Мужчина для Аманды (ЛП)

Глава 4

— Ну, здравствуйте.

Услышав хриплое приветствие, Слоан оторвался от своих записей насчет бильярдной комнаты и увидел гибкую цыганку в ниспадающей цветастой одежде. Длинные пряди рыжих волос струились по ее плечам и спине. Мечтательные зеленые глаза оценивающе прошлись по нему, прежде чем она впорхнула в комнату, будто эта женщина имела все время мира и желала щедро его потратить.

— Привет.

Слоан уловил ускользающий аромат сорванных полевых цветов до того, как она протянула ему руку.

— Я Лила. — Ее голос был таким же ленивым и кокетливым, как и глаза. — Вот уже несколько дней нам не удавалось встретиться.

Если существует мужчина, который не получил бы удар от такого зрелища, подумал Слоан, то тот просто уже умер и похоронен.

— Я по-настоящему жалею об этом.

Она засмеялась, потом радушно пожала ему руку. Первые впечатления очень высоко ценились Лилой, и она уже решила, каков он.

— Я тоже. Особенно сейчас. Чем занимаетесь?

— Стараюсь прочувствовать это место и людей, живших здесь. А что делали вы?

— Была занята выяснением того, влюблена ли я.

— И?

— Нет.

Лила мягко пожала плечами, но он уловил задумчивость в ее глазах, прежде чем она повернулась, обходя комнату.

— Итак, что вы планируете здесь сделать, Слоан O'Рили?

— Элегантный обеденный зал в стиле рубежа веков.

Он отодвинул назад виндзорский стул, [7] на котором сидел, и махнул рукой на разбросанные по библиотечному столу бумаги.

— Вон там уберем часть стены, откроем проход в смежное помещение, добавим несколько стеклянных раздвижных дверей и получим гостиную.

— Точно такую же, как это?

— Точно такую же, как это… после того, как решим строительные проблемы. Я нарисую несколько предварительных эскизов для вашего семейства и Трента, чтобы вы могли рассмотреть их через несколько дней.

— Странное чувство, — пробормотала Лила, проводя пальцем по старому пыльному подлокотнику стула, — представить это место новым и возродившимся, и людей здесь. — Если бы она закрыла глаза, то смогла бы совершенно ясно увидеть это помещение таким, каким оно было когда-то. — Они часто давали большие приемы, изысканные и шикарные. Могу себе вообразить моего прадеда, стоящего здесь около бильярдного стола, потягивающего виски и обдумывающего разные махинации. — Она повернулась к Слоану. — Вы думаете обо всех этих вещах, когда рисуете эскизы, ощущаете давление этого места?

— Собственно, именно так я и действую. Там на полу есть подпалина. — Он махнул карандашом. — Представляю себе, как какой-нибудь толстяк в вечернем костюме попыхивает сигарой, обсуждая войну в Европе. Несколько других стоят у окна, сняв пиджаки, покачивают стаканы с бренди и рассуждают о фондовой бирже.

— А может, слушают игру на фортепьяно и сплетничают о последней парижской моде. — Лила склонила голову. — Или продумывают возможности повлиять на голосование.

— Согласен.

— Думаю, вы именно тот человек, который нужен Башням, — решила она. — Могу я взглянуть на ваши рисунки или тем самым помешаю вам работать?

— Мой жизненный принцип — никогда не отказывать красивой женщине.

— Какой вы проницательный и умный. — Она подошла, оперлась на его плечо и подвинула к себе бумаги. — Это что — императорская комната?

— Что?

— Императорская комната, так мы называем лучшую гостевую комнату. Там на потолке должны быть арфы и херувимы. — Откинув волосы через плечо, девушка наклонилась ближе. — Здорово.

Гардеробная превратится в уютный салон, отметила она, укомплектованный небольшим баром с напитками и закусками и развлекательным центром, который будет скрыт за оригинальной деревянной обшивкой. Ванная почти не изменится, но дополнится джакузи, поставленным туда, где раньше была кладовая.

— Непревзойденное совершенство этого столетия, — пробормотала Лила. — Вы только слегка изменили первоначальное расположение.

— Трент предупредил, что хочет получить роскошь и удобство, не изменяя атмосферу. Мы сохраним большинство оригинальных материалов и сделаем копии того, что восстановить уже нельзя.

— У вас все получится. — Увиденное явно понравилось ей, глаза загорелись, и она положила руку ему на плечо. — Отец был бы счастлив. Они с мамой постоянно мечтали о реконструкции Башен. Мне очень жаль, что они не смогут увидеть этого.

Растроганный Слоан положил ладонь на ее руку. Их пальцы переплелись, когда Аманда показалась в двери. Ее первой реакцией было потрясение, стоило ей увидеть, как сестра едва ли не гладит Слоана по щеке. Потом пронзила стрела ревности. Невозможно отрицать, что происходило что-то личное, даже интимное между ними. По пятам острой болезненной стрелы следовала гордость.

Разве она не сказала себе, что он похотливый мужлан?

— Извините. — Ее голос был покрыт тонким слоем льда. — Я искала тебя, Лила.

— И нашла. — Она сморгнула слезы, но не потрудилась выпрямиться. — Я подумала, что пора встретиться со Слоаном.

— Вижу, вы уже познакомились. — Решив держаться непринужденно, даже если это убьет ее, Аманда запихнула в карманы вспотевшие руки. — Теперь твоя очередь копаться в кладовой.

— Именно этим я вынуждена заниматься в свой свободный день. — Лила сморщила нос, затем послала Слоану улыбку. — Калхоуны стали детективами, разыскивая ключи к потайному месту неуловимых изумрудов.

— Да, я в курсе.

— Возможно, вы прорубите какую-нибудь стену, и они упадут вам в руки, такие же невероятные и сверкающие, как в тот день, когда Бьянка спрятала их. — Вздохнув, Лила отодвинулась от него. — Ладно, раз уж долг зовет, надо переодеться. Мэнди, тебе необходимо взглянуть на некоторые эскизы Слоана. Они великолепны.

— Держу пари.

В тоне звучало прямое предупреждение, если бы Лила так хорошо не знала сестру. Ага, подумала она, подняв брови, вот оно что. Но поскольку никогда не могла сопротивляться искушению подразнить Аманду, наклонилась и поцеловала Слоана в щеку.

— Добро пожаловать в Башни.

Он ни секунды не сомневался, зачем она все это проделала. Глаза могут быть мечтательными, подумал он, но за ними скрывается проницательный и дьявольский ум.

— Благодарю. Я чувствую себя здесь как дома.

— Встретимся через пятнадцать минут на фабрике с потогонной системой труда[8], — бросила Лила Аманде, потом усмехнулась сама себе и вышла.

— Твоя новая униформа? — спросил Слоан Аманду, которая, сжав руки в кулаки и засунув их в карманы мешковатых спортивных штанов, все еще стояла нахмурившись в центре комнаты.

— Я до двух буду дома.

— Хорошо. — Он скрестил в лодыжках вытянутые ноги. — Мне понравилась твоя сестра.

— Это было очевидно.

Он только усмехнулся.

— И чем она занимается?

— Если ты спрашиваешь о ее профессии, то она работает натуралистом в национальном парке Акадия.

— Полевые цветы и прочее. Ей очень подходит.

Аманда пожала плечами и прошла к дверям террасы, как будто восхищение в его голосе ее ничуть не встревожило.

— Я-то решила, что ты будешь производить замеры или что-то в этом роде. — Глянув на Слоана через плечо, она стрельнула в него суженными глазами. — Комнаты, конечно.

На сей раз он засмеялся в открытую.

— Ты невероятно соблазнительна, когда ревнуешь, Калхоун.

Она круто повернулась и пристально взглянула на мужчину поверх очков.

— Не понимаю, о чем ты.

— Уверен, что понимаешь, но можешь расслабиться. Я уже нацелился на тебя.

Он ждет, что она будет польщена? Черт возьми, хоть это очень странно, но так оно и было.

— Я похожа на мишень?

— Я бы сказал — на грандиозный приз. — Миролюбивым жестом Слоан взял ее за руку, пока она делала большой вдох, готовясь отругать его. — И прежде чем ты рассвирепеешь еще больше, почему бы не поговорить о деле?

— Я не рассвирепела, — солгала Аманда, — просто не вижу, какие у нас с тобой могут быть дела.

— Трент сказал, что именно с тобой я должен… сотрудничать, пока он не вернулся. Учитывая, что в основном ты управляешься с семейными финансами и не понаслышке знакома с гостиничным бизнесом.

Поскольку это было логично, она достаточно успокоилась, чтобы рассмотреть предложение.

— Что ты хочешь узнать?

«Как много времени мне понадобится, чтобы разбить эту стену вокруг тебя», — подумал Слоан.

— Полагаю, тебе нужно посмотреть, что я начал планировать. Мне не терпится встать к чертежной доске.

На самом деле она просто умирала от желания увидеть хоть что-нибудь, однако нарочито неохотно согласилась.

— Ладно, но у меня есть всего несколько минут.

— Я возьму все, что смогу получить.

Он подождал, пока Аманда не пересекла комнату. Она не доверяет ему, ну и наплевать, решил Слоан. И это просто прекрасно. Пока.

— У меня есть наброски двух из запланированных апартаментов, — сообщил он, перебирая бумаги. — Плюс башня и большая часть обеденного зала здесь.

Аманда склонилась ниже, слегка сощурившись, пытаясь сфокусировать глаза без очков для чтения. Как и Лилу, эскизы поразили ее. Мало того, что они были профессиональными, но и демонстрировали точное восприятие атмосферы, характера этого места и практичности, необходимой для безупречного обслуживания.

— А ты быстро работаешь, — удивленно заметила Аманда.

— Когда к этому призывают.

Ему нравилось наблюдать, как она откидывает волосы назад — не плавным движением своей рыжеволосой сестры, а быстрым рассеянным взмахом. Она пахла мылом и какими-то свежими духами.

— Что это?

— Что именно?

Он был слишком занят любованием того, как солнечный свет лился на ее волосы, чтобы обращать внимание на что-то еще.

— Вот это.

Она ткнула пальцем в эскиз.

— Э-э-э… Это старая лестница для слуг. Мы перенесем эту стену сюда. — Он взял ее палец, передвигая по эскизу, шершавая сторона его ладони очень подходила гладкой коже ее руки. — Перестановка сделает этот номер двухуровневым, с гостиной и ванной здесь, двумя спальнями и еще одной ванной вот тут. Так как лестница уже открыта, это позволит разделить назначение помещений, не занимая места для прохода.

— Здорово. — Ощущая смутное беспокойство от его прикосновения, Аманда согнула кисть, но добилась только того, что их пальцы переплелись. — Предполагаю, ты прикинул стоимость работ и сделал заявки.

— Да, я уже позвонил кое-кому.

Казалось, что-то случилось с ее ногами ниже коленей. Внезапно они ослабли, как будто она пробежала очень длинную и быструю гонку.

— Ладно, ты… — Аманда выпрямилась и повернулась, вставая к нему лицом. Его глаза были очень близкими, очень тихими, очень спокойными. — Очевидно, ты знаешь, что делаешь.

— Да, знаю.

О да, он знает, подумала она, ощущая, как ее тянет к нему… не его руки, а что-то мягкое и горячее, его потребность в ней. Ей надо просто признаться самой себе и придвинуться немного ближе. Ее рот мог вспыхнуть под его губами, и она снова познает, как днем раньше, трепетное возбуждение и великолепное удовольствие. Он ждал, наблюдая за ней этими своими темно-зелеными глазами, меняющимися от спокойных до напряженных, готовый принять даже легкий символический жест. Начав скользить к нему, она услышала собственный вздох.

И тут вспомнила.

Он был почти в такой же позиции с Лилой всего несколько мгновений назад. Лицом к лицу, пальцы переплетены. Только идиотка позволит себе связаться с мужчиной, которому наплевать на чувства женщины. А Аманда Келли Калхоун идиоткой никогда не была.

Она отпрянула, выдернув свою руку из его. Слоан почувствовал, как узел, сжавший живот, стянулся еще сильней.

— Я что-то пропустил? — спросил он небрежно… что далось ему очень тяжело.

— Не понимаю, что ты имеешь в виду.

— Черта с два не понимаешь. Ты была на волосок от поцелуя со мной, Мэнди. Твои глаза горели желанием. А теперь они снова покрыты инеем.

Девушка очень сожалела, что не может так же легко остудить кровь.

— Твое эго очень льстит тебе. Хотя, наверное, это типично для тебя. Если тебе снова захочется провести время, флиртуя и обнимаясь с женщиной, еще раз попытай счастья с Лилой.

Слоан привык сдерживать темперамент. Когда обладаешь кое-какими опасными чертами характера, рано обучаешься держать себя в руках. Но с ней все получалось не так легко, учитывая, что она основательно изводила его нервную систему.

— Хочешь сказать, что Лила доступна для любого мужчины, который ею заинтересуется?

Аманда так быстро перешла от мороза к пожару, что он смог только изумленно взирать на нее.

— Ты ничего не знаешь о моей сестре, О'Рили. Следи за тем, что говоришь, или снова окажешься на заднице.

— Я просто просил уточнить твои слова, — напомнил он ей.

— Уточняю: я люблю ее так, как ты никогда не сможешь. У Лилы доброе, щедрое сердце. И если ты сделаешь хоть что-нибудь, что причинит ей боль, я…

— Постой. — Усмехаясь, Слоан поднял обе руки, раскрыв ладони. — Я не возражаю, Калхоун, если ты вырвешь из меня кусок, но предпочел бы заняться с тобой тем… что, по крайней мере, планировал сделать. Во-первых, я совсем не бабник, которым ты меня, кажется, вообразила. И, во-вторых, меня не интересует… каково это — обниматься с Лилой.

Подбородок Аманды поднялся еще выше.

— Это еще почему?

Разозлившись, он снова опустил руки.

— Черт возьми. Скажи, это безумие вашего прадеда передалось потомкам или ты просто очень упрямая?

— Предоставляю тебе выбрать самому.

Теперь Аманда так же смутилась, как и разозлилась, и подошла к окну, чтобы преодолеть замешательство. Был ли он бабником — как сам назвал себя — или нет, ее это вообще не волнует. Это ее личная проблема — что она слишком остро отреагировала на его встречу с Лилой. Она сама накрутила себя ни с того ни с чего, сказала себе Аманда. Если она продолжит огрызаться на него каждый раз, когда они вместе пробудут дольше пяти минут, пострадают их деловые отношения. А бизнес, в конце концов, приносит самое большое удовлетворение. Она дала себе еще мгновение, убеждаясь, что вернула хоть какое-то душевное равновесие, потом обернулась.

— Мы, кажется, отвлеклись от дела. Давай перейдем на профессиональный уровень и там и останемся.

— Ты настоящий мастер, — заметил он.

— Что?

— По управлению собой. Наверняка тебе нелегко держать себя в руках, если ты испытываешь хотя бы половину того влечения, что и я. — Тут он усмехнулся и снова скрестил ноги. — Вперед, к профессионализму. Я по-настоящему восхитился, обнаружив в тебе эту сторону.

Она не знала, кричать ли ей, смеяться или просто поднять вверх руки, признав поражение. Вместо этого покачала головой и попыталась снова.

— Мне понравилась твоя работа.

— Благодарю.

— Мы с Трентом обсуждали бюджет этого проекта. Но они с Кики могут все еще проводить свой медовый месяц, когда начнут поступать заказанные материалы. Если так случится, то мы с тобой должны будем все проверить. Во всем, что касается обустройства гостиничных номеров, у тебя полностью развязаны руки. По поводу остальной части дома, той, где живет наша семья, там будет произведен только самый необходимый ремонт.

— Почему? Эти помещения нуждаются в серьезных переделках.

— Потому что гостиница — это бизнес, в котором Калхоуны и Сент-Джеймсы будут партнерами. У нас есть недвижимость, у них — фонды. И мы решили, что не станем использовать в своих интересах великодушие Трента или тот факт, что он женится на Кики.

Слоан на мгновение задумался.

— Мне кажется, у Трента другие идеи. И я никогда не слышал, чтобы он позволил кому-то воспользоваться преимуществом.

Улыбка смягчила ее лицо.

— Я знаю, и мы все — и каждая по отдельности — очень ценим его желание помочь нам, но категорически настаиваем на том, что Башни, вернее, наша часть, являются проблемой Калхоунов. Наша позиция — мы примем необходимый ремонт сантехники, электропроводки и других жизненно важных коммуникаций, а потом заплатим из нашей доли прибыли. Если бизнес пойдет успешно, мы сможем сами позаботиться об остальном в течение следующих нескольких лет.

Здесь на карту поставлена гордость, отметил Слоан. И еще больше — честность. Он кивнул.

— Решайте все это с Трентом. А я пока сосредоточусь на западном крыле.

— Отлично. Если позволяет твой график, можем взглянуть на остальное. Было бы полезно получить хотя бы общее представление о затратах на семейные помещения.

Слоан хотел указать, что он архитектор, а не подрядчик, затем пожал плечами. Осмотр той части дома не повредит.

— Конечно. Я составлю смету.

— Когда оценишь стоимость работ, я бы предпочла, чтобы ты отдал расчеты мне. Только мне.

— Ты — босс.

Аманда подняла бровь. Странно, но раньше она не думала об этом с такой точки зрения. Ее губы изогнулись, пока она переваривала мысль.

— Ну что ж, мы поняли друг друга. Еще одна вещь…

Слоан закинул руки за голову.

— Мы сможем получить разных вещей столько, сколько захочешь.

— Только одну, — повторила она, хотя губы задрожали. — Когда я завершала планирование свадебных приготовлений, то поняла, что ты будешь шафером. Я оставила твой список у тети Коко.

— Мой список?

— Да, расписание, обязанности, за что ты несешь ответственность, и всякое такое. Так же там есть копия необходимой информации: имена и телефонные номера фотографа, музыкантов, бармена, которых мы наняли… и еще я перечислила названия трех магазинов, где ты можешь взять напрокат смокинг. — Она еще раз оценила его большие размеры. — Тебе и вправду пора заняться примеркой.

— Я уже занялся этим. — Слоан восхищенно покачал головой. — Ты чертовски результативна, Калхоун.

— Да, я такая. Ну, ладно, теперь можешь вернуться к работе. Я приблизительно до часа дня буду на третьем этаже в кладовой в другом крыле. Позже сможешь найти меня в «Страже залива», если возникнут какие-то вопросы.

— О, я прекрасно знаю, где тебя найти, Калхоун. Удачной охоты.

Слоан наблюдал за ее уходом и представил, как она будет сидеть в затхлой кладовой, окруженная пыльными коробками и кипами пожелтевших бумаг. Уж она-то наверняка найдет способ разложить все по полочкам, с усмешкой подумал он. И задался вопросом, понимает ли Аманда, какой это сладкий контраст. Она составит и каталог, и разберет документы максимально эффективным способом, пока копается в прошлом в поисках ключа к заветной мечте.

Этим утром Аманда не обнаружила ничего полезного. Когда она добралась до «Стража залива», то чувствовала себя так, словно уже отработала все пять часов. Неделями ранее, начиная поиски ожерелья, она пообещала себе, что ее не остановят никакие преграды, независимо от того, как много времени потребуется или как мало она найдет.

К настоящему времени они натолкнулись на оригинал квитанции об изумрудах и дневник, в котором Бьянка упоминала о них. Это веское доказательство существования ожерелья, решила Аманда, и надежда отыскать его запылала с новой силой.

Она часто задумывалась, что изумруды значили для Бьянки Калхоун, и почему она спрятала их. Если действительно обладала ими. Один из старых слухов гласил, что Фергус выбросил ожерелье в море. После всех историй, которые Аманда слышала о неизменной любви Фергуса Калхоуна к деньгам, трудно представить, что он преднамеренно выбросил драгоценности стоимостью в четверть миллиона долларов.

Кроме того, очень не хочется верить в это, призналась себе Аманда, закрепляя на лацкане табличку с фамилией. Мало кто знал, как сильна в ней романтическая жилка, и эта ее часть подпитывала стойкое убеждение, что Бьянка спрятала изумруды как подарок или надежду, и они ждут своего часа, чтобы появиться в самый нужный момент.

Осознание собственной мечтательности слегка смущало, но она чувствовала это в себе, хотя предпочитала материальный логический мир, четкую сортировку бумаг и их изучение.

Сама Бьянка оставалась такой же тайной для Аманды, как и ожерелье. Врожденный прагматизм лишал возможности понять женщину, которая рисковала всем и в конечном счете умерла ради любви. Такие сильные и отчаянные чувства казались Аманде маловероятными, если бы она не прочитала дневник.

На что это похоже: любить так безумно? Чувствовать, что твоя жизнь настолько полно принадлежит кому-то другому, что невозможно выжить без него? Беспокойно, решила она. Беспокойно и неблагоразумно. Остается только благодарить Бога, что она не унаследовала такую опасную страсть. Самодовольно ощущая собственное незатронутое сердце, Аманда успокоилась и приступила к работе.

— Аманда?

Она находилась на середине списка забронированных на август номеров и предупреждающе подняла руку.

— Минутку. — Затем взглянула на вошедшего. — Что это, Карен? Ничего себе.

Аманда сдвинула очки на кончик носа и изумленно уставилась на роскошные стебли роз в руках коллеги.

— Ты что, победила на конкурсе красоты?

— Это не мои. — Карен спрятала лицо в цветах. — К сожалению. Их только что принесли, причем для тебя.

— Для меня?

— Если ты все еще Аманда Калхоун, — хмыкнула Карен, развернув карточку цветочного магазина. — Хотя, если хочешь поменяться со мной местами, пока эти три дюжины длинноногих красавиц не завянут, я в игре.

— Три дюжины?

— Я подсчитала, — усмехаясь, Карен положила их на стол. — Три дюжины и один, — добавила она, кивнув на отдельно стоящий цветок рядом с ними.

Слоан, подумала Аманда и почувствовала, что сердце совершило быстрый тяжелый скачок. И как, спрашивается, она должна обращаться с мужчиной, который делал такие приятные неожиданные вещи каждый раз, когда она думала, что все узнала о нем? Как он смог узнать о ее тайном пристрастии к красным розам? Она даже не поблагодарила его за первый цветок.

— Разве ты не собираешься прочесть карточку? — напористо спросила Карен. — Если я буду вынуждена вернуться на рабочее место, не узнав, кто их прислал, то начну отвлекаться, и моя работа пострадает. Злой Альберт Стенерсон уволит меня, и это будет на твоей совести.

— Я и так знаю, от кого они, — начала Аманда, не осознавая, какими нежными стали глаза. — И правда, это так мило с его стороны… о-о-о…

Она озадаченно взглянула на имя в карточке. Не Слоан, поняла она, почувствовав укол разочарования, который удивил ее. Они не от Слоана.

— Ну? Хочешь, чтобы я тебя умоляла?

Все еще озадаченная, Аманда передала ей карточку.

— «С благодарностью. Уильям Ливингстон». Хм.

Карен отбросила назад длинные темные волосы.

— И что же такого ты сделала, чтобы заслужить такую благодарность?

— Я обеспечила его факсом.

— Ты обеспечила его факсом, — повторила Карен, возвращая карточку Аманде. — В прошлое воскресенье я готовила тушеное мясо со всякими приправами и все, чем меня отблагодарили, — бутылкой дешевого вина.

Продолжая хмуриться, Аманда положила карточку на край стола.

— Думаю, я должна поблагодарить его.

— Думаю, ты должна кое-что большее. — Карен взяла одну из роз и фыркнула. — Конечно, если не хочешь поручить это кому-то другому. Я буду просто счастлива подняться и выразить твое восхищение мистеру Ливингстону Обалденные Глазки.

— Спасибо, я сама справлюсь. — Аманда взяла телефонную трубку, затем послала Карен насмешливый взгляд. — Выметайся.

— Умеешь ты испортить удовольствие.

Рассмеявшись, она вышла, осторожно закрыв дверь за спиной, пока Аманда набирала номер аппартаментов-люкс.

— Ливингстон.

— Мистер Ливингстон, это Аманда Калхоун.

— А, восхитительная мисс Калхоун. — В его голосе звучал искренний и лестный смех. — Что я могу для вас сделать?

— Я хотела поблагодарить вас за цветы. Они очень красивые. Очень мило с вашей стороны.

— Просто маленький способ выразить, насколько я ценю вашу помощь и оперативную работу.

— Это входит в мои обязанности. Пожалуйста, сообщите мне, если я могу быть вам чем-нибудь полезной, пока вы проживаете у нас.

— Вообще-то, есть кое-что, в чем вы могли бы мне помочь.

— Конечно.

Она автоматически взяла ручку и приготовилась записывать.

— Я хотел бы пригласить вас на ужин.

— Простите?

— Я хотел бы пригласить вас на ужин. Еда в одиночестве совершенно неаппетитна.

— Извините, мистер Ливингстон, неформальное общение с гостями противоречит правилам нашего отеля. Очень любезно с вашей стороны пригласить меня.

— Любезность не имеет к этому никакого отношения. Я могу спросить, вы рассмотрели бы мое предложение, если бы правила отеля можно было… обойти?

Ни единого шанса, подумала Аманда. Не со Стенерсоном.

— Я бы с радостью рассмотрела его, — тактично ответила она. — К сожалению, пока вы гость в нашей гостинице…

— Да, да. Я вскоре перезвоню вам.

Аманда удивленно взглянула на отключившийся телефон, пожала плечами, затем положила трубку на место и вернулась к работе. Десять минут спустя Стенерсон появился в ее кабинете.

— Мисс Калхоун, мистер Ливингстон приглашает вас на ужин. — Его рот скривился больше обычного. — Можете принять приглашение. Естественно, я ожидаю, что вы будете вести себя достойно, и это должным образом отразится на репутации отеля.

— Но…

— Не приобретайте такую привычку.

— Я… — он уже вышел.

Аманда все еще глазела на дверь, когда телефон зазвонил.

— Мисс Калхоун, что скажете насчет восьми часов вечера?

Длинно выдохнув, Аманда опустилась на стул. Она собиралась отказаться, когда поймала себя на том, что поглаживает единственную розу, подаренную Слоаном.

Аманда отдернула руку и сжала в кулак на коленях.

— Извините, я занята до десяти часов.

— Тогда завтра. Где я могу забрать вас?

— Завтра — отлично, — импульсивно ответила она. — Позвольте мне объяснить, как проехать.