Муж, любовник, незнакомец

Глава 19

Ночь была дивной — из тех, что наполняют все чувства неясными звуками и насыщенными ароматами, которые хочется черпать ложкой и поглощать, словно изысканнейший десерт. Закат окрасился цветами радужного шербета — малиновыми и оранжевыми лучами. Соленые волны прилива нежно и ритмично омывали желто-розовый мягкий прибрежный песок. В воздухе пахло догорающими кострами, и горизонт прочерчивали черные, словно лакрица, в закатных лучах чайки.

Пока все было замечательно. Софи блаженствовала. Весь день они с Джеем и Блейзом бродили по берегу в поисках ракушек для ее коллекции. Потом вздремнули на солнышке, после чего отправились в магазин за любимыми лакомствами Джея — супом альбондига и свиными кровяными колбасками.

Теперь они сидели на открытой террасе, отдыхая после пряной сытной еды и потягивая сангрию, в которую Джей добавил кружочки свежего апельсина, лайма и блестящие красные ягоды клубники. Софи с трудом удерживалась, чтобы не замурлыкать от удовольствия.

— Хочешь поплавать? — спросил Джей.

Они сидели на поставленных рядом садовых стульях. Софи знала, что он бы протянул руку и дотронулся до нее, если бы она не наложила запрет на прикосновения, о котором уже начинала сожалеть. Она мечтала о тепле его рук.

После всего съеденного я утону. У меня слишком набит желудок, к тому же и купальника нет. — Судя по звукам, которые издавал Блейз, Софи осталась в одиночестве, не пожелав искупаться. Сеттер уже возбужденно прыгал и визжал от радости на песке, ему не терпелось броситься в воду.

— Там полно запасных купальников. — Джей кивнул в сторону дома. — Думаю, один из них — твой.

— Что? Он пролежал там все эти годы? — Софи не бывала в морском домике с тех пор, как Джей исчез, не приезжала даже проверить, целы ли ее коллекции, — этого она особенно старательна избегала. Ведь они собирали эти ракушки вместе.

— Думаешь, он вышел из моды? — спросил Джей.

«Дело не в купальнике, а во мне», — мысленно ответила Софи.

— Я утону, — повторила она вслух, правда, без прежней уверенности, но полагая, что тема закрыта. Однако, к ее удивлению, Джей встал и снял рубашку.

— Похоже, одному из нас лучше все же сразиться с волной, пока нас не арестовали из-за Блейза за нарушение тишины.

Блейз начал жалобно скулить, его вой разносился по всему берегу. Джей спустился по ступенькам и направился к нему с ленивой грацией разминающегося атлета. Но когда, проходя мимо, он позвал его за собой в воду, сеттер не двинулся с места. Вместо этого он бросил на Софи взгляд, словно говоривший: «Ну что?» Игнорируя уговоры Джея, пес улегся на песок и умоляюще уставился на Софи.

— Ты бы лучше сходила и надела купальник, — крикнул ей Джей. — Он не пойдет без тебя.

Софи поставила бокал на стол и вскочила со стула:

— Это ты подучил его?

Выйдя из воды, Софи направилась прямехонько к своему пляжному полотенцу. Вода стекала с нее ручьями, Софи дрожала от холода, но ее главным желанием было не согреться, а спрятаться под полотенцем.

Итак, в конце концов, ей пришлось пойти в дом, втиснуться в купальник пятилетней давности, похвалив себя за отвагу, тем более что это был цельный трикотажный купальник без каких бы то ни было «подпорок» — в таких выступают лишь шестнадцатилетние участницы Олимпийских игр. Выглядела она в нем намного лучше, чем ожидала, но это вовсе не означало, что она собиралась выставлять свои округлившиеся бедра напоказ любопытной публике, во всяком случае, больше, чем уже пришлось продемонстрировать, она показывать не была намерена.

— Смелая девочка, — сказал Джей, подходя и останавливаясь у нее за спиной. Софи не совсем понимала, что он имеет в виду, пока он не подхватил свое полотенце и не стал вытирать ей плечи и спину. — Вода-то ледяная.

Блейз продолжал скакать в воде, и по берегу разносились его лай и визги. Необузданный восторг пса заставил Софи рассмеяться. Торжество победы растекалось и по ее жилам, вызванное столько же победой над ледяным Тихим океаном, сколько и над собственным нежеланием выползать из норы. Она была весьма довольна собой, но вдруг кто-то сорвал с нее полотенце, которым она так тщательно прикрывалась.

Шум приливной волны поглотил испуганный вскрик Софи.

Блейз бежал вдоль берега, полотенце, словно знамя, развевалось в его зубах. Очевидно, отчаявшись привлечь их внимание лаем, он подскочил и сорвал его с Софи. Софи посмотрела вниз, на свои бледные обнаженные бедра и живот, выпиравший больше, чем ей хотелось бы. «Ну, вот и все, — подумала она. — Некуда бежать, девочка, негде прятаться».

Джей моментально почувствовал ее неловкость.

— Ты в порядке? — спросил он. — Не замерзла? Я могу сбегать в дом принести тебе другое полотенце.

— Нет, все нормально.

То ли он проявлял повышенную галантность в этой идиотской ситуации, то ли действительно не понимал, что ее беспокоит. Софи надеялась, что это было последнее. Мужчины, как правило, не слишком разбираются в том, сколь мучительны для женщин проблемы, связанные с собственным внешним видом, да оно и к лучшему. Достаточно и того, что Софи пришлось в его присутствии пережить это сокрушительное чувство неловкости и неуверенности в себе; разумеется, она не собиралась еще и обсуждать его с ним. Пусть думает, что она просто замерзла.

— Может быть, ты лучше догонишь пса? — предложила Софи.

— Одну минуту. — Взгляд его почти незаметно скользнул по ее фигуре, потом задержался на лице. Помолчав, он спросил: — Это из-за купальника? — И после заминки, казавшейся совершенно искренней, добавил: — Ты чего-то стесняешься?

— Нет. Ну... может быть.

— Своих ног?

Она посмотрела на него в изумлении:

— Как ты догадался?

— По тому, как ты стараешься прикрыть их руками.

Только теперь Софи осознала, что ее руки неловко скрещены на бедрах, и, отдернув их, обхватила себя за талию.

Тогда Джей, предельно сфокусировав взгляд, медленно, так медленно, как солнце восходит над горизонтом, оглядел ее с ног до головы.

— Софи, у тебя красивые ноги, — заверил он, особо выделив слово «красивые». — О чем ты беспокоишься? Ну может быть, чуть-чуть лишку там-сям.

— Лишку? Да у меня вместо бедер — сырные головы!

— Послушай, какие проблемы? Я обожаю сыр.

Она шмыгнула носом.

— Значит, ты хочешь сказать, что мои бедра настолько плохи?

Он рассмеялся, словно изнемогая от спора:

— Вовсе нет. Я хотел сказать, что у меня просто слюнки текут, когда я вижу тебя в этом купальнике.

Софи ни на секунду не поверила в это, но в голосе Джея слышалась его знаменитая сексуальная хрипотца и взгляд загорался все больше по мере того, как он смотрел на нее. Странный огонь, который вспыхивал в его глазах, превратился в неугасимое яркое пламя.

— Понимаешь, этому костюму пять лет, а я набрала за эти годы...

Он прервал ее объяснения, качнув головой:

— Если это тебя беспокоит, подойди ко мне поближе, тогда никто не сможет на тебя смотреть.

Увидев, как он открыл ей свои объятия и какой неотразимо притягательной стала его улыбка, Софи подумала, что надо ущипнуть себя. Наверное, она спит.

— Иди сюда, трусишка, — тихо проговорил Джей, — я буду твоим полотенцем.

Софи проснулась в уютной комнатке, расчерченной золотистыми лучами восходящего солнца, и ощутила какую-то неловкость. Обстановка была завораживающе знакомой: она узнала эту солнечную прелестную хозяйскую спальню и закрытые ставнями окна, но ей понадобилось несколько минут, чтобы сообразить, где же все-таки она, прежде всего потому, что Софи никак не могла попасть сюда самостоятельно. Накануне она уснула перед камином, положив голову Джею на колени.

Софи была вконец обессилена после дня, проведенного на берегу, и вечернего купания и тем не менее никогда еще не испытывала такого чувства освобождения. Отношения любви-ненависти, в которых она состояла с собственным телом, были улажены благодаря тому, как спокойно воспринял Джей новоприобретенные изъяны ее фигуры. Когда он обнял Софи, как бы защищая от посторонних глаз, она растворилась в нем.

Софи приподнялась на локтях и поискала глазами часы. Она поверить не могла, что все еще находится здесь, в морском домике, с ним. Обычно весь выходной день она убирала клетки в своем маленьком зоопарке и готовилась к занятиям предстоящей недели. «Господи, спасибо тебе за Эллен». Софи заранее попросила помощницу заменить ее.

Так и не обнаружив часов, Софи откинула одеяло и увидела, что на ней темно-бордовая рубашка Джея. Не успев вспомнить, что именно произошло накануне, она в панике вскочила на ноги. Он не раздевал ее, хотя ей, возможно, и хотелось бы этого, она была готова поддаться вожделению, исподволь проникавшему в ее усталую беззащитную голову, покоившуюся на его мускулистом бедре. Когда они вернулись после купания, он дал ей эту рубашку и предложил отдохнуть. Ощущая некоторое беспокойство, Софи надела ее и стащила мокрый купальник прямо у него на глазах.

Джей наблюдал за ней, прищурившись, с улыбкой, потом поднял с пола купальник и повесил его на абажур лампы сушиться. Быть может, она была чуть-чуть разочарована тем, что он не стал скрести лапами пол и урчать, как кот, но его самообладание, как всегда, произвело на нее большое впечатление.

Придется любить человека слова.

Тем не менее, именно поэтому, наверное, она всю ночь видела его во сне, навязчивом сне, в котором кто-то преследовал ее, искал, какой-то мужчина подглядывал за ней, спрятавшись в тени, а когда она оборачивалась в его сторону, исчезал.

Был момент, когда Софи могла поклясться, что он здесь, в комнате. Она открыла глаза — или думала, что открыла, — и увидела мужчину, стоящего возле кровати и глядящего на нее сверху вниз. Она окликнула его по имени, но он не ответил, впрочем, это и не мог быть Джей, потому что на том человеке не было глазной повязки.

Неужели вернулись ее видения? Чудовище из снов, чье присутствие она ощущала, даже когда его не было поблизости, чудовище, наблюдающее за ней, подкрадывающееся к ней, глядящее на нее из всех блестящих поверхностей. Оно было повсюду. Но ближе к рассвету от него остался только голос, зовущий издалека, уговаривающий следовать за ним. «Софи, где ты?» — не переставая повторял он.

Все еще пытаясь стряхнуть ночное видение, Софи отправилась в ванную. Мельком увидев свое отражение в старинном зеркале на стене, она остановилась как вкопанная.

— Боже милосердный! — прошептала она.

Витой орнамент, обрамлявший зеркало, придавал ее отражению дикий вид, но и без него она выглядела как фурия. Коса растрепана, тушь размазана по всему лицу. Странно, что она не подумала об этом прошлой ночью.

Спустя несколько минут, возвращаясь из ванной, она снова заглянула в зеркало и, насколько возможно, привела себя в порядок. Заплетать косу было выше ее сил, поэтому она просто собрала волосы в хвост и стянула одной из круглых бархатных резиночек, которые всегда носила в сумочке на такой случай. Эта была белой, подходящей к любой одежде — Софи была весьма практична в таких вещах. К счастью, Джей оставил ее сумочку на тумбочке возле кровати, там у нее нашелся и набор косметики. Но шортов и блузки в комнате не оказалось.

Когда Софи вошла в кухню, там было пусто, и ничто не указывало, что Джей наверху или где-то рядом, поэтому она положила в миску свежей еды для Блейза, налила ему воды и принялась варить кофе. Увидев, что цифры на светящемся табло кофеварки показывают десять, недоверчиво покачала головой. Софи никогда не вставала так поздно. И где же Джей с Блейзом? Дверь в гостевую спальню, где, должно быть, провел ночь Джей, была закрыта, когда она проходила мимо нее, — может быть, этот лентяй еще спит?

В дверном отделении холодильника стояло несколько вакуумных упаковок кофе. Софи взяла ту, на которой было написано «Ямайский кофе "Голубая гора"», и надорвала ее. Воздух с шипением вырвался наружу, и Софи почувствовала такой сильный запах, что у нее едва не закружилась голова — словно она уже выпила несколько чашек, не сварив еще ни капли.

Софи отмеряла последнюю порцию, когда чья-то тень упала на кухонную стойку. Черпачок выскользнул у нее из пальцев и с резким стуком ударился о кафельную поверхность стойки — чьи-то ладони плотно закрыли ей глаза, свет померк.

— Угадай кто? — прошептал в ухо знакомый голос.

Сердце у Софи затрепетало и чуть не выскочило из груди. Это была их игра — Джей всегда делал так, когда возвращался из путешествия; утром подходил к ней сзади и накрывал глаза ладонями, а она притворялась, будто страшно испугана.

— Ночной охотник? — гадала она. — Бостонский душитель? Джон Уэйн Гейси?

— Человек, который заставил тебя кричать прошлой ночью, — бывало, шептал он в ответ.

В какой-то момент этой игры он притягивал ее к себе, и она чувствовала, как мощно восстала его плоть, какой она сделалась твердой и как готова опять исторгнуть крик из груди Софи. А когда Софи поворачивалась к нему лицом, он обхватывал ее своими лапами, и это случалось прямо там, на месте, где бы они ни находились. Он заставлял ее кричать от возбуждения и душераздирающего восторга, дрожать от желания. Сладостное вожделение, нестерпимая любовь почти сокрушали ее. Она любила его — того Джея — о, как сильно она его любила!

— Угадай, — снова прошептал он более настойчиво.

— Сын Сэма? Внук Сэма?

— Последняя попытка. Постарайся на этот раз угадать, а то придется заплатить.

— Чем заплатить?

— Ты приготовишь завтрак...

— Я и так его уже готовлю. Тебе понравится моя овсянка с шоколадом «M&M's». Шоколад нужно класть, когда овсянка уже готова, тогда он не успеет растаять.

—...в одном только фартуке.

— Эй! Это что, новое правило?

— Угадай.

От властной нотки, прозвучавшей в его голосе, у Софи по спине пробежали мурашки.

— Это человек, который вчера вечером служил мне полотенцем?

Возможно, он смеялся. Она не была уверена, но затылком чувствовала его влажное дыхание.

— Это человек, который вчера вечером хотел исторгнуть из тебя вздох наслаждения, — сказал он.

— Вздох? — Теперь она едва шептала. — А не крик?

— И это тоже.

Джей зашевелился, дыхание его стало тяжелым. Софи боялась прикосновения, боялась того, что может ощутить там, внизу его живота. Боялась того, как сильно ей захочется это ощутить. Она закрыла глаза, все еще затененные его ладонями, и постаралась отрешиться от всех прочих чувств, позволив себе отдаться чуду. Казалось, Джей излучает свет и вливает его в Софи; поток искрящегося, яркого света тек прямо по ее жилам.

— Угадай, Софи, — снова сказал Джей. — Угадай, кто у тебя за спиной.

Она открыла глаза, но его ладони продолжали скрывать свет. Ее подхватило сияние ауры, окружавшей их тела, и все остальное исчезло, даже игра. Она попыталась придумать еще какую-нибудь шутку, но было в голосе Джея нечто, заставлявшее поверить — он не шутит. Он просил ее узнать его. Поверить в то, во что она никак не могла поверить.

— Джей, — сказала Софи и сама удивилась собственной уверенности. — Это ты. Ты — Джей.

Джей громко, прерывисто выдохнул, и его рука легла на грудь Софи.

— Господи Иисусе, — безнадежно охрипшим голосом произнес он, — я уж думал, что никогда не услышу, как ты это говоришь.

Софи, будто подхваченная ураганом и вознесенная над землей, вмиг ощутила освобождение, ей захотелось немедленно сдаться. Она отчетливо слышала собственный внутренний голос: «Пусть это случится, Софи, просто пусть это случится хотя бы ненадолго. Не упускай момента. Не дай ему уйти».

С тяжелым вздохом Софи откинулась назад.

— Джей, — прошептала она, испытывая сладостное теснение в груди от радости, что произносит его имя, что можно броситься ему навстречу и быть уверенной, что он не окажется миражем.

Его голос был по-прежнему хриплым от волнения:

— Ты выиграла. Что ты хочешь на завтрак?

— Только это, — ответила она, — стоять вот так... с тобой. — Ее глазам теперь ничто не мешало, он давно отнял от них ладони и обнял ее, но Софи боялась поднять веки, чтобы не исчезло чудо.

— Это, — тихо сказал Джей, — меня вполне устраивает.

От него исходило тепло. Софи казалось, что она погружается в море этого тепла, а Джей, медленно запрокинув ей голову, гладил ее лицо, шею... Прикосновения были легкими, но властными, если только Софи не принимала желаемое за действительное. Джей приподнял локоны, упавшие ей на лоб, и отвел назад. Другая рука по-прежнему была крепко замкнута у нее на груди.

Мысли беспорядочно перемешались в голове у Софи, но одна поднималась над всем этим сумбуром, как пузырек воздуха на поверхность воды.

Мне нравится, как он ко мне прикасается.

Когда палец Джея заскользил по ее изящной надбровной дуге, Софи охватил пьянящий прилив восторга. От легкого, словно птичье перышко, прикосновения было немного щекотно, но палец двигался плавно и ритмично, от чего Софи почти впадала в транс. Перед мысленным взором плыли мириады цветочных лепестков. Но они не кружились в воздухе, река неумолимо несла их к водопаду, и каждый миг приближал к пропасти. Добровольно ли они плывут навстречу сладостному забытью? Есть ли у них выбор?

Единственное, чего она страстно желала все эти дни, так это его прикосновения, поняла Софи. Желала настолько сильно, что боялась позволить ему прикоснуться к себе. Это был ее рай. Ее дурман. Джей напитал ее своей любовью, казалось бы, чего же еще? Но вот снова томительное, чуть болезненное ощущение, от которого она никак не могла избавиться, как бы глубоко ни старалась дышать.

— Джей, — пробормотала она, пытаясь повернуться, но он ей не позволил.

— Подожди, это еще не все, — сказал он, скользя пальцем вдоль брови по внешней части верхнего века, на которую так любят накладывать тени художники-гримеры. У Софи это была одна из эрогенных зон, такая же как губы, — одного ласкового прикосновения было достаточно, чтобы пробудить в ней желание,

Вот и сейчас Софи мгновенно почувствовала, как оно стеснило ей грудь.

Не отдавая себе в том отчета, она протянула руку и сама водила пальцами по лицу Джея, пока не уперлась в его стальную челюсть. Веки ее отяжелели и томно опустились, но было нечто, что она обязана была увидеть. Она должна была посмотреть, кто пробудил в ней подобные чувства. Откинув голову назад, Софи взглянула снизу в лицо Джея, потрогала родинку возле губ, потом палец скользнул к глазной повязке. Но прежде чем он достиг ее, Джей схватил Софи за руку.

— Можно мне посмотреть? — умоляюще попросила она. Ей показалось, что он сейчас сломает ей пальцы. Вместо этого он поднес их к губам. Словно ветер, вмиг наполнивший парус, этот поцелуй наполнил ее всю изнутри солнечным светом, что-то затрепетало в ней, как легкий морской ветерок. Софи глубоко вздохнула. Если бы она в этот момент лежала, она бы сладко вытянула ноги.

Такое волнующее чувство... но это действительно было «еще не все».

Он водил губами по суставам ее пальцев, потом перевернул руку ладонью вверх и нежно поцеловал внутреннюю сторону запястья.

Софи в экстазе сжала кулаки.

— Больше не надо, — прошептала она, чувствуя, как его язык скользит по ладони, медленно, нежно и сладостно кружит в ее теплом ковшике. Софи вскрикнула, страсть разгоралась внутри, словно пламя. Она больше не могла ждать. Желание становилось непреодолимым, болезненным. Оно полыхало так мощно, что Софи застонала.

Слезы заволокли ей глаза, он увидел, это,

— Софи? — Джей заставил ее повернуться и взял в ладони ее лицо. В его горящем взоре таилась боль. — Ты плачешь?

— Да.

— Из-за меня?

Она не могла говорить, но в том и не было нужды.

Он прикоснулся к ее дрожащим губам рукой и стиснул зубы.

Все самообладание Софи куда-то улетучилось, отступили все запреты, которые она на себя налагала, все тайные планы, которые строила, чтобы уклониться от лезвия бритвы. Джей склонился к ней, и она подалась ему навстречу. От этого первого поцелуя все тело обдало жаром. В один миг каким-то чудом все переменилось, и, когда она снова произнесла его имя, в голосе не осталось и следа недоверия:

— Джей...

Звук ее голоса пронзил его, губы прильнули к ее шее — это был тот самый умопомрачительно ласковый поцелуй, о каком она мечтала еще девочкой. Потом их губы слились — о, какое это было адское наслаждение.

Когда Джей поднял ее на руки и понес в гостиную, время потекло в каком-то странном, нереальном темпе. Она не могла бы сказать, сколько прошло — несколько секунд или лет, — прежде чем оказалась лежащей на диване. Рубашка была задрана, обнажив набухшую грудь с нежным розовым бутончиком соска, который трепетно пульсировал под ищущими губами Джея.

Она видела над собой его чувственное лицо с загадочным темным треугольником на глазу. Ощущала его плоть меж своих чресел, и мучительный стон, поднимавшийся из груди, замер в горле. Все вокруг исчезло, когда он опустился на нее, ее накрыла приливная волна желания, исчезло все, кроме одной последней мольбы:

— Окажись им.

Джей отпрянул, словно она ударила его. Софи не знала, что сказать, но минуту спустя дыхание его стало ровнее, и, положив руку на копну ее золотистых волос, он произнес:

— А если не окажусь?

Софи задохнулась. Она не понимала, зачем он это сказал. Или, быть может, не позволяла себе понять. Мысли путались в голове, но тело, напротив, без колебаний требовало прекратить, наконец, противиться естественному желанию. Оно кричало, вопило об этом. Софи болезненно ощущала, как ей хочется сомкнуть бедра вокруг восставшей плоти Джея. Все трепетало у нее в животе, сладостный жар заливал тело.

Чем она ответила ему?

Софи протянула руку и тронула его губы. Это был не ее муж, это был человек, способный довести ее до безумия одним лишь прикосновением. Этот мужчина, чья плоть была готова вонзиться в нее с дикой, необузданной, но сладостной силой, не был Джеем.

Это ли хотел он ей сказать?

Лицо находилось в тени, и, хотя его черты были знакомы ей, как ее собственные, это не могло служить достаточным доказательством. Только тело скажет правду. Если бедра ее когда-либо размыкались для него, если тело когда-либо отвечало на его страстный вызов, она это узнает. И если эта отвердевшая ищущая плоть когда-либо входила в нее, она это тоже поймет.

Внутренне содрогаясь, Софи осознала, что происходит. Игра в угадайку кончилась. Мужчина, которому она готова была отдаться, мог оказаться незнакомцем, мнимым Джеем. Кажется, именно это он хотел ей сказать, но все равно она уже ничего не могла с собой поделать. Ее охватил непреодолимый порыв, перед которым она была так же беззащитна, как в пятнадцать лет.

Он нервно водил пальцами по ее губам, тело его терлось о ее тело:

— Скажи мне, чего ты хочешь, Софи. Чтобы я остановился?

— Остановился? Нет!

— Даже если я — не он?

Она ничего не могла скрыть от него, даже этого. Софи протянула руку, и он стиснул ее в объятиях, уткнувшись лицом ей в шею.

— Тот ли я, кто тебе нужен? — прошептал он. — Мужчина, которого жаждет твое тело?

Слова застревали у нее в горле. Готовое сорваться с губ признание будоражило чувства. Руки скользили по его шее, волосам, и, когда он приподнял ее, она выгнулась ему навстречу.

Мощным движением бедер он заставил ее открыться, перевернул на спину и вошел глубоко внутрь. Все ее тело свело судорогой.

Она была не в силах произнести ни слова, единственное, что могла, это кивнуть головой, но он понял, что это значит.

— Тогда заплачь, — хрипло попросил он. — Для меня. Слезами радости.

Он двигался внутри ее, и это было так прекрасно, что Софи исходила от наслаждения. Ей хотелось плакать, и она заплакала. Сердце колотилось от восторга. Вцепившись ногтями ему в плечи, она стонала почти сердито — такого с ней никогда прежде не бывало. Сдавленные крики раздавались в комнате. Ее крики. Крики страсти. Восторга. Бесстыдства. Она кричала, как безумная. Господи, она и была безумна!

Он приподнялся на локтях, склонившись над ней и это было похоже на воплотившийся сон: темные волосы, черный треугольник глазной повязки, мощь загорелого тела... Пугающе реальное присутствие того, что преследовало ее, видение, имевшее над ней безграничную власть... Софи вдруг ощутила непреодолимую потребность коснуться его. Она должна каким-то образом вернуть Джея, сделать реальным. Ей необходимо потрогать его кожу, волосы... Упругость этого бронзового тела, взволнованное дыхание убедят ее в том, что он — не мираж.

— Софи, нет!

— Я не хотела... — На этот раз она и впрямь не хотела. Единственное, чего она действительно хотела, это стать ближе, но пальцы невольно потянулись к эластичной повязке, и она чуть было не сорвала ее, лишь в последний момент он успел схватить ее за руку.

— Нет, хотела, — Джей рухнул на неё, зажав ей руки. — Ты хотела, Софи. Хотела. Ты не делаешь и не говоришь ничего непреднамеренно.

— Нет.

— Ты хотела увидеть, кто я.

— Да.

Он приблизил к ней лицо, чтобы поцеловать, но не решался. Его рот был так близко, что она ощущала, как прерывисто он дышит, как напряженно пульсируют его губы. Он был готов сказать ей правду.

— Нет, погоди, — вдруг прошептала она. — Мне все равно. — Пораженная, она произнесла последние слова каким-то скрипучим голосом. — Мне все равно, кто ты и что ты сделал. Я все равно хочу тебя.

Джей вздрогнул и, испытующе заглядывая в глаза, прижал ее к себе с такой силой, что она выгнулась дугой, их чресла припечатались друг к другу.

— Я могу быть всем, чем ты хочешь, Софи. Тем, к чему стремится твоя душа.

Ощутив вкус его глубоко проникшего в ее рот языка, Софи почувствовала, как у нее запершило в горле. Обессилевшая от желания, она откинулась на спину, увлекая его за собой. Ее пальцы запутались в его густых волосах. Он опустился на нее всей тяжестью своего мощного тела, словно выдавливая из ее груди весь воздух.

— Сделай так, чтобы я ощутила полноту, — сказала она. — Умоляю... Это то, к чему стремится моя душа.

Кончиком языка он обводил ее язык по краям, сверху, снизу. Теперь он делал это неторопливо, томно, уверенный в своем праве. Она принадлежала ему, ему принадлежали ее слезы, ее вздохи.

Неожиданно он слегка прикусил ее язык зубами так чувственно, что она задохнулась от восторга.

Губы её расслабились, и от жарких касаний его языка Софи словно бы унеслась куда-то. Его огненная плоть двигалась внутри ее, ища успокоения, она разрасталась. Софи чувствовала, как она заполняет ее всю. Ощущение было таким чудесным, что Софи не могла найти ему названия. Джей казался теперь частью ее самой, лучшей частью.

И вот оно началось. Софи почувствовала приближение того восхитительного взрыва всех чувств, которые испытываешь, наверное, лишь низвергаясь вниз, подобно водопаду. Но она продолжала противиться. Она не была еще готова идти до конца, очертя голову ринуться в пропасть вместе с ним. С тех пор как разрушились их отношения с Джеем, она больше не могла позволить себе безрассудства. Испытываемое сексуальное наслаждение представлялось ей эмоциональной сдачей, а для этого она все еще недостаточно доверяла ему.

Мышцы внутри живота напряглись и окаменели, когда он стал двигаться медленнее, но более мощно. Он делал как раз обратное тому, чего жаждало ее тело. Ей хотелось неистовства чувств, полного забытья. А он был непоколебим, как скала. И Софи, наконец, поняла почему. Она поняла все, когда он внезапно остановился — ее трепещущее жадное тело потянулось ему навстречу.

— Ну же, Софи, дай себе волю, сделай это для меня, — прошептал он. — Не сдерживайся. Я хочу почувствовать, как твоя плоть исходит слезами. Утопи меня в них.

Он не сделал ничего особенного, лишь начал снова медленно двигаться в ее недрах, побуждая к сладостному сокрушительному опустошению своим чувственным, хриплым голосом. Все остальное сделало само тело. Оно хотело любить его, жаждало прильнуть к нему, лихорадочно стиснуть. И под хриплый шепот его увещеваний Софи почувствовала, что начинает вздыматься, как волна.

Когда низвергающийся водопад подхватил ее, и она обрушилась вместе с ним, утратив всякий контроль над собой, Софи закричала как дитя. Поток закружил и понес ее вниз, втягивая в воронку прекрасного забытья, имя которому Джей Бэбкок.

Ощущение было великолепным и страшным, как ощущение жизни и смерти. Как дикая агония исполненного желания. Теперь она познала это сполна. Она знала все. Кто он.

Кто она. Что все это значило. Знала даже, зачем они встретились. И грандиозность того, что она узнала, наполнила ее глаза слезами.

Когда тела их разнялись, Софи перевернулась на бок, отодвинулась от него и зарыдала. Джей положил руку ей на плечо, наверное, для того, чтобы дать ей почувствовать, что он рядом, но еще и для того, чтобы заверить ее, что не собирается ей мешать. Похоже, он понимал, что она должна пройти через это, что бы сам он ни думал по этому поводу. И он дал ей выплакаться.

Никогда не отдавай сердце незнакомцам, Софи.

Ее сотрясали рыдания, хотя плакала она всего лишь от малодушного облегчения, от испытанного чуда и невозможности поверить в него. Незнакомец, которому она только что отдала свое сердце, доказал свою идентичность единственным доступным ему способом. Своим телом. Ее телом. Языком их тел. Они уже пели когда-то эту песню вместе, танцевали этот танец, правда, быть может, не так страстно. На сей раз их голоса слились воедино.

С тех пор как он вернулся, над всеми чувствами Софи доминировал страх. Легче было не верить, потому что поверить означало снова подвергнуть себя риску потерять его, а этого она бы больше не пережила. Но теперь придется, не пряча голову в песок, осмыслить собственные сомнения и найти смелость справиться с ними. Придется быть бесстрашной, потому что этот мужчина действительно Джей Бэбкок. Ее муж.

Тело сказало ей то, чего не могли сказать ни рентгеновские снимки, ни тесты, оно сказало ей, что он — ее дорогая с детства любовь, человек, который вытащил ее из норы на свет Божий. Это был Джей. Ее Джей. Но одновременно и незнакомец, совершенно другой человек, которого придется заново узнавать и учиться любить.

Съежившаяся, со все еще мокрым от слез лицом, Софи почувствовала прикосновение его пальца на спине между лопаток. Однако это не было его знаменитое ласково-ленивое поглаживание, он что-то писал у нее на спине, какое-то послание, которое она не могла прочесть,

«Письмо на спине», — подумала Софи. Она часто играла в эту игру с детишками, особенно когда хотела убаюкать их, чтобы они вздремнули после обеда. Твердыми движениями пальца она писала букву у малыша на спине, а он должен был отгадать, что это за буква.

— М? — спросила Софи. Джей не ответил. Он сосредоточенно выводил вторую букву, на сей раз простую. — О?

Затаившись, Софи прислушивалась к тому, какой будет третья, потом рассмеялась. МОЯ. Он написал у нее на спине: «Моя».

— Это правда? — шепотом спросил он.

Продолжая радостно смеяться сквозь слезы, Софи перекатилась на другой бок:

— Да! О Господи, да, Джей. Я — твоя.