Мой сладкий грех

Глава 11

Назар

— Слушай, я отвык уже от Богдановича по средам, еле дожил до конца тренировки, — говорит Серега.

Мы сидим в раздевалке после утренней тренировки.

— Ну ты сам маху дал. Нужно было дополнительную в другой день брать. Помнишь же, что по средам усиленная.

— Реально маху дал, Алена прилетает, а я, бл*дь, бобик сдох. Ты в аэропорт, кстати, едешь?

Откидываюсь спиной к стене, сам не знаю, как лучше поступить: встретить Карину и там расставить все точки или попросить Серегу забрать ее.

— Возможно, не смогу. Подвезешь Карину домой?

— Назар, что у вас происходит?

— Как раз ничего не происходит. Было и прошло.

Серый присвистывает.

— Истерика начнется прямо в аэропорту, — ржет, — что мне ей сказать?

— Я ей напишу.

— Новая на горизонте замаячила? Колись.

— Угу.

— Кто такая?

Некоторое время молчу, не знаю озвучивать или нет, но прихожу к тому, что все равно, станет явным.

— Калинина.

— Что? Ты что камикадзе?

— Похоже, да.

— Нах*р тебе эти проблемы? — недоумевает Серый.

— Я тоже вначале так подумал. Но решил не ограничивать общение, закончит ремонт, разойдемся в разные стороны и не вспомню. Не знаю, как затянуло. Очнулся, когда понял, что мы уже летим на полной скорости и поздно тормозить.

— Ошалеть! Реально запал?

— Запал…

— И попал… — обреченно констатирует Полянский.

Во второй половине дня заезжаю к Карине. Она кидается мне на шею, тараторит какую-то хрень, предлагает обед. Мне смешно, она и готовка понятия несовместимые, небось, принесла еду в контейнерах из ближайшего кафе.

— Карина, остановись, — опускаюсь на диван в гостиной, она садится рядом.

— Что-то случилось?

— Мы больше не будем вместе.

— Что? Почему? — ошарашено смотрит.

— Перегорело…

— Ты…ты меня неделю назад провожал, все было нормально… Это шутка, Назар? Шутка?

— Я что на клоуна похож?

— Но почему? — она пускает слезы.

Ну понеслась.

— Я не пришел объясняться. Я сообщаю, чтобы больше не было иллюзий.

— То есть, причину я не услышу? Это из-за нашего телефонного разговора, да? Прости, я помню, что ты не любишь ультиматумов. Я просто сорвалась. Мне, когда написали, что ты с ней на вечеринку приехал, у меня крышу сорвало. Назар!

— Крыша, как я вижу, на месте. Все у тебя будет хорошо.

Поднимаюсь и иду на выход, Карина семенит за мной.

— Останься хотя бы сегодня, пожалуйста, — закидывает руки мне на шею.

Снимаю их, как же не люблю женщин, которые навязываются.

— Карина, я четко обозначил свою позицию. Ты все поняла, хватит включать дуру. Я же знаю, что ты не дура.

— Хотя бы объясни почему уходишь? К ней?

Оставляю ее без ответа, выхожу, не дожидаясь лифта, сбегаю по ступенькам вниз. Ненавижу бабские истерики. Завожу машину и набираю Нику. Она не берет трубку.

Еду домой, может, там по этажам бегает, не слышит звонка. Соскучился жесть. Расстались только позавчера. На следующий день не стал ее дергать, слышал, что после первой ночи там все зажить должно, а увидел бы, не удержался. Бл*дь, никогда таким на заморачивался. Куда я попал, что вообще происходит? Стебусь над собой, но продолжаю, как пацан, ехать в надежде увидеть ее.

На участке уже высажены деревья и кусты, идет посадка цветов, оцениваю, проходя в дом, общую картину — невероятно. Даже успела многоуровневые клумбы обустроить. Внутри снует народ, Ники нет, хотя рабочие говорят где-то здесь.

Поднимаюсь на второй этаж, заглядываю по комнатам, попутно отмечая, что картинка вырисовывается и она мне очень нравится. В одной из спален подхожу к окну, и в поле зрения попадает она. В окружении трех мужиков с задней стороны дома что-то активно показывает, они слушают, раскрыв рты. На ней белая короткая юбка и лавандового цвета широкий топ. Когда она поднимает руку и показывает куда-то вдоль сада, он приподнимается, и я вижу полоску кожи. Но это вижу не только я, двое из работяг, пялятся туда, не по-детски, пока она объясняется с третьим.

Ох*реть, бл*дь! Выхожу из комнаты, спускаюсь и спешу к ним.

Ника замечает меня в нескольких метрах, видимо, моя злость написана на лбу. Борюсь с желанием раскидать их по участку, как котят. Она прекращает говорить и растерянно наблюдает, пока подхожу.

— Добрый день, — обращаюсь ко всем присутствующим.

Они отвечают. Ника заглядывает мне в глаза и сразу отводит их.

— Знакомьтесь, это хозяин дома, Назар Владиславович.

— Да ладно! — восклицает самый молодой, полуголый, с повязанной на пояснице майкой, и лыбится на весь рот, узнал. — Кому скажу, не поверят, у кого я беседку устанавливал.

— Что устанавливал?

— Я не успела тебе сказать, — подает голос Ника, — я хочу поставить здесь беседку и зону барбекю.

Наш зрительный контакт без слов длится несколько секунд.

— Ты все с ними обсудила? — звучу жестко, но не могу совладать с собой.

— Почти…

— Вы когда приступаете? — перевожу взгляд на работников.

— Завтра, — говорит мужик постарше.

— Тогда до завтра. Идем, — говорю уже Нике и она, надув губы, следует за мной.

— Что не так? — останавливается, как только заходим за угол здания.

Припираю ее к стене, поднимаю руки и фиксирую одной рукой над головой. Топ задирается почти до груди.

— Вот так ты только что сверкала голым животом перед рабочими. Одевайся на работу скромнее.

Она вырывается, гневно сверкает глазами.

— Как хочу, так и одеваюсь.

— Хорошо… я тоже тогда буду делать, что хочу и как хочу.

— Это что же?

— Когда вызовешь клининг, не забудь мне сообщить. Я приеду, в трусах по дому похожу.

До нее начинает доходить, она шумно выдыхает и остывает.

— Ника, это не прихоть сиюминутная. Мне, правда, неприятно. Ты тут постоянно трешься с кучей мужиков, я не хочу, чтобы они тебя облизывали глазами.

— Прости… В следующий раз учту…

— Поехали обедать.

— Подождешь минут десять? Дам пару распоряжений.

— Давай.

Один из отелей нашей сети «Астория», расположен в непосредственной близости от береговой линии. Именно здесь расположен мой главный офис, отсюда я веду дела, здесь чаще всего обедаю.

Проходим за стол, скрытый от посторонних глаз надоедливых фанатов кадками с цветущим олеандром, на летней открытой террасе ресторана. Он всегда зарезервирован для меня.

В ожидании заказа, потягивая из трубочки апельсиновый сок, Ника делает вид, что любуется видом на море. Очки срывают ее глаза, но я все равно вижу, что рассматривает меня.

— Если хочешь меня разглядывать, это можно делать не исподтишка. Я не стеснительный.

— Может, я стеснительная, — улыбается, застуканная на горячем.

— В такой футболке?

— Нормальная футболка. Это просто у кого-то замашки собственника, — становится она серьезной. И мне не нравится этот тон.

— Пусть так. Что тебя не устраивает?

— Я не привыкла подстраиваться…

— Придется привыкнуть, Солнышко, — говорю резче, чем хотелось. — Я не такой пушистый, как ты меня нарисовала в своих мечтах. Иногда бываю невыносимым мудаком, хотя с тобой очень стараюсь его в себе глушить.

Ника снимает очки и кладет их в футляр, наверное, чтобы как-то сгладить разговор, зашедший в неприятное русло. Нам приносят заказ, принимаемся за еду молча. Она на меня не смотрит, похоже, перегнул. Карина выбесила, а оторвался на Нике. Бл*дь!

— Давай вечером в горы прокатимся, — пытаюсь исправить ситуацию.

— Не могу сегодня. Даша с Денисом прилетают, у нас семейный ужин.

— Во сколько?

— В семь.

Смотрю на часы в телефоне:

— Значит, у нас есть еще три часа. Идем, — встаю из-за стола, подаю ей руку.

Ника, на удивление, охотно подает мне свою. Мы заходим в холл отеля, и я вызываю лифт.

— Куда мы идем, Назар?

— В номер.

— Какой номер?

— Люкс, двухместный, — улыбаюсь я.

Двери лифта открываются, мы заходим в большую стеклянную кабину, расположенную снаружи здания, таким образом при передвижении можно любоваться видами со всех сторон.

— Здесь есть твой номер? — не унимается Ника.

— Не знаю, сейчас обкатаем и решу. Может, будет мой, вернее наш.

— Обкатаем… Мог бы и поромантичнее выражаться, — на губах играет улыбка, и я радуюсь, что мы перешли на другие нотки.

— Как? В стихах? Даже Есенин о сексе с матами писал. Тут уж как есть, все своими именами.

Выходим на своем этаже, направляемся в конец длинного коридора к люксу.

— Давай сначала секс, потом романтика. А в конце повторим то, что больше понравилось.

— Давай, — улыбается она.

Ей нравится номер, особенно круглая кровать. Обстановку оценивает пристальным взглядом и выносит вердикт, что все сделано со вкусом.

Пока отвечаю на звонок, Ника скрывается за дверью душевой. Захожу через несколько минут, вид ее голого тела за стеклом мгновенно приводит в тонус мой организм, и я с удовольствием присоединяюсь к ней.

— Ты меня ждала?

— Скажем так, я была уверенна, что ты придешь, — поднимает ко мне голову.

Сгребаю в охапку и притягиваю к себе. Врываюсь, с пылким напором, языком между губ и взлетаю от счастья. С ума сойти, какая лакомая. Она повисает на моей шее и так же страстно отвечает, заводясь, как и я, с полуоборота.

Как же меня вставляет этот полный доступ к телу, именно ее телу. Глажу спину, спускаюсь на попку, нежная упругая кожа резко контрастирует с моими, шершавыми от тренажеров ладонями. Ее неумелые движения рождают такую бурю чувств, которую я не испытывал с самыми опытными любовницами.

— Давай закругляться, а то мы отсюда не выберемся, — говорю возбужденно.

— Хм, я чувствую, — опускает взгляд на мой восставший член и краснеет.

Она выходит из кабинки, быстро обматывается полотенцем и скрывается за дверью.

— Полотенце снимай, — ухмыляюсь, при виде Ники, сидящей на кровати, закутанной в белую махру.

— То есть, совсем без романтики? — дразнится она и медленно ведет ступней по простыне, сгибая в колене ногу. Ту самую ногу, мать твою, на которой надета цепочка. Блестящие ногти цвета фуксии сверкают в свете полуденного солнца и меня просто разносит от этой картины. Подсаживаюсь рядом, беру ногу и засасываю большой палец губами.

— Ммм! — большие глаза Калининой расширяются еще больше, она протяжно вздыхает и откидывается на подушки.

— Нравится?

— Угу, божественно. Не думала, что могут быть такие ощущения.

— Какие у тебя сейчас ощущения? — повторяю манипуляции.

— Ммм! Внизу живота происходит что-то невероятное.

— Это невероятное называется возбуждение. Поищем еще эрогенные точки?

— Да.

Тяну за край полотенца, снимаю его, откидываю в сторону. Раздвигаю ноги, опускаюсь и провожу языком по внутренней стороне бедра.

— Аххх! Дааа…

Приближаюсь к промежности, малышка напрягается.

— Расслабься, — почти шепчу.

она томно вздыхает и откидывается на подушки. Провожу языком, раз, второй и вхожу в нее.

— Назаар! Ааа! — выгибается, вплетает пальцы в мои волосы.

Ласкаю, посасываю, ощущаю ее на вкус и, бл*дь, кайфую. Что с ней не так, как с другими? Вообще не приветствовал этот процесс, сейчас испытываю наслаждение, от процесса, от ее реакции, от нее. Собирался искать ее точки, но понял, что нашел свои болезненно-огненные.

Да она, на хр*н, моя эрогенная точка невозврата, это новый вид ощущений, я хочу ее всю, без остатка.

Нажимаю языком на клитор, Ника уже даже не стонет, она бессвязно мычит, выкрикивает, течет и непрерывно ерзает. Добавляю пальцы, слышу ее захлебывающиеся звуки, чувствую начинающиеся спазмы. Останавливаюсь. Она чуть не плачет.

— Пожалуйста, не останавливайся.

Но я тоже на грани, ложусь сверху и вхожу в нее. Влажные возбужденные стенки влагалища мгновенно сжимают мой член, она сводит ступни у меня на пояснице.

Возгорание! Отрыв от реальности.

Как сумасшедший, начинаю двигаться. Ника, прикрыв глаза, толкается навстречу, стонет мне в ухо, впивается острыми ногтями в спину, судорожно дышит, меня искрит.

Вонзаюсь еще яростнее, двигаюсь, двигаюсь, по телу проносятся сладкие судороги, разгоняя по телу пламенный пожар.

Это конец света, еле успеваю выскользнуть и бурно изливаюсь ей на живот. Сквозь пелену тумана вижу Нику, падающую без сил на подушки.

Какое-то время мы так и лежим порознь, потом она подползает мне под руку и ложится головой на грудь. И мне кажется, что на свете больше ничего не существует. Только мы, только эта комната — это весь мир, который меня сейчас интересует.

— Назар, от секса можно сойти с ума? Я почти сошла…

— Хм… нужно попросить заранее, чтобы нас поместили в одну палату, если это случится.

— Я не против…

Легонько кусаю ее за подбородок.

— Пошли на балкон.

— Зачем?

— Следующая серия — романтика. Захвати на столе фрукты и бокалы в баре.

Встаю, обматываю вокруг бедер ее полотенце, беру из холодильника заранее приготовленную бутылку шампанского.

Ника невозмутимо принимает факт отжатого полотенца и обворачивается простыней. Выходим на балкон, падаем на диванчик. Солнце зашло за угол здания, и мы оказываемся в приятной тени.

— Потрясающий вид! Посмотри какой парусник, — говорит она, надпивая глоток шипящего напитка. — Казалось бы меня вообще видом на море не удивить, но каждый раз любуюсь и получаю наслаждение…Назар!

— Мм? — пялюсь тупо на нее, пригубляя свой бокал.

— Ты даже не смотришь.

— У меня свой потрясающий вид, любуюсь и получаю наслаждение.

Она закатывает глаза и снова отводит взгляд на свой парусник.

— Нужно купить сюда колонку, можно будет включать легкую музыку.

— Я так понял, номер прошел тестирование?

— Первую обкатку, выражаясь твоим жаргоном, — улыбается.

— Иди ко мне.

Поставив на столик свой бокал, она подходит и усаживается ко мне на колени. Обнимаю за талию, целую, медленно, только губами. Ника прижимается и проходится языком по моей шее, прикрываю глаза, ее волосы щекочут мне лицо, ловлю свои эмоции — томительный восторг. Но когда малышка пробирается рукой к полотенцу, вытаскивает завернутый внутрь край и распускает его, я снова теряю голову.

Возбуждаюсь, в паху собирается жар, склоняюсь и со стоном через ткань простыни прикусываю ее сосок. Судорожный вздох, довольный стон, страсть в черешневых глазах, пылающие за моей грудиной костры — все это приводит нас снова к тому, с чего начали.

— Я так понял, романтика проиграла?

— Без вариантов.

Приподнимаю Нику и насаживаю на член. Хорошо, что здесь изолированный балкон, расположенный в торце здания. Поскольку наши воздыхания звучат на полную громкость, и мы совершенно себя не контролируем, нас могут слышать этажи под нами и сверху.

Но нам уже совершенно по барабану. Ника двигается на мне так искусно, как будто она этим всю жизнь только и занималась, а я мечтаю, чтобы это длилось как можно дольше.

Стонем. Солнышко — прикрыв веки, я — рассматривая каждую ее эмоцию. Меня нещадно прет от ее голого тела в моих руках, ее запаха. Слух ласкает нежные волнующие звуки над моим ухом.

Сквозь звуковую пелену до меня, все-таки, долетает звук открывшейся на балконе над нами двери. Зажимаю Нике рот, показываю тише. Поднимаю и несу на кровать. Ставлю на коленки, прогибаю рукой спину и снова вхожу.

— О, Боже! — вырывается у нее.

Согласен с ней, я дурею не только от ощущений, но и от ее вида сзади. Красивая, идеальная, супервозбуждающая девочка, мой сладкий грех.

Воздух в легких становится горячим, голова идет кругом.

Держу ее за бедра, вколачиваюсь глубже, быстрее, выхожу, врываюсь. Долго, до исступления. Взрыв происходит, как реакция на крик Ники, она кончает, и обмякает в моих руках. Я выхожу, забрызгивая ее задницу большим количеством спермы, отпускаю ее и падаю рядом, утыкаясь носом ей в волосы.

Еле успеваем к семи добраться по вечерним пробкам до ее дома. Паркуюсь на стоянке во дворе и вижу в зеркале заднего вида подъезжающую машину Калинина.

— Твой отец, — предупреждаю, кивнув по направлению к нему взглядом.

— Черт!

Подаю Нике руку, она выпрыгивает из машины. Он подходит к нам.

— Привет, молодежь. Спасибо, что подвез. — протягивает мне руку. — Как там Ника, справляется у тебя?

— Справляется.

Причем, по всем фронтам на отлично. Ника краснеет, если бы не моя смуглая кожа, то я, скорее всего, стал бы сейчас такого же цвета.

— Кстати, Назар, наши со свадебного путешествия прилетели, пойдем с нами ужинать, все свои.

— Спасибо большое, но нужно ехать, у меня встреча.

— Жаль. Тогда спасибо еще раз, — снова жмет мне руку, — отцу привет.

— Спасибо, передам.

— Пока, — небрежно поднимает запястье Ника.

Они скрываются в подъезде, а я спешу уехать, переваривая неприятное послевкусие от этой встречи. Нужно заехать к своим, с отцом пересекались в яхт-клубе, а с мамой больше двух недель не виделись.