На обломках счастья

Глава 8

Не знаю почему, я не забилась в темный угол, чтобы прореветься. Вместо этого я вернулась в ординаторскую. Арон так и стоял у окна и даже не повернулся, когда услышал мои шаги.

- Я боялся, что ты сейчас уедешь с Войтеком, - тихо признался он. Я ткнулась лбом в его спину.

- Я... попрощалась с ним, Арон, - прошептала я, все ещё борясь с подступающими слезами. И понимала, что проигрываю в этой битве. – Обними меня, - попросила я мужчину и всё-таки всхлипнула.

Арон резко обернулся и с силой прижал меня к себе. Наверное, это было нечестно искать утешения в его объятиях, но сейчас я не могла об этом думать. В этот момент мне до ужаса хотелось, чтобы меня взяли на ручки и подули на кровоточащее место. Я так некрасиво разревелась, прям от души, чтобы выплеснуть всю боль и напряжение за последние дни.

Мужчина стойко выдержал мою истерику, подставив плечо для моих слез. Кажется, у него даже китель промок насквозь. Но он не возмущался, молча гладил меня по спине, целовал лоб и макушку. А когда я начала шмыгать носом, достал из кармана носовой платок и вручил мне его.

- Прости, - прошептала я, смущенно потупившись. – У меня редко такое бывает. И вообще, это не только из-за Войтека... Просто всё как-то сразу навалилось.

Арон мягко усмехнулся и приподнял мой подбородок. Наверное, собирался поцеловать, но в этот момент в ординаторскую заглянула Эдита и, увидев нас, испуганно ойкнула.

- Я пойду, - пискнула она и поспешно ретировалась. Но момент был безвозвратно упущен.

Я выскользнула из объятий Арона и направилась в уборную, чтобы умыться. А когда вернулась в ординаторскую, мужчина уже застегнул китель и явно собирался уходить. Кивнул мне на инструменты, лежащие на столе.

- Сделал всё, что мог, - пояснил он, приблизившись ко мне. – Больше материала нет. Но я распознал сплав, так что можно будет закупить сталь в Нордмане.

Кивнула в ответ. Арон же притянул меня к себе и мимолетно коснулся губами моих губ.

- До вечера? – спросил он негромко.

- До вечера, - выдохнула я и улыбнулась мужчине.

Сложила инструменты в коробку и отнесла в операционную, где наказала Юстине прокипятить их. А после нашла Томека в одной из палат и вместе с ним продолжила осмотр пациентов. Целитель прозондировал меня изучающим взглядом, но ничего не спросил. Уже когда мы оказались в ординаторской снова попросил вытянуть руки перед собой. Пальцы к тому моменту уже не дрожали, так что тест я сдала.

Мы успели выпить чаю с булочками до приезда грузовых самоходок. В этот раз пан Томек вышел встречать новых пациентов вместе со мной.

- Меня предупредили, что везут троих тяжелых, - пояснил он, заметив мой взгляд. То есть раньше тяжелых пациентов не было?

Я чуть заметно вздернула брови, но благоразумно промолчала. Ибо когда я увидела этих тяжелых, чуть в обморок не упала. У одного были ожоги второй, третьей и, возможно, четвертой степени. Общая площадь около девяноста процентов поверхности тела. Двух других пытали несколько недель, а может и месяцев, на них просто живого места не осталось. И одной из них была женщина.

- Разве женщины служат? – просипела я.

- Она – маг. Была, - негромко добавил Томек и вернулся к изучению сопроводительных документов. – Магички служат.

Вскоре целитель отдал документы мне и сам занялся рассортировкой больных. Я же с трудом заставила себя сосредоточиться на бумагах. Женщину нашли в каких-то казематах, полумертвую. И сразу наложили стазис. Мужчину же гильгенцы выбросили на дорогу, где он чуть не умер от холода. Примечательно, что обе находки были в одном городе, что позволило предположить, что их содержали вместе. Документов при них не было, однако на их спинах было вырезано слово «астриец», поэтому наши воины не сомневались в их гражданстве. Стазис, как оказалось, мешал ментальному сканированию. Вследствие чего возникли сложности с установлением личностей. А вот обгорелого солдата смогли опознать. Как я поняла, его сначала облили чем-то горючим, а после подожгли. На крики прибежали сослуживцы и кое-как смогли сбить огонь. Были ещё несколько человек с ожогами, но им повезло больше, огонь потушили быстро, поэтому и степень была не выше второй, и процент поражения меньше.

После таких картин обычные огнестрельные раны смотрелись несерьезно, хотя многие из них были опасны для жизни.

Уже в операционной я не выдержала.

- А мы точно сможем всех вытащить? – спросила я у Томека.

- Если у меня хватит сил, - негромко ответил целитель. И окликнул Юстину. – Поделись жизненной силой с погорельцем.

- Но он же в стазисе, - возразила она, потупив взгляд. Понимала её состояние – на него даже дышать страшно, а как уж за руку взять я не представляла.

- Надо увеличить его шансы любым способом, - с нажимом произнес пан Томек. – Мы доподлинно не знаем, что передача жизненных сил в стазисе не происходит. Так что здесь брезгливость неуместна.

- Это не брезгливость, - вступилась я за медсестру, хотя возможно частично это была и она. – Страшно повредить ещё сильнее его руку.

Целитель посмотрел мне в глаза, перевел взгляд на Юстину. Тяжело вздохнул и подошел к обгорелому солдату. Снял стазис и сразу погрузил его в глубокий сон. А после аккуратно магией развернул правую руку ладонью вверх и начал исцеление. Процесс шел медленно, судя по наморщенному лбу Томека, он был, действительно, сложным. Но минут через двадцать на ладони образовалась тонкая розовая кожа. Целитель протяжно выдохнул и, вытерев пот со лба, наложил снова стазис. А после посмотрел на Эдиту. Она занималась раненным солдатом, разрезая на нем одежду.

- Готовь женщину к операции, - поторопил он её.

- Томек, я могу поделиться с вами силой. Дважды. Я умею, - напомнила я целителю. Пан Мыскевич слабо улыбнулся и кивнул.

- Позже...

И в этот момент Эдита вскрикнула. Мы одновременно обернулись, и тут же поняли, что её так ужаснуло. Она скинула одеяло и простынь, которым была укрыта пациентка. Синяки, синие, желтые, фиолетовые с чернотой были по всему телу, как и разрезы на коже, но к ним мы все привычные. А вот к одной отрезанной напрочь груди даже пан Томек не был готов. Он громко выругался и прикрикнул на Эдиту, чтобы та занялась своей работой.

- Что за звери? – выдохнула я пораженно. А перед глазами сухие строчки анамнеза: ожоги второй-третьей степени подушечек стоп, сложные, многочисленные переломы кистей рук, внутреннее кровотечение, разрыв селезенки, разрыв правого яичника, перитонит, отбитые почки, переломы ребер, многочисленные генитальные травмы. – А что у неё с кистями?

- Некоторые переломы успели срастись и большинство неправильно, - глухо произнес пан Томек и покачал головой.

- Зачем?

- Чтобы не колдовала. Видимо, блокираторов магии под рукой не было.

Томек прикрыл на несколько секунд глаза, чтобы собраться с мыслями. А после кивнул мне на рукомойник.

- Ты не спросила об остальных травмах, - негромко произнес целитель, тщательно намыливая руки.

- Стопы подпалили, чтобы не сбежала, - предположила я. – Остальное... сексуальное насилие и удары в живот, возможно, мыском сапога.

Наградой за догадку был тяжелый внимательный взгляд пана Томека.

- Вы забыли, как я потеряла ребенка, - негромко произнесла я. – И это были свои соотечественники.

- Стопы... такое простое объяснение мне в голову не пришло, - негромко произнес Томек.

При дальнейшем обследовании он обнаружил что-то ещё, помимо перечисленных травм. И об этом Томек явно не хотел говорить вслух.

- Я не уверен, что смогу спасти ей матку, - всё-таки произнес он. – Её словно на вертел...

Не закончил, не смог.

- Исцелите матку, - попросила я, с трудом сдерживая слезы.

- Правый яичник уже не спасти, - Томек покачал головой. – Да и после «такого» сомневаюсь, что она подпустит к себе мужчин.

- Воспоминания может заблокировать ментальный маг, - убежденно, пусть и несколько сипло произнесла я. - Желание стать матерью – никто.

- Она ещё молода, - подключилась Эдита к уговорам. – Если не сейчас, то через пять-десять лет...

- Я вас понял, пани, - Томек прервал наши рассуждения. – Аннели, займись яичником, тщательно вычисти полость, там уже начался процесс гниения.

Мне понадобилось несколько глубоких вдохов, чтобы взять себя в руки. И начать операцию. Целитель же занялся селезенкой. Её тоже пришлось удалять полностью. На операции ушло почти два часа, и это целитель ещё кистями рук не стал заниматься.

- Некоторые кости придется снова ломать, иначе она не сможет даже ложку в руках держать, - прокомментировал он.

- Нужны долото и молоток, - тихо произнесла я, понимая, что этих приборов тоже нет в наборе хирургов. Видимо, ломать кости им раньше не приходилось. – Томек, а почему ты сказал, что она БЫЛА магом?

- Выгорела, - целитель пожал плечами. – Во взрослом возрасте это происходит гораздо реже, чем у подростков, но всё же бывает. – Новый глубокий вздох и Томек кивает Эдите. – Кистями займемся позже, это не смертельно. А у нас ещё целых три солдата находятся уже шесть дней в стазисе.

Я кивнула, в то время, как медсестра прикатила тележку с бойцом. У него было несколько смертельных ранений. То есть в моем мире они однозначно привели бы к смерти, а здесь шанс есть. На него мы потратили час. На следующего пациента с огромным куском железа в животе ещё полтора часа. После чего я объявила перерыв. И пан Томек не смог сдержать облегченного выдоха. Плотный обед подкрепил наши силы, а продолжительное чаепитие за обсуждением погоды разгрузило голову от тяжелых мыслей.

Уже по дороге в операционную, я уточнила у целителя насчет «погорельца».

- Оставлю на закуску. У него есть ещё три дня стазиса, вот каждый день по часу я буду заниматься с ним. И боюсь, эти дни мне не продержаться без подпитки. Исцеление глубоких ожогов очень трудоемкий процесс, хотя правильнее назвать магозатратный.

- Всегда готова, - отрапортовала я со слабой улыбкой, вспомнив старый лозунг.

Мы провели ещё две операции, после чего занялись вторым неопознанным астрийцем. У него помимо многочисленных переломов и ушибов были раздроблены берцовые кости правой ноги. Кажется, эта пытка в нашем мире называлась «испанский сапог». Но это зверство относилось к эпохе средневековья.

- К чему такая жестокость? – шепотом удивилась я.

- Скорее всего, они знали что-то нужное гильгенцам, но отказывались говорить.

- Так ментальные маги могли вытащить всю информацию.

- Они и в нашей стране на пересчет, а в Гильгене их и того меньше, - Томек пожал плечами, внимательно изучая правую ногу. И с явным сожалением озвучил неутешительный диагноз. – Не спасу, уже гангрена началась. Жаль.

- Всё равно он сможет ходить, с протезом, - заметила я негромко, желая успокоить пана Мыскевича. За что получила его изумленный взгляд.

- Тебя бы не испугал одноногий жених? – спросил он. Пожала плечами, не видя в этом ничего ужасного.

- Он будет жить, это главное.

С ампутацией мы провозились долго, так как целитель хотел сохранить ногу до первого перелома, который был чуть ниже колена. У мужчины также были переломаны кисти, хотя магом он не был. Их мы, как и в случае с женщиной, оставили на потом. Всё остальное прооперировали и исцелили в штатном режиме. После чего я передала Томеку свои жизненные силы, и он занялся обгорелым солдатом.

- Аннели, скоро должен подъехать капитан Домровский для установления личностей бывших военнопленных, - произнес целитель, не отвлекаясь от работы. – Проводите его к пациентам. И заодно обговорите с ним возможность блокировки их воспоминаний. Думаю, это лучший выход для обоих.

Кивнула, хотя желания встречаться с Войтеком не было. Однако сегодняшний день показал мне, насколько незначительны были мои проблемы. Бывают ситуации намного хуже.

Я устало побрела к выходу из операционной, по пути снимая халат. Оставила его на вешалке и двинулась в уборную, где долго умывалась холодной водой. На выходе меня поймала Эдита, чтобы усадить за стол. Горячий сладкий чай и пироги с капустой восстановили силы, так что к приходу Войтека я уже чувствовала себя человеком.

Я проводила его в палату, где в одиночестве спала наведенным сном женщина.

- Аннели, послушай... - капитан попытался перехватить мою ладонь, но я была проворнее.

- Пан капитан, займитесь делом, - я твердо посмотрела в его глаза. – Отныне и впредь прошу обращаться ко мне с уважением. Для вас я - пани Гаррах.

Войтек криво усмехнулся и чуть поклонился. А после перевел взгляд на измученную женщину, и всё его паясничество вмиг слетело с него. Сейчас без синяков и припухлостей её вполне мог опознать кто-то из старых знакомых. Но мне показалось, что дело в другом. Капитан устроился на табуретке рядом с изголовьем и дотронулся до макушки женщины. Замер на несколько минут, глядя куда-то в одну точку. И только по сиплому дыханию и проявляющейся бледности можно было понять, что Войтек смотрел её воспоминания.

А после он как-то разом обмяк: опустил руки и как-то весь ссутулился на стуле. Я не сразу решилась нарушить тяжелое молчание.

- Проводить тебя ко второму неопознанному астрийцу?

- Не стоит, - тихо ответил капитан. – Они, действительно, попали в плен вместе. Они служили в подразделении твоего мужа. Остались прикрывать отход основного отряда, не планируя сдаваться в плен. Но их усыпили каким-то газом... В какой-то момент Виолетта молила о смерти, но так ничего и не рассказала врагам.

- Она жива, остальное поправимо, - негромко произнесла я. А вот смерть уже не отменить. – Ты сможешь заблокировать им воспоминания о времени, что они провели в плену?

- Только с их разрешения, - подумав, ответил Домровский. – Без этих воспоминаний они могут начать сомневаться в себе, поэтому сначала они должны произнести главную для себя фразу.

- Я ничего не рассказала врагам, несмотря на пытки?

- Именно так, - подтвердил Войтек, поднимаясь. – Я загляну все-таки к Матеушу, а потом сообщу Арону о нем и Виолетте. Насколько я знаю, их считали погибшими.

Кивнула и проводила капитана в палату к сегодняшним пациентам. На ментальное сканирование Матеуша Войтек потратил около пяти минут, а после решительным шагом направился на выход.

Подумав, я решила дождаться Арона в больнице. И он не заставил себя ждать. Видимо, уже шел меня встречать. В коридор больницы он практически ворвался.

- Где они? – спросил он нетерпеливо. Я кивнула на мужскую палату.

- Там Матеуш, а там Виолетта, они ещё спят наведенным сном, - предупредила я мужа, удержав его за ладонь. - Только за руки их не хватай, кисти мы им ещё не восстановили.

- Почему?

- У нас много тяжелых, а ладони – это не смертельно, - я пожала плечами, вглядываясь в синие обеспокоенные глаза. - Тем более у нас не было определенных инструментов, неправильно сросшиеся кости надо заново ломать.

- Что с ними было?

- Капитан Домровский разве не рассказал тебе? – спросила я. Арон отрицательно качнул головой. – С ними творили ужасные вещи... Арон, я понять не могу, почему ваш отход осталась прикрывать женщина?

- Это было не моим решением, я в тот момент был в отключке, - Арон прикрыл ладонью место того ужасного шрама от арбалетного болта.

- Прости, - шепнула я, осознавая, что только что практически обвинила Арона в трусости. Хотя не имела на это никакого права. Я не была там, а значит, никак не могла судить, кто и что должен был делать.

- Виолетта выгорела, - предупредила я, заходя в мужскую палату вслед за Ароном. От этой новости он на несколько мгновений окаменел. – Её изуродовали... и кое-что мы поправить не смогли.

По поводу пластической хирургии тут спрашивать бесполезно, а вот есть ли маги занимающиеся восстановлением мягких тканей нужно будет узнать.

- А Матеушу пришлось ампутировать ногу, - зачем-то произнесла я, хотя это уже было очевидным.

- Мы искали их, обшаривали все казематы ближайших городов... – шептал Арон, вглядываясь в изможденное лицо товарища. – Но всё было бесполезно.

Я положила ладонь на его плечо и мягко сжала, не зная как ещё поддержать мужчину.

- Они живы, и это главное, - произнесла я в который раз.

- Когда они проснутся?

- К утру.

Арон кивнул, и направился на выход. Заглянул к Виолетте буквально на пару минут, но за это время он успел осунуться и постареть на пару лет. Винил себя за то, что с ними случилось, я видела это по его глазам. Но как помочь ему справиться с этим грузом я не знала.

- Подождешь здесь? Я предупрежу пана Томека, что ухожу домой. Он сейчас сложным пациентом занимается.

Арон кивнул, и я направилась в операционную. Аккуратно заглянула: целитель, действительно, все ещё колдовал над обгорелым солдатом.

- Пан Томек, - окликнула я его. Он с трудом оторвался от работы и глянул на меня усталым взглядом. – Я могу идти домой? – Целитель чуть заторможено кивнул. – Может, мне ещё раз вас подзарядить?

Мыскевич потер переносицу.

- У него повреждены роговицы обоих глаз, - как-то потерянно сказал он.

- Но вы же сможете восстановить, - уверенно произнесла я, желая вселить в целителя веру в собственные силы. И зачем-то добавила. – Эпителий имеет склонность к регенерации от природы. Или задет уже второй слой?

Томек растеряно моргнул.

- Сколько слоев имеет роговица?

- Пять, - не задумываясь, ответила я. В глазах целителя отразилось изумление.

- Мы выделяем три, - задумчиво произнес целитель. – Тебе домашнее задание – вспомнить все, что ты помнишь про строение глазного яблока.

- Но я не... – открыла рот и тут же закрыла, увидев пациента. Томек сумел восстановить ему кожу на лице и шее. Я бы, наверное, начала с более поврежденных мест, там, где уже некроз тканей начался.

- У него есть молодая жена, и она должна приехать в ближайшие дни, - пояснил целитель, заметив мое недоумение. Не хочет, чтобы невеста испугалась? Так её можно просто не пускать сюда. – Она и будет делиться жизненной силой с ним, у любящих людей особая связь есть, которую мы пока не можем измерить.

Томек взмахнул рукой, накладывая стазис на солдата. И кивнул мне на выход.

- Домой, Аннели. Я и сам сейчас пойду домой, - мужчина начал снимать халат, и я уже шагнула в коридор, но приостановилась.

- Насчет тех, кого пытали в казематах... Они разведчики, служили с моим мужем. Так что вы были правы, из них выбивали сведения, но гильгенцы жестко обломались.

- Я так и подумал.

- Во сколько проснется Виолетта? Я хочу с ней сразу поговорить насчет блокировки воспоминаний, без её согласия капитан не будет этого делать.

- Так... – целитель задумался всерьез. – Во сколько мы сняли стазис?

- Без семнадцати три, - твердо произнесла я, чем снова удивила Томека. Но уточнять он ничего не стал.

- Сон я наложил на шестнадцать часов, но с учетом состояния её организма, она может проспать и дольше... если не помешают кошмары. Подходи к половине восьмого. А Эдиту я попрошу наблюдать за ней с шести утра.

Хотела было предложить прийти пораньше, но вспомнила о Софи и передумала. И так мы с ней очень мало сейчас времени проводим вместе. Томек вышел вслед за мной в коридор, и мы вместе потопали в ординаторскую. Целитель заметил Арона и кивком поприветствовал его.

- Что с ним? – спросил Томек, обратив внимание на его состояние.

- Себя винит в том, что с ними произошло, - произнесла я, забирая с вешалки верхнюю одежду. – Хотя в момент их пленения сам был на краю смерти из-за ранения.

- Понимаю его состояние, - Томек вздохнул. – Отвлеки его, а то съест сам себя. Нет ничего хуже, когда из-за войны страдают женщины и дети.

Хотела было спросить, чем отвлечь, но тут же мысленно дала себе подзатыльник. У женщины есть только один надежный способ заставить мужа забыть обо всем на свете. И не уверена, что я готова этим вариантом воспользоваться.

Попрощавшись с Томеком, я поспешила к Арону. И всю дорогу до дома пыталась отвлечь его разговорами.

- Как ты думаешь, мы сможем сами организовать школу в нашем городке? – спросила я от отчаяния..

- Думаю, сможем, - Арон пожал плечами без особого энтузиазма. Но тут же встряхнулся. – Ты сказала, что вам не хватает каких-то хирургических инструментов... Для того, чтобы снова кости ломать

- Да, но их можно заменить на обычные плотнические инструменты, - начала я, но тут же замолчала. С кистями возиться придется долго и упорно, чтобы вернуть им нормальный вид. Возможно, даже придется фиксировать проволокой или спицами костные фрагменты. Вот только с травматологией у меня были определенные проблемы: там столько всего надо знать. Но костодержатели нам точно понадобятся во время операций. И я не представляю, чем их можно заменить. – Не всё можно заменить... Завтра опять со мной в больницу пойдешь? Думаю, пан Мыскевич выделит нам ещё один набор скальпелей.

- Пойду в любом случае, - с вымученной улыбкой произнес он. – Хочу с Виолеттой и Матеушем пообщаться. Но надо подобрать и плотнические инструменты.

- Надо, - подтвердила я, не став вдаваться в подробности. У нас ещё девять пациентов находятся в стазисе между жизнью и смертью. И думаю, пан Томек займется руками бывших пленных только, когда вытащит всех из «пограничья». И я вполне разделяю эту точку зрения. Только нужно как-то кисти им зафиксировать, чтобы новых травм себе не сделали. Предложить наложить гипс?