На дне могилы

30

Как только я пожала руку последнему гостю, Кости повернулся ко мне и процедил сквозь зубы:

— Зачем ты пригласила Цепеша?

Я нашла взглядом Влада, который у дальней стены беседовал с вампиром по имени Линкольн. Насколько я знала, это был не тот, что освободил рабов, хотя, с другой стороны, он был здорово высокий!

— Я не приглашала.

Кости буравил меня взглядом, словно решал, не лгу ли я.

— Спроси его, если мне не веришь, — утомленно огрызнулась я. — Не то чтобы я ему не радовалась, просто мне в голову не пришло его пригласить, ведь он не относится к тем, кто с визгом требовал мою голову.

— Потише! — прошипел Кости и не слишком нежно затащил меня в нишу у входной двери.

Я не понимала, на что он так злится. Неужто и вправду так важно, что я сошла со своего места, чтобы поздороваться с Владом? На хрен вампиров с их дурацкими правилами!

Пожалуй, следовало бы изменить формулировку, ведь, будучи теперь полноценным вампиром, я оскорбляла саму себя.

— Да что с тобой такое? — спросила я, понизив голос.

Кости смотрел так, словно у меня отросло две головы:

— А то со мной, милая, что ты бросила меня, кинувшись навстречу любовнику. Видно, сильно соскучилась.

Теперь уже я уставилась на Кости, как на пришельца:

— Любовнику? Ты в своем уме?

От изумления я повысила голос. Кости стиснул мне локоть:

— Тебе хочется обсуждать наши дела при всех? Так и скажи.

Я заставила себя остыть, чтобы не завизжать.

— С чего ты взял, будто я занималась сексом с Владом? — Мне удалось проговорить это шепотом.

Кости поднял бровь:

— Чарльз рассказал, как его звонок застал тебя с Владом в постели.

Ох, боже мой, и верно ведь! Звонок Ниггера в то утро, когда Влад спал в моей комнате. С тех пор столько всего случилось, что я и забыла, как это должно было выглядеть.

— Помнишь, ты мне сказал, что надо было спросить тебя, что происходило в Новом Орлеане, а не полагаться на первое впечатление? Ну, так и ты тоже, Кости, мог бы меня спросить. Я бы тебе сказала, что у меня никогда не было секса с Владом. Я его даже не целовала. Мы просто спали вместе, потому что оба чувствовали себя одинокими и нуждались в друге. Не более того.

Судя по его лицу, Кости с трудом усваивал информацию. Я притопывала ногой. «Если я могла поверить, что ты с Каннель цеплял девицу за девицей только для того, чтобы поесть и усыпить их, то уж постарайся поверить мне насчет Влада», — мелькнуло у меня в голове.

— Ладно, — произнес он наконец. — Я тебе верю, и мне следовало спросить.

— Даже представить себе не могу: ты думал, что я спала с Владом, и даже не упомянул об этом.

— О, я бы упомянул, только не раньше, чем решилось бы дело с твоей мамой, — хрипло ответил он. — Думал, ты это сделала потому, что считала, что я тебя бросил и сам нажариваю всех женщин подряд. Я понимал, как это могло получиться, но черт меня возьми, если бы я позволил этому продолжаться.

Стало быть, вот еще одна причина, по которой Кости бросил Владу смертельный вызов. Не просто хотел вытащить меня из его дома, боясь, что Цепеш пожертвует мною в случае атаки гулей, чтобы спасти своих.

— И ты примчался за мной, хотя думал, что я тебе изменяю?

Кости взял в ладони мое лицо.

— Ты вытащила меня из Нового Орлеана, хотя думала, что я тебя бросил и променял на других женщин. Так поступают вампиры, Котенок. Мы всегда берем свое, что бы там ни было.

Я как раз думала, как я счастлива, что стала вампиром, когда прозвучал жесткий голос:

— Руки прочь от моей жены!

Напрягшись всем телом, я обернулась, не веря своим ушам. Сквозь открытую дверь ясно виден был взбегающий на крыльцо Грегор. Кости быстро встал между мною и им. Я скорее почувствовала, чем увидела, как скользнул к нам Менчерес.

— Тебе здесь не рады, Ночной Хват, — проговорил он с леденящей любезностью.

— Менчерес, — Грегор холодно скривил губы, — ты думал, что победил, лишив ее памяти и заперев меня на столько лет, но ты проиграл. Всем уже известно, что мы с Кэтрин связаны, а наш закон говорит, что нельзя запретить вход одному из супругов на собрание, где присутствует другой.

Грегор говорил правду. И как я об этом не подумала? И как не вспомнил об этом тысячелетний вампир рядом со мной? Проклятие, где же пресловутое Провидение Менчереса, когда оно нужнее всего?

— Для меня нет оскорбления хуже, чем называться твоей женой, — проскрежетала я. — Где моя мать, Грегор?

Влад тоже придвинулся ближе. Если бы Грегор осмелился напасть при нем и Менчересе, его мигом обездвижили бы и испепелили.

Может, этот вечер все-таки окажется праздничным?

— Острый язычок только усугубит ожидающее тебя наказание, — ответил Грегор, врываясь в дом.

Кости вдруг улыбнулся и медленно погладил меня по плечу.

— Так тебе не нравится ее язычок? Вот странно, а я его так люблю!

Грегор в ярости рванулся вперед — и замер. Бросил опасливый взгляд на Менчереса и Кости… и сочно расхохотался.

— Нет, — сказал он. — Я не нанесу первого удара при всеобщем перемирии. Мы с тобой еще встретимся, chien, но не сегодня. Собственно, я пришел, чтобы вручить Кэтрин подарок.

Родни, локтями расталкивая гостей, бросился к нему. В его взгляде, обращенном на Грегора, сверкала ненависть, немногим слабее моей. Грегор не дрогнул. Он с улыбкой оглянулся на женщину, подходившую к дому. На ней было красное платье с белой меховой накидкой. И в руках она держала поводок, на другом конце которого полз за ней еще один вампир.

— Ты мертва? — не веря себе, выговорила я.

Женщина с каштановыми волосами рассмеялась:

— Oui, Кэтрин. Кому и знать, как не тебе, ведь ты сама меня убила. Только ты допустила ошибку. Прежде чем убить, напоила меня вампирской кровью, а потом отослала обратно к Грегору, оставив голову на плечах. Мерси. Иначе ему не удалось бы поднять меня как гуля.

Все это Каннель проговорила с мерзкой усмешкой на губах. А мне хотелось закатить самой себе затрещину. Ну конечно! Каннель проглотила несколько капель крови Джэна, прежде чем я ударила ее в сердце. Грегор наверняка узнал об этом, копаясь в моих сновидениях, так же как узнал множество других подробностей. Каннель мечтала стать вампиром, а вышло так, что я помогла ей вместо этого стать гулем.

Каннель пнула ногой скорчившегося рядом с ней вампира. Я опустила взгляд, увидела длинные волосы, скрывавшие лицо женщины… и кровь во мне застыла.

— Нет, — прошептала я.

Женщина подняла голову, открыв лицо, — и я рванулась вперед:

— Мама!

Кости отдернул меня назад.

Я забилась, отчаянно рвалась к ней и ужасалась зеленому блеску в голубых недавно глазах.

— Кэтрин, — ее голос дрожал, он был так непохож на обычный скрипучий тон, — пожалуйста, убей меня!

— Кости, пусти!

Он только сильнее ухватил меня и оттянул назад. Рядом Ниггер так же крепко держал Родни, а гуль осыпал Грегора проклятиями. Менчерес шагнул вперед и чуть не упер палец в грудь Грегора:

— Что это значит?

Грегор смеялся, откинув голову:

— Это подарок моей жене. Видишь, как я милосерден. Теперь мать навеки будет при Кэтрин… когда моей верной Каннель больше не понадобится служанка.

Каннель с усмешкой пнула мою мать в лицо. Та упала.

— За это я убью тебя, Грегор!

В ушах у меня загудело. Сперва показалось, что это отзвук ударов моих кулаков о Кости, который напрягал все силы, удерживая меня. Но скоро я поняла, что звук исходит изнутри.

Каннель выпучила глаза. В толпе удивленно переговаривались. Аполлион протиснулся вперед и ожег меня взглядом.

— У нее бьется сердце! Что это за трюк?

Не знаю, кто нанес первый удар, но вскоре кругом закипела драка. Аполлион и другие упыри с криками пробивались ко мне.

Кости рявкнул:

— Забери ее отсюда! — толкнул меня в руки Влада и бросился в свалку.

Влад вцепился в меня и стал отступать. Менчерес принялся расставлять свои силовые сети в попытке предотвратить побоище, но здесь было слишком много могущественных не-умерших, и сковать всех оказалось ему не по силам. В воздухе звенели крики, стычки становились все ожесточеннее, и наконец вспыхнуло пламя: это Влад решил расчистить выход. Вокруг нас встала огненная стена, а Цепеш взмыл прямо вверх, крепко прижав меня к себе. В тот же миг потолок над нашими головами взорвался. Следующий этаж, крыша — и вот уже над нами только ночное небо.

— Ни за что их не брошу! — вопила я, пролетая сквозь дыру в перекрытии.

— Другого выхода нет, — пробормотал Влад, стискивая меня так, что при жизни меня бы уже стошнило.

Бум. Бум. Бум. Сердце все так же билось у меня в груди. От ударов закружилась голова: всего за неделю я успела забыть это ощущение. Мы удалялись от дома, а перед глазами у меня пробегала вереница образов. Мама. Господи, мама! Превратили в вампира. Таскают на поводке и пинают. Кости бросается в схватку. Смеющийся Грегор.

— Менчерес разберется, — сказал Влад. Вернее, прокричал сквозь ветер, свистевший в ушах от скорости. За нами, как за кометой, развевался огненный хвост. — Но ты, с твоей ненавистью к Грегору и необъяснимым сердцебиением, ему бы только помешала. Если бы ты осталась, там перебили бы половину гостей.

Мне хотелось вывернуться у него из рук и вернуться к дому, но в словах Влада заключалась горькая правда. В который раз тем, кого я любила, было лучше без меня.

Открыв глаза, я по кусочкам осознавала происходящее. Первое: я на заднем сиденье машины. Второе: кажется, она стоит. Третье: я жадно присосалась к горлу, и это горло — не Кости.

Я отшатнулась и обнаружила, что жертва моего насилия — Влад. Рубашка на нем была разорвана, и я прижимала его к борту машины. Он сел прямо и хладнокровно спросил:

— Что это было?

Я мысленно выругала себя: правда, голова была занята другим, но следовало предупредить его об особенностях моего питания. Покинув по воздуху бывшую вечеринку, превратившуюся в общую свалку, Влад остановил подвернувшуюся машину и, сверкнув зеленым взглядом, велел водителю отвезти нас на вокзал. Мы сели в первый отходивший поезд. Оттуда я сразу же позвонила Кости, который не отвечал. Не отвечали и Ниггер с Менчересом. Влад, успокаивая меня, заметил, что все они, вероятно, слишком заняты, чтобы отвечать на звонки. Я продолжала дозваниваться еще час, пока не вырубилась на восходе. Дальше я ничего не помнила.

— Были известия от Кости?

— Я с ним говорил несколько часов назад. Скоро будет здесь.

Я переварила новость, отметив, что сердцебиение, вызвавшее такой переполох, прекратилось. Ничего себе, успокоили гулей! Слухи об этой ночи только подбросят дров в костер подозрительности Аполлиона. Оставалось надеяться, что Кости с Менчересом сумеют успокоить народ и что в качестве неправильного вампира я менее страшна, чем в качестве полукровки.

Влад стал застегивать ворот рубахи, и я вспомнила, что надо еще объясниться.

— Со мной от превращения произошло что-то странное. Вместо того чтобы пить человеческую кровь, я набросилась на первого попавшегося вампира. Почему-то меня, скажем так, тянет к вампирской крови, и сердце, как ты уже знаешь, иногда бьется.

Никогда не видела Влада таким ошарашенным.

— Поразительно! — пробормотал он.

А я тем временем невольно облизнулась. Правда, у крови Влада непривычный привкус, но все же и она изумительно хороша.

Влад поймал меня на этом движении, и я замерла. Хотя я себя и не помнила, все же это неприлично — так изжевать старого друга.

— Извини, — промямлила я.

Он усмехнулся:

— Никто не скажет, что ты предсказуема, Кэт.

И очень жаль. Полукровкой я была ошибкой природы и, став вампиром, осталась такой же.

А теперь и моя мать тоже вампир. Мать, ненавидевшая вампиров с тех пор, как впервые узнала об их существовании. И вчера ночью она умоляла меня убить ее.

— Подумай, останешься ли ты моим другом, Влад. Я собираюсь вернуть мать, даже если мне придется нарушить все до единого вампирские законы!

Его медный взгляд не дрогнул.

— Я от тебя другого и не ожидал.

На это я не ответила, только отвернулась к окну. Солнце уже прошло половину небосклона. Около полудня. Я много часов провела без сознания. Даже если забыть о вампирских законах — как мне выручить мать, если восход напрочь лишает меня сил? Не говоря уж о том, что я понятия не имела, где Грегор прячет мать. За прошедшее время они могли оказаться где угодно.

— Кэт… — Обернувшись, я обнаружила, что Влад все еще пристально смотрит на меня. — Ты ведь понимаешь: здесь я тебе помочь не могу.

Мои губы сложились в слабую грустную улыбку.

— Понимаю. — Я все понимала, но ох как же мне нужна была поддержка Влада.

— Слабое место Грегора — его гордыня, — продолжал Влад. — Используй ее против него. На этом он каждый раз и попадается.

Я засекла Кости за несколько минут до того, как услышала шум двигателя. С тех пор как он меня изменил, я была необъяснимым образом настроена на него. Вот и сейчас я чувствовала, как его нетерпение наждаком скребет у меня в подсознании.

Я успела выйти из машины Влада раньше, чем рядом остановился черный «мерседес» Кости. Он вышел и притянул меня к себе, не дав и слова сказать. Поцеловал так, что я задохнулась бы, если бы еще дышала. Потом отпустил, коснулся моих губ, и глаза у него позеленели.

Я догадалась, что он уловил запах крови Влада. Что-то во мне подсказывало извиниться, но другая половина твердила, что уж кому-кому, а Кости следовало бы понимать.

— Кости… — начала я.

— Не дергайся. — Он снова скользнул губами по моим губам. — Едем. Цепеш… — Он коротко поклонился Владу. — До следующей встречи.

Влад стоял, прислонившись к своей машине, с обычной усталой полуулыбкой на губах.

— Почему-то мне кажется, что ждать придется недолго.