Мы одна семья

ГЛАВА ВОСЬМАЯ

Схватив Викки за запястье, Вайатт притянул ее к себе. Она была близка к обмороку, но чувствовала, как напряжено его тело, каждый мускул. Очень медленно он провел рукой по ее волосам, потом опустил ее голову на свое плечо. Постепенно напряжение спало, и он несколько расслабился. Она услышала шепот:

— Столько лет потеряно… у меня отобрали пятнадцать лет жизни… пятнадцать лет мы могли бы быть вместе… — Он задрожал.

Гнев и обида сменились смущением. Викки подняла голову и вопросительно посмотрела на него.

— Я не понимаю… Что ты говоришь? — тихо спросила она.

— Мой отец и твой отец… не могли придумать ничего лучше, даже если бы сговорились разлучить нас. — Он поцеловал ее в лоб и снова тяжело вздохнул. — Столько потерянных лет…

— Мой отец, твой отец… о чем ты?

Он взял ее за руку и повел наверх. Там усадил ее на диван и начал рассказывать:

— Мы бы раньше во всем разобрались, если бы поговорили о прошлом. Теперь я понимаю, почему ты не хотела ни о чем вспоминать. А я-то считал, что ты во всем виновата. — Она хотела что-то сказать, но он приложил палец к ее губам. Затем наполнил вином два бокала и подал один ей. Глубоко вздохнув, он так же медленно продолжил: — Ты уехала на два дня навестить подругу, поступившую в какой-то колледж.

— Ширли.

— Да, ее. Ты уехала утром. Около трех часов отец пришел ко мне, очень расстроенный положением дел на шахтах в Южной Америке. Он сказал, что я должен ехать немедленно, потому что счет идет на миллионы долларов. На следующее же утро я вылетел в Бразилию. Но прежде чем уехать, зашел в магазин твоего отца и отдал ему письмо, в котором объяснил, что случилось и почему мне нужно уехать. Я написал, что сам не знаю, сколько продлится эта поездка. Я даже не мог оставить тебе точного адреса. Затем один из служащих моего отца отвез меня в Сан-Франциско, там я сел на самолет.

Викки попыталась что-то сказать, но он остановил ее:

— Дай мне закончить. Меня не было около двух месяцев. Связаться с тобой я мог только через главную контору нашей компании. Я посылал тебе несколько писем, но не получил ответа. Вернувшись, я тут же поспешил к тебе. Твой отец сказал мне, что ты уехала и не хочешь, чтобы я тебя беспокоил. Он отказался сообщить, где ты. Я бросился к своему отцу, и он сказал мне, что слышал, будто ты вышла замуж, и добавил, что очень рад этому — наконец я от тебя избавился. Я не знал, что думать и чему верить. Ты не ответила на письма, куда-то уехала и не пытаешься со мной связаться — вот все, чем я располагал.

Так же глядя в окно, он продолжал:

— Я пытался ненавидеть тебя. Пятнадцать лет делал вид, что живу. Я работал, но ничто по-настоящему меня не интересовало. Мировое признание, бизнес, светские развлечения — на самом деле моя жизнь была пуста. У меня были романы, но до женитьбы дело так и не дошло. И вот, сам точно не знаю почему, я решил вернуться в Морской Утес. Зашел в магазин и увидел тебя. Чувствуя обиду, я злился, старался наказать тебя. Но потом узнал о смерти твоего отца и твоего мужа и уже не представлял, как поступить. Одна мысль преследовала меня: судьба дала нам второй шанс и я не должен его упустить. Самым главным для меня стало выяснить, почему ты тогда сбежала. Но каждый раз, как только я заговаривал об этом, ты отталкивала меня. — Он, наконец обернулся к ней. Ее лицо было залито слезами. В глазах ее светились любовь и понимание.

— О, Вайатт… — Она протянула ему руки.

Он подошел к ней, поднял с дивана и прижал к себе. — С тех пор как ты вернулся в Морской Утес, я все время боялась. Пятнадцать лет я не могла понять, чем же оттолкнула тебя. Твой отец сказал, что я преследую тебя, требую к себе слишком много внимания. Я снова и снова вспоминала каждое мгновение, которое мы провели вместе, и пыталась понять, что же сделала неправильно. И каждый раз не находила ответа. А когда ты вернулся, я не знала, как себя вести. Не могла понять, зачем ворошить прошлое, вспоминать все те мучительные моменты, которые, как мне казалось, навсегда остались в прошлом. Я уже однажды тебя потеряла. Затем потеряла мужа. И не надеялась, что смогу перенести подобное в третий раз, если тебе вдруг захочется свободы.

Он крепче прижал ее к себе. Впервые после его возвращения в Морской Утес Викки поверила, что все будет хорошо. У нее есть сын — их сын. И в первую очередь ей надо думать о нем, не обращая внимания на свои желания. Ей надо теперь найти выход из этой ситуации. Но какой?

Поцелуй прервал ее мысли. Огонь, тлевший в них годами, выплеснулся наружу с такой силой, что грозил поджечь комнату. Вайатт нежно провел пальцами по спине Викки. Она единственная, о ком он мечтал всю жизнь, и теперь, он был в этом уверен, у них все впереди.

— Там внизу приготовлен ужин. Остывает.

— Может, сначала нагуляем аппетит? — так же тихо ответила она.

— Я страшно голоден, но к кухне это не имеет отношения… — произнес Вайатт.

Ответа не последовало, и Вайатт поднял Викки на руки и, войдя в спальню, опустил на огромную кровать. Пуговица за пуговицей он расстегивал блузку, обнажая гладкую кожу и тонкое кружево бюстгальтера. Затем дотронулся до ее округлой груди и решительно расстегнул лифчик.

Викки тут же сбросила и то и другое. Вайатт снял свитер. Минуту спустя они уже были без мешавшей им одежды. Их обнаженные тела соприкоснулись. Оба они чувствовали себя так, словно огромная тяжесть свалилась с их плеч. Впервые за эти пятнадцать лет они познали счастье. Впервые будущее представилось светлым и ясным.

Он целовал каждую клеточку ее тела, нежно ласкал языком грудь. Викки стонала от наслаждения. Кожа ее была нежна как шелк, тело податливо как воск. Ни одна женщина на свете не казалась ему столь чувственной и желанной, как Викки Бингхэм.

Викки целиком отдалась наслаждению, забыв о всех страданиях. Она хотела только Вайатта, всего и немедленно.

Ей не пришлось долго ждать. Он взял с тумбочки пакетик с презервативами, и тут же их тела слились. Время перестало существовать. Движения их все ускорялись, наконец нараставшая страсть сменилась взрывом наслаждения, который заставил их без сил рухнуть в объятия друг друга.

Прижавшись к его груди, она игриво перебирала пальцами волоски.

— Оставайся на всю ночь. Мы будем заниматься любовью в каждой комнате этого дома, — предложил он.

— В этом доме чертовски много комнат, — хрипловато ответила она.

— Правда. Пожалуй, это займет несколько дней, а то и недель. А потом можно начать все сначала.

Викки рассмеялась.

— А потом… — он убрал волосы, упавшие ей на лицо, — можно будет сделать ребенка… Он нежно поцеловал ее в лоб. — Мне так хочется иметь семью.

— Ребенка? — вздрогнула она. — Но это невозможно!

— Я не говорю — прямо сейчас. Я имею в виду… потом… в скором будущем. Просто я подумал, что мы… — Ее неожиданно быстрый ответ заставил его смутиться.

— Сейчас… потом… не имеет значения. Я больше не могу иметь детей, — с глубоким сожалением произнесла она. — Когда я ждала Ричи, у меня дважды чуть не случился выкидыш. Врач сказал, что больше детей у меня не будет.

Вайатт обнял ее.

— Извини, я не знал, что все так серьезно. — Он явно был расстроен. Как бы ему хотелось воспитывать детей! Он всю жизнь мечтал о ребенке, и не об одном. Наверно, нужно умерить свои желания, меньше думать о будущем, сконцентрироваться на настоящем и не сожалеть о прошлом. Будущее само позаботится о себе. Главная проблема решена, а все остальное само встанет на свои места.

Он уже передохнул и снова почувствовал желание. Повернувшись к Викки, поцеловал ее в губы и предложил:

— Как насчет того, чтобы повторить? В конце концов, надо же наверстывать упущенное?

Викки подумала, что он прав. Но тяжелые сомненья снова захватили ее. Она думала о Ричи. Может быть, она слишком опекает его? Но он ее единственный ребенок. Он уже так много пережил в жизни. Не может же она так просто взять и сказать ему: «Вайатт твой настоящий отец».

Вайатт почувствовал, как напряглось ее тело. Глаза ее снова стали беспокойными. В них опять отражался какой-то страх. Он с любовью поцеловал ее.

— Что случилось, Викки? Я думал, все решено, мы наконец вместе. Что-то не так?

Она прижалась к его груди и слушала, как бьется его сердце. От Вайатта исходили сила и уверенность, но она никак не могла решить, нужно ли сказать ему о сыне. Ради своего собственного спокойствия она должна сделать это. Но ради сына лучше промолчать.

— Все хорошо. — Она устроилась поудобнее. — Просто я никогда не думала, что мы снова будем вместе после этих долгих пятнадцати лет. — Она прижалась к нему, словно пытаясь найти у него защиту. — Все так неожиданно. Я только-только начала верить, что могу справляться одна. — Теперь она не была уверена, что справится. Как ей не разорваться между своим чувством к Вайатту и стремлением уберечь сына?

К тому же у нее возникло еще одно сомнение. Что Вайатт на самом деле чувствует к ней? Пятнадцать лет назад они не заговаривали ни о любви, ни о браке. Может, Вайатт просто хочет иметь от нее детей?

Сейчас они вспомнили былую страсть, но так ли много это значит? «Боже! Пошли мне напутствие свыше. Что мне делать?»

Вайатт продолжал обнимать Викки, но настроение его изменилось. Страсть уступила место раздумьям.

Он думал о Викки. Она была для него всем, чего он хотел и к чему стремился в жизни. Но ведь у нее сын. Хотя почему бы и нет, ведь она была замужем. Жаль, что это не его сын. Ему бы хотелось иметь детей.

Он задумался о мальчике. Ричи был прекрасным парнем, о таком сыне можно только мечтать. Она замечательно воспитала его, особенно учитывая, что последние пять лет ей приходилось делать это одной. Наверняка отец Ричи гордился бы таким сыном.

Худшее было позади, но что-то продолжало его тревожить. Викки явно что-то скрывала. Ему ужасно хотелось узнать, что именно.

— Ты мне не ответила! — Он ласково поцеловал ее в щеку.

— А что ты спросил? — откликнулась она.

Он поцеловал ее в плечо, потом в шею.

— Я спросил, не хочешь ли ты остаться на всю ночь и положить этим начало нашей новой жизни.

— Остаться на ночь? На всю ночь?

— Да, на всю ночь. Проснувшись, я хочу увидеть тебя рядом. — И он страстно поцеловал ее.

Викки стояла у окна и любовалась пейзажем, ласково освещенным лунным светом. Потом она обернулась и посмотрела на кровать, чтобы убедиться, что Вайатт спит. Ночную тишину нарушил гулкий бой часов. Уже четыре часа, а ей так и не удалось уснуть.

Она любила Вайатта, но одновременно беспокоилась за благополучие своего сына. Как Вайатт отреагирует, когда узнает правду? Простит ли он ее или станет ненавидеть за то, что она так долго скрывала от него сына? Примет ли он Ричи или отвергнет его?

А как отреагирует Ричи? Примет ли он Вайатта? Но больше всего ее волновало другое: простит ли ее сын? Слезы потекли по ее щекам. Как можно в одно и то же время быть такой счастливой и такой несчастной? Она смахнула слезы с лица и нырнула под одеяло, стараясь не разбудить Вайатта.

Он перевернулся и обнял ее, прижав к себе. Зарывшись лицом в ее волосы, он тихонько прошептал что-то. Она не была уверена, спит он или проснулся, но чувствовала спокойствие и безопасность в его объятиях. Викки закрыла глаза и наконец уснула, хотя весь остаток ночи ее преследовали кошмары.

Она не знала, сколько ей удалось поспать, но разбужена она была мягким прикосновением губ Вайатта к плечу. Открыв глаза, она увидела Вайатта с подносом в руках. В воздухе витал приятный аромат кофе. Она села на кровати и поправила волосы.

— Доброе утро. — Вайатт поставил поднос на тумбочку.

— Ах, как вкусно пахнет кофе. — Она посмотрела на деликатесы, разложенные на подносе. — Я такая голодная. Вчера мы так и не добрались до ужина.

Он присел рядом с ней на кровать.

— Я оказался плохим хозяином. Пригласил тебя на ужин, а поесть так и не дал. — Он поцеловал ее в висок и игриво дотронулся до ее груди. Это прикосновение и его чувственная улыбка снова разожгли в ней огонек вчерашней страсти. Она улыбнулась в ответ.

— Не стоит извиняться. Уверена, что ты сам об этом не жалеешь.

— Я жалею о потерянных годах, Викки, — неожиданно серьезно ответил он.

Она отвела взгляд. Для нее это время не было потерянным. Это правда, что Вайатт Эдвардс был ее единственной страстной любовью, но Роберт Бингхэм любил ее и сделал много хорошего для нее и для Ричи. Они втроем были настоящей семьей. Она не могла так просто вычеркнуть из жизни эти годы. Викки взяла с подноса чашку и сделала небольшой глоток.

Допив кофе, она опустила ноги на прикроватный коврик.

— Наверно, мне пора одеваться.

Вайатт игриво повалил ее снова в постель.

— Совершенно не обязательно, — произнес он и поцеловал ее в уголок губ.

Она мягко оттолкнула его.

— Придется. Мне пора на работу. По воскресеньям мы не открываемся раньше десяти, но мне еще нужно заехать домой, привести себя в порядок, переодеться. Я едва успею.

— Неужели нельзя позвонить Норин и попросить ее выйти? — Он нежно дотрагивался до ее волос.

— Нет… — Викки встала. — Сегодня день рождения ее мамы. Норин повезет ее обедать, потом в кино. — Собрав с пола разбросанную одежду, она направилась в ванную.

— А я думал, что мы позавтракаем на веранде, а потом… — он замолчал, посмотрев на захлопнувшуюся дверь ванной комнаты. И закончил шепотом: — А после поговорим о нас и нашем будущем.

Вайатт опустился в кресло. Каждый раз, когда, казалось, все проблемы уже решены, происходило что-то новое. Они провели вместе фантастическую ночь, а наутро она выгнала его. Теперь, судя по тому, как решительно была заперта дверь ванной, она снова собиралась выставить его из своей жизни.

Несколько минут спустя Викки вышла. Она была одета, причесана и подкрашена. И снова нервничала. Движения ее были излишне поспешны. Он остановил ее, когда она искала ключи от машины, и увлек на диван.

— Нам надо поговорить, Викки. О будущем.

— Не сейчас, Вайатт. — Она нервно покусывала губу.

— Но когда?

— Не знаю… Мне надо и о другом подумать.

— О чем другом? — Он пытался понять, что же она придумает на этот раз.

Викки поднялась с дивана, глубоко вздохнула и произнесла подчеркнуто рассудительно:

— У меня есть сын… мальчику и так уже многое пришлось пережить. — С этими словами она ушла, не дожидаясь ответа.

По дороге домой от волнения у нее даже разболелся живот. Еще оставалось так много нерешенных вопросов. Вправе ли она сказать Вайатту правду о Ричи? Как все объяснить сыну? Найдет ли она выход?

Вайатт следил за ней из окна спальни. Он чувствовал себя потерянным, не знал, что предпринять. В конце концов, он пошел к конюшне. Лишь прогулка верхом может ему помочь.

— Доброе утро, Вайатт, — у дверей стоял Фред.

— Доброе утро, Фред. Хочу взять лошадь. — Он хотел пройти, но Фред не отступил, чтобы пропустить его. Казалось, он что-то собирается сказать хозяину.

— Что-то случилось? — спросил Вайатт.

— Это… того… Викки Бингхэм сейчас уехала?

— А почему это тебя волнует? — Вайатт подозрительно прищурился.

— Ну… я не люблю сплетен, но кое-что слышал вчера. Мы поболтали немножко с Алисой Тэккери. — Фред замялся.

Вайатт почувствовал беспокойство. Он вспомнил, с каким видом Алиса смотрела на него, потом на Ричи…

— Так что же?

— Ну… мы все знаем, что она за сплетница… на этот раз она говорила о тебе.

— Обо мне? А что нужно от меня этой несчастной старухе? — Он видел, как сильно нервничает Фред.

— Ну, не совсем о тебе… — Фред виновато посмотрел в землю. — Это… о…

— О чем? — рявкнул Вайатт. Ему надоела эта игра в кошки-мышки.

— О вас с Викки… — поднял глаза Фред.

— А что эта дура могла сказать о нас с Викки? По-моему, все и так всё знают, — с раздражением сказал Вайатт. — С тех пор, как я вернулся, мы с ней несколько раз встречались.

— Скорее это о тебе… и ее сыне, — тихо произнес Фред.

— О Ричи и обо мне? — Вайатт пристально посмотрел на Фреда. — И что же она говорила?

— Она говорила, что Викки была уже беременна, когда уехала из Морского Утеса… она думает, что ее сын…

— Боже мой! — Правда яркой вспышкой осветила все вокруг.

Вайатт застыл на месте, дрожь пробежала по его телу.

Потом он резко повернулся и бросился к дому. Перепрыгивая через ступеньки, взбежал по лестнице, распахнул двери и поспешил в комнату.

Ричи его сын! Его плоть и кровь.

Теперь он был уверен, что это правда. Вот что скрывает от него Викки!

Но одновременно с безмерным счастьем, заполонившим его душу, его охватила злость на Викки. Как она могла не сказать ему о сыне? Не сказать, зная, как он мечтает о детях! Это жестоко! Почему она так поступила с ним?

Ярость кипела в нем. Он должен выяснить это немедленно.

Он поднял телефонную трубку и стал набирать ее номер. Потом бросил трубку на рычаг. Нет, это слишком важный вопрос, чтобы обсуждать его по телефону. О таких вещах говорят, глядя в глаза. Он кинулся было к двери, но, подумав, остановился. Разум взял верх над эмоциями.

Прислонившись к двери, он попытался успокоиться. Даже сегодняшняя ночь не заставила ее признаться, значит, ему нужно иметь на руках веские доказательства. Пятнадцать лет назад они оба совершили ошибку, приняв на веру слова своих отцов. Не нужно повторять ошибок.

Алиса Тэккери — всего-навсего старая сплетница. Ее слова могут оказаться только лишь ее личными предположениями. Если он обвинит Викки, а это окажется ложью, их и без того достаточно хлипким отношениям будет нанесен непоправимый вред. Нужно успокоиться.

Он снова поднял трубку и позвонил своему адвокату Джорджу Вестону в Сан-Франциско.

— Джордж, это Вайатт. Извини, что беспокою тебя в воскресенье, но мне немедленно нужна информация. Мне нужно знать точную дату бракосочетания Виктории Далтон и Роберта Бингхэма и точную дату рождения их сына. Его зовут Ричи, думаю, это сокращенное от Ричарда. Все случилось лет четырнадцать-пятнадцать назад, скорее всего в Далласе, в Техасе. Джордж, это дело личное и в высшей степени конфиденциальное.

— Конечно, Вайатт, — несколько смущенно ответил Джордж. — Займусь этим прямо сейчас. Если проблем не возникнет, буду иметь информацию к понедельнику или к утру вторника.

— Я полностью рассчитываю на тебя. Вышли все мне домой по факсу. И если получится, пришли копии свидетельств о браке и о рождении.

Неужели такое возможно? Вайатт смотрел в окно. Неужели Ричи — его сын? Гнев и любовь боролись в душе Вайатта.

Дважды они с Викки занимались любовью со всей страстью, на которую вообще способны люди. Оба раза у нее была прекрасная возможность сказать ему все, о чем она молчала эти годы. Он старался держать себя в руках. Ему надо дождаться ответа Джорджа Вестона. И до этого лучше не встречаться с Викки. Невыносимо трудно находиться рядом с Викки и Ричи, зная, что это, может быть, его сын.

Вайатт глубоко вздохнул и порадовался, что поступил разумно, так как сгоряча мог только все испортить. Ярость и злость плохие компаньоны в таких делах. Теперь он даже пытался оправдать Викки, стараясь понять, почему же она скрыла, что Ричи его сын.

Несмотря ни на что, вплоть до этой ночи она была твердо уверена, что он бросил ее и не желал о ней ничего знать. Но ведь сегодняшнее утро было особенным. Вайатт снова начинал злиться на Викки… Это чувство смешивалось с отчаянием и беспомощностью. Надо просто немного подождать…

У Викки выдался тяжелый день. Дел навалилось очень много, магазин был полон, но Викки была этому только рада. Она не хотела думать о… просто ни о чем не хотела думать.

Наконец она закрыла дверь магазина и, вывесив соответствующую табличку, поспешила домой. Ричи может с минуты на минуту вернуться, и она должна успеть с ужином. Придя домой, Викки начала готовить, пытаясь взять себя в руки. Перед сыном она должна сохранять спокойствие, чтобы он не заподозрил, что она безумно нервничает.

Через час в дверях появился Ричи со спальным мешком и рюкзаком за плечами. Он сбросил свое снаряжение на пол и внимательно посмотрел на мать. Он молчал, и лицо его было непривычно серьезно, отчего Викки сразу стало не по себе.

— Ричи! Что случилось?

Он явно хотел что-то спросить, но раздумывал, стоит ли это делать. Когда же он все- таки решился и заговорил, то Викки поразилась той злобе и ярости, которая прозвучала в его словах:

— Что произошло между тобой и Вайаттом?

Викки замерла на месте, но изо всех сил пыталась не показывать волнения и страха.

— О чем ты говоришь?

— Правда ли, что в прошлые выходные он провел здесь ночь? Правда? — с еще большей досадой спросил Ричи.

— Что? О чем это ты? — прошептала она.

Такого поворота событий Викки никак не ожидала.

Ричи повторил свой вопрос медленно, делая ударение на каждом слове.

— Он провел здесь всю ночь. Так или нет? Это простой вопрос… надо ответить всего лишь «да» или «нет».

У Викки разрывалось сердце. Она не могла промолчать, не могла солгать, а если скажет правду, то станет еще хуже.

Любой ее ответ навсегда изменит их жизнь.