Мятежная красавица

Глава 13

Немного озадаченная тем, что Маркус внезапно замолчал, Куинн приветливо улыбнулась.

– Какое интересное задание, – сказала она. – Я узнала об Ангеле только вчера, когда прочитала о нем в газете, но он кажется мне настоящим героем.

– Так думаете не только вы, но и большинство дам, – заметил мистер Пакстон. – Однако нельзя отрицать, что этот человек – вор, хотя и необычный. Если вам будет угодно, я высоко ценю его ловкость и изворотливость.

Все стоявшие рядом рассмеялись, но Куинн показалось, что смех ее мужа был довольно натянутым. Видимо, его отрицательное отношение к Ангелу Севен-Дайалс было куда серьезнее, чем она думала.

– А почему вы решили поговорить о нем именно со мной? – спросил Маркус. – Я знаю о нем не больше всех остальных.

Мистер Пакстон продолжал улыбаться, но в выражении его лица произошло какое-то неуловимое изменение.

– Возможно, вы знаете несколько больше, чем думаете. Я готов встретиться с вами в любое удобное для вас время и в любом месте. Буду ждать вашего сообщения.

Маркус пожал плечами:

– Хорошо. Однако теперь прошу извинить меня: я собирался показать жене, как у нас в Англии играют в карты.

Мистер Пакстон и все остальные еще раз поздравили новобрачных, после чего Куинн и Маркус направились к одному из игральных столов.

– Ты не хочешь помогать этому человеку в поимке Ангела? – тихо спросила она, чтобы никто не мог их услышать.

– Я сказал, что не представляю, чем могу быть полезен. Но при возможности я без колебаний помог бы схватить этого грабителя, хотя бы для того, чтобы устранить соперника. – Он недвусмысленно подмигнул ей.

Это выражение шутливой ревности польстило Куинн. Воспоминания о том, что произошло между ними всего пару часов назад, тут же всплыли в ее памяти, вытеснив мысли об Ангеле Севен-Дайалс.

Маркус недоуменно покачал головой, когда Куинн выиграла уже четвертую партию в вист. Либо его жена преуменьшила свой опыт игры, либо ей невероятно везло. Он даже пожалел, что ставки за столом были слишком низкими.

– Дорогая, ты все схватываешь на лету, – сказал он, поздравляя Куинн с очередным выигрышем. – Не хочешь попробовать силы за другим столом?

– Да, мне хотелось бы выучить новые модные игры, если ты не возражаешь, – послушно откликнулась она.

– Конечно, не возражаю, – несколько рассеянно ответил Маркус, так как все его мысли крутились вокруг мистера Пакстона, который наверняка собирался расспрашивать о Люке. Маркус надеялся, что сумеет уберечь друга от опасности. – А во что ты хочешь сыграть? Может быть, в белот? Игре в пикет я смогу обучить тебя дома, там достаточно двух игроков.

– Белот вполне подойдет, – сказала Куинн, – но, признаюсь, я бы с большим удовольствием научилась играть в пикет.

Он посмотрел на супругу и заметил, что ее щеки покрылись ярким румянцем. Неужели она предлагает вернуться домой, чтобы остаться с ним наедине? Он всецело поддерживал это, так как был совершенно не способен сосредоточиться на картах.

– Я с удовольствием научу тебя, – сказал Маркус после секундного колебания. – Если не возражаешь, мы можем вернуться домой.

Она соблазнительно улыбнулась, и румянец на ее щеках стал еще ярче.

– Я не возражаю, милорд.

Маркус был рад такому повороту событий, потому что не хотел встречаться с Питером, а Куинн... О, в этот вечер она была невероятно красива в бледно-розовом платье и с рассыпавшимися по спине локонами.

Вдруг он понял, что начинает влюбляться в собственную жену. Что ж, это совсем неплохо!

– Нужно найти лорда и леди Тинсдейл и попрощаться с ними, – вслух сказал он.

– О, не извиняйтесь за столь ранний уход, – улыбнулась леди Тинсдейл, когда молодая пара подошла попрощаться. – Я рада, что вы вообще нашли время прийти к нам так скоро после свадьбы.

В глазах женщины читалось огромное желание расспросить о подробностях скоропалительной женитьбы, но она была слишком хорошо воспитана, чтобы задавать нетактичные вопросы.

– Благодарим вас за гостеприимство, миледи, – поклонился Маркус.

– О да, – вторила ему Куинн. – Будем с нетерпением ждать новой встречи.

После этого они сели в экипаж и поспешили на Гроувнер-стрит. Сидя рядом с Куинн, Маркус мог думать только о том, чтобы поскорее оказаться дома и заняться с женой любовью. Желание его было настолько сильным, что он не мог и не хотел разговаривать.

Когда спустя несколько минут он помогал супруге выйти из экипажа и она оперлась на его руку, незначительное прикосновение заставило его пережить бурю эмоций, которые он не испытывал со времен далекой юности.

– Ты собираешься начать учиться играть в пикет сегодня? – спросил он, когда они вошли в дом. – Или отложим это до завтра, а сейчас отправимся спать?

Ее взгляд был красноречивее любых слов.

– Да, я думаю, ты прав. Отложим карты до завтра.

– Я надеялся, что ты скажешь именно это.

Его тело уже слабо повиновалось ему, и он думал только о том, чтобы они с Куинн оказались в его комнате. Отдав плащ и шляпу дворецкому, Маркус взял жену под руку и повел наверх.

Дойдя до двери своей комнаты, она остановилась.

– Может быть...

– Я могу помочь тебе раздеться перед сном, если ты...

– Да, – ответила она на одном дыхании, – это было бы... очень мило с твоей стороны.

Он открыл дверь и жестом приказал горничной выйти. Та немедленно удалилась с понимающей улыбкой. Куинн наблюдала за происходящим в полнейшем смущении.

– Она француженка, – успокоил Маркус жену. – Уверен, она нас поймет, и не будет сплетничать.

Куинн заметно расслабилась.

– Я согласна с тобой. Но даже если она не сумеет держать язык за зубами, какая нам разница, ведь мы женаты.

Всего неделю назад эти слова вызвали бы у Маркуса раздражение, но теперь показались невероятно эротичными.

– Давай я раздену тебя, – сказал он.

Куинн молча взяла его за руки и притянула к себе. Маркус снял с нее накидку, обнажая восхитительные плечи.

– Тебе будет тепло и без этого.

– Да, – еле слышно отозвалась она. – Мне действительно тепло. Пожалуй, даже жарко.

– Это легко исправить.

Он повернул Куинн спиной к себе и принялся расстегивать на ее платье длинный ряд маленьких пуговиц. Не в силах удержаться, он припал губами к обнажившейся спине. Когда платье было снято, он аккуратно повесил его на спинку кровати и подмигнул жене:

– Не хочу вызвать неудовольствие твоей горничной, иначе она может не разрешить мне в дальнейшем выполнять ее обязанности.

Куинн удивленно посмотрела на мужа:

– В дальнейшем?

– Кто знает, – пожал плечами Маркус и начал развязывать ленты на корсете, наслаждаясь ароматом розы, исходившим от волос Куинн.

После этого он встал на колени и снял с нее туфли, а затем один за другим медленно стянул чулки. До этого у него не было возможности рассмотреть ее ноги, и теперь он невольно залюбовался их стройностью и красотой.

– Никогда не замечал, что у Энтони такой плохой вкус, – сказал Маркус, поднимаясь и оглядываясь по сторонам. – Может быть, пойдем в мою комнату?

Куинн согласно кивнула.

– Мне тоже больше нравится твоя комната, по крайней мере, пока я не переделала свою.

В полупрозрачной нижней рубашке и с распущенными волосами она казалась намного моложе своих двадцати лет, но Маркус знал, что это тело прячет в себе настоящую страстную женщину.

Они прошли в комнату Маркуса через гардеробную. Возле кровати стояли подсвечник с зажженными свечами и поднос с графином вина и стаканами.

– Я послужил тебе горничной. Почему бы тебе не заменить моего слугу? – с улыбкой предложил он.

– Кажется, так будет справедливо, – улыбнулась она.

Сюртук, жилетка и рубашка были сняты всего за минуту. Затем Куинн встала на колени, чтобы снять с Маркуса ботинки и чулки. Ее лицо оказалось прямо напротив красноречиво вздыбившегося бугорка на штанах, но она, похоже, ничего не заметила.

Когда она поднялась, то ее соски коснулись его обнаженной груди.

– Я еще не раздет, – хрипло напомнил жене Маркус. Куинн долго колебалась, прежде чем развязать пояс на его штанах. Наконец она решилась сделать это и отступила на шаг назад, изумленно глядя на восставшую плоть. Она нервно облизнула губы, и Маркус тут же представил себе, как ее язык касается его естества.

Он стянул с нее нижнюю рубашку, и они предстали друг перед другом в первозданной наготе.

– Теперь мы равны.

– Какое необычное высказывание для мужчины, – улыбнулась Куинн, – но мне оно нравится.

Он удивленно моргнул, так как не вкладывал в свои слова ничего, что простиралось бы дальше равной степени их наготы. Но тут он подумал, что действительно видит в своей жене ровню, и ему это понравилось.

– Мы равны, но мы все-таки разные, – уточнил он на всякий случай.

– Тогда да здравствуют различия, – усмехнулась она. Они оказались в объятиях друг друга, не заметив, кто из них сделал первый шаг. Их губы слились в поцелуе, который никто не хотел разрывать. Маркус обхватил Куинн за тонкую талию и прижал к своему телу. Ее миниатюрность вызывала в нем восхищение. Подумать только, еще совсем недавно он говорил, что ему нравятся женщины в теле!

Она приподнялась на цыпочки и запустила пальцы ему в волосы. При этом ее живот коснулся его восставшей плоти. С тихим стоном Маркус подхватил Куинн на руки. Та инстинктивно обхватила его за талию ногами и опустилась на его жезл, изнывающий от желания.

Маркус принялся ритмично поднимать и опускать ее, однако его возбуждение оказалось так велико, что он едва устоял на ногах. Тогда он подошел к кровати и сел, держа Куинн на коленях.

– Никогда не думала, что Англия подарит мне так много новых впечатлений, – прошептала она, обжигая его щеку своим дыханием.

Она откинула голову назад и отдалась на произвол завораживающего ритма, в котором двигались их тела. Через некоторое время ее соски затвердели, она закричала, а ее тело сотрясла волна оргазма. Маркусу понадобилось сделать всего два-три движения, и он присоединился к ней, выкрикивая ее имя.

Он откинулся на кровать, прижимая Куинн к себе. У него кружилась голова. То, что произошло между ними в полдень, теперь представлялось ему лишь бледной тенью того наслаждения, которое он получил на этот раз. Ему казалось, что он отдал себя всего, до самого конца.

Прошло довольно много времени, пока Куинн подняла голову и посмотрела на мужа.

– Как ты думаешь, наш разговор за завтраком будет таким же неловким, как в прошлый раз за ужином?

Он рассмеялся:

– Конечно, нет! Мы можем поговорить о висте или пикете.

– Или о лошадях, – добавила она. – И почему это раньше не пришло, нам в голову?

– Наверное, мы были слишком рассеянны, – ответил Маркус и нежно обнял Куинн.

Ему не хотелось отпускать ее от себя ни на мгновение. Он полагал, что это желание пропадет, как только они закончат занятия любовью, но этого не произошло. Может быть, именно это люди называют счастьем?

– Именно так. – Она потерлась щекой о его сосок, и он почувствовал, что снова возбуждается. – Вы, милорд, делаете меня поразительно рассеянной.

– Благодарю за комплимент, но вы обладаете той же способностью.

Должно быть, она почувствовала, как его плоть напряглась внутри ее, потому что начала медленно двигаться вверх-вниз. Он провел руками по ее ногам.

– Кто-нибудь говорил тебе, что у тебя поразительно красивые ноги?

– Нет, но я никому не показывала их, кроме тебя.

Повинуясь внезапному порыву, она лизнула его сосок, и Маркус тут же задвигался быстрее.

– Я рад...

– Тому, что у меня красивые ноги?

Она принялась играть языком с другим соском.

– Нет, тому, что их видел только я. А ты никогда не плавала в Балтиморе?

– Нет. Поблизости не было подходящего места, и я так и не научилась плавать.

Она говорила медленно, с трудом подбирая слова.

– Тогда я научу тебя, только не здесь, не в Лондоне, – пообещал он улыбаясь.

– Это будет замечательно... ах!

Его рука скользнула между ее бедер, и Куинн ответила на его возбуждающую ласку с той готовностью, на которую он рассчитывал. Впереди целая ночь, подумал Маркус и не торопясь принялся исследовать тело своей возлюбленной.

Куинн потянулась на кровати, и тут ее рука наткнулась на что-то теплое. Она испуганно открыла глаза и увидела над собой жемчужно-голубой полог.

Разбуженный ее прикосновением, Маркус повернулся к ней. Его глаза были такого же жемчужно-голубого цвета, что и полог, только они ярко светились в лучах утреннего солнца.

– Доброе утро, миледи, – сказал он, улыбаясь сонной улыбкой.

– Доброе утро, милорд, – ответила она. Неужели они занимались этим? Увы, теперь было поздно проявлять стыдливость или сожалеть о случившемся. – Наверное... наверное, мне нужно вернуться в свою комнату и одеться. Моя горничная...

– Не беспокойся о том, что подумает твоя горничная. Ты же сама сказала вчера, что мы женаты, в конце концов.

Все, что вчера казалось ей таким правильным, естественным и необходимым, при свете утра неожиданно приобрело оттенок безумия. Как она могла быть такой распутной, да еще и наслаждаться этим? Даже сейчас его улыбка заставляет ее ощущать приближающееся возбуждение. Она села на кровати, повернувшись к нему спиной.

– Да, ты прав. Глупо волноваться из-за горничной. Встретимся за завтраком.

Куинн потянулась за своей нижней рубашкой и быстро надела ее через голову.

– Нет нужды так спешить, – нахмурившись, заметил Маркус. – Но если ты голодна...

– Просто умираю с голоду.

– Тогда буду ждать тебя в столовой.

Она кивнула и направилась к двери гардеробной. Оказавшись в своей комнате, Куинн наспех умылась холодной водой и только после этого позвала горничную.

– Да, миледи. – У Монетт было совершенно бесстрастное выражение лица. – Вы хотите одеться или сначала примете ванну?

– Ванну, – ответила Куинн. – Я хочу помыться. Распорядись, чтобы принесли побольше горячей воды.

Вода смыла с нее все физические признаки прошедшей бурной ночи, но не смогла очистить ее мысли от вожделения. Когда Монетт вытирала ей голову, Куинн подумала, что больше всего на свете хочет, чтобы все повторилось еще раз.

Затем она села перед зеркалом и посмотрела на свое отражение: то же лицо, те же зеленые глаза, но она знала, что в ней произошли необратимые изменения – она стала настоящей женщиной.

Господи, вдруг догадалась Куинн, да она влюбилась! Влюбилась в собственного мужа! Он был скучным, но только не в постели.

Словно находясь в забытьи, она позволила Монетт причесать ее и одеть в домашнее платье розового цвета. Как ей поступить теперь, напряженно думала Куинн. Естественно, не стоит говорить об этом Маркусу, ведь он сам еще ни разу не говорил о любви. Хотя это было бы странно, ведь они едва знают друг друга, естественно, если не брать в расчет их недавнюю близость.

Нет, она оставит свое открытие при себе, по крайней мере, до тех пор, пока не будет уверена, что та ее чувства отвечают взаимностью. Или пока они не исчезнут, что было весьма вероятно, потому что общим у нее с Маркусом было только взаимное влечение.

И тут Куинн приняла для себя одно важное решение – она больше не будет пытаться вернуться в Америку. Если она сделает это, то вырвет сердце из своей груди, а ради чего? Ради семейного бизнеса, который процветает и без ее участия? У нее и здесь найдется важное дело, подумала девушка, вспомнив о своей идее создать школу для девочек.

– Спасибо, Монетт, – поблагодарила Куинн служанку, когда та закончила ее туалет.

После этого она спустилась вниз, думая о том, что Маркус наверняка уже поел и недоумевает по поводу ее долгого, отсутствия. Тем не менее, сначала она зашла на кухню.

– Миссис Маккей, могу я одолжить у вас Полли? Мне нужно послать ее с поручением, – попросила она кухарку.

– Конечно, миледи. Но почему бы вам не попросить дворецкого?

Куинн отрицательно покачала головой:

– Нет, это особое поручение... Полли?

Девочка тут же подошла к ней.

– Да, миледи?

Отведя малышку в сторону, Куинн сказала:

– Полли, я хочу, чтобы ты сходила в отель «Грильон» и спросила, не поступало ли на их адрес письмо для Сочувствующей Леди. Если нет, сходи туда и завтра. Или, может быть, твой брат сделает это? Я заплачу ему за труды.

– О да, миледи! Я схожу сегодня и попрошу Гобби сделать это завтра, если понадобится.

– Очень хорошо. Спасибо тебе, Полли. Письмо принеси лично мне.

Девочка сделала реверанс. На ее лице не было и следа любопытства. Куинн улыбнулась и поспешила в столовую.

– А я решил, что ты опять заснула! – воскликнул Маркус при появлении жены. – Принимала ванну? – спросил он, дотрагиваясь до ее еще влажных волос.

– Да. Прости, что так долго. Ведь я действительно ужасно хочу есть!

Он подал сигнал, и дворецкий немедленно принес для Куинн большое блюдо с ветчиной, тостами и вареными яйцами, добавив к этому чашку горячего шоколада. Она немедленно набросилась на еду.

– Ты действительно проголодалась, – улыбнулся Маркус. – Я тут подумал, что когда ты закончишь, мы...

Его прервал громкий стук в дверь, затем раздались шаги, и вошедший дворецкий объявил:

– Капитан Певерилл.

В столовую быстрым шагом вошел капитан.

– Прошу прощения за столь ранний визит, – громко сказал он, – но у меня совсем мало времени. Мой корабль отплывает в полдень, а мне еще надо переделать кучу дел.