Мой взрыв страстей

Глава 16.

Не знаю, чего я ожидала. Наверное, какого-то взрыва страстей, того, что все сразу закричат, забегают, схватятся за мечи, и начнется кровавая неразбериха, в которой король и Тамино будут рвать меня в разные стороны.

Но по приезду нашему ничего такого случилось, как говорится, от слова «совсем». Мы просто приехали и вошли. Все кланялись, музыка звучала, люди ели и пили, акробаты танцевали перед королевским столом. Тамино раскланиваясь и принимая поклоны провел меня к столу, к самому королю, который, вроде бы едва и взглянул на меня. Тамино выслушал королевское приветствие, произнес ответное слово, и сел подле короля. Я села рядом с ним. Омерль сел по другую мою руку, он весело засмеялся, рассказывая что-то какой-то даме.

– Мой дорогой племянник, надеюсь, дорога была не слишком трудной? – ласково сказал король принцу. – Амина, я искал тебя, – добавил он, обращаясь ко мне, но ответить ему я не успела бы, если бы даже и захотела – он тут же отвернулся в другую сторону, и с кем-то оживленно заговорил.

Все это было так странно, так мало соответствовало мои ожиданиям, что меня просто оглушило, мне на миг показалось, что я вдруг попала в какую-то другую книгу.

– Ешь, не сиди просто так, – прошептал мне Тамино, и э тот его тревожный шепот вернул меня в реальность. Радоваться спокойствию короля было рано.

Но надо было есть – и я ела, вернее, пыталась, так как кусок не лез мне в горло, кубок с вином, который принц придвинул мне, показался мне слишком тяжелым, и я расплескала его, окрасив красным чистую белую скатерть.

– А теперь мы пойдем танцевать! – весело провозгласил король.

Музыка, до того звучавшая приглушенно вдруг взвыла, волынки и скрипки надрывались, барабан стучал, мерная, но от того не менее зажигательная средневековая музыка разлилась под сводами этого зала.

– Тамино, ступай танцевать, – приказал король.

– Я не хочу, простите, ваше величество.

– Тогда, может, я приглашу твою даму? – коварно сказал король, и Тамино подскочил, как ужаленный.

Он схватил меня за руку, и мы встали в круг. Все наставления, которые вбивала мне в голову старушка-дуэнья, разом вылетели у меня из головы, я рассеянно поднимала руки-ноги, не обращая внимания ни на такт, ни на ритм, я только старалась все время держать в поле зрения Тамино. До поры до времени, мы танцевали с ним в паре, его рука, то и дело касалась моей, и это возвращало мне некоторый покой. Но вот музыка сменилась на более быструю, все совершили прыжок, какой- то поворот, кавалеры сделали шаг в сторону, потом еще один, и против меня оказался совершенно незнакомый мне мужчина.

– Прекрасная Амина, я так рад вашему возвращению, – сказал он, беря меня за руку. Я не глядя кивнула ему, и принялась высматривать Тамино – он тоже смотрел на меня, отворачивая голову от своей дамы.

С этим кавалером я сделала круг – он все время что-то говорил, но мне было не до него.

– Может, моему другу удастся разговорить вас, прекрасная Амина, сказал он, уступая меня следующему танцору.

Тамино был теперь еще дальше, его загораживал от меня ряд танцующих, и я едва различала его затылок, он то и дело оборачивался ко мне, но ему надо было еще и танцевать.

– Амина, здравствуй.

Я похолодела. Против меня стоял король. Он взял меня за руку, и сделал шаг вперед.

– Где ты была? Я искал тебя.

– Я-я-я… – я завертела головой – но Тамино не было видно.

– Зачем ты вернулась? – спросил меня король, и я снова не нашла, что ему ответить.

И вдруг музыка смолкла. Король стоял крепко сжимая обе моих руки, он вдруг пошел в центр круга, и я, совершенно оглушенная его присутствием, вновь ощущая тот странный паралич воли, который на меня то и дело находил рядом с ним, пошла тоже.

– Сегодня торжественный день, – объявил король громко, и я успела увидеть Тамино, наконец-то я увидела его – он рвался вперед, но Омерль его удерживал, что-то шепча ему на ухо. – Сегодня я собрал вас здесь, чтобы объявить о моей грядущей свадьбе. Амина, будет моей женой.

И тут, к счастью, ступор мой прошел. Тамино, отпихнув Омерял уже шел вперед, я видела его глаза, и с силой вырвав свою кисть из рук короля, я громко сказала:

– Нет! Я не согласна!

– Амина моя невеста, мы обручились, – громко сказал Тамино, становясь рядом со мной, и мне захотелось спрятаться у него на груди.

– Мой дорогой племянник, боюсь, тебя ввели в заблуждение, – сказал король, и в голосе его появились такие знакомые мне, обманчиво мягкие коварные нотки. – Жениться на чужой жене не может даже мой наследник.

– Амина тебе не жена, – презрительно сказал принц.

– Правда? Но у меня есть документ, это подтверждающий. Я женился на ней в Акке. Принесите! – крикнул он, и тут же кто-то сорвался с места. – Я дал за нее выкуп, и женился на ней. Она знатного рода. И она моя жена.

– Брак, заключенный по чужим законам не может считаться… – Начал было Тамино, и я с ужасом почувствовала, как голос его просел.

– Всем известно, что это просто торговля, а не какой ни брак,– запальчиво сказал Омерль, – Ваше величество, вы никогда не представляли нам Амину, как свою супругу.

– Теперь представляю, – сказал король. – Я женился на ней.

– Брак, заключенный по чужим законам, у нас не считается! – снова произнес Тамино, беря меня за руку.

– Не считается, только если он не был осуществлен. А наш был. Так, Амина? – усмехнулся король, и у меня волосы на голове стали дыбом. Что он имел в виду?

– Амина, ты можешь доказать, что ваш брак с королем не имел места? – принц повернулся ко мне, и впился в меня взглядом.

В общем, это был кошмар кошмаров. И самое отвратительное, что все опять уперлось в вопрос о девственности, будь она не ладна. Конечно, настоящая Амина, которая голодом себя морила лишь бы не дасться нелюбимому, быстро бы поставила всех этих господ на место. В фильме о Жанне Дарк я видела такую проверку – собрался весь двор, вводят Жанну в одной рубашке, она забирается на возвышение, толпа монахинь отделяет ее занавесями, потом входит бабка, видимо, повитуха, что-то там проверяет и выходя торжественно объявляет, что никаких следов «порчи или насилия» она не углядела. Так и вижу прекрасную Амину на ее месте – радостно она спрыгивает с помоста, хватает Тамино и они вместе мчатся в закат… То есть на войну, но не в этом суть.

Суть в том, что мне такая проверка, в этом, помешанном на женской невинности мире, ничего кроме позора не принесла бы.

– Я не могу, – сказала я Тамино. – Прости. Не могу.

Посмотреть я на него сейчас я тоже не смогла, и говорила, глядя в мозаичный пол.

– Что ж, я решил узаконить наш брак. Венчание в среду, – небрежно объявил король. – Принц, дорогой мой наследник, возлюбленный племянник мой, вы будете радоваться вместе со мной?

Тамино, по моему, стало дурно. Ухватив Омерля за рукав он вышел, и вслед за ним вышли еще люди, много, они поднимались и уходили – их ушло почти пол зала. Но они ушли, а я осталась.

– Музыку! – сказал король. – Будем радоваться!

Меня он больше не держал, и я, не видя ничего и никого пошла и села на свое место. Пир пошел своим чередом, люди вокруг меня ели и пили, король смеялся, перед столом снова плясали акробаты – как будто и не было стычки с Тамино, как будто он привез меня, лишь для того чтобы вернуть. Я повернулась к королю, он жевал, мощно работая своими тяжелыми челюстями, я машинально вертела в руках кубок, и вдруг меня, как громом поразила мысль – а чего это я вообще тут расселась? Нет, конечно, выйти я отсюда не смогла бы, тем более что Тамино сам меня оставил, но и покорно изображать невесту я тоже обязана не была.

Меня вообще всегда удивляли многочисленные картины, на которых юная девушка в кринолине\турнюре со слезами на глазах выходит за какого-нибудь старичка. Что мешало ей, допустим, просто не надеть платье, не выйти из дома? Ее что, на аркане тянули бы в церковь? В конце концов, можно же было просто ответить «нет» на вопрос священника согласна ли она вступить в брак, этот вопрос же не просто так задают. Понятно, конечно, что дальнейшие брачные перспективы у такой строптивицы были бы весьма туманными, а у стариков был один плюс – они быстро оставляли несчастных красавиц вдовами, но мой то случай был совсем другой.

– Ваше величество, – сказала я королю.

– Да, Амина? – он повернулся в мою сторону, и больше никакой наигранной доброты в его голосе не было.

– Вы свинья, ваше величество. Скотина.

– Да что ты говоришь, – он спокойно поднял кубок, и отхлебнул вина.

– А если так? – спросила я, и, задрав ногу, шагнула на стол.