Мятежница

Я положила руку ему на плечо:

- Извини.

Ричард взял мою ладошку в руки и легко поцеловал кончики пальцев:

- Ты меня извини, что заставил проходить мимо стража. Но я не хочу, словно преступник, вести жену служебными тропами, словно я стесняюсь или стараюсь тебя скрыть. Сейчас все должны понять, что я признал и принял тебя, и в первую очередь - те, благодаря кому разносятся слухи.

Я улыбнулась, понимая его причины. И вдруг хихикнула, хотя место - да и время - для этого явно были неподходящими:

- А ведь твоя мать была права. Ты снова поставишь семью перед уже свершившимся фактом. И госпожа Луиза, скорее всего, опять узнает все из сплетен.

Дик поморщился:

- Вот об этом ты могла бы сейчас и не вспоминать.

Я снова улыбнулась. Странно, но нервозность прошла, я чувствовала себя спокойно и даже уверенно. Что ж, Пресветлые никогда не пририсуют лишней буквы к написанной ими судьбе. И если мне необходимо было пройти мимо каменного стража, чтобы потом состоялся этот разговор и я смогла взять себя в руки - значит, так тому и быть.

- Пойдем, - я дернула мужа за рукав, и Дик, мгновенно подобравшись, потянул меня в один из коридоров.

Я не знала, чего мне стоит ждать. Была готова и к тому, что Мелисса будет сидеть в тесном каменном мешке, и поговорить мне с ней позволят только через решетчатое окошко в двери, и к тому, что ее, как представительницу старейшей семьи Ан-Риох-Даонны, поселят в роскошных многокомнатных апартаментах (если таковые здесь имеются). И все же не знала, как реагировать на крохотную - меньше спальни в придорожной гостинице - комнатку, разделенную надвое прозрачной упругой стеной. Меньшая часть была со стороны двери, там, где я остановилась на пороге, и включала в себя несколько стульев вдоль стены и половину выдвинутого в центр стола. На большей части отделенными оказались кровать, кресло, придвинутое к столу, и ширма, скрывающая угол для умывания.

Ярким пятном в этой серой, безликой комнате без окон выделялась Мелисса. Я сама не уверена в причине, по которой решила встретиться сначала именно с ней. Просто... поступки Даррела я еще могла как-то для себя объяснить, понять, чем он руководствовался и почему действовал так, а не иначе. Но вот эта девушка оставалась для меня загадкой. Как можно было даже подумать о том, чтобы принести в жертву собственного ребенка в угоду семейной безумной мечте? Как можно было так холодно и расчетливо идти к этому, идти практически по трупам, не считаясь ни с кем и ни с чем, не принимая во внимание даже мнение предполагаемого отца? Аристократы никогда и не считались святыми, высший свет - это собрание всевозможных пороков, отрицательных качеств и приверженности соблазнам, так почему именно в этой невероятно красивой девушке собралось все самое худшее, все, что переставало делать ее человеком?..

Я смотрела через эту прозрачную стену на сидящую в кресле с книгой Мелиссу - и осознавала, что, наверное, я все же не хочу ничего слышать, ведь разговор тет-а-тет - это не более, чем моя блажь. Но ведь я уже здесь... Нужно закончить начатое.

Мелисса демонстративно игнорировала пришедших, хотя сомневаюсь, что в книге, которую девушка держала на коленях, она видела хоть строчку. Тогда, в кабинете Ричарда, мне хотелось рассмотреть ее поближе. В театре мне была интересна ее реакция, ее эмоции. Сейчас же я поняла, что желания понимать Мелиссу у меня нет. Наверное, я добралась до цели - и перегорела. Ненависть, выжигающая душу, погасла в тот миг, когда я увидела эту девушку, запертую в подвале, окруженную защитными заклинаниями.

На спину легла широкая ладонь. Повернув к Дику голову, встретила его вопрошающий взгляд. Неуверенно пожала плечами и вновь посмотрела на... преступницу?

- Мелисса, - позвал Ричард. Теплое дыхание коснулось волос, и это подействовало странно успокаивающе - так я чувствовала, что он рядом, за моей спиной, поддержит и оградит от всего мира. Иногда даже - буквально.

Девушка медленно закрыла книгу, отложила ее и только после этого повернулась к нам. На ее губах расцвела широкая улыбка, нелепая и пугающая в своем контрасте с холодной ненавистью глаз:

- У меня гости. Какая честь! Пришла за ответами, Элизабет? Захотела услышать все лично, протоколы допроса тебя не удовлетворили?

- Я их не читала, - спокойно ответила я, переступая порог и пододвигая к столу один из стульев. Девушка с вежливым интересом следила за моими действиями.

- Дик, как же так? - с наигранным удивлением выгнула бровь Мелисса, опираясь руками на столешницу по другую сторону разделяющей нас прозрачной стены. - Ты без всякой подготовки привел свою нежную романтичную жену на исповедь зверя?

- Мне не нужна ваша исповедь, мисс Шепард. А нежная романтичная девушка вашими стараниями все же умерла четыре года назад. В чем-то вы все, к сожалению, преуспели. - Расправив юбки, я села за стол напротив Мелиссы. Чуть повернувшись к мужу, попросила: - Оставь нас вдвоем, пожалуйста. - Ричард, нахмурившись, отрицательно мотну головой. - Дик, пожалуйста.

- О том, чтобы оставлять вас наедине, не было и речи, - Ричард исподлобья посмотрел на Мелиссу, с непроницаемым выражением лица следившую за нашим разговором.

- Разреши мне этот последний безумный каприз, - я попыталась улыбнуться, но улыбка получилась скорее грустной, чем просительной.

Муж долго смотрел мне в глаза, после чего отступил в коридор:

- Последний, Лиза. Ты сама это сказала.

- Последний, - подтвердила я.

Муж закрыл дверь, и в ту же секунду прозвучал тихий, задумчивый голос сидящей напротив девушки:

- Мне он никогда на уступки не шел. Знаешь, Лиза, - девушка выделила мое имя, называя так, как называли только родственники и близкие друзья и как не принято обращаться в аристократическом кругу, словно подчеркивая, что мы в какой-то степени близки - ведь у нас есть кое-что общее. Кое-кто общий. - Я множество раз жалела только об одном - что не могу убить тебя снова. Я была рядом с ним эти два года, но не я занимала его мысли. Трудно бороться за сердце мужчины с его умершей женой, ведь ее можно возвести в идеал, забыть о ее недостатках и продолжать любить уже придуманный образ. И Ричард продолжал любить свою идеальную нарисованную жену, даже когда был со мной.

Все это она проговорила ровным голосом, совершенно без эмоций, глядя мне в глаза.

Я покачала головой:

- Тебе не нужно было его сердце, разве нет? Вся значимость Дика для тебя заключалась в том, что его назначили отцом будущего короля.

- Ошибаешься, - поставив локти на стол, Мелисса устроила подбородок на сцепленных в полузамок ладонях. - Мне нужно было от Дика все, что он мог дать. Ребенок - только один пункт в списке, пусть и приоритетный, но только лишь один из.

Чуть поморщилась. Мне никогда не принять подобной расчетливости.

- Но только твоя смерть - несостоявшаяся, как оказалось, - вернула мне не все, на что я... наверное, да - надеялась, - словно размышляя, проговорила Мелисса, не замечая моей гримасы.

- Вернула? - переспросила я, поразившись тому, что собеседница использовала именно это слово.

- До твоего появления, Лиза, - объяснила девушка, склонив голову набок, - все было решено. Я с юности знала, какие роли отведены мне и Ричарду. Я даже научилась любить его. Мой отец долгое время подводил госпожу Луизу и лорда Девенли к мысли, что брак их детей - лучшее, что может случиться в их жизни. Он был выгоден обеим семьям. Стивен когда-нибудь должен был бы жениться на младшей дочери какого-нибудь уважаемого семейства с великолепной родословной, исполняя обязанности наследника, для Дика же идеальным вариантом становилась я - не имеющая братьев и сестер, но передающая старшему сыну все состояние Шепардов.

- Официальная версия, - с горечью усмехнулась я. Как же у них все было продуманно!

- Именно так, - кивнула Мелисса. - Впрочем, она была не так уж далека от истины - все титулы, недвижимость и деньги наследовал бы второй сын. Первенец получил бы гораздо больше.

- А если бы первой родилась девочка? - не удержалась от вопроса я. Ведь нельзя строить такие планы, не будучи в чем-то уверенным. А угадать, кто именно родится у Дика и Мелиссы первым - невозможно.

- Такого не случилось бы, - категорично опровергла мое предположение несостоявшийся регент. - Так же, как отец позаботился о том, чтобы у моей мамы не было сыновей, так же и я не допустила рождения дочерей.

- Не допустила бы? - с внутренним ужасом уточнила я, даже не желая в действительности слышать ответ.

- Нет, Лиза. Не допустила, - с пугающей меня мягкостью поправила Мелисса. - Двум девочкам я не дала прижиться внутри себя - им просто не было места в нашем плане.

Я широко распахнутыми глазами смотрела на сидящую напротив девушку, и не могла понять, какая из эмоций сейчас была главной: ужас, неверие, боль за нерожденных детей, желание собственноручно растерзать ее, безумное сожаление о Дике...

А потом я расхохоталась. Не до конца осознавая, что со мной происходит, просто истерически, до слез смеялась, уронив голову на сложенные руки. Нет, это невозможно. Так ведь просто не бывает. Я признаю, что выросла в тепличных условиях, что до двадцати одного года и не задумывалась о жестокости, которой в мире оказалось слишком много, но к такой больной циничности я оказалась не готова даже после четырех худших лет в моей жизни.

Мелисса спокойно наблюдала за моей истерикой и, когда я перестала всхлипывать, невозмутимо продолжила:

- Зелья бывают разные, многое зависит от компонентов. Особенно ценны те, которые заговаривались магами, преследующими определенные цели. Последним магом в нашей семье был прадед моего отца, и он позаботился о потомках на случай, если Пресветлые на несколько поколений оставят Шепардов своей милостью. В частности, он позаботился о том, чтобы женщины, которых сыновья приводили в дом, рожали наследников. Моя мать стала исключением - у нее была другая роль.

Я на несколько минут уткнулась лицом в ладони. Мелисса не мешала мне осмысливать услышанное, скользя безразличным взглядом по каменным стенам.

- Зачем ты мне все это рассказываешь? - я опустила ладони на стол, сжимая их в кулаки, чтобы не так была заметна дрожь.

- Это все равно есть в протоколах нашего... "разговора" с чтецом, а ты ведь хотела знать. Ты хотела получить ответы, иначе не пришла бы сюда.

- Я не хочу знать о тех ужасах, что натворила твоя семья, - я передернула плечами, сдерживая воображение и не позволяя себе представить, что еще могли совершить Мелисса и Даррел.

- Ах, да... тебя интересует вполне определенное... ммм... происшествие. - Я скрипнула зубами, услышав такое определение. Руки непроизвольно дернулись к прозрачной стене. Все, что они сотворили с моей семьей - всего лишь "происшествие"! - Но ведь это ты во всем виновата.

- Я? - Неприятно поражающие, шокирующие слова снова и снова продолжали звучать в этой тесной комнатке.

- Твое появление испортило выверенный за годы план, Лиза. И мне было больно, очень больно видеть, как ты уводишь Ричарда, как рушишь все, что мы с отцом успели построить. Самое меньшее, что я могла сделать - это причинить тебе такую же боль, - за холодным, даже отстраненным спокойствием я вновь увидела ненависть, яркими искрами мелькнувшую в темных глазах. - Прежде чем умереть, ты должна была испытать отчаяние, с которым мало что может сравниться. Вторым моим ударом, направленным на тебя, стал бесчувственный муж, как никогда раньше необходимый тебе в такой тяжелый момент. Весть о том, что ты беременна ребенком, который должен был быть моим первенцем и будущим королем, злила меня неимоверно, и я радовалась каждой секунде твоего страдания.

- Откуда?... - сдавленно выдохнула я, не сразу осознав даже, что по щекам катятся слезы. Безостановочные, горячие, соленые-соленые...

- Слуг всегда можно перекупить. Главное - знать, что им предложить. Твоя горничная - не помню ее имени - оказалась весьма полезным информатором. Рассказала мне о твоей возможной беременности, о твоем намерении обсудить счастливые подозрения с матерью. Она направляла и тебя, и тех двоих, что были наняты Люком, в парке, чтобы ты услышала именно то, что нужно. И она же старательно подводила тебя к мысли о побеге. И знаешь, что самое смешное? Ты поддалась. Если бы просидела те двенадцать дней, что действовало зелье разума, дома, мне пришлось бы искать другой способ избавиться от тебя. Но ты оказалась слишком внушаема. Твое недолгое исчезновение заставило меня понервничать - все-таки ты должна была умереть от рук "бандитов" в каком-нибудь переулке Четейр-Глэса, но собаки в Крейс-Эбене потом вполне порадовали, сделав всю работу за моих людей. В твоей смерти тогда никто не усомнился - в нее поверил и сам Ричард. Но он, как и ты, подвластен эмоциям: поглощенный горем и явными, в общем-то, доказательствами, он и не подумал проверять все с помощью магии. В этом и его, и моя ошибка. - Мелисса, словно выныривая из воспоминаний, на секунду прикрыла глаза и перевела на меня пустой взгляд. - А после тебя он изменился. Ричард по-прежнему оставался важен для нашего плана, но полностью принадлежать мне уже не мог. И ты не представляешь, Лиза, как я сожалею о двух вещах: о том, что ты тогда не умерла, и о том, что не удалось убить тебя сейчас.

Что ж, у меня не было причин сомневаться в ее искренности.

Не желая больше находиться в комнате с человеком, в котором под маской красивой девушки жил безжалостный зверь, я встала. И у самой двери меня догнало ее тихое:

- И если бы мне предоставилась возможность, я бы все повторила. Все, Лиза, включая то маленькое "происшествие". Только в этот раз убедилась бы, что ты действительно мертва.

Я нашла в себе силы не хлопнуть дверью, стараясь заглушить звенящий смех Мелиссы. А вот на что-то другое их уже не оставалось. Сделав пару шагов в сторону, я сползла по стенке на пол и заплакала. Это была уже не истерика, не судорожные рыдания. Это были просто слезы, которые облегчали боль, которые помогали успокаивать ужас, свернувшийся тугой змеей в груди, которые согревали...

Знакомые руки обняли, притянули к мужскому телу, погладили по волосам. Дик... Откуда он здесь? Ведь его не было, когда я выходила в коридор, я точно знаю...

- Тш-ш, лисенок, успокойся.

Я бы хотела, но не могла. Она ведь ни в чем не раскаивается, сожалеет лишь о том, что у них не получилось, что на последнем этапе - сорвалось. Ей не жаль тех жизней, что они уже отняли. Ей не было жаль тех, кого они еще собирались принести в жертву своему кровавому трону. Она не пожалела собственных дочерей! Это нельзя просто выслушать и забыть, подобное проходит через тебя, выворачивая душу. И ее холодное безразличие... Меня она ненавидела, но об остальном рассказывала с равнодушием, замораживающим кровь. Исповедь зверя... Я действительно была на исповеди зверя...

Встреча с Даррелом уже была не нужна. Его слова больше не имели значения, они вряд ли бы отличались в лучшую сторону от того, что я слышала несколько минут назад. Это было бы бесполезной пыткой.

Ричард, осторожно придерживая меня под руки, помог подняться и завел в ближайшую комнату, точную копию той, из которой я вышла. Опустилась на стул, сжав ладонь Дика и не отпуская его от себя.

- Не стоило оставлять тебя с ней, - муж большим пальцем вытер слезы со щеки, но им на смену тут же побежали новые.

Я мотнула головой:

- Стоило. И спасибо за то, что позволил мне самой разобраться с моим прошлым. Просто я не ожидала, что это будет так больно.

- Это пройдет, - родной, нежный голос, полный сочувствия и боли за меня.

- Я знаю, - кивнула, прижавшись мокрой щекой к его ладони. - Скоро это пройдет. А пока... побудь со мной, не уходи никуда. Не хочу оставаться с этим один на один.

- Не останешься, - пообещал Дик. - Может, выпьешь воды? Поможет успокоиться.

Замерла, прислушиваясь к себе, и неуверенно кивнула - чтобы через секунду вздрогнуть от неожиданности, увидев практически перед лицом зависший стакан. Странно, а я думала, что привыкла к магии рядом с собой.

Выпив почти всю воду за раз, почувствовала, что мне действительно стало легче.

- Успокоилась? - Снова кивнула в ответ. Ричард поднялся на ноги и потянул меня за собой: - Хочешь сделать что-то еще или поедем домой?

- Домой. Не желаю больше сталкиваться со всем этим. Вот только... разве у тебя есть время возиться со мной? Шепарды задержаны, что не могло не вызвать вопросы и волнения у аристократии... Кто-то из штабных, имеющих влияние мятежников все еще на свободе... У тебя сейчас наверняка множество забот и проблем.

- А еще у меня есть старший брат, на которого все это можно оставить.

- Нельзя, - я покачала головой. - Из-за меня тебе и так слишком часто приходилось пренебрегать своими обязанностями.

- Лиз, - Дик остановился посреди коридора и за плечи развернул меня к себе. - Ты всерьез полагаешь, что один день без меня станет для управления катастрофой? Что некому съездить по адресам, что выдали Люк и Даррел? Что среди тайной стражи нет никого, кто распускал бы нужные слухи в салонах самых отъявленных сплетниц?

- Этих "одних дней" было слишком много. К тому же вы со Стивеном сами много раз говорили о том, что без вашего присутствия все развалится, - буркнула я тихо, только из упрямства - продолжать спор уже не хотелось.

- У меня достаточно помощников и заместителей для того, чтобы управление обходилось без моего каждодневного присутствия. Во дворце со всей бытовой мелочью вполне справится Террей, ничего из-за того, что решение серьезных проблем отложится до моего возвращения, не рухнет. День без меня и Стивена этому мальцу пойдет даже на пользу. А вот жена у меня одна, и я точно знаю, кому я сейчас нужнее.

Строгим тоном и серьезными глазами, ожидающий от меня вполне конкретного ответа, Ричард напомнил мне домашнего учителя географии и истории. Я невольно улыбнулась:

- Я поняла тебя, Дик. Больше не буду спорить.

Муж неверяще распахнул глаза, и через мгновение до этого сжатые губы расползлись в широкой улыбке:

- Неожиданно, а потому - вдвойне приятно слышать от тебя такое. - Дик наклонился ко мне: - Будешь произносить эти слова почаще?

Глаза Ричарда блестели насмешливым ожиданием, завораживая, и я даже не сразу осознала смысл вопроса. Но, когда поняла, о чем меня спросил любезный муж, подалась ему навстречу, почти коснувшись губ, и прошептала:

- Не дождешься, - после чего отступила на шаг, склонив голову и ожидая его реакции.

Застывший на несколько мгновений Ричард, моргнув, смерил меня с ног до головы обиженно-возмущенным, с таящимися в глубине смешинками, взглядом и коротко, хрипло рассмеялся.

- Чертовка ты, Лиз, - сообщили мне, беря под руку и мягко увлекая к выходу.

Зевнув, я возразила:

- Лисенок. Рыжий и пушистый.

- И это тоже, - не стал спорить муж. - Маленькая хитрая лиса.

В экипаже, стоило ему лишь немного отъехать от управления, почувствовала, как меня клонит в сон. И это было странно. Сильный всплеск эмоций часто опустошает и оставляет без сил. Но ведь не настолько же? Дик обнял меня за талию и притянул к себе, шепнув в волосы:

- Спи уже, рыжая и пушистая.

Мгновенно всё поняв, пихнула мужа локтем в бок, после чего постаралась удобнее устроиться в его руках, прижавшись теснее и положив голову на плечо. Сдавленное "Ох!" вызвало сонную довольную улыбку. Напоследок пообещав себе разобраться с Диком, подсунувшим мне успокаивающее зелье с очень уж сильным эффектом, я заснула.

Не знаю, заранее он придумал все это или воспользовался ситуацией, но возможности продолжить свои действия по приручению жены Дик не упустил.

Ощущения при пробуждении были непривычными, давно забытыми, но при этом какими-то родными и правильными. Замечательно. Сначала я начала просыпаться в его доме, потом - в одной постели с Диком, сейчас - прижимаясь щекой к его груди и чувствуя обнимающую меня руку... И я не понимала, как мне к этому относиться. Я действительно привыкла к Дику за прошедшие полгода, вспомнила, каково это - когда рядом с тобой кто-то есть, когда не приходится выживать, когда не нужно ежесекундно оглядываться назад и продумывать каждое следующее действие. Все, что происходило в последнее время, казалось приятным, легким и в чем-то волшебным, но...

Всегда есть какое-то "но".

Так сильно я не сомневалась, даже будучи невестой, которым положено волноваться и менять свои решения трижды в минуту. Наверное, потому, что тогда я была влюбленной, наивной девочкой, которая ничего не знала о жизни. К настоящему моменту оказалась, что о жизни я знаю все так же мало, а вот о боли и предательстве... Их было слишком много, и мне трудно впустить кого-то в свое личное пространство, в свою жизнь. Несмотря на то, что - в противовес моему отношению к Дику годичной давности - сейчас он вызывает положительные эмоции (ну, почти всегда), твердой уверенности в том, что мне нужно то, что он мог предложить, у меня нет.

Ладонь Ричарда скользнула вверх по моей руке к распущенным волосам. Чувствуя легкие массирующие прикосновения, я расслабилась и позволила себе отложить решение давно назревшего вопроса еще ненадолго. Еще совсем немножко этого волшебства, этого чувства чьей-то заботы, защищенности.

- Вот так-то лучше, - в голосе Дика отчетливо слышалась удовлетворенная улыбка, - а то не успела проснуться - и сразу за неприятные мысли.

Не скажу, что они неприятные, Дик, скорее - нелегкие. Но своему догадливому мужу этим признанием я настроения портить не стала. Для этого у меня есть другой повод.

С неохотой открыв глаза, заметила, что за окном все еще достаточно ярко светит солнце - значит, недолго проспала. Приподнявшись на локте и заглянув мужу в глаза, задумчиво пробормотала:

- Что-то тот факт, что об этом "лучше" ты знаешь гораздо больше меня, особенно в вопросах, так или иначе связанных со мной, начинает казаться пугающим.

Дик даже не стал утруждать себя попыткой изобразить виноватого раскаивающегося мужа. Протянув руку, он поправил сползший с моего плеча рукав и поинтересовался:

- А разве я оказался неправ?

Захотелось зарычать и ударить лежащего передо мной мужчину, но я сдержала глупый порыв, сев и скрестив под помявшейся юбкой ноги:

- Прав, - не стала отрицать очевидного я. - Разговор с Мелиссой повлиял на меня куда больше, чем я могла ожидать, и успокоиться было необходимо - хотя бы для того, чтобы без слез покинуть управление, - но для этого совершенно не обязательно было опаивать меня.

- Я выбрал самый простой и быстрый способ, - муж, также не желая продолжать разговор лежа, сел в кровати, спустив одну ногу на пол и оказавшись ко мне полубоком, из-за чего его взгляд стал казаться более тяжелым. - У моей жены истерика после встречи с сумасшедшей убийцей - что я должен был предпринять?

- Поговорить. Предложить мне вариант с успокаивающим зельем.

- Ты бы не согласилась.

- Возможно. А возможно, приняла бы твою помощь.

- Ты и без добровольного согласия неплохо выспалась, - бросил Дик, отворачиваясь.

Пресветлые! Его невозможно переубедить! Фыркнув, слезла с кровати, желая оказаться в своей комнате, подальше от мрачного мужа.

- Ужин я попросил накрыть в столовой внизу, - услышала я, открыв дверь. - В семь, и не опаздывай.

Мм, новые комнаты? Люди вокруг? Великолепно! Трапеза в компании с хмурым Ричардом и продолжение неприятного разговора? Уже хуже. Мелькнула мысль, что сейчас - самый подходящий момент для того, чтобы снова исчезнуть из его жизнь, но я отмахнулась от этого трусливого варианта. Один раз я уже сбежала, поддавшись эмоциям и не пожелав поговорить. В этот - хочу исправить свою ошибку. Теперь я хочу закрыть за собой дверь, решив все проблемы и не оставляя недосказанностей.

К ужину спускалась, полная опасений и желания шмыгнуть обратно в спальню, пока никто не увидел. Было странно вот так, без сопровождения Дика или Стивена, ходить по дому, и не отводить слугам при этом глаза, а с гордо поднятой головой шествовать мимо них, пытаясь выглядеть так, словно имею на это полное право. По закону, я его, в принципе, действительно имела, но вот внутри такой уверенности не ощущала. Эмоции больше всего напоминали те, что я испытывала при проникновении в этот дом несколько месяцев назад - словно я воришка, разгуливающая по чужому особняку. Неприятное, раздражающее чувство, которое только распаляло мое плохое настроение.

Слуги, хоть и не глазели в открытую, столпившись в холле, рассматривали меня через щели приоткрытых дверей. Из-за этих любопытных, изучающих, в чем-то опасливых взглядов хотелось передернуть плечами, словно сбрасывая насекомое - настолько они чувствовались на коже.

Прищурив глаза и закусив изнутри щеку, я ускорила шаг, резко затормозив у стоящего рядом с открытыми дверьми в столовую мистера Доусона. Он оправдывал славу всех дворецких, оставаясь невозмутимым и вежливым:

- Леди Девенли, прошу сюда. Лорд Ричард уже ожидает вас внутри.

Я на короткое время замешкалась перед этим уже немолодым человеком, на дне глаз которого все же плескалось любопытство, которое он тщательно скрывал и не имел права показывать - не по чину, и мне стало стыдно. Вспомнились вдруг собственные слова про необходимые жертвы на заданиях, подобных моему, собственные мысли о том, что дворецкий имеет плохую привычку в середине ночи обходить дом - а потому может этой жертвой стать. Покраснев, торопливо прошла мимо него, пробормотав:

- Благодарю, мистер Доусон.

Мама, наверное, за такое поведение долго бы читала нотации, напоминая, что в любой ситуации нужно оставаться леди, достойной как фамилии отца, так и фамилии мужа, что ни перед кем - и в том числе слугами - я не имею права показывать свою слабость, что аристократка никогда не забывает про манеры и этикет. И в другой жизни я прониклась бы, исправилась, сейчас же... Я отвыкла от этого, улицы и весьма сомнительные места, где я пыталась заработать себе еду, быстро выбили из меня с детства прививаемые привычки и правила поведения. И уже не было желания возвращаться ко всему этому. Руками я, конечно, есть не стала - хотя и такое случалось, особенно поначалу, - но и задирать нос, демонстрируя свое дворянское происхождение, больше не хотела. Еще утром я разговаривала с аристократкой, представительницей одной из пяти древнейших семейств Ан-Риох-Даонны, высшей знатью... И не увидела за блеском титулов и происхождения ничего, кроме гнили и тьмы. Так есть ли смысл быть такой же высокомерной и "хорошо воспитанной", если действительно хорошее воспитание и человеческая мораль уже ничего не значат?..

Ох... не время думать сейчас о том, что от аристократки во мне осталось только имя. Нужно вспомнить о другом - откладывать вопрос о моем присутствии в жизни Ричарда больше нельзя.

Дик ожидал моего появления, стоя у окна. Мистер Доусон закрыл двери за моей спиной, на какое-то время оставляя нас с мужем наедине, и я снова почувствовала трусливое желание сбежать от него, так ничего и не выяснив - Ричард оставался таким же мрачным и раздраженным. Окинув неодобрительным взглядом мой наряд - не знаю, что дернуло меня надеть на первый свой "официальный" ужин брюки, - он протянул руку к тонконогому круглому столику у окна и позвонил в колокольчик, после чего приглашающе махнул рукой:

- Прошу. Ужин сейчас принесут.

Мы никогда еще не ужинали в таком напряженном молчании: Дику не хотелось давать объяснений своим действиям, я же ощущала каждый любопытно-настороженный взгляд, брошенный снующими с подносами слугами. И если я старалась закончить как можно быстрее, муж не торопился. Несмотря на мое возмущенное сопение и требовательное покашливание, он даже не подумал пойти навстречу. Обиделся. Не желает признавать себя неправым. Хотя впору на его самоуправство обижаться мне.

Отставив бокал с водой и звякнув приборами на отодвинутой тарелке, я откинулась на спинку стула, демонстративно постукивая ногой по полу. От нечего делать стала рассматривать столовую, которой во время еды не уделила ни секунды внимания.

Светлое, просторное помещение, используемое, по всей видимости, нечасто. Центральное место занимал стол - массивный, на шести ножках, способный вместить за собой более двух дюжин человек и накрытый только для нас с Диком. Вдоль стен, безо всякой системы, но на удивление гармонично, были расставлены маленькие кованые столики со светлыми столешницами, такие же, как и тот, что стоял у окна с колокольчиками для вызова прислуги. На каких-то из них стояли цветочные композиции, на других - графины с напитками в окружении бокалов. По обоям в широкую полоску, на которых сменяли друг друга нежно-зеленый и теплый бежевый, взгляд скользил легко, его не раздражали даже разбросанные чьей-то небрежной рукой по всему полосатому полотну золотые короткие линии, вспыхивающие, когда на них попадал солнечный луч из трех высоких окон по правую руку от меня. Пол выложен также светлым деревом, и мне жалко слуг, которым приходится поддерживать его в таком идеальном состоянии. Темными пятнами в этом царстве светлых тонов были двери: одна - за моей спиной, для прислуги, другая - за спиной Дика, ведущая в гостиную, где можно было провести послеобеденное время за неторопливыми разговорами, утонув в мягком кресле с бокалом вина в руке.

- Понравилась столовая?

Я вздрогнула, услышав голос мужа, и перевела взгляд на него:

- Понравилась бы, если бы не было так... безлико и необжито.

- Эта столовая практически не используется, - пожал плечами муж.

- Я знаю, - кивнула, - ты никогда не приглашаешь гостей в этот дом. Почему?

- Какие-то бумаги я в любом случае храню здесь - это неизбежно. Таким воришкам, как ты и твой бывший напарник, до них не добраться - сейф защищен моей кровью, никакие ключи-артефакты не помогут. Но на приеме в собственном доме и я, и бумаги становимся более уязвимыми - толпа, алкоголь и атмосфера расслабленности могут сослужить плохую службу. Когда гости здесь появляются поодиночке, мне гораздо легче все контролировать.

И это является одной из проблем - его стремление контролировать.

- Паранойя, необходимая придворному магу для сохранения своей жизни и секретов короля? - я усмехнулась, склонив голову на бок.

- Можно назвать и так. - Дик сделал глоток и отставил бокал. - Пойдем?

Я поднялась из-за стола, в некоторой растерянности переводя взгляд с двери в холл на дверь в смежную гостиную и не зная, какая из комнат этого особняка будет выбрана для дальнейшего разговора. Ричард, сделав шаг в мою сторону, по привычке хотел взять меня за руку, потом отступил и просто кивком предложил следовать за ним, проводив в гостиную напротив столовой. Через холл я проходила, снова сдерживая желание передернуть плечами, сбрасывая любопытные взгляды. Слугам больше заняться нечем, кроме как разглядыванием меня? Или виной неуютным ощущениям просто мое разыгравшееся воображение?

Впрочем, когда дверь закрылась, я почувствовала себя легче. Воображение если и сыграло свою роль, то очень незначительную.

- Ну так что? - поинтересовался Дик, устраиваясь в кресле. - Хочешь обсудить мое возмутительное поведение?

- Знаешь, пожалуй... нет, - чуть помедлив, ответила я, обводя взглядом комнату и с разочарованием отмечая, что она является почти точной копией хозяйской Зеленой гостиной наверху, за исключением цветовой гаммы - здесь преобладали сиреневые и белые оттенки - и пианино, место которого здесь занимали этажерки с цветущей зеленью, между горшками которой приютились статуэтки самых разных форм и размеров. - Я бы хотела окончательно разобраться с тем, что творилось в моей жизни в последние четыре с лишним года.

- Рассказа Мелиссы тебе было недостаточно? - полюбопытствовал муж, подняв брови.

- Если не сосредотачиваться на мелочах, ее слов вполне хватает. Но есть несколько вопросов, которые меня заинтересовали. - Я опустилась в кресло напротив, скинув домашние туфли и забравшись в него с ногами.

- Например?

- Например, моя семья. Ответ на вопрос "За что?" я услышала. Хочу понять, почему с такой жестокостью.

- Хочешь понять логику убийцы? - с каким-то отстраненным спокойствием уточнил Ричард.

- Хочу понять, почему мои родители, младшие брат и сестра так страдали, - отрезала я.

Дик, откинув голову на спинку и закрыв глаза, пробормотал:

- Она наказывала не только тебя, но и их тоже. За то, что ты родилась, за то, что позволили тебе стать моей женой. Решила, что должна отомстить и им.

- А Кристи и Алекса? По той же причине? - прищурилась я, чувствуя, как во мне снова просыпается злость.

- Не знаю. Это то, что рассказала на допросе Мелисса. Скорее всего, дети просто попались под руку, хотя вряд ли в своем стремлении причинить тебе боль она оставила бы в живых тех, кого ты любишь.

Я глубоко вдохнула и медленно-медленно выдохнула, успокаиваясь. Ненависть к этой девушке скреблась внутри, требуя выхода, но мне не на чем было сорваться: Дик, несмотря на то, что разозлил меня сегодня, не заслуживал того, чтобы принимать удары за чужие поступки. Поэтому я старательно загоняла эмоции вглубь, пока не поняла, что смогу продолжить разговор, не сорвавшись на рычание.

- Как Шепарды вообще узнали о том, что их экземпляр "Предписаний" отличается от оригинала?

- Случайно, как такое обычно и случается. Любовницей Маркуса Шепарда - прадеда Даррела и последнего мага в их семье - была жена главного смотрителя королевских архивов. Ее муж в постели проболтался этой леди, что ради интереса сравнил копии и оригиналы некоторых документов - и нашел множество... несоответствий. Та, в свою очередь, поделилась новостью с любовником. А уж Маркус не мог не обратить внимания на такую информацию. Шантажом и угрозами он заставил смотрителя переписать для него недостающие части - и многое понял. Истоки заговора, скорее всего, стоит искать именно в том времени: он зародил идеи смены правящей династии в сознании сына, в таком же духе воспитал и внука, который вырастил потом идеальных исполнителей - Даррела и Мелиссу. Создал и завещал потомкам многое, в том числе зелья и предметы с наложенными на них заклинаниями, которые усилили свои свойства после его смерти.

- Кстати, об этом, - прервала я мужа. В дальнейших пояснениях касательно Маркуса Шепарда нужды не было. - Как ты мог допустить беременность Мелиссы? Дважды?

К моему удивлению, Дик, кажется, смутился. По крайней мере, он заерзал в кресле, меняя позу, и, прежде чем ответить, некоторое время смотрел в окно на сумеречную улицу - за стенами теплого дома начинался дождь.

- О своем обучении магии я рассказывал довольно мало, в основном все истории были из Королевского Университета, но, чтобы ты поняла меня, я должен начать с самого начала. Обучать молодых магов начинают лет в пять-шесть - в зависимости от того, кто из наставников имеет возможность взять учеников. Сначала просто учат чувствовать силу, контролировать ее, взаимодействовать с ней, чтобы не разрушить все вокруг - способность колдовать во много зависит от эмоций, - я кивнула, вспоминая маленькие зимы в моменты, когда Дик выходил из себя, - хотя они и не являются определяющим фактором. Потом идут простейшие заклинания - световые шарики, вызов ветра, подогрев воды - то, что не требует больших затрат энергии и не доведет маленького волшебника до истощения. С годами силы растут, заклинания усложняются. И есть одно, которое входит в обязательную программу и вводится в тот момент, когда, кроме игрушек, у учеников появляются и иные интересы, когда начинается первый этап взросления. Противозачаточное заклинание должно стать едва ли не основной привычкой мага. И его практически невозможно обойти.

- Практически?

- Такое под силу только другому магу, но никто из нас не будет так рисковать своей семьей и свободой. Когда-то давно, в довольно жесткой форме, я тебе сказал, что значит заполучить ребенка от человека с волшебной силой. Только ненормальный будет давать другим возможность обойти собственную защиту.

- Шепардов трудно назвать нормальными, - пожала плечами я. Дик согласно кивнул.

С этим вопросом тоже все стало ясно: Ричард, привыкший к тому, что заклинание действует всегда, не допускал и мысли, что против него возможна такая диверсия.

- Тогда почему забеременела я?

Дик зашипел и отвел глаза:

- Что тебе стоит выбирать вопросы полегче? Еще одна случайность.

- Слишком много случайностей в нашей с тобой истории, не находишь?

- Тем не менее. Заклинание действует два месяца, после чего требует обновления. С тобой мы несколько раз оказывались в зоне риска - иногда (довольно часто) я забывал о подобной необходимости.

- Разгильдяй! - раздраженно выдохнула я, поражаясь его беспечности. - Дик, тебе не шестнадцать лет было! В двадцать пять вполне можно научиться следить за такими вещами!

- С Мелиссой я об этом помнил, - мягко произнес он, снова глядя мне в глаза. - Она не была способна заставить меня забыть обо всем на свете, как это получалось у тебя.

Это прозвучало слишком... интимно: тихий, проникновенный голос, откровенные слова, знакомый жаркий блеск темных глаз. Закусив губу, я склонила голову и отвернулась. Не время сейчас напоминать мне об этом!

- Не уводи разговор в сторону, - потребовала я, снова встречаясь с ним взглядом и старясь говорить как можно тверже.

- Как пожелаешь, - отступил Ричард. - Но от этой темы тебе все равно не убежать.

- И все же я предпочту для начала разобраться с теми вопросами, что еще остались, - неловко поднявшись, наступила на край штанины и едва не упала. Резко вздохнув, восстановила равновесие и нащупала босой ступней домашние туфли. Дик, дернувшийся мне на помощь, вновь расслабленно откинулся на спинку.

- Что будет с Шепардами? - спросила я, отойдя к этажеркам.

- Их и высшее руководство мятежников казнят. Без подробностей, но аристократия узнает об их измене.

Кивнула, проводя пальцем по фигурке какой-то большой кошки - белая, она не давала возможности точно определить вид. Да мне это было и не важно - статуэтка была всего лишь способом отвлечься от собственных эмоций. Холодный фарфор аккуратных заостренных ушек легко уколол подушечку, и я вспомнила кое о чем еще.

- А что с чтецами и артефакторами, работавшими на мятежников?

- Артефакторы пойдут под начало королевских мастеров и надзор тайной стражи. С чтецами сложнее. Мужчина поддерживал идеи Даррела, поэтому разделит его участь. Что касается женщины, Кары, мне сложно сейчас ответить однозначно. Проверить ее слова о том, что она была вынуждена подчиняться из-за своих детей, которых забрали на "воспитание" в загородный дом Шепардов, мы не можем - чтецы не могут воздействовать друг на друга, но и казнить вместе с остальными тоже не выход: дети действительно живут в поместье, Даррел подтвердил. Оставить ее на службе в управлении нет возможности: какое-то время она была вне системы, ей нет полного доверия. Скорее всего, ей позволят жить где-нибудь в глуши вместе с ее семьей под присмотром других чтецов и стражников.

Наверное, это будет наилучшим выходом. Я помнила ненависть, с которой Кара смотрела на Люка. Она действительно могла помогать мятежникам и Шепарду-старшему не по своей воле, но долгое время она находилась вне закона - и это не могло не отразиться на ее мировоззрении.

Но меня радует то, что не будет отобрана еще одна жизнь.

- Хочешь узнать что-то еще?

Большекрылая птица на верхней полке подмигнула мне блестящим глазом, и я решилась:

- Нет. С этой историей и этой частью моего прошлого я закончила.

- И это значит... - Дик снова поднял бровь, с требовательным интересом глядя на меня.

- Это значит, что я больше не убегаю от разговора, который тебя так интересует.

- А тебя он не интересует? - Кажется, Дика задело подобное предположение.

- Меня он больше напрягает, - призналась я.

- И чем же? - Муж, легко поднявшись, прошел мимо меня к окну. Прислонившись к подоконнику, задел спиной несколько бутонов, во все стороны торчащих из вазы, но не обратил на это внимания. Взгляд его потяжелел.

- Тем ответом, что я вынуждена тебе дать.

Вопроса никто не озвучивал, но он уже долгое время висел между нами. Останусь ли я с мужем? Вернусь ли в семью, ту единственную, что у меня сохранилась? И хотя мне иногда очень хотелось ответить так, как этого желал Дик, этого сделать я не могла.

- Отрицательный? - напряженно спросил Ричард, подобравшись.

- Уклончивый, - не подтвердила я его худшие подозрения. Вот только не знаю, хорошо ли это... - Мне нужно время.

- У тебя его было мало? - Он скрестил руки на груди, сжав губы.

- Не так, - я качнула головой. - Единственным, кого я видела на протяжении четырех месяцев, был ты. Лишь недавно в моей жизни начали появляться другие люди, но центральное место по-прежнему принадлежало тебе. Это совершенно точно не способствует принятию взвешенного, обдуманного решения, а я не хочу больше доверять эмоциям.

Дик не ответил. Развернувшись, снова вперился взглядом в мокнущую под дождем улицу. Напряжение, которое исчезло на время отвлеченного разговора, вернулось вновь. Обхватив себя руками, потерлась о плечо щекой. В чем-то я чувствовала себя виноватой, но это чувство я прогоняла подальше. Я была почти уверена в том, что позже дам Ричарду тот ответ, который он хотел услышать от меня сегодня, но для начала хочу понять все для себя. И если я решу вновь соединить нашу семью, это будет действительно продуманный, взвешенный шаг, а не сиюминутный порыв под властью эмоций. К тому же таким образом я откажу сама себе в возможности обвинить кого-то в неправильности подобного выбора, когда мы с Диком в очередной раз поссоримся. Ведь в таком случае наша жизнь будет не сплошным розовым облаком, как было раньше, а попыткой двух взрослых людей построить совместное счастье, сопровождаемой столкновениями взглядов и характеров.

Уезжая от него сейчас, я хочу понять, много ли потеряю, отказавшись от Ричарда совсем. Если останусь сегодня с ним - всю жизнь буду думать, что при любом другом развитии событий я могла бы быть более счастлива. А жизнь, полная сомнений, мне не нужна.

- Я тебя не понимаю, - наконец произнес муж, все так же стоя ко мне спиной. - Чего ты хочешь от меня?

- Чтобы ты отпустил меня. Не лишая возможности вернуться.

- Эгоистично, Лиз.

- Знаю, - подойдя к Ричарду, мягко прикоснулась ладонью к напряженному плечу. Он едва заметно вздрогнул, и я вздрогнула вслед за ним, снова ощущая укол вины. - Позволь мне ненадолго вернуться домой, в... Литен-Боссет, - запнулась, произнося название родной деревушки. До сих пор не уверена, что это правильное решение, что в родительском доме меня не будут преследовать призраки, но это в любом случае лучше, чем окунуться в нескончаемый поток счастливых воспоминаний, которыми полон наш дом в Четейр-Глэсе.

- Я тебя не держу. Ты свободна делать все, что хочешь.

- Дик, - сокрушенно пробормотала я, подходя еще ближе. - Перестань отгораживаться и попытайся понять причины, которыми я руководствуюсь, прося время на раздумья.

Ричард аккуратно снял мою руку со своего плеча и отошел. Остановился лишь у самой двери и, оглянувшись на меня, сказал:

- Я не желаю их понимать, Элизабет, хотя бы просто потому, что не вижу смысла в твоей затее. Признаю, что вечер закончился совсем не так, как я ожидал, и у меня сейчас нет желания становиться твоим персональным чтецом душ. Если ты хочешь уехать, повторяю еще раз - я тебя не держу, можешь хоть сейчас подняться к себе и начать собираться. Свою помощь, извини, предлагать не буду. Не то настроение.

- Ричард - я сделала шаг в его сторону, но муж отступил:

- Извини, Лиз, поговорим завтра.

Глядя на опустевший дверной проем, присела на подлокотник ближайшего кресла. Что ж, я тоже ожидала других итогов от этого вечера. Мы оба повели себя неправильно, но было поздно уже что-то переигрывать.

Я долгое время сидела на подлокотнике, поглаживая пальцами мягкую обивку и следя за дождевыми каплями, стекающими по темному стеклу. Мыслей как таковых не было - лишь невнятный сумбур из эмоций, отдельных фраз и мутных картинок.

А потом, резко подскочив, побежала в свою спальню и снова сделала то, чего обещала себе не делать - сбежала. Собирать вещи? У меня их не было практически. В сумочке, оставшейся после посещения театра и небрежно заброшенной на дальнюю полку в гардеробной, сохранилось несколько монет. На то, чтобы нанять карету, хватит. Остальное, как и настоящие документы, заберу из банка. А там...

Посмотрим, что задумали Пресветлые на мой счет. Надеюсь, что наши с ними планы совпадут.

Эпилог.

Вернуть себя "в мир живых" оказалось не столько сложно, сколько... страшно. Я готовилась ко всему: к многочасовым допросам, к испытаниям магией, к вызову знавших меня людей и даже к тому, что Наместник Четейр-Глэса не постесняется вызвать Ричарда. Но очередного столкновения с чтецом душ я не ожидала. А ведь действительно, как иначе быстрее и точнее подтвердить или опровергнуть мои притязания на роль умершей Элизабет Гордон Девенли? Ведь отказаться я не смею, если хочу вернуть назад свою жизнь, свой дом и свое имя.

К моему облегчению и даже радости, чтец, присутствовавший при нашем разговоре с Наместником Вилдером, не выходил за очерченные границы дозволенного. Он видел наверняка гораздо больше того, что я рассказывала, но, во-первых, не спешил информировать об этом моего собеседника, и, во-вторых, не вытаскивал из меня воспоминания, причиняющие боль. Он просто подтвердил правдивость моих слов - и покинул кабинет. И я была ему действительно благодарна: того, что я пережила полгода назад с чтицей Карой, я не пожелала бы и... нет, врагу пожелала бы - я не святая. А Наместнику Вилдеру, изумленному и мысленно сочиняющему письмо моему мужу, ничего не оставалось, кроме как признать меня живой и настоящей Лизой и выдать собственноручно подписанное верительное письмо, подтверждающее подлинность подающего его лица, прежде считавшегося погибшим. Правда, наверное, я оказалась единственной женщиной, не солдатом, которая имеет на руках такую бумагу даже не в послевоенное - мирное время.

Но, как бы то ни было, теперь я на законных основаниях могла вступить в наследование дома и сбережений моих родителей, которые после моей "смерти" перешли к Дику. Почти сбывалась моя мечта: отомстить, отпустить всё то темное, что преследовало меня эти четыре года, и поселиться в домике в какой-нибудь деревушке. Я никогда не думала, что это получится так, но я не в обиде на Пресветлых. Им, Пятерым, наверняка виднее, какая судьба должна быть у каждого их творения.

Отложив книгу, я посмотрела в окно. В который раз за последние десять минут. Пейзаж за стеклом вряд ли мог порадовать красотой или живостью, но меня это не волновало. Просто так сидеть в кресле и видеть не задернутые шторы, а небо, пусть и затянутое тучами, деревья, пусть и укрытые шапками не желавшего таять снега, и крадущегося по крыше пустой конюшни кота, прибившегося к моему дому пару месяцев назад, - порой это было почти болезненной необходимостью. Я знала, что едва ли в моей жизни еще раз возникнет ситуация, в которой я несколько месяцев проведу сначала в каменном мешке под столичным особняком, а потом - в постоянно отрезанной от окружающего мира комнате, но ничего не могла с собой поделать: мне нужно было постоянно видеть жизнь за окном. Пусть сначала увядающую, потом - и вовсе замеревшую на какое-то время, но все-таки жизнь.

И она была там, за стенами моего дома. И она появилась здесь, внутри. Первые недели были наполнены призраками прошлого, мне казалось, я переоценила свои возможности и силы, решив вернуться в Литен-Боссет. За каждым углом мне слышался смех Кристи и возмущенный писк Алекса... В гостиной я постоянно ожидала увидеть маму, с улыбкой сидящую в кружке местных дворянок и обсуждающую с ними последние новости за чашкой чая... Выглядывая в окно, видела отца, готовящего свои драгоценные яблони к зиме... И каждый раз ударялась в слезы, понимая, что всего этого нет и уже не будет.

Спасала меня миссис Патем, одинокая бездетная вдова, не побоявшаяся жить в доме Гордонов и кашеварить для непонятно откуда взявшейся хозяйской дочки, которая должна была вроде как умереть. Ее не пугало то, что произошло в моем доме меньше пяти лет назад. Нет, то, что случилось тогда, было действительно страшно, и у каждого в той или иной мере сохранились воспоминания об этом ужасе, но миссис Патем потеряла мужа и двоих своих детей, она знала, что такое жить после этого одной и как тяжело без поддержки усмирять призраков прошлого. Она помогала мне, ни словом, ни действием не выдавая раздражения от моих частых поначалу истерик. Единственным, чего эта женщина не понимала, было то, что рядом со мною нет Дика. По ее мнению, муж обязан быть с женой в этот момент. И в любой другой ситуации я бы с ней согласилась. Но не сейчас.

Иногда мне действительно хотелось вернуться обратно в Грейн-Аббэн, под его защиту, позволить обнять себя, услышать, что все будет хорошо. Но... не могла. Я сбежала от него, чтобы принять решение самостоятельно, я не могу позволить воспоминаниям сделать себя зависимой от его заботы. Ричард защитил бы меня от собственных призраков, да. Оградил бы от всего этого, мог бы спрятать даже от всего мира, но это было не тем, что мне нужно. Я не могу начать новую жизнь, если сердце все еще живет прошлым.

Я думала, моим последним шагом, завершающей точкой во всей этой круговерти из лжи и убийств станет разговор с Мелиссой. Ошибалась. Последний шаг - вот он: необходимость отпустить своих родных, открыть сердце для чего-то другого, кроме тоски по ним. И справиться с этим я должна сама.

И, наверное, справилась. Страдать вечно не может никто, не стала исключением и я. Тиски горечи и глухой боли постепенно разжимались, давая мне возможность открыть для себя окружающий мир и самой открыться ему. Я по-прежнему оставалась для жителей Литен-Боссет непонятным явлением, которое старались обходить стороной, но и я не стремилась броситься в людскую пучину. У меня появились те, кто был рядом со мной, кто был мне дорог, остальные казались лишними. Были Элина и Мелли, жизнерадостные и веселые - порою даже слишком - сестры, не побоявшиеся работать в моем доме горничными. Их родители переехали сюда, к границе, почти сразу после моего побега, когда отношения с Карнеллом стали слишком натянутыми и грозили обернуться войной: у отца - военного врача - не было возможности не повиноваться приказу. Жена последовала за ним, девочки, естественно, тоже. Хвала Пресветлым, никто из них не пострадал, когда начались столкновения, и хвала скептичному и разумному взгляду на жизнь мистера Рирда, увидевшего во мне просто одинокую девушку, которой сложно одной содержать рассчитанный на большую семью дом, а не творение Проклятых Темных Богов, как иногда шептались в деревне.

У меня была Арлин, лучшая подруга, без сомнений впустившая меня в свою жизнь, и двое ее очаровательных детей. Этьена, старшего сына, я знала еще до своего побега, и он очень напоминал мне Алекса своей непоседливостью и живостью. Рождение Талиры, дочки, я пропустила, но за эти шесть месяцев наверстала упущенное, проводя с трехлетним ангелом так много времени, как это было возможно. Нейтон, глава семейства, шутил, что на меня уже жалуются няни из-за того, что я постоянно отбираю у них подопечную, сам же он начинает задаваться вопросом, а нужны ли ему вообще эти няни, если рядом с девочкой практически всегда можно увидеть рыжеволосую подругу Арлин.

И у меня бывали гости. Нечастые и неожиданные, но от того не менее желанные. За зиму несколько раз "заглядывал на огонек" Стивен, до безумия радовавший меня своими появлениями и до зубовного скрежета раздражавший своей скрытностью во всем, что касалось его брата. Разговаривали мы с ним много и обо всем, часами гуляя по заснеженному саду или греясь у камина в гостиной под бдительным взором миссис Патем, но все, что я слышала от него, Дика не касалось. И я видела по его глазам, что он ждет вопроса от меня, но отказывалась его задавать, кусая губы от любопытства и нетерпения и вслушиваясь в каждое слово в надежде услышать какой-то второй, связанный с моим мужем, смысл. Увы, в словесных танцах со Стивеном мне не тягаться, он с легкостью обходил любые темы, так или иначе могущие привести к столь желанным для меня откровениям. Так мы и расставались, недовольные друг другом и ожидающие следующей встречи.

Визит лорда Джейсона меня... поразил и обескуражил. Я не ожидала увидеть на пороге своей гостиной этого человека, как не ожидала услышать те слова, с которыми он приехал. В отличие от своих сыновей, лорд Девенли способностей к магии не имел, и для него путь от Грейн-Аббэна до Литен-Боссет был долгим и наверняка утомительным. И все же он его проделал, чтобы сказать все то, что от меня утаивал Стивен. И попросив - а я понимаю, как тяжело человеку его положения вообще просить о чем-то - перестать мучить и себя, и Ричарда.

- Я вижу, что ты стала другой, Лиза, - сказал он тогда, - твои глаза говорят об этом. Передо мною сейчас сидит не безумно влюбленная в моего сына девушка, а взрослая, разумная женщина. Скажи мне, Лиза, неужели эта женщина не найдет в себе великодушия и не сможет простить? Ричард совершил много ошибок, заигравшись в великого мага, он не уберег твою семью, не уберег тебя, оказался далеко не идеален, но он не может без тебя. Подумай над этим. Загляни в себя и найди силы его простить.

Я хотела сказать, что давно уже простила, что и решила все уже давно, но почему-то не смогла. Наверное, для того, чтобы признаться в этом окружающим, у меня еще недостаточно смелости.

И сейчас, глядя в окно на хмурящееся небо, я тоже хмурилась. Потому что вот так трусливо прятаться в этом доме, прикрываясь видимостью счастливой жизни в окружении старой кухарки и двух горничных, бывая в гостях у подруги чаще, чем того позволяли приличия, я могу бесконечно. И так и не найду в себе силы на единственно важный и верный шаг.

Как-то в один из вечеров Арлин заметила, что я просто не знаю других мужчин, что с шестнадцати лет для меня существовал только Ричард, и это неправильно. Мне стоило бы обратить внимание на кого-то другого, забыть о своей великой юношеской любви и попробовать представить рядом с собой нового человека. И для того, чтобы быть честной с самой собой, чтобы принять действительно взвешенное решение, я попробовала. И не смогла. Прогулка по Четейр-Глэсу, магазинчики и парк ледяных скульптур - все это интересовало меня гораздо больше, чем какой-то мужчина, проводивший меня восхищенным взглядом. Меня оставили равнодушной улыбки и знаки внимания. Это все - не нужно, это все - не мое. При мысли о том, что меня будут обнимать чужие руки, что к губам прикоснутся совсем другие губы, мне становилось плохо, внутри все сжималось. И Арлин, поняв это, уступила. Больше не было попыток обратить мое внимание на кого-то еще.

А я каждый день обещала себе, что переступлю через свою гордость и напишу Дику. Лорд Джейсон ведь был прав: мучается не только мой муж, никакого удовольствия от собственного поступка не испытываю и я. Не идеален и далек от мечты... что ж, я видела это собственными глазами, но от любви до ненависти и обратно...

Я люблю Ричарда, и с этим уже вряд ли что-то смогу поделать. Что это - отголоски прежних чувств или что-то новое, родившееся между нами за эти месяцы, я не знаю, но одно осознаю совершенно точно - мне плохо без него. Все не так, как было в первый раз, и туман влюбленности уже не кружит в голове, но мне так же не хватает его рядом, не хватает родного голоса и теплого взгляда. И это уже не пугает в той степени, как пугало осенью, когда я просила времени на то, чтобы разобраться в своих чувствах. Я разобралась в них, я их приняла, я знаю, чего я хочу. Мне только до дрожи в пальцах стыдно за то, что на это потребовалось так много времени. И все еще не хватает смелости признаться в этом кому-то, кроме собственного отражения в зеркале.

Взглянув еще раз на притаившегося кота, жаждавшего поймать хоть одну птичку, что чирикала на яблоне, я снова потянулась к книге. Может быть, завтра...

- Лиз, ты серьезно? - насмешливый голос от двери заставит Элину вскрикнуть и выронить чайную чашку, которую она собиралась переставить на столик рядом с креслом. У меня же задрожали руки и, чтобы маленькая лейка не повторила судьбу изящной фарфоровой посуды, я аккуратно поставила ее на подоконник. А вот заставить себя повернуться не смогла.

- Госпожа...

- Все хорошо, Элина, можешь идти, - хрипло приказала я и тут же прикусила губу, понимая, что мой голос выдает меня с головой.

Девушка прошуршала юбками к двери, и Дик закрыл ее, отрезая нас от возможных свидетелей.

- Так я дождусь от тебя ответа, лисенок? Ты действительно была серьезна, составляя мне такое послание?

Щеки вспыхнули, и я зажмурилась, сгорая от стыда за свою трусость и вспоминая текст этого "послания". А за моей спиной послышался смешок, и мне зачитали плод моего многочасового труда:

- "Лорд Девенли. Разрешите принести Вам мои поздравления в честь Вашего дня рождения и уверить Вас в моей искренней симпатии. С уважением, Ваша жена Элизабет Гордон Девенли".

И голос такой... понимающий и словно ни секунды не насмешливый. А мне действительно стыдно за эти две строчки. Вообще не понимаю, чем и о чем я думала, когда решила отправить именно это. Я перебрала множество вариантов возможных посланий, но все они казались излишне искренними и откровенными, сразу дающими понять, что я по нему скучаю, а мне этого очень хотелось избежать. Но в то же время необходимо было дать понять мужу, какое именно решение я приняла. И такое поздравление казалось мне тогда замечательной идеей. Ровно до следующего утра, когда я поняла, как сглупила. Но что-то менять было уже поздно. Не отправлять же следом второе письмо со словами "Это не то, что я хотела сказать"? Я с ужасом представляла выражение лица Ричарда, когда он это прочтет.

И меньше всего ожидала, что он окажется здесь так быстро: в тот же день, как должен получить "поздравление". То, что его силы растут, меня очень радует, но почему-то не в этот конкретный момент, когда осознаешь, что и младший брат, вслед за старшим, может теперь не только предметы перемещать.

- Вполне серьезна, - прокашлявшись, попыталась невозмутимо, с достоинством ответить я. - Посчитала, что с моей стороны будет невежливо не поздравить тебя с днем рождения.

Муж хмыкнул и подошел ближе:

- А не хочет ли моя жена повернуться ко мне лицом и, глядя в глаза, уверить меня в своей искренней симпатии. Симпатии, Лиз?

Раздраженно фыркнув, повернулась к Дику. Юбки взметнувшимся облаком обвились вокруг ног.

- А что я должна была написать, чтобы это показалось не унизительной мольбой?

- Мне бы хватило одного твоего "Скучаю", - улыбнулся Ричард, делая еще один шаг ко мне.

- Не могла, ты же знаешь, - прошептала я, позволяя его рукам обнять меня, и уткнулась носом в его рубашку. Хм, а у нее ворот чернилами испачкан...

- Знаю. Гордый маленький лисенок, - пробормотал муж, гладя меня по волосам. Закрыла глаза, наслаждаясь этими прикосновениями.

- Кхм-кхм...

Надо же, я даже не услышала, как открылась дверь. Подняв голову, встретилась глазами с неодобрительным взглядом миссис Патем. Бесстрашная женщина - не побоялась прервать наше уединение.

- Обед, госпожа Элизабет, накрывать на одну или на две персоны? - Выражение лица моей кухарки, ее поза и голос не оставляли сомнений в том, что вторая персона ей не нравится, и она с удовольствием бы выпроводила незваного гостя прямо сейчас, но я улыбнулась и покачала головой:

- На две, миссис Патем, теперь всегда на две.

Уютно прижавшись щекой к груди мужа, наблюдала за тем, как женщина осознает, кто стоит рядом со мной, но теплоты в ее взгляде не прибавилось совершенно. Сухо кивнув, она вышла, оставив дверь открытой. Я хихикнула и подняла голову:

- Кажется, нам настойчиво рекомендуют соблюдать правила приличия. Вот уж не думала, что ты выглядишь таким опасным нарушителем этикета.

Муж как-то по-новому, хищно, усмехнулся и склонился ко мне ближе:

- Прямо сейчас это предположение не так уж далеко от правды. В мыслях я уже сотни раз самым злостным образом все эти правила нарушил. - Покраснев, я хмыкнула в ответ, но взгляда не отвела. - Но в действительности же мне остается сейчас только единственная возможность, и я не скажу, что меня это сильно огорчает.

Приподняв бровь, я ждала, что он эту возможность озвучит, но Ричард поступил куда лучше - он показал. Отвечая на его поцелуй, чувствуя его губы, я забыла обо всем, и только где-то внутри теплом разлилась уверенность, что все именно так, как нужно, что только так - правильно...