Мой взрыв страстей

Глава 7.

И вот я в стольном граде N., у меня муж, трое детей, своя ювелирная мастерская, заказы идут рекой… Да нет, конечно. Матрицу любовного романа не так-то просто преодолеть.

Стену, огораживающую парк, я с трудом, но перелезла. Каменная кладка была плотной – но не настолько, чтобы не было куда ногу поставить. Вот она свобода! – Успела подумать я, и тут же была подхвачена за шкирку, и вознесена на коня. Обернувшись, я увидела – да-да, именно его. Скалящего зубы в свирепой усмешке герцога. Очевидно, он просто прогуливался вдоль стены, и ему повезло.

Мне повезло несколько меньше. Вырваться из могучих стальных объятий герцога не было не единого шанса – да если и был бы, что мне, прыгать с коня? С риском попасть под копыта, или просто разбить голову о какой-нибудь случайный камень? Мне оставалось только с ужасом ждать дальнейшего отхода от текста Лизиной книги. В ней ведь Амину похищал не герцог, а слуга, тоже, отнюдь, не человек-подарок, но он, хотя бы, немедленно насиловать Амину уполномочен не был. А герцог… Я все ждала что мы вот-вот остановимся, и последует та самая сцена – но ничего такого не случилось. Мы просто ехали. Вероятно, герцог побоялся погони – под защитой стен своего замка ему явно было бы удобней.

И это вернуло нас прямиком в канву Лизиного романа. В кои-то веки я была этому рада!

– Амина! – воскликнул герцог, швыряя меня на кровать, – наконец-то ты моя!

Он скинул кольчужные перчатки и принялся расшнуровывать на себе железный нагрудник. Он торопился как мог, но дело это было все равно не быстрое … может в этом и был глубинный смысл этого постоянного доспехоношения? Чтобы у Амины был шанс отпихнуть отвлекшегося герцога ножкой и кинуться к окну. Потому что именно так она ему противостояла – или ты уберешь лапы и вообще навсегда покинешь помещение, или я выпрыгну в окно. Знаю, это очень похоже на то, как Ревекка из «Айвенго» отбивается от храмовника Буагильбера, но в защиту Лизы и ее романа скажу, что в такой ситуации вообще не много вариантов – если только вы не мастер спорта по какому-нибудь самбо, тхеквондо и проч. Я мастером спорта не была никогда, и, поэтому, резво подскочив к единственному оконцу, я с разбегу налегла на его запертые створки.

Полагаю, меня подвело незнание особенностей средневековой архитектуры. Я почему-то думала, что по центру, между половинками окна, должна быть рама – но ее не было, и нечему было удерживать мой порыв. Я вылетела в пустоту.

Спасла меня только узорчатая, выполненная в форме кольца ручка, в которую я вцепилась, когда отворяла окно – на ней я и повисла, в то время как витражная створка окна с оттяжкой хлопнулась о внешнюю стену и пошла в обратном направлении. До моего спасения было несколько секунд, подоконник стремительно приближался – но тут верхняя петля створки не выдержала моего веса и сломалась, створка ухнула вниз, повиснув на последней, пока еще целой нижней петле.

Под ногами у меня была бездна, моя вытянутая рука перекручивалась, грозя растяжением сухожилий, но хуже всего было то, что пальцы, которыми я цеплялась за оконную ручку, потели, и начинали скользить. Но я ведь была в комнате не одна. Герцог – наконец-то! Или только мне эти мгновения показались вечностью? – герцог подскочил к окну, схватил полуоторвавшуюся створку и с силой притянул ее к себе. Меня грудью швырнуло на подоконник. Уцепившись за него свободной рукой, суча ступнями по каменной кладке в поисках какой-нибудь опоры, я просипела:

– Если еще раз…Еще раз…

– Чего еще раз? – спросил герцог, он тоже дышал тяжело.

– Если еще раз меня тронешь, я снова выпрыгну в окно.

– Но ты же не прыгнула, – произнес герцог с недоумением в голосе, – ты упала.

– Ничего. В следующий раз прыгну, – сказала я, закидывая на подоконник ногу, – отойди!

И герцог послушно сделал шаг назад.

А с настоящей-то Аминой он в этой сцене долго припирался. Ха! Одно дело изящно стоять у окошечка, грозя выброситься в окно, и совсем другое выпасть в него по-настоящему!

– Выйди и дверь закрой с той стороны! – приказала я ему.

И герцог снова подчинился. Не став дожидаться пока пройдет его оторопь, я задвинула массивный засов, и вцепилась в близстоящий комод – для верности я решила забаррикадироваться.

– Амина! Амина, черт тебя подери! – крикнул герцог, уже, видимо, несколько пришедший в себя, – ты чем там занимаешься?

– Ничем! – сдавленным голосом ответила я, так как комод был очень тяжелым.

– Впусти меня, я ведь ничего плохого тебе не сделаю!

О, конечно, быть осчастливленной самим герцогом фон Дебефом, вторым человеком после короля – разве это может быть плохо?

– Амина, я понимаю, ты злишься на меня, но знай, что я оскорблял тебя по приказу короля!

– По приказу? Короля? – я села на пол, пытаясь отдышаться, – какому еще приказу?

– Ты сопротивлялась ему, грозила себя голодом уморить, а за тебя ведь деньги были уплачены! И немалые! Вот король и приказал мне тебя припугнуть, чтобы ты знала свое место. Если бы не этот приказ…

Вот значит, оно как. А я то думала, почему король никак не защитит свою ненаглядную Амину от посягательств герцога – а он, оказывается, сам их и придумал. Коварный тип! Неудивительно, что Амина не подала ему руки, я бы тоже не стала.

– Амина! – тем временем рычал герцог, продолжая стучать кулаком в дверь, – Амина, открой! Ты очень обидела меня тогда в церкви, но я действовал по приказу!

– Сейчас тоже по приказу? – спросила я, вновь вцепляясь в комод.

– Конечно нет! Ты мне так понравилась, что я решил забрать тебя себе. Я люблю тебя, Амина! Открой!

И он еще раз саданул кулаком по двери. Но она была мощная, тяжелая, рассчитанная, наверное, на осаду. Кулаком ее точно было не пробить.

– Ты в моей спальне заперлась Амина! – прорычал герцог. – Там все мое! Там мои деньги!

– Поспишь в другом месте. А сокровища твои мне не нужны, – Сказала я, выдвигая ящик комода, и обозревая его ценное содержимое, – все что найду, я сейчас в окно выброшу, так что иди, лови.

И, судя по частым тяжелым шагам, и удалявшемуся лязгу доспехов, он действительно побежал.

Стащив с кровати простынь, я принялась складывать в нее все деньги и драгоценности из ящиков комода, какие-то бумажки, подписанные корявым росчерком – видимо долговые расписки, одежду, которую я нашла в массивном, как главное хранилище банка, шкафу. Завязав все в один тюк, я подтащила его к окну и кинула вниз. Этаж был – как я подсчитала по разрозненным окнам, – шестой или выше. Видимо, я находилась в донжоне, главной башне.

– Ничего твоего мне не надо! – крикнула я герцогу, копошившемуся около тюка, и плюхнулась на пол.

Вроде, все складывалось не так уж и плохо. Кормить Амину будут – я это знала из романа. О такой, неуместной для любовного фэнтези подробности, как отправление естественных надобностей, текст этот, конечно, умалчивал, но покопавшись под кроватью, я нашла шикарный серебряный ночной горшок – тяжелый такой, литой. Выливать его, конечно, придется прямо на двор – но сами же меня похитили, пусть на себя и пеняют. Единственное, что воды в умывальнике было мало, тут приходилось рассчитывать только на дождь. Ну и на то, что Амине вместе с едой будут спускать воду, а не вино.

Почему спускать – герцог, как я помнила, не придумает ничего лучше, как спускать корзину с едой сверху, с крыши. Дверь-то я не отпирала, а ломать ее он боялся – вдруг я действительно выпрыгну в окно. Не уверена, конечно, что я на самом деле повторила бы этот подвиг, все-таки ощущение смертельной пустоты под ногами еще жило в моем сердце… да и не Амина я была, и, например, морить себя голодом, защищая свою честь, я бы точно не смогла бы.

Но мне и не пришлось. Солнце уже клонилось к закату, когда сверху раздался тихий скрежет – с таким веревка трется о жесткую поверхность. Медленно-медленно сверху спускалась большая, объемная, и, видимо, хорошо нагруженная корзина. Я не ела целый день, и поэтому, когда корзина, опасно накренившись, чуть не опрокинула свое содержимое, сердце у меня екнуло.

– Екарный бабай! – раздалось сверху.