Мрачный шепот

Глава 12

Гвен не могла в это поверить. Сабин — мужчина, которого она целовала, о котором фантазировала, по которому тосковала, на которого полагалась, считала своим защитником, злодеем, мужчина, которого она не хотела желать, но всё равно желала — раздел ее, не взирая на бурные протесты, на то, что она пинала его ногами, затащил ее в душевую кабинку, и вошел туда вслед за ней. Несмотря на то, что она разъярена, — черт возьми! — она не превратилась в Гарпию.

Сначала она была шокирована. Потом занервничала. Потом почувствовала возбуждение. И хотя каждое чувство охватывало ее всего лишь на несколько минут, все они по отдельности были потрясающими. Почему она не ранила его? Потому что Сабин еще ей не угрожал? Потому что Гарпия любила тактильный контакт так же сильно, как и Гвен, и ценила возможность испытать его где угодно и когда угодно?

А теперь они с Сабином стояли в облаке пара. Горячая вода стекала по всем изгибам ее тела. Она не чувствовала ничего удивительнее, — за исключением обнаженного мужчины позади нее, прижимающегося к ней в этой кабинке. Она не станет связываться с демоном, как бы сексуально он не выглядел. Верно же? В ее жизни и так достаточно странного. Ведь так?

Почему она не могла принять решения? Его демон даже не докучал ей, так что веских причин не имелось.

Гвен обняла себя руками за талию, даже не заботясь от том, чтобы прикрыть груди или треугольник волос между ног. Зачем? Сабин сильнее, и при желнии мог отбросить ее руки в одно мгновение, — и часть нее хотела, чтобы он увидел ее, воспылал к ней желанием. Но всё же…

— Разве ты не понимаешь, что можешь пожалеть после, расплатившись за настойчивость искромсанной кожей и даже внутренностями? — поинтересовалась она.

Она начал массировать ее плечи горячими, мокрыми, намыленными руками.

— Ты на ощупь словно шелк. Я сомневаюсь в том, что испытаю сожаления, — ответил он хрипло и невероятно… опьяняюще.

Гм, боль. Она расслабилась, запрокинув голову и устроившись в изгибе его шеи… «Остановись Напрягись! Борись с его привлекательностью».

Она пыталась, правда пыталась, но ее тело отказывалось подчиняться разуму. Его прикосновения были слишком приятными.

Интересно, считает ли он тебя привлекательной?

«Или уродиной?»

Ладно. Наконец, она напряглась. Снова раздался этот привлекательный, разрушительный голос. Демон Сомнений. Голос, такой не похожий по тембру на ее внутренний голос. Ее челюсть болезненно напряглась, и Гарпия закричала, протестуя против нежелательного вторжения.

— Ты можешь как-нибудь заткнуть своего дружка? Он меня раздражает.

— Крутой нрав. Мне нравится. И демона нельзя назвать моим другом, — Сабин скользнул пальцами по ее ключице. Он наклонился к ней, прижав рот к уху, осторожно лаская дыханием.

— Я не собираюсь менять тему, но говорил ли я тебе, что считаю тебя удивительно красивой?

Гвен сглотнула, не зная, что ответить. Часть ее всё еще желала поощрить его, а другая половина — оттолкнуть прежде, чем она забудет, почему ей следует сопротивляться ему. Он представлял собой всё, что она не любила в своей жизни. Темноту, насилие, хаос. Даже более того, он планировал использовать ее, чтобы причинить вред своим врагам. Ничто не превосходило его ненависть к Ловцам, даже любовь к женщине.

— Приступим, да? — Сабин отпустил ее, и она крепко сжала губы, чтобы удержать всхлип. Потом эти чувственные пальцы зарылись в ее волосы, втирая в них шампунь с запахом лимона. Она в экстазе закрыла глаза. Неудивительно, что он всегда так вкусно пахнет.

— Ты превращаешься в Гарпию, когда напугана. А когда возбуждена? Или испытываешь оргазм?

Такой грубый, личный вопрос. Но он умудрился задать его вовремя. И так как они были обнажены, она всё же ответила:

— Ин-ногда она дает о себе знать. Я стараюсь проявлять осторожность, и останавливаю ее.

— Не пытайся останавливать ее со мной, — прежде, чем она успела ответить, он снова сменил тему.

— Уильям рассказал тебе о моем демоне, — он поменял положение бедер и его возбужденная плоть коснулась изгиба ее спины. Это вышло случайно? — Анья рассказала тебе о моем прошлом?

Гвен задрожала.

— Ты говоришь о том, как ударил друга ножом в спину? Нет. Она опустила эту деталь.

Он вонзил ногти в кожу ее головы, и она вскрикнула. Тут же он отпустил ее, бормоча:

— Прости.

Черт. Она просто никогда не могла удержаться от сарказма в самый неподходящий момент. Вскоре кто-то (давай же, Сабин, признавайся) в виде исключения попытается вырвать ей язык. И в самом деле, ей обычно несложно было сдержаться. Она же занималась этим всю свою жизнь. Впервые, однако, в ней вскипело негодование. Если бы она не была трусихой и плаксой, то не боялась бы реакции людей и просто стала бы сама собой.

Собой. А знала ли она себя настоящую?

— Опусти голову под воду, — грубовато приказал Сабин.

Он не дал ей времени подчиниться, но коснулся рукой ее затылка и толкнул под горячую струю. Мыльные капельки попали ей в рот, и она сплюнула их.

— Закрой глаза, или туда попадет…

— Ой, ой, ой! — она крепко закрыла глаза.

— Мыло, — усмехаясь, закончил он.

Гвен терла глаза, возмущенная его отношением ко всему этому. Он ревновал к Уильяму, по крайней мере, только это чувство объясняло его поведение. Его глаза зажглись обещанием несравнимого наслаждения, когда он раздел ее.

Так почему он не стал ее лапать?

Легкими деловитыми прикосновениями, он намылил ее с ног до головы. Его ладони, не задерживаясь, прошлись по ее груди и твердым соскам, потом нырнули ей между ног. Хотя его прикосновение было бесстрастным, она задрожала, тяжело дыша и мучаясь от желания.

— Я сама могу вымыться, — проворчала она.

— У тебя была возможность сделать это вчера и позавчера. Черт, да даже сегодня утром. Ты ею не воспользовалась, — он снова поменял положение, и она снова почувствовала мимолетное прикосновение его возбужденного члена.

— Почему?

Ее кровь закипела, и она крепко сжала губы. Не стоит говорить ему то, что он желает знать. Он в любой момент всё сам поймет. И, если честно, она хотела посмотреть на его реакцию. Он уже признался, что считает ее симпатичной. Что он подумает о ней, когда с нее сойдет маска грязи? Может, наконец-то, сделает первый шаг?

Когда он закончил мыть ее, то застыл на месте. Он, казалось, затаил дыхание, и она почувствовала, как ее охватывает головокружительный жар, распространяясь, усиливаясь. И вот она, его реакция. Он заметил:

— Твоя кожа…

— Я пыталась предупредить тебя.

— Ну, тебе стоило быть более убедительной, — он развернул ее лицом к себе, быстро осматривая, затем… более медленно.

Увидев его, она поняла, как ошиблась. В нем не было ничего обычного. Его глаза ослепительно сияли, горели словно огонь, тонкие морщинки напряжения залегли вокруг губ.

— Твоя кожа… — повторил он.

Ей нет нужды глядеться в зеркало, чтобы знать, что без грязи ее кожа блестела. Полупрозрачное сияние сделало ее похожей на свежеотполированный опал.

Как будто в трансе, Сабин осторожно потянулся к ней. Кончиком пальца он провел по ее подбородку, шее, между грудями. Она не отступила. Нет, наоборот, сделала шаг вперед. Ближе. Желая большего. Не в состоянии остановиться. По коже побежали мурашки, и все мысли о сопротивлении улетучились.

— Гладкая, теплая, сияющая, — почтительно прошептал он. — Зачем ты прятала… — он стиснул зубы, и прямо у нее на глазах почтительность превратилась в гнев. — Мужчины не могут держаться от тебя подальше, верно?

Она не смогла ответить из-за комка в горле, лишь покачала головой. Что же еще Сабин сделает или скажет? У него настроение меняется чаще, чем у любого из ее знакомых. «Прикоснись ко мне».

Но он еще не закончил с вопросами:

— А у твоих сестер такая же кожа?

— Да.

— У всех Гарпий?

— Да, — надеюсь, что теперь он закончит с этим.

— Ты им звонила?

Нет. Не закончил.

— Пока нет.

— Ты им позвонишь сразу же, как мы выйдем из душа. Я хочу, чтобы они через неделю были в этой крепости.

Шокированная до глубины души, она посмотрела на него. Она была обнажена, ее кожа притягивала словно магнит, а он хочет поговорить о ее сестрах? Встретиться с ними? Почему он, — тут она внезапно догадалась об ответе, и на лице появилось понимание. Разумеется, он хотел, чтобы они жили здесь. Он, вероятно, думал, что они помогут ему в войне. Или, возможно, хотел завести гарем из Гарпий.

Что-то темное, мощное зародилось в груди Гвен. Что-то отвратительное. Из-за этого ее ногти удлинились, Гарпия закричала, а ее зубы стали острыми. Перед глазами красная пелена.

— Ты злишься, — он озадаченно посмотрел на нее. — Почему?

— Я не злюсь.

«Я убью тебя, если попытаешься с ними переспать».

— Ты так крепко сжимаешь, что моя рука кровоточит.

Одной ее половине он не показался ей расстроенным или напуганным. Но вторая в ярости не собиралась восхищаться его смелостью перед лицом опасности.

— Ты хочешь переспать с моими сестрами, — зарычала она. Зарычала? Она, Гвендолин Робкая?

Он изумленно посмотрел на нее:.

— Нет, я хочу, чтобы с ними спали мои друзья.

Она моргнула, не совсем… понимая.

Оу? Оу! Ярость пропала также быстро, как и изумление, оставив лишь замечательное удовольствие. Если его друзья будут заняты ее сестрами, то оставят Гвен в покое. В Сабине настолько сильно чувство собственника?

— Ты ревновала? — спросил он, словно заинтригованный.

— Нет. Разумеется, нет, — не стоило ему об этом знать, ведь он мог использовать правду против нее, так что в настоящий момент, лучше солгать.

— Я думала… о Тайсоне, желая быть с ним.

Сабин прищурился, но всё равно под ресницами она заметила, как в коричневых зрачках мелькнул алый свет.

— Ты не будешь о нем думать. Поняла? Я запрещаю.

— Я… ладно.

Она не знала, что еще сказать. Никогда Сабин не выглядел настолько способным на убийство. Но почему ее это не испугало?

Хотя ее ответ, казалось, успокоил его.

— Я уже решил пометить тебя, — резко заявил он. Такая ледяная, твердая настойчивость, что она засомневалась, что что-то способно поколебать ее. Даже молот.

— Но это… — он окинул ее взглядом. — Боги, я буду ставить на тебе клеймо каждый день, если мне придется. Ты будешь думать только обо мне.

— Ч-что ты имеешь в виду, поставить на мне клеймо? Как взыскание? Наказание? — теперь она без проблем отшатнулась. И как это, каждый день? И сколько ей придется терпеть?

Он поймал ее за руку и потянул ее назад.

— Я собираюсь очень осторожно, очень нежно прикусить твою кожу, чтобы остался след.

И снова ее страх пропал, осталось только греховное блаженство. Так много времени прошло. Так давно мужчина не обнимал ее, она не чувствовала себя желанной, особенной и достаточно сексуальной, чтобы извиваться, прижимаясь к нему.

— Ты этого хочешь? — тихо спросил он.

Хотела ли она? Черт, да. Может, она не знала, кем она была, но она знала, что ее тело желало этого мужчину. Она может себе это позволить?

Пора воспользоваться логикой. Сабин был сильным, бессмертным, уверяя ее, что способен выдержать всё, что она могла вытворить. Она достаточно смелая, чтобы получить с ним удовольствие, и остаться независимой. Она на это надеялась. Благодаря этому «клейму», другие воины станут держаться от нее подальше. И хорошо бы дать Гарпии то, что она хотела, чтобы в обмен на это, она вела себя прилично.

Логическое достижение.

Однако прежде, чем она успела ответить, нос Сабина словно учуял ее желание.

— Если кто-нибудь прикоснется к тебе, то умрет.

Он готов был даже причинить боль своим друзьям из-за нее? Боже, от одной этой мысли она таяла.

Он медленно притянул ее к себе, пока ее соски не прижались к его груди. Сабин застонал.

— Твой демон…

— Я держу его на коротком поводке, не беспокойся. Теперь выбирай.

Она ответила, даже не задумавшись.

— Да, — задыхаясь, она сказала. Сглотнув, она потянулась, обняла его за шею, прижимаясь своим мокрым телом к его телу.

— Тебе тоже не стоит переживать. Я буду очень осторожной с тобой.

— Пожалуйста, не надо, — ответил он, овладевая ее губами. Этот поцелуй не был похож на тот мягкий, односторонний поцелуй в самолете. Это поцелуй был всепоглощающим, диким, с языком, обоюдным, глубоким, решительным, требующим ответа. Она ответила ему, не в силах поступить по-другому. Одной рукой зарылась в темный шелк его волос, другой рукой массируя его спину, вероятно оставляя на ней порезы.

«Не отдавайся полностью», — предупреждение прозвучало в голове. — «Наслаждайся, но не теряй контроль».

Гарпия мурлыкала, радуясь происходящему, желая большего, большего, большего. Но тогда Гвен заставила себя замедлить дыхание, застыла, просто принимая ласки Сабина, лишь наслаждаясь, мурлыканье Гарпии превратилось в рычание. Больше, больше, больше.

Сабин обхватил пальцами подбородок и, наклонив ее голову под нужным углом, требуя, чтобы она открыла рот шире, не позволяя ей вообще отступить. Их зубы столкнулись от силы его следующей атаки. Хотя она застонала, он не отступал. Не смягчился. Поцелуй всё длился, пока она не почувствовала, что ей не достаточно воздуха. Она дрожала, жаждала его, стонала, готовая молить о большем. Как и ее Гарпия.

Снова, — или это было в третий раз? — она попыталась отрешиться, успокоить тело, чтобы не подпасть слишком сильно под его чары.

— О нет, так не пойдет. Оставайся со мной.

— Нет, я…

— Только чувствуй. Не думай. Оставь мысли на потом.

Он, не торопясь, прижал ее к покрытой кафелем стене, и от холодной поверхности она вскрикнула. Он поймал ртом этот звук, снова овладевая ее губами, забирая всё, что она могла предложить, и требуя большего. Вода из душа продолжала течь, барабаня по керамическому полу.

Одной рукой он захватил ее запястья, прижимая их к стене над ее головой. Другой коснулся ее груди, перекатывая сосок между пальцами. Колени ослабли, а всё внутри задрожало. Она бы упала, если бы он не втиснул своё бедро ей между ног, удерживая ее. Вот только теперь она терлась своей плотью о жесткую кожу его колена, поэтому испытала еще большую слабость.

— Тебе нравится?

— Да, — не было причин лгать. Она не могла скрыть реакцию своего тела.

Его пальцы спускались ниже по ее телу, описывая круги вокруг ее пупка. Она покачивалась взад-вперед на его ноге, издавая тихие стоны. Больше. Больше. Больше! Крики Гарпии смешались с ее собственными, постепенно соединившись в один голос в ее голове.

— Я сейчас укушу тебя.

Он не дал ей шанса согласиться или отказаться, впиваясь зубами в нежную кожу ее шеи. И одновременно он убрал ногу, находящуюся между ее бедер, заменив ее рукой. Двумя пальцами он глубоко вошел в нее, замечательно глубоко.

— Сабин!

— Боже, дорогуша. Ты такая сексуальная. Такая тугая.

— Я сейчас… я не могу… я не должна…

Уже так близко. И в ней находилось только два его пальца.

— Расслабься. Я не позволю ничему дурному случиться. Клянусь.

Что если она, — что если Гарпия, — вот зараза! Ее мысли разлетались, она могла думать только об удовольствии, получаемом ею от этих восхитительных пальцев.

— Кончи для меня, — он провел большим пальцем по ее клитору, и она уже не могла сопротивляться. Она достигла пика с криками, прижимаясь к нему и дрожа, и кусая его в ответ до крови.

И пока она наслаждалась оргазмом, он освободил ее руки и схватил за бедра, крепко прижимая их к своему возбужденному члену. Никакого проникновения, лишь трение, но черт возьми, это было прекрасно. Она вонзила ногти в его спину, глубоко, разрезая кожу.

Он прошипел сквозь зубы, снова крепко прижимая ее к себе, и снова зашипел. Ей так нравился этот звук. Ей нужно было услышать это снова, и снова. И вскоре она стала двигаться самостоятельно, встречая его на полпути, прижимаясь к нему со всей силы, прокусив его кожу вновь, чувствуя капельки крови на языке.

— Вот так, — похвалил он. — Именно так, ты так хороша, так чертовски хороша, — лепетал он, чтобы напомнить, где она была и с кем? — Я не собирался зайти так далеко. Я не ждал удовольствия для себя. Но я сейчас взорвусь. Я знаю. Это не должно быть так замечательно. Не должно быть…

И потом он снова поцеловал ее, погружаясь в рот языком. А в это время излился на ее живот, дрожа всем телом, а она снова испытала высшее наслаждение лишь при одной мысли о его удовольствии. Они вцепились друг в друга, тяжело дыша и постанывая.

Наконец, она свалилась на него, изумленная тем, что потеряла контроль. Чувствуя удивление потому, что у них еще не было секса, а весь мир содрогнулся от их ласк под душем. Изумительно, что Гарпия не разозлилась. Удивительно, что Гарпия хотела большего. И удивительнее всего то, что хотя она только что испытала два сильнейших оргазма, ей тоже хотелось еще.