Мой любимый ангел

Глава тринадцатая

Голос, глубокий и приятный, раздался из противоположного угла кареты. И этот голос, и произношение были безошибочно знакомы.

Эйнджел наконец сдернула капюшон. Она снова могла видеть. Слух ее не обманул.

– Макс! – воскликнула она. – Ох, Макс! – Такое могучее чувство облегчения нахлынуло на Эйнджел, что захотелось вдруг броситься ему на грудь и разрыдаться.

– Я вас похищаю, – совершенно спокойно сказал он. – Надеюсь, вы не против? К сожалению, я пока ничего больше не могу вам сказать.

Рыдать расхотелось. Ясно ведь, что Макса можно не бояться, он джентльмен, держался по-джентльменски… даже когда соблазнял ее. При воспоминании об этом у нее перехватило дыхание, и не столько от страха, сколько от чего-то другого, непонятного. Эйнджел и не надеялась снова увидеть Макса. Он отец ее будущего ребенка, которого она хочет теперь всем сердцем.

Эйнджел устремила взгляд на Макса. В парике и маске он выглядел забавно и… в полутьме кареты страшновато. В душе Эйнджел снова зашевелилось подозрение. Чего он хочет от нее? И почему прячет лицо? Как он выглядит на самом деле? Так страшен, что боится ей показаться?

– Не бойся, Роза, – произнес он своим обволакивающим голосом. – Отпустить я тебя, конечно, не могу, но даю честное слово – с тобой ничего не случится без твоего на то согласия. Тебе не надо меня бояться.

Эйнджел почему-то поверила ему. Но все это было так странно, что ей захотелось расхохотаться. Что это за похищение такое, если женщине дают слово, что с ней ничего не случится? Хотя все, что могло случиться, уже случилось. Она носит под сердцем его ребенка.

Но ведь он этого не знает! – внезапно осенило Эйнджел, и ей стало страшно при мысли, что он скажет, когда узнает. Глядя на таинственную фигуру в парике и маске, Эйнджел гадала, хватит ли ей смелости сказать.

Нет, это невозможно. Эйнджел знала, как звучит его голос, знала, что от его поцелуя она теряет остатки разума… но ничего больше. Ну как она скажет этому замаскированному незнакомцу, что беременна от него? Это прозвучит смешно и нелепо, словно она думает, что он сейчас же опустится перед ней на колено и предложит руку и сердце. Да он просто избавится от нее как от лишней обузы, узнав об этом.

И вообще, зачем он ее похитил? Хочет позабавиться с ней, чтобы потом, когда ему надоест, прогнать? А сам снова исчезнет, как сделал это на маскараде. Если таков его план, то она ничего не может с этим поделать. Быть в полной власти мужчины… Это должно было бы пугать Эйнджел до смерти, но, как ни странно, не пугало. Ну не боялась она Макса, и все.

– Куда вы меня везете, сэр?

– Не бойся, Роза. С тобой будут обходиться учтиво.

– А я и не боюсь, – сказала Эйнджел, гордо выпрямляясь. – Я просто хочу знать, куда мы едем, вот и все.

Он засмеялся своим глубоким смехом, от которого Эйнджел стало легко на душе.

– А вы молодец, миледи. Другая на вашем месте уже билась бы в истерике, а вы, Роза, держитесь молодцом. Вы храбрее иного мужчины.

Эйнджел почувствовала, что краснеет. Это же надо, смущаться перед похитителем. Нелепость какая-то. Что такое есть в этом человеке?

Ответ она получила почти сразу – он наклонился к ней со своего сиденья и взял за руку, и сладкая волна прокатилась по Эйнджел, а ноги сделались как ватные. Он поднес ее руку к губам, и ей ужасно захотелось, чтобы он ее обнял. В голове воцарился туман, и все чувства Эйнджел сосредоточились на том пятачке кожи на ее руке, к которому он прикасался губами.

Макс пробормотал что-то нечленораздельное, перевернул ее руку и стал медленно целовать ладонь.

Это было уже слишком. Эйнджел со стоном закрыла глаза.

Макс резко отпустил ее руку, словно это был горящий уголек. Что он делает?!

Бормоча извинения, он выпрямился на своем сиденье и дальше сидел не двигаясь, стараясь думать о практической стороне своей затеи. К счастью, ехать оставалось недалеко. Но где была его голова?! Он что, не мог держать свои руки при себе? Ко всему прочему она еще не совсем оправилась после тяжелой болезни и вдобавок беременна. Остается только удивляться тому, что она не потеряла сознание, как только поняла, что происходит.

Надо вести себя с ней как с гостьей… почетной гостьей.

– Вам, наверное, холодно, Роза, – сказал Макс после долгого молчания. – Вот. – Он накрыл ее колени меховым пологом и еле удержался, чтобы не провести рукой по растрепавшимся серебристым волосам. Чертыхнувшись про себя, он отодвинулся в угол кареты и стал смотреть в окошко.

Он чувствовал на себе ее взгляд, но она молчала. Это было странно. Так смело держалась, а теперь…

Впрочем, какой толк гадать, о чем она думает и что чувствует, тем более что скоро он это узнает. Им предстоит провести вместе целый день и, если понадобится, ночь.

Ночь… Мгновенно вспомнилось, какой она была тогда на маскараде, – красивой, страстной… И снова будет такой, он в этом уверен, надо только обнять ее, поцеловать, а потом…

Ну нет, этого он делать не станет. Его цель – узнать правду, от кого она беременна, а не воспользоваться случаем к собственному удовольствию. Он постарается держаться от нее на расстоянии. Это будет единственно верное решение. Если только коснется ее – все, у него из головы все выскочит, даже его честное слово, и на него снова нахлынет желание, которому он не сможет сопротивляться.

С сиденья напротив донесся сдавленный стон. Эйнджел сидела, зажав рукой рот. Ей надо было помочь, но Макс не осмелился, вместо этого отодвинулся подальше, сделав по возможности равнодушный вид.

– Ох, – простонала Эйнджел, – если б только так не трясло. – Она подобрала с пола свой ридикюль, вытащила маленький флакончик, открыла и, поднеся к носу, стала шумно вдыхать.

– Вам дурно?

– Да нет, ничего, уже прошло.

Макс невольно улыбнулся.

– При нашей первой встрече, – заговорил он легким тоном, – у вас не оказалось при себе нюхательной соли. Я рад, что теперь вы носите ее постоянно с собой.

Эйнджел посмотрела на него, не отнимая от носа флакон.

– А откуда вы знаете? – Ее лицо выражало удивление.

– Вы были в глубоком обмороке, миледи. Я подумал, что у вас должна быть с собой нюхательная соль или что-то такое, но ничего не нашел. Я проверил ваш ридикюль… и карманы.

– Ох! – Она очень мило покраснела.

Максу подумалось, что она, наверное, представила себе, как он обыскивает ее вещи, пока она неподвижно лежит, почти голая, на скамье.

– Я поэтому и бросил вас – надо было что-нибудь найти, чтобы привести вас в чувство. Но когда я вернулся, вас уже не было.

– Я… я…

– А вы очень сообразительны, миледи. Не только выбрались из оранжереи, но и ухитрились незаметно уехать.

– Это вы надели мне маску, – тихо сказала Эйнджел, вертя в руках флакон.

Макс кивнул.

– И платье. – Она покраснела еще сильнее. Макс кивнул снова.

– Миледи, я не мог исправить того, что между нами произошло, но искренне хотел уберечь вас от новых неприятностей. Потому-то и запер дверь на ключ, когда уходил, чтобы никто не вошел, пока я не вернусь.

Эйнджел посмотрела на него из-под ресниц.

– Значит, вы все-таки вернулись? – шепотом спросила она.

Острое желание пронзило Макса. А ведь он даже не дотрагивался до нее. Макс отвернулся, не зная, что сказать.

К счастью, карета замедлила ход, сворачивая к небольшому, уединенно стоявшему дому Росса. Макс несколько раз, пользуясь случаем, посылал письма сержанту Рэмзи, так что у того было время подготовить дом к его приезду. Макс почувствовал легкий укол совести. Вряд ли Росс одобрил бы то, что он делает, но он далеко. Да и сам виноват – поручил Максу присматривать за своим домом. Ладно, можно потом извиниться.

Наконец карета остановилась, сержант Рэмзи, подбежав, открыл дверцу и опустил подножку.

– Изволите выйти, леди Роза? – произнес он, протягивая руку.

Эйнджел ступила на землю.

– Спасибо, – сказала она, оглядываясь по сторонам.

– И вы, капитан.

Макс бросил строгий взгляд на сержанта.

– Я пока не так немощен, чтобы не выйти самому.

– Конечно, капитан, – с ухмылкой ответил Рэмзи. Он направился к дому. Дверь открылась, явив еще одного седовласого слугу. – Доброе утро, приятель, – весело сказал Рэмзи, и оба вошли в дом.

Эйнджел, с интересом посмотрев им вслед, повернулась к Максу, при дневном свете выглядевшему еще забавнее.

– Капитан… – задумчиво проговорила она. – Армии или флота?

Макс качнул головой.

– Пусть это останется тайной, миледи.

– О, рассуждая логически, вполне можно вашу тайну разгадать. – Эйнджел прищурилась. – У вас руки не моряка. Значит, армейский капитан. Я права?

Она говорила это, задорно улыбаясь.

– Мы сюда приехали не загадки разгадывать, – пробурчал Макс. – Пожалуйте в дом.

– А что, у меня есть выбор?

– Конечно, есть. Вы можете войти в дом, где для вас приготовлена комната, там вы сможете отдохнуть и привести себя в порядок… или остаться тут. Кстати, собирается дождь.

– Нет, вы просто несносны! – Эйнджел притопнула ногой.

– Без сомнений.

– Ладно. – Эйнджел подхватила юбку и стала подниматься по ступенькам крыльца.

Наверху в спальне она умылась, причесалась и как следует почистилась, благо там имелись щетка и гребень. На широкую кровать она старалась не смотреть. Стояло утро, и если что-то и должно было случиться, то много позже.

Ожидавший в небольшой прихожей Рэмзи провел ее в уютную столовую, выходившую окнами в несколько запущенный сад. Короткий дождь кончился, и сквозь густые облака пробивалось солнце. Яркий луч внезапно упал на стол, высветив сахарницу. От запаха еды у Эйнджел сильно засосало под ложечкой. Неудивительно – последний раз она ела еще в Лондоне.

– Соизволите сесть, миледи? – произнес Макс, стоявший наготове, чтобы подвинуть ей стул.

– Благодарю. Должна признаться, я умираю от голода. Что на завтрак, Рэмзи? – повернулась Эйнджел к сержанту, который стоял у сервировочного столика.

Тот просиял, довольный тем, что его назвали по имени.

– Яйца всмятку, если вы их любите, и жареные почки с пряностями. И еще очень хорошая ветчина. И кофе.

– Замечательно. – Эйнджел рассудила, что почки будут слишком тяжелы для ее строптивого желудка. – Яйца, пожалуйста, и кусочек ветчины. А хлеб есть?

– Булочки с пылу с жару, только что испекли. И масло тоже свежее.

– Чудесно, – только и могла сказать Эйнджел. Когда они успели столько всего наготовить?

– Рэмзи и Фрейзер неплохо готовят, хотя иногда выходит не совсем то, что задумывалось, – вставил Макс, словно отвечая на ее вопрос.

Рэмзи что-то проворчал, Макс сделал вид, что не слышит. Ну а внимание Эйнджел было полностью поглощено едой.

– Вы отличный хозяин, сэр, – сказала она Максу. – Хотела бы я иметь слуг, умеющих так прекрасно готовить. – Она с улыбкой повернулась к Рэмзи. – Спасибо, все было очень вкусно.

– Принеси еще кофе, и можешь быть свободен, – добавил Макс. – Нам с леди Розой надо поговорить. – Он встал и отошел к окну.

Рэмзи принес и поставил на стол горячий кофейник.

– Спасибо, Рэмзи, – поблагодарила его Эйнджел. Макс даже не повернул головы. Дверь закрылась, и наступила тишина. Эйнджел налила себе кофе и стала неторопливо пить. Макс продолжал стоять неподвижно. Странный человек. – Макс, зачем вы так оделись? – спросила Эйнджел, теряя терпение. – И эта маска…

– Иначе вы бы меня не узнали, – ответил он, по-прежнему глядя в сад.

– Наверное, нет, но сейчас-то вы могли бы снять маску!

– Нет и нет, миледи, так лучше для нас обоих.

И это в благодарность за ее дружелюбное отношение к человеку, который ее похитил? Грубиян, не лучше кузена Фредерика.

– Ну что ж… Для нас обоих будет лучше, если я пойду отдохну, пока вы не будете готовы к цивилизованной беседе. Я ухожу, сэр! – Эйнджел со стуком поставила свою чашку на стол, поднялась и гордо прошествовала наверх в спальню. К ее удивлению, изнутри в двери торчал ключ. Она повернула его.

Ну вот, она одна и вроде бы в безопасности.

Эйнджел недовольно пошевелилась, не желая просыпаться. Ей снился такой хороший сон…

Кто-то стучал в дверь.

Эйнджел открыла глаза и вдруг вспомнила, где находится. Сердце испуганно подскочило. Как долго она спала? Она хотела только немножко полежать, а вместо этого – Эйнджел посмотрела в окно – дело-то уже к вечеру!

В гостинице, наверное, ее давно уже хватились.

– Миледи! – Это был голос Рэмзи. Эйнджел вздохнула с облегчением. Ей не хотелось разговаривать с Максом.

– Миледи, капитан приказал спросить, не надо ли вам чего. Говорит, может, принести вам чаю?

– Да, спасибо, выпью с удовольствием.

– Сию минуту, миледи! – Послышались удаляющиеся шаги.

Так, надо привести себя в порядок. И зачем только она легла прямо в платье, оно измялось ужасно. Потому и легла, что нет халата, а лежать раздетой побоялась, хоть дверь и заперта. Во всем Макс виноват, пусть теперь любуется мятым платьем.

Эйнджел присела у туалетного столика и стала расчесывать волосы.

Раздался стук в дверь.

– Чай, миледи.

Эйнджел быстро собрала волосы в пучок и отперла дверь.

– Спасибо, Рэмзи… Вы?!

Макс закрыл дверь плечом и пошел с подносом к столику у окна.

– Вы хотели чаю, я принес. Сливки и сахар, миледи?

Эйнджел, не в силах произнести ни слова, застыла, повернувшись к нему спиной. Это же надо быть такой невнимательной, сама его впустила!

– Может, выпьете, пока горячий?

В его голосе явно слышался смех. Этот человек еще и потешается над ней!

Эйнджел пересекла комнату и села.

– Благодарю вас за вашу услужливость. – Она поднесла чашку к губам. – Слишком сладко.

– Виноват, миледи, но я с радостью налью вам в другую чашку.

На столе стояли две чашки, одна из них была пуста. В нее-то он и собирался, как видно, налить чаю.

– А вы сами пить не будете, сэр?

– Не сейчас. Я думал, мы спокойно поговорим за чаем, но, как вижу, вы не в том настроении. Ну что ж, не стану навязывать вам свое общество, если это вам неприятно.

Эйнджел от неожиданности охнула.

– Желаете, чтобы я ушел?

– Да… то есть нет. Я… я ничего не понимаю. Вы меня похищаете и при этом обещаете, что не причините мне вреда. Говорите о чем-то, что касается нас обоих, но у нас с вами не может быть ничего такого! Мы совершенно чужие друг другу. Вы…

– Чужие, мэм?

О господи, ну что она несет! Небось покраснела до ушей.

– Вам очень идет, когда вы краснеете, Роза. Вам подходит это имя.

– Ничуть! И меня зовут вовсе не Роза.

Макс поднял брови.

– Тогда, может, вы скажете мне свое имя, чтобы я знал, как к вам обращаться?

Эйнджел глубоко вздохнула, восстанавливая равновесие.

– Не скажу. Так будет лучше для нас обоих.

Глаза в прорезях маски широко раскрылись.

– Сдаюсь, – сказал он, отвешивая поклон. – Вы быстро учитесь, миледи. Что ж, я этого заслуживаю.

– А чего я заслуживаю? Что я такого сделала, чтобы вы решили погубить меня? Я с вами с самого рассвета, а сейчас уже темнеет. Меня, наверное, уже повсюду ищут.

– Да нет, никто вас не ищет.

– Что?!

– Уверяю вас, никто вас не ищет. – Макс с невозмутимым видом наполнял чашку. – Как раз когда вы собирались завтракать, ваша горничная получила от вас письмо, в котором вы сообщили, что отправились на раннюю прогулку, случайно встретили старую подругу и та пригласила вас провести вместе весь день до самой ночи. – Он холодно улыбнулся Эйнджел и пододвинул к ней сахарницу. – Или, может быть, до утра.