Глава 53 Я тебе не принадлежу

Ревика тошнило. Его тело терзало больше боли, чем он мог вынести.

Больше, чем он мог себе представить.

Ничто уже не казалось реальным. Ничто.

Он никак не мог решить, что же он чувствовал в те несколько минут, пока они наконец не свалили его с ног. Он смотрел, как они застёгивают наручники на его запястьях, онемев и не в силах думать о том, что происходит на самом деле.

Он боролся с этим чувством, что его обманули, что они морочили ему голову, чтобы заставить его ослабить бдительность, заставить его прекратить борьбу. Он по глупости попался на эту удочку… как всегда. Как и в детстве, Менлим с лазерной точностью нацелился на слабые места Ревика, как только ему надоело возиться со своим подопечным.

Ревик был их столпом здесь, внизу.

Эта мысль повторялась в его голове.

Они использовали его, как использовали всегда.

Они даже не потрудились накачать его наркотиками или физически уничтожить. Они заставили его самостоятельно спуститься вниз, используя против него его же сердце, его же свет, ту часть его, которая всё ещё имела душу. Они проделывали это с ним столько, сколько он себя помнил.

Он чувствовал себя разбитым, но в то же время злился.

Он был чертовски зол, бл*дь.

Впрочем, он и не думал об этом. Он вернулся туда, куда его разум отправлялся в детстве, в построенные в те годы тайные отсеки, где даже Менлим не мог дотянуться до него. Они едва представляли собой осмысленные места, что помогало держать их в тайне.

Вместо этого он дрейфовал там.

Его мозг производил вычисления, решал более сложные задачи. Если он не мог этого сделать, то считал: потолочные плитки, пылинки, цвета на узорчатом ковре, всё, что угодно, лишь бы заглушить эти шепотки на заднем плане, те, что жили и вибрировали где-то высоко в структурах его света, извиваясь вокруг нитей его телекинеза.

Тогда он, конечно, этого не знал.

Он не знал, что эти места были именно тем, чего хотел Менлим — тем самым, чего все хотели от него, что крали, обманывали и отнимали у него, практически с тех пор, как его разоблачили перед кем-то, помимо его ближайшей семьи.

Так было всегда, пока не появился Вэш.

Так снова было раньше, до появления Элли.

Его жизнь состояла из ряда ям, из которых Ревик выкапывал себя голыми, а иногда и сломанными руками, с ободранными ногтями и содранной до костей кожей.

Она обещала, что не заберёт у него ребёнка.

Неужели это снова говорила Касс? Касс морочила ему голову?

Он уже знал, что Менлим верит, будто сможет сохранить ему жизнь без Элли. Ревик ещё не удосужился вдаваться в подробности, но это как-то связано с Касс и Терианом, а также с тем, что он был одним из Четвёрки. Менлим полагал, что этого будет достаточно, чтобы сохранить Ревику жизнь, по крайней мере, физически, пока они держат его связанным с конструкцией, а также с Касс и Фиграном.

Как только Менлим проверил это (что он сделал, видимо, и в Аргентине, и в последний раз, когда они были на Манхэттене), он понял, что сможет избавиться от Элли, не теряя доступа к свету Ревика или его функции в сети.

Ревик действительно знал многое, теперь, когда он понимал, где связан с ними.

Подобно Главе какой-то извращённой версии Пирамиды Галейта, Ревик мог видеть всё насквозь, из самой высокой, самой интимной части своего света. Он даже не знал, видят ли они, как он это делает, учитывая, что причина, по которой они выбрали его на эту роль, заключалась в том, что у него имелись структуры, которые никто из них не разделял, и к которым никто из них даже не мог прикоснуться.

Только Элли могла дотронуться до него здесь.

Только Элли… а Элли мертва.

Они сделали всё это только для того, чтобы забрать её у него.

Они заманили его в Нью-Йорк, чтобы забрать её у него.

Из того высокого места Ревик даже чувствовал, что они надеются на то, что он будет связан с Касс и Терианом достаточно хорошо, чтобы полностью забыть об Элли и построить новую жизнь без неё. Они думали, что любви его детей, любви самого Ревика к дочери и Мэйгару будет достаточно, чтобы привязать его к сети, к Дренгам, к самому Менлиму.

Ревик знал, что ему делать.

Призрак Элли велел ему подождать. Он не знал, как долго сможет продержаться. Она также велела ему тянуть время, но, учитывая, что на нём надеты наручники и ошейник, он не знал наверняка, что это означает в данный момент.

Он тихо, медленно, терпеливо ковырял шрам на руке.

Это не настоящий шрам, в отличие от большинства других на его теле. Медицинские техники сделали это в Сан-Франциско, прямо в кусочке жировой ткани, которую они ввели в его предплечье, и вшили в его кожу инструмент, который он попросил их создать из кости и органики.

Его охватило смятение, ещё больше усталости.

Возможно, это шок или потеря крови. Возможно, это наркотики, которыми его накачали после того, как надели ошейник на шею.

Даже после наркотиков и шока, после потери крови… что-то изменилось.

В конструкции, в своём свете, Ревик почувствовал разницу. Он не думал, что всё это ему только кажется. Он надеялся, что это означает, что его друзья ушли.

Он надеялся, что это означает, что его сын свободен.

Двое охранников, державших Ревика, подтолкнули его к задней двери лифта.

Большая ошибка заключалась в том, что они позволили ему спрятать руки, но они, вероятно, решили, что теперь это не имеет значения.

Лифт был большой, скорее грузовой, чем пассажирский. Они намеревались отвезти его куда-то за пределы Нью-Йорка; Ревик тоже чувствовал это высоко в своём свете. Он думал о слове «отвлечение» в этой высшей части своего aleimi, смешивая его с другими символами, повторяя на переднем плане своего света священные писания, которые он выучил в детстве.

Он по-прежнему мог пользоваться телекинезом.

Конечно, они могут закоротить его, как и раньше.

Может быть, они даже хотели, чтобы он вырубил себя, зная, что они могут накрутить его быстрее, чем раньше. Через конструкцию Ревик уже знал, что они намеренно не восстановили его телекинез после Аргентины, так что он не смог бы вмешаться, когда они забирали Элли.

Когда они забирали его жену и ребёнка.

Теперь он чувствовал, что они сделали там, наверху, с его светом.

Это была функция, встроенная в саму конструкцию — защитный механизм, добавленный архитекторами на случай, если один из их сетевых столпов взбунтуется.

Из-за этого Ревик не мог направить свой телекинез на кого-то, занимавшего высокое положение в конструкции, на кого-то выше третьего или четвёртого яруса. Это мгновенно создало бы своего рода петлю обратной связи, перегрузив систему и повредив и структуру, и Ревика — это похоже на короткое замыкание предохранителя, если пустить слишком много электричества через всё это сразу.

Только вместо электричества срабатывание предохранителя в данном случае вызывало массивный выброс жёсткого, металлически-серебряного света, как будто на его голову лилась ртуть.

Разум Ревика крутился вокруг механизма на тех более высоких уровнях, глядя на него, в то время как его пальцы и руки работали в физическом мире, вытаскивая инструмент и распиливая наручники на запястьях. Он поймал себя на том, что на переднем плане своего разума повторяет порядок следования Пирамиды, которую построил для Галейта.

«…1, 1, 9, 2023, 12, 2878, 23, 21, 3, 4, 17, 188, 192, 101, 1, 3, 3, 2, 5…»

— Прекрати, — пробормотал видящий, тряхнув его за руку.

Когда Ревик поднял глаза, мужчина вытирал нос рукой в перчатке. Его пальцы были покрыты кровью.

Высшие части света Ревика смотрели вниз, оценивая, размышляя.

Оттуда конструкция выглядела как серебряные нити, душившие его со всех сторон. Он не видел этого раньше; эти телекинетические структуры располагались намного выше, чем он обычно действовал, но в то же время являлись частью его. Эти структуры всегда казались ему более личными, более вплетёнными в ткань его существа.

В результате он не видел этого ясно.

Балидор этого не видел.

Даже Тарси не заметила этого.

В конце концов, Элли могла бы догадаться. Возможно, это ещё одна причина, по которой они должны были избавиться от неё, прежде чем она узнает, что Дренги сделали с ним.

Как они превратили его в раба.

«…987, 231, 11, 11, 11, 57, 63, 44, 1, 2, 2, 2, 6, 6, 8, 2, 1, 6, 6, 887, 900, 600…»

— Прекрати, мать твою! — охранник рядом с ним потерял контроль, ударив его по голове.

Ревик ощутил свет Менлима в своём свете — попытки контролировать его, успокоить.

Они никогда не оставляли его одного. Они никогда не оставляли его в покое. Менлим всегда вёл себя так, словно свет Ревика принадлежал ему в той же мере, что и самому Ревику.

Даже больше. Менлим думал, что свет Ревика принадлежит ему в большей степени.

«Твой свет — это дар миру, племянник. Подарок миру…»

Он имел в виду подарок ему.

Подумав об этом сейчас, Ревик рассмеялся.

Он прислонился к стене между двумя самыми крупными из охранников Менлима — у них обоих теперь текла кровь из носа, и ни один не заметил, как кровь Ревика заструилась по его руке за спиной, где он извлёк инструмент, который теперь использовал для распиливания органических наручников. Ревик почувствовал, как что-то в их головах начало разрушаться, когда он рассмеялся.

Это заставило его расхохотаться ещё громче.

«Что, бл*дь, он творит? — Териан послал Менлиму. — Что с ним не так?»

Слова появились, плавая где-то в конструкции. Ревик видел, как они, ясные как день, проплывали под этими высокими структурами в его свете.

«Что, чёрт возьми, они ему дали? — Териан осмотрел нижние области света Ревика. — У него что, какой-то психический срыв?»

Присутствие Менлима плавало рядом с присутствием Териана, и леди-ящерица тоже дрейфовала там.

Касс там больше не было. Касс просто… пропала.

«Безобидное успокоительное, — ответил Менлим. — Это должно было его успокоить».

«Он сейчас кажется тебе особенно «спокойным»? — послал Териан, и его мысли звучали резко. — Что, бл*дь, там произошло? Ты ведь тоже это почувствовал, не так ли?»

«Конечно, я это почувствовал, — ответил Менлим, холодно как лёд. — Это не имеет значения. Какой бы трюк ни затеяли Адипан и эта старуха, уже слишком поздно. Мы его заполучили. Теперь они никак не смогут помешать нам уехать вместе с ним».

«Ага, — ответил Териан. В его голосе звучала неподдельная злость, ярость на старшего видящего. — Мы всего-то пожертвовали Касс, чтобы сделать это… и ребёнком. И он, вероятно, просто умрёт в любом случае».

«Он не умрёт, — мысли Менлима сделались одновременно предостерегающими и успокаивающими. — И мы вернём Кассандру и твою дочь, сын мой. Не переживай. Я обещаю тебе, что они не будут разлучены с тобой надолго. У Адипана не осталось никого, кто мог бы защитить их, и я легко могу отследить девочку».

Мысли Териана оставались скептическими. «Ты уверен, что вообще убил Мост? Она не казалась мне такой уж мёртвой».

«Она мертва. Мы подтвердили это, брат, поверь мне».

Териан не ответил ему, но продолжал ощущаться неуверенным. Его свет метался вокруг Ревика электрическими подёргиваниями и рывками.

«Ты эвакуировал остальных членов твоего маленького совета? — послал Териан после этого. — Что мы будем делать дальше, если ты серьёзно собираешься идти за…»

«Он слушает нас, — послал Менлим. — Мы обсудим это позже, Териан».

Ревик усмехнулся, глядя на двух охранников, между которыми стоял.

Они смотрели на него в ответ, но Ревик видел в их глазах нервозность.

Ещё больше видящих и даже несколько человек стояли перед ним, заполняя металлическую кабину почти до упора, пока она спускалась по этажам. Теперь он чувствовал вкус воды, ощущал лодку, но почему-то ему пришлось бороться с собой, чтобы снова не рассмеяться. Менлим был прав. Он мог их слышать. Он слышал каждое грёбаное слово.

Мало того, он чувствовал, где они находятся.

Он чувствовал, что они ждут его внизу.

Что там сказал Териан? Что они потеряли ребёнка? Они потеряли Касс?

Конечно, ребёнок был мёртв, Ревик знал это. Элли сказала ему.

Но почему Менлим заявил, что может вернуть их? Неужели он лгал Териану, чтобы заставить его подчиниться? Неужели Касс тоже мертва? Что-то определённо пошло не так со светом Касс — что-то, чего Менлим не планировал.

С другой стороны, всё это, вероятно, было просто ещё одним трюком, ещё одним способом заморочить ему голову. Однако он не мог отделаться от мысли, что это нечто большее. Он чувствовал это. Что-то случилось. Что-то, что не понравилось Тени. Что-то такое, чего Менлим не планировал.

Что бы это ни было, оно заставляло старого видящего чертовски нервничать.

Ревик знал, что он этого не делал.

Но кто-то же это сделал.

Эта мысль заставила его улыбнуться, даже когда он во второй раз прокрутил это слово в голове. «Отвлечение». Элли сказала что-то о том, что нужно тянуть время, отвлечь их. Может быть, он всё-таки сумеет что-то предпринять. Возможно, он не был закован в цепи так сильно, как думал вначале. Возможно, ему даже не понадобится использовать своё тело — или инструмент, которым он сейчас разрезал первый браслет наручника.

В конце концов, он был главой этой бл*дской конструкции.

Это означало, что он мог переписать конструкцию, верно? Во всяком случае, теоретически.

Так он и сделал. Ревик просто обошёл всю мину целиком, направляя свой свет на источник. Он закрепил соединения и обломки своей конструкции на вершине Пирамиды с серебряными нитями, глядя вниз на конструкцию, пока работал.

Первое, что он сделал — это устранил эту jurekil’a петлю обратной связи.

Он просто полностью избавился от этой херни.

Вполне убедившись, что он справился, Ревик позволил своим глазам сфокусироваться обратно. Он ждал, что кто-нибудь отреагирует. Менлим. Териан. Один из здешних охранников. Он ждал, что они взбесятся, попытаются обратить вспять сделанные им изменения, снова привязать его телекинез к конструкции, прежде чем он сделает что-то безумное.

Этого никто не сделал.

Он подумал, не стоит ли проверить.

Ненадолго сосредоточившись, Ревик сфокусировался на чём-то маленьком. Чём-то несущественном.

«Задержи их, — сказала она. — Дай мне немного времени».

Он решил остановить лифт.

Машина подчинилась с резким рывком.

Это едва не сбило Ревика с ног, заставив видящих и людей вокруг него покачнуться и врезаться в стены. Некоторые упали, хватаясь за униформу видящих и людей, стоявших ближе всего к ним. Сработала сигнализация, взорвавшись резким рёвом над головой.

Стражники ахнули. Даже те, кто держал Ревика, зажмурились, поморщились и зажали уши одной рукой. Два ближайших к нему охранника выглядели теперь совсем плохо. Остальные шестеро, втиснувшиеся в лифт перед ним, тоже не казались такими уж крутыми.

Четыре человека, остальные сарки. Теперь он мог читать их статистику в конструкции.

Те двое, что держали его, а также тот, что стоял прямо перед ним, имели реальные ранги шесть, четыре и восемь.

Теперь Ревик чувствовал всё это.

Видящий, стоявший впереди и справа от него, имел что-то среднее между вторым и третьим рангом — в прошлом боец, так что парень привык скорее действовать физически. Женщина по другую сторону от него имела ранг семь. Ещё одна женщина и двое мужчин попали в диапазон между пятёркой и шестёркой.

Ещё один второй ранг. Четвёрка. Ещё пятёрка.

Ревик мог видеть их всех, их структуры, вращающиеся в конструкции внизу.

Действительно большая пушка стояла в противоположном углу. Женщина. Должно быть, девятый или десятый действительный ранг. Близка к Врегу по потенциалу, если и не равна ему в действительном ранге пока что.

Ревик начал с неё.

Никто не услышал треска, который раздался прямо перед тем, как она рухнула на покрытый ковром пол. Сигнализация была слишком громкой.

Ну, никто, кроме Ревика. Он слышал всё только в этом высоком, далёком месте в своём свете.

Однако он почувствовал реакцию остальных, когда они поняли, что он сделал. Он услышал крик своими физическими ушами, почувствовал панику, когда их света вспыхнули один за другим, начиная с видящих и людей, которые стояли ближе всего к ней.

Он не дал им много времени, чтобы среагировать.

Подключившись к высшему свету конструкции, он убрал их одного за другим.

Она хотела отвлечения. Она хотела, чтобы он тянул время.

Чем больше он думал об этом, тем больше сомневался, что это Касс разговаривала с ним. Он не знал, откуда она говорила с ним, и что это значило, но чувствовал, что это была Элли.

Элли сказала ему, что их ребёнок умер, что ему больше не нужно беспокоиться о ней. Он мог бы вернуться наверх. Он мог бы подняться и сказать Балидору, чтобы тот использовал бомбы. Он мог бы рассказать Балидору всё, что видел о подземном побеге, о том, как выглядит корабль, как найти их главный транспорт, когда они выйдут в океан.

Он мог рассказать им всё. Они могли бы взорвать эту чёртову штуку в воде ещё до того, как она всплывёт.

Или он мог бы сам выполнить эту часть.

Теперь он мог спуститься вниз, пока они ещё находились в здании, и вытащить ублюдка, прежде чем тот покинет док. Взять магический совет Менлима и просто переломать им хребты, одному за другим. Разорвать нити, которые связывали их с этим миром.

Пока он думал об этом, лифт застонал.

Ревик моргнул, оглядывая кабину лифта и понимая, что это не наркотики и не какой-то сон. На полу валялись трупы. Он был весь в крови. Он стоял там, тяжело дыша, почти теряя равновесие без видящих, которые поддерживали его с обеих сторон.

Ему до сих пор не удалось полностью распилить органический браслет наручника.

Только тогда ему пришло в голову, что он всё ещё в ошейнике.

Должно быть, они что-то сделали с этим ошейником, чтобы он не мешал Ревику удерживать конструкцию. Он невольно находил это забавным, учитывая, что он использовал те же самые структуры, чтобы убить всех в кабине лифта после того, как переписал конструкцию.

Даже сейчас какая-то его часть экспериментировала, двигаясь по нитям конструкции, как по живым, тонким нитям марионетки.

Глядя на камеру с обзором в 360 градусов, расположенную в углу над панелью управления лифтом, Ревик рассмеялся. Он все ещё смеялся, когда лифт дёрнулся назад, а сигнализация отключилась без предупреждения.

На этот раз кабина поехала вверх.

Это движение бросило его на землю, и лифт начал быстро подниматься.

Ревик с трудом поднялся на ноги, неуклюже перелезая через трупы, врезаясь телом в стены кабины у панели управления и используя это, чтобы встать. Он случайно уронил инструмент, когда лифт накренился, и теперь пытался поднять его, ударяясь боком о металлические поручни, которые окружали заднюю и боковые стенки. Он едва почувствовал это, выругался и начал шарить по лежащим там телам, оглядываясь через плечо, чтобы попытаться найти упавший инструмент. Не сумев найти его, Ревик встал, пробираясь к пульту и ища управление.

На этот раз он не смог остановить лифт своим разумом. Что-то мешало ему. Он предположил, что они, должно быть, поумнели, починили конструкцию, но что бы это ни было, оно не походило на Менлима или Дренгов.

Это что-то другое.

Повернувшись спиной к пульту, Ревик попытался нащупать пальцами кнопку аварийной остановки. Он нажал на неё, но это ничего не дало.

Вытащив её большим и указательным пальцами, он снова нажал на кнопку, но ответа по-прежнему не последовало.

— Бл*дь, — пробормотал он.

Он огляделся по сторонам, снова пытаясь найти режущий инструмент. Он его не видел. Одно из тел или конечностей, должно быть, упало на него.

Ревик попытался использовать телекинез, чтобы расстегнуть ошейник, но на этот раз устройство ударило его током достаточно сильно, чтобы он задохнулся и потерял ориентацию. Ошейник снова шарахнул его, когда он попробовал использовать те же самые структуры, чтобы открыть наручники.

Очевидно, Ревик нуждался в слишком большом количестве своего нижнего aleimi, чтобы справиться и с тем, и с другим.

Он попытался нажимать другие кнопки на клавиатуре лифта, но когда он посмотрел вниз на консоль, ни одна из них не загорелась.

Кто-то взломал кабину лифта.

Должно быть, Менлим приказал своим людям перекрыть сигнал, чтобы доставить его в вестибюль. Но почему он не может дотянуться телекинезом? И почему они заставляют его подниматься сейчас, если раньше тащили его вниз? Почему в вестибюль, а не на крышу, если они всё ещё собирались вывезти его из Манхэттена?

Используя конструкцию, на этот раз осторожно, Ревик постарался разглядеть, кто они такие.

Касс оставалась невидимой.

Он мельком увидел Териана, стоящего в цементном туннеле, его одежда трепетала на сильном ветру. Ревик почувствовал холодный воздух, брызги из туннельной реки. Он увидел длинную, узкую лодку, пришвартованную позади него, овальную дверь каюты, открытую и проливающую свет на опущенную лестницу.

Ревик смутно узнал вездеход-амфибию, но понимал, что она сильно модифицирована. Он бегло осмотрелся, ища серийные номера…

Что-то сильно ударило его, выбив из конструкции.

Прислонившись к стене, он тихо рассмеялся.

Бл*дь. Они выяснили, как он туда попал.

Почему-то эта мысль заставила его рассмеяться ещё громче. Ревик ухмыльнулся в камеру, чувствуя вкус крови, потому что от удара она потекла из носа на губы. Это всё ещё не объясняло, почему лифт шёл вверх, а не вниз.

— Поцелуй меня в задницу, — сказал он в камеру. — Думаю, тебе придётся убить меня… дядюшка-мудак, — он издал ещё один смешок, забавляясь собственным ребячеством. — В пи*ду и тебя, и лошадь, на которой ты приехал… ты больной череполицый ублюдок.

Кабина лифта резко остановилась.

Ревик с трудом удержался на ногах — едва-едва.

Тяжело дыша, он смотрел на остановившуюся кабину, согнув колени и борясь с наркотиком, который до сих пор струился по его венам. Он почти ожидал, что его застрелят. Какая-то его часть ощутила иррациональный прилив надежды, задаваясь вопросом, не собираются ли они оставить его позади, раз он оказался слишком большой занозой в заднице. Конечно, они, скорее всего, просто убьют его, если это так.

Отравят газом. Или просто запрут здесь, в ошейнике, и позволят ему умереть с голоду, в окружении трупов видящих и людей, которых он убил.

Может быть, Дренги надеялись, что он уподобится партии Доннера[9] и съест их.

Эта мысль заставила Ревика снова рассмеяться, хотя на самом деле это не смешно.

Должно быть, это из-за наркотиков.

Пока он думал об этом, двери перед ним издали сигнал.

Они медленно начали открываться.

Загрузка...