Мой муж — зомби (СИ)

Глава 6

Живой Вадим Демчук — редкостный скупердяй, старомодный соплежуй и простак, которым все окружающие вертели, как им вздумается. Не зря я сумела получить статус невесты за полгода, просто заглядывая ему в рот, изображая мамочкину заботу и святую невинность, а главное — полное безразличие к его благосостоянию. Охотницу за деньгами сам Вадик разглядеть был не способен, но обвести вокруг пальца его некогда великого отца: о, этим достижением я искренне гордилась. Или, скорее, радовалась везению: Владимир Демчук в молодости был фанатом Ады Валицкой, и потому сразу отнёсся ко мне лояльно и ни капли не сомневался, что я обеспечена материально.

Как же меня передёргивало от этой патриархальной семейки, дружно ожидающей моих борщей и новых наследников фамилии. Но мёртвый Вадюша, эта послушная кукла, одним касанием пальца открывшая для меня сейф, оказался прекрасен. Чёрт, я его почти полюбила в момент, когда железная крышечка со звоном разблокировалась, и запрятанный в шкафчике под письменным столом стальной ящик стал моим целиком.

— Милый, какой ты умница! — проворковала я, в порыве чувств едва не чмокнув зомби в щёку, но вовремя опомнилась и велела: — Вадим, сядь на диван.

Он натужно закряхтел и вразвалочку ушёл в указанный уголок кабинета. Диван скрипнул натуральной кожей под его весом. Я же с восхищённым писком встала перед шкафчиком на колени и принялась выгребать содержимое тайника. Перемотанные банковскими бумажными лентами ровные пачки новых розовых пятитысячных купюр ворохом полетели на нагретый солнышком ореховый паркет. За ними даже оказались и несколько стопок с долларами: похоже, остались ещё с досанкционных времён. Сейчас они уже не настолько ценны как раньше, но если по итогу придётся бежать за границу — лишними не станут.

От сердца знатно отлегло: чувствуя под задницей финансовую подушку, дышать в разы легче. Пересчитав пачки, я пришла к выводу, что наличными мне досталось миллиона три рублями и тысяч пятнадцать в долларах. До получения полного наследства Демчуков хватит с лихвой: да, лишних трат лучше пока не делать, но жить можно, и жить в кайф.

С лица не сходила счастливая улыбка, когда я закончила считать деньги и бережно сложила их на стол.

— Что тут у нас ещё? — пробормотала себе под нос, нащупав на дне сейфа две тонких папки.

Рухнув в крутящееся кожаное кресло, бросила на Вадима заинтересованный взгляд — как будто он мог мне пояснить, что ещё держал в сейфе помимо заначки. Тот, естественно, продолжал пялиться в обшитую деревянными панелями стену, не выражая ни единой эмоции.

Бревно. Но таким он нравился мне куда больше: не требовал учиться готовить и не лез под юбку. Что ж, если засунуть подальше мысли о его мёртвости, то в целом: я получила идеального мужа. Больше не надо бегать перед ним на цыпочках, увиливать от интима и целоваться — вот, что было пыткой. Со слюнями он и живой не умел сладить.

Вздохнув, я открыла первую папку, в которой нашлось несколько мультифор с документами. Договор с застройщиком о купле-продаже дома, выписки о собственности, бумаги на технику — помимо «Крузака» в гараже стоял внедорожник для рыбалок, а где-то на Чудиновом озере значился домик и прогулочный катер. Скромно. Зная реальные обороты «Райстар» — такой жалкий набор можно считать стыдным. Вадик мог бы смело купить себе личный вертолёт, яхту и пару рабов в придачу, но предпочёл скромный коттедж рядом с лесом.

Во второй папке содержимое оказалось куда веселее. Это была заверенная нотариусом копия завещания Владимира Сергеевича: старик прекрасно знал, что при любом лечении ему не дожить до нового года. Потому и торопил нас со свадьбой: хотел успеть побывать на женитьбе сына. Вчера на торжестве он уже был в коляске, которую возила сиделка, а отбыл спустя полчаса дежурных поздравлений в ресторане. И выглядел не лучше высохшей мумии.

Завещание оказалось предельно коротким, и сюрпризом не стало: один абзац, всё — Вадику. Вот только приписка в конце заставила меня выпрямиться в кресле и ощутить холодок на лопатках.

«Виктор Владимирович Демчук и любые его потомки не обладают правом на наследство. Считать это последней волей усопшего и не признавать права вышеуказанного лица даже в судебном порядке».

— Оп-ля, — только и прошептала я, снова вопросительно посмотрев на Вадима: — Ну и кто такой Виктор Демчук? У тебя что, есть родной брат?

Новость шокировала, и очень неприятно. За полгода я ни разу не слышала и слова о каком-то там Викторе. Судя по тому, что его так категорично выбросили из завещания — от семьи от отлучён. За что? И насколько юридически защищена я от возможных посягательств этого внезапного братца, ведь когда не станет и Владимира Сергеевича, и Вадика — тот вполне может оспорить моё сомнительное право через суд.

Я выругалась и с тоской глянула на стопки денег на столе. Как бы ни оказалось, что это моя единственная выгода с происходящего дерьма. Придётся заказать консультацию юриста, и очень аккуратно, тайком. А ещё не помешает выяснить, откуда это имя вообще выползло в завещании. Вдруг на смертном одре свёкр всё-таки простит непутёвого сына (что бы он там ни натворил), и тогда я останусь у разбитого корыта.

Тянуть дальше некуда: вытащив из кармана шорт телефон, я набрала Женьке. Лгать ему не собиралась совершенно, но поверить мне он сможет лишь приехав лично. Может, и прояснит ситуацию — всё же это он был организатором нашего маленького плана касательно империи Демчуков.

— Чип, привет, — бодро отозвался в трубке родной голос после двух гудков. — Как дела у моей красотки, как брачная ночь прошла?

От одного лишь озорного тембра я почувствовала себя лучше. Словно от самого инфаркта Вадима и до этого момента на груди лежал груз, а теперь его убрали — и можно вздохнуть нормально. Близнец, родившийся на две минуты раньше меня и похожий со мной настолько, что казался мужской версией меня самой — самая светлая часть моей жизни. И мы с ним не врали друг другу никогда. Именно он уговорил меня перестать размениваться по мелочам и бросить сети на крупную рыбу. Именно он эту рыбу и прикормил.

— Привет, Дейл, — в тон ему ответила я, использовав наши старые клички, подаренные любимым некогда мультиком от «Диснея»: из тех, которые показывали по «Первому» рано утром в воскресенье. — Ты сейчас можешь говорить без чужих ушей?

В трубке послышалось лёгкое шуршание, затем скрип — похоже, от двери. А затем уже куда более серьёзный голос:

— Теперь могу. Что стряслось? Этот козёл что-то…

— Нет, совсем нет, — спешно оборвала я его предположения. На всякий случай глянула на выход из кабинета, но кажется, Матвей решил оставить меня в покое, а Нина Аркадьевна — приготовить еды на маленькую армию, и в коридоре была тишина. — Я даже не знаю, с чего начать. Да ты мне и не поверишь, если не увидишь всё сам: решишь, что я обдолбалась. Так что завтра жду тебя у нас, и не одного…

— А с кем? Надеюсь, не с судмедэкспертом? Учти, если надо кого-то закопать, это лучше ночью, и машину надо побольше…

Я задавила улыбку и на миг прикрыла глаза. Вот, за что обожаю Женьку. Ему плевать: что, как, почему. Если мне нужна помощь, он расшибётся в лепёшку. Это как старый анекдот — хочешь узнать, кто действительно твой близкий человек, так предложи ему избавиться от трупа.

— Никого не надо закапывать, но ты думаешь в верном направлении. Начинай записывать. Во-первых, завтра ты должен приехать в компании доктора. Или того, кто его хорошо сыграет. Этот человек должен изобразить для Нины Аркадьевны осмотр Вадима, выписать справку о его гнойной ангине — и может убираться. Справишься?

— Ну… Где-то был у меня номер одной хорошенькой медсестрички…

— Супер. Я заплачу, сколько скажет — но чтобы рот держала закрытым, — уже чувствуя напряжение на том конце провода, я спешно выкатила вторую просьбу: — Ещё мне нужно, чтобы ты организовал ежедневную поставку на наш адрес живых кур. Одна штука в день. Лучше пусть привозят после шести вечера или до восьми утра.

— Слушай, Чип, это конечно смешно, но твои шуточки сегодня наркоманские, — сдавленно хохотнул Женька. — Или ты серьёзно?

— Серьёзнее некуда. Ещё мне нужен набор цветных линз, голубых. Смотри, чтобы цвет был не сильно яркий, естественный. Коробку резиновых перчаток и одноразовых фартуков… Антисептик, чем больше, тем лучше. И если порадуешь меня чем-то антистрессовым сверху, будет вообще классно, — закончила я дикий список с тяжёлым вздохом.

Женька затих, так надолго, что я уже начала сомневаться, расслышал ли он меня. Попыхтев в трубку, он несмело уточнил:

— Итак, если я правильно понял: завтра мне надо приехать с поддельным доктором, живой курицей, цветными линзами, набором юной поломойки и ящиком мартини. Поправь, если что забыл?

— Всё правильно. И ещё попробуй пройтись по знакомым: нет ли у кого хорошего юриста. Нужна консультация, — нахмурившись, я постучала ногтями по папке с завещанием, которая всё ещё лежала на моих коленях. — Ну и напоследок: надеюсь, ты знаешь, кто такой Виктор Демчук?

— Знаю. Не телефонный это разговор, но можешь по его поводу не переживать: про старшего Демчука уже давно никто не слышал. А вот тебе дофига чего надо будет объяснить, — протянул Женька, и после маленькой паузы всё-таки не сдержал любопытства: — Неужели ты Вадика до смерти затрахала? Чип, если дело дрянь, может, мне прямо сейчас приехать?

— Не надо. Это лучше… один раз увидеть, чем сто раз услышать.

Я нервно сглотнула, остановив взгляд на Вадике, у которого снова сам собой приоткрылся рот. Закатив глаза, поднялась с кресла и подошла к нему. Кончиком пальца попробовала «поднять» падающую нижнюю челюсть, и, к счастью, удалось заставить его сомкнуть губы.

Уловив мой рассеянный тон, Женька больше вопросов задавать не стал.

— Окей, жди завтра. Всё будет.

— Ты знаешь, как я тебя люблю?

— Не подлизывайся, — фыркнул он, но затем приглушённо добавил: — И я тебя. В какую бы задницу ты не влетела на этот раз.

Он отключился, даже несколько поспешно — немудрено, ему за оставшиеся полдня нужно намотать пару кругов по городу. Ничего, пусть побегает. Если бы у него была хоть капля деловой хватки, мы бы не оказались на грани полного банкротства: наследство мамы быстрее профукивал как раз он, периодически пытаясь раскрутить новый бизнес и каждый раз приползая ко мне с намотанными на кулак соплями. И Юлечка, сцепив зубы, снова шла искать нового кавалера, который закроет наши долги.

«Кавалер» снова потянулся за моей рукой, как только попыталась её убрать от его лица. Причём так шустро, что я, отвлекаясь на экран телефона, едва успела одёрнуть пахнущие миндальным молочком пальцы, и зубы Вадика щёлкнули в сантиметре от них.

— Блин! Вадим, нельзя! Слышишь, тупое ты бревно? Завтра будет тебе курятина. А меня кусать нель-зя! — как можно чётко проговорила я, заглядывая прямо в подёрнутые молочной плёнкой глаза.

Нет, я определённо не создана для материнства. Тем более для того, чтобы нянчить такого детину. Не уверена, понял ли он меня, но по дороге обратно в спальню больше попробовать моих конечностей на зуб не пытался. Уложив его обратно в постель и накрыв одеялом с головой, я упорхнула прибирать деньги, а потом надолго залипла в телефоне, отвечая на поздравления со свадьбой в чатах. После и вовсе вздремнула, компенсируя бессонную ночь.

Ровно в шесть вечера далеко внизу хлопнула входная дверь, оповещая об отбытии Нины Аркадьевны. Спустившись на первый этаж к кухне в надежде наконец-то заполнить пустующий желудок, я обнаружила среди натёртых до блеска молочных фасадов шкафов и расставленных в идеальном порядке на индукционной плите кастрюль Матвея. Он тяжело облокотился на столешницу и сонно наблюдал за закипающим чайником.

— Нина Аркадьевна ушла? — спросила я у него, с интересом приподняв крышку на одной из сковородок.

Потрясающий запах пряной индейки и тушёных овощей: уж чего, а умения готовить у этой бабульки не занимать. Желудок жалобно заурчал на обещание еды, и воспоминания о голодном зомбаке уже не были способны унять аппетит. Сегодня — никаких диет и рукколы, это точно.

— Ага. — Матвей кивнул, а затем добавил как-то без особого энтузиазма: — Я с ней маленько разговорился, попросил не ходить лишний раз на ваш этаж — вроде как у вас так бурно медовый месяц начался, что даже мне стонами мешаете. Она обрадовалась, обещала за вас свечек в церкви наставить.

— Это же не станет проблемой? — на всякий случай уточнила я, потянувшись к верхнему шкафу за тарелкой.

— Ну, от одной свечки за здравие твой муженёк точно не оживёт, не волнуйся, — усмехнулся Матвей. — Лишь бы над ним самим ничего шептать не начала, а то знаешь — в Бенине сильные шаманы, но наши знахарки иногда и покруче загнуть могут. Дай там кружку заодно.

Я подтянулась повыше и добыла ему кружку — попалась та, которую в шутку дарили Вадику на мальчишнике: с негром из «Порнхаба» и надписью «секс-инструктор». Не без подкола поставив её перед Матвеем, я как можно более невинно спросила:

— А ужин? Тут на целую армию наготовлено.

— И всё — с солью, — грустно вздохнул он и покрутил кружку, оценивая картинку. — Класс. Будет моя, пока я тут вынужденно прописался. Как там правильно… «Тренеры не играют»?

От его тоскливого вида я невольно ощутила укол вины: совсем забыла попросить Нину Аркадьевну приготовить какое-нибудь блюдо без соли. И тут же потрясённо моргнула, поражаясь самой себе — чтобы я, и вдруг ощутила себя виноватой? Сожаления — для хронических неудачников.

И всё же пришлось наудачу залезть в духовку, где ожидал часа десерт: три красиво зарумянившихся тарта с лесными ягодами. Бабулька расстаралась для такого дня.

— Ну, тут соли быть не должно, — бормотнула я, с помощью прихватки вынув противень.

— Если ты предлагаешь мне в ближайшие недели есть одни сладости, то кажется, готовить придётся себе самому. Не впервой, — поворчал Матвей, однако пододвинутую ему тарелку с тартом взял.

Плеснув себе кипятка, вытащил из кармана джинсов маленький марлевый мешочек, наполненный какими-то травами, и сунул в кружку. По кухне пошёл цветочно-прелый запах, похожий с тем, который источали его сигареты. Я поморщилась и спешно положила себе индейки.

— Так выходит, тебе уже приходилось… поднимать зомби? Раз не впервой? — устроившись с ужином за барной стойкой, которой заканчивался ряд кухонных шкафов, решила я разбавить неуютную обстановку.

Иди в столовую было лень, и похоже, Матвей это разделял — усевшись напротив меня со своим непонятным чаем и тартом, он принялся уплетать еду, между дел пояснив:

— Приходилось. Но с куда более благородной целью, чем сейчас. В племени, рядом с которым я жил, порядки суровые: если отец семьи умирает, всех женщин, включая дочерей, тут же отдают замуж. От инфекции умер один работяга, у него остались жена и дочь-подросток. Их бы разлучили, и тогда они попросили меня временно поддержать жизнь в их отце и муже. Я согласился, и как только они собрали денег, чтобы перебраться подальше от местного вождя в Порто-Ново — закончил действие чар и похоронил беднягу сам.

Наверное, он ждал, что такой рассказ вызовет у меня восхищение, но я лишь поняла: похоже, он и впрямь жил в Бенине. Нарочно подобный бред не придумать. Прожевав кусочек восхитительно мягкой индейки, уточнила:

— И как долго ты держал ходячего мертвеца в прошлый раз?

— Около трёх недель. Но те женщины заботились о нём сами, — он шумно отхлебнул чаю и закусил тартом.

— Не понимаю. Ты же русский: и фамилия наша, и мордашка. Каким ветром тебя могло занести в Африку?

Невольно остановила взгляд на его предплечьях, испещрённых странной символикой. Вспомнив, как чёрточки, снежинки и кружки подсвечивались изнутри во время ритуала над Вадимом, заёрзала на высоком стуле. Это, определённо, самый дикий ужин с мужчиной, какой у меня был.

Матвей усмехнулся и вдруг задрал повыше рукав футболки, обнажая плечо. Вместо новых символов вуду там показалось куда более потускневшее тату: «A(𝖨𝖨) Rh+».

— Так ты что, солдат? — удивлённо ахнула я: уж на кого, но на вояку он точно не был похож! Да и какие русские солдаты могли быть в Бенине?

— Нет, конечно, — закатил он глаза и сунул в рот последний кусочек тарта. — Я — врач. Точнее, хотел им быть, пока меня не забрал на службу Барон.

— А поподробнее?

— А поподробнее — когда мне было пятнадцать, мы с мамой уехали спасать третий мир от очередной их заразы с миссией Красного креста… Так и остались там, где были нужны. Духом и телом.

— А дальше? — я забыла жевать и ждала увлекательнейший рассказ про африканские племена, но Матвей вдруг отставил пустую тарелку и поднялся:

— У меня так от от одного сладкого задница слипнется… А дальше, как ты сама выразилась, демо-версия кончилась: остальное по таксе, — фыркнул он на моё разочарованное выражение лица.

— Не очень и хотелось, — недовольно протянула я: изобразить полное безразличие не вышло.

Найдя в недрах холодильника бутылку кефира и пару яблок, Матвей взял их вместе с чаем и удалился на второй этаж. Я задумчиво поковыряла свой ужин ещё немного, но неудовлетворённое любопытство напрочь отбило желание есть. С тоской подумала, что всё оставшееся содержимое кастрюль придётся смыть в унитаз — для Нины Аркадьевны надо сделать вид, будто ужинало ещё двое мужчин.

Что ж, остаётся надеяться, что метастазы добьют Владимира Сергеевича поскорее: от трёх недель в доме с чокнутым вудуистом и зомби я сама могу поехать головой.