Мой (не) желанный босс

Глава 38

— А ты не помнишь, Лерочка? — Отец Марка удивился моей девичьей памяти, но я действительно не помню чтобы кому-то спасала жизнь. Да и не припоминаю чтобы вообще встречала Владлена Григорьевича. — Это же было всего год назад. У меня была встреча с партнерами в ресторане Марка, в котором ты, как выяснилось значительно позже, работала. Весь вечер пили, ели, ушли только когда ресторан стал закрываться. Какое-то время еще поговорили на улице и разошлись, но по дороге к машине мне резко стало плохо. На мое счастье, ты проходила мимо парковки и, увидев меня, сразу подбежала, в скорую стала звонить, но им было долго ехать и, недолго думая, ты вызвала такси. Кто же мог подумать, что у такой хрупкой девушки столько силы, что ты практически дотащила меня до такси. Ты привела меня в больницу и отдала на попечение врачей. Меня отвезли в операционную, а вещи что были при мне оставили тебе. Поэтому, когда мне позвонила жена, ты ответила и всё рассказала. Когда Сашенька приехала, ты не ушла, а осталась с ней и всё время, пока шла операция, поддерживала и успокаивала.

— Да, если бы не ты, то меня бы на соседний стол к мужу забрали. — В глазах мамы Марка были страх и беспокойство той ночи. Она больше жизни любила мужа и страх его потерять время от времени накатывал с новой силой.

Рассказ Владлена Григорьевича всколыхнул во мне обрывки мутных воспоминаний. Это были даже не кадр воспоминаний как таковые, а скорее чувства, что я тогда испытала. Беспокойство, страх, надежда. Да, тогда это был совершенно незнакомый мне мужчина, но как я могла пройти мимо того, кто нуждался в помощи? Когда после больницы я пришла тогда домой, мои руки всё ещё тряслись. Я точно помню, что дома в ванной я расплакалась от облегчения, что всё обошлось.

— Ты ушла только после того, как меня отправили из операционной в палату. Мы тогда так и не узнали твоего имени. Поэтому придя в себя я поручил сыну отыскать тебя и как следует отблагодарить. И какого же было моё удивление, когда он сказал, что вы живёте вместе.

— Что вы! Какая тут может быть благодарность? Я поступила так, как поступил бы каждый. Тем более, я считаю, что я помогла вам, а в следующий раз, если я или кто-то из моих близких будет в беде ему обязательно поможет неравнодушный человек. Карма.

— И правда какая тут благодарность. Мой сынок скорее сущее наказание. — Усмехаясь покачал головой мужчина.

— Отец! — Марк даже покраснел от возмущения.

— А я разве не прав? Ты же бываешь просто невыносим. Я помню, как вы с Сашенькой тогда меня душили своими наставлениями и опекой, словно я сахарный ребенок. — Это было сказано деланно возмущенным тоном, но было видно, что Владлен Григорьевич любит и ценит свою семью, а возмущается просто для проформы. — Так что, Валерия, держись. Он еще с ложечки тебя кормить будет.

— Это правда. — Согласно со всем сказанным покачала головой Яна. — В детстве он не был таким занудным. С ним можно было проказничать и строить козни, а сейчас ведет себя как старик. И это при том, что я старше.

— Просто я повзрослел, а ты только выросла. — Марк и Яна состроили друг другу забавные рожицы.

— Оба ведете себя как малые дети. — Вздохнув покачала головой Саша. Владлен Григорьевич только тепло улыбнулся.

От этой семейной идиллии у меня на глаза навернулись слёзы от умиления и толики зависти. Хотелось, чтобы мама сейчас пришла и так же улыбалась мне, заботилась и интересовалась моим самочувствием.

— Ну что-то мы засиделись. Пора по домам, но мы еще заглянем в ближайшее время. — Стала собираться Саша, подталкивая мужа и дочь в сторону выхода. — Отдыхай побольше, Лерочка, и скорее поправляйся.

— Пока, Лерчик. Я загляну завтра, поболтаем. — Послала мне воздушный поцелуй Яна.

— До свидания! Приятно было познакомиться. — Помахала я всем на прощание и устало откинулась на подушку. К счастью, благодаря капельницам ничего не болело, но усталость словно окутала всё тело.

— Просто, мои родители не могли утерпеть и сами заявились, не слушая моих возражений. — Марк проводил свою семью и снова опустился на стул рядом с моей кроватью.

— Ничего, мне даже приятно. У тебя прекрасная семья.

— Вот видишь, а ты боялась. Но мама права, тебе нужно отдохнуть, чтобы быстрее поправиться. Засыпай, если проснешься и меня не будет, не пугайся, мне нужно будет отъехать по работе.

Пока я не уснула Марк сидел рядом и нежно гладил мою почти здоровую руку.

Проснулась я уже когда на улице стемнело. Как же всё-таки тяжело без телефона, даже время не посмотреть. Внезапно в палату заглянула медсестра:

— О вы не спите! Не хотите поужинать? — Девушка вошла в палату и помогла мне сесть, уперевшись спиной на подушку.

— Да, было бы неплохо. — не знаю сколько прошло времени, но судя по ощущениям ела я достаточно давно.

— И к вам тут гость пришел. — Лицо девушки на секунду странно исказилось. — Говорит, что ваша родственница. Пропустить?

Какая родственница? У меня же только мама, которая даже не знает, что я в больнице. И это точно не Саша или Яна, они только сегодня были. Может не пускать? Но так интересно кто там и что этой «родственнице» от меня надо.

— Пропустите. — В конце концов, что может случиться.

Спустя пару мину после ухода медсестры в палату величественно зашла та, кого я меньше всего ожидала здесь увидеть. Водрузив своё тело на стул, женщина осмотрела меня.

— Добрый вечер, Валерия. Выглядишь ты лучше, чем я ожидала. — Как всегда высокомерно произнесла Лилия Семеновна.

Мама Коли была одета в шубу, поверх которой был накинут халат для посетителей. Могу догадаться, что именно из-за этого халата у медсестры так исказилось лицо. Лилия Семеновна не могла обойтись без концерта даже в больнице.

— Пришли посмотреть на дело рук и ног вашего сынка? — На вежливое общение с этой дамой у меня не было совершенно никаких сил и, если честно, желания тоже.

— Нет, конечно. — Ни один мускул не дрогнул на её надменном лице. Словно она не видела ничего ужасного в произошедшем. — Я пришла поговорить с тобой.

— Нам не о чем разговаривать.

— Вот тут ты, дорогуша, ошибаешься. Ты должна прийти на слушанье Коли и сказать, что не имеешь к нему никаких претензий.

От такой наглости я даже дар речи потеряла. Я просто сидела в кровати и как рыба открывала рот, не зная, что ответить на подобное заявление.

— Ну чего ты так на меня уставилась? Ты даже представить себе не можешь как сейчас мой мальчик страдает. Он же не выживет среди этих уголовников. А тебе ничего не стоит просто прийти на суд и сказать, что это не Коля с тобой сделал, а кто-нибудь другой. Например, твой новый хахаль, с которым ты приходила ко мне домой. или вообще сама неудачно упала.

В этот момент я просто не могла поверить, что взрослый и здравомыслящий человек может серьезно мне предлагать такое. Но Лилия Семеновна была полностью уверена в своей правоте.

— Вы издеваетесь? Ваш сыночка похитил и избил меня, пытался изнасиловать и продать за свои долги. А вы просите меня дать ложные показания на суде? Вы в своём уме? — Я старалась говорить спокойно, но голос срывался.

— Да, оступился. Признаю. Но ты жива, ничего критичного с тобой не случилось и явно идешь на поправку. Так зачем же зря портить жизнь Коленьке? Тем более, тебе самой сколько проблем с этими судами да допросами будет. Мы же так просто не сдадимся, все нервы тебе измотаем пока или сама не сдашься, или мы невиновность Коленьки не докажем.

— Даже если я откажусь давать показания и отзову все претензии, его всё равно посадят. Его взяли на месте преступления. Коле не отвертеться, и никто ему не поможет.

Лицо матери Коли начало багроветь, что не предвещало ничего хорошего.

— Вот всегда я знала, что такую тварь как ты нельзя подпускать к моему сыночку! Всю жизнь ему испоганила, а теперь не хочешь ответственность нести!

— Позвольте, какую ответственность? Это не я Колю в азартные игры втянула, не я его на наркотики подсадила и заставила у меня деньги воровать и, тем более, я не просила его похищать меня и творить весь тот кошмар, что он со мной сделал. Хватит считать Колю безгрешным ангелом! Ваш сын чудовище! И он получит то, что заслужил. — Голос мой звучал твердо и уверенно. Я вложила в него все силы, что у меня были и устало откинулась на подушку.

— Откуда в тебе эта жестокость? Коленька говорил, ты добрая, милая и покладистая девушка. — Лилия Семеновна начала всхлипывать, явно пытаясь разжалобить меня. — Если ты всё на зло мне делаешь, то прости меня, что не принимала тебя и относилась с холодом. Но сын то в этом никак не виноват. Он любил тебя. Всё время убеждал меня какая ты замечательная, и как я к тебе несправедлива. Пожалей ты нас! Не будем больше ничем тебе докучать, всю жизнь будем благодарны! Только отведи Коленьку от тюрьмы. Он исправится, снова на работу пойдёт. А с судимостью его же ни на какую нормальную работу не примут. — Достав откуда-то белый платочек Лилия Семеновна утерла слезу, скатившуюся по лицу, отражающему крайнюю степень печали и раскаяния.

Видимо понять, что угрозами и увещеваниями меня не взять, женщина решила перейти к другой тактике и давить мне на жалость. Но её крокодильи слёзы меня совершенно не трогали. Я устала и поняла, что пора прекращать этот цирк.

— Лилия Семёновна, знаете, с одной стороны, я могу понять вас. Вы любите сына и не хотите, чтобы он попал в тюрьму. Но с другой стороны, пора вам открыть глаза и объективна посмотреть на того, кого вы вырастили. Коля уже не маленький мальчик, которого надо защищать. Сейчас он мало чем отличается от тех самых уголовников, которых вы так боитесь, а некоторым может еще и фору дать. Действительно, будучи с ним в отношениях я старалась делать для него всё даже в ущерб собственным интересам, старалась понять, подержать, оградить от трудностей лишь бы он остался со мной. Но он взрослый мальчик, который сам принимает решения и сам несет за них ответственность. Я дам в суде показания против Коли, а мой адвокат уже собирает документы с доказательствами для передачи их в прокуратуру. Поэтому никакими угрозами и мольбами вам не удастся меня переубедить.

Я говорила спокойно, у меня уже не было сил спорить и что-то доказывать. Эта женщина словно уже одним своим присутствием вытягивала из меня энергию. Да и есть уже изрядно хотелось. Но видимо медсестра тоже боялась зайти в палату пока Колина мама не ушла.

Пока я плавала в этих мыслях женщина преобразилась. На её лице не осталось и грамма раскаяния, передо мной снова была та же дама, что вошла в палату с надменным и злобным лицом. Её глаза буквально излучали ненависть.

— Ты у меня ещё помучаешься, дрянь! Пожалеешь, что сейчас не послушалась! Произошедшее тебе детской шалостью покажется! Ответишь за испорченную жизнь моего сына! — Женщина нависла надо мной, заставив вжаться в подушку. Мне показалось, что она готова вцепиться мне в горло.

— Что здесь происходит!? — Голос громом разнесся по палате.

Марк с устрашающе холодным лицом приблизился к женщине и оттолкнул её от меня за плечо.

— Что вы тут делаете и кто вас сюда впустил? — Этот тон мог заморозить даже Сахару, но Лилия Семеновна явно где-то храброй воды выпила.

— А вот и хахаль пожаловал. Пришел свою подстилку защищать? И не мерзко после всего случившегося к ней прикасаться? — Женщина мерзко ухмыльнулась.

Видимо это стало последней каплей для босса.

— Либо вы сейчас сами выходите и никогда больше не возвращаетесь, либо присоединитесь к своему сыночку в кутузке. Выбор за вами. — Марк говорил спокойно, но от этого стало еще страшнее, даже я непроизвольно сжалась, что уж говорить о матери Коли, которая наконец-то прониклась и уже пятилась к двери.

Когда женщина скрылась и виду, аккуратно прикрыв за собой дверь, Марк всё еще стоял ко мне спиной.

— Марк, — неуверенно позвала я, но мужчина даже не шелохнулся.

Он только сжимал кулаки до побеления костяшек. Поэтому собравшись немного я неуверенно коснулась его напряженной руки, заставив мужчину вздрогнуть.

— Сейчас вернусь, потороплю медсестру с ужином. — И быстрым шагом покинул палату.

Когда Марк вернулся я уже доедала ужин. Был он абсолютно спокоен и улыбнулся мне. Оставшийся вечер мы провели вместе. Естественно, я пересказала любимому весь разговор с несостоявшейся свекровью. После его выслушала поток удивительных красочных нецензурных оборотов от босса. Таким его мне видеть еще не приходилось. Марк пообещал, что эта семейка меня больше не побеспокоит, но на слушанье мне прийти придется, а всеми остальными делами будет заниматься мой адвокат- Георгий Семенович.

После этого время в больнице потекло скучно и однообразно: осмотры, процедуры. К счастью, каждый вечер приходил Марк и рассказывал мне что-нибудь новенькое. Заходили Яна и родители Марка. Саша каждый раз приносила с собой гору еду, словно я не в больнице с четырехразовым питанием, а в голодном краю. Но женщину было не переубедить, и она старалась меня окружить всевозможной заботой. Несколько раз приходила Надя и уверяла, что все ждут моего возвращения. Эти моменты были единственным для меня развлечением, так как из-за травмы головы мне нельзя было ни читать, ни смотреть телевизор, а с переломами особо не погуляешь.

Через две недели мне разрешили вернуться домой, с условием, что за мной будет кому присматривать.