Моя Виктория

8

— Я думаю, представляться нужды нет. — Кепка полетела на столик, а ее обладатель уселся в кресло, жестом приглашая меня занять соседнее.

— Чем обязана? — игнорируя его приглашение, чуть дрогнувшим голосом спросила я.

— А обязаны, Виктория Алексеевна, Вы теперь многим. Надо внимательнее переходить дорогу и не кидаться под колеса всем подряд. Тогда бы жизнь Ваша, да и еще многих людей была бы гораздо проще и приятнее.

Ну, конечно. Виноваты все, кроме самого безупречного в мире человека. Я начинала злиться.

— Ах, вот оно что… Значит, это не Вы сбиваете меня в моем же дворе, а это я кидаюсь на Вашу машину, будучи в экстазе от возможности погибнуть под Вашими драгоценными колесами?!

— Да, именно так. Я прекрасно видел, что Вы шли, совершенно не глядя по сторонам и считая ворон.

Его спокойствие и непоколебимая уверенность в своей правоте поражали. Я закипала все больше.

— Очень интересно! Если Вы такой внимательный, как же Вы тогда в свою очередь допустили наезд на пешехода во дворе?! Вы должны были двигаться очень аккуратно!

— Можно ехать сколь угодно медленно, но, если пешеход сам кидается под колеса, здесь я бессилен. — Перебивая меня, пытавшуюся возразить ему в очередной раз, он поднял руку. — В любом случае, я пришел сюда поговорить не об этом. Что случилось, то случилось. Ничего уже не исправить и надо действовать в тех реалиях, которые есть сейчас.

Через неделю состоятся выборы, и я должен на них победить. Без вариантов. Это вопрос уже практически решенный, все должно пройти без сучка и без задоринки. Вернее, теперь задоринка есть. Это Вы.

Я смотрела на него, вальяжно развалившегося в кресле, и просто поражалась. Ни капли сожаления, ни сочувствия и уж тем более вины за все произошедшее в этом взгляде не было. Только спокойствие, самоуверенность и некое странное любопытство. Обычно я за словом в карман не лезу, но в данном случае, из-за наглости этого субъекта слова застряли в горле, и я поняла, что просто ошарашенно пялюсь на него и не могу подобрать достойный ответ на его дерзкое заявление.

И в этот момент меня накрыла внезапная и поразительная мысль. Я вдруг четко осознала, какая я слабая и беспомощная по сравнению с этим властным человеком. По сути, я у него под колпаком. Именно от его дальнейших решений теперь зависит, как будет продолжаться моя жизнь. И будет ли она вообще продолжаться. Я вся похолодела, по спине побежали мурашки. Инстинкт самосохранения кричал, что надо вести себя спокойно и обдумывать каждое слово, прежде чем его сказать.

Но его поведение, тон и бескомпромиссные высказывания вызывали совершенно другие эмоции. Волна возмущения и злости, набиравшая силу во мне, судя по всему, собиралась захлестнуть здравый смысл. Я смотрела на Полянского и чувствовала, как ногти начали впиваться в ладони.

— Ну и что же вы теперь будете со мной делать? Закатаете в бетон? — Господи, Вика, заткнись уже, возьми себя в руки.

— Пока нет. Разве мой начальник охраны не познакомил Вас с нашими планами на ближайшие десять дней?

— А ваш начальник охраны не сообщил Вам, что мои планы совершенно не совпадают с Вашими?? — мой голос дрожал от злости.

Ни одной эмоции на лице. Он лишь устало вздохнул и поднял на меня глаза.

— Виктория Алексеевна, на эти десять дней нет моих и Ваших планов. Есть только НАШИ ОБЩИЕ планы. Другого выхода у нас, к сожалению, нет.