Мужчина для Аманды (ЛП)

Глава 8

«Я не буду стоять у нее на пути, — пообещал себе Слоан. — Эта женщина достаточно позабавилась, сводя меня с ума. Хватит».

Он вышел из спальни на балкон, пытаясь наслаждаться благоуханным майским вечером. Слоан покинул Башни, как только выдалась возможность. Конечно, он выполнил свои обязанности. Аманда не единственная, кто способен удовлетворять ожидания окружающих. С помощью Сюзанны и детей Слоан украсил автомобиль молодоженов, приклеив улыбку на лицо, щедро разбрасывал рис и даже пожертвовал Коко свой носовой платок, потому что ее собственный не справился с потоком счастливых слез. Он дожидался с волнующейся Лилой первого неуверенного лая Фреда.

И все это время горел, как в аду.

Аманда не нуждается в нем. Тот факт, что он сам до сих пор не осознавал, насколько жаждет стать ей необходимым, не облегчает дело. Он рядом, готовый стряхивать пыль с ее ног, а она в одиночку преследует воров или отправляется на свидание с парнем по имени Уильям.

Хорошо, что не успел выставить себя перед ней полным идиотом.

У нее есть работа — у него тоже. У нее своя жизнь — у него тоже. Пришло время рассмотреть перспективы. Только невменяемому может придти в голову мысль связаться со вспыльчивой особой типа «или-по-моему-или-никак». Нормальный мужчина хочет радушную сговорчивую женщину, которая поможет ему расслабиться после долгого дня, а не такую, которая раздражает каждым вздохом.

Итак, надо выкинуть Аманду Калхоун из головы и обрести счастье.

— Слоан.

Он обернулся, все еще держа руку на перилах. Аманда стояла в дверном проеме, напряженно стиснув пальцы. Она сменила шелковое платье на свежую хлопковую блузу и слаксы. По-домашнему удобная, простая и ничуть не сексуальная одежда заставила тут же подпрыгнуть сердце.

— Я постучала, — начала она, затем, неловко пожав плечами, ступила на балкон. — Я боялась, что ты не впустишь меня, поэтому взяла универсальный ключ.

— Разве это не противоречит правилам?

— Да. Извини, но не получилось поговорить с тобой дома. И не уверена, что хотела этого. Даже после того, как уехала полиция, и все вошло в нормальную колею, я не могла успокоиться.

Аманда глубоко вздохнула. Очевидно, Слоан не собирается облегчить ситуацию, а намерен стоять там в белой расстегнутой рубашке навыпуск, с босыми ногами и настороженными глазами.

— Чувствую себя как-то неуютно, потому что дело не закончено.

— Ясно. — Слоан зажег сигару и прислонился спиной к поручню. — Ближе к делу.

— Это не так просто, как кажется. — Своенравный бриз трепал ее волосы, и Аманда досадливо откинула локоны назад. — Я расстроилась и рассердилась тогда… ведь в доме находился кто-то посторонний. В моем доме. Знаю, ты беспокоился обо мне, а я была почти груба с тобой. Слегка придя в себя, поняла, что ты оскорбился, потому что я не попросила тебя помочь.

Слоан выдохнул дым.

— Переживу.

— Ну… — Аманда прервалась и начала вышагивать поперек узкого балкона, резко разворачиваясь. Нет, он не собирался помогать ей. — Я привыкла справляться со всем самостоятельно и всегда была способна найти логичное решение или самый прямой маршрут. Это часть моего характера. Если что-то должно быть сделано, я делаю это. Обязательно. Не то чтобы я никогда не нуждалась в помощи. Просто… просто чаще просят меня, чем я кого-то.

— Одна из вещей, которой я восхищаюсь в тебе, Аманда, — как упорно ты добиваешься своей цели. — Слоан не сводил с нее задумчивого взгляда. — Почему бы тебе прямо не сказать, что собираешься делать со мной?

— Я не знаю, что мне делать с тобой. — Когда ее голос повысился, она изо всех сил попыталась успокоиться и начала снова: — И мне это не нравится, потому что я всегда могу рассчитать, как поступить, если обдумываю проблему достаточно долго. Но сколько бы я ни размышляла на этот раз, не в состоянии найти ответ.

— Возможно, дело в том, что два плюс два не всегда четыре.

— А должно быть, — настаивала Аманда. — По крайней мере, у меня всегда было так. Все, что я понимаю, — ты заставляешь меня чувствовать… что-то такое, чего я никогда не испытывала прежде. И это страшит меня. — Когда она крутанулась назад, то Слоан увидел, что ее глаза расширились и потемнели от гнева, а может, от страха. — Я знаю, для тебя все легко, но не для меня.

— Легко для меня? — повторил Слоан. — Ты думаешь, что это легко для меня? — Разъяренным движением он отбросил сигару и втоптал в пол. — Я сгораю на медленном огне, начиная с той минуты, как положил на тебя глаз. Это нелегко для мужчины, Аманда, поверь мне.

Аманда почувствовала, что стало трудно дышать, и ее голос сорвался на шепот:

— Никто никогда не желал меня так, как ты. Это пугает. — Аманда сжала губы. — И я никогда никого не хотела так, как тебя. Это ужасает.

Слоан потянулся и поймал ее запястье.

— Только не жди, что после сказанного и того, как смотришь на меня прямо сейчас, сможешь уговорить меня позволить тебе уйти.

Борясь с паникой и возбуждением одновременно, Аманда покачала головой.

— Я говорю совсем не о том.

— Так объясни толком.

— Черт побери, Слоан, я не требую, чтобы ты был разумным, не собираюсь ничего объяснять. Заставь меня прекратить раздумывать и колебаться. И немедленно.

Застонав, Аманда обхватила его руками, прижала губы к его рту и получила именно то, что хотела.

Страх. Она боялась, что сделала опрометчивый шаг с края крутого обрыва.

Возбуждение. Она шагнула с широко раскрытыми глазами.

И он был с нею, весь целиком. Их тела свободно парили вместе, подхваченные встречным ветром и взлетающими потоками.

— Слоан…

— Не говори ни слова.

Его руки крепко обвились вокруг нее, губы прижались к шее. Пульс, неистово бьющийся там, точно соответствовал ритму его сердцебиения. Именно этого он жаждал. Такого единения. Слоан понял, что никогда не обретал подобного с другой женщиной.

— Ни слова. Просто пойдем внутрь.

Он привел ее с балкона в спальню, оставив дверь открытой, впуская закат и аромат воды и цветов. Сначала погладил ее волосы, с восхищением следя, как пряди скользят сквозь пальцы. Потом нежным, как шепот, касанием дотронулся до ее рта. Нет, он ничего не собирался говорить, потому что сомневался, что сможет подобрать правильные слова, чтобы выразить, что у него на сердце. Но он может показать ей.

Аманда, задрожав, обняла Слоана. Сейчас ей хотелось быть сильной, а не слабой. И все же, пока его губы бродили по ее лицу, она трепетала.

Медленно-медленно, едва дотрагиваясь до нее, Слоан расстегнул блузку и сдвинул с плеч. Под ней обнаружилась белая хлопковая майка, которая заставила его улыбнуться. Он должен был предвидеть, что под практичную одежду его Аманда наденет что-нибудь еще более практичное. Не сводя с нее глаз, Слоан расстегнул ее слаксы, и они упали на пол. Когда она потянулась за ними, он перехватил ее руки.

— Нет, просто позволь мне ласкать тебя. Позволь увидеть, что это делает с тобой.

Аманда покорно закрыла глаза, пока его пальцы двигались, легонько прослеживая изгибы ее груди. Он так осторожно гладил ее, словно она была создана из тончайшего стекла. Изощренно эротичная, робкая нежность заставила кровь бешено мчаться по венам, зажигая плоть, пробуждая чувственность, и женщина ощутила, что может умереть от нестерпимого томления.

Аманда откинула голову назад, из горла вырвался невольный стон, в то время как Слоан продолжал неспешные исследования. Он заметил вспышку удовольствия на ее лице, почувствовал, как затрепетало горячее тело. Желание бурлило в нем, когда он невесомыми касаниями обводил большими пальцами соски, набухшие под хлопком. Потом его язык заменил руки, и Аманда отчаянно уцепилась за широкие плечи, удерживаясь на месте.

— Пожалуйста… Я не могу…

Теперь она стремительно падала в бездну, колени подогнулись, но Слоан поймал ее, подхватывая и укачивая, целуя и укладывая на кровать.

— Никто, — прошептала Аманда ему в губы, — никто никогда не занимался со мной любовью так.

— Я только начал.

И Слоан не обманул. Неторопливыми движениями довел ее до точки, которой она никогда не достигала, удержал там, и снова нежно принялся подгонять. Каждым прикосновением распахивая двери, прежде крепко запертые, он оставлял их широко открытыми, чтобы свет и ветер пронизывали насквозь. Когда Аманда, дрожа, выгибалась под ним, он успокаивал ее, пока она не погружалась еще глубже.

Ее вкус был совершенным — мед здесь, виски там, потом изысканный сахарный леденец. Слоан пробовал повсюду, покусывая кожу, спускаясь по шее, предплечьям, по нестерпимо длинным великолепным ногам. Всякий раз, когда искушение добиться собственного освобождения становилось невыносимым, Слоан обнаруживал в себе новую жажду.

Он прошелся руками по ее телу, подталкивая вверх рубашку, затем снял одежду через голову. Наконец, медленно провел по гладкой коже ее груди. Аманда вцепилась ему в волосы, прижимая ближе, потому что краски, казалось, померкли в глазах.

Сгораю на медленном огне. Так он сказал? — неистовствовала она, пока его опытные губы потихоньку спускались вниз, потом еще ниже, и еще… Она поняла его теперь, когда пылала огнем изнутри, становясь горячее и горячее. Искры пронзали ее — крохотные всполохи невыразимого наслаждения, такого же древнего, как звезды, испокон веков мерцающие в небе за окном.

Слоан отшвырнул в сторону последний барьер, и Аманде оставалось только извиваться под его руками, дыхание с всхлипами вырывалось из легких.

Когда Слоан резко нажал языком, она выгнулась под ним, комкая простыню в стиснутых кулаках. Ощущения сотрясали все тело, слишком сильные, слишком острые. Аманда изо всех сил пыталась разобраться в них, но они составляли единый хаотичный лабиринт без начала и конца.

Осознает ли она, как много раз выкрикивала его имя? Осознает ли, что ее тело движется в естественном размеренном ритме, словно он уже в ней? Слоан подводил ее к вершине постепенно, смакуя каждый момент, поглощая каждый всхлип, улавливая каждую потребность, каждое желание. Ее веки трепетали, глаза — темные и ошеломленные — были распахнуты.

Аманда замечала только его лицо, так близко к своему… и его напряженный взгляд.

Она грациозно подняла руки и отбросила рубашку Слоана, чтобы ласкать его, как и он ее, потом приподнялась, прижала губы к его груди, скользнула ими к шее. Регулятор света мягко увеличил освещение. Бриз успокаивался. В древнем танце Аманда двигалась по Слоану, раздевая, показывая, что он сделал с ее сердцем то же, что и с телом. Ее губы лукаво изогнулись у его плоти, когда она почувствовала, что он задрожал. Восторг нахлынул на нее, словно чистая и блестящая вода, рот охотно раскрылся под его губами, и она позволила себе утонуть в поцелуе.

С невнятным вздохом Слоан проник в нее. У Аманды прервалось дыхание, потом она тихонько выдохнула. Они двигались синхронно, сознательно замедляя завораживающие колебания. Сладость вызвала слезы на глазах, которые Слоан выпил поцелуями.

Постепенно нега превратилась в нестерпимый жар, жар — в яростное пламя. Страсть затуманила зрение, и Аманда почувствовала, как напряженно сплелись их пальцы, пока она вздымалась на вершину гребня. Его имя слетело с ее губ, и он взлетел вместе с ней.

Слоан лежал, прижимая губы к хрупкой шее, по-прежнему впитывая ее вкус. Аманда затихла под ним, дыша глубоко и ровно. Он спросил себя, не заснула ли она, и попытался перенести свой вес на сторону. Но ее руки скользнули вверх и снова обвили его.

— Не надо, — попросила она хриплым шепотом, и это снова заставило петь его кровь. — Не хочу, чтобы все уже закончилось.

Чтобы удовлетворить обоих, Слоан перекатился, перенеся ее наверх, полностью изменив позицию. Ее волосы щекотали его кожу — пустяк, доставляющий огромное счастье.

— Как ты?

— Прекрасно. — Аманда уткнулась ему в щеку. — Все было очень, очень прекрасно.

— И только?

— Х-м-м. Прямо сейчас — да. Не припомню, чтобы когда-нибудь в жизни испытывала такое удовольствие.

— Вот и хорошо. — Зарывшись пальцами в ее волосы, Слоан удержал ее голову, изучая лицо. — Становится слишком темно, ничего не видно. — И, потянувшись, включил свет.

Аманда ладонью загородила глаза.

— Зачем ты это сделал?

— Затем, что хочу видеть тебя, когда мы снова займемся любовью.

— Снова? — Хихикая, Аманда опустила голову ему на плечо. — Ты, должно быть, шутишь.

— Нет, мэм. Полагаю, что смогу вновь любить тебя еще до восхода солнца.

Она прижалась к нему, чувствуя себя совершенно расслабленной.

— Я не могу остаться на ночь.

— Поспорим?

— Нет, правда. — Аманда выгнулась, как кошка, когда он погладил ей спину. — Мне жаль, но у меня длинный список дел на завтрашнее утро. О… — Она затрепетала от его прикосновений. — Какие у тебя замечательные руки… Замечательные, — пролепетала она, теряясь в долгом мечтательном поцелуе.

— Останься.

Она задрожала всем телом, чувствуя, как он твердеет в ней.

— Ну, может, еще на чуть-чуть.

Аманда пошевелилась, постепенно просыпаясь. Удовлетворенно вздохнув, потянулась и неохотно открыла глаза. Яркий солнечный свет затопил комнату, рядом в кровати никого не было, и, откинув с лица упавшие волосы, она села на постели.

Слоан добился своего, подумала Аманда с полуулыбкой: она осталась на ночь, и он не мог насытиться ею — или она им — до восхода солнца.

Это была, честно призналась она себе, самая великолепная ночь в ее жизни. И где, черт возьми, Слоан?

Будто уловив ее сигнал, он вошел, подталкивая тележку службы обслуживания номеров.

— Доброе утро.

— Доброе.

Аманда улыбнулась, хотя чувствовала себя неловко рядом с ним — одетым — все еще голая и в кровати.

— Я заказал нам кое-что на завтрак. — Ощущая ее затруднительное положение, Слоан поднял белый махровый халат со стула. — Презент от «Стража залива», — сказал он и вручил ей, затем склонился, даря неторопливый поцелуй. — Почему бы нам не поесть на балконе?

— Это было бы замечательно. Дай мне минутку.

Когда Аманда присоединилась к нему, на бледно-голубой скатерти стояли тарелки и единственная роза в прозрачной вазе. Ее глубоко тронуло, что Слоан так нежно заботится о ней не только ночью, но и утром.

— Ты обо всем подумал.

— Все только для тебя, — усмехнулся Слоан, усаживаясь напротив нее. — Мы можем рассматривать это как первое свидание, потому что раньше я никак не мог уговорить тебя поесть со мной.

— Нет. — Она опустила глаза, наливая кофе им обоим. — Не мог.

Аманда машинально комкала в руках салфетку. Они завтракают, подумала она, после долгой ночи наслаждения, но никогда даже не ездили в одном автомобиле, не делили между собой пиццу, не болтали по телефону.

Это идиотизм, сказала она себе. И это пугает.

— Слоан, понимаю, что на этой стадии звучит глупо, но мне… У меня нет привычки проводить ночи с мужчинами в гостиничных номерах. И обычно я не сближаюсь с кем-то, кого так мало знаю.

— Не продолжай. — Он накрыл ее руку своей, вынуждая взглянуть на него. — Поездка получилась слишком быстрой для нас обоих. Возможно потому, что с нами произошло нечто особенное. Я люблю тебя, Аманда. Нет, не шарахайся от меня. — Он усилил захват. — Обычно я терпеливый человек, но с тобой очень тяжело оставаться терпеливым, однако я постараюсь дать тебе время.

— Если бы я сказала, что люблю тебя… — Аманда облегченно выдохнула, — что случилось бы тогда?

В его глазах что-то сверкнуло и заставило и так неустойчивый пульс забиться еще быстрее.

— Иногда невозможно знать все ответы. Ты должна быть готова сыграть в рискованную игру.

— Я никогда не была рискованным игроком. — Аманда прикусила губу, решив преодолеть последний приступ страха. — Я не пришла бы сюда вчера вечером, если бы не любила тебя.

Слоан поднял ее руку, прижал губы к ладони и улыбнулся.

— Знаю.

Она рассмеялась и от облегчения, и от озорства.

— Знаешь, но просто должен был услышать, как я скажу это.

— Правильно. — Его взгляд внезапно стал очень серьезным. — Я должен был услышать. Женщины — не единственные, кто нуждается в словах, Аманда.

Нет, подумала она, не единственные.

— Я люблю тебя, но все-таки пока еще немного испугана. Я хотела бы придти к этому медленно, шагая вместе с тобой.

— Согласен. Мы можем начать наше первое свидание, пока не остыла яичница.

Аманда непринужденно намазала маслом кусок тоста и разделила со Слоаном.

— Знаешь, за все время, что я работаю здесь, ни разу не сидела ни на одном из балконов, любуясь заливом.

— Никогда не пробиралась в пустующий номер и не изображала из себя гостя? — Слоан засмеялся. — Конечно, только не ты. Тебе бы такое и в голову не пришло. И как ощущения — увидеть все с обратной стороны?

— Ну, удобная кровать, просторные гостиничные халаты и замечательный вид из окна. — В глазах искрился смех, беззаботный непринужденный смех. — Однако в «Пристанище в Башнях» мы предложим все это и еще больше. Минеральный источник, романтичные камины, приветственное шампанское на каждый заезд… и я буду всем этим управлять для Трента… первоклассная еда, приготовленная тетей Коко — всемирно известным поваром, в общем, полный комплект, начиная с атмосферы начала столетия и заканчивая призраками и легендарным спрятанным сокровищем. — Аманда оперлась подбородком на руки. — Если не сумеем найти изумруды раньше, чем откроемся.

— На самом деле веришь, что они все еще существуют?

— Да, но не потому, что полагаюсь на мистический подход тети Коко и поддерживающей ее Лилы. Тут все логично: они действительно были, и если бы кто-либо из семьи продал их, это выплыло бы наружу. Поэтому они все еще где-то здесь. Четверть миллиона в драгоценностях просто так не исчезает.

Слоан поднял бровь.

— Они что, настолько дорого стоят?

— О, теперь, вероятно, даже больше… даже не учитывая художественной ценности или интригующей истории.

Слоан полностью переоценил ситуацию.

— Итак, что мы имеем: пятеро женщин и двое детей живут совершенно одни в забитом антиквариатом доме, плюс целое состояние в драгоценностях. И никакой системы безопасности.

Аманда слегка нахмурилась.

— Дом точно не забит антиквариатом: за последние годы нам пришлось многое распродать. И никогда не было каких-либо проблем. Да, и потом, мы не такие уж беззащитные.

— Знаю. Женщины Калхоун умеют позаботиться о себе. Но я начинаю думать, что помимо того, что они упрямые, они еще и глупые.

— Так, подожди-ка минутку…

— Нет, это ты подожди. — Слоан махнул в ее сторону вилкой, подчеркивая слова. — Самое первое, что мы сделаем утром, — займемся охранной системой.

Аманда и сама уже пришла к такому же выводу после вчерашнего инцидента. Но это не означало, что ей можно указывать.

— Ты не будешь распоряжаться моей жизнью.

— Значит, просто из упрямства ты проигнорируешь очевидное, потому что именно я поднял этот вопрос, и рискнешь тем, что кто-то может снова ворваться в дом и травмировать детей.

— Не вкладывай слова мне в рот, — парировала Аманда. — Последние две недели я интересовалась системами безопасности.

— Почему бы просто не объяснить мне это?

— Потому что ты был слишком занят, раздавая мне приказы. — Она сказала бы что-нибудь еще, но отвлек гудок одного из туристских теплоходов. — Сколько времени?

— Около часа.

— Часа? — Ее глаза стали огромными. — Дня? Это невозможно, мы же только что встали.

— Очень даже возможно, если заснуть на рассвете.

— У меня на сегодня запланировано миллион дел. — Аманда уже отодвигалась от стола. — Надо прибраться после свадебного приема. Два часа назад отец Трента должен был придти на поздний завтрак, а в три — встреча с Уильямом.

— Постой-ка. — Слоан поднялся со стула. — Ты же не собираешься встречаться с ним?

— С мистером Сент-Джеймсом? Он наверняка уже уехал. Не могу поверить, что поступила так невежливо.

— С Уильямом, — уточнил Слоан, поймав ее руку. — Привлекательный, умный, воспитанный, обаятельный мужчина, с которым ты как-то ужинала.

— Уильям? Ну конечно, я увижусь с ним.

— Нет. — Он притянул ее к себе. — Не увидишься.

Опасный свет в его глазах зажег огонек в ее собственных.

— Я только что сказала тебе, что не позволю распоряжаться моей жизнью.

— Плевать я хотел, что ты там сказала. Нет ни единого чертового шанса, что я дам тебе выпорхнуть из моей постели и помчаться на свидание с другим мужиком.

Аманда недовольно выдернула руку.

— Я не нуждаюсь в твоих разрешениях. Заруби это себе на носу. И потом, это не свидание. Уильям Ливингстон — антиквар, и я обещала ему показать Башни. Он получит бесплатную экскурсию, а я — бесплатную оценку мебели. А теперь отойди.

Она отпихнула Слоана и прошла в ванную. Бурча всю дорогу, выскользнула из халата. Аманда только отрегулировала температуру воды, встала под душ и задернула занавеску, как та рывком распахнулась.

— Черт побери, Слоан!

Аманда сдвинула влажные волосы с глаз и прищурилась.

— Он антиквар?

— Именно это я и имела в виду.

— И хочет взглянуть на мебель?

— Точно.

Слоан засунул большие пальцы в петли на поясе джинсов.

— Я пойду с тобой.

— Прекрасно. — Небрежно пожав плечами, она взяла мыло и начала намыливаться. — Изобрази из себя болвана-собственника.

— Легко.

Ворча себе под нос, Аманда подняла глаза и совсем не удивилась, увидев, как Слоан снимает рубашку.

— Что ты делаешь?

Усмехаясь, Слоан отбросил одежду в сторону.

— Угадай с трех раз. Хотя такая проницательная леди сумеет угадать с одного.

Она старалась не хихикать, пока он стягивал джинсы.

— У меня нет времени прямо сейчас забавляться водными играми.

— О, уверен, что прямо сейчас мы сможем улучить пару минут.

— Возможно. — Аманда сжала влажное мыло и бросила в Слоана, одобрительно кивнув, когда он ловко поймал его. — Если для начала потрешь мне спинку.

Перед тем как выйти из автомобиля, Ливингстон проверил миниатюрное записывающее устройство и крошечную камеру в кармане. Он очень любил технические новинки и решил, что сложное оборудование придает работе налет элегантности. С того момента, как прочитал о калхоуновских изумрудах, он просто заболел ими, больше чем любыми другими драгоценностями, которые украл за свою долгую преступную карьеру. Его разыскивал Интерпол, а сам Уильям скромно признавал, что является одним из самых умных и неуловимых воров на двух континентах.

Изумруды представляли собой вызов, которому он не мог противиться. Они не заперты в хранилище, не выставлены в музее и не украшают шею какой-нибудь богатой матроны. Они спрятаны где-то в причудливом старинном особняке и ждут смельчака, который найдет их. И это будет он.

Ливингстон мог применить насилие в своей работе, но редко прибегал к нему. Он сожалел, что напал на Аманду днем раньше, но был слишком выбит из колеи, когда она спугнула его во время поисков.

Сам виноват, упрекнул он себя, шагая к парадной двери Башен, — проявил нетерпение, решив, что свадьба отвлечет всеобщее внимание и даст ему время и необходимое уединение для изучения интерьера дома. Однако сегодня он сможет бродить по комнатам как гость.

Хотя он всего лишь вор из южных районов Чикаго, но, когда Уильям надевал костюм за две тысячи долларов, имитировал легкий британский акцент и изящные манеры, даже самые разборчивые люди приглашали его к себе.

Он постучал и стал ждать. Первым послышался лай, и Ливингстон злобно сузил глаза. Он терпеть не мог собак, к тому же маленький мерзавец едва не укусил его, пока он вкалывал ему дозу снотворного.

Когда Коко открыла дверь, глаза Ливингстона вновь были ясными, и очаровательная улыбка заняла свое место.

— Мистер Ливингстон, очень рада снова видеть вас. — Коко уже протянула руку, но сочла более разумным сначала схватить Фреда за ошейник, пока собака не вцепилась в икры мужчины. — Фред, немедленно прекрати. Следи за своими манерами. — Игнорируя рычание, Коко растерянно улыбнулась. — На самом деле это очень дружелюбное животное и никогда так себя не ведет, но вчера вечером он попал в неприятную ситуацию и до сих пор не пришел в себя. — Подняв Фреда на руки, она позвала Лилу. — Не лучше ли нам пройти в гостиную?

— Надеюсь, что не злоупотребляю вашим временем, миссис Макпайк. Я просто не сумел устоять перед уговорами Аманды осмотреть ваш очаровательный дом.

— Мы рады приветствовать вас. — Коко все больше смущалась, потому что Фред продолжал рычать и рваться из рук. — Аманды еще нет, хотя не могу понять, что ее так задержало. Она всегда очень пунктуальна.

Лила фыркнула, спускаясь по лестнице.

— Я могу точно сказать, что ее так задержало. — Но смех в глазах погас, когда она узнала гостя. — Еще раз здравствуйте, мистер Ливингстон.

— Мисс Калхоун.

Его не беспокоило, что она смотрит на него так, словно видит насквозь — через лощеный внешний облик жесткий каркас внутри.

— Фред немного нервничает сегодня. — Коко бросила на Лилу быстрый просительный взгляд и передала ей рычащего щенка. — Почему бы тебе не забрать его на кухню? — Руки Коко слегка дрожали, пока она приглаживала волосы. — Возможно, немного травяного чая успокоит его.

— Я позабочусь о нем. — Лила вышла из комнаты, бормоча щенку: — Мне он тоже не нравится, Фред. Как ты думаешь, с чего бы это?

— Вот и хорошо. — Коко с облегчением снова улыбнулась. — Как насчет хереса? Вы можете наслаждаться им, пока я продемонстрирую вам необыкновенный лакированный комод. Времен Карла Второго[12], полагаю.

— Был бы счастлив.

Вор также был счастлив взять на заметку, что на дамочке превосходный жемчужный гарнитур с серьгами в комплекте.

Аманда прибыла двадцать минут спустя со Слоаном, упрямо шагающим рядом, и обнаружила тетю, рассказывающую Ливингстону семейную историю и одновременно показывающую восхитительный комод восемнадцатого столетия.

— Уильям, я очень сожалею, что опоздала.

— Не стоит. — Ливингстон бросил на Слоана единственный взгляд и пришел к выводу, что Аманду не удастся сделать пропуском в Башни. — Ваша тетя — самая очаровательная и знающая из хозяек.

— Тетя Коко знает о мебели больше, чем любая из нас, — согласилась Аманда. — А это Слоан O'Рили. Архитектор, проектирующий реконструкцию Башен.

— Мистер О'Рили. — Рукопожатие вышло коротким. Слоан заранее невзлюбил все превосходные характеристики потягивающего херес антиквара. — Работа здесь, должно быть, представляет настоящий вызов.

— О, я справляюсь.

— Я только что рассказывала Уильяму, как медленно и утомительно просматривать все старые бумаги. Не настолько уж возбуждают эти сокровища, как представляет пресса. — Коко просияла. — Но я решила провести еще один séance. Завтра ночью, в новолуние.

Аманда изо всех сил попыталась сдержать стон.

— Тетя Коко, уверена, что Уильяму это неинтересно.

— Напротив. — Ливингстон направил все свое обаяние на Коко, пока в голове зрел план. — Я и сам с удовольствием поприсутствовал бы, если бы не имел неотложных дел.

— Тогда в следующий раз. Не пройти ли нам наверх…

Прежде чем Коко смогла закончить фразу, через двери террасы ворвался Алекс в сопровождении спешащей Дженни и смеющейся Сюзанны. У всех троих были перепачканы руки и джинсы. Прищурив глаза, Алекс затормозил перед Ливингстоном.

— Кто это? — потребовал он.

— Алекс, не будь назойливым. — Сюзанна поймала его запястье, пока мальчик не заляпал грязью желтовато-коричневые сшитые на заказ брюки гостя. — Извините, — начала она, — мы возились в саду, но я сделала ошибку, упомянув мороженое.

— Не извиняйтесь. — Ливингстон заставил себя изобразить улыбку. Если и было что-то, что он ненавидел больше собак, так это маленькие неряшливые дети. — У вас… чудесные дети.

Сюзанна сжала ладонь сына, пока тот не взбунтовался.

— Нет, они совсем не такие, — бодро заявила она. — Но мы работает над этим. Не будем вам мешать.

Когда она потащила детей на кухню, Алекс стрельнул прощальным взглядом через плечо.

— У него плохие глаза, — заявил он матери.

— Не глупи. — Она взъерошила его волосы. — Он просто разозлился, потому что вы почти столкнулись с ним.

Но Алекс торжественно взглянул на Дженни, которая одобрительно кивнула:

— Как у змеи из «Рикки-Тикки-Тави» [13].

— Только шевельнись, и я атакую, — произнес Алекс, неумело имитируя злой голос из мультфильма.

— Ох, как страшно, ребята, у меня от вас мурашки по коже. — Сюзанна рассмеялась, слегка вздрогнув. — Последний моет посуду после мороженого, — и подала им креманки, потирая внезапно озябшие руки.