На обломках счастья

Глава 16

К празднику домочадцы, действительно, сами всё подготовили. Принесли ещё один стол, собрали стулья у соседей. И даже украсили гостиную цветами и яркими лентами. А ещё Арон привез из Нордмана несколько воздушных шариков, здесь это была абсолютно новая забава для детишек. Ребятишки заворожено смотрели на них, но трогать без разрешения не смели. Я же увидев их, сразу захотела показать фокус с прилипанием к потолку, да так что с трудом сдержалась. Благо Арон вовремя меня отвлек, знакомя со своими сослуживцами. Как оказалось, в Куштейн в итоге приехали все разведчики из их отряда, настолько они были рады известию о том, что Виолетта и Матеуш выжили. И что самое удивительное, к празднику успела прибыть мать Виолетты вместе со старшим сыном.

Арон мимоходом мне шепнул, что завтра полковник Вальчак собирается вручить награду обоим разведчикам на главной площади Куштейна. Собственно, поэтому они и подсобили вдове Селецкой в этой поездке. Завтра же ещё должна приехать сестра Матеуша с мужем и племянниками. Такая предусмотрительность военных мне импонировала. Уточнила у мужа, во сколько будет награждение, оказалось, что в полдень. И я тут же решила, что обязательно сделаю в это время перерыв и вытащу всех медиков на площадь. О чем и сообщила мужу.

Что ещё примечательного случилось на празднике? Арон обнаружил кое-что интересное и не стал скрывать от меня.

- Кажется, твой брат влюбился в Виолетту, - негромко произнес он. И я аж замерла от этой новости на полпути к кухне.

- У него очень много конкурентов, - с сожалением заметила я, поглядев на девушку в окружении сослуживцев.

- И он это видит, и жутко ревнует к каждому, - констатировал Арон, усмехнувшись уголком губ. – Только Виолетта пока не готова даже думать об отношениях. Видишь, как она избегает прикосновений мужчин?

Кивнула, с легкой грустью наблюдая за подругой.

- Подскажешь Лукашу, как завоевать Виолетту? – мягко спросила я у мужа. Арон чуть вздернул брови и снова посмотрел на девушку.

- Посмотрим, - неопределенно протянул он. – По крайней мере, точно попрошу его придержать коней. Кстати, ты не знаешь, почему она решила задержаться в Куштейне на неопределенный срок?

- У неё появилась идея, чем теперь она может заниматься, - я пожала плечами. Арон снова приподнял брови, вопросительно глянув на меня. И я пообещала. – Вечером покажу, точнее уже ночью. Думаю, ты оценишь.

И да, Арон оценил мое новое кружевное белье, но избавились мы от него очень быстро. После чего мы долго любили друг друга, пытаясь восполнить время, проведенное в разлуке.

В итоге я смогла поспать всего пару часов, но чувствовала себя на все сто процентов. Арон утром по заведенной привычке проводил меня до работы и пообещал зайти за мной перед награждением, чтобы я точно не потерялась во времени. Так и получилось, без десяти двенадцать раздался стук в дверь операционной. Мы все сразу отложили инструменты и, сняв лишнюю амуницию, направились на улицу. Этот момент мы обсудили ещё за утренним чаепитием: на церемонии хотели побывать все.

А на площади, действительно, устроили торжественную церемонию, на которой решили присутствовать все жители Куштейна, включая войска приграничной крепости. Арон вместе с сослуживцами облачился в парадную форму, впрочем, и Матеуш и Виолетта надели мундиры.

Барабанная дробь заставила всех утихнуть, и полковник Вальчак в наступившей тишине зачитал послужной список, оставив их главный подвиг на закуску, после чего вручил по золотой звезде каждому. Эта была высшая воинская награда, которая гарантировала им пожизненные ежемесячные пособия, как героям Астрии.

От торжественности момента многие пани прослезились. И даже я с трудом сдержалась, когда позже обнимала Виолетту. Мэр же на торжественный обед пригласил героев с семьями и остальных разведчиков. А мы с паном Томеком и медсестрами вернулись к работе.

Тем же вечером ко мне домой прибыл гость из Гильгена. Мужчина с военной выправкой в гражданской одежде буквально отсканировал меня взглядом, прежде чем представиться.

- Добрый вечер, пани Гаррах. Меня зовут Вернер фон Кауфман. Я друг и соратник Барга фон Ларсена. Прибыл сюда по его просьбе, - официально произнес гильгенец. Я чуть приподняла брови, испытывая целый вихрь эмоций. Непроизвольно глянула на Арона, который уже вышел в коридор и тоже оценивающе поглядывал на посланника.

По всем правилам этикета я должна была пригласить его в дом, но никакого желания этого делать у меня не было.

- Барг погиб, - добавил Вернер. Что-то внутри странно всколыхнулось от этой новости. И это меня озадачило. Ведь я не испытывала к Баргу никаких положительных эмоций, более того, я опасалась его приезда, но к известию о его смерти точно была не готова. – Я приехал, чтобы сообщить вам его последнюю волю.

Я всё-таки пригласила Вернера в дом, жестом указав на гостиную.

- Как он погиб? – не смогла сдержать я вопроса, едва мы разместились на диванчике.

- Это долгая история, - мрачно предупредил Вернер. – После уничтожения дигонского лагеря выплыла информация о его помощи в вашем побеге, и Барг не стал ничего отрицать. Посчитал это ниже своего достоинства, - Вернер при этих словах досадливо поморщился. - Начались долгие разбирательства в военном суде. Ситуацию осложняло то, что он спас не только свою истинную, но и её друзей. Поэтому ему вменяли предательство. Пока шли прения, он успел изменить завещание. Защитник смог убедить судью, что никто из спасенных Баргом не мог вступить в противостояние с вооруженными силами, а значит, побег никак не повлиял на войну. И Баргу смягчили наказание - отправили на передовую. В одной из стычек шальная пуля попала ему прямо в голову, смерть была мгновенной.

- Когда это случилось?

- В начале осени, - коротко ответил Вернер, бросив на меня ещё один взгляд. Это получается, что он погиб практически одновременно со своим ребенком? – Всё свое имущество он завещал вам.

- Мне ничего от Барга не надо, - заявила я и для пущей убедительности покачала головой. – Как видите, я потеряла его ребенка. Не по своей вине, но...

- Это не имеет значения, Барг назначил именно вас своей наследницей, – возразил Вернер. - Он чувствовал определенную вину перед вами, пани Аннели.

- Всё равно я ничего от него не приму. У него же есть родственники, которым можно передать его имущество?

- Есть, но... – Вернер задумался о чем-то. – Барг хотел оставить вам свое имущество. Поэтому я не буду помогать вам оформить дарственную на других его родичей. – Кауфман достал из портфеля увесистый пакет документов и положил на софу между нами. - В поместье у него сейчас сидит толковый управляющий. Раз в квартал он будет отсылать вам отчет о прибылях и убытках, раз в полугодие -отправлять чистую прибыль. Те деньги, что на счетах в банках, будут приносить минимальный доход. Если захотите все же избавиться от наследия, вам придется ехать в Гильген для розыска наследников и оформление документов.

Пару минут я просто пыталась вникнуть в его речь. Тем временем Вернер встал и направился к выходу.

- Пан Кауфман, - позвала я его. И мужчина обернулся. – Зачем вы это делаете?

- Барг любил вас. Я просто исполняю его волю, - Вернер коротко поклонился и шагнул к входной двери.

Я не стала его останавливать, как и Арон. Он тоже пребывал в растерянности от последних новостей. В этот момент из кухни вышли ошеломленные Гаврис и Рута. Дети же всё ещё играли в детской под присмотром Видара, возможно, они и не заметили появления гостя.

- И что нам делать с этим наследством? – негромко спросила я, посмотрев Арону в глаза. Он пожал плечами и прижал меня к себе.

- Решим со временем, - Арон поцеловал меня в висок. Я открыла папку: сверху лежал небольшой конверт, адресованной Аннели Гаррах. Почерк я узнала: письмо от Барга. Нахмурилась, не зная, стоит ли вообще читать его, но любопытство победило. Скрывать что-то от Арона я не собиралась, поэтому и не стала отстраняться от него. Уже в процессе я поняла, что зря это не сделала. Арон просто закаменел, читая исповедь Барга. Он честно и открыто изливал свою душу на бумаге, предполагая, что обречен на смертную казнь.

«Аннели!

Боюсь, что мы уже не встретимся в этом мире. Возможно, для тебя это лучший вариант развития событий. Знаю, что ты никогда не любила меня. Я же... я не могу уйти, не открыв тебе свою душу.

Я заметил тебя в первый же вечер твоего пребывания в лагере. Уставшая, вымотанная до предела сложной дорогой, ты продолжала оберегать свою маленькую Софи. Прижимала её к себе и шептала что-то на ушко, пытаясь приободрить. Уже тогда меня окатила мысль, что ты была бы идеальной матерью для моих детей.

Я много читал про истинность, но никогда не думал, что это так ярко и полно. Спутал её с влюбленностью. Впрочем, чувства меня не ослепили: я видел, как ты шарахаешься от меня, и понимал, что по доброй воле ты не согласишься быт со мной. И ты не представляешь, чего мне стоило просто стоять в стороне, не вмешиваясь в твою жизнь в лагере. Я не делал ничего, чтобы её ухудшить. Но и не пытался облегчить твою участь. Хотя миллион раз думал об этом. Я мог бы урезать твою норму добычи, я мог бы договориться с офицером, что заведовал в столовой, чтобы вам с Софи выделяли нормальный паёк. Было тысячи вариантов, но тогда бы ты не пришла ко мне. Я это знал. Всё сжималось внутри, когда я видел, как ты устало бредешь в барак, не поднимая взгляд. И не потому что ты меня заметила, а просто потому что не было сил на это. Я ждал, ненавидел себя за это, но продолжал ждать. И ты пришла.

Я до сих пор помню, каждую деталь того вечера: как ты лепетала про норму добычу, как усиленно ты старалась не смотреть на еду, но при этом у тебя жутко урчало в желудке, как мяла кусочек хлеба кусая губы. Я сам себе был противен, но... остановиться не мог. Клянусь, если бы ты тогда оттолкнула меня или просто попросила отпустить, я бы отступился. Но ты считала, что не имеешь на это право. И я не стал тебя разубеждать, хотя чувствовал, насколько тебе не приятна наша близость. Уже сейчас я понимаю, что это было ничуть не лучше банального насилия. А в тот момент я думал, что всё измениться, и со временем ты примешь меня. Успокаивал себя мыслью, что ты до сих пор любишь мужа, поэтому и не можешь ответить на мою страсть. Поэтому не торопил с новыми встречами, буквально заставляя себя ждать. И всегда срывался, сам отправляясь на поиски тебя. Ты всё понимала по одному взгляду. Обреченно вздыхая, отдавала Софи своей подруге и пыталась мне улыбнуться. Да, постепенно ты привыкла ко мне, но я всегда помнил, как ты на уровне подсознания отталкивала меня. Даже когда засыпала в моих объятиях, пыталась отодвинуться, как можно дальше. Это злило меня. Унижало. Но я никогда не срывался на тебе, просто ждал, когда ты оттаешь. Год? Полтора? Помнишь, как первый раз искренне улыбнулась мне? Ты тогда рассмеялась над выходкой Софи, когда она прыгнула в лужу, обрызгав нас обоих грязной водой. И в тот промозглый весенний вечер, я почувствовал себя по-настоящему счастливым.

Тогда же я и начал подозревать, что ты моя истинная пара. Да я специально не покупал тебе противозачаточное зелье, надеясь, что забеременеешь. Я знал, что это случится только, если ты полностью примешь меня, как своего мужчину. Беременность подтвердила бы твою истинность и я смог бы на законных основаниях увезти тебя из лагеря. По нашим обычаям никто не посмел бы даже упрекнуть меня в желании спасти свою истинную и ребенка. Но ты слишком поздно сказала про беременность, я к тому моменту уже перестал надеяться на чудо, поэтому и не проверял твое состояние истинным взглядом. Жаль, что всё так сложилось, но знай, я до последнего вздоха буду любить тебя и нашего малыша.

Не знаю, когда закончится война, но завещание я переоформил на тебя. И попросил своего друга, Вернера фон Кауфмана, найти тебя после войны. Так что теперь я спокоен: ты никогда не будешь нуждаться в деньгах.

Надеюсь, с нашим ребенком всё будет в порядке. Верю, что ты будешь любить и оберегать его, так же, как Софи.

Искренне твой, Барг фон Ларсен.»

Закончив читать, я аккуратно сложила письмо в конверт и убрала в папку. В душе был полный сумбур, мне даже стало жаль Барга. И Аннели. И их погибшего ребенка. Но последних мне всегда было жалко до слёз, а вот Барг вызывал раньше только негативные чувства. Судорожно вздохнув, я ткнулась лицом в грудь Арона, который тут же прижал меня к себе и начал осторожно гладить по спине.

Видимо, под влиянием этих эмоций ночью я увидела Барга во сне. Он держал на руках младенца и осторожно укачивал его. Не сразу за его плечом разглядела женский силуэт. Он словно постепенно выступал из тумана, и я вскоре я распознала Аннели. Она погладила мужчину по плечу, а спустя несколько секунд прижалась к нему, чтобы чмокнуть ребенка в лобик. А после посмотрела пристально на меня.

- Будьте счастливы, - пожелала она. Барг с любовью посмотрел на Аннели. И они втроем растворились в туманной дымке.

Я проснулась в слезах и резко села на кровати, невольно разбудив Арона. Неужели она простила Барга? Стоп, она никогда и не винила Барга в их связи.

- Что случилось? – обеспокоенно спросил Арон, заключая меня в объятия.

- Мне приснилась Аннели, - медленно произнесла я. – Она пожелала нам счастья.

Может быть, это просто чудило подсознание? Иногда я чувствовала себя воровкой. Заняла чужое место и наслаждалась теперь счастьем, которое не заслужила. Вот оно и выдало такой сон, чтобы я перестала чувствовать вину перед Аннели.

- Я рад, что она поняла меня, - выдохнул Арон мне на ухо. Вскинула взгляд, чтобы утонуть в синих глазах. Он нежно поцеловал меня и задумчиво продолжил, открыто глядя мне в глаза. – Я любил её, именно мысли об Аннели и Софи помогли мне выжить в этой войне. Но... когда я вернулся и узнал тебя... Когда понял, что люблю тебя ничуть не меньше. Это было странно. И я думал, что нечестно по отношению к Аннели, но... Она поняла меня, нас, и я рад этому.

- Она тоже нашла если не счастье, то что-то близкое к нему там, за Гранью, - медленно прошептала я.

- С Баргом? – уверенно произнес мужчина. Я только печально улыбнулась в ответ, но Арон ничем не выразил свою ревность. Наоборот прижал меня к себе и поцелуями высушил мои слёзы.

- Так что ты там говорил о чувствах ко мне? – уже с искренней улыбкой промурлыкала я. Арон притворно испуганно округлил глаза и снова поцеловал, подминая меня под себя. Но спустя пару минут замер и проникновенно посмотрел в мои глаза.

- Я люблю тебя, Элли, - прошептал он так, что я сразу поверила. И вся моя суть потянулась к нему.

- И я тебя люблю, Арон, - так же искренне ответила ему.

- Ты готова стать моей женой? – спросил Арон серьезно. Теперь я округлила глаза, вполне искренне недоумевая. – Перед Богами, - пояснил он мне. И я облегченно рассмеялась.

- Да хоть сегодня, - ответила я, не особо представляя, каким образом он хочет это провернуть.

- Завтра не получится, - полушутя взгрустнул он. – Нужно будет ждать, когда тебе дадут полноценные выходные, чтобы мы съездили в Нордман.

- Заметано, - откликнулась я и, обхватив, Арона за шею, притянула его к себе, чтобы поцеловать. И он легко поддался на провокацию.

Полноценных выходных пришлось ждать долго, целых три недели. Как в госпитале наметился перерыв в поступлениях раненных, так пан Томек и устроил всем выходные на два дня. В больнице осталась только одна дежурная медсестра, которую не так давно прислали нам в помощь.

Уехали в Нордман мы накануне выходного дня после обеда. Причем поехали мы довольно большой компанией. С Гаврисом и Рутой, с Сильвией и Лешиком, со всеми детьми. И даже мой брат, Лукаш решил поехать с нами. Просто чета Бейнар и чета Качма решили тоже «узаконить» свои браки перед Богами. Гаврис с Рутой переживали, что так их малыш не получит благословения Всеблагой Матери. Сильвию тоже это беспокоило, ведь они с Лешиком хотели завести детей в самом ближайшем будущем.

Поэтому на следующее утро мы все принарядились и направились в ближайший к гостинице Храм Всех Богов. Служитель вошел в положение и согласился сразу обвенчать обе пары. Я уже была в курсе плана Арона, поэтому просто наслаждалась церемонией, радуясь за близких людей.

Уже после церемонии мы предупредили родных, что чуть задержимся в Храме. И нагоним их ещё по дороге в приглянувшийся нам вчера вечером ресторан. И едва они покинули Храм, сами подошли к статуе Всеблагой. Арон поцеловал мою правую ладонь, запястье. После чего переплел наши пальцы, так чтобы наши потускневшие брачные вязи соприкоснулись. И мы мысленно обратились к Матери, прося благословить наш брак. В какой-то момент мне показалась, что статуя мне ласково улыбнулась. А в следующую секунду запястье с брачным браслетом обожгло легкой болью. Глянув на них, увидела, как вязь вспыхивает и с легкими искорками обновляется, чуть меняя рисунок. Собственно я только полчаса назад собственными глазами видела, как похожие браслеты появляются на запястьях брачующихся. Но все равно меня поразило это маленькое чудо.

Догнали мы близких уже через десять минут и вместе направились в ресторан, чтобы отпраздновать всё скопом. Правда по дороге решили сначала просто погулять по городу. Мужчины хотели сделать своим женам подарки, поэтому мы заходили во все магазины женской одежды и ювелирные лавки. А после не сговариваясь, направились в магазин с детскими игрушками. Подобрали и одежду для детей. А после уже мы, пани, повели супругов в «мужские» магазины. Мы ведь тоже желали сделать подарки своим половинкам. Так что в ресторан мы пришли уже немного усталые. Но отмечали с размахом, даже потанцевали на небольшой площадке возле музыкантов.

А ночью у нас с Ароном была первая брачная ночь. Странно, но теперь я ощущала его своим мужем, словно до этого была любовницей. А сейчас уже не было никаких запретов. Да, мои чувства к Арону не пришли яркой вспышкой, но от этого не стали хуже или слабее. Я полюбила его так, как никого не любила раньше ни в том мире, ни в этом. И знала, что чувства Арона ничуть не уступают моим.

Вернувшись в Куштейн, мы снова погрузились в работу. Теперь и Арон трудился по двенадцать часов. Помимо собственной лавки с артефактами, которая отнимала много времени, он курировал ещё совместный с мэрией проект – завод по производству стиральных и сушильных машин. Мэр заинтересовался этими устройствами и после наглядной демонстрации решил, что нужно ставить завод в окрестностях Куштейна, где бы производили все детали машин, собирали их, а Арон уже в процессе сборки должен был ставить артефакт со съемным накопителем.

В свободное время мы вместе с мужем занимались многофункциональным протезом руки для Лукаша. В идеале он должен слушаться, как настоящая рука. Протез ноги для Матеуша мы изготовили быстро, у него не так много функций, а с рукой было сложнее. Или я хотела невозможного? Но со временем, когда Лукаш смог сжать пальцы протеза в кулак, я поняла, что мы движемся в правильном направлении.

С медициной у нас с Томеком тоже шел медленный прогресс. Впрочем, наши инструменты, так же, как и иголки, взяли за образец все клиники Австрии. Я хотела создать «капельницы» и более современный микроскоп, но не спешила с этим. С лекарствами тоже хотелось ускорить процесс, но пан Томек тщательно подбирал алхимика нам в помощь. Вы долго и вдумчиво обсуждали, какие лекарства нужны в этом мире, с учетом моих собственных знаний и возможностей. Я ведь не была фармацевтом, поэтому не знала состав большинства лекарств. Первым в нашем списке стоял физ.раствор, затем пенициллин, а уже потом всё остальное. Система вакцинирования целителя тоже заинтересовала, но с прививками мы решили повременить.

Время текло незаметно. В начале зимы я поняла, что беременна. Пан Томек только улыбнулся, когда я решила получить от него подтверждение. И уже вечером я сообщила мужу о малыше. Не смогла смолчать: сразу при встрече сообщила. От счастья он подхватил меня на руки и закружил прямо на крыльце Ратуши.

- Я снова буду папой, - выкрикнул Арон в небеса.

- А я – мамой, - добавила я не так громко, но не менее счастливо.

Кто-то из пациентов открыл окно и крикнул нам.

- Поздравляем!

Его товарищи из соседних палат тут же пооткрывали окна и присоединились к поздравлениям.

- Гип-гип! Ура!!!

И как по заказу в этот момент из Ратуши вышел мэр в компании с Войтеком. Я тут же попыталась спуститься на землю. Мужчины же улыбнулись нам. В глазах Домровского промелькнула грусть, но поздравил он нас вполне искренне.

Эпилог

Беременность моя протекала хорошо. Даже токсикоз особо не мучил меня, в отличие от Руты. Ей я выдумывала травяные чаи вплоть до пятого месяца, которые чуть облегчали симптомы. Сильвия, которая отстала от меня, всего на месяц, тоже несколько недель мучилась токсикозом.

К новому году все волнения в Гильгене утихли, новых раненных солдат перестали привозить, поэтому мы с паном Томеком закрыли госпиталь. И открыли частную клинику в одном из особняков на главной площади. Его без всяких проволочек выделил нам мэр. Там мы и продолжили делать «открытия» в медицинской сфере. С нами осталась работать Эдита и Юстина. Арон уже давно подтвердил их абсолютную преданность нам. Да и их женихи из бывших пациентов ничего не имели против.

В это же время пришел ответ на запрос по Иветте. Родственников дальних все-таки нашли, но они отказались забирать её на воспитание. Мы уточнили у девочки, хочет ли она жить с нами, как дочь. И она согласилась, не думая ни минуты. Оформление документов отняло у нас пару месяцев, но мы добились своего. Весной мы с Ароном всё-таки решили заняться наследством Барга. Встретились с ближайшими родственниками Ларсена, которые не понравились мне из-за своего снобизма. И даже съездили в поместье. В итоге я предложила открыть там приют для сирот, которых после войны было много. И Арон поддержал эту идею. Управляющий там оказался, действительно, толковым человеком. И помог нам всё организовать и даже найти будущую директрису этого заведения. Так же он предложил и дальше развивать поместья, а прибыль с продаж фруктов и овощей отдавать на содержание приюта. Мы не стали отказываться от такого простого решения с будущим финансированием приюта. На обратном пути в одном из отелей мы случайно пересеклись с Вернером. И за ужином рассказали, как решили поступить с наследством.

- Я поражен вашим милосердием к бывшим врагам, - произнес Кауфман с чувством.

- Дети не могут быть врагами, - возразила я.

Моя беременность не укрылась от его взгляда, несмотря на специальный фасон платья, который скрывал округлый живот.

- Поздравляю вас с прибавлением в семействе, - уже прощаясь, сказал Кауфман и пожал Арону руку.

К нашему возвращению чета Бейнар переехала в отремонтированный коттедж Гавриса. Братья Камински тоже порывались вернуться в собственный дом, но мы с Ароном их остановили, напомнив, что оба пока не достигли совершеннолетия. Хотя немного понимала их опасения, жить в одном доме с вечно кричащим младенцем ещё то удовольствие. В тот момент я ещё не знала, что младенцев будет двое, Томек молчал до последнего. Впрочем, иногда у нас все четыре малыша гостили под присмотром и детей и взрослых.

К тому моменту Виолетта, которая открыла у нас собственный магазин нижнего белья, все-таки сдалась под натиском Лукаша. И согласилась стать его женой. Я думала, что придется все-таки форсировать развитие эко, но у них всё получилось естественным образом. Уже через пару месяцев пан Томек обрадовал Виолетту сообщением о беременности. Помня старые травмы, её беременность мы вели особо внимательно, но никаких осложнений не было.

Лючия открыла по моему совету кафе по соседству с пекарней. Помню, как они с Милошем всех поразили, когда пригласили нас на свадьбу. Я шутливо предложила жениху вариант первого свадебного танца. И они, действительно под музыку покружились вместе, Лючия при этом сидела на коленях мужчины в усовершенствованном инвалидном кресле. Мысль об экзоскелете для него иногда мелькала в моей голове, но я вспоминала, сколько времени мы с мужем потратили на изготовление протеза руки, и я себя останавливала. Кстати, к Арону иногда приходили заказы на протезы, хотя стоили они дорого.

Осенью мы организовали начальную школу для детей, спустя год - среднюю. Джером Маховски всё-таки уехал дальше на юг, после долгого разговора с Ароном. Муж не хотел говорить, что случилось, а я не настаивала. Войтек же сам решил сменить место службы ещё первой зимой. Заходил даже в клинику, чтобы со мной попрощаться. Я поблагодарила его за помощь, которую он оказал нам по возращению в Куштейн, и пожелала найти свое счастье.

А ещё Арон установили небольшую статую на месте захоронения погибшего ребенка. А я посадила ирисы на его могиле. Иногда мы приходили на это место, чтобы помянуть Аннели и ребенка.

И каждый раз я благодарила Всеблагую Мать за данную мне возможность. Я смогла построить по-настоящему счастливую жизнь на осколках чужой судьбы. Не только свою, но и многих других людей. И это я считаю своим главным достижением.