Мраморный меч 2 (СИ)

19

Она улыбалась. Делала это широко, обнажая чуть кривые зубы, то и дело поправляла круглые очки с тонкой трещиной на левом стекле. Он слышал, что в мастерской взорвался артефакт, из-за чего сейчас аппараты, оставшиеся книги и артефакты переносили в новую с более толстыми стенами. В старой нужно наводить порядок и рисовать новую вязь рун для защиты кабинета и учеников. Никто не пострадал, но много артефактов и книг сгорело.

Жаль.

Книг про артефакты и так мало, а из-за взрыва их стало меньше.

− … почти закончили, поэтому ты можешь прийти в новую мастерскую. Там много ненужных книг, может, возьмешь себе что-то. Мастер сказал, что их уже переписали, а от первоисточников будут избавляться, − радостно сказала Триша и вздохнула, враз сникнув. Как бы она не любила практику, к книгам Триша относилась не менее трепетно. — Они очень ветхие, некоторые страницы вываливаются и рассыпаются в руках. Чернила от света поблекли, и большая часть информации написана от руки на древнем языке. Не уверена, что мы когда-нибудь сможем ее полностью перевести.

− Спасибо, мне было бы приятно посмотреть на эти книги, − вежливо ответил Вереск.

Он чувствовал радость и предвкушение. Книги наверняка будут невероятно хрупкими и ему придется купить хлопковые перчатки, чтобы спокойно читать. Скорее всего Вереск многое не поймет, потому что древний язык ему давался не просто и многих слов не знал.

Важно было не это. Самое главное — это книги долгое время хранились в личной библиотеке Дайяна. Книги времен Древних. От одной только мысли об этом у него дрожали руки. Такие книги настоящее сокровище, потому что писались самими Древними с их пометками на полях и словами, которые давно пропали из привычной речи.

− Ты… − неуверенно сказала Триша, привлекая его внимание. Вереск посмотрел на подругу и заметил, как она хмурила тонкие брови, неуверенно переминалась с ноги на ногу и убирала волосы за ухо, будто старалась успокоиться. Выдохнула и посмотрела на него с скрытой мольбой. — С тобой все в порядке? Ты в последнее время какой-то… чужой. Может, тебе нужна помощь? Если что, ты сразу говори, и я тебе помогу, попрошу у других. Не держи в себе…

Вереск смотрел на то, как она сначала неуверенно частила, потом смотрела на него решительно и в конце концов прижимала руки к груди и выглядела излишни эмоциональной. Говорила она громче, чем обычно, чем привлекала внимание учеников. Коридор не лучшее место для таких разговоров, думал Вереск, наблюдая за подругой. Круглые очки на ее носу то соскальзывали на кончик, то по велению пальца поднимались к самой переносице. Страх вспыхнул в нем быстро и сразу же погас, оставляя после себя слегка тревожное, но все же равнодушное спокойствие.

− Ты надумала себе лишнего, Триша, − прервал ее Вереск и выдавил из себя широкую улыбку. Добавил тепла и дружелюбия в голос, чтобы Триша не придумывала себе лишнего. Это могло обернуться проблемами. — Со мной все хорошо, просто немного устаю. Ты же знаешь, какой учитель Инула требовательный.

Триша замерла, нахмурилась, размышляя над его словами, а потом улыбнулась широко. Выдохнула с облегчением и даже рассмеялась тихо.

− Ты прав, извини, − радостно сказала она и вновь поправила очки. — Совсем забыла, что учитель Инула садится на своих учеников и не слезает с них, пока не услышит идеальный ответ. Многие жалуются на его дотошность.

Вереск даже улыбнулся почти по-настоящему. Ее слова точно описывали учителя Инулу. Он часто придирался, вставал рядом и задавал множество вопросов и не отходил, не отставал, пока не будет полностью удовлетворен ответом и знаниями учеников. Вереск видел сильную усталость в глазах его учеников, стал замечать их в коридорах со стопками учебников в руках. Они также были частыми гостями в саду и оранжерее.

Однако, несмотря на придирчивость и дотошность, ужасное отношение к ученикам, знания учитель Инула давал хороший. Такой информации не найти в книгах, потому что учитель рассказывал в основном о своей жизни.

− Учитель строгий, но дает много знаний.

− Ты прав, − кивнула она, но подошла ближе и посмотрела обеспокоенно. Перекатилась с пятки на носок и неожиданно приблизилась к нему, обнимая крепко, упираясь холодным носом в ключицы. — Но прошу, будь осторожнее и не переусердствуй. Ты намного важнее любых знаний и оценок. Если будешь чувствовать себя плохо, то не сможешь нормально учится. Не заставляй волноваться о тебе.

Вереск замер от удивления. Посмотрел на макушку Триши, прислушался к своим ощущениям. Она теплая и порывистая, обнимала его крепко, поднырнув руками подмышками сжимала камзол на спине. Неуверенно обнял в ответ, погладил по спине. Скорее всего раньше бы Вереск расчувствовался, но сейчас чувствовал лишь скупую благодарность.

− Спасибо, − он вновь улыбнулся и сделал шаг назад. Посмотрел на покрасневшую Тришу. — Я буду осторожнее. И сегодня с тобой обязательно схожу в мастерскую. Может, после ужина? А сейчас мне пора. Учитель Инула очень строг и не любит опозданий.

Триша улыбнулась шире и кивнула. Сказав, что будет ждать у входа в столовую после ужина, убежала. Вереск смотрел ей вслед и, когда она пропала за поворотом, перестал улыбаться. Вздохнул, поправил рукава камзола, застегнул его на все пуговицы, оставляя свободной лишь горловину. Камзол простой кройки, не из самой лучшей ткани и без вышивки, которую любили бочи, подарила ему леди Лао на день рождение.

Леди Лао не редко давала ему одежду, потому что оба ее сына уже давно выросли, а отдавать незнакомцу или перекраивать было жалко. Поэтому она делилась с Вереском одеждой и некоторыми книгами, отдавала обувь, которая чаще всего была не по размеру. Вереск был ей за это благодарен, потому что денег на одежду никогда не хватало, а в приюте давали лишь штаны и рубашки из грубой ткани.

Многое из подаренной одежды он отдавал Алькору, который все же был на два размера меньше его. Часто приходилось подшивать длинные рукава и штанины, слушать недовольное ворчание друга. Однако Вереск это делал и иногда ставил незаметные заплатки. Со стороны они не выглядели как бедняки, что позволяло Алькору свободно общаться со всеми учениками, а Вереску не чувствовать себя ущемленным.

Вереск вздохнул и пригладил волосы, которые укладывал специальным маслом каждое утро. От масла они чуть блестели и быстрее пачкались, но не лезли в глаза. Алькору нравились длина его волос, поэтому Вереск не мог их состричь, но и не доросли они до того, чтобы их было удобно перевязывать лентой. Поэтому он мучался и надеялся, что скоро они отрастут, или что Алькору это надоест.

Вновь поправил рукава камзола и пошел в сторону кабинета учителя Инулы. Он еще не опаздывал, но лучше прийти раньше и занять места ближе к столу учителя. Обычно их учитель Инула собирал после окончания занятий и не отпускал до ужина, из-за чего многие ходили долго голодными и раздраженными. Вереск тоже часто ходил голодным, потому что на обед не успевал или ел немного, увлеченный разговором с Алькором. Им и так в последнее время меньше времени оставалось на общение.

Осторожно открыв дверь, Вереск вошел в кабинет. Несколько человек уже были здесь. Они сидели на первых партах и читали книги, кто-то писал в свитке. Скорее всего делали домашнее задание. Вереск задания выполнял лишь в библиотеке, потому что там тихо, никто не отвлекал и информация под рукой.

С ним вяло поздоровались. Все еще с подозрением относились и считали лгуном. Вереск их не винил, но сносить оскорбления не собирался, поэтому не раз спорил. Иногда доходило до крупной ссоры с криками, которая утихала лишь с приходом учителя. После ритуала Вереск стал спокойнее и равнодушнее, поэтому на провокации велся редко и чаще всего просто игнорировал. Похоже побочный эффект пришел намного позже. Эмоции стихали медленно и незаметно для него.

Может, он понимал их. Немного. Ученики, которых выбирал учитель Инула, всегда были старше пятнадцати лет. Вереску еще не было четырнадцати. У него не было фамилии, как у остальных и способности не такие яркие, как у остальных. Много вопросов вызывало и то, как простой маг мог обойти полукровку?

Вереска это не сильно волновало. Он умел доказывать свою значимость. Умел бороться за лучшее место и искать нужную информацию.

− Привет, − поздоровался он и вновь улыбнулся. Раньше он много улыбался. На первых уроках тоже это делал, пока ему не попытались указать на место.

На самом деле с того времени мало что изменилось. К нему относились настороженно, но все же разговаривали более доброжелательно и даже отвечали на редкие вопросы. Сами интересовались, как Вереск себя чувствовал, не было ли проблем с учебой. Вереск не знал, с чем это связано, но не отказывался и в разговоры вовлекался. Связи лишними никогда не бывали.

− Привет, − махнул ей рукой рыжий парень, который летом заканчивал обучение в академии. Он пододвинулся, освобождая соседнее место за первой партой для Вереска. — Как твоя ладонь?

Вереск невольно сжал руку в кулак и почувствовал тупую боль. Парез от кинжала заживал медленно и неохотно, оставляя после себя шрам. Это повлекло за собой много проблем и ненужных вопросов. Вереск, у которого тогда болела голова и потоки слушались неохотно, ложь придумал быстро и до сих пор убеждал в своей правде остальных.

Что придумал Алькор он не знал. Скорее всего ничего, потому что леди Лао нашла старые, кожаные перчатки. Они были велики Алькору, но тот упрямо их каждое утро надевал и не снимал, пока не возвращался в комнату. Поэтому его шрама никто не видел.

− Спасибо за заботу, − с улыбкой ответил Вереск и посмотрел на свою ладонь. Рана не выглядела воспаленной, но кожа вокруг все еще красная. Больно. — До сих пор удивляюсь, как не заметил наконечник копья в саду. Но директор и остальные сказали, что проверили сад и больше ничего опасного не нашли. Хорошо, что никто больше не поранится.

Парень покачал головой, с легким отвращением смотря на ладонь Вереска.

− Обычно боевые маги не тренируются в саду. Может, они настолько осмелели, что выбросили в кусты обломок копья. Это все равно ужасно, вдруг кто-то еще поранится. Директор совсем равнодушен к безопасности учеников.

Ворчал он не первый раз, поэтому Вереск пропускал это мимо ушей. Его не волновало мнение остальных, главное, чтобы они верили ему. Боевые маги действительно халатно относились к оружию, поэтому найти старое копье, сломать его и обмазать кровью не составило труда.

Шум поднялся сильный. Лечил Вереска сам учитель Инула, поэтому заражения не произошло и шрам более аккуратный. Вереск сдержал выдох. Если на каждом ритуале потребуется кровь и после останутся шрамы, то он не уверен, что хотел бы участвовать в них.

Вскоре пришел учитель Инула и все замолчали. Убрали с парт книги и свитки, повернулись к учителю. На уроках они ничего не записывали, потому что учитель считал, что нужно тренировать память. Это даже смешно. Вереск помнил первые дни, когда после занятия бежал в комнату и записывал на свитке все, что помнил.

Сейчас было немного легче. Вереск внимательно слушал и не отвлекался, рассматривал семена и растения, которые показывал учитель. Одно из них заинтересовало его сильнее остальных. Голубой стебель с маленьким, острым листом и большой корневой системой хранился в банке с водой. Никогда прежде Вереск такого не видел, даже в книгах.

Когда очередь дошла до странного стебля, учитель Инула любовно погладил стекло банки.

− Каллаба — лунный цветок, который растет в сиреневом озере недалеко от Плачущего леса, − сказал учитель, от чего все сразу встрепенулись. Не удивительно. В академии нередко говорили про Плачущий лес, где прятались магические расы и, по слухам, похоронен Дайян. — Жидкость, в которой сейчас находится цветок снимает боль. Сам цветок тоже имеет много лечебных свойств. Он растет в воде и цветет на пятую полную луну. Лепестки Каллаба можно высушить и перетереть в порошок, который обладает заживляющими свойствами. Сердцевина и стебель увеличивает восприимчивость к потокам, поэтому раньше Каллаба оказался на грани исчезновения. Расшифровщики говорят, что Дайян с Голубкой часто ели цветок Каллаба на завтрак.

Вереск внимательно слушал, рассматривая странный цветок. У него перехватило дыхание от мысли, что Каллаба настолько старый цветок, что был при Древних. Это настоящая реликвия. Настолько редкая и полезная, что Вереск не удивился тому, что никогда прежде его не видел. Он не удивится, если узнает, что единственный цветок Каллума на этой стороне континента находился у учителя Инулы.

− Учитель Инула! — подняла руку ученица последнего года обучения. Дождавшись разрешения, она продолжила: − Вы были в Плачущем лесу?

Учитель Инула хмыкнул, будто вспомнил что-то хорошее. Вновь погладил банку подушечками пальцев.

− Да, я однажды пересек границу и дошел до озера. Однако, как только дошел до озера и нашел цветок Каллаба сразу пошел обратно. За границей воздух чище и потоки чувствуются лучше, они сами ластятся, как любящие псы. Деревья высокие, а кусты пушистые с наливными ягодами. Там много магических растений, которые у нас считаются редкостью. За границей все пропитано магией.

− Тогда почему вы ушли?

− То место очень опасно, и я советую вам не пересекать границу. Я взял с собой все растения и корни, которые смог и сразу ушел. Убежал оттуда и никогда не вернусь, − ответил учитель Инула. Нахмурился и вздохнул тяжело, отходя от банки. — Я говорю это лишь один раз: забудьте про границу и Плачущий лес. Пойдете туда и потеряете себя. Мы маги, которые привыкли к этой части континента, где потоков не много и магия разрозненная. Там концентрация выше, и она сводит с ума, от этого возникает сильное привыкание.

❦❦❦

Вереск открыл дверь в комнату, держа второй рукой невысокую стопку старых книг. Пошатнулся, вошел в комнату и аккуратно закрыл дверь, беря книги двумя руками. Осторожно дошел до кровати и положил на нее книги, выдыхая. Нести их было сложно, да и запах от книг шел такой, что становилось дурно.

− Привет. Как ты? — спросил он, садясь на кровать. Посмотрел на Алькора, который сидел на своей кровати и внимательно читал книгу. Он не посмотрел на Вереска, как делал это обычно.

− Нормально. Ничего нового не рассказали, лишь попросили с помощью потоков сдвинуть вазу.

Алькор говорил равнодушно и не отвлекался от чтения.

Вереск подавил вздох. Похоже у Алькора ужасное настроение и он решил выместить его на Вереске. Он устал и не хотел ссориться, как и просить прощения непонятно за что. Можно было бы проигнорировать, но это была не лучшая идея. Алькор ненавидел, когда им пренебрегали. Да и ссора могла перерасти в большой конфликт, в конце которого они сильно поругаются.

Посмотрев на ветхие книги, Вереск погладил кожаные корешки. Книги и правда рассыпались на глазах, поэтому ему нужно купить хлопковые перчатки.

− Учитель Инула рассказывал сегодня про цветок Каллаба. Сказал, что нашел цветок рядом с Плачущим лесом, − сказал Вереск и улыбнулся, вспоминая рассказ учителя. Рассказал сегодня учитель много, из-за чего он сильно опоздал на ужин и ел быстро, почти заталкивая в себя еду.

Вереск пытался вывести Алькора на разговор, но слышал в ответ ли короткие, спокойные фразы. Это уже раздражало. Он снял камзол и закатал рукава рубашки, хмуро смотря на друга. Вереск не считал, что заслуживал к себе такого отношения.

− Что случилось? — не выдержал Вереск и нахмурился. А потом более эмоционально спросил. — Кто тебя покусал, что ты злишься?

Книга с глухим ударом встретилась со стеной и упала обратно на кровать. Алькор встал с кровати быстро и схватил Вереска за руку. Боль. От боли он зашипел сквозь зубы и попытался вырвать руку, но друг держал крепко. На глаза выступили слезы, стало жарко и в комнате запахло мясом.

− Ты еще спрашиваешь?! — прошипел разъяренный Алькор. Стало больнее. — Ты забываешь свое место, дорогой. Оно рядом со мной! Только я имею права прикасаться к тебе, говорить с тобой и владеть тобой. Ты всецело принадлежишь мне, помни это!

Вереск помнил. С первого дня знакомства помнил, что принадлежал Алькору. Будь его воля и на теле Вереска давно появилось клеймо. Алькор очень эгоистичен с жесткими замашками тирана и собственника. Вереск привык. Помнил и не понимал, почему друг усомнился в его верности. Вчера все было хорошо.

Боль усиливалась, как и запах жареного мяса. На пол капала кровь, плоть шипела под рукой Алькора, и кожа рядом покраснела, покрылась водянистыми волдырями.

− Алькор, − простонал Вереск, смаргивая слезы. — Ты же знаешь, что я только твой.

− Тогда почему ты разрешаешь кому-то себя обнимать?!

От его крика Вереск вздрогнул и сжал плотно зубы. Боль была уже ощутимой. Вереск припомнил слова Алькора и нахмурился.

− Она моя подруга и я не мог просто ей отказать. Она и так стала говорит, что я изменился. Это могло быть опасным! — Вереск вскрикнул, когда Алькор сжал обожжённый участок руки. — Прошу, мне больно. Я больше не позволю ей обнимать меня. Поверь! Я ведь твой, только твой друг.

Алькор резко выдохнул. Хватка ослабла, а складка между бровей чуть разгладилась. Спустя время он и вовсе расслабился, и отпустил руку Вереска, смотря на кровь на своей ладони. Вереск уверен, что тот не жалел о содеянном. Качая покалеченную руку, он смотрел на друга, который сначала хмурился, потом поджал губы и в конце концов отвел взгляд.

Спрятал окровавленную ладонь за спину и вновь нахмурился. Наверняка переживал.

Превозмогая боль, Вереск вымученно улыбнулся, подошел к Алькору и неловко обнял за плечи.

− Все хорошо, не волнуйся. Ты же знаешь, что такие раны для меня просты. Я сейчас же ее вылечу, поэтому не вини себя.

Алькор всегда был вспыльчивым. После ритуала эта черта стала более выраженной. Он хуже управлял эмоциями и мог скривиться, когда кто-то его злил. Стал более ревнивый, что доставляло Вереску проблемы.

Вздохнув Вереск взмахнул пальцами. Сконцентрировался, что от боли было сложнее, почувствовал потоки и направил их на обожженную руку. В этот раз все было сложнее и рана больше. Вереск старался не смотреть, но готов поклясться, что видел кость.

− Лучше скажи, чего ты так внимательно читал? — спросил Верес чтобы отвлечься.

− Я нашел ритуал, который сделает нас более чувствительными к потокам. Но он сложнее, чем предыдущий и требует жертвы. Думаю, можно попробовать чуть позже.

− Может, стоит отложить? — осторожно спросил Вереск и сжал зубы, пережидая боль. Стер вот со лба кулаков. — Пойми, мы пока слабые и можем не выдержать такой сильный ритуал. К тому же после него точно будут последствия и тогда нас могут посадить. Ты разве этого хочешь? Нам стоит сначала стать сильнее.

Алькор хмурился, явно недовольный его словами, но все равно думал. Размышлял долго и в конце концов кивнул.

− Ты прав. Мы сначала нарастим силу и влияние. Сделаем все постепенно.