Мужчина моей мечты (ЛП)

- Это мой сын, Коннер. – Отэм перевела взгляд с лица одной сестры на лицо другой, затем добавила: – Леклер.

В глазах Бо блеснул огонек.

- А-а.

- Я не знала, что у Сэма есть сын. Сколько ему?

- Пять, - ответила Отэм. – Мы с Сэмом не долго были женаты. – Что было преуменьшением. – Быть женой хоккеиста просто не для меня.

С самого начала они с Сэмом решили, что ради Коннера будут представлять подробности их брака кратко и сладко. Это было почти единственным, о чем им действительно удалось договориться. На свете существовало только три человека, которые знали правду. Винс и двое друзей Сэма. И насколько Отэм знала, друзья не раскрывали их секрета.

- Такая жизнь очень тяжела для семьи, - согласилась Бо. – Нужно большое желание и сильная женщина. Хоккеисты великолепны, но некоторые из них настоящие кобели.

- Бо! – задохнулась Челси.

- О, я не имела в виду Марка.

Челси показала глазами на Отэм:

- Следи за тем, что говоришь.

- Все в порядке, - засмеялась Отэм. – Сэм - потрясающий кобель.

Челси улыбнулась.

- Но он очаровательный кобель. – Она покачала головой. – Мне жаль, что у вас с ним не сложилось. Мне всегда нравился Сэм. Он обычно приезжал и забирал Марка, когда тот не мог водить машину. Сэм в самом деле хороший друг.

- Да.

Отэм не знала, насколько хорошим другом может быть ее бывший, но она знала, что он может быть очаровательным кобелем. И определенно очаровал ее шесть лет назад. Очаровал так, что она прямо выпрыгнула из своих трусиков ему в руки.

Бо встала и взяла свой маленький черный рюкзак.

- Мы с Джулсом обычно на большинстве домашних игр сидим в ложе владельца. Если вы захотите прийти и привести Коннера, дайте мне знать.

- Фейт не будет против?

- Она обычно находится в комнате отдыха игроков, так что ложа всегда пустая, если только мы с Джулсом там не сидим. - Отэм тоже встала. - Я сначала спрошу Фейт, конечно, но, думаю, она не будет возражать. На самом деле она будет рада, что ложу используют.

Отэм не собиралась идти на игру «Чинуков». Она не была поклонницей хоккея, и ей совсем не хотелось быть принятой за фанатку Сэма.

Сейчас их отношения были нормальными, но они не стали друзьями.

- Спасибо.

Она проводила сестер, снова села за стол и убрала контракт в папку. Сэм заберет Коннера от няни на несколько часов.

Отэм не знала, что чувствует по поводу сэмова перевоплощения из отца приходящего время от времени в отца неравнодушного. Она не знала, что послужило причиной такой перемены, но в итоге так было лучше для Коннера. Отэм скучала по сыну, когда тот проводил время с Сэмом, но нужно было признать, что это давало такую необходимую ей передышку. Как, например, сегодня, когда у нее была тонна белья для стирки и целый дом для уборки, и сделать все это было легче, если сын не путался под ногами.

Прежде чем уйти, Отэм вытащила файлы контрагентов и положила их на пачку бумаг, которую нужно было забрать домой. Зазвонил мобильник, лежавший на столе, и Отэм, узнав номер Сэма, ответила.

- Что случилось?

- Коннер у меня. Подумал, что должен дать тебе знать.

Как предусмотрительно. Как непохоже на Сэма.

- Спасибо.

- Завтра вечером у меня игра.

Отэм присела на край стола, глядя в окно на парковку.

- Да. Коннер мне говорил.

- Он хочет пойти.

На другой день Коннеру идти в школу, но если его учеба не пострадает, Отэм могла бы и отступить от своего правила. Через несколько недель Сэм уедет, и Коннер не сможет видеть его.

- Если он не устанет, то все в порядке. Просто попроси Натали привезти его домой, когда он начнет вырубаться.

- Ага. Угу. Ты будешь смотреть игру по телевизору?

- Игру? – С чего это Сэм так разговорчив? – Нет.

- Ты работаешь?

- Завтра вечером нет. – Она только что купила стразы и хотела на что-нибудь их приклеить. – Ноябрь у меня обычно не сильно загружен.

- У Натали грипп.

- Очень жаль.

Может быть, на дешевую уродливую вазу, а лучше на стеклянные подсвечники. Это должно выглядеть классно, и можно будет использовать их для различных мероприятий. Может быть.

- Так… ты сможешь привезти Коннера на игру?

Или на ручки и…

- Что? Стоп. Нет. Я занята.

- Чем? Ты только что сказала, что не работаешь.

Какое это имеет значение? Она Сэму ничего не должна.

- Кое-чем.

- Чем кое-чем?

- У меня целый список кое-чего.

- Конечно, он у тебя есть, но разве то, что в твоем списке, важнее того, чтобы позволить Коннеру посмотреть, как я играю?

Почти все, но, чтобы показать Сэму, как низко он находится в ее персональной пищевой цепочке, Отэм сказала:

- Мои стразы.

- Твои что?

- У меня есть стразы, и я собираюсь приклеить эти стекляшки на вазу или еще куда-нибудь.

- Иисусе.

- Я не должна тебе никаких объяснений, Сэм. – Встав, Отэм положила руку на бедро. – Но если хочешь знать правду, я ненавижу хоккей.

- Это то же самое, как если бы ты сказала, что ненавидишь Канаду.

- Я не канадка, - заметила она.

- А Коннер – канадец. Послушай… - Отэм показалось, что Сэм переложил трубку к другому уху, прежде чем продолжить: – Я бы не стал просить, но во вторник я уезжаю на неделю.

Отэм услышала, как тонкий голосок молит:

- Пожалуйста, мамочка.

- Это нечестно, Сэм.

- Я знаю. - Конечно, он знал. И не раскаивался. - Тебе не нужно быть там всю игру, - продолжил он. – Если ты или Коннер устанете, ты можешь уехать. Всего один раз, Отэм. Я бы не попросил, но Коннер очень хочет увидеть, как я надеру задницу Седину.

- Коннер не любит жестокость.

- Это не жестокость. Это хоккей.

Точно.

В этот раз она даст Сэму то, что он хочет, но Отэм на самом деле не хотела и не собиралась облегчать ему жизнь за здорово живешь.

- Что мне за это будет?

Последовала пауза, затем Леклер спросил, и его голос отозвался глубоким рокотом у нее в ухе:

- Что ты хочешь, сладкая?

Отэм закатила глаза.

- Хочу, чтобы ты перестал давить на меня. Ты избалован и привык, что все делают так, как ты хочешь. Я на тебя не работаю. И я не одна из твоих женщин. Моя жизнь не вращается вокруг твоих нужд, потребностей и желаний.

- Отэм, - вздохнул он, - я точно знаю, что из жизней всех женщин на планете, твоя жизнь точно не вращается вокруг моих желаний.

***

В центре Сиэтла в «Кей Арене» гремела песня «Добро пожаловать в Джунгли». Через две минуты после начала второго периода счет был равным – по два гола у каждой команды. Уолкер и игрок «Ванкувера» - Хенрик Седин - стояли на точке вбрасывания за синей линией «Чинуков». Шайбу вбросили, музыка прекратилась, и звук «Axl Rose» сменился стуком клюшек по льду.

Сэм сидел на скамейке и лил себе воду в рот. Потом сплюнул между ног и вытер уголки губ тыльной стороной ладони.

- Хенрик создает пространство и давку во вратарской площадке, - говорил сзади Марк Бресслер. – Займись им и убери из дальнего угла Марти.

Сэм кивнул, следя глазами за действом на льду. У передней линии «Кэнакс» была скорость, но их защита не была такой же быстрой. Если «чинуки» продолжат давить на защиту и Луонго, то смогут устроить «Кэнакс» хорошенькую взбучку.

Сидевший рядом Андре крикнул проезжавшему мимо Барроузу:

- Ты следующий, идиот!

Сэм засмеялся, переводя взгляд влево за ворота на розовую бейсболку Отэм. Казалось, что она от кого-то прячется. Кепка, поднятый воротник, как будто Отэм была двойным агентом и не хотела, чтобы ее узнали. Сэм даже немного удивился, что она не надела тот свитер «Питтсбурга», просто чтобы вывести бывшего из себя.

Леклер почувствовал руку на своей спине, поднялся и засунул капу в рот. Они с Владом перепрыгнули через бортик, и Сэм направился к противоположной стороне арены.

Кеслер опустил шайбу на лед, ведя кусок вулканизированной резины крюком клюшки. Сэм следил за лицом Кеслера, читая его, и в ту секунду, когда игрок «Кэнакс» опустил взгляд, Сэм бедром толкнул его на бортик. Плексиглас загрохотал, а Леклер тем временем боролся за шайбу, орудуя крюком своей клюшки и подначивая:

- Ты, небось, тащишься, когда тебя имеют в задницу.

- Отсоси мне, Леклер.

- Сначала ты, дерьмо собачье.

Он бросил шайбу через коридор к Даниэлю и покатился к красной линии. Раздался свисток, и судья объявил проброс.

Сэм взглянул на Коннера и Отэм. Сын махал ему поролоновым пальцем, и сердце Сэма сжалось. Тень от козырька кепки скрывала глаза Отэм и касалась изгиба ее губ. Леклер был благодарен, что несмотря на свое очевидное отвращение к нему и хоккею, она привела Коннера.

Сэм задом докатился до линии ворот и проверил ленту на клюшке. Он на самом деле не мог бы желать лучшей матери для своего сына. Проезжая мимо Кеслера, Сэм ударил его плечом.

- Мои яйца и то управляются с шайбой лучше, чем ты.

- Потому что они у тебя висят до самого льда, старик.

Сэм улыбнулся. Он помнил время, когда сам был двадцатипятилетним и наглым. Черт, он до сих пор иногда бывал наглым. Совсем чуть-чуть.

- Следи за собой, говнюк. Сезон еще только начался, а лед скользкий.

Он стоял почти на линии ворот, закрывая линию удара, и ждал. Шайбу вбросили, Хенрик передал ее назад Кеслеру, и в этот момент справа Сэм получил сильный удар от Шейна О'Брайена, который заставил его свалиться на задницу, проскользить по льду и впечататься правым плечом в бортик. Леклер услышал треск на секунду раньше, чем боль пронзила его плечо и всю руку.

- Твою мать!

Он, перекатившись на правый бок, попытался сесть. Перед глазами замерцали звездочки. Раздался свисток. Сняв перчатку, Сэм сжал зубы.

- Сукин сын! – задыхаясь от боли, он лежал на спине и глядел вверх на металлические балки.

«Это плохо», - подумал Сэм.

Арена наполнилась криками тысяч фанатов «Чинуков». И через все это - боль, шок и шум - он услышал Коннера. Услышал его испуганный вскрик, хотя это было невозможно. Слишком громким был рев толпы. Потом потолок перед глазами Сэма заслонили лица Влада и Даниэля, а вскоре появился Бресслер и врач команды Скотт Силверман.

- Где болит? – спросил Скотт.

- Плечо. Ключица. Я слышал треск.

- Можешь пошевелить руками и ногами?

- Да. – Сэм сломал достаточно костей, чтобы распознать признаки, и подумал, сколько времени ему придется быть в списке травмированных игроков из-за этого перелома. Сколько времени пройдет, прежде чем Сэм сможет встретиться с О'Брайеном на льду и надрать ему задницу. – Помогите мне встать.

Марк опустился рядом на одно колено:

- Просто лежи спокойно и позволь Скотту делать его работу.

Сэм покачал головой и заскрежетал зубами от боли, пронзившей его от такого простого движения.

- Здесь мой ребенок. Не хочу, чтобы он видел, как я валяюсь на льду. – И он ни за что не позволит этим ублюдкам увидеть, как сильно травмирован. – Скотт может делать свою работу в раздевалке.

Сэм оперся на правую руку и сел. Болело сильнее, чем он показывал. Последнее, чего ему хотелось, это чтобы его унесли на носилках.

Скотт подставил плечо под правую руку Сэма, так что тот смог подняться на колени. Черт! Дерьмо! Проклятье!

- Ты в порядке?

- Да. Да.

Сукин сын!

Сэм встал на ноги, и арена взорвалась аплодисментами. Он медленно покатился к скамейке, крепко прижимая левую руку к груди: было так больно, что в глазах темнело. Но сильнее боли была злость. Он был зол, что этот гребаный засранец застал его врасплох. Зол, что теперь придется пропустить месяц, и это при удачном стечении обстоятельств. Зол, что все это случилось на глазах у его сына.

ГЛАВА 10

Мужчина моей мечты: не заводит других подружек (особенно тощих)

Коннер отпустил пальцы Отэм и нажал кнопку лифта. В левой руке он держал маленькую коробочку с кексом. Коричневый кекс с желейными червяками и шоколадной крошкой, который они испекли этим утром, а Коннер сам украсил. Двери плавно закрылись, и Отэм с сыном поехали вверх на десятый этаж, к квартире-студии. Было чуть больше десяти утра. Обычно в это время Коннер находился в школе, но после вчерашнего вечера ему нужно было увидеть отца.

Только после часа ночи парнишка, устав от рыданий, наконец-то уснул. Он был совершенно уверен, что папа умирает.

- Они увезли его в ск-ско-рой, - рыдал Коннер.

- Просто потому, что так удобней, - солгала Отэм в попытке утешить его. Вскоре после того как Сэм ушел со льда, кто-то из администрации «Чинуков» нашел Отэм с Коннером и сообщил, что Сэма увезли в «Харборвью» на осмотр и рентген.

- Я так не д-думаю, мам.

Сын взрослел, и его становилось все труднее обмануть, а те секунды, когда они смотрели на Сэма, лежавшего на льду, были для Коннера ужасны. Он разразился отчаянными рыданиями, и Отэм пришлось признать, что хотя она много раз желала бывшему зла, реальность заставила ее желудок сжаться в тугой узел.

- Я хочу увидеть па-а-а-апу.

- Я отвезу тебя к нему утром, - пообещала Отэм, хотя меньше всего хотела находиться в квартире Сэма.

Двери лифта разъехались, и Отэм с Коннером вышли в короткий коридор.

- Помни, что мы ненадолго. Только чтобы ты увидел, что с папой все в порядке.

Коннер позвонил в дверь, и через несколько коротких мгновений ее открыла Фейт Саваж, выглядевшая высокой, великолепной и беременной. Отэм не знала, кто удивился больше. Она сама или владелица «Чинуков».

- Э-э, здравствуйте, Отэм. Вы знакомы с Сэмом?

- Да. У нас общий сын.

- Я этого не знала. – Фейт перевела взгляд на светлую макушку Коннера.

- Мало кто об этом знает. – Отэм положила руку на голову сына. – Поздоровайся с миссис Саваж.

- Привет. – Коннер отклонился влево, чтобы заглянуть в квартиру. – Как дела?

Фейт улыбнулась:

- Все хорошо. Спасибо.

Она отступила, и Коннер пронесся мимо нее.

- Папа!

Отэм зашла внутрь и закрыла за собой дверь.

- Как Сэм?

- Раздражен. – Фейт оглянулась через плечо. – Я рада, что вы здесь.

Очевидно, она не знала об отношениях Сэма и Отэм.

- Как ваше самочувствие? – спросила она Фейт, заходя в гостиную с мягкой кожаной мебелью, огромным домашним кинотеатром и стеклянной стеной, открывавшей вид на город. Все пространство было открытым и заполненным дорогой мебелью и картинами. Именно тот вид холостяцкой норы, который Отэм ожидала от Сэма.

- Сейчас хорошо. Первые три месяца были немного тяжелыми. Я просто не могу представить, как ужасно должно быть тем бедным женщинами, которых тошнит все девять месяцев.

Отэм засмеялась, поднимая руку.

- Я – одна из тех женщин, и это было ужасно. – Она расстегнула молнию черного флисового пиджака по дороге на кухню, где у столешницы стояли Сэм с Коннером. – Вы уже знаете, кто у вас будет?

- Еще нет. У нас было только одно УЗИ.

- О. Я помню этот момент. Коннер выглядел, как цыпленок. – Она засмеялась: - Вот почему мы зовем его Наггет.

Сэм поднял взгляд от кекса, лежавшего на мраморной столешнице. Поверх белой футболки на Леклере была повязка в виде восьмерки на плечах, левая рука на перевязи крепко прижата к груди. Правая сторона футболки заправлена в нейлоновые спортивные штаны, левая свисала на бедра. Волосы в беспорядке, темно-русая щетина затеняла щеки и подбородок.

- Я думал, ты зовешь его Наггет, потому что он был зачат в Лас-Вегасе.

Взглянув на Фейт краешком глаза, Отэм покачала головой. Ночь в Вегасе, когда был зачат Коннер, была не тем, о чем ей хотелось думать, не говоря уж о том, чтобы обсуждать. Они с Сэмом никогда об этом не говорили, и она не испытывала желания начинать сейчас. Особенно перед Фейт Саваж.

- Оставлю вас наслаждаться обществом сына, - сказала Фейт, проходя к барному стулу и забирая свое красное шерстяное пальто и сумочку от «Гермес». – Сэм, дай мне знать, если что-нибудь понадобится.

- Спасибо, что пришли. До встречи. – Он сделал движение ей навстречу, но Фейт подняла руку.

- Я найду выход. Отдыхай. – Она улыбнулась Отэм: – Была рада снова увидеть вас.

- Я тоже.

И Фейт ушла, оставив после себя аромат дорогого парфюма. Когда за ней закрылась дверь, Отэм осталась с Сэмом наедине. В его квартире. На его территории.

- Можешь пошевелить рукой? – спросил Коннер отца.

- Ага, - заверил его Сэм. – Я сломал ключицу. – Он указал рукой на плечо. – Поэтому ношу повязку, чтобы держать руку неподвижно.

Коннер посмотрел на отца и покачал головой.

- Я видел, как тот мужчина сделал тебе больно.

- Это ничто по сравнению с тем разом, когда я сломал лодыжку. Сейчас я, по крайней мере, могу ходить.

Отэм положила свою имитацию сумки от «Гермес» из «Таргета» на барный стул вместе с толстовкой Коннера. Свой пиджак она снимать не стала, поскольку не планировала оставаться так долго, чтобы нужно было устраиваться поудобней.

- Но можно ли тебе ходить? – Отэм предпочитала, когда Сэм был в ее доме. Где она чувствовала некоторое подобие контроля над ситуацией. Хотя с бывшем мужем контроль всегда был лишь иллюзией.

- Да. Но я сижу. – Он указал на кекс: – Я съем красного червяка. А ты зеленого.

- Хорошо, - Коннер схватил червяка и запихал его в рот.

- Может, позже. – Сэм закрыл крышку коробочки с кексом, будто от вида червяков, выползавших из выглядевшего грязным кекса, его немного тошнило. – Не уверен, что червяков можно есть вместе со всеми лекарствами, которые я только что принял.

Он медленно прошел мимо Отэм, Коннер последовал за отцом. Может, ей лучше уйти? И вернуться через час?

Она не принадлежала этому месту. Этой холостяцкой норе Сэма.

- Отэм, не могла бы ты достать упаковку гороха из холодильника?

- Конечно.

Она прошла по отделанному камнем полу к двойному холодильнику из нержавеющей стали и открыла дверь. Порыв холодного воздуха касался ее лица и впадинки горла, пока Отэм смотрела внутрь на замороженный сок, коробку смеси для блинчиков и десяток упаковок замороженного гороха. Она взяла сверху одну пачку и вышла из кухни. Сэм сидел на кожаном диване, Коннер расположился рядом. С привязанной к груди рукой и повязкой вокруг плеча Сэм выглядел почти беспомощным. Ну, настолько беспомощным, насколько может казаться стена из твердых мышц высотой в сто восемьдесят восемь сантиметров и весом более девяноста килограмм.

Отэм передала ему горох:

- Мне позвонить Натали?

- Зачем? – Сэм приложил горох к плечу и со свистом втянул воздух.

- Разве она не твоя ассистентка? Может, ей нужно помочь тебе?

- В основном она нянька Коннера. А мне не нужна нянька.

Охваченный болью Сэм не только казался беспомощным, но и не вписывался в представление Отэм о нем. Представление, которое было у нее многие годы, как о мужчине с кучей подружек и еще большим количеством сексуальных партнерш. Сейчас он выглядел обычным парнем. Ну, почти. Обычным парнем с небрежной щетиной на подбородке кинозвезды.

- Тебе нужно что-то еще?

- Нет. – Он покачал головой и поднял на нее взгляд затуманенных голубых глаз. Отэм не знала, устал ли Сэм или был одурманен лекарствами. Возможно, и то и другое.

Отэм взглянула на часы на внутренней стороне запястья. Еще пять минут.

- Пап, что значит «зачат»?

Отэм с Сэмом посмотрели на Коннера, потом друг на друга.

- Что?

- Ты сказал, я был зачат. Что это значит?

- Ну, э-э-э… - Сэм запнулся и перевел взгляд на сына. – Это значит, что когда два человека… Это значит, что… - Он передвинул упаковку гороха на плече.

Для парня, у которого была большая практика в зачатии, он точно попал в затруднительную ситуацию, объясняя это. Не то чтобы Отэм хотела попытаться. Особенно перед Сэмом. Когда ей придется «поговорить об этом», она бы не хотела иметь свидетелей.

- Ну, это когда… - Сэм вздрогнул, будто его пронзила мучительная боль, и он был не в состоянии думать. – Ох. Плечо болит. Спроси маму.

- Меня?

Он указал на свою ключицу:

- Прояви снисходительность. Мне очень больно.

Что совсем его не извиняло.

- Ладно. – Она, вероятно, могла ответить на этот вопрос лучше, чем Сэм. В любом случае. Как бы то ни было, ее ответ будет безопасней. Отэм села на диван и повернулась лицом к Коннеру. - Это значит сделан. – Вот так, все очень просто.

- А. – Он посмотрел на нее голубыми глазами так похожими на глаза отца, что это казалось безумием. – Я был сделан в Лас-Вегасе?

- Да.

- О. – Сын сглотнул, и она почти увидела, как в его маленькой голове закрутились колесики. – Как?

Отэм всегда знала, что однажды придется ответить на этот вопрос. И была готова. Она несколько раз проигрывала ситуацию в голове, но никогда не представляла, что Сэм будет сидеть в нескольких метрах от нее с упаковкой гороха у плеча и выглядеть так, будто тоже хотел бы узнать ответ.

- Ну, когда два человека занимаются любовью, они иногда делают ребенка.

- О. – Отэм задержала дыхание в ожидании следующего «как». Вопросы будут все сложнее. Коннер повернулся к Сэму: – Можно твоих жевательных червяков?

- Валяй.

Коннер подпрыгнул и побежал в кухню так быстро, как только позволяли его маленькие сникерсы. С губ Отэм слетел вздох облегчения, она потерла лицо ладонями.

- Чувствую себя так, будто увернулась от пули.

- Мне было даже интересно посмотреть, как ты ответишь на вопросы, которые появляются у него в голове.

Она нахмурилась и опустила руки.

- Ты мне совсем не помогал. - Наклонившись вперед, чтобы удостовериться, что Коннер все еще на кухне, Отэм сказала: - Он спросил тебя, а ты точно знаешь, что значит слово «зачат». Боже правый, ты самый большой извращенец на планете.

Сэм засмеялся, совсем не смущенный. Ну, конечно. Это же Сэм.

- Не самый.

- Ну, почти.

- Вот почему я, вероятно, не должен отвечать на такие деликатные вопросы.

Вернулся Коннер, жуя красного желейного червяка. Маленькие шестеренки у него в голове все еще крутились. То, что сын сделал перерыв на червяка, не значило, что он готов оставить эту тему.

- Хорошо. – Отэм вскочила на ноги, прежде чем Коннер успел задать вопрос. – Нам уже пора.

- Мы же только что пришли.

- Мы говорили об этом, Коннер. Ты знал, что мы не останемся тут надолго. Твоему отцу нужен отдых.

- Что мне нужно, так это душ.

Отэм направилась к кухне.

- Давай найдем твою толстовку.

- Мне нужна твоя помощь.

Это заставило ее остановиться и медленно повернуться к Сэму. Он смотрел на нее.

- Моя? Тебе нужна моя помощь, чтобы принять душ?

Он тихо рассмеялся и оттолкнулся здоровой рукой, чтобы встать.

- Нет. Разве что ты настаиваешь. – Сэм бросил горох на кофейный столик и указал на свою перевязь. - Кто-то завязал эту штуку сзади, и я не могу ее снять. – Он прошел мимо Отэм, явно считая, что она ему поможет. – И вообще я не уверен, что она мне нужна.

- Пап, можно съесть твой кекс?

- Валяй. Но только съешь его за столом. Сегодня я не смогу воспользоваться пылесосом после вашего ухода. – Он оглянулся на Отэм через плечо. – Пойдем. – Когда она не сдвинулась с места, Сэм остановился и повернулся, чтобы посмотреть на нее. – Я не пытаюсь командовать. Просто мне нужна небольшая помощь.

Но ноги у нее приросли к ковру вовсе не по этой причине. Помощь в снятии повязки казалась Отэм немного слишком интимным занятием. Немного слишком близким.

Сэм, будто прочитав ее мысли, спросил:

- Ты думаешь, я пытаюсь флиртовать с тобой?

В его устах это предположение прозвучало так нелепо, что у Отэм не осталось выбора. Покачав головой, она сняла пиджак. Бросила его на сумку и пошла за Сэмом.

- Конечно, я ничего такого не думала. – Они прошли по изогнутому коридору и миновали комнату, которая могла принадлежать только Коннеру.

- Это хорошо, потому что я не в том состоянии, чтобы начинать то, что не смогу закончить, - бросил Сэм через плечо. – Не важно, как сильно ты будешь умолять.

Если бы он уже не был травмирован и не двигался так медленно, Отэм могла бы почувствовать соблазн ударить его. Вместо этого она сосредоточилась на темно-синей повязке в форме восьмерки на белой футболке и бежевой перевязи. Сэм прав. Повязка и перевязь были закреплены сзади. Отэм прошла за ним в большую хозяйскую спальню с впечатляющим видом на бухту Эллиот. Постель была все еще не заправлена и помята с ночи, хоккейные шорты, носки и большие щитки валялись с одной стороны. Гардеробная была такой же большой, как ванная в доме Отэм, а ванная Сэма такой же большой, как ее кухня. Только более модной. Намного более модной.

Здоровой рукой Сэм щелкнул по выключателю, и блестящая люстра и ряды светильников осветили черно-белый мрамор. Душевая кабина могла легко вместить семью из шести человек и была сделана из стекла и черного гранита с тонкими прожилками серебра.

Сэм остановился в центре полосатого коврика. Было совершенно ясно, что это коровья шкура, выкрашенная под зебру, но она все равно немного смущала Отэм.

Сэм повернулся к ней:

- Что?

Она скользнула взглядом по его ногам, талии, по руке, прижатой к груди, и посмотрела в лицо.

- Этот коврик из коровьей шкуры.

- Да?

Отэм покачала головой.

- Тебя это не беспокоит?

- Не больше, чем твои кожаные кроссовки.

Для Отэм это не было одним и тем же. Ее туфли служили благородной цели, и она считала, что кожа животных, используемая только для украшения – страшное дело. Как и черепа, головы и оленьи рога.

Фу! Но ее чувства не значили ничего ни для кого, кроме ее самой. Отэм обошла Сэма сзади и взялась за застежку как раз под его правой лопаткой.

- Коннер видел его?

- Ага.

Ее пальцы коснулись теплого хлопка футболки Сэма.

- Он не плакал?

- Нет, но ему не нравится ходить по нему.

Вот это ее мальчик.

- У него доброе сердце. Ему не нравится причинять боль людям или животным. – Что как раз касалось темы, о которой Отэм хотела поговорить с Сэмом. - Прошлой ночью он был в шоке, когда увидел тебя. – Она встала на носочки и, пытаясь касаться Сэма как можно меньше, легко положила ладонь ему между лопаток для опоры, когда стаскивала лямку через плечо. – Это его очень расстроило.

- Знаю, но я рискую получить травму каждый раз, как выхожу на лед. – Отэм обошла вокруг, и он медленно опустил руку. – Прошлой ночью была дурацкая случайность.

Она осторожно стянула бежевую повязку у него с руки, ведя ту через локоть. Ей хотелось, чтобы Коннер на некоторое время перестал посещать хоккейные матчи, но Отэм полагала, что пока эта тема является спорной. По крайней мере, пока Сэм не вернется на лед.

- С моего места это казалось намеренным. – И взглянула на складки, обрамлявшие его рот. Она стояла так близко, что могла различить каждый волосок у него на подбородке.

- О, удар был намеренным. – Сэм со свистом втянул воздух и посмотрел ей в глаза. – А травма – дурацкая случайность. Я ударился о бортик под неудачным углом.

Отэм положила перевязь на полку, затем снова обошла Сэма. Оторвала клейкую ленту с повязки и слегка скользнула пальцами под нее.

- Дерьмо.

- Ты в порядке?

- Бывало и хуже.

Отэм сняла повязку с плеча и положила рядом с перевязью.

- Коннер поймет, что удары – это просто часть хоккея. Все будет нормально.

В чем Отэм сомневалась. Она снова сделала шаг, чтобы встать перед Сэмом.

- Он – миролюбивый мальчик.

- Он – Леклер.

Но он и из семьи Хэйвен. Где не любят жестокость. Ну, за исключением Винса.

- Коннер – любовник, а не солдат.

Сэм взялся здоровой рукой за край футболки и вытащил ее из штанов.

- Ты говоришь так, будто он должен быть либо тем, либо другим. Он – Леклер. – Сэм поднял глаза, и его губы медленно изогнулись в улыбке. – Мы талантливы в обоих вопросах.

Отэм покачала головой:

- Даже после всех этих лет меня все еще удивляет твое гигантское самомнение.

- Это не самомнение. – Он подошел ближе, чтобы она помогла ему снять футболку. – Это правда. Я просто не страдаю от ложной скромности.

Или вообще от любого вида скромности. Отэм взялась за край мягкой ткани. Она все время раздевала Коннера. Здесь нет никакой разницы. Это все делается чисто механически. Никаких проблем. Она потащила футболку вверх по животу, груди. Вот. Никаких проблем. Совсем. Ни… Мать моя женщина!

Отэм и забыла, как выпуклые мышцы и шесть кубиков пресса, и блядская дорожка выглядят вблизи. Во рту пересохло, и Отэм с трудом сглотнула.

- Можешь вытащить руку?

Он ей не нравится. Она его не ненавидит. В плане чувств она ничего не ощущает. Никакого учащения пульса, но физически… физически она чувствовала себя так, будто получила удар в живот горящим шаром желания. Что напомнило ей первый раз за долгое время, что она не только мама Коннера. Она – тридцатилетняя женщина, у которой пять лет не было секса.

Схватив Отэм за руку, Сэм прижал ее ладонь к своей груди. К теплой, твердой, обнаженной груди. Когда-то Отэм вылизывала эту грудь. Скользила ртом вверх и вниз по этому плоскому животу, как будто он был ешь-сколько-влезет столом.

- Не больно? – Когда Сэм не ответил, она подняла глаза. Вверх мимо его руки, державшей ее ладонь. Мимо мощной шеи и приоткрытых губ, к голубым глазам.

- В первый раз, когда я увидел тебя, - сказал он, – я подумал, что у тебя самые красивые волосы, что я видел в жизни.

Что? Пока она думает о его твердом животе, он думает о ее волосах?

- Ты под кайфом?

Он улыбнулся:

- Еще каким.

Сэм был отуплен обезболивающими и беспомощен из-за травмы. Мыслям Отэм не было оправдания.

- Я все еще считаю твои волосы красивыми.

Это точно за него таблетки говорят.

- Не говори сейчас ничего, что заставит тебя завтра устыдиться.

Он провел большим пальцем по ее ладони.

- С чего бы мне стыдиться?

- Потому что я тебе не нравлюсь.

- Ты мне нравишься.

Он поднял здоровую руку и провел своей большой теплой ладонью по плечу Отэм к шее. Внезапно он перестал казаться отупленным или беспомощным.

- Сэм.

- Ты хорошо пахнешь. Кексами. – Он опустил голову и прижался лбом к ее лбу. – Мне нравятся кексы.

Отэм выдавила тихий смешок и покрепче ухватилась за его футболку.

- Ты никогда не пробовал мои кексы.

- Милая, я пробовал твои кексы. – Его пальцы запутались в рыжих волосах, и он обхватил ее затылок ладонью.

Голос Отэм был немного прерывистым и напряженным, когда она сказала:

- Я не это имела в виду.

Голос Сэма, напротив, был нисколько не прерывистым.

- А я это.

- Пап?

При звуке голоса Коннера Сэм поднял голову, а Отэм отпрыгнула от него, опустив руки.

- Да, дружище? – Сэм оглядел лицо и волосы Отэм прежде чем опустил руку.

- Звонок звонит.

- Это, наверное, Хоуи. Открой ему.

- Что вы делаете? – спросил детский голосок уже из-за дверей.

- Болтаем. - Отэм обошла Сэма сзади. – И я только что помогла твоему отцу снять повязку, чтобы он мог принять душ.

- А. – Коннер перевел взгляд с одного родителя на другого. – Хорошо. – Затем повернулся на пятках своих маленьких кед и исчез.

- Кто такой Хоуи? – спросила Отэм в попытке не думать. О кубиках пресса и кексах, и сыне, который вошел и увидел… что? Его мама и папа болтают? Ага, болтают о кексах.

- Один из тренеров «Чинуков». Он собирался прийти сегодня, чтобы проверить меня и помочь с повязкой.

Она взглянула на него через плечо: футболка снова опустилась обратно, но следы от пальцев Отэм все еще виднелись на хлопке на его груди.

- Значит, ты во мне даже не нуждался?

- Конечно, нуждался. Я знал, что он придет, но не знал, когда. А от меня несет.

От него не несло. Хотя Отэм хотела бы, чтобы это было так. Хотела бы, чтобы он так сильно смердел, что она бы думала о пачках мыла вместо вылизывания его живота.

- Ну, я уверена, он знает, что делать, и может помочь тебе с футболкой лучше меня.

- Может быть, но у него нет твоих прекрасных волос. – Сэм расплылся в улыбке. – И он не пахнет кексами.

- Сэм?

Взгляд Отэм метнулся к дверям, где стояла потрясающая женщина, как будто только что сошедшая со страниц модного журнала. Отэм тут же узнала ее.

Сэм медленно повернулся:

- Вероника? Что ты здесь делаешь?

- Я пришла, как только услышала, что ты получил травму.

- Нужно было позвонить.

- Я пыталась. – Взгляд ее темно-карих глаз перемещался от Сэма к Отэм. За пару мгновений модель оценила ее и не нашла в ней никакой угрозы. Отэм скорее позабавилась, чем оскорбилась. Серьезно, ей было все равно, пока Вероника не спросила: - Вы одна из ассистенток?

Отэм почувствовала жар и холод одновременно и выдавила улыбку.

- Мне пора. Теперь у тебя достаточно помощников. – Она прошла через ванную и проскользнула мимо высокой худой женщины в дверях. Отэм и не знала, что дизайнеры шьют женские джинсы размером на маленькую девочку. – Простите.

- Отэм, - окликнул ее Сэм, но она продолжала идти, чувствуя непреодолимую потребность оказаться где угодно, только не здесь. Поэтому схватила Коннера за руку, встретив его в коридоре.

- У твоего отца есть компания, а нам надо идти.

- Можем мы заехать в «МакДональдс» по дороге домой? Я есть хочу.

- Разве ты только что не съел кекс твоего отца? – Она схватила их куртки и свою сумочку с барного стула на кухне.

- Да, но в «Хэппи Мил» сегодня динозавры.

- У тебя есть динозавры. – Отэм чувствовала, как горят ее щеки. Она злилась. А ведь злиться не из-за чего. Да еще и чувствовала себя смущенной.

- Подожди. – Сэм поймал их у дверей и схватил здоровой рукой. – Обними меня на прощание, - сказал он Коннеру. Осторожно прижал сына к себе, потом посмотрел на Отэм. – Почему ты так зла?

- Я не зла.

- Ты убегаешь отсюда так, будто зла.

Отэм надела пиджак.

- Я просто не оценила то, что одна из твоих подружек по ошибке приняла меня за одну из твоих подружек.

- Натали – не моя подружка. – Он понизил голос. – И Вероника тоже. Она просто…

- Сэм, мне все равно, - перебила Отэм и вытянула руку, чтобы остановить его.

- А выглядишь так, будто не все равно.

- Нет, все равно. Это твой дом. Ты совершенно точно можешь принимать здесь любую женщину, которая тебе нравится. Так же как и я могу принимать в своем доме всех, кто нравится мне. – Отэм повесила свою недорогую сумочку на плечо. – Мне просто не нравится, когда меня по ошибке принимают за одну из твоих женщин. Мне нравится думать, что я выгляжу умнее. Что я на самом деле умнее.

И она действительно умнее.

Ну, если не считать того момента несколько минут назад, когда она стояла в его ванной, трогая его грудные мышцы, думая о кубиках его пресса и разговаривая о ее кексах. Ведясь на его чепуху. По своему собственному болезненному опыту Отэм знала, что ничего хорошего не выйдет, если она поведется на или за чепухой Сэма Леклера.

ГЛАВА 11

Мужчина моей мечты: любит маффины

Что сейчас произошло?

Сэм стоял в пустой прихожей своей студии, уставившись на входную дверь. Конечно, он был под кайфом от таблеток и измучен болью, но это в самом деле не объясняло его смущение от того, что только что случилось. Все дело в Отэм. Вот она холодная, а через мгновение – аж искры летят. Вот только держала руку на его груди, вся такая теплая и расслабленная, и вдруг, разозлившись, что Вероника спутала ее с Натали, уже вылетает с сыном за дверь.

«Мне просто не нравится, когда меня по ошибке принимают за одну из твоих женщин. Я предпочитаю думать, что выгляжу умнее. Что я на самом деле умнее». Что она имела в виду?

Ни одна из женщин, с которыми Сэм встречался, глупой не выглядела. А то, что умом они не блистали, - не их вина. Некоторые обвиняли Леклера в том, что он встречается только с женщинами определенного типа. И это правда. Ему нравились женщины такие же глубокие, как лужа, которые быстро перебегали к другому спортсмену или актеру, или рок-звезде после того, как заканчивались предыдущие отношения. Он не хотел видеть в женских глазах ту боль, что однажды увидел в глазах Отэм.

- Я могу тебе чем-то помочь?

Сэм прикрыл глаза. Он ненавидел нежданных гостей. Разве звонок вежливости, который можно было бы и проигнорировать, это слишком?

- Нет.

Повернувшись, Сэм отправился в гостиную ждать Хоуи. Плечо внезапно чертовски разболелось. Снять повязку было ошибкой, хотя Сэм думал, что просто быстренько примет душ и наденет ее обратно.

Схватив пачку замороженного гороха с кофейного столика и приложив ее к плечу, Леклер осторожно сел на диван и, сжав зубы от боли, откинулся на спинку.

- Я сегодня не очень хорошая компания, Ви.

- Все в порядке. Хочешь чего-нибудь съесть или выпить?

Сэм поднял глаза на Веронику, на ее красивое лицо и убийственное тело, на пышные каштановые волосы и надутые красные губы: он хотел, чтобы она просто ушла.

- Нет.

- Это был твой маленький мальчик?

- Ага.

- Симпатичный.

- Спасибо.

Она присела рядом на диван.

- Так это была его няня?

- Его мать.

Идеальная бровь поползла вверх по безукоризненному лбу.

- Никогда бы не догадалась.

Боль пульсировала в плече, растекаясь по всей руке. Сэм откинул голову на спинку дивана и передвинул упаковку гороха чуть правее.

- Почему?

- Она… - Вероника пожала плечами, пытаясь подобрать верные слова. – Думаю, обычная.

Обычная? Отэм? С ее рыжими волосами и глубокими зелеными глазами, и дерзким розовым ртом? Отэм не была обычной. Хотя Сэм полагал, что тоже считал ее таковой и не однажды. Но было и по-другому. Когда он не мог глаз от нее отвести. Да и не хотел. Как несколько минут назад, когда они стояли в ванной и свет от люстры сиял в рыжих волосах. В те редкие моменты, когда Отэм не была то холодной, то яростной. Когда она была жаркой. И еще жарче.

- Где вы с ней встретились?

Сэм не хотел говорить о бывшей жене. Он не хотел даже думать об Отэм. Потому что мысли о ней вызывали воспоминания о «зачатии» с ней. По какой-то причине вопросы Коннера пробудили воспоминания о сексе с Отэм. Горячем сексе в номере отеля, у стены, в душе и в лимузине, что мчался по Вегасу.

- Вы встретились, когда ты переехал в Сиэтл?

- Не сейчас, Ви.

Он был измучен болью, накачан таблетками и думал о прошлом и настоящем, о сексе, об Отэм: ее постоянно меняющееся настроение было таким же непонятным и приводящим в растерянность, как и всегда.

Вероника открыла рот, чтобы поспорить, но раздавшийся дверной звонок спас Сэма от допроса. Ему уже хватило драм на сегодня.

- Откроешь, Ви?

Та наградила его взглядом, который говорил, что она не закончила, но оторвала свою тощую задницу от дивана и пошла открывать дверь. А когда вернулась, за ней шел Хоуи, и Сэм был готов поцеловать лысину ассистента тренера.

- Почему ты без повязки?

Прижав горох к плечу, Сэм встал:

- Собирался душ принять.

Хоуи посмотрел на Веронику и нахмурился:

- Какая часть из слов «никакой физической активности» до тебя не дошла?

Сэм усмехнулся. Хоуи неправильно все понял и винил не ту женщину.

- Я подумал, что смогу справиться со всеми делами.

- Все хоккеисты считают себя суперменами.

Что в какой-то мере было правдой. Они проводили свою жизнь в борьбе вечер за вечером, пока не оказывались в списке травмированных, и только тогда осознавали, что на самом деле сделаны из плоти и крови. Что не непобедимы. Факт, который Сэму приходилось с годами признавать все чаще.

Следующие четыре дня он провел дома в одиночестве, отдыхая, восстанавливаясь и сходя с ума, пока «Чинуки» отправились на шестую игру, а затем - в двухнедельный выездной марафон. В понедельник Сэм пошел в «Кей Арену», где Хоуи помог ему зашнуровать коньки, и принял участие в небольшом прокате с другими оставшимися в Сиэтле парнями. Держа клюшку лишь правой рукой, Леклер смог управиться с шайбой. Он не надел перевязь, но все еще носил повязку, потому как хорошо выучил урок о том, что бывает, когда снимаешь ее на слишком длительный срок.

Сэм ненавидел сидеть в запасе. Конечно, такое происходило и раньше. Регулярный сезон состоит из восьмидесяти двух игр, и бòльшая часть игроков по различным причинам не принимает участие в каждом матче, но Сэм ненавидел чахнуть в списке травмированных.

Через неделю плечо стало болеть меньше, но все еще оставался целый месяц до возвращения к игре.

Сэм приехал в детский сад забрать Коннера, и тот представил папу своему учителю и некоторым маленьким приятелям, проведя перед строем, будто хотел сказать: «Видите, у меня есть отец».

Сэм взял сына на каток, и они были на льду только вдвоем. Коннер не выказывал ни грамма способностей к катанию на коньках. Казалось, он не может удержаться на ногах, но когда это у него получилось, попытка была совсем не плохой для пятилетнего мальчика.

В среду Сэм поработал над мышцами ног и торса в тренажерном зале арены, а в четверг попросил Отэм привезти Коннера в «Кей», сказав, что Натали в колледже и не может забрать парнишку. Что в некотором роде было ложью.

Натали была в колледже, просто не в четверг. Сэм не знал точно, почему солгал, разве что ему просто стало любопытно, приедет ли Отэм. После того дня, когда он был накачан лекарствами и хотел поговорить о ее кексах, Сэм не был уверен, сумеют ли их отношения снова стать хоть немного нормальными. Или тем, что считалось нормальным для него и Отэм.

Он попросил кого-нибудь из офиса встретить ее и Коннера и привести на нижний уровень. И был почти шокирован, когда около полудня Отэм и в самом деле пришла. В куртке поверх одного из платьев «Миссис Кливер», которые иногда носила. С нее сталось бы заявиться сюда в свитере Кросби.

Коннер сел на скамейку команды, а Отэм сняла куртку, прежде чем присесть перед ним, чтобы зашнуровать коньки. Рыжие волосы упали ей на плечи и щеки, и она заправила их за ухо.

Подол сине-белого платья в горошек скользнул вверх по обнаженным бедрам. Сэму нравилось, когда женщины не надевали чулки. Если только, конечно, эти чулки не крепились к красному поясу с резинками.

- Тут-тук, пап.

Сэм застонал про себя, отрывая взгляд от бедер Отэм.

- Кто там?

Коннер улыбнулся и ответил:

- Сэм.

- Кто это - Сэм?

- Сэм – человек, который стучал вчера вечером.

Он засмеялся:

- Классная шутка.

- Я знаю.

Отэм тихо усмехнулась и подняла взгляд: на мгновение ее зеленые глаза встретились с глазами Сэма, прежде чем она вернулась к конькам Коннера.

- Как ты себя чувствуешь?

- Хорошо, если не слишком усердствовать.

Сев на скамейку, он помог Коннеру привязать налокотники.

Отэм затянула двойным узлом последний шнурок и посмотрела на Сэма. Тот склонил светловолосую голову, одной рукой управляясь с защитой Коннера. Отэм забрала сына и приехала прямо с работы. Чуть раньше они с Шилох встретились с друзьями ассистентки, Лизой и Джен, чтобы обсудить их свадебную церемонию. Они не в первый раз планировали церемонию для однополой пары, но в первый раз делали это для друзей и хотели, чтобы торжественный день прошел идеально.

***

Забрав Коннера из школы, Отэм поехала в «Кей Арену» и припарковалась в гараже. Их с сыном встретил один из работников «Чинуков» и провел через бетонный лабиринт в самый центр арены. В конце коридора на резиновом коврике рядом со входом в туннель стоял Сэм и в черном свитере с логотипом рыбы и на коньках казался огромным. Он не надел щитки или перевязь для руки. И выглядел горячим и потным. Волосы расчесаны пальцами, будто он только что хорошенько размялся. Один или с одной из своих супермоделей. К сожалению, Отэм хорошо представляла себе тренировки Сэма. Знала, что у него есть выносливость и решимость элитного спортсмена.

Она нахмурилась: лучше не думать об основательности бывшего.

- А это не будет для тебя слишком?

- Нет. Если только Коннер не ударит меня ногой и не впечатает лицом в плексиглас.

Коннер засмеялся.

- Я не буду делать тебе очень больно, пап.

Отэм взяла наколенник со скамьи и прикрепила его сыну на ногу.

- Мне они не нужны.

- Ты их не хочешь, но они тебе нужны.

- Ты привыкнешь надевать обмундирование. И шлем тоже. Это часть игры, - сказал Сэм, подавая Отэм левый наколенник. – Мне обычно мама помогала надевать все это.

- А папа тоже помогал?

Сэм покачал головой:

- Его мой хоккей не интересовал.

Не интересовал собственный сын? Отэм перестала приклеивать липкую ленту под коленом Коннера. Должно быть, Сэм шутит.

Он посмотрел на нее, не поднимая головы, и сказал, будто прочитал ее мысли:

- Он был полицейским. Очень хорошим полицейским. Но просто не был очень хорошим отцом.

Как и сам Сэм. Он опустил глаза, но не раньше, чем Отэм увидела эту мысль, ясно проскользнувшую в его взгляде. Нужно оказать Сэму доверие. В последнее время он уделяет Коннеру намного больше внимания. Очень старается и держит слово, данное сыну. Если бы Отэм любила заключать пари, она бы не поставила на бывшего мужа. Она бы поставила на то, что он уже должен вернуться к своему прежнему поведению. Но опять же, прошло всего полтора месяца с момента появления нового улучшенного Сэма.

Отэм завязала последний шнурок и поднялась. Здоровой рукой Сэм надел на голову Коннеру шлем, затем помог сыну встать на ноги и подбодрил его:

- Лед сегодня заснеженный. Ты, наверное, не будешь падать так часто.

- Хорошо. - В голосе Коннера прозвучало облегчение, когда они вдвоем ступили на лед, и парнишка встал перед отцом. - Мне не нравится все время падать. От этого у меня попка болит.

- Разве мы не говорили о попке?

- Ага.

Они одновременно двигали коньками, перемещаясь по сантиметру вперед. И выглядели при этом очень похожими на – как только Отэм осмелились хотя бы подумать об этом! – пингвинов.

- Это просто потому, что мама – девчонка и не такая умная, как парни.

Отэм подняла глаза, когда Сэм повернул голову, чтобы посмотреть на нее: на его лице явно было написано чувство вины.

- Э-э-э… не помню, чтобы говорил такое...

Приподняв бровь, Отэм попыталась не рассмеяться:

- Плохо врешь.

Сэм усмехнулся, и они с Коннером медленно покатились по льду. Леклер отпустил сына на середине поля между центральной линией и линией ворот, затем выстроил перед ним шайбы. Даже в щитках и шлеме Коннер рядом с отцом выглядел очень маленьким.

- Можешь подать мне те клюшки? – попросил Сэм, указывая на скамейку позади Отэм.

Та скинула свою объемную куртку и положила ее рядом. Натянула рукава темно-синего кардигана и поправила широкий красный ремень на талии, прежде чем взяла две клюшки «Рибок». Одну длинную и одну короткую. На рукоятках и крюках обеих была туго намотана клейкая лента. Номер Сэма, шестнадцать, был написан черным маркером на обеих рукоятках.

Так осторожно, как только возможно, Отэм сошла с коврика на лед и, пробуя поверхность, несколько коротких мгновений стояла неподвижно, чтобы удостовериться, что не шлепнется на задницу. Подошвы красных балеток не сильно скользили, так что она осторожно двинулась к Коннеру.

Холодный воздух полз вверх по ее обнаженным ногам, а хлопья снега залезали в туфли. Каток казался больше с этой стороны плексигласа. И длиннее.

Отэм передала Сэму и Коннеру клюшки и, почувствовав, что туфли заскользили, раскинула руки в стороны, чтобы удержать равновесие.

- Ой.

Сэм бросил клюшку и схватил Отэм здоровой рукой.

- Теперь я знаю, от кого у Коннера такое плохое чувство равновесия.

- У меня хорошее чувство равновесия. – Она подняла взгляд. Прямо к голубым глазам. Коньки придавали Сэму дополнительных двенадцать сантиметров, так что теперь роста он был где-то сантиметров сто девяносто шесть или около того. – Просто не на льду.

Отэм повернулась, чтобы сделать несколько шагов, но хватка на ее руке стала крепче.

- Возьми меня под руку.

- Не хочу потянуть тебя за собой, если упаду.

Сэм отпустил ее и оттопырил локоть.

- Ты не такая уж большая, чтобы утянуть меня за собой.

Стараясь касаться его как можно меньше, Отэм просунула руку ему под локоть и положила ладонь на бицепс. От Сэма исходил жар, согревший кончики ее замерзших пальцев. Горячий, потный тестостерон впитывался в ее кожу, и непрошенное воспоминание о его жаркой, влажной коже, прижатой к ее, заставило пульс Отэм участиться. Воспоминание было чисто физическим, тепло разлилось по ее руке и груди, и она выпалила:

- Боже, ты такой горячий.

Сэм тихо рассмеялся.

- Спасибо. Ты тоже горячо выглядишь в этом платье, и я понятия не имею - почему. Оно вроде как старомодное.

Отэм посмотрела вниз на свое платье:

- Оно винтажное.

- Винтажное значит старое.

- Некоторые вещи с возрастом становятся лучше. Например, вино или сыр.

- И виски, и секс.

Она на эту уловку не попадется.

- Когда я сказала, что ты горячий, то говорила о температуре.

- Да. Я знаю.

Отэм скользнула взглядом по четким линиям его идеального подбородка к голубым глазам.

- Я замерзаю.

- Здесь не так уж холодно, - возразил мужчина, который излучал жар, будто кровать с горячими углями.

Они ступили на резиновый коврик, и Отэм отпустила руку Сэма, сжав ладонь, чтобы удержать тепло.

- Хочешь пойти в раздевалку? Там потеплее.

Отэм посмотрела мимо него туда, где Коннер бил по шайбам и вдруг, без какой-либо на то причины, упал на попу.

- Я посмотрю на вас с Коннером.

Отэм села на скамейку и укутала обнаженные ноги курткой.

- Сиди смирно.

Сэм направился к туннелю, а Отэм смотрела, как сын поднимается на колени.

- Ты в порядке? – крикнула она.

Коннер кивнул. Шлем съехал ему на лоб, когда парнишка уперся коньком и встал. Теперь Отэм понимала, что должна была переодеться, прежде чем везти сына на каток. В какие-нибудь лыжные штаны и меховые ботинки, но голова у нее была занята последними приготовлениями к завтрашней пятидесятой годовщине свадьбы Крамеров.

Пятьдесят лет. Она сложила руки на груди и подвигала плечами, чтобы согреться. Ее родители не прожили вместе и пятнадцати лет, не говоря уж о пятидесяти.

Бабушка умерла раньше пятидесятой годовщины, а собственная свадьба Отэм...

Ну, та даже не считалась настоящей, и если бы не беременность, Отэм никогда бы не увидела Сэма снова. Тот факт, что нашлись люди, которые праздновали пятьдесят лет, заставлял ее думать, несмотря на циничную сторону ее характера, что такое все же возможно.

- Вставай.

Черный свитер с логотипом рыбы заслонил от Отэм Коннера. Здоровой рукой Леклер держал темно-синее с зеленым одеяло.

Отэм встала, и он набросил одеяло ей на плечи и пока закутывал до самого подбородка, куртка упала к их ногам.

- Ты уверена, что не замерзнешь?

Отэм кивнула, и его пальцы коснулись ее подбородка.

- Ты двигаешь рукой.

- Я могу двигать рукой, - сказал Сэм, глядя ей в глаза. – Но не плечом.

- Я готов, пап, - окликнул его Коннер.

- Сейчас буду, приятель. – Большой палец скользнул по щеке Отэм. – Помнишь тот день, когда мы были в моей ванной и говорили о твоем маффине?

- Ты имеешь в виду мои кексы?

Сэм улыбнулся:

- Я думал, мы говорили о твоем маффине.

- Ты был накачан лекарствами. – Она попыталась не засмеяться. – Речь шла о кексах.

- Мне нравятся маффины.

Ага. И все на планете отлично знали это.

- И что?

- Просто я, может, нарушил границы дозволенного, говоря о твоем маффине, но поскольку мы просто говорили о твоих кексах, тогда я…

- Сэм, что ты делаешь с этой бедной женщиной? – перебил его низкий голос. Отэм повернулась, чтобы посмотреть на мужчину, выходившего из туннеля. От удивления Тай Саваж остановился. – Почему ты пристаешь к организатору свадеб?

- Привет, - сказала Отэм. – Как дела?

- Отлично. – Саваж перевел взгляд с Сэма на нее. – Очевидно, ты знаешь Сэма.

Тот опустил руки.

- Отэм – моя бывшая жена.

Бывшая жена? Обычно ее представляли матерью Коннера.

Темные брови Тая взлетели вверх.

- О.

Отэм привыкла к такой реакции. Очевидно, что она была не во вкусе Сэма.

- Что ты задумал?

- Просто просматриваю записи.

- Есть кто-нибудь многообещающий? – спросил Сэм весь такой бесстрастный, как будто это не он только что говорил о маффинах и кексах.

- Малыш из России и второкурсник из Сиракуз с охрененным щелчком.

- Смотришь новичков?

- Ага. У нас слишком много подобных тебе примадонн.

- Папа!

Сэм повернулся к Коннеру:

- Иду.

- Был рад снова увидеться, Отэм. – Тай повернулся и бросил через плечо: - Если увидишь Джулса, скажи, что я ищу его. – Затем ушел, и звук его шагов постепенно затих.

- Как думаешь, теперь не замерзнешь?

Отэм кивнула и, когда Сэм вышел на лед, наклонилась и подняла куртку. Сэм подъехал к Коннеру и поднял свою клюшку.

Они кидали шайбу туда-сюда, а Отэм наблюдала, как Сэм останавливается, чтобы коснуться головы или спины сына, и терпеливо помогает ему, когда тот падает.

Коннер с отцом катились рядом. Сэм, казалось, делал это легко, плавно, а Коннер напрягался, покачивался и почти падал на каждом сантиметре. Сэм что-то сказал, его низкий голос смешался с детским голоском Коннера. Они засмеялись, и сердце Отэм подпрыгнуло в груди.

Одеяло соскользнуло у нее с плеч и упало до талии, когда Отэм полезла в карман куртки. Она вытащила свой блэкберри, прежде чем ее сердце сжалось. Прежде чем она растрогалась от этого зрелища. Отэм прочитала почту, послала смс Шилох и подправила календарь в телефоне. В пятницу после Дня благодарения они с Коннером уезжают на миниканикулы. Им нужно выехать рано утром, но в этом году День благодарения – праздник Сэма, что раздражало, потому что он был канадцем и в третий четверг ноября не праздновал День благодарения. Обычно, если этот праздник выпадал Сэму и если тот проводил его в городе – большая редкость, - он оставлял Коннера у себя на ночь. Отэм хотела поговорить с бывшим об этом и чертовски надеялась, что он позволит Коннеру вернуться ночевать домой, чтобы они могли выехать с рассветом. Это будет первый День благодарения за долгое время, когда ей не надо готовить ужин для брата и Коннера. Сын проведет праздник с Сэмом, Винс – на работе, и она сможет посвятить себе целый день.

- Вы кого-то ждете?

Отэм подняла взгляд по черно-коричневым клетчатым брюкам, черной рубашке и разноцветному галстуку, выглядывавшему из-под персикового свитера в ромбик. Мышцы распирали рукава и воротник рубашки незнакомца. У него был загорелая кожа, черный ежик волос и глаза насыщенного зеленого цвета.

- Жду своего сына. – Отэм показала на лед, где Коннер снова стоял между коньками Сэма.

- Вы мама Коннера?

- Ага.

- Я Джулиан. – Он присел рядом с ней. – И думаю, вы будете планировать мою свадьбу.

- А. – Она посмотрела на его свитер пастельных тонов и сказала: - Вы жених Бо Росс. – И протянула руку: – Рада познакомиться.

Джулиан сжал ее ладонь.

- Рад, что вы отговорили Челси и Бо от двойной церемонии. Иногда они заканчивают предложения друг за друга, и я боялся, что в итоге возьму в жены не ту сестру.

Отэм улыбнулась. Она общалась с близнецами очень недолго, но считала, что волнения Джулиана оправданы. Еще она подумала, учитывая предпочтения Джулса в моде, что, наверное, хорошо, что Бо любит белое и черное.

- Отличное повседневное платье.

Отэм подняла брови и отпустила его руку. Он знает, что такое повседневное платье?

- Спасибо. Я купила его в «Ле Фрок». Маленький винтажный магазинчик на Пайн.

- Я знаю, где это. Прошлым летом купил там костюм из акульей кожи.

- Синий?

- Ага.

- Я помню его. Могу поспорить, он отлично смотрится.

- Я единственный, кому он нравится. – Джулиан пожал плечами. – Я познакомился с Коннером несколько недель назад после Матча звезд. – Он посмотрел в лицо Отэм. – Ты не такая, какой я представлял бывшую жену Сэма.

- Не длинноногая, большегубая супермодель?

- Нет. Ты симпатичней, чем его супермодели.

Отэм рассмеялась:

- Ну да.

- Серьезно. До сегодняшнего дня я считал, что у Сэма ужасный вкус в женщинах, но ты – приятный сюрприз. Великолепная рыжуля.

Его слова были такой вопиющей ложью, что Отэм засмеялась еще сильнее. Она чуть толкнула его в плечо, как будто он был Винсом. Он и сложен был как Винс.

Услышав шш-шш коньков по льду, Отэм подняла взгляд. В нескольких метрах от них в облаке белого снега остановился Сэм, и его голубые глаза были ледяными, когда он посмотрел на Джулиана.

- Тебя ищет Саваж, девчонка.

***

Взяв из холодильника замороженный горох, Сэм закрыл дверцу, засунул пачку под толстовку и прижал к плечу. Прошел по гостиной к огромным окнам и посмотрел на город и бухту внизу. Когда он увидел, как Отэм смеется с Джулианом, касается его, вся такая расслабленная и дружелюбная, что-то внутри него разломилось. Прямо на две части, и он обозвал Джулиана девчонкой. Не то чтобы у него возникали какие-то проблемы с оскорблением мужчин. Даже мужчин, к которым он хорошо относился. А к Джулиану он относился хорошо. Но обычно Сэм знал, почему оскорбляет другого парня.

«Ты точно можешь приглашать сюда любую женщину, которая тебе нравится, - сказала ему Отэм тогда. – Так же как и я могу приглашать в свой дом любого, кто нравится мне». До того дня Сэм никогда по-настоящему не задумывался о том, что она кого-то приглашает. Домой или куда-то еще. Может, потому что Коннер никогда не упоминал о других мужчинах за исключением Винса. Так что Сэм всегда просто считал, что в жизни Отэм никого нет. И никогда не задумывался, есть ли у нее бойфренд, сексуальный партнер или просто случайная связь.

А теперь задумался. И задумался, почему чувствует себя неуютно при мысли об Отэм с кем-то. Сэм хотел бы сказать себе, что все это потому, что он не хочет, чтобы его сын знакомился со случайными бойфрендами. Что мужского присутствия Винса и так более чем достаточно в жизни парнишки. Но дело было не только в этом. Может, Сэм просто не хотел думать о ком-то, кто спит в постели бывшей жены, крепко прижавшись к ее гладкой коже, в доме, который технически купил он.

Нет, дело было и не только в этом. Сэма не заботили деньги, которые он выплачивал в качестве алиментов Коннеру. Хотя не мог сказать того же о ком-то, прижавшемся к Отэм. Но из всех мужчин на планете он меньше всех имел право возмущаться из-за кого бы то ни было, прижимавшегося к Отэм. Он знал это, но это не мешало ему думать о ней в последнее время.

Очень часто. Отэм и тот уикенд в Вегасе продолжали всплывать в памяти Сэма как сон, от которого он не мог избавиться. Как жаркий, туманный сон, наполненный безрассудным желанием и всепоглощающей потребностью.

Может быть, все это происходило из-за того, что Сэм стал проводить больше времени с Коннером и чаще видеть Отэм. Может быть, потому что обычно он был на выездных играх, а в эти последние дни у него появилось слишком много свободного времени, и он стал думать о том, как заполучить в свою постель бывшую жену. Может, потому что уже некоторое время в его постели никого не было.

Может быть, потому что он просто скучал.

Чем бы это ни было, может быть, пришло время с этим разобраться.

ГЛАВА 12

Мужчина моей мечты: готовит

Отэм, склонив голову, сидела во главе обеденного стола. Левой рукой она держала ладонь Винса, а правой – Сэма. Коннер сидел рядом с отцом, закрыв глаза.

- Спасибо, Господи, за дары, которые мы вот-вот получим, - молилась Отэм, пока Винс с Сэмом смотрели друг на друга поверх фаршированной индейки, стоявшей в центре стола, застеленного скатертью матери Отэм. – Пусть наши тела будут сыты, а сердца – благодарны. – Отэм сжала руку брата и добавила: – И можем мы все просто поладить? Аминь.

Сэм отпустил ее руку и улыбнулся:

- Аминь. Отличная молитва.

- Особенно та часть, где ты общалась с Родни Кингом, – добавил Винс.

- Тук-тук.

- Кто здесь? – спросили все трое в один голос.

- Передайте картофельное пюре.

- Передать картофельное пюре кому?

Коннер пожал плечами:

- Передайте картофельное пюре мне. Умираю с голода.

Сэм покачал головой, накладывая пюре на тарелку сыну.

- Тебе надо серьезно поработать над своими шутками. – Он зачерпнул пюре себе, затем передал блюдо Отэм: кончики их пальцев соприкоснулись, прежде чем она отдернула руку.

Обычно по праздничным дням Отэм одевалась удобно, но сегодняшний праздник не был обычным, и она выбрала приталенную белую блузку и черную юбку-карандаш, которая обхватывала ее тело и заставляла выглядеть как модель из пятидесятых. Наряжаясь, Отэм испытывала странные чувства, потому что на ужин должен был прийти Сэм. С одной стороны, ей не хотелось, чтобы он подумал, что она втиснулась в юбку из-за него. С другой, не хотелось и чтобы он увидел ее в старом свитере.

Открыв Сэму дверь, Отэм порадовалась, что принарядилась. Он выглядел одновременно невозмутимым и сексуальным в черных шерстяных брюках и сером свитере с V-образным вырезом, под которым виднелась белая футболка. Не как в последний раз, когда предстал перед Отэм потный, растрепанный и источающий жар.

- Разве ты не канадец? – Винс положил кусок индейки себе на тарелку.

- Ага.

- Так почему ты здесь?

Отэм пнула брата под столом.

- Веди себя хорошо, Винс, - предупредила она.

Тот повернулся и посмотрел на нее - глазами большими и невинными.

- Просто спрашиваю. Я уверен, Сэм не против ответить на такой простой вопрос.

- Ничуть. – Леклер посмотрел через стол и одарил Винса широкой поцелуй-меня-в-зад улыбкой. – Отэм и Коннер были так добры, что пригласили меня.

Что было не совсем правдой. Отэм даже не планировала готовить ужин на День благодарения. Предполагалось, что Коннер будет у Сэма, а Винс - на работе.

- Я думал, ты собиралась провести тихий день в одиночестве, собирая вещи, – напомнил сестре Винс, забирая блюдо с пюре.

Так и было. До недавних пор. Пока Отэм внезапно не узнала, что Коннер приведет Сэма на День благодарения к ней в дом, а она должна готовить.

Ей все еще было не совсем понятно, как так получилось. Но, естественно, она должна была пригласить и Винса, у которого, к счастью или к несчастью, – зависит от того, как посмотреть, – был часовой перерыв. Как раз достаточный, чтобы приехать к ней домой, поесть, всех взбудоражить и вернуться обратно на работу. Отэм полагала, что должна быть просто благодарна: ведь брат проведет здесь меньше часа. Время, даже и близко не достаточное, чтобы Сэм впал в кому от триптофана настолько, что Винс смог бы пойти на него с шашкой наголо.

- Куда вы с Коннером едете завтра? – спросил Сэм, кладя индейку себе и сыну.

- Я сняла домик на пляже в Моклипс. - Отэм добавила себе в тарелку немного клюквы. – Это примерно в двух часах езды от Сиэтла.

- Никогда не слышал о таком месте.

- Вероятно потому, что ты проводишь свой отпуск в верхних комнатах «Скорс», - сказал Винс.

Сэм приподнял бровь:

- Что ты знаешь о верхних комнатах «Скорс»?

- Только то, что читал.

- Учитывая твое образование в пять классов, изучал слова «приватный» и «танец»?

- Ага. И буквы п, н и х.

- Здесь ребенок, - Отэм указала на Коннера. – В прошлом году мы снимали тот же самый домик, и нам очень понравилось, но я читала, что в этом году там слишком ветрено.

И Отэм принялась говорить о том, как они собирали моллюсков и сидели на пляже. О Коннере, который запускал змея и о маленьком музее Моклипса. Она в жизни столько не говорила, но продолжала болтать, пока оба мужчины не отступили обратно каждый в свою пещеру и не заткнулись.

- Наговорилась? – спросил Винс, прежде чем откусить кусочек круассана.

- А ты?

- Даже и наполовину нет.

- Тогда мне придется попросить Коннера занять твои уши непрекращающимися тук-тук шутками. – Она подняла руку: – Клянусь Богом, Винс.

Тот глубоко вдохнул и медленно выдохнул, на мгновение ощутив себя проигравшим. Сэм засмеялся и получил в ответ взгляд, говоривший, что Винс отступает, но война еще не закончена.

- Тук-тук.

- Не сейчас, Коннер. Просто ешь свой ужин.

- А бобы есть? – спросил Коннер.

Конечно, он спросил о том единственном, чего Отэм не приготовила. Поскольку утром надо было уезжать, она не стала из кожи вон лезть: приготовила лишь основное и в небольших количествах, так чтобы потом не оставлять еду покрываться плесенью в холодильнике.

- Бобы будут на Рождество.

Винс полил подливкой свою картошку и индейку и посмотрел на Сэма:

- Как твое плечо?

- Примерно на шестьдесят процентов. – Сэм приподнял локоть и ухмыльнулся: – Спасибо за беспокойство, квакун.

Коннер засмеялся, глаза Винса сузились, от напряжения у Отэм начало пульсировать в голове. Она не знала, что значит «квакун». И была уверена, что Коннер тоже не знает, но это явно было не очень милым. Отэм ткнула пальцем в сторону Сэма.

- Ты слышал, что я сказала Винсу? – Она постучала в невидимую дверь. – Тук-тук шутки, пока у тебя из ушей не пойдет кровь.

Откинув голову назад, Сэм рассмеялся, как будто все это было весело. Затем уселся поудобней и начал есть, будто приговорен к смерти, а это его последняя трапеза. Он казался счастливым и расслабленным, как будто ужинал в доме у Отэм каждый день. Как будто они были друзьями. Как будто не собирались перегрызть друг другу глотку несколько месяцев назад, и как будто ее брат не пытался взглядом прожечь дыру в Сэме. Казалось, Леклера ничего не беспокоит, и несколько раз Отэм замечала, что он рассматривает ее, будто что-то пытается понять.

- Что-то не так? – спросила она.

- Ничего. – Он положил себе еще индейки и гарнира. – Ты очень хорошо готовишь. Не знал.

С чего бы ему знать?

- Спасибо.

- Эй, пап, тебе надо переехать сюда. – Коннер затолкал горошек под салфетку, как будто мама этого не заметит. – У нас внизу есть свободная спальня.

Лоб Отэм сжало тисками боли.

Сэм прожевал и проглотил, будто обдумывая это предложение.

- Не знаю. У меня много вещей. И куда я поставлю тот водопад, который так тебе нравится?

Винс что-то пробормотал шепотом, что прозвучало как невыполнимый совет, куда именно Сэм может поставить этот «водопад». К тому времени, как ужин закончился, Отэм была так напряжена, что казалось, ее позвоночник вот-вот сломается.

Винс посмотрел на часы и положил салфетку рядом с тарелкой.

- Пора возвращаться на работу.

Винс был ее братом, другом и защитником. Если не считать Коннера, он был всей семьей, которая осталась у Отэм, но она почувствовала облегчение, что он уходит.

- Я нарисовал картинку, дядя Винс. Она в моей спальне. – Коннер подпрыгнул и выбежал из комнаты, где Винс стоял и заправлял рубашку охранной фирмы «Титан» в брюки.

Сэм откинулся на спинку стула и указал на ремень Винса:

- Где твоя пушка, ковбой?

- Мне не нужна пушка, осел. Существует более сотни способов убить человека. – Он улыбнулся. – И сотня способов спрятать тело там, где его никто не найдет.

Отэм знала, что брат шутит. Вроде как.

- Что ж, я надеюсь, ты зайдешь, пока меня не будет, и доешь остатки индейки. Или хочешь взять что-нибудь с собой? Пирог?

Винс проигнорировал ее слова:

- Меня не было рядом, когда в последний раз ты сделал Отэм больно. Но теперь я тут, и этого больше не повторится.

Сэм сложил руки на груди и откинулся на стуле так, что тот встал на задние ножки.

- Я услышал тебя и в первый раз.

Был первый раз? Когда? Отэм прошла за братом в гостиную.

- О чем это вы?

Винс крепко обнял ее, так крепко, что кости затрещали. Чтобы она почувствовала, как сильно он ее любит. Той любовью, которая будет длиться вечно. И неважно, что порой он злит свою сестру.

- Позвони мне, когда завтра доберешься до своего пляжного домика, чтобы я знал, что все в порядке.

Она не сказала, чтобы он о ней не беспокоился. Все равно будет.

- Хорошо.

- Вот он. – Коннер зашел в комнату и отдал Винсу картинку. – Мы играем в гольф в прошлом году.

- Точно. Вот это ты. – Винс показал на маленькую фигурку со светлыми волосами, затем сложил лист бумаги и засунул в нагрудный карман. – Изучу ее на работе. – Он быстро обнял Коннера и начал спускаться по лестнице. – Я зайду, пока вас не будет, проверить тут все и съесть остатки.

- Спасибо. – Отэм подняла руку, когда он вышел за дверь и закрыл ее за собой.

И почувствовала себя так, будто с ее плеч сняли воз весом в полтонны. Другая половина тонны все еще сидела в столовой.

- Ты поможешь мне все убрать? – спросила Отэм Коннера.

Тот покачал головой.

- Мне надо нарисовать картинку для папы. – И побежал через коридор в спальню. Как всегда. Крикнув через плечо: - Скажи мне, когда будет сладкое.

Отэм вошла в столовую и замерла на месте. У раковины с пульверизатором в руке стоял Сэм. Отэм просто залипла на том, как натягивается тонкий свитер на широких плечах и мощных руках, когда Сэм брал тарелку со стола. Он что-то насвистывал, споласкивая тарелки в раковине и наклоняясь, чтобы положить их в посудомойку. Ни один мужчина никогда не мыл для Отэм тарелки. Сэм, который возвышался над раковиной, разбрызгивал повсюду воду, затем наклонялся, являл собой самое сексуальное зрелище, что она видела в своей жизни.

Он выпрямился и взглянул через плечо:

- Это было весело.

- Это был адский ужин, - Отэм, взяла корзинку с круассанами и прошла на кухню. Каблуки ее красных туфель тихонько стучали по виниловому полу. – Я бы никогда не подумала, что ты знаешь, как загружать посудомоечную машину.

- В детстве я провел много времени на кухне. После смерти отца мама целыми днями была на работе, так что нам с Эллой приходилось делить работу по дому.

Она никогда не думала о Сэме как о ребенке, потерявшем отца или занявшем его место. Очень похоже на Винса. Только их отец не умер. Он сбежал.

- Большую часть времени я платил Элле, чтобы она делала мою работу, - усмехнулся Сэм. – И это очень злило маму, потому что потом мне приходилось просить у нее деньги на обеды.

Его мать Отэм встречала несколько раз, когда та приезжала в Сиэтл, чтобы провести время с Сэмом и Коннером.

- Как твоя мама? – поставив корзинку на столешницу, спросила она.

Взгляд голубых глаз скользнул по ее лицу и остановился на губах.

- Хорошо. – Взгляд медленно двинулся вниз по ее телу, груди, изгибу талии и бедрам в узкой юбке до самых красных туфель. – Может, она приедет сюда на Рождество.

- Коннер будет рад. – Отэм постаралась не обращать внимание на ускорившийся пульс и открыла ящик рядом с правым бедром Сэма, вытаскивая упаковку фольги. – Тебе не нужно здесь прибираться.

- Это меньшее, что я могу сделать за то, что пригласил сам себя. - Он посмотрел ей в глаза, вытирая руки полотенцем.

Отэм вымыла посуду, пока готовила, так что работы было не очень много.

- Я думала, что тебя пригласил Коннер.

- Коннеру пять. – Уголок рта Сэма приподнялся в улыбке, и от глаз разбежались морщинки. – Я мог вложить идею этого приглашения ему в голову.

Отэм прекратила отрывать фольгу.

- Почему?

Зачем он здесь? Моет ее посуду, заполняет ее кухню своими все заполняющими плечами и еще более заполняющим присутствием. Осматривает ее тело сверху донизу и заставляет ее желудок сжиматься.

Сэм закинул полотенце на плечо и прошел в столовую. Взгляд Отэм сам собой последовал за ним, скользя по спине, обтянутой серым свитером, до задних карманов черных брюк. На планете существовало всего несколько мужчин, которые умели идеально заполнять брюки. Сэм был одним из этих парней.

- Любопытно, - сказал он, возвращаясь с индейкой.

- Нет.

Она не была любопытной. Она видела его задницу, и даже хотя прошло уже много времени, Отэм думала, что та осталась такой же упругой, как и тогда. Той степени упругости, которой можно добиться только тяжелыми тренировками.

- Что?

- Что? – Она перевела взгляд к его глазам и оторвала огромный кусок фольги.

- Ты спросила, почему я сам себя пригласил.

Ах, да. Отэм бросила рулон в ящик и задвинула его бедром.

Сэм поставил блюдо с индейкой на стол.

- И я сказал, что мне было любопытно.

- Что именно?

- Что вы с Коннером делаете на День благодарения.

Точно. Отэм позволила себе чуть-чуть отвлечься, но в свою защиту могла сказать, что была немного сбита с толку.

- Возможно, то же, что и ты. Только в другой день. – Она накрыла блюдо фольгой, загнув ее по бокам.

- Я уже много лет не праздновал День благодарения. – Сэм закрыл посудомойку ногой. – Здесь или в Канаде.

- Печально.

- Совсем нет. Я никогда точно не знаю, где буду в понедельник или в четверг.

Это объясняло его присутствие здесь. Ему больше нечего было делать.

- Тебе в самом деле не нужно оставаться и прибираться.

- Чем быстрее помоются тарелки, тем быстрее я получу пирог.

- Серьезно? – Отэм все еще была так напряжена, что даже толком не поела. Но Сэм от отсутствия аппетита не страдал. Он съел больше всех. – Ты хочешь пирог?

- Милая, я всегда хочу пирог. – Он посмотрел ей в глаза и взялся за полотенце. Медленно стянул его с ее плеча. – Прошло много времени с тех пор, как я пробовал хороший пирог.

Почему-то Отэм в этом сомневалась.

- Никаких шуток с пирогом. – Она потерла шею.

- Я никогда не шучу с пирогом. – Бросив полотенце, Сэм подошел к ней сзади. Отвел ее руку. – Пирог – дело серьезное.

- Что ты делаешь?

- Ты такая напряженная. – Он прижал большие пальцы к основанию ее шеи и надавил. – Ты была такой напряженной за ужином, что я думал, ты разлетишься на мелкие кусочки.

Она тоже думала, что вот-вот разлетится на мелкие кусочки, а в его руках было так хорошо. Так хорошо, что Отэм чуть не застонала в голос. Хотя это было совершенно неуместно, и через минуту она остановила Сэма.

- Возможно, мое состояние имеет какое-то отношение к тому, что вы с моим братом ведёте себя, как идиоты.

И тут Сэм прижал большой палец к выемке сзади на ее шее, с нажимом выписывая круги, и Отэм положила руки на столешницу, чтобы не растечься лужицей у его ботинок четырнадцатого размера.

- Могло быть и хуже.

Она наклонила голову, волосы упали ей на щеки.

- Да. Вы двое могли перепрыгнуть через стол и зарезать друг друга ножами для масла.

Сэм засмеялся, скользнув большими пальцами под воротник ее блузки.

- Расстегни рубашку.

- Ты что, под кайфом?

- Не сегодня. – Он сжал ее плечи большими горячими руками. - Ты мне не доверяешь?

- Конечно нет.

- Возможно, в этом есть смысл. – Тихий смех Сэма скользил по коже Отэм вместе с его пальцами. - Воротник мешается.

- Я не сниму блузку.

- И не надо. Просто расстегни пару пуговиц, чтобы воротник не так давил. – Он прижал пальцы к напряженным плечам Отэм, и глаза у нее закатились. – Я умею справляться с судорогами. Я в этом профессионал.

Две пуговицы. Отэм подняла руку и расстегнула блузку до белой дужки в центре белого бюстгальтера.

Голос Сэма стал чуть ниже, когда он сказал:

- Убери волосы в сторону.

Отэм закинула правую руку и сдвинула волосы к правому плечу.

Он оттянул ей воротник:

- Еще одну. Обещаю, смотреть не буду.

Отэм расстегнула еще одну, и каким-то образом блузка оказалась стянута у нее с плеч.

- Лучше?

Сильные руки сжали ее обнаженные плечи.

- Да.

Хотя точно не безопасней. Но, Боже, у Сэма оказались волшебные руки. Они скользили по коже и прижимались к напряженным мышцам. Кончики пальцев касались ключиц, большие пальцы разминали узлы у основания шеи. Напряжение стало меньше, и Отэм расслабилась. С каждым магическим движением теплых рук ее контроль исчезал, а тело начинало гореть.

Ладони Сэма двинулись назад, остановились, чтобы сжать ее плечи, и скользнули вниз по рукам. Он положил ладони под грудью Отэм поверх блузки и прижал большие пальцы к позвоночнику.

- Уверена, что не хочешь снять рубашку?

Нет, она совсем не была в этом уверена. Не была уверена, что не хочет отклониться назад, прижаться к нему, к его твердой груди, и постоять так некоторое время.

- Уверена.

Он провел руками по ее телу до талии, затем к бедрам. Отэм почувствовала теплое дыхание у своего уха.

- Мне нравится твоя юбка.

Язык прилип к небу, Отэм с трудом сглотнула.

- Она винтажная.

- Она узкая, - прошептал Сэм, согревая дыханием чувствительную кожу у нее на шее. – В ней твоя попка выглядит просто отлично. - Широкие ладони скользнули на живот Отэм и притянули ее к широкой груди Сэма, прижав ягодицы к его паху. - Это вызывает у меня грязные мысли. – Возбужденный член коснулся ее ягодиц сквозь ткань брюк и юбки. – Хочешь услышать парочку?

Да, она хотела, но знала, что это очень плохая идея. Голос у Отэм был слабым и совсем неубедительным, когда она ответила:

- Нет.

Он поцеловал ее в шею.

- Это все еще одна из твоих эрогенных зон? – Влажное прикосновение его жаркого рта заставило тело Отэм расслабленно содрогнуться. – М-м-м, - промурлыкал Сэм, прижимаясь к ее коже и вызывая восхитительную легкую дрожь и сенсорную перегрузку.

Повернувшись, Отэм, чтобы остановить все это, положила руки ему на грудь. Сквозь тонкую шерсть свитера и твердые мышцы груди она чувствовала биение его сердца, намного более быстрое, чем медленные, плавные движения его рук.

- Мы не можем сделать этого.

Сэма провел рукой по обнаженному плечу Отэм к ее лицу.

- Я много думаю о тебе. – Его губы коснулись ее, и Отэм задохнулась. – Думаю о тебе и спрашиваю себя.

- О чем? – Она сжала его свитер.

- Спрашиваю себя, что в тебе такого, что заставило меня сойти с ума шесть лет назад.

Его губы коснулись ее, горячая дрожь пробежала по позвоночнику Отэм. Она не могла справиться с этим. Это было непроизвольно, так же как и то, что ее ладони сами по себе скользили вверх по груди и плечам Сэма. Его лицо было так близко, что их носы соприкасались. Отэм не хотела, чтобы он сходил с ума. И сама с ума тоже не хотела сходить.

- Спрашиваю себя, заставишь ли ты меня сойти с ума теперь. – Он переместил руки ей на попку и обхватил ягодицы ладонями. – Спрашиваю себя, будет ли это похоже на наш первый раз.

Отэм удивилась, что он помнит его.

Сэм прижал ее к себе, к длинному возбужденному члену прямо слева от молнии брюк.

- Когда все было так жестко, что мы свалились с кровати. Так жестко, что у нас обоих остались ожоги от ковра.

Ладно. Значит, точно помнит.

Сэм толкнулся ей в пах.

- Будет ли все так же снова?

Задохнувшись, Отэм простонала тихое:

- Да.

Она не знала, что это было за «да»: «да», она помнит, или «да», она спрашивает себя, или «да», она хочет большего? А может быть, все вместе. Мыслить разумно у нее не получалось, а потом Сэм поцеловал ее, и способность мыслить вообще улетучилась. Все началось с нежного прикосновения губ, которое отозвалось у Отэм в коленях и пятках. Сердце пустилось вскачь, и она приоткрыла рот под напором Сэма. Его язык коснулся ее, жаркий и страстный, и на вкус Сэм оказался как сдерживаемая агрессия, и это напомнило Отэм о чем-то, чего у нее не было уже очень давно. Так давно, что она уже и забыла, как сильно это что-то ей нравится.

Жаркий секс с горячим мужчиной.

Сердце Отэм забилось еще быстрее, наполняя каждую часть ее тела жидким огнем. Эмоции оставались отделенными от этого долгого медленного поцелуя, но тело было полностью вовлечено. Оно болело от желания. Молило Сэма облегчить потребность, от которой напряглись соски.

Мышцы на груди Сэма сжались, когда Отэм провела по ним ладонями к плечам и привстала на носочки, всем телом прижавшись к нему. Обнаженной грудью она чувствовала каждую нитку его шерстяного свитера. Пахом чувствовала его каменный член. Отэм открыла рот чуть шире, поглощая Сэма страстными, жадными поцелуями. Неприкрытое желание заставило ее желудок сжаться в тугой узел. Прошло так много времени с тех пор, как она чувствовала себя такой живой. Такой сгорающей изнутри. Так много времени с тех пор, как она ощущала неукротимую потребность трогать и чувствовать чужое прикосновение. Пройтись губами по всему телу Сэма, съесть его. Она провела руками по его плечам и спине, пробежалась пальцами по волосам. Она так сильно его хотела. Хотела жарких толчков и агрессивных рывков секса. С Сэмом. Кувырканий и ритмичных движений, пока она не взорвется на части и не станет единым целым одновременно.

Совсем как раньше.

Отэм отшатнулась от этого сумасшествия и глотнула воздуха. Она не могла сделать этого. Не с Сэмом. И не тогда, когда ее сын в своей спальне раскрашивает картинки.

Руки Сэма на ее талии сжались крепче, и он снова притянул Отэм к себе.

- Нет, Сэм.

Его руки на ее талии сжались еще крепче. Он прерывисто дышал, будто только что час пробегал на тренировке.

- Да, Отэм.

- Нет.

Сказать Сэму «нет» оказалось нелегко, но быть с Сэмом было невозможно. Последний раз стоил ей огромного куска сердца и полностью изменил ее жизнь. Отэм с трудом сглотнула и покачала головой:

- Нет.

Сэм смотрел на нее голубыми глазами, в которых тлело желание и решимость. Отэм видела такой взгляд прежде. Несколько лет назад. И влюбилась в него. Теперь она стала старше. И мудрее.

- Что ты делаешь, Сэм?

- То же, что и ты. Очень возбуждаюсь.

- Сюда в любую минуту может зайти Коннер.

Но это была только одна из причин, по которой Отэм остановила его.

- Я уверен, что ты могла бы запереть дверь в одной из комнат в доме.

- Это неприлично.

- Это то, что делают взрослые.

Отэм шагнула назад и коснулась плечами закрытой дверцы холодильника.

- Это то, что ты делаешь в своей квартире? Запираешься в спальне с одной из подружек?

Подбородок Сэма окаменел, взгляд стал жестким.

- Ни одной моей подружки не было рядом с Коннером.

Отэм натянула рубашку на плечи. Это не имеет значения.

- Зачем ты пришел сюда? Зачем ты хотел, чтобы Коннер пригласил тебя на День благодарения? Будто мы семья.

Он провел ладонями по своим коротким светлым волосам, затем опустил руки.

- Не знаю. Думаю, просто мне было скучно.

Так Отэм и знала.

- Пойди и найди кого-нибудь другого для своих игр. – Опустив глаза, она застегнула блузку. – Когда тебе было скучно в последний раз, я осталась одна и беременная в отеле в Вегасе.

ГЛАВА 13

Мужчина моей мечты: выводит меня из себя.

Дождь барабанил по окнам арендованного Отэм пляжного домика. Шторм толкал волны к пляжу, чтобы разбить их в длинной траве, гнущейся от сильного ветра. Лампы на кухне освещали Отэм сзади: она стояла перед целой стеной из окон в домике-шале.

Молнии сверкали в черных тучах. Белые трещины раскалывали ночное небо за секунду до того, как раздавался гром. Отэм чувствовала его, стоя босыми ногами на деревянном полу.

На втором этаже в одной из спален, в блаженном неведении о природном хаосе, спал Коннер. Он отключился где-то час назад после целого дня гуляния по пляжу в резиновых сапогах и плаще. Погода была сносной, пока часа три назад не начался шторм. Отэм любила сильную грозу. А эта уж точно впечатляла.

Отэм сложила руки на тонком топе своей пижамы с таксами. Если бы она не была совсем одна с усталым пятилетним мальчиком, можно было бы открыть бутылку «Каберне Савиньон», которая была куплена для Шилох. Можно было бы разжечь огонь и слушать гром, прижавшись щекой к широкому плечу мужчины и наслаждаясь бокалом вина.

Вчерашний день оказался напряженным. С момента, когда приехал Сэм, и до минуты, когда он уехал. Помимо обычного напряжения, которое Отэм всегда чувствовала рядом с бывшим, Сэм и Винс вцепились друг другу в глотку и вывели свое противостояние на совершенно новый уровень.

Отэм поежилась: воздух холодил ей кожу и заставлял сжиматься соски под футболкой. Вчера было несколько коротких мгновений, когда напряжение спадало. Когда Сэм сглаживал его своими руками. Когда целовал ее в шею и заполнял пустоту совсем другим видом напряжения. И в эти несколько мгновений, когда он целовал ее, а она целовала его в ответ, будто умирала с голода, Сэм пробудил каждую клеточку ее тела. Он напомнил, что Отэм тридцать. Что она хочет, чтобы ее трогали и обнимали. Она хочет, чтобы ее хотели. Он напомнил, что по ночам ей хочется большего, чем бойфренд на батарейках, которого Отэм прятала в коробке на полке в шкафу, подальше от излишне любопытного пятилетки. Сэм напомнил ей, что притащить стул к шкафу и достать своего специального любовника – слабая замена настоящему любовнику из плоти и крови.

А Отэм хотела любовника. Горячего и красивого. Как Сэм.

По небу прокатился раскат грома и отозвался дрожью под ее ногами. В облаках как стробоскоп вспыхнула молния. Нет. Не Сэм. То, что его имя просто пришло ей в голову, ужасало. Доказывало, что Отэм нужна хоть какая-то физическая близость. Что прошло уже о-о-о-о-очень много времени с тех пор, как она каталась обнаженной по простыням с мужчиной.

Снова ударил гром. Отэм ждала молний. Но их все не было. Лишь размеренное бум-бум-бум, пока она не осознала, что гром раздается со стороны входной двери.

Нахмурившись, Отэм прошла по застеленной ковром гостиной мимо лестницы ко входу. Шторм был недостаточно сильным для эвакуации, и Отэм удостоверилась, что накинула цепочку, прежде чем открыть дверь. Включила свет и через щель увидела стоявшего под ливнем Сэма с мокрыми от дождя волосами.

- Что ты здесь делаешь? – спросила Отэм, перекрикивая шум дождя.

- Не знаю.

Она закрыла дверь только чтобы снять цепочку, прежде чем открыть снова.

- Здесь есть памятка туристу.

Вода капала у него со лба и склеивала ресницы, но Сэм не двинулся с места. Он просто стоял там, как-то потерянно глядя на Отэм.

Она посмотрела на часы, затем ему в лицо.

- Уже десять часов, Сэм.

Капли бежали у него по щекам. Взгляд опустился с ее глаз на губы.

- В самом деле?

- Зачем ты здесь?

- Я не знаю.

- Не знаешь?

Он покачал головой.

- Не знаю, почему я сидел в «Бенихане» с Таем, Дарби и другими скаутами и вдруг просто встал и ушел. – Плечи его толстого свитера с капюшоном промокли. Взгляд продолжал скользить ниже, по горлу Отэм к ее напрягшейся от холода груди. – Я не знаю, почему забрался в пикап и ехал два часа через этот ужасный шторм. – Он снова посмотрел ей в глаза. – Я не знаю, почему десять минут стоял у дома, прежде чем решился постучать в эту чертову дверь.

Отэм не собиралась снова спрашивать «почему». Сэм явно не объяснит. Может быть, невозможность играть в хоккей свела его с ума?

- Сэм, я запуталась.

- Это справедливо. - Он протянул руку и сжал в кулаке футболку Отэм прямо под грудью. – Ты и меня чертовски запутала.

Он потянул ее через порог. Наружу под дождь.

Холодные капли упали ей на лицо и шею. Она подняла голову, чтобы сказать Сэму, что он сошел с ума, но его рот заставил ее замолчать. Горячий, страстный и требовательный. Отэм стояла совершенно неподвижно, пока Сэм целовал ее, ждала, пока он остановится. Ждала, когда ее руки окажутся на его груди, чтобы оттолкнуть и захлопнуть дверь у него перед лицом. Но поцелуй был слишком горячим, слишком вкусным. И Сэм, должно быть, утянул Отэм в какое-то сумасшествие, потому что она приподнялась на цыпочки и поцеловала его в ответ. Их языки соприкоснулись, переплетаясь и сталкиваясь. От руки и губ Сэма исходил жар и согревал все те местечки внизу живота и между бедер у Отэм. Холодный дождь намочил ей волосы и руки. Гремел гром, капли дождя скользили мимо их прижатых друг к другу губ. Отэм проводила пальцами по мокрым волосам Сэма и втягивала воздух из его легких.

Он отстранился первым. Ночь отбрасывала тень на его глаза и нос. Сердце Отэм грохотало, как грозовое небо, и она с трудом дышала, глотая холодный воздух и воду, и Сэма. Она не могла ясно видеть его, но ей это было и не нужно, чтобы знать: его глаза горят желанием. Оно жаркими волнами окружало их. Давило и требовало удовлетворения. Такого, которое могло насытиться только горячей кожей, прижавшейся к горячей коже.

- Заходи, Сэм.

Она уже чувствовала это прежде. Годы назад. Большое. Могущественное. Доминирующее. Как и сам мужчина перед ней.

- Где Коннер?

- Спит.

Это было опасно. Опасная игра, которую Отэм проиграла в прошлом. Но теперь она стала старше. Достаточно мудрой, чтобы удовлетворить свою похоть, не затронув сердца.

- Ты знаешь, чего я хочу.

Да. Она знала. Она знала, что, вероятно, пожалеет об этом утром. Но это случится через несколько часов, которые ей хотелось провести, удовлетворяя боль, пульсирующую в ней, как гром над головой.

Отэм кивнула и потянула Сэма через порог. Закрыла за ним дверь и прислонилась к ней спиной, когда Сэм взялся за подол свитера и стащил тот через голову. Толстая рубашка приподнялась до пояса изношенных «Левисов», низко сидевших на бедрах, обнажив пять пуговиц и узкую полоску светлых волосков на плоском животе. Блядская дорожка окружала пупок и бежала вверх по кубикам пресса. Сэм вытер лицо, бросил свитер на пол и оказался перед Отэм в промокших джинсах и повязкой в виде восьмерки. Тряхнул головой как собака, разбрызгивая повсюду воду. Капли упали на щеку и верхнюю губу Отэм. Она глубоко вдохнула в попытке замедлить сумасшедшее биение сердца.

- Как твое плечо?

- В порядке. У тебя футболка мокрая.

Отэм оторвала взгляд от коротких светлых волосков на его больших четко очерченных мышцах груди, которые выглядели так, будто вырезаны талантливым скульптором. И опустила глаза на таксу на своей футболке, прилипшей к замерзшей коже: в центре длинного собачьего тела соски выпирали двумя очень твердыми точками.

- Тебе, наверное, нужно пойти и снять ее, прежде чем схватишь простуду.

Склонив голову набок, Отэм снова подняла взгляд мимо квадратного подбородка и чуть искривленного носа Сэма к его голубым глазам, затуманенным желанием.

- Ты обо мне беспокоишься?

- Я беспокоюсь, что ты не снимешь эту футболку.

- Тогда ее снимешь ты.

Отэм подняла руки над головой, и когда он подошел ближе, местечко меж ее бедер сжалось от желания. Сэм стащил мокрую футболку ей через голову и бросил рядом со своим свитером.

Пути назад не было. Отэм наклонилась вперед и прижалась приоткрытыми губами ко впадинке на его горле. Сэм был теплым на вкус, а его кожа - влажной от дождя. Твердыми сосками Отэм коснулась его обнаженной груди, и Сэм застонал. Прежде чем потерять остатки разума, она прошептала ему на ухо:

- Скучаешь?

- Вчера мне не было скучно. Я был возбужден. – Он скользнул рукой вверх и обхватил ладонью ее нежную грудь. – И хотел себя. Я мог думать только обо всех частях твоего тела, которые я хотел, и о том, в каком порядке я их хотел.

Отэм провела руками по его бокам и груди.

- И какую часть ты хотел получить первой?

Его голос низким рокотом прокатился по ее коже.

- Эти части. – Большими пальцами Сэм коснулся сосков Отэм, срывая тихий стон у нее с губ. – Я хочу эти части в свой рот, прежде чем двинусь на юг к своей любимой части твоего тела.

Она тоже этого хотела. Хотела так сильно, что боролась с потребностью толкнуть его на пол и взять то, что хочет. Отэм издала тихий задыхающийся смешок, как будто не она горела и чувствовала жажду.

- К моим пальцам на ногах?

У нее впереди целая ночь.

Рука Сэма оказалась под тонкими трусиками.

- Это. - Он обхватил ее пах горячей ладонью, и Отэм чуть не упала на пол. - Прямо там, где ты мокрая. И совсем не от дождя. – Его пальцы скользнули внутрь, в ее влажную плоть, и все стало еще жарче, еще сильнее. Размытым. Стремительным. – Хочу быть глубоко в тебе, там, где ты узкая. Хочу касаться твоей маленькой кнопочки головкой моего члена, пока ты не станешь кричать мое имя, как это было раньше.

Отэм не думала, что она когда-либо кричала его имя, но ей было все равно. Это не имело значения, когда она срывала с него одежду, а он стаскивал с нее пижамные шорты и трусики. Отэм переступила через пижаму и потянулась к возбужденному члену Сэма. Она хотела его и не собиралась ждать. Она не собиралась делать это медленно.

Сэм, освещенный лампой у входа, был обнаженным и прекрасным, и Отэм взяла в руку его член. Большой и горячий. Больше, чем она запомнила. Пульс толстой выступающей вены бился у нее в ладони. Молния разрезала небо и осветила темную комнату. Гром сотряс воздух и фундамент пляжного домика.

- Я тоже хочу этого, Сэм.

Он посмотрел на женщину, стоявшую перед ним, на ее зачесанные назад рыжие волосы, в зеленые глаза - яркие и полные страсти. Пульсирующее желание струилось у него в венах. Легкие сжались, низ живота напрягся, член до боли тверд. Губы Сэма приоткрылись, пока Отэм двигала рукой вверх и вниз по его пенису.

Сэм, чтобы не упасть, сжал колени и наклонил голову. Он хотел все сделать медленно. Отэм заслуживала медленного сладкого секса, но в то мгновение, когда его губы коснулись ее, острый обнаженный клинок желания вонзился прямо в то первобытное место в его нутре, которое требовало, чтобы Сэм действовал. Никакой деликатности. Ни единой мысли, кроме как бросить Отэм на пол и взять ее, как пещерный человек.

Отэм вдохнула, вбирая его дыхание, и Сэм сдался. Сдался горячей потребности, пронесшейся по его телу и сжавшей его яйца яростной хваткой. Рот Отэм приоткрылся, и она поцеловала Сэма. Сладкое текучее тепло. Как сладкое текучее тепло, которое ждало его внутри ее тела. Их языки соприкоснулись, и Сэм провел ладонями по ее груди, животу, бедрам. И снова скользнул рукой меж ее ног. Отэм сделала себе интимную стрижку «взлетно-посадочная полоса». Немного обнаженной кожи. Немного волосков. Его любимая. И он ощущал Отэм там, где она была теплой и влажной, и ждущей, пока он войдет в нее.

Он толкнулся к ней в руку, внутрь и наружу, имитируя сам акт. Большим пальцем она растерла капельку влаги, выступившую из щели на его головке, и Сэм застонал длинно и громко, как от боли, и, опускаясь на пол и утягивая за собой Отэм, целуя ее губы и грудь, потянулся к бумажнику в заднем кармане.

Каким-то образом в итоге Сэм оказался на спине, а Отэм на нем. Раскатывая кондом по члену до самого его основания.

- Не хочу сделать тебе больно, - сказала она хриплым от желания голосом.

- Ты можешь сделать мне больно только одним, милая, - если остановишься сейчас.

Смех Отэм был хриплым, как и ее голос. Она приподнялась над Сэмом, затем медленно опустилась, и он скользнул в ее жаркое, невероятно узкое лоно. Толкнулся вверх, и Отэм запрокинула голову с длинным тягучим стоном. Лампа у входа освещала ее круглые белые груди и напряженные розовые соски и отбрасывала свет вниз по животу до рыжей полоски. Потерявшись в волнах безумного наслаждения, Сэм простонал:

- Это так хорошо, Отэм.

Она привстала. Он поднял бедра и толкнулся в нее жестче.

- Да.

Он толкнулся глубже. Головка пениса вошла внутрь до конца, растягивая и наполняя. Сэм взял Отэм за бедра, и она двигалась на нем как королева Калгари Стампид. Через несколько коротких толчков его сжала первая пульсация ее оргазма, захватывая в тиски, и он стиснул зубы, чтобы не кончить самому.

- О, Боже. – Хриплый стон слетел у нее с губ, и Отэм оперлась руками на грудь Сэма. Волосы упали ей на лицо. – Не останавливайся. Пожалуйста. Не останавливайся. Я убью тебя, если ты остановишься.

Он ни за что не остановится. И когда последняя волна оргазма прошла по ее телу, Сэм взял Отэм за плечи, перевернул и оказался сверху. Его член был глубоко в ее теле. Сэм смотрел в зеленые глаза, двигаясь наружу и еще глубже внутрь.

- Обхвати ногами меня за талию. – Когда он почувствовал ее бедра вокруг себя, то начал двигаться медленней. – Еще?

- Да.

Он перенес вес на локти и сжал лицо Отэм ладонями, давая ей больше, ударяя в самую правильную точку глубоко внутри нее.

- Сильнее, - застонала она.

- Уверена?

Розовые губы приоткрылись, и Отэм втянула воздух.

- Да.

Он стал двигаться в ней быстрее, сильнее, глубже. Лаская внутренние стенки и ту самую правильную точку твердым членом и его толстой головкой. Снова и снова. И чувствуя знакомое тугое сжатие ее второго оргазма, что начался глубоко внутри и распространился по всей длине его члена, сжимая еще сильнее, чем прежде. Так крепко, что Сэм стиснул зубы, препятствуя собственному освобождению. Собственному резкому наслаждению от отсрочки.

Отэм снова вскрикнула. Гром заглушил звук имени Сэма, и он, наконец-то, позволил невыносимому удовольствию скрутить себе внутренности и пронестись по коже. Оргазм сжимал его все сильнее и сильнее, пока стенки влагалища пульсировали вокруг члена. Сэм услышал собственный низкий стон и почувствовал собственный оргазм, до последней капли выдавленный из его паха. Вырванный из его души. Почти такой же безжалостный, как и шторм снаружи.

- Господи Иисусе, - прохрипел Сэм, все еще задыхаясь. – Я вывернут наизнанку. Если ты так же кончала в Вегасе, неудивительно, что я на тебе женился.

***

Стоя в кухне, Отэм поднесла бокал красного вина к губам. Самые различные эмоции бурлили и сталкивались у нее в желудке. Шок и стыд боролись за первенство, но больше всего она была смущена из-за своей полной потери самоконтроля. Ведь от Сэма можно было ожидать подобного рода постыдного поведения. Сэм… это Сэм.

А она не кувыркается по полу, занимаясь сексом. Не теперь.

И не с Сэмом, ради всего святого!

Из глубины дома донесся звук воды в туалете, дверь ванной открылась. Отэм оглядела себя, чтобы удостовериться, что махровый халат надежно завязан на талии. После того как Сэм собрал свою одежду и удалился в ванную, Отэм подобрала с пола пижаму и поднялась по лестнице. Набросила халат и с трудом поборола желание запереть дверь и спрятаться под толстыми покрывалами, пока не разберется, что делать. Или пока Сэм не уйдет. Что бы ни случилось первым.

К сожалению, и то и другое не было выходом. Отэм взрослая и должна расплачиваться за свои поступки.

Сэм вошел в кухню. Без рубашки. Лестница из твердых мышц поднималась от пояса его джинсов. Он взял бутылку вина и посмотрел на этикетку.

- Обычно я предпочитаю пиво. – И вытащил бокал из шкафа. – Но избавлю тебя от позора пить в одиночку.

Отэм хотела бы, чтобы он избавил ее от позора засовывания ее рук в его штаны. Она осушила бокал и протянула Сэму, чтобы он налил еще вина.

Леклер наклонил голову, сверля ее голубыми глазами.

- Ты злишься из-за того, что я сказал?

Она покачала головой. Ничего, кроме шума крови, покидавшей ее мозг, и собственного голоса, выкрикивавшего имя Сэма, она не слышала. Слава Богу, Коннер не проснулся.

- Что ты сказал?

- Если ты не помнишь, забудь. – Сэм, казалось, почувствовал некоторое облегчение и наполнил ее бокал. – Если ты не злишься, почему у тебя все лицо красное?

Отэм прижала руку к пылающей щеке.

- Вино.

- И это вино заставляет тебя хмуриться? – Он налил каберне в свой бокал. – Хочешь, чтобы я извинился?

Если он об этом спрашивает, значит, в любом случае не будет говорить серьезно. И кроме того, извинение от Сэма было бы такой неожиданностью, что Отэм могла бы запросто упасть в обморок.

- Нет. Я не злюсь.

- Тогда что с тобой? – Он поставил бутылку на столешницу и сделал глоток.

- В основном, мне стыдно за мою впечатляющую потерю самоконтроля.

Опустив бокал, Сэм улыбнулся:

- Да, это было впечатляюще.

Отэм покачала головой, борясь с желанием ударить его.

- Ты знаешь, сколько раз я говорила себе, что ты – последний человек на Земле, с которым у меня когда-нибудь будет секс?

Уголок его рта опустился.

- Полагаю, несколько.

- Больше чем несколько. Ты знаешь, как много раз я говорила себе, что никогда снова не займусь с тобой сексом, даже если мне потребуется спасать жизнь? – Она сделала глоток. – Еще месяц назад, если бы у меня был выбор, заняться с тобой сексом или быть сбитой грузовиком, - я бы выбрала грузовик.

- Да, думаю, ты упоминала что-то такое несколько раз за последние пять лет. – Сэм развел руками. – И все же ты выбрала меня и впечатляющий секс.

- Я имела в виду, что моя потеря самоконтроля была впечатляющей.

- Секс был впечатляющим. – Сэм оторвал палец от бокала и ткнул в нее. – Ты кончила два раза.

Пожав плечами, Отэм отвернулась, прежде чем ее щеки загорелись огнем.

- Прошло много времени.

- Сколько?

- Забудь.

Палец Сэма на ее горячей щеке заставил Отэм повернуть лицо к нему.

- Несколько месяцев?

- Забудь об этом. – Она снова сделала глоток. Может, если напиться, у нее получится думать, что все это весело? Хотя, скорее всего, в мире не найдется столько выпивки.

- Год? – От молчания Отэм брови Сэма взлетели. – Полтора?

- Я – мать. Я работаю и забочусь о Коннере. Когда у меня есть время, я делаю педикюр.

- Массаж стоп – не замена хорошему сексу.

- Зависит от массажа стоп. Некоторые в этом очень хороши. Другие просто не могут найти правильные точки.

- Я бы нашел. – Сэм усмехнулся. – И как много времени прошло с тех пор, как кто-нибудь массировал тебе правильные точки?

- Очень много. – Отэм прошла в гостиную и бросила через плечо: – У меня сын. Твой сын. Помнишь?

Сэм последовал за ней и остановился рядом у окна. Волны разбивались о берег, и Отэм скорее почувствовала, чем увидела, как Сэм поднес бокал к губам.

- Кажется, шторм утихает, - заметила она.

- Два года?

- Мы снова вернулись к этому?

- А мы никуда и не уходили, потому что ты не ответила.

Молния сверкнула вдалеке, но дождь все еще продолжал лить стеной.

- Больше пяти лет. Меньше шести.

Сэму понадобилось несколько мгновений, чтобы произвести вычисления. В ту секунду, когда до него дошло, он подавился вином.

- Это какая-то чепуха. Никто не может выдержать так долго.

- Почему? Почему тебе так трудно поверить? – Отэм подняла ладонь и стала считать причины, загибая пальцы. – Девять месяцев я была беременна, целый год после этого – покрыта детскими слюнями. И пыталась начать бизнес, почти не имея времени на сон. В первые три года жизни Коннера я была усталой и последнее, чего хотела, - еще один человек в моей жизни, требующий внимания. Быть работающей мамой очень трудно.

- У тебя не было секса почти шесть лет? – Из всего, что Отэм только что сказала, Сэм залип на количестве лет. – Иисусе. Не удивительно, что ты такая злая.

- Я не злая. – Она сделала глоток, и рукав ее халата коснулся обнаженной руки Сэма. – Просто тебе трудно поверить, что человек может выдержать так долго, потому что ты, вероятно, никогда не обходился без секса и шести дней.

- Было и больше шести дней. Иногда на выезде доходило до двух недель.

- Ах-ах.

- Но могу тебе сказать кое-что, - продолжил он. - Если бы я обходился без секса шесть лет, то бы ослеп к нынешнему моменту. Тогда где бы я был? Я – хоккеист. Не могу играть в хоккей, если ослепну. Вот мог ли я так поступить?

Отэм спросила себя, верит ли он сам своей извращенной логике. Печально, но, по всей видимости, да.

- В те редкие ночи, когда я не работаю, а ты забираешь Коннера, что я должна делать? Пойти в какой-нибудь бар и снять парня?

Разве она в последнее время не говорила о том же самом с Шилох и Винсом?

Голос Сэма был низким шепотом в темноте, когда он сказал:

- Некоторые так и делают.

- Ну, я не некоторые. И несмотря на то, что ты мог подумать обо мне, учитывая, как мы встретились и как я вела себя в Вегасе, я никогда не была такой женщиной.

- Я никогда о тебе так и не думал.

Ну да.

- Ты заставил меня сделать тест ДНК. – Сэм открыл рот, чтобы защититься, но Отэм подняла руку, останавливая его. – Я понимаю, почему ты сделал это. Тогда меня это разозлило, но я поняла.

- Если бы сначала я увидел Коннера, то бы никогда не попросил об этом.

- Не имеет значения. Мое мнение таково: когда в последний раз я связалась с парнем, которого встретила в баре, эта встреча оставила мне сплошные сложности.

- Да. – Он молчал достаточно долго, потом сказал: - Но у нас есть Коннер. Я не всегда был хорошим отцом, но я всегда любил его. И никогда не жалел, что он появился в моей жизни.

Что привело их беседу к вопросу:

- Во время двухчасовой дороги сюда сегодня вечером ты не думал о том, чтобы позвонить?

- Конечно, но ты бы велела мне не приезжать.

- Ты прав. Ты не можешь просто пригласить себя на наши каникулы, потому что ты хочешь увидеть Коннера. Как на Хэллоуин и День благодарения.

- Коннер здесь ни при чем.

Отэм взглянула на Сэма через плечо. На его затененный профиль.

- Тогда что здесь при чем?

- Я все еще пытаюсь понять это. – Он повернул к ней лицо и прижался обнаженным плечом к стеклу. – Я думаю, это может иметь какое-то отношение к незаконченным делам между нами двумя.

- Какие бы «дела» у нас ни были, мы закончили их давным-давно.

Когда он развелся с ней.

Сэм провел рукой по ее щеке и заправил волосы за ухо.

- В ту первую ночь, когда я увидел тебя в «Пьюр», ты напомнила время, когда мне было десять или одиннадцать, и мама взяла нас с Эллой в Вашингтон. – Его взгляд скользнул по ее лицу и волосам. – Была ночь, и мы стояли у мемориала ветеранам Вьетнама, я смотрел на него и видел яркие мерцающие огни в темноте. Мама сказала, что это светлячки. Я был так заинтригован, что побежал за ними. Пытаясь поймать хоть одного.

Отэм старалась не замечать прикосновение его пальцев к своей шее.

- Ты только что сравнил меня с мухой?

- Со вспышкой огня. Ярким интригующим светом, который я хотел поймать и удержать в руках.

Когда он говорил такие вещи, это напоминало ей, как и почему она влюбилась в него так легко. Если бы Отэм не знала своего бывшего, то могла бы оказаться в опасности снова в него влюбиться.

- Я не собираюсь снова заниматься с тобой сексом, Сэм.

Он улыбнулся, опуская руку.

- Хорошо.

Ясно, что он ей не поверил, и самым мудрым для нее было бы отослать его домой. Или заставить отправиться в отель. Отэм указала на диван.

- Он раскладной.

Она ждала, что Сэм станет спорить. Пытаться очаровать ее. Целовать, пока она не сдастся и не пустит его в свою постель. Но вместо этого он усмехнулся, будто добился своего.

- Увидимся утром.

ГЛАВА 14

Мужчина моей мечты: понимает жажду скорости

Сэм стоял у кухонного стола, опуская пару цельнозерновых вафель в тостер. Шторм, случившийся прошлой ночью, прошел, и сквозь окна струились яркие солнечные лучи.

- Мама делает блины в виде сердечек. – Коннер устроился сбоку на стуле, ожидая, когда выскочат вафли.

- Ты уже говорил мне, но больше никому не говори.

- Почему?

- Потому что некоторые парни в школе могут не понять блины сердечками и подумать, что ты маменькин сынок. Ты же не хочешь, чтобы тебе надрали задницу? – Он взъерошил тонкие волосы сына.

Сэм встал вместе с солнцем, заглянувшим в окна, и уже пробежал пять миль по пляжу. Нужно было проветрить голову. Подумать о прошедших двух днях. О Дне благодарения и прошлой ночи. Было ли ему скучно?

Да. «Чинуки» играли на выезде, и Леклер умирал от желания вернуться в строй, но это не было настоящей причиной. Он мог сказать себе, что дело в Коннере. Что он хочет провести больше времени с сыном, прежде чем будет допущен к играм. И это было правдой. Сэм хотел провести с Коннером так много времени, как только возможно, прежде чем снова уедет, скорее всего, на несколько недель. Но Коннер - не единственная причина. И если бы Сэм был честен с самим собой, то бы признался, что причиной, по которой прошлой ночью он запрыгнул в грузовик и поехал прямиком в шторм, был не сын. Все дело - в Отэм и горячем желании, которое Сэм чувствовал, когда был рядом с ней. Ожившие воспоминания о нескольких днях в Вегасе и решимость получить больше.

Прошлой ночью Сэм приехал к ее крыльцу - дождь хлестал его по плечам, капли струились по лицу – и стоял, глядя на дверь. Горячее желание и те ожившие воспоминания кипели у него внутри. Он смотрел на дверь, запутавшись в смущении и вожделении. И в первый раз за очень долгое время чувствуя, что не уверен из-за женщины.

Не уверен, впустит ли она его или захлопнет дверь у него перед носом. Не уверен, позволит ли ему прикоснуться к ней руками и губами. Не уверен, разденется ли и позволит ли ему сделать что-то со стояком, которым наградила прошлой ночью.

В жизни Сэма было много секса. Много секса со множеством разных женщин, но у него никогда не было такого секса. Отэм была горячей и возбужденной.

Очень дикой, но это не имело никакого отношения к плеткам, наручникам и извращенным штучкам, а имело очень большое отношение к тому, как она хотела его. Она не притворялась. Не пыталась впечатлить его или поиграть в игры. Отэм хотела его. Может быть, просто потому, что у нее не было секса больше пяти лет. Может быть, не поэтому. В любом случае Сэм желал большего.

Намного большего.

Раньше, когда вернулся с пробежки, он обнаружил на диване Коннера, который смотрел мультики.

- Папа? – Что-то похожее на длинную голубую фруктовую конфету свисало у него из уголка рта. – Ты тоже на каникулах?

Сэм вытер рукавом потный лоб:

- Ага. Твоя мама встала?

Коннер пожевал - голубая конфета скользнула вверх у него по подбородку.