди… что?

— Ну, я сказал, что я не особо общительный…

— Кай, необщительный — это замкнутый, скрытный. А не выходить из квартиры — совершенно другое.

Он был прав. Я натянул на себя простыню.

— Помнишь, я говорил, что раньше танцевал в театре?

Он, не сводя с меня взгляда, кивнул.

— Мне… всегда было тяжело быть перед зрителями. Я волновался, мне становилось плохо, но я любил танцевать, и у меня получалось по-настоящему хорошо. Я получил роль в спектакле здесь, в Филадельфии, и старался как мог, но оказалось, что я все-таки не предназначен для сцены. Перед выступлениями меня каждый раз выворачивало наизнанку.

— Но… — заговорил Гаррет, и я понял, что он ищет какой-нибудь оптимистический довод, — разве такого не бывает и у многих других?

— Бывает, но у меня случались полноценные панические атаки. — Я махнул рукой. — Я и без того слишком худой, а из-за них стал терять вес, и это было ужасно. Потом я завел канал на твиче, и все… вдруг стало просто. Перед камерой я не пугался, не нервничал, и чем больше у меня появлялось подписчиков, чем больше я зарабатывал денег… — Я пожал плечами. — В какой-то момент я осознал, что можно вообще не выходить из квартиры. Здесь есть все, что мне нужно, а остальное привозит доставка. Со временем все мои друзья, которых и так было не особенно много, пропали, и у меня остался… только я сам. И мой чат.

— Ты живешь в интернете. — Это было утверждение, а не вопрос. И оно сообщило, что он меня понял.

— Да, — сказал я. — Именно так.

— Черт, — выдохнул он. — Неудивительно, что мое появление привело тебя в шок.

— Как я уже говорил, увидеть тебя вживую, в 3D, было похоже на галлюцинацию.

Последовала короткая пауза, после которой Гаррет, запинаясь, спросил:

— Когда ты завел канал на XXXTube?

— О… ну, когда я еще танцевал, у меня был в театре знакомый, который иногда меня трахал. Мы просто дружили, ничего больше. После того, как я стал таким, как сейчас, он иногда заходил ко мне, но в итоге это закончилось. Как обычно — приятель, с которым я спал, нашел настоящего парня, ну а я остался один. В общем, он перестал приходить, а мне дико хотелось секса. Я записал видео, загрузил его, и оно выстрелило. И тогда я подумал: черт, а почему бы и нет? Это ведь моя жизнь и мое тело. Плюс это приносило хорошие деньги.

Гаррет медленно кивнул.

— Значит, быть перед зрителями не то же самое, что быть перед камерой?

— Угу. Я не знаю… я понял, что люблю выступать, но мне необходима дистанция. Звучит странно, но это действительно так.

— Когда ты в последний раз занимался сексом?

Я усмехнулся.

— Полчаса назад.

— Ты понял, о чем я.

Пожевав губы, я тихо промямлил:

— Два года назад.

— Когда, говоришь?

— Два года назад! У меня был знакомый, который какое-то время заходил ко мне, а потом… — Я осекся и метнул на него разгневанный взгляд. — Ну спасибо, засранец, за то, что заставил признать это.

Руки Гаррета молниеносно обняли меня, и я упал к нему на колени. Я не привык к такому бесцеремонному обращению со своим телом, но это начинало мне нравиться. Наверное, потому что мне нравилось все, что он делал.

— Выходит… — на его губах стала зарождаться улыбка, — я в каком-то смысле особенный, раз спустя столько времени ты выбрал меня?

— Да, но я вовсе не был застенчивым девственником. — Я ткнул его в бок. — Я трахал себя перед камерой. Много. Так что твоя уникальность — не только в том факте, что мы переспали.

Он просиял, но сумел приструнить себя и придать лицу серьезное выражение.

— Я просто шучу. Для меня это не имеет значения. Я и сам, в общем-то, не пуританин.

— Да, я заметил.

— Хорошо. — Гаррет взял мои щеки в ладони. — Почему ты не рассказывал все это раньше? Не только о своей личной жизни, но вообще обо всем?

— Наверное, из-за чувства ответственности. Ты говорил, что благодаря мне твоя служба переносится легче. И ты уже напрягался, когда люди цеплялись ко мне на твиче. Я не хотел доставлять тебе… лишних переживаний.

— Это так самоотверженно.

— Как и служба в армии, нет?

Его игривость поблекла, и он сел на пятки.

— Не знаю. Не в моем случае. Я пошел в армию из-за отсутствия альтернатив. Теперь у меня есть шанс получить образование и профессия. И я смог вырваться из Рикстона, а он самый депрессивный город во всей Пенсильвании.

— Почему?

Он пожал плечами.

— Там низкий средний доход. Зимой адская холодина. Сложи первое и второе и получишь алкоголизм и всеобщее уныние в целом. Там хреново. В подобных местах легко впасть в отчаяние, и поэтому многие парни уходят служить.

Кивнув, я всмотрелся в его лицо и увидел, что оно помрачнело. Гаррет редко рассказывал о своем родном городе — возможно, по личным причинам, а может, из желания оградить меня от тревожных подробностей своей жизни. То же самое двигало при разговорах с ним мной.

— Ну… — произнес я, подумав, — все могло сложиться и хуже. Ты мог… начать торговать наркотиками. Сутенерствовать. Или типа того.

Рот Гаррета дернулся, и на сей раз ему было еще труднее удержаться от смеха.

— Что? — Я толкнул его. — Что смешного?

— Сутенерствовать? — Он растянулся на мне и рассмеялся мне в шею. Все его девяносто с чем-то там килограммов мышц сотрясались от смеха. — Ты такая балда.

— Что? Это серьезно!

— Конечно. — Отдышавшись, он покачал головой. — Я рад, что ты гордишься мною за то, что я предпочел сутенерству военную службу.

— Ты надо мной насмехаешься.

— Никогда.

— В общем, — я обнял его, — вот и вся моя история.

— А твоя семья…

Моя семья уже даже не была больной темой. Я всегда был один. С детства мало что изменилось.

— От тети я каждое Рождество получаю открытку. Моим двоюродным братьям и сестрам не до меня — у них семьи с детьми, и они вряд ли помнят, что есть такой дальний родственник с отцом-наркоманом, который давным-давно у них жил. Моя бабушка умерла, когда я еще был подростком. Иначе я бы, наверное, получал на дни рождения открытку с десятидолларовой купюрой внутри. А с отцом я не общался… не знаю, еще со средней школы?

Он тяжело выдохнул.

— Черт.

— Ну а почему, как ты думаешь, мне было так просто исчезнуть?

Гаррет наморщил лоб.

— Но ты же… такой обаятельный, и с тобой интересно. Не верится, что никто не захотел тебя удержать.

Я впустил эти слова к себе в сердце и разрешил им согреть меня изнутри.

— Я рад, что ты так считаешь. Только не знаю… сколько в том правды.

— Но в интернете…

— … все по-другому. И с тобой я тоже другой, потому что… с тобой все естественно.

Он пригладил мои волосы.

— Я не думаю, что со мной ты другой. Мне кажется… я надеюсь… что со мной ты можешь быть таким, какой есть.

Я и впрямь был с ним собой. В большей степени, чем мог объяснить. Гаррет получил Настоящего Кая. Или, как минимум, его лучшую версию.

— Ну вот я и рассказал тебе о своей семье — а точнее, об отсутствии таковой, — так что теперь расскажи мне о себе.

— Ты уже знаешь, что мой отец не так давно умер, но вырос я в Рикстоне с ним, матерью и сестрой.

— Ты говорил, что твоя семья не знает о том, что ты гей?

— Угу. Признаваться не было смысла. Я же ни с кем не встречался. Натуралов, которые потом не могли смотреть мне в глаза, я посылал, а моя единственная попытка найти парня в сети обернулась огромным провалом.

Меня всегда убивало то, с какой горечью он о том вспоминал.

— Гаррет…

— Мой отец был гомофобом. Чудовищным гомофобом. Я убежден, что легализация однополых браков и было тем, что окончательно подкосило его. — Гаррет попробовал улыбнуться, но улыбка вышла кривой. — Насчет матери и сестры я не уверен. Думаю, они воспримут нормально, но мне проще было не говорить им, и все. Понимаешь?

— Конечно.

— Но скоро я им расскажу. Из-за тебя.

Все у меня внутри снова сжалось, и я прохрипел:

— Из-за меня?

— Кстати, пока я опять не забыл. — Гаррет взглянул на часы. — Мне надо позвонить сестре.

Я поймал его за руку.

— Ты собираешься рассказать ей прямо сейчас? — Мой голос взвился до истерических ноток, хотя я даже не вполне понимал, чего конкретно боюсь.

Гаррет, наконец-то поняв, что у меня вновь начинается паника, крепко сжал мои плечи.

— Воу, Кай, успокойся. Нет, совершать каминг-аут по телефону я, конечно, не буду. Просто если не сказать, что со мной все в порядке, то она будет звонить мне всю ночь.

Ладно, причин для паники не было. Мое дыхание начало приходить в норму, но Гаррет отпускать тему не стал.

— Хочешь сказать, почему так сильно перепугался?

Не особенно.

— Просто сейчас… мы в безопасности. Есть только мы. Ты и я. И я на минуту забыл, что у тебя есть своя жизнь и семья, и подумал, а вдруг твоя сестра решит, будто я превратил тебя в гея, или возненавидит меня…

Его ладони, лежавшие у меня на плечах, дарили успокоение.

— Давай не спешить. Я позвоню сестре, скажу, что благополучно доехал до друга, и что ненадолго здесь задержусь.

Я проигнорировал «ненадолго» и сосредоточился на общем смысле сказанных слов.

— Хорошо. Извини.

— Не извиняйся. Но когда снова запаникуешь, то, если сможешь, поговори со мной. И мы все решим. Я понятия не имею, что делаю, но хочу попытаться.

Я смотрел на него и думал, не будет ли слишком рано сказать, что я уже наполовину влюбился. Ну хорошо, на три четверти. Кивнув, я сумел вымолвить только одно:

— Спасибо тебе.

Гаррет поцеловал меня в лоб и толчком поднялся с кровати, а я улегся на бок и стал смотреть, как он наклоняется, подбирая с пола штаны, и как на его заднице напрягаются мышцы.

— Зачем ты одеваешься?

— Я не буду говорить с сестрой голым, — сказал он, застегивая «молнию» джинсов.

— Но она не узнает!

— Но я-то знать буду. Все разговоры с Николь — только в штанах.

Он оглядел мою спальню, высматривая, куда бросил футболку, а потом уставился в стену. Я улыбнулся — его взгляд зацепился за выведенные зеленым мелом слова, которые я написал полгода назад: «В случае моей насильственной смерти прошу винить Хаззарда».

— Что это?

— Я написал это, когда обнаружил, что убил лучника защитника Родины. Боялся, что ты придешь мстить!

— Мстить? — недоверчиво переспросил он. — Откуда ты вообще узнал, что я служу в армии?

— Когда мой орк тебя сделал, я поспрашивал о тебе.

— Знаешь, так странно, что все это началось со стычки в игре. — Гаррет, по-прежнему глядя на надпись, покачал головой. — Ладно, пойду позвоню этой девчонке, пока она не взбесилась.

— Удачи тебе.

Он козырнул мне — намного четче, чем я, — пошлепал в коридор, и я услышал, как он роется в своей сумке.

Поднявшись с кровати, я поморщился — задница немного побаливала, но то была приятная боль, — и натянул чистые тренировочные штаны. Проверяя почту, я слышал голос Гаррета, доносящийся из коридора.

— Я приехал… у друга… нет, Николь, это не девушка. Как там мама? Этот тип нормально с ней обращается? Все-таки его надо проверить… так, не указывай, что мне делать.

Хотя его тон был задиристым, в нем безошибочно считывалась любовь. У меня родных братьев и сестер не было, и я часто гадал, каково было бы расти не одному и знать о их прошлом практически все.

— Да, ну я скоро приеду, так что готовьтесь встретить с оркестром… Господи, я пошутил. Только попробуй устроить мне чертов парад, и я спалю город.

Пока он слушал, что она отвечала, я улыбался.

— Нет, все хорошо. Все отлично. Просто мне надо было кое-что сделать, окей? Объясню, когда приеду домой. Да, познакомлю… нет, тебе нельзя его трахнуть.

Я прикрыл рот, чтобы скрыть смех.

— У тебя разве нет парня? Которого ты водила в тир… Ха-ха, естественно, ты стреляешь лучше него, ты же Рейд. Ладно, мне надо идти. Я напишу, когда меня ждать… Нет, никакого оркестра!.. Хорошо, люблю тебя. Все.

Вовсю улыбаясь, я уже даже не смотрел на экран. От его разговора с сестрой у меня внутри почему-то распространилось уютное, теплое чувство, которое только усилилось, когда жар его тела опалил мою спину, а ладони легли на мои плечи и стали мягко их мять.

— Ты, похоже, очень любишь сестру.

— Ну, она ничего. — Гаррет улыбнулся. — Не, она классная. Вы друг другу понравитесь. — Его руки остановились, и он показал пальцем на дверь. — Ты не против, если я схожу в душ?

Я отвернулся к компьютеру. Женская версия Гаррета? Это звучало немного пугающе. И я не знал, что ответить на его предположение о моем возможном знакомстве с его семьей. Они что, приедут сюда? Как это будет? Мам, Николь, извините, но к вам Кай приехать не сможет. При мысли о том, чтобы выйти на улицу, его начинает тошнить. Может, приедете вы?

— Конечно, иди.

— Отлично. — Он, не сводя с меня глаз, отступил к коридору. — А потом… сниму номер в гостинице, да? Тут недалеко есть одна.

— Не говори глупостей. Ты останешься здесь.

На лицо Гаррета вернулась широкая, сияющая улыбка.

— Ты уверен?

— На триста процентов.

— Ты не пожалеешь, поверь. — Он окинул меня всего взглядом. — Я подзаправился и готов к третьему раунду.

— Или… ко второму с половиной?

Гаррет с беззвучным смехом показал мне средний палец и ушел в душ.

Когда зашумела вода, я медленно выдохнул. И запретил себе думать о неизбежных будущих сложностях. Мне следовало сосредоточиться лишь на том, что сейчас Гаррет был здесь, и притвориться, что окруживший нас кокон никто и ничто не разрушит. Только так я мог защитить себя.

Глава 15

Гаррет

Мы не отлипали друг от друга два дня.

Предугадать, сколько времени нужно, чтобы компенсировать все те часы, проведенные за разговорами на расстоянии семи тысяч миль, было сложно, но мы попытались уложиться в кратчайшие сроки.

И в первую ночь даже не спали. Вылазка за бутербродами закончилась сексом на кухне, который перешел в перекус нагишом, после чего мы до утра проболтали. К полудню нас сморил сон, и, отоспавшись, мы снова попеременно трахались, разговаривали, заказывали на дом еду и нежились в обнимку в кровати.

Все было просто, естественно, идеально. Как я и мечтал.

Но на третий день нас настигла реальность. Мама начала присылать мне ссылки на объявления о работе, а Кай вспомнил о своем хлебе насущном.

— Черт! Я два дня не заходил на канал.

— Твою мать. Я совершенно забыл.

Кай соскочил с кровати, накинул клетчатую рубашку и взялся за черные обтягивающие штаны.

— Черт-черт-черт. Они, наверное, думают, что я умер.

— Ты не преувеличиваешь?

— Нет. — Он запрыгал, натягивая на свою круглую попку штаны. — Ты бы не стал волноваться, если бы я вдруг пропал?

— Убедил. — У него был четкий, предсказуемый график — стрим утром и вечером, каждый день. — Во что будешь играть?

— Мне дали эксклюзивный доступ к одной игре.

— К какой?

— A Legend’s Walk. Это совершенно новая ММО, фишка которой — твой собственный лор. Другими словами, каждое твое действие влияет на легенду героя. В конечном итоге твоя история должна переплестись с основным сюжетом игры, но насколько грамотно это реализовано — пока непонятно. — Кай плюхнулся в кресло и развернулся к игровой секции в углу своей спальни, где стоял длинный стол в форме L с кучей гаджетов, тремя мониторами и первоклассной геймерской клавиатурой. — Я должен был играть в эту хрень всю неделю, чтобы они повесили ролики моего прохождения к себе на ютуб.

— Да ты крут.

— О, я такой, — ответил он с капелькой гордости. Мне понравилась уверенность его тона. — Как только у меня появилось несколько тысяч подписчиков, на маленького педика обратили внимание. — Он надел гарнитуру. — И это здорово, потому что начиналось все довольно паршиво — люди были шокированы тем, что гей умеет играть да еще составлять конкуренцию лучшим. Но теперь меня по-настоящему уважают, и я зарабатываю любимым делом на жизнь.

Ему повезло. Очень немногие могли похвастаться тем же.

Я подобрал с пола трусы и, приподнявшись, натянул их на бедра.

— Мне побыть в другой комнате? Или можно остаться и посмотреть?

— Конечно, останься. Я еще даже не создал персонажа, так что сейчас будет круто. Тебе даже, может, понравится.

Хоть Кай и не стал настаивать на том, чтобы я вышел, было заметно, что идея стримить в моем присутствии немного пугает его. Он сидел, выставив перед собою коленку, на самом краешке кресла и с напряженной улыбкой то и дело поглядывал на меня. Чтобы он перестал нервничать, я улегся на спину и уткнулся в свой телефон. И снова поднял глаза только после того, как понял, что он уже на твиче.

— Всем привет! Простите за таинственное исчезновение. Вмешалась реальность. — Повисла пауза, пока он просматривал поток заполонивших чат сообщений. — Хаха. Да, Крей, ты угадала, у моей любимой доставки закончилось кофе и мороженое.

Его поза стала расслабленной. Он подвернул под себя ноги и залогинился на одном мониторе в игру, параллельно читая на втором, повернутом вертикально, сообщения в чате.

— Гарви и Черри не обижали вас? — Это были его модераторы. — О-о, Гарви, ты уже тут. Мой герой.

Я закатил глаза. Гарви был одним из тех маленьких гадов, которые балансировали на грани между Поклонником Кая и его Одержимым Фанатом. Я как-то заглянул в его профиль и обнаружил там белокурого серфера с потрясающим телом и глазами, которые были такими ярко-зелеными, словно он носил линзы. Он утверждал, что является натуралом, но я на его брехню не купился. Уж слишком нежные чувства он питал к Каю.

Забросив попытки скачать все приложения мира на свой заново активированный телефон, я сел и всмотрелся в вертикальный экран.

Гарви: Кай, ты словно только что выскочил из постели :3 Что у тебя с волосами?

Рука Кая взметнулась к макушке.

— Э-э… Ничего?

Ха. Он явно не подготовился к комментариям на тему его взъерошенных после секса волос и засосов, которыми я покрыл его тело. Обычно я такими вещами не увлекался, но у нас выработался свой ритуал, во время которого мы помечали друг друга. Кай начал первым — он почему-то считал меня эдаким сногсшибательным жеребцом, привлекающим толпы народу. Если б только он знал… Люди, как правило, начинали избегать смотреть мне в глаза, едва понимали, что мое лицо никогда не выражает эмоций.

Гарви: хммм…

— Какое ему дело до твоих треклятых волос?

Кай фыркнул, но его плечи затряслись от беззвучного смеха.

— В общем, сегодня я начинаю альфа-тест ALW. Или, для нубов, — A Legend’s Walk. «Цикроник» предоставили мне доступ к игре, но все те же таинственные обстоятельства вынудили меня… э-э… временно об этом забыть. «Цикроник», простите! Клянусь все наверстать!

На главном мониторе закрутилось лого «Цикроника», и я встал, чтобы поближе взглянуть на игру. Вступительная заставка, на которой сменялись великолепные игровые локации, напомнила мне начальные титры «Игры престолов». Когда загрузился экран создания персонажа, я переместился еще ближе к столу. Графика была изумительной, и мне понравилось, что любую часть лица или тела героя можно было увеличивать и изучать.

— Итак, в этой игре есть пять рас, — сообщил чату Кай. — Люди, Нимфы, — он переключился на стройное существо, которое стояло в чувственной позе и было похоже на эльфа, — Дриады — они, по сути, деревья и очень живучие, — Полубоги и Драконы. Что самое классное, здесь нет полов. Можно создать персонажа и кастомизировать его внешность, не указывая, женщина это или мужчина.

Я покосился на чат и к своему удивлению не увидел воплей о чрезмерной политкорректности разработчика, которые появились бы на любом другом геймерском форуме. Это впечатляло. И еще сообщало о той атмосфере, которую Кай создал и культивировал у себя на канале. Не подумав, я встал за его креслом и сжал его плечи.

Чат обезумел.

Гарви: Воу! Чей это пресс?

Черт, я был полуголым.

Черри: эээээ, Кай? Это и есть причина твоего таинственного исчезновения?

Митч: охренеть. Кай, тебе наконец-таки перепало?

Гарви: Митч. Не вынуждай меня выдавать тебе бан :/

Борикуа: что? нормальный вопрос

КиндерКид: ОМГ. ОМГ. КАЙ, ГОВОРИ!

— Черт, извини. — Я отступил. — Я не подумал.

— Нет, все нормально! Наверное. Да? — Кай сверкнул нервной улыбкой, и я снова взглянул на экран.

Черри: Ничего себе! Ты правда там не один? Тогда он точно особенный! Ты впервые упомянул, что у тебя кто-то есть, а ведь я здесь три года <3 <3 Поздравляю!

Гарви: Черри, не спеши с выводами. Это может быть просто друг.

Борикуа: а гарви ревнует

Черри: Гарви гетеро :p

Борикуа: лол нет

Митч: Кай, попроси своего чувака показать нам лицо. и еще было бы неплохо заценить его причиндалы.

— Вау, да они не умеют вести себя.

— Ш-ш. Обсудим это потом, — одернул меня Кай. — Подойди сюда, если хочешь.

Я сделал пару неохотных шагов, но потом, воодушевленный его яркой улыбкой, все-таки склонился над его креслом и показал себя чату.

Черри: Вау! КАЙ. ЭТО ШОК.

КиндерКид: О БОООООООЖЕ ВЫ МОЕ ОТП *разрыв сердца*

Борикуа: ну все, поздравляю, ты больше не девственник. теперь мы можем уже начать смотреть стрим?

Я не смог сдержать изумленного смешка. Они были совершенно нелепыми, но при виде того, как десятки людей — среди которых были и те, кто обычно молчали — радуются за Кая, у меня на душе стало легко и спокойно. До тех пор, пока не влезли Гарви и Митч.

Гарви: Надеюсь, «Цикроник» не против, что ты игнорируешь их игру, к которой тебе предоставили альфа-доступ.

Митч: если честно, я бы лучше посмотрел, как они трахаются

— Этот ублю…

— Ладно, чат, это Гаррет. Скажите: «Гаррет, привет!»

По экрану понеслись десятки приветствий вперемешку с вопросами. Его чат интересовало все, начиная с того, как мы познакомились, и заканчивая размерами моего члена. Я стиснул зубы и тоже пробурчал им «привет».

Черри: Это твой возлюбленный, да?

— Это… — Кай нерешительно поднял глаза на меня, а я так же уставился на него. Мы еще не добрались до того, чтобы дать друг другу определения. — Это мой Гаррет!

Черри: Ооо, это так мило. Я уже вас обожаю.

Гарви: Кай, ты будешь играть или нет?

Черри: *закатывает глаза*

Борикуа: что, гарви, злишься?

Кай фыркнул и принялся рассказывать о процессе выбора персонажа. Я же попробовал отклониться, чтобы выйти из кадра, но он поймал меня на запястье, и я, моментально попавшись в ловушку его умоляющего щенячьего взгляда, вернулся на место. Против его обаяния не существовало защитного механизма.

Опустившись на корточки и положив локоть на стол, я стал смотреть, как он создает андрогинного Полубога с черно-розовыми волосами. Когда он спросил у чата, какой класс выбрать первым, я предложил вора. Мне всегда нравились герои с умением маскировки.

— Это скорее любимый класс Гаррета, нежели мой, — сказал Кай, нажав кнопку «создать». — Он фанат кинжалов и луков. Милишники — не мое.

— Как и стрелки, если судить по тому, как безбожно ты мазал в Apocalypse.

Кай рассмеялся и стукнул меня по плечу, но половина чата сразу же бросилась защищать его. Причем так агрессивно, что во мне снова вспыхнуло раздражение. Да кем они себя возомнили? Этот вопрос, пока Кай играл в начальной локации, снова и снова возникал у меня в голове, но потом я напомнил себе, что когда-то одним из них был я сам.

Еще я заметил, что за следующие двадцать минут зрители задонатили Каю больше ста баксов. За двадцать минут. Его средний доход за минуту был выше, чем в некоторых штатах получали за час. В это было трудно поверить. Я обратил внимание и на то, что он обязательно называл по имени и благодарил каждого, кто перечислял ему деньги.

Митч: нахер эту игру. скукота. когда вы с солдатиком появитесь на XXXTube?

— Да что этот хренов клоун себе позволяет? — вырвалось у меня, прежде чем я успел подумать, что говорю. — Хочешь посмотреть порно, говнюк, — иди на порнхаб. Если ты даже во время просмотра игры просишь показать тебе член, то я даже не знаю, как это характеризует тебя, как человека.

— Гаррет…

— Нет, подожди! Что до тебя, модератор Гарви, то засунь свой чертов язык себе в ж…

Кай зажал ладонью мой рот. Пока я пытался вывернуться, он свободной рукой сорвал с себя гарнитуру и повалил меня на пол. Я слегка прикусил его палец, он рассмеялся, а дальше мы с ним, пыхтя, стали бороться.

— Кай, слезь с меня…

— Тебе нельзя обзывать моих…

— Этим твоим модераторам надо…

— О боже, никак не могу решить, раздражает меня твое поведение или заводит.

Я прихватил его пах.

— Я бы сказал, что заводит.

Кай раскраснелся, его дыхание сбилось, а волосы растрепались, но рассерженным он не выглядел ни вот на столько.

— Успокойся, — шепотом попросил он. — Они разволновались, но они рады.

— Не все.

— Я тоже волнуюсь и рад, — сказал он с нажимом. — Они — мои единственные друзья и только что познакомились с моим…

— Бойфрендом?

— Да? — Кай склонил голову набок. — Правда? В смысле мы теперь бойфренды?

— Мать твою, а кто же еще. — Я подмял его под себя и, наклонившись, проник кончиком языка к нему в рот. Прикасаться к Каю было настолько приятно, что удержать руки при себе было сложно, если не сказать невозможно. Да он и не просил меня перестать. — Ты можешь отложить стрим на час-полтора?

— Ну…

Я царапнул его горло зубами.

— Окей… хорошо, хорошо. — Он выбрался из-под меня и растрепанный, с расширенными зрачками снова сел перед камерой. Я был даже рад, что не вижу реакцию его обожателей. — Народ, я скоро вернусь! Нам надо… э-э… обсудить правила чата и все такое.

— Или правила игры с твоей задницей.

Кай, закрывая стрим, стукнул меня по ноге.

— Если они это услышат, то гарантирую: ко мне начнут приставать с утроенной силой.

— О черт. — Я приподнялся на локтях. — Но они ведь нас не услышали?

— Не знаю. У меня довольно-таки дорогой микрофон.

— Не сомневаюсь. С твоими-то привилегиями.

Закончив возиться с компьютером, Кай развернулся и показал два больших пальца.

— Завидуешь моим связям?

— Так точно. У тебя лучшая работа на свете, а моя задница скоро отправится на завод. — Я выдохнул, когда он снова плюхнулся на меня, подцепил мои ноги ступнями и заерзал своей соблазнительной попкой. — М-м, ты такой сексуальный.

— Ты сексуальнее. — Он поцеловал меня в нос. — Что там насчет завода?

— Я уже говорил, что на гражданке смогу быть только механиком. Мой основной профиль — дизельные двигатели, а единственное нормальное место, куда меня могут взять — это заводы по их производству. Между командировками я получил сертификат специалиста, плюс после армии у меня почти десятилетний опыт работы, но черт его знает, сколько я смогу получать, если в итоге меня поставят сборщиком на конвейер. Конечно, у многих нет и такого, но зарабатывать после всего тридцать тысяч долларов в год будет печально.

— Но ты, может, и не попадешь на конвейер, — сказал Кай. — Или будешь собирать… например, танки.

— Или школьные автобусы.

— Еще лучше!

Я рассмеялся и шлепнул его по заднице.

— Люблю твой энтузиазм.

— А я — твое лицо.

«А я — тебя», — чуть не сорвалось у меня с языка, но я успел прикусить его и сосредоточил внимание на заднице Кая.

— У тебя немного пугающий стрим.

— О господи, ты опять?

— Ну а что, разве нет? — Я раздвинул его ягодицы, погрузившись пальцами в тонкую ткань. — Этого Митча надо забанить.

— Его и забанят. Потом. Просто сегодня Гарви и Черри отвлеклись на твое совершенство.

— Гарри отвлекся, потому что оплакивал твой утраченный статус одинокого парня, — возразил я. — Ты хоть осознаешь, насколько они зациклены на тебе? Уверен, две трети смотрят твой стрим исключительно потому, что считают, будто ты знаешь их и у вас есть шанс познакомиться в романтическом смысле. Это хрестоматийный пример парасоциальных отношений с… тысячами людей.

— Бэби…

— Из которых как минимум тысячи две, — продолжил я, — с радостью разрешат тебе помочиться на них, лишь бы ты хоть один раз упомянул их имя на стриме.

— Уверен, на золотой душ согласится не больше тысячи. — Кай снова вжался в меня. — Слушай, ты ведешь себя нелогично. Мы с тобой познакомились в FWO. Ты гуглил меня. Нашел мой канал на твиче. Первым написал мне сообщение. Как ты можешь их ненавидеть?

Я все это знал и не раз повторял себе сам, но все равно полагал, что в моем случае все по-другому. Между нами родилось притяжение. И завязалось нечто серьезное.

— Если бы ты попросил меня отвалить, я бы послушался. Я бы не стал мастурбировать на твои леггинсы.

— Это не леггинсы, а компрессионные штаны, в которых я занимаюсь.

— То есть леггинсы.

Кай шлепнул меня по плечу.

— Кстати! По-моему, будет круто, если ты иногда будешь вести стримы вместе со мной. Типа… Субботы с Гарретом! Ты хорошо разбираешься в играх, и народу понравится наш контраст.

— Ты поставишь меня на превью?

— Обязательно. — Кай оседлал меня. — Но если ты собираешься постоянно ворчать, то стримить перед тобой я не буду. Это моя работа, и мой мужчина должен ее уважать. Знаю, мои подписчики не всегда ведут себя идеально, но они меня любят, и я не могу просто сидеть и смотреть, как на них наезжают. Даже на неприятных. С ними разберутся мои модераторы — как только переварят тот факт, что у меня неожиданно появилась личная жизнь. — Он покрутил руками, словно подыскивая объяснение поточнее. — Орать на подписчиков — не мой метод работы. Я доверяю это другим, а сам сохраняю свой обаятельный имидж. Плюс некоторые из них не такие уж и плохие, и мы по-настоящему подружились.

До меня у него была своя жизнь, и несмотря на мое присутствие у него дома, его жизнь в интернете никуда не исчезла. Мне следовало помнить об этом, как бы сильно ни бесил меня его гребаный чат.

— Ты прав. Буду стараться не быть козлом. Если честно, я впечатлен тем, что ты создал. И тем, какое сообщество вокруг тебя собралось.

— Правда?

Я сжал его бедра.

— Конечно. Я хочу поддерживать тебя, а не мешать. Если ты хочешь, чтобы я сидел с тобой перед камерой и периодически отпускал мудрые замечания о процессе игры, то я полностью за.

Судя по всему, я выбрал правильные слова, потому что Кай вжался в мою эрекцию своим твердым членом и начал медленно расстегивать пуговицы рубашки.

***

Кай

Рядом с Гарретом мне не светило вернуться к своему обычному стриминговому распорядку, но мне было плевать. Я хотел его постоянно. И даже когда мы не трахались, он был чемпионом по нежным обнимашкам в постели. Когда я сказал ему это, он фыркнул и перешел в режим сурового мачо, но честное слово, он обнимался как профи.

Я идеально помещался у него на груди, под его подбородком.

Хотя прямо сейчас я хотел, чтобы он поместил в мою задницу член.

Я стянул с плеч рубашку, уперся ладонями в его грудь и стал раскачиваться на нем, тереться о его твердый член своей плотью. Пока он поглаживал мои бедра, я, согнув пальцы, вонзил в него ногти. Он ни разу на это не жаловался. Я мог царапаться, кусаться, оставлять на нем синяки сколько угодно — это лишь заводило его. У меня никогда не было парня, с которым я мог настолько раскрепощаться.

— Это все-таки леггинсы, — сказал Гаррет, подцепив пальцем пояс моих черных штанов. — Адски сексуальные леггинсы.

Он сдернул их вниз, оголив мою задницу, и в ощущении легкой прохлады, которая овеяла мою обнаженную кожу, было нечто такое, что завело меня еще больше. Неужели так будет всегда? Если да, то мы могли затрахать друг друга до комы.

Его губы раздвинулись, дыхание участилось, и я понял, что он собирается сделать, раньше него самого. Приготовился… и не ошибся. Мою задницу обожгла сладкая боль, и у меня вырвался стон.

— М-м, какой кайф, — пробормотал Гаррет, после чего отвесил шлепок второй ягодице.

Я затолкался на нем энергичнее, трахая его сквозь штаны. Он зарычал, потом взялся за мою талию и рывком перевернул на живот, отчего из моих легких вышел весь воздух. Больно ударившись бедрами об пол, я едва сдержал всхлип. Я знал, что завтра увижу там синяки, но меня это не волновало. Синяки были свидетельством того, как сильно Гаррет хотел меня, и разглядывая их перед зеркалом, я испытывал гордость. Мы не извинялись за отметины, которыми покрывали друг друга. Гаррета они восхищали не меньше меня.

Мы точно были созданы друг для друга.

Захватив мои волосы в горсть, он развернул мою голову и впился в мой рот мокрым, сокрушительным поцелуем, от которого я начал всхлипывать и задыхаться. Пока он овладевал моим ртом, его рука, как в тисках, удерживала мои запястья на пояснице, а член давил на мой вход. Я был обездвижен, но, умоляя его меня трахнуть, пытался толкаться назад.

Он отстранился, и мой висок опустился на пол. Я ощутил, как его рука легла мне между лопаток, прошлась по спине и опустилась на ягодицы. Он шлепнул меня еще один раз, после чего жар его ладони исчез. Вывернув шею, я оглянулся. Гаррет держал два пальца во рту, посасывал их, потом вытащил, и весь его облик — от пальцев, на которых блестела слюна, до беспорядка волос и припухшего рта — был охеренно развратным.

— Куда мне их вставить?

Я не мог говорить. Открыл рот, но оттуда не вышло ни звука. Гаррет стиснул мои запястья.

— Бэби, ответь. Куда должны попасть эти пальцы?

— В мою задницу, — через силу прохрипел я.

Он усмехнулся, потом опустил руку и вставил в меня сразу два пальца. Я всосал в себя воздух. Но ощутил не боль — мы сколько раз успели потрахаться, что боли быть не могло, — а только давно забытое, но такое приятное чувство заполненности. Его пальцы задвигались, согнулись, задевая простату, и вскоре я перестал понимать, что происходит. Мое зрение затуманилось, горло сжалось. Я, кажется, даже заплакал. Я не хотел, чтобы он останавливался. Никогда.

— Обожаю смотреть, как ты меня принимаешь. Твоя задница будто создана для меня. — Пока его пальцы продолжали свою сладкую пытку, он отпустил мои руки и расправил ладонь на моей ягодице. — Сбегаю за презервативом, потому что мне надо очутиться в тебе.

— Они кончились, — выдавил я со смешком. Его пальцы замедлились. — Так что возьми меня так. — Ощутив напряжение в его теле, я приоткрыл один глаз и взглянул на него.

— Ты уверен?

— Тебя в армии на все проверяли, а я не занимался сексом сто лет. Просто войди в меня, а то я умру.

— А смазка… — заговорил было он, но я, не пуская его, крепко сжал задницей его пальцы. Он уставился на меня. — Ничего себе трюк.

Я хохотнул.

— Используй слюну. Скорее, а то я все сделаю сам!

Он вытащил пальцы, раздвинул мои ягодицы и сплюнул туда. А потом обхватил рукой член и приставил его к моему входу.

— Ты сам напросился.

И начался примитивный, грубый, безжалостный трах. Его пот капал мне на спину, рука упиралась мне в шею, а вторая сжимала в кулаке мои пальцы, лежащие около головы. Мое лицо елозило по твердому полу, пока Гаррет снова и снова вбивался в меня.

А я трепетал от восторга.

— Еще никогда не трахался без защиты, — пробормотал он, задыхаясь. — Как же приятно… Боже, я скоро кончу.

Его бедра задергались, из груди вырвался стон, и он взорвался в оргазме. Пока он изливался в меня, на моих губах, я был уверен, сияла большая улыбка.

Не успел я осознать, что он кончил, как меня перевернули на спину, и Гаррет, стащив с меня леггинсы, в два быстрых движения заглотил мой член до конца. Пока он сосал, я держал его за волосы, его губы вытворяли безумные грешные вещи, и не прошло и секунд тридцати, как я с криком кончил Гаррету в рот.

Мы обмякли. Его голова лежала у меня на бедре, а я еще сжимал его волосы.

— Твой чат, — тяжело дыша, вымолвил Гаррет, — непременно поймет, что тебя грязно использовали.

— Или что я грязно использовал твой большой член.

Гаррет покраснел. Что происходило всегда, когда я восхищался размером его инструмента, и было очаровательно.

— Давай сходим в душ, а потом мне, очевидно, придется стримить без перерыва весь день, — сказал я. — Будешь смотреть?

Он кивнул и чмокнул меня в бедро.

— Да. Я постараюсь вести себя хорошо. А если меня кто-нибудь взбесит, займу себя чем-то другим.

— Похоже на компромисс.

— Так и есть.

Поднявшись на ноги, Гаррет отправился в ванную. Он знал, что холод я не люблю, и что воде нужна пара минут, чтобы согреться. Как мы с ним так идеально совпали? Все было до неправдоподобного хорошо, а значит не могло длиться долго. Но ради того, чтобы наша идиллия продлилась подольше, я был готов сделать все.

Глава 16

Гаррет

Причиной, по которой я в первый раз после увольнения покинул дом Кая, было собеседование о работе. Несмотря на всеобщие заверения в том, что у меня впереди куча времени, я понимал, что пока не начну действовать, расслабиться не смогу.

Так что пока Кай делал свою работу, я делал свою. Я прочесал интернет на тему ближайших заводов дизельных двигателей, отозвался на все объявления от приличных компаний, и вскоре мне позвонили.

Кай расстроился из-за того, что я уезжал на весь день, поскольку собеседование было в западной Пенсильвании, но осознав, что мне претит мысль расстаться с ним даже ради того, чтобы сходить в магазин за строгой одеждой, немного повеселел. Он дал мне воспользоваться своим премиальным аккаунтом на амазоне, и я заказал костюмные брюки и пару рубашек. Доставка заняла всего лишь два дня.

Все было идеально, пока я не оказался на собеседовании.

Оказалось, что все позиции в Пенсильвании уже заняты, и они ищут людей только для других своих производств. За пределами штата.

Теплая нега, окутавшая меня после дней, проведенных в объятиях Кая, растаяла и оставила за собой мурашки и холод.

Ну почему жизнь всегда обращалась со мной, как с дерьмом?

Назад в Филадельфию я выехал с тяжестью на душе.

Мне должна была подвернуться другая работа. Я это знал. Или нет? Из остальных мест мне не ответили, и что, если такая ситуация была всюду? Меня не обрадовало то, что мне только что предложили руководящую должность в Иллинойсе или Огайо, где платили на добрых двадцать кусков больше, чем на конвейере. Это было чересчур далеко.

Черт.

Я страшно спешил назад к Каю, но ближе к вечеру голод заставил меня остановиться. Хоть я и находился слишком близко от окраины Рикстона и точно был не готов возвращаться домой. Я знал, что стоит матери и Николь увидеть меня, то опять сбежать в Филадельфию мне не дадут.

Тем не менее в животе у меня громко урчало, и я притормозил у кафе.

— Сэндвич с прошутто, сопрессатой и проволоне, — сказал я парню за стойкой. — И еще картошку и колу.

Предвкушая наслаждение вкусной едой после столь долгого перерыва, я на какое-то время забыл о проблемах. Но как только я сел за оранжевый пластмассовый стол, меня кто-то окликнул.

— Твою ж мать! Гаррет Рейд?

Этот голос я бы узнал где угодно. Кевин Макдональд. Мой старый школьный приятель.

Так и не успев откусить сэндвич, я встал, и меня в тот же момент сгребли в медвежьи объятья. Я заставил себя рассмеяться, но мне пришлось чуть ли не оттолкнуть его.

— Давно не виделись, Кев.

— Не то слово, бро, не то слово. — Глаза Кевина, когда он отстранился, блестели. — Прости, что отрываю тебя от еды, но черт возьми, прошло столько лет!

— Сколько? Пять?

— Типа того! Мы случайно столкнулись на Черной пятнице в магазине. Я думал, ты прикончишь того чувака, который боролся с Ники за ноутбук.

Вспомнив тот день, я неожиданно для себя хохотнул. А потом кивком пригласил Кевина сесть и наконец-то впился зубами в мягкую булку.

— Чувак. — Кевин опять покачал головой, глядя на меня широко распахнутыми глазами. — Господи, я и забыл, каким ты стал здоровущим. Как жизнь после армии?

— Я только что вернулся из Афганистана.

— Да ладно? Не знал, что ты подписывался на еще одну командировку!

— Угу, но теперь с этим покончено. — Я откусил хрустящего итальянского хлеба и от наслаждения застонал. — Пришло время устроить свою чертову жизнь в реальном мире. Делать карьеру в армии я не хочу.

— Бро, тебя можно понять. Там охереть как опасно.

Я помотал головой.

— Стыдно сказать, но в этот раз я только торчал в гараже и копался в моторах.

— Чувак, успокойся. — Он закатил глаза, и я вспомнил, почему мы так хорошо ладили в школе. Его мягкость уравновешивала мой жесткий цинизм. — Ты же механик. Да и потом, в тот раз ты рассказывал, что с тобой тоже случилось пару жутких историй. Поблагодари бога за то, что вернулся живым. — Кевин, как примерный католик, перекрестился. — А вот мой кузен Пит и Толстяк Том не вернулись из своих последних командировок.

Вкус сэндвича у меня во рту стал горьким, как пепел.

— Серьезно?

— Угу. Жизнь дерьмо.

Это было преуменьшением, и я разглядел на его лице боль, хоть он и спрятал ее за быстрой улыбкой.

— А как остальная твоя семья? Шорти, Мэг, девочки.

Кевин снова махнул рукой.

— Это же Рикстон. Там все непросто.

Еще одно преуменьшение.

— Что с ними?

— Шорти полгода сидит без работы, поэтому Мэг постоянно приходится брать двойные смены в кафе. Не знаю, как она справляется, Гаррет. Моя сестра — просто святая. Даже ни разу не упрекнула Шорти за то, что он лишился работы.

— Как так получилось? Он же работал на фабрике, да?

— Его сократили. — Плечи Кевина напряглись. — Как и меня. Год назад. Пришлось опять перебраться в дом к маме.

Комок слов сочувствия перекрыл мое горло, и я чуть не подавился непрожеванным хлебом.

— Понимаешь… — Шорти вздохнул. — Нам говорят, что президент улучшил положение дел с безработицей, но в Рикстоне ничего не меняется. Тут по-прежнему до хера безработных, вакансий по-прежнему мало, а уехать в город побольше, когда у тебя на карточке ноль, не так-то легко.

Все это я знал с самого детства.

— Все наладится, — сказал я угрюмо. — Обязательно.

— Бро, я год повторяю себе эти слова. И уже начинаю терять надежду.

Кевин выдал мне свою фирменную улыбку и, видимо, почувствовав, что сбил меня с ног, сменил тему. Но было поздно. Он жил в моем худшем кошмаре, воплотившем в себе все те страхи, которые поселились во мне, когда срок командировки начал приближаться к концу. Мне стоило немалых усилий подавить их и убедить себя в том, что у меня срастется с работой, однако теперь… Теперь мне предлагали уехать из штата или встать за конвейер, чтобы потом сократить?

Моя надежда тоже начала таять.

***

Кай

С собеседования Гаррет вернулся в плохом настроении. Он не сказал, что расстроен, но напряжение считывалось по его напряженным плечам, по отсутствию света в глазах, по вымученной улыбке и особенно по тому, как крепко — сильнее обычного — он меня обнял.

Но он заверил меня, что все хорошо — просто все прошло не так, как он думал, — поэтому я не стал выпытывать, что случилось, а решил познакомить его с сериалом «Прослушка».

После месяцев ограниченного доступа к телевизору Гаррет сказал, что перенесся на небеса.

Пока я лежал, склонив голову ему на плечо, в дверь постучали. Я хотел было предложить Гаррету не подходить, но не успел — он уже добрался до двери, открыл ее и встал, заняв все пространство и оперевшись о дверную коробку локтем. Из-за него даже не было видно, кто за порогом.

— Чего тебе?

— Ты кто? — раздался резкий ответ.

Расслышав в голосе Шона агрессивные нотки, я вздохнул и вынырнул из-под руки Гаррета.

— Привет.

Шон по-прежнему не спускал с Гаррета глаз.

— Я хотел убедиться, что с тобой все в порядке, потому что на днях под твоей дверью спал какой-то чувак. Я принял его за сумасшедшего сталкера, но теперь вижу, что это был тот твой солдат. Хотя одно не исключает другого.

Гаррет напрягся.

— Слушай, пацан…

— Мне почти восемнадцать.

— Поздравляю. Но давай ты научишься спрашивать, прежде чем начинать нести чушь? Я не сталкер, и у нас все прекрасно.

— Слушай, ты…

Шон наставил на Гаррета палец — чуть ли не прямо в лицо, и тот предостерегающе произнес:

— Ох, не советую тебе этого делать.

Брови Шона столкнулись на переносице, а ноздри раздулись.

— Это я, между прочим, поддерживал Кая до того, как ты притащил сюда свой перекаченный зад, так что иди со своими советами нахер. Сказал бы лучше спасибо за то, что я согласился свозить его в магазин, чтобы он мог отправить тебе ту гребаную посылку, хоть у него потом и случилась паническая атака.

— Ладно. Тут ты меня подловил. — Гаррет взглянул на меня. — Слушай, я думаю…

— Я думаю, что вы оба ведете себя, как идиоты. — Я затащил Шона в квартиру и закрыл дверь. — Давайте начнем все сначала, окей? — Я изобразил звук перемотки, отчего Шон засмеялся, а Гаррет возвел глаза к потолку. — Гаррет, это Шон. Мой друг и сосед. Я рассказывал тебе про него, и ты знаешь, как много он для меня значит. Шон, это Гаррет, ранее мой виртуальный армейский бойфренд, а теперь… хм… мой настоящий армейский бойфренд. Или типа того. Ты, ясное дело, о нем тоже знаешь. Так вот, если вы не можете общаться друг с другом нормально, то выйдите… — я указал на дверь, — и до тех пор, пока не поладите, не возвращайтесь.

И я, не дожидаясь ответа, ретировался на кухню, раздраженный мужланским позерством обоих парней. Спустя пять минут разглядывания стены в ожидании, когда в них проснется рассудок, они друг за другом переступили порог.

— Слушай, прости, что сорвался на Шона, — проговорил Гаррет.

— Стыдно должно быть вам обоим, но я вас прощаю.

— Правда? — Он сделал скептическое лицо. — Так быстро?

— Да, правда.

— С учетом того, что я уже во второй раз наезжаю на знакомого тебе человека, я ожидал, что ты разозлишься сильнее.

— Ну а я вот не разозлился.

На кухне повисла неловкая тишина. В конце концов Шон вышел вперед.

— И меня тоже прости. Просто после того дерьма в магазине и моего выпускного мне стало казаться, что я должен лучше тебя защищать.

— Не надо, — сказал я, очень стараясь не говорить раздраженно. — Я не хочу, чтобы обо мне волновались сразу два человека.

— Я знаю, — ответил он. — Но сдерживаться не могу. Я попытался объяснить это твоему армейскому чувачку, и он, кажется, меня понял.

У меня вырвался невольный смешок.

— Что, уже подружились?

— Не знаю, как насчет подружились, но думаю, я… слегка перегнул. — Шон потер шею. — Но ты сам виноват. После той стычки с Трэвисом закрылся и не подходил к двери.

Я застонал, потому что Гаррет, который только-только расслабился, снова напрягся.

— Кто такой Трэвис?

— Э-э… — Я не планировал рассказывать эту историю Гаррету. В основном потому, что она была позади, и вспоминать о ней не хотелось. Плюс я еще стыдился того, как остро отреагировал на нее.

У Шона, однако, таких проблем не было, и он, игнорируя мой выразительный взгляд, вывалил все.

— Это бойфренд моей мамы, который повел себя с Каем как полный мудак. Наговорил кучу гомофобной херни, а потом намекнул, что Кай дружит со мной, потому что он педофил.

Гаррет не промолвил ни слова, но по тому, как расправились его плечи, а губы сжались в тонкую линию, я понял, что внутри него кипит гнев.

— Так. — Мой бойфренд сжал кулаки. — Где он сейчас?

Я вскинул руки.

— Шон, ну спасибо большое!

— Что? — возмутился тот. — Ты не собирался ему говорить?

— Наверное, нет!

— Но почему? — вопросил Гаррет.

— Потому что это было отстойно, и я перепугался, за что мне теперь стыдно, окей?

Я потер виски и попытался состроить жалостливое лицо, но Гаррет по-прежнему выглядел так, словно мысленно планировал, как свернуть Трэвису шею.

— Где этот говнюк?

Шон пожал плечами.

— После того, что он наговорил Каю, мама с ним порвала.

— Если он снова припрется и откроет свой гребаный рот, то гарантирую: я оторву ему хер и затолкаю прямиком ему в задницу.

— Вау, — пробормотал я. — Во-первых, это весьма креативно. А во-вторых, я не хочу, чтобы тебя арестовали за… даже не знаю, за что тебя арестуют, если ты это сделаешь. За странное, но справедливое нападение?

Он перестал выглядеть как серийный убийца, и уголок его рта приподнялся в улыбке.

— Ты единственный человек, который способен моментально погасить во мне злость.

Я фыркнул.

— Ну, видимо, я люблю смешить тебя. Даже когда ты смеешься надо мной.

Гаррет, по-прежнему улыбаясь, обнял меня, чтобы поцеловать. Причем далеко не коротким и целомудренным поцелуем. Наши носы столкнулись, зубы клацнули друг об друга, но потом кашель рядом напомнил, что мы не одни.

— Не перед детьми, — сказал я, указывая на Шона, который стоял и с неловким лицом смотрел себе под ноги.

Тот немедленно оторвался от пристального изучения пола.

— Эй, я…

— Не ребенок, мы поняли, — сказал Гаррет. — Ладно, вернемся к этому Трэвису. Ты уверен, что он больше никогда не придет?

— Трэвис безобиден. А все то дерьмо наболтал лишь потому, что не думал, что будут последствия. Но теперь, когда здесь ты… Это совсем другая история. — Шона, похоже, слегка заинтриговала идея о втаптывании Трэвиса в пыль.

Тревога на лице Гаррета начала передаваться и мне.

— Сейчас-то конечно, я здесь, но это не навсегда. Особенно если в итоге мне придется уехать из Филадельфии.

Эти слова пробили тот теплый пузырь, в котором мы просуществовали последние пару недель. Я отвернулся и начал переставлять кофеварку, тостер и все, что попадалось под руки. Чтобы никто не заметил их дрожь. Чтобы Гаррет не понял, как сильно меня ранила мысль, что ему придется надолго уехать.

— Ну… — Шон нерешительно замолчал. — Знаешь, все будет нормально. Кай жил один много лет, и у Трэвиса нет причин приходить сюда, ведь моя мать его выгнала.

— Да, — сказал Гаррет, как всегда представляя худший возможный сценарий. Он словно во всех ситуациях готовился к худшему. — Но если они расстались недавно, то не исключено, что он приплетется назад. И случится это, скорее всего, после того, как я устроюсь работать и не смогу быстро приехать сюда.

Они обсуждали меня в таком тоне, словно я был несмышленым ребенком. Но я, черт побери, не был беспомощным. Я был гребаным бизнесменом, артистом и мог заботиться о себе сам.

— Ты же осознаешь, что увезти его из этой квартиры тоже не вариант?

Неожиданный грохот заставил их замолчать, и я только через мгновение понял, что уронил на пол тарелку. Соусом маринара оказалось забрызгано все — дверцы шкафчиков, пол, мои ноги. Осколки керамики разлетелись по плитке.

— Вот черт.

Я наклонился, чтобы собрать кусочки тарелки, но Гаррет сразу же оттащил меня в коридор.

— Эй! — запротестовал я. — Я убирался, вообще-то!

— Ты порежешь ступни.

— Но…

— Я все уберу, — встрял Шон.

Я дернулся в руках Гаррета.

— Мне не надо, чтобы за мной убирали!

Гаррет немедленно отпустил меня.

— Кай, успокойся…

— И не надо говорить обо мне в третьем лице. — Гаррет отступил, и тогда я с максимальным достоинством выпрямил спину. Я выглядел, вероятно, очень нелепо, напирая на Гаррета, который стоял, положив руки на бедра, и с озадаченным видом смотрел на меня. — Ты автоматически предположил, что я захочу, чтобы ты круглосуточно охранял меня, а Шон решил, будто я остаюсь здесь, потому что недееспособен. Меня самого никто не спросил.

Его лицо помрачнело. То был первый раз, когда его хмурый взгляд и сведенные брови оказались направлены на меня.

— Ну а как тогда быть? Ты же сам сказал, что из-за Трэвиса тебе было плохо. Неужели ты осуждаешь меня за то, что я беспокоюсь?

У меня не было на это ответа.

— И я не предполагал, что ты хочешь, чтобы я охранял тебя. Я просто сказал, что если что-то случится, то я не всегда буду рядом.

Ответить опять было нечем, поэтому я просто стоял перед ним и кипел.

Атмосфера накалялась все больше, и Гаррет повысил голос.

— Почему ты так разозлился? Это же правда, что в какой-то момент мне придется уехать. И да… возможно, я буду работать не в здесь, а где-нибудь далеко. Мне надо решить, что чем заниматься после гребаной армии.

— Я и не запрещаю тебе…

— Какими бы сказками нас ни кормила армейская пропаганда, вариантов у меня очень мало. Если мне предложат хорошее место, и оно будет не в Филадельфии, то привередничать я не смогу.

— И ты сделал вывод, что я из-за этого распсихуюсь? Знаешь, до нашей встречи я вполне был способен нормально функционировать сам.

Гаррет пробежался пальцами по волосам.

— Я вроде не говорил этого, нет? Просто я не могу, как ты, забить на реальную жизнь. У меня есть обязательства. — Он указал большим пальцем на дверь. — Поверь, здесь с тобой, пока у нас не было других дел, кроме как трахаться, я был счастлив как никогда, но я не могу притворяться, что так будет и дальше. В любую секунду нагрянет реальность. И я не могу ее избегать.

— Ну а я вот могу, — огрызнулся я. — Мне так удобней.

Гаррет вздрогнул, и его губы безмолвно зашевелились. Я мог поклясться, что он считает до десяти. Что, вероятно, было хорошей идеей, ведь мы оба кричали и друг друга не слушали.

— Черт. — Я прижал ладони к лицу. — Ненавижу ругаться.

Гаррет сразу остыл. В два шага оказался рядом со мной, и мы обнялись. Я спрятал лицо у него на груди и вдохнул его запах.

— Слушай, прости. День был дерьмовый, и меня занесло.

Я покачал головой.

— Нет, это ты прости меня.

Шон пробормотал что-то из кухни. Я услышал его шаги, затем щелчок закрывшейся двери, и напомнил себе позже поговорить с ним. Поблагодарить за уборку и извиниться за то, что ему пришлось выслушать нашу с Гарретом первую ссору. Эта мысль вызвала у меня крошечную улыбку.

— Надо записать эту дату.

— Зачем?

— Мы же сегодня впервые поссорились! — сказал я. — Вполне себе повод.

Гаррет фыркнул.

— Да кто, черт побери, ведет учет ссорам?

— Не знаю, кто. Люди?

— Нет. Дураки.

Я рассмеялся, но дискомфорт, которым потрескивал воздух из-за нашей нерешенной проблемы, никуда не ушел.

— Послушай, Кай, — начал Гаррет, — через день-два мне правда надо вернуться и повидаться с семьей.

Я кивнул.

— Я хотел попросить тебя поехать со мной. — Он блеснул вымученной улыбкой. — Так мой каминг-аут будет похож на отдирание пластыря — если я приеду со своим первым бойфрендом.

— Это будет неправильно — вот так предъявить им меня.

— Тогда как ты бы хотел поступить?

Перспектива выйти за дверь и отправиться в другой город, чтобы познакомиться с его матерью и сестрой, которым мне очень-очень хотелось понравиться, вызвала у меня желание свернуться в клубок. К такому я был не готов. Я едва оправился от прибытия Гаррета.

— Я пока не готов к тебе ехать.

Я ожидал, что услышу разочарованный вздох, от которого у меня на душе стало бы еще хуже, но Гаррет не удивился.

— Я понимаю. Ты прав. Всему свое время. Сначала им стоит узнать мои новости и только потом встречаться с тобой.

— Да, этот план неплохой.

Напряжение окружало нас, словно груда оставшихся после взрыва обломков. Несмотря на мои шутки, разговор быстро увял. Я все еще пребывал в шоке от того, как сильно взбесился, и всего, что услышал в ответ. Гаррет, естественно, не оставил эту тему в покое. Он, как я уже понял, относился к тому типу людей, для которых было необходимо не замалчивать конфликты, а обсуждать.

— Почему ты так рассердился?

— Ты ни о чем об этом не говорил со мной, — сказал я. — Я понятия не имел, что ты можешь устроиться на работу не в Филадельфии.

Гаррет опять запустил в свои густые волосы пальцы и на сей раз крепко их сжал.

— Знаю. Это всплыло сегодня на собеседовании — потому-то я и вернулся в плохом настроении, — и я не хотел тебя волновать. Есть и другие места. Еще ничего не решено точно.

Я уцепился за эти слова.

— Мне не стоило злиться. — Я провел кончиком пальца по царапине у него на плече. Она появилась там не от секса. А после моих попыток вырваться на свободу. — Упс.

— Не страшно. — Но в его голосе, несмотря на эти слова, легкости не появилось. — Прости, что загрузил тебя. И за то что перестарался с защитой. Иногда я не могу с собой совладать. Я точно такой и с семьей, так что… я не пытался обращаться с тобой, как с ребенком. Просто у меня такой паршивый характер. Я ненавижу вспоминать, что было в школе, но после того случая подозрительно отношусь к незнакомцам… да и вообще к людям в целом. Постоянно о чем-нибудь беспокоюсь. Но теперь с этим покончено. Я исправлюсь, поверь.

Эти слова должны были утешить меня, но чувство спокойствия не вернулось. Внешний мир вторгся в мой дом. Подняв тему Трэвиса и всего остального, Шон словно впустил сюда яд, который пропитал собой стены и разъел наше счастье.

Гаррет чувствовал то же самое. Это было понятно по его озабоченному лицу, по тому, как он смотрел в потолок, когда в тот вечер мы легли спать, по хмурой гримасе у него на лице и по тому, как сжимались и разжимались его кулаки.

Он уезжал от меня. Совсем скоро. А уехав, мог протрезветь и понять, что я не стою возни. И быть может, вообще не вернуться назад.

Глава 17

Гаррет

Дорога в Рикстон вгоняла в тоску.

Филадельфия не была «жемчужиной» нашей страны, но Рикстон, этот унылый занюханный городишко, словно высасывал из моей души свет. Что само по себе не являлось достаточным поводом ненавидеть его, но все, с кем я рос, либо ушли служить в армию, либо разъехались кто куда, либо застряли на бесперспективных работах и получали минимальный оклад. Либо вообще не могли найти себе место, как Кевин и его зять.

Ехать домой не хотелось, но я заставил себя, потому что Николь сбежать оттуда пока не успела, а мама и вовсе не собиралась. Даже если я перееду на новое место работы, мне предстояло остаться связанным с этим чертовым городом навсегда. И все же благодаря этой поездке мне удалось отвлечься от произошедшего с Каем.

Воспоминания о моих действиях за прошедшие дни лежали у меня на душе, точно тяжелые камни. Я насовершал кучу ошибок и обнаружил, что не знаю, как справиться с реакцией Кая. Сорвавшись на одержимого им интернетного психа и того гомофоба, я разрешил своей паранойе превратить меня в агрессивного идиота не один раз, а два. Сейчас-то я понимал, что отреагировал слишком бурно… но это знание все равно не убило желание приложиться к роже Трэвиса кулаком.

Черт.

Когда же я поумнею? Сестра годами твердила мне, что нельзя мешать людям делать их собственный выбор и совершать собственные ошибки, но сказать-то легко, а вот сделать… Кай был очень ранимым, и я не мог отрицать, что хочу защитить его — и от придурка за дверью, и от тех, кто следил за каждым его шагом в сети. Он был взрослым, самостоятельным человеком, однако теперь, когда я узнал о нем больше… сдерживать свои защитнические порывы стало не легче, а тяжелей.

Почему все всегда было так сложно?

«Бронко» издал протестующий стон и остановился напротив нашего дома. Я сомневался, что эта машина проживет дольше еще пары месяцев, особенно после того, как ее на весь срок моей службы оставили гнить в гараже. Не то чтобы я винил маму или сестру. Это был гроб на колесах, и уговорить ее завестись мог только я.

— Гаррет!

Прикрывшись ладонью, я поднял глаза и увидел, что мне машет Николь. Она высунулась из окна чуть ли не по пояс.

— Если ты вывалишься, то ловить тебя я не стану.

— Все под контролем. — Она наклонилась вперед еще больше. — У нас в гостях мамин приятель, так что постарайся не нагнать на него страх.

— О, ну прекрасно.

— Гаррет Рейд, я не шучу. Не будь мудаком.

Это предупреждение было, похоже, темой недели.

Николь скрылась внутри, а я поправил рюкзак, поддел пальцами лямки и встал перед крыльцом. Перед тем, как рвануть в Филадельфию, я заскочил сюда на жалкие пару часов, и теперь меня начало настигать чувство вины. Ведь именно мать и Николь каждую неделю звонили мне в скайп и на протяжении всей моей службы присылали посылки. Но ради Кая я в одну минуту их бросил, и, вероятно, скоро мне предстояло поступить так же и с ним.

У меня заболело в груди.

Я тяжело поднялся по скрипучим ступенькам и медленно открыл дверь. С кухни доносились два голоса — мамин и более низкий, мужской. Я пошел на них, решив покончить с этим дерьмом и познакомиться с типом, который преследовал мою мать на сайте знакомств.

— Гаррет! — Мама вскочила на ноги с улыбкой, которая на три четверти была радостной и на одну — угрожающей. Я знал, что мое исчезновение ее разозлит. — Как мило с твоей стороны наконец-таки вспомнить, что у тебя есть семья.

— Боже, Полин. — Из-за стола с тихим стоном поднялся седовласый чувак в чрезмерно отглаженном сером костюме. Он смахивал на торговца подержанными автомобилями, но улыбка у него была дружелюбной, и он не источал флюиды подонка. — Приятно познакомиться, Гаррет. Я Ричард. Твоя мать много рассказывала о тебе.

С моего языка чуть не слетел ядовитый ответ, но я успел прикусить его. Повторение одной и той же ошибки с несколькими людьми за такое короткое время гарантировало, что на моей могиле будет выгравировано слово «мудак».

— Взаимно, — выдавил я.

Мамины брови взлетели на лоб — она, очевидно, подумала, что меня контролирует мозговой слизень. Ричард же просиял.

Пару минут мы болтали о всякой херне, а мама тем временем разогрела мне готовые макароны с овощами и фаршем. Она всегда хотела встретить меня «настоящим обедом», но я вырос на таких макаронах и всю свою службу в армии мечтал только о них. Ричард тоже положил себе из кастрюли — что, решил я, делало его потенциально неплохим человеком.

Когда он ушел, Николь пересела на его место и принялась доедать то, что осталось в кастрюле.

— Итак, твой вердикт?

Я пожал плечами.

— Ну, может, он и не серийный убийца.

Николь схватилась за сердце, а мама вскинула руки, словно вознося Иисусу хвалу.

— Потому что он съел мамины макароны? — спросила Николь.

— Нет. Просто я пробую одну новую штуку — не разрешать своей тупой паранойе превращать меня во вспыльчивого придурка.

— Вау. — Николь облизала ложку. — Кто ты такой?

Наша мать, наклонившись, всмотрелась в меня.

— Ты с кем-то встречаешься?

— Да… кстати об этом. — Я давно отрепетировал свою речь, но после фиаско, произошедшего в Филадельфии, напрочь забыл ее. — Пока я был в армии, то типа как познакомился кое с кем в интернете.

— В интернете? — Николь заржала и шлепнула по столу. — После всего того бреда, который ты наболтал о мамином покорении тиндера?

— Не надо так говорить, — сказала мама, и Николь усмехнулась.

— Мам, ну признай, это же уморительно.

— Я не нахожу это смешным. Ты знаешь, почему он относится к интернетным знакомствам с опаской. — Эти слова отрезвили Николь, и мама продолжила: — Но ты меня удивил.

— Да, и сейчас удивлю еще больше. — Я снова выдохнул и уставился в потолок. Как бы поизящнее выразиться… — Короче. Я гей. И познакомился с парнем. В игре. И теперь мы с ним вместе.

Я продолжил смотреть в потолок, а они на меня. Стояла полная тишина. Где-то на улице сигналил автомобильный гудок и ругались соседи. Насколько можно было понять, Джереми опять забыл вынести мусор, и мешок, где он лежал, разорвали собаки. Серьезный проступок.

— Гаррет, я не твой отец. — Мамин голос был мягким. —Ты разве не видел наши с Николь фотографии с празднования в честь равноправия браков? Они были в фейсбуке.

Кто-то взял меня за руку. Скосив глаза вниз, я увидел, что это Николь. Она улыбалась подозрительно широко, в то время как моя мать выглядела слегка раздраженной тем фактом, что я не захожу к ней на фейсбук.

— Мы давно догадались, что ты, вероятно, не натурал, — призналась Николь. — За тобой постоянно увивались девчонки, но твой интерес к ним был на нуле.

— О. — Как удручающе. — Что ж, вы не ошиблись.

— Расскажи нам об этом парнишке, — потребовала мама. — Он геймер?

— Геймер-гей! — ликующе завопила Николь.

— Вау. — Я покачал головой. — Он… — Мне даже не верилось, что наш разговор проходит настолько легко. Я ожидал слез и заявлений о том, что это противоречит религии — хотя в церковь никто из нас не ходил. — Слушай, ты правда воспринимаешь это нормально? Я думал, что ты назовешь меня грешником и начнешь сокрушаться, что я не подарю тебе внуков.

Мама оскорбилась.

— То есть ты считал свою мать какой-то ханжой…

— О господи, начинается… Скорее рассказывай дальше! — приказала Николь.

— Ладно. Черт. — Я поерзал на стуле. В прошлую командировку, когда способности автомеханика еще не удерживали меня постоянно на базе, я пережил несколько подрывов на минах и ничего, но вот пристальный взгляд женщин Рейд вгонял меня в пот. — Мы играли в компьютерную игру. Он убил моего персонажа, после чего я разыскал его в соцсетях, нашел его стрим-канал и в итоге написал ему сообщение. Вот такие дела. Мы друг другу по-настоящему нравимся.

— Стрим-канал? — Мама выговорила эти слова так, словно они были на чужом языке.

— Люди покупают подписку, чтобы смотреть прямые трансляции, где он играет в игру. Он построил на этом крутую карьеру.

— Как у этих… как их… ютуберов!

— Да, мам. Как у ютуберов. — Хихикнув, Николь повернулась ко мне. — Значит, вот куда ты поехал, когда прилетел? Сразу к нему? — Она шлепнула меня по плечу. — Грязный врунишка.

— Я не врал тебе. Ты спросила, не у девушки ли я, и я ответил, что нет.

— Окей, грязный замалчиватель. И что, все это время вы сношались, как кролики?

— Николь! — взвыла мама.

— Что? — невинно удивилась сестра.

У меня горело лицо — такими они были нелепыми.

— Мы можем, пожалуйста, сменить тему?

— Ладно, — сказала мама. — Когда мы с ним познакомимся?

— О… — Мне следовало предвидеть этот вопрос. — Над этим придется чуть-чуть поработать. Он в каком-то смысле затворник.

— Оно и понятно, раз у него такая работа, что надо весь день сидеть за компом.

Конечно, Николь не могла от меня отвернуться. Пусть я и ненавидел жить в Рикстоне, но сестру с мамой любил. Правда, я знал, что если бы тут сидел мой отец, наша беседа прошла бы совсем по-другому.

— Пообещай, что привезешь его к нам, — потребовала моя мать. — Я хочу с ним познакомиться. До него у тебя никогда не возникало симпатии к людям.

— В романтическом смысле или вообще? — спросил я с усмешкой.

— Ну а сам-то как думаешь?

Мы рассмеялись, и узлы напряжения у меня в животе немного ослабли.

***

Кай

Я сердился на Гаррета.

Окей, не по-настоящему, но… Он уехал и вместе с тем остался повсюду. Чем бы я ни начинал заниматься, мне все напоминало о нем.

Я заходил в душ — и вспоминал, сколько раз он трахал меня у стены, медленно вторгаясь и выходя, пока я стоял, вжавшись лбом в плитку. Садился поесть — и думал о том, как мы дурачились на диване, и он слизывал мороженое с моего живота. Ложился в кровать — и без него она казалась слишком большой и пустой.

Моя работа — мое убежище — тоже была пропитана им, потому что ни один стрим на твиче не обходился теперь без вопросов «а где Гаррет и его пресс». Чат сходил с ума, и Гарви все чаще приходилось доставать свой банхаммер.

Вот такой стала теперь моя жизнь, и виноват в этом был мой дурацкий армейский бойфренд. По которому я безумно скучал и который стал необходим мне, как воздух.

Мы переписывались, но по моему настоянию делали это нечасто. Гаррет уже один раз пренебрег родными ради того, чтобы приехать ко мне, что было романтично и все в таком духе, но семья… оставалась семьей. Я не хотел, чтобы они невзлюбили меня за то, что он бесконечно болтает со мной. Он обещал, что погостит там недолго и скоро вернется ко мне. Несмотря на сомнения, я должен был ему верить.

К концу недели моя выдержка истощилась. И когда Гаррет в миллионный раз предложил выйти в скайп, я согласился.

Я сел на кровать, скрестил ноги и поставил перед собой ноутбук. Как только на экране возникло его улыбающееся лицо, я вдруг осознал, в каком напряжении был после того, как он уехал. Едва я увидел его, все мое тело расслабилось.

— Привет, — сказал он. — Как дела?

Я вытянул палец, словно мог коснуться его.

— Ты подстригся.

— Да, попросил маму. Волосы жутко бесили. Получилось нормально?

Он мог хоть побриться наголо или покраситься в ярко-зеленый — я бы все равно возбуждался, едва взглянув на него.

— Конечно, просто я удивился. Ты хорошо выглядишь. Стал лучше есть?

— Угу. А еще меня учат готовить.

— Успешно?

Он покрутил пальцами, и я рассмеялся.

— Ты занят?

Конечно. Поеданием мороженого и хандрой.

— Да, но я хочу поговорить о тебе. Ты… рассказал им?

Он отозвался печальной усмешкой.

— Надо было давно это сделать. Они отреагировали нормально и, учитывая мой нулевой интерес к женскому полу, даже не удивились. И они рады, что у меня появился бойфренд. Николь рвется с тобой познакомиться.

Я закусил губу.

— Ну…

За спиной Гаррета кто-то заговорил. Он оглянулся, нахмурился.

— Уходи!

— Что, даже одним глазком нельзя? — спросил женский голос.

— Николь, это тебе не гребаный цирк! — Гаррет был непреклонен. — Я же сказал, увидишь его, когда он будет готов. Иди постреляй по бутылкам или займи себя чем-то еще.

— Да ладно, пускай, — выпалил я.

— Что? — переспросил он.

— Это твоя сестра?

— Да.

Что ж. Если его родные хотели со мной познакомиться, а я в ближайшее время не мог переместить себя в Рикстон… можно было решиться на компромисс. Я отбросил волосы с глаз и разгладил футболку.

— Так. Я нормально выгляжу?

— Кай, ты серьезно?

— Что? Я не хочу предстать перед ней каким-то неряхой.

Гаррет фыркнул.

— Ты выглядишь как всегда идеально, но ты точно не против? Не хочу показаться занудой, но у нас тут не признают личных границ.

Я поколебался всего полсекунды и решительно выдохнул.

— Да.

Вид у Гаррета остался скептическим, но он все же позвал Николь.

— Что? — проскрежетал ее голос.

— Подойди сюда, если хочешь познакомиться с Каем. — Повисла секундная тишина, а затем я услыхал громкий топот. — Господи, да не беги ты, а то свернешь себе…

Его отодвинула в сторону рука с алыми наманикюренными ногтями. Николь и впрямь оказалась… женской версией Гаррета, только с гигантской улыбкой. У нее были длинные волнистые волосы, роскошные глаза, сияющие теплом, и полные губы. Ее челюсть была, как и у Гаррета, немного квадратной, но ей это шло. Она поморгала густо накрашенными ресницами. И завопила:

— О бо-о-о-оже! Он такой милый!

Последовала непродолжительная возня, после которой Гаррет снова втиснулся в кадр, и теперь я видел их двоих сразу.

Я помахал ей.

— Э… привет. Я Кай.

Ее руки мельтешили перед лицом, пока Гаррет не опустил их.

— А я Николь… и о боже, мы обязаны подружиться. Я должна узнать, каким образом мой бука-брат заполучил такого красавца.

Гаррет все больше и больше выглядел так, словно считал, что позвать ее было ужасной идеей.

— Николь, сбавь обороты, окей? Господи, ты пугаешь даже меня.

— Слушай, ну я же взволнована плюс выпила море колы. — Она в вихре волос развернулась и крикнула через плечо: — Ма, иди познакомься с бойфрендом Гаррета! Он просто прелесть! — Ей что-то ответили, и Николь снова повернулась к экрану. — Так, а теперь расскажи мне о себе. Гаррет сказал, что ты геймер.

Возможно, она поняла, что я нервничаю, а может моя работа и впрямь была ей интересна, но так или иначе, это был лучший способ меня успокоить.

Я принялся объяснять, как работает твич (обычно люди не понимали, почему одни смотрят бесплатно, а другие ради нескольких бонусов покупают подписку), какое у меня оборудование, сколько подписчиков и какие игры я стримлю. Наверное, это был до ужаса скучный рассказ, но Николь слушала с неослабевающим интересом, а Гаррет улыбался своей безмолвной улыбкой и гордо смотрел на меня.

— Вау, — сказала Николь, когда я закончил. — Да ты настоящая знаменитость.

— Не думаю, что меня знает кто-то, кроме подписчиков.

На экране появилось третье лицо, и я встретился взглядом с их матриархом. Миссис Рейд оказалась привлекательной женщиной с темными, тронутыми сединой волосами и ореховыми глазами. На ее руке была большая и яркая цветочная татуировка.

— Здравствуй, Кай.

— Здравствуйте, миссис Рейд. Приятно познакомиться.

Ее улыбка, несмотря на суровую ауру, была доброй.

— Спасибо за то, что делаешь моего сына счастливым. Я никогда раньше не видела, чтобы он хмурился меньше трех четвертей дня.

Мое сердце загрохотало в груди, и я на мгновение пожалел, что не нахожусь рядом с ними, чтобы обнять ее за эти трогательные слова.

— Не за что.

— И я сказала ему, что мне безразлично, мужчина ты или женщина, или кто-то еще.

— Ради всего святого, мам! Или кто-то еще? — Гаррет уронил голову в руки. — Давай без этой гипертрофированной толерантности, ладно? Это звучит адски невежественно.

Мать дала ему подзатыльник.

— А ну-ка следи за своим языком. Я не особо хорошо разбираюсь во всем этом политкорректном дерьме, и ты это знаешь. Но я буду стараться.

Когда Гаррет бросил на мать еще один выразительный взгляд, мы с Николь переглянулись и усмехнулись.

Не такая ли атмосфера должна была царить в настоящей семье? Атмосфера поддержки, дружбы, любви… Его родственники были, естественно, не идеальны, но с учетом того, что они жили в Рикстоне — откуда открытого гея могли и изгнать, — их отношение ошеломило меня. Я был счастлив за Гаррета. Он заслуживал того, чтобы в его жизни были эти две женщины и их любовь.

— Ладно, — решительно вымолвил Гаррет. — А теперь уходите.

— Может, ты сам уйдешь, а я еще пообщаюсь с Каем? — предложила Николь.

— Чувиха, серьезно. Я его неделю не видел. Свали.

Миссис Рейд возвела глаза к потолку.

— Вы давно выросли, но продолжаете ругаться, как дети.

Николь поднялась, потом опять наклонилась и помахала мне.

— Было приятно познакомиться, Кай. С нетерпением жду нашей встречи вживую.

— Мне с тобой тоже, Николь, — сказал я.

Она еще раз улыбнулась, затем ущипнула Гаррета за ухо и вышла из кадра.

Миссис Рейд потрепала Гаррета по плечу.

— Я передам с Гарретом домашней еды. Судя по твоему виду, тебе стоит питаться получше.

Да уж. Моя диета состояла из кофе с мороженым и другой ерунды.

— Спасибо, миссис Рейд.

— До встречи, Кай, — сказала она.

Я помахал ей, и мы с Гарретом снова остались наедине.

— Извини, они перевозбудились из-за моих новостей, плюс они слегка сумасшедшие. И… жутко невежественные. Господи, даже стыдно. Прости.

— Все нормально. Я понимаю. Им это… в новинку. Но я уже их люблю, — сказал я, чтобы он не считал, будто обязан извиняться за родственников, которые его обожают. — Мы можем их просветить.

— Серьезно? — Мой Гаррет… Он был таким скептиком. — Они тебе правда понравились?

— Ну, они, безусловно, любят тебя.

— Это да. — Он опустил глаза, а потом сверкнул быстрой обнадеживающей улыбкой. — Мне надо сделать пару вещей, но я скоро вернусь. Обещаю.

Господи, насколько же необходимо мне было это услышать! Но вместо того, чтобы начать скакать на кровати, я заставил себя остаться спокойным.

— Окей.

— Кай, да ладно тебе. Только «окей»?

— Я пытаюсь держаться! Если честно, я в панике, потому что мне без тебя очень хреново.

Он усмехнулся — широкой и сексуальной улыбкой, от которой мне захотелось залезть к нему на колени.

— Мне без тебя тоже. Дай мне еще чуть-чуть времени, и когда я вернусь в Филадельфию, мы все наверстаем, окей?

— Хорошо. — Я похлопал пальцем по подбородку. — У меня есть кое-какие идеи.

— Вот как?

— Угу. О том, чем именно можно заняться. Нам потребуется полная нагота и, возможно, кое-какой реквизит.

— Все, прекрати. Я же сижу у мамы на кухне.

Я послал ему воздушный поцелуй.

— Хорошего тебе дня.

— О да, с мыслями о твоих идеях он будет реально хорошим. — Гаррет оттолкнулся от стола. — Я очень скучаю. Но скоро мы опять будем вместе.

Когда он отключился, я больше не ощущал ни малейших сомнений.

Глава 18

Гаррет

Не снимать розовые очки оказалось не так-то легко. Еще более очевидным это стало после того, как я в третий раз приехал домой и серьезно задумался о своих перспективах в смысле работы.

Я мог устроиться в любой дворовой автосервис, вот только набор навыков у меня был немного не тот. Я совершенно не разбирался в движках иномарок. Зато с трактором или танком мог сотворить чудеса.

— Я не верю, что ничего больше нет. — Я оттолкнул ноутбук на середину стола и уставился на мерзкую вкладку. — В Пенсильвании десятки заводов.

— Да, но ни один из них — кроме самого первого, куда ты ездил на собеседование — не предлагает то, что ты хочешь. Кстати, напоминаю: до конца месяца ты должен дать им ответ.

— Знаю, — ответил я. — Но управляющие вакансии у них есть только в Огайо и гребаном Иллинойсе.

Моя мать откинулась на спинку стула, и между нами растянулось молчание. Она ждала, когда я объясню, почему перспектива уехать из штата вызывает у меня такой сильный страх. Я с самого детства мечтал унести ноги из Рикстона и из Пенсильвании в целом. Но теперь это решение грозило вынести приговор ключевому фактору моей новой жизни — тому, что включал в себя Кая.

— Ну ничего. — Единственным звуком на кухне была барабанная дробь, которую выбивали на столе мои пальцы. — Деньги у меня пока есть. Так что подожду, когда подвернется что-то еще.

На мамином лице появилось выражение глубокого скептицизма. Она поставила локти на стол, подалась плечами вперед и уставилась меня самым прямым и вызывающим взглядом за всю мою жизнь — если не считать того спарринга с быком из Сент-Луиса. Он пытался доказать свое превосходство, напирая на то, что армия платит мне, простому механику, незаслуженно много, и у меня возникло желание сшибить ему голову с плеч. Когда спарринг начал превращаться в кое-что посерьезнее, нас разнял Костиган.

Черт, мне, наверное, стоило позвонить Костигану прямо сейчас.

— Гаррет, сынок. — Она выгнула бровь. — Ты сейчас думаешь не той головой.

Я выпрямил спину.

— Послушай…

— Нет, это ты послушай. — Она ткнула в ноутбук, и он чуть не упал со стола. — Я понимаю, ты только вернулся, и да, один месяц можно и отдохнуть, но сейчас ты говоришь ерунду.

— Почему ерунду? На несколько месяцев мне вполне хватит. Я даже смогу помогать деньгами тебе. Что здесь такого?

У ее рта залегли нетерпеливые складки.

— Ты работал с пятнадцати лет, а теперь вдруг решил отказаться от хорошего места?

— Ну…

— Еще недавно ты только и делал, что строил планы на будущее, рассказывал про знакомых ребят, которые отлично зарабатывают в Caterpillar, и…

— Ма, ты не понимаешь. — Я снова взялся за голову. В висках начала пульсировать боль. — Есть и другие компании.

— И в наших краях ни одна из них ничего подходящего не предлагает. А если даже предложит, то лишь на конвейере, откуда тебя через месяц-другой сократят. Гаррет, если ты примешь то предложение, то сможешь выбиться в люди.

— Да, — ответил я резко. — Сейчас вакансия только одна. Но через несколько месяцев…

— Гаррет, ну что ты несешь! — Она схватила с края стола мятую сигаретную пачку. Видеть, как она спустя много лет снова стала курить, было так странно. Может, она бросила лишь из-за фашистских домашних правил отца? Мне не особенно нравилось ее возвращение к вредной привычке, но я был далек от того, чтобы учить ее жить. — То есть, ты хочешь сказать, что твой план действий таков: спустить все свои сбережения, надеясь, что через несколько месяцев подвернется другая работа? Ты же помнишь, как бедно мы жили, и все равно похеришь свой шанс ради того, чтобы поиграть в домик с парнем, которого только что встретил?

Я ждал этого вопроса с момента, когда она предложила мне сесть и все обсудить. После того, как я неделями избегал этой темы, он был неизбежен. Мало-помалу и она, и Николь перешли от радости за меня и мои первые настоящие отношения к озабоченности на тему того, когда же я, черт побери, определюсь, как дальше жить.

Перемена была предсказуема. Когда мы были детьми, у нас далеко не всегда было вдоволь еды на столе, потому что отца раз за разом выгоняли с работы за пьянство, а мама обеими руками держалась за низкооплачиваемую должность секретаря лишь потому, что на ее зарплату жили мы все. Теперь, когда мы с Николь стали взрослыми, а мой отец умер, она получила возможность пожить для себя.

Мама замечательно относилась к любви, но разбрасываться предложениями хорошей работы… для нее это был нонсенс. И я понимал, почему. Но все равно при каждом хоть сколько-нибудь негативном упоминании Кая в мою спину словно вонзалось копье.

— Ма, не заходи в эту степь.

— Эй! — рявкнула она. — Этот парень мне нравится. Он, черт побери, очарователен, и я, между прочим, даже потратила время на то, чтобы посмотреть его стрим.

Я немного остыл.

— Ты серьезно?

— Угу. — Она выдохнула дым мне в лицо. — Я задонатила ему десять баксов.

— О боже. — И наверняка отправила вместе с донатом какое-нибудь сообщение, которое увидел весь твич-канал. Меня подмывало спросить, о чем оно было, но нет, лучше не знать. — Ладно, неважно. Я рад, что он тебе нравится, и ценю, что ты приняла всю эту гейскую тему… — этим своим комментарием я заслужил укоряющий взгляд — мама еще обижалась на мои недавние страхи того, что она окажется гомофобкой, — но твое «играете в домик» намекает на то, что в твоем представлении это просто игра, а это не так. Ма, у нас все серьезно. Я хочу, чтобы мы были вместе.

— И вступили в гей-брак?

Я встал и огляделся в поисках пепельницы.

— А можно говорить просто «брак»? Безо всяких там «гей». И нет, так далеко я еще не загадывал, но я хочу быть с ним до тех пор, пока он согласен терпеть в своей жизни такого угрюмого, раздражительного типа, как я.

— Терпеть? Да ему с тобой повезло. — Она поднялась. — И по-моему, он это знает. Он говорит о тебе так, словно ты — подарок небес.

Она бросила сигарету в раковину и прислонилась к столу, а я начал наводить в кухне порядок — мне надо было себя чем-то занять. Уж слишком много мыслей теснилось у меня в голове, слишком много решений надо было принять, и ее взгляд давил на мои плечи, как тяжелый доспех.

— Кай стопроцентно не сможет уехать со мной, — сказал я. — А я не могу его бросить, ведь я его только-только нашел. Черт, это несправедливо.

Окурок в раковине намок, потемнел, и от него поплыла вверх тонкая ниточка дыма. Я все смотрел на нее и смотрел и не отвернулся даже после того, как мама подошла ко мне и обняла.

— Сын, в отношениях необходим компромисс. Нельзя отказываться от того, чего хочешь, ради партнера. Поверь, я говорю это из личного опыта. Твой отец не всегда был чудовищем. Когда-то он был обаятельным и красивым, и ради него я бросила колледж. Я вас с Ники очень люблю, но тот поступок был моей худшей ошибкой. Из-за мужчины изменилась вся моя жизнь.

В моей груди поселилась незнакомая тяжесть. Я знал, что мама права. И знал, что возненавижу себя, если упущу подвернувшийся шанс и застряну здесь на какой-нибудь тупиковой работе.

Но еще я знал, что даже все деньги мира ничего не будут значить без Кая.

***

Кай

Я не находил себе места. Три раза убрался в квартире, хоть и ненавидел уборку. Еще простримил без перерыва аж восемь часов — в качестве благодарности за то, что, пока я отсутствовал, мои фанаты не разбежались.

Ко мне пару раз заглядывал Шон, но он был занят своими делами. У него теперь была своя жизнь. Ну, как и у меня, но я не привык к проблемам и сложностям реального мир. До Гаррета реальная жизнь была для меня короткими мостиками между погружениями в онлайн. Теперь же я выходил в интернет, чтобы убить время между встречами с Гарретом.

Моя жизнь три года была размеренной и спокойной, пока в нее, как торнадо, не ворвался Гаррет Рейд.

И вот сейчас он возвращался. Пару часов назад он написал мне смс — остановился поссать и съесть бурито — и добавил, что скоро приедет. Наша разлука продлилась неделю, и хотя я весь измучился, она, вероятно, пошла нам на пользу. У меня появилась возможность осмыслить жизнь с Гарретом, не отвлекаясь ежечасно на секс.

«Ежечасно» было небольшим преувеличением, но все равно.

Пока я заедал стресс последней картонкой мороженого, в дверь постучали. Я вскочил, распахнул ее и прыгнул вперед.

До меня запоздало дошло, что сначала стоило бы посмотреть, кто пришел, потому что это мог быть Шон или курьер. Но как только вокруг меня обвились сильные руки, а в мои ноздри проник его запах, я понял, что это Гаррет.

Уткнувшись лицом в его шею, я обхватил его бедра своими босыми ногами и скрестил их в лодыжках. Я был без рубашки, только в штанах, которые Гаррет любовно именовал леггинсами. Крепко сжав мои ягодицы, он стал целовать меня везде, куда только мог дотянуться.

— Господи, — вымолвил он между смачными поцелуями, пока бедром захлопывал дверь. — Я так сильно соскучился по тебе.

Я отклонился назад, вцепился в его лицо и сказал те единственные слова, которые мне хотелось сказать каждый день с тех пор, как он уехал.

— А я по тебе. Я люблю тебя.

Выражение на лице Гаррета не изменилось. Секунду он просто смотрел на меня, а после сказал:

— Кай… — Я прервал его поцелуем, словно стремясь «закрепить» эти слова. Ведь они были официальным признанием. Он отстранился. — Эй, ты не дал мне закончить.

— Закончить что?

— Говорить, что я тоже люблю тебя.

Я запрокинул лицо и рассмеялся.

— О боже, мы отвратительны.

— Совершенно отвратительны, — согласился он. — Костигана аж передернуло бы.

— Если мы будем продолжать в том же духе, с нами никто никогда не захочет общаться.

— Ну и пускай. — Гаррет поцеловал меня еще раз. — Ненавижу людей.

Я наклонился и куснул его за губу, а потом с силой, желая оставить синяк, всосал ее в рот. Неожиданно меня развернули и прижали к двери, после чего Гаррет завел мне руки за голову и, своим весом удерживая меня, чтобы я не упал, переплел наши пальцы.

Пока он втирался в меня, я вращал бедрами, насколько это было возможно в ограничивающей движения позе. Боже, какой же долгой была эта неделя. До Гаррета у меня не было секса так долго, что я даже забыл, в чем его кайф. Ну, строго говоря, до Гаррета у меня хорошего секса и не было, поэтому, когда он уезжал, я каждый раз отчаянно тосковал по его ласкам.

— Ты думал обо мне, пока меня не было?

— Ты же знаешь, что да, — выдохнул я.

— Расскажи, — велел он, — расскажи, что конкретно. Ты представлял, как я бужу тебя языком в твоей заднице? Как мы моемся в душе, и ты стоишь на коленях с моим членом во рту?

Я крепче сжал ноги и запрокинул голову, чтобы видеть его раскрасневшееся лицо и смотреть в сверкающие глаза.

— Я думал о том… что хочу станцевать для тебя.

Он судорожно вдохнул и облизнул губы, так что они стали блестеть.

— Станцевать?

Я выгнул спину.

— Да. Показать стриптиз. Я представлял, как медленно раздеваюсь до джоков. Тебе пришлось бы сидеть на руках — прикосновения были бы запрещены. Я извивался бы у тебя на коленях и крутил задницей перед лицом до тех пор, пока ты бы не потерял силы терпеть.

Его ноздри затрепетали, и он стиснул мои руки так сильно, что вены на его бицепсах вздулись.

— Потом я бы сел на твой член и скакал на тебе до тех пор, пока мы оба не кончим. — Я закусил обе губы. Толчки его бедер ускорились, и мои яйца поджались. — Тебе бы это понравилось?

— Черт, а сам-то как думаешь?

— Я думаю, ты бы кончил охерительно мощно, — прошептал я, зная, что сейчас приближаюсь к оргазму именно я. Движения его тела в сочетании с пламенным взглядом и моими собственными словами довели меня до предела. Стоило ему еще раз вжаться в мой член — и я, вскрикнув, кончил.

— Боже. — Гаррет, пока я содрогался, лизнул мою щеку. — Это так горячо. Ни разу не видел, чтобы парень кончил без рук.

— А я ни разу так не кончал. Это все ты. Ты сводишь меня с ума.

С усилием потянув его за руки, я опустил ноги на пол, потом встал на колени и, расстегнув «молнию» его джинсов, вытащил его член. Быстрый взгляд вверх, улыбка… и я заглотил его до конца.

Надо мной раздался глухой стук — Гаррет упер локоть в дверь и, наклонив голову, стал наблюдать за тем, что я делал.

— Обожаю смотреть, как ты мне отсасываешь, — сжав мои волосы, выдохнул он. — И как принимаешь меня до упора…

Перекатывая в руке его яйца, я усмехнулся — насколько сумел с его членом во рту.

— Мать твою, Кай. Я сейчас кончу.

Я уже был готов и, когда он с хриплыми стонами начал извергаться мне в рот, проглотил все до конца. Когда он закончил, я с влажной улыбкой рухнул на пол. Соседи, наверное, думали, что мы буйные психи.

Гаррет соскользнул по двери на пол. Тяжело дыша, посмотрел на меня, а потом растянулся рядом. Я повернул голову, и мы влажно, медленно поцеловались.

— Я правда люблю тебя, Кай. По-настоящему. — Он заглянул мне прямо в глаза, словно желая удостовериться в том, что я ему верю. — Может, это кажется слишком внезапным, но это не так. Я запал на тебя еще в первый месяц. И на мнение остальных мне плевать.

Я нахмурился.

— Что ты имеешь в виду?

Гаррет коснулся моего подбородка.

— Скажу тебе честно: раньше я относился к онлайн-знакомствам скептически. Я не доверял всяким тиндерам, но сейчас… Я не знаю. Вряд ли мы могли познакомиться где-то еще. Мы оба чересчур интроверты, а я вдобавок злобный ворчун.

Усмехнувшись, я обнял его за талию.

— В моем случае «интроверт» — это еще мягко сказано.

— Ты понимаешь, о чем я. — Он пожал плечами. — Я просто к тому… Мне плевать, если кому-то покажется странным, что мы встретились и влюбились в игре. Плевать абсолютно на всех. Нам никто больше не нужен. Ну, кроме моих родных. Им придется с нами общаться вне зависимости от того, насколько мы отвратительны.

Он сказал это настолько серьезным, решительным тоном, что меня пробрал смех.

— Что?

— Ничего! Ничего. — Я притянул его поближе к себе. — Меня абсолютно устроит, если мы будем только вдвоем так долго, сколько у нас это выйдет.

Я думал, что он улыбнется, но его настроение явно было подпорчено.

— Эй, — промолвил я тихо. — Все хорошо?

— Да так, просто задумался о всякой фигне. Хочешь есть?

Я вернулся на кухню, но напряжение, которое он излучал, передалось в полной мере и мне. Было сложно сказать, почему. Может, прошло чересчур много времени с тех пор, как мне приходилось считывать чье-либо настроение, а может я просто никогда не жил не один. Что ж, по крайней мере готовка дала мне возможность чем-то занять свои руки.

После еды озабоченность Гаррета не прошла. Он погрузился в мрачную, насупленную задумчивость, которую изредка прерывала ненатуральная бодрость. Я видел, что он изо всех сил старается не выдавать, что у него на душе, но да, это его возвращение из Рикстона в Филадельфию было совсем не похоже на предыдущие.

Похоже, наш медовый месяц закончился.

Глава 19

Гаррет

— Ты точно уверен, что хочешь пойти?

Кай, покачиваясь на пятках, засунул ладони в задние карманы джинсов. Он смотрел на дверь таким взглядом, словно за ней стояла в ожидании нас толпа живых мертвецов. Для него поход в многолюдное место был столь же пугающим.

— Я могу сходить и один. Вообще без проблем, — в пятый раз повторил я. — Честное слово.

— Нет. — Его голос звучал тверже и резче обычного. — Если ты хочешь пойти, то и я тоже. Я смогу это сделать. Смогу.

— Это же просто поход в магазин. Я могу…

— Нет, не просто! — Его взгляд переметнулся от двери ко мне, а шею и щеки залила краска — первый признак того, что у него начинался приступ тревожности и все могло кончиться достаточно плохо. — Я хочу быть в состоянии сходить со своим бойфрендом в гребаный магазин, чтобы купить яблок, замороженных пицц и всей прочей дурацкой херни, которой тебе не хватало, пока ты был заперт на чертовой базе.

Хоть я и переживал из-за того, что он себя заставляет, мое сердце налилось благодарностью. Я ведь не говорил ему, почему хочу сам сходить в магазин. И никогда не вдавался в детали о том, что всю службу мечтал о таких тривиальных вещах, как прийти в магазин и спонтанно определить, что мне хочется съесть.

Он провел ладонью по волосам, сделал глубокий вдох и расправил плечи. Я испортил эффект, поцеловав его. Из его легких вышел весь воздух, и он рассмеялся мне в губы. Временами он смотрел на меня с такой неприкрытой нежностью, что наша связь начинала казаться мне нереальной. Даже не верилось, что из всех парней, которые годами пытались добиться его в интернете, он выбрал меня. Это мне он ответил. Со мной заговорил. И влюбился тоже в меня.

И теперь я потенциально собирался уничтожить это ради работы.

Я снова почувствовал внутри пустоту.

— Идем. — Я взял его за руку. — Это ведь недалеко?

Кай покачал головой и восстановил на лице решительное выражение. Я почти слышал, как он мысленно повторяет: «Я смогу. Ко мне не начнут приставать, и подходить слишком близко. Я буду храбрым и выдержу».

— Если что-то пойдет вдруг не так, то ничего страшного в этом не будет. Ты не слабак и не трус. Ты такой, какой есть, и изменить тебя я не хочу.

— Может, я сам хочу измениться.

Я прикусил язык, и мы вышли на улицу.

Мы решили сходить за покупками в середине дня, потому что многие были еще на работе, и в магазине должно было быть мало людей. День выдался душным. Солнце палило так беспощадно, что воздух над асфальтом мерцал. Я жару почти не заметил — после месяцев, проведенных в пустыне, это было ничто, — а вот Кай сразу закрылся от яркого света ладонью и нацепил на нос очки.

Где находится магазин, я не знал. Кай, как выяснилось, тоже. В итоге мы встали с ним на углу, я достал телефон и открыл карту. Пока я ориентировался, он прилип к моему боку, прячась от проходивших мимо людей, и мне передался его страх. Внезапно я пожалел, что затеял этот поход. Можно было и догадаться, что он почувствует себя виноватым и предложит пойти вместе со мной.

С каждой минутой моя тревога усиливалась, и когда мы добрались до магазина, я нервничал не меньше Кая и пытался не зарычать на тех, кто подходил слишком близко. Если у прохожих и возникало желание прокомментировать то, что Кай ко мне жался, то они оставляли свои шуточки при себе. Я был в настроении свернуть кому-нибудь шею, и это явственно отражалось на моем угрюмом лице.

— Мы по-быстрому, ладно? — Я взял тележку, двери открылись, и нас немедленно окружила прохлада. — Тут почти никого нет, так что много времени это занять не должно.

Кай не ответил. Что было неудивительно: я, наверное, задолбал его своими напоминаниями о том, что ему некомфортно.

— Я хочу готовую пиццу. Закатим пир на весь мир.

— Пиццу можно и заказать. — Кай глубоко засунул руки в карманы и, нервно оглядевшись, пошел за мной в секцию полуфабрикатов. — В Филадельфии пиццерии намного лучше, чем в Рикстоне.

— Признаю́: у меня слабость к замороженной пицце. Когда я был маленьким, это был наш вариант вкусного ужина. Мама разогревала пиццу «Тотино», и мы притворялись, будто ничего вкусней этого нет. Позже я возненавидел ее, но теперь иногда покупаю.

— Пиццу «Тотино»? Это которая продается по доллару?

— Да, но сегодня я пришел сюда не за ней.

Кай хихикнул над тем, с какой серьезностью я воспринимал эту миссию. Он взял меня под руку.

— Ты ходил с родителями в магазин, когда был ребенком?

— Нет. — Я оглядел длинный ряд холодильников. Выбор ошеломлял, но я знал, что ищу. Пиццу «Рэд Бэрон». Самой топовой среди замороженных пицц она не была, но я ее обожал. — Моя мать работала допоздна, а бездельник-отец полагал, что покупка продуктов — не мужская работа, поэтому я ходил по магазинам один. У меня была небольшая тележка, и я толкал ее перед собой, как старичок.

Кай наблюдал за мной, пока я забрасывал в тележку несколько пицц.

— Мне почему-то кажется, что в детстве у тебя были пухлые щечки и темные кудрявые волосы.

Я, скрипнув тележкой, двинулся дальше.

— Ты недалек от истины. Может, когда-нибудь тебе доведется увидеть мои старые фотки. Мама с удовольствием меня опозорит, показав тебе доказательство, что у меня были прыщи.

— О боже, ты был прыщавым подростком?

— Так точно. — Я выудил у него из кармана список покупок. — К счастью, пубертат сжалился надо мной.

— О да, черт побери. — Кай подошел ко мне и украдкой похлопал по заднице. — Надо будет соорудить в честь богов пубертата алтарь и каждый вечер их восхвалять.

— Гарантирую, что сегодняшним вечером ты будешь восхвалять нечто другое.

Он с усмешкой толкнул меня локтем, и я спросил:

— А каким в детстве был ты?

Кай пожал плечами, и с минуту я думал, что он не ответит. Потом он вздохнул.

— Тощим и странным. Ну, знаешь… сплошные глаза.

Я кивнул.

— Ясно. Как гремлин.

Он шлепнул меня по руке. Но с улыбкой.

— Я был вылитым гремлином, да. В общем, мне говорили, что я пошел в маму, но я знал родственников только со стороны отца. И они все были огромными. Типа тебя. Играли в футбол. Я покупал одежду для танцев, а они — новые бутсы. — Он бросил в тележку пачку овсянки. — Возьмем кленовый сироп?

Меня в который раз впечатлило то, что невзирая на нулевую поддержку, он смог чего-то достичь.

— Конечно, возьмем.

Кай улыбнулся, и я на секунду поверил, что все закончится хорошо. Мы взяли пиво, вино, печенье, попкорн и овощи для салата, но потом словно открылись магические врата, и магазин наводнила толпа, включая не меньше двух станций пожарных.

Кай рядом напрягся. Он побледнел, и его взгляд заметался по сторонам.

— Судя по всему, ты предпочитаешь парням в подтяжках парней в униформе, — совершенно не к месту пошутил я. — Хорошие новости для меня.

Кай выдавил смешок, но его кулаки сжались так сильно, что побелели костяшки.

— Ты взял все, что хотел?

Быстрый взгляд на список показал, что мы не добрались даже до половины.

— Да, мы закончили. Можно идти.

— Нет. — Кай вытер ладони о футболку. — Нет, мы не закончили. Все нормально. Я в полном порядке.

Это была неправда.

Спустя пять минут я прервал эту миссию, повернул к кассам, и при виде длинных очередей меня бросило в пот. Моей главной задачей стала необходимость вывести Кая отсюда и в целом из ситуации, которая так нервировала его, но я постарался этого не показать. Я кивнул на полку за нами.

— О, возьми вон тот журнал.

— Что? — Кай кусал ноготь, пытаясь протиснуться в пространство между мной и стойкой с конфетами. — А что там?

— Статья о Fable Legends. Можешь, пока я разгружаюсь, почитать ее вслух? Я два года мечтал об этой игре.

Кай взял журнал. Его руки тряслись, сминая и чуть ли не разрывая страницы, пока он торопливо листал их, отыскивая статью. Наконец он нашел ее и начал читать.

Статья занимала три разворота, и вскоре в голосе Кая перестало звенеть напряжение. Он даже начал вставлять свои комментарии. Его лицо по-прежнему было бледным, однако внимание, кажется, переключилось с людей вокруг нас на слова и картинки в журнале.

— Как ты узнал, что мне это поможет? — спросил Кай, когда мы с кучей пакетов вышли из магазина. — Ты что, не только сексуальный солдат, но и тайный психиатр?

— Нет. Просто ты попал в эту ситуацию из-за меня, и тебя надо было чем-то отвлечь. Я рад, что это сработало.

— Я тоже. — Мы встали с тележкой, в которой еще лежали наши пакеты. Кай поднял глаза и широко улыбнулся. — Знаешь, это паршиво, что я такой, но круто, что ты меня понимаешь. И что пытаешься как-то помочь.

Я усмехнулся.

— Пытаться — не значит сделать.

— Но ты правда помог. — Кай со смешком указал на себя. — Я в полном раздрае, но панической атаки у меня нет. Тебе это покажется преувеличением, но для меня адски важно то, что ты следишь за моим состоянием… что понимаешь его и помогаешь преодолеть.