На полпути к звездам

Глава 9

Смех Шины прервался так, будто кто-то прикрыл ее рот ладонью. Ярость твердым, горячим комом подкатила к горлу.

– Что за бредовые мысли приходят тебе на ум? – выпалила она сквозь сжатые зубы, прилагая максимум усилий к тому, чтобы Роб разуверился, а не окончательно убедился в том, что предположения его не просто верны, а более чем верны.

– Так или иначе, проводить с тобой вечера – отнюдь не его прерогатива, – не сдавался Роб.

– Вот именно, – процедила Шина. – Так что, может, спустимся на вечеринку? За то, что ты так подумал обо мне, мне следовало бы тебя возненавидеть. – Она прошла мимо него, и злость все еще горела в ней. Как он только мог предположить, что его брат захочет использовать ее в качестве орудия мести?

Она думала и горячо надеялась, что между ними царила дружба, а не презрение. «Презрение» – вот слово, оборвавшее ее смех.

Роб пошел за ней следом прямо по коридору:

– Совсем не в духе Кэла за кем-либо бегать.

– Он и не бегал. Он сел в машину и съездил до главной улицы и обратно. А теперь сделай мне одолжение и, если не трудно, заткнись.

Столы ломились от угощения, гремела музыка, гости танцевали. Настроение гостей было приподнятым.

Элейн демонстрировала Клер, словно редкую драгоценность. Она заметно выделялась среди остальных женщин своей стройностью, а в волосах ее сверкала изящная заколка в форме звезды, инкрустированная бриллиантами.

Кэл стоял у окна, поддерживая беседу с командором. Он заметил, как Роб тянет Шину в сторону буфета, и Шина поймала его взгляд, сделав, однако, вид, будто смотрит в другую сторону. В буфете она налила себе пунша, Роб тут же осушил свой – по-видимому, далеко не первый – бокал, и Джина Вэрни обратила их внимание на наиболее вкусные лакомства, которые, по ее мнению, следовало попробовать в первую очередь.

Помогая Шине наполнять поднос, Джина поглядывала, как Элейн водит Клер по комнате.

– Какая она прелесть, не правда ли? – вздохнула Джина. – И как ей только удается поддерживать такую форму… – Неприятно, наверное, быть того же возраста, что Элейн Хьюард, и каждый раз слышать возгласы изумления, когда этот факт всплывает наружу. – Деньги конечно же, – задумчиво продолжила она. Их с мужем мнения совпадали, но сама она не могла позволить себе посещения дорогих салонов красоты, кроме того, у нее мелькали смутные подозрения, а не сделала ли себе Элейн подтяжку лица.

Шина взглянула на свой поднос. Деликатесы, добытые с морских глубин, на данный момент не лезли ей в рот.

– Клер чудесная девушка, не так ли? – услышала она от Джины. – Разве не прекрасно, что они снова вместе?

– Несомненно, – согласилась Шина, но, оглянувшись в очередной раз на Клер, ощутила в себе столько же восхищения, сколько испытывала, глядя на Элейн или Джину. Такая вот ситуация – Клер со звездой в волосах, и Шина с подбитым глазом.

Не беспокоясь о том, насколько нетактично и смехотворно прозвучит ее вопрос после последней реплики, Джина поинтересовалась:

– Ах, я совсем забыла, вы ведь упали, поднимаясь на гору? О боже, какой кошмар. Как пострадало ваше лицо!

Роб танцевал с Салли Хьюз, и Джина с одобрением промолвила:

– Роб милый мальчик. Я ведь его крестная мать, вы это знали?

Командор подошел к ним проведать свою жену, а вместе с ним подошел и Кэл.

Шина обратилась к Кэлу:

– Ну а ты что скажешь? Тоже не любишь танцевать?

– Нет, – ответил он, – скажу, что я просто худший в мире танцор.

Она наклонила голову с притворным упреком:

– Опять хвастаешься?

– Желаешь убедиться?

А потом он просто взял поднос из ее рук, отставил его, и, пока они танцевали, Шина не переставала смеяться.

– Так, значит, ты все-таки решила спуститься к нам, – заключил он.

– Да. Робу показалось подозрительным, что ты велел мне оставаться наверху. – Кэл приподнял брови. – Он заметил, что такая забота обо мне наводит на мысли. – Что еще Роб говорил, Шине повторять не хотелось. Это было просто смехотворно.

– Надеюсь, ты уверила его в том, что просьба была лишь добрым советом.

Шина огляделась – все происходящее навевало на нее тоску.

– Конечно, вечеринка довольно бурная. Твоя мама способна собрать в одном месте столько народу, сколько и вообразить трудно.

– Подобно природе. Не может жить в вакууме.

Клер подошла к ним. Бриллиантовая звезда переливалась.

– Что ж, я уступаю место законной владелице, – беспечно объявила Шина.

Джина и командор были примерно там же, где она оставила их пять минут назад, и командор протянул оставленный ею поднос:

– Доедайте, милая.

Шина поблагодарила и избавилась от подноса, как только представился удобный случай. Пробиваясь к лестнице на второй этаж, она продолжала здороваться и улыбаться попадавшимся на ее пути гостям.

Роб подошел к ней. У него было достаточно времени, чтобы все обдумать и немного прийти в себя:

– Прости меня, дорогая.

Шина продолжала улыбаться, но не ему:

– Скажи, сколько бокалов пунша ты выпил этим вечером до нашего разговора?

– Два, – ответил Роб, – и у меня не было времени на ужин. Я задержался на работе – этот идиотский поэт…

– Стоп, – прервала его Шина. – Я сейчас же лягу в постель, потому что хочу спать, а не потому, что так сказал Кэл.

– Я знаю, – ответил Роб, – и знаю, что Кэл ни за что не стал бы пытаться отомстить мне и Клер подобным образом и тем более использовать тебя в подобных целях. Как всегда, я просто ляпнул первое, что пришло мне в голову.

Скрывшись из поля зрения гостей, Роб и Шина вновь очутились на втором этаже, в коридоре, где не так давно поругались.

– Дело, наверное, в его спесивом характере, – печальным голосом объяснял Роб. – Женщины вешаются на Кэла, и они делали бы это буквально, дай он им такую возможность. Могу я просто дать тебе совет?

– Какой?

– Ты выглядишь усталой, тебе нужно отдохнуть. И клянусь, я сказал бы то же самое, не зная, что там тебе посоветовал Кэл.

Нет, невозможно было подолгу злиться на Роба. Теперь на губах его появилась улыбка примирения.

– Не понимаю, почему ты остаешься продюсером? Ты вполне мог бы писать сценарии.

– Они были бы не слишком реалистичны.

– Реальность бывает и скучновата. Подожди секунду. – Она оставила его за дверью и вышла тридцать секунд спустя. – Вот, возьми. Сандвич с курицей, – протянула она поднос. – На случай если будешь еще пить, закусывай, пожалуйста.

– Я достаточно трезв, – сказал Роб.

– Спокойной ночи, – ответила Шина, и, одарив его ослепительной улыбкой, она, тряхнув головой, закрыла дверь.

Следующим утром ничто уже не напоминало о прошедшем торжестве. Шина удивилась тому, куда могла пропасть вся еда из буфета. Вряд ли гости смогли все уничтожить, а миссис Морган не была бы в восторге, если бы остатки складировались у нее на кухне. Шина налила себе кофе, намазала маслом тост и, вынося свой поднос из столовой, столкнулась с миссис Морган.

– Тосты холодные, – виновато произнесла миссис Морган.

– Все в порядке, – успокоила ее Шина. – Я люблю холодные тосты. Мне нужно идти работать, так что позавтракаю в библиотеке. Я сегодня проспала, хотя легла и рано. – Она почувствовала вину перед миссис Морган, которая, судя по всему, работала с раннего утра.

– Скажите, а когда вы легли в постель? Когда я спустилась вниз и увидела все на своих местах, то глазам своим не поверила.

– Это поставщики провизии, – мрачно пробурчала миссис Морган, и Шина с трудом скрыла улыбку, представив себе горстку гномиков, снующих под неусыпным взором суровой домоправительницы. – Поставщики бывают здесь так часто, что мне иногда кажется, они здесь живут.

Библиотека тоже оказалась пуста, только в холле ей навстречу выбежала Скатти. Котенок улегся в ногах девушки и составил ей неплохую компанию.

Шина погрузилась в статью о вымирающем городе, и только телефон прерывал ее работу.

Первый звонок был от жаждущего признаться в том, что вчера он отлично повеселился…

Миссис Морган кисло заметила, что Шина обяжет ее, если будет уточнять имена звонящих особ, хотя, по правде говоря, миссис Хьюард всем и так давно объявила, что после праздничных ночей на следующий день ее стоит беспокоить не раньше двенадцати.

– Все ясно, – кивнула Шина.

В течение следующих двух часов звонили еще четверо. Шина записывала их имена и говорила с ними так любезно, как только умела, затем вновь возвращалась к работе.

Пятый звонок предназначался ей, и это оказалось для нее сюрпризом. Звонил Гарри Раш.

– Только что просмотрел твои бумажки, – сообщил он. – Образы очень колоритные. А фотографий не найдется?

– Я спрошу, – пообещала Шина.

– Ну а как успехи с заброшенным городом?

– Статья почти готова.

– Отлично!

– Знаешь, тут много интересных историй. Если я еще ненадолго останусь, готова поспорить, ты об этом не пожалеешь.

Она услышала циничный смешок Гарри и взмолилась:

– Я не выдумываю, Гарри, это правда. Прошлой ночью я встретилась с одной пожилой женщиной. Она нечто вроде колдуньи. У нее дома хранятся книги, которые веками составлялись ее семьей. Я даже попробовала любовный эликсир.

Это уже интересно.

– Что ты попробовала?

– Любовный эликсир. Его пьют.

В библиотеку вошел Кэл. Большую часть ее разговора он наверняка слышал, проходя через холл.

– Ты шутишь, – не верил Гарри. Похоже, он встревожился, и Шина поспешила успокоить его:

– Просто травы. Все равно что кидать монетки в фонтан. Заставляет тебя влюбиться в Брайн-Дэри – это такая гора, так что ты не хочешь уезжать либо непременно должен вернуться.

Гарри перестал волноваться:

– Что ж, милая, не пей больше никаких трав и не торопись влюбляться в свою гору, но можешь считать, что твоя старушка меня заинтриговала.

– Прекрасно, – сказала Шина. – Обещаю, ты не пожалеешь.

– Нам всем нужно поучиться у тебя энтузиазму, – с иронией ответил Гарри.

– Еще раз спасибо. До скорой встречи.

– Надеюсь, что до скорой, – согласился Гарри, – будем ждать тебя в понедельник утром.

– Хорошо, – ответила Шина. Раздались короткие гудки, и она повесила трубку.

– Такое ощущение, будто ты решила сделать материал обо всей нашей округе, прежде чем уехать домой, – заметил Кэл. Иронии в его голосе было даже больше, чем в голосе Гарри.

– О, я хватаюсь за все, из чего может выйти хорошая статья.

– Не думаю, что Кэридвэн будет в восторге, увидев свое имя в газете.

– В этом я тоже сомневаюсь, но, думаю, она позволит мне просмотреть некоторые из ее книг и кое-что оттуда выписать.

Он рассмеялся:

– У тебя типичное журналистское мышление. Тебе, наверное, стоит снять себе здесь офис и открыть окружное издание.

Она откинулась назад в своем кресле. Глаза ее искрились.

– Странно, что ты это говоришь. Пару дней назад меня посетила мысль снять твою хижину на время, пока тебя не будет. Ведь ты так часто уезжаешь, а она стоит там, одинокая и заброшенная.

Он сел на край стола, задумавшись, будто они обсуждали важную сделку и следовало подумать о возможных препятствиях на пути ее осуществления.

– А ты уверена, что не заблудишься? Снять помещение под офис и забыть, где оно находится, – это не шутка.

Девушка пожала плечами:

– При ярком дневном свете и только с наступлением весны…

Она никогда больше не попадет в хижину, потому что Кэл никогда не пригласит ее, а Роба она никогда просить не станет, а одна пойти побоится.

– Пока я тебе в этом откажу, – просто ответил он. Кэл повернулся, чтобы обогнуть стол, сесть и начать работать.

Шина смотрела, как он тянет руку к толстой кипе исписанной бумаги.

– Когда опять уезжаешь?

– Через шесть месяцев. – Он просматривал страницы не поднимая головы.

– Куда?

– В Гималаи. Работа там почти закончена.

– С теми же людьми? – Да.

Их было четверо. И она знала их имена.

– Могу я написать об этом? – спросила она.

Он наконец поднял голову и взглянул на нее:

– А кто тебя останавливает?

Она была в восторге. Ей словно вручили золотой ключ от потайной двери. Теперь она могла написать обо всем. Она могла взять интервью и у остальных участников грядущей поездки. А еще у их матерей, жен, подружек… Она сможет следить за всеми приготовлениями. Каждая из таких экспедиций обходится в семь-двенадцать тысяч фунтов. Ее читательниц наверняка заинтересует, на что именно уходят все эти деньги.

Научные исследования были, конечно, основной причиной происходящего, но Шина намеревалась сделать упор не на этом, а на романтике, опасности, тайне…

– Прекрасно! – воскликнула она.

Кэл тихо спросил:

– Ты ведь любишь свою работу, верно?

– Так же как и ты.

– Да, но в женском…

– Что в женском? – вызывающе переспросила она.

Клер о своей работе могла не беспокоиться, мать Кэла тратила все время, пытаясь сказать новое слово в женской моде. Может, поэтому Кэлу казалось, что такое понятие, как «профессионализм», плохо сочетается с природой представительниц слабого пола.

– Не сваливай нас всех в одну кучу, – жестко потребовала она. – Что для одной женщины яд, то для другой пища, так говорят.

– Хорошая поговорка, – сказал он и улыбнулся, и Шина улыбнулась вместе с ним.

– Это жизнь, – продолжала она. – Я буду тебе благодарна, если ты не забудешь обо мне после моего отъезда и поговоришь со своими коллегами. Передай им, что я хотела бы обсудить кое-что в течение этих месяцев. Скажи, что я вполне безобидна и мне можно доверять.

Он пообещал ей. Пока все, подумала Шина и по памяти написала их имена на листке бумаги: Эуэн Макалистер – литературовед, профессор социологии Т.В. Коллинз, майор Освальд Сент-Клер, Тимоти Халлингтон.

Девушка внимательно смотрела на список. Однажды Клер сказала ей: «О большей части его жизни я совсем ничего не знаю». Эти люди могли поведать о многом – о другой стороне жизни Кэла. «Если бы я была Клер… – подумала Шина. – Если б была красивей, чем она…»

Скатти мяукала у закрытой двери, и Шина встала, чтобы выпустить ее, потом увидела в холле Анну, и ей захотелось выйти из библиотеки на какое-то время. Девушка работала несколько часов, и, раз ее стали посещать мысли о том, «что было бы, будь она…», это служило сигналом к тому, что пора немного проветриться.

Котенок засеменил к Анне, девочка, увидев Шину, смутилась и потупила взор. Когда Шина приблизилась, она проговорила:

– Извини за вчерашнее. Я больше никогда не буду так делать.

Чем больше Шина думала о вчерашнем вечере, тем более абсурдной казалась ей собственная истерика.

– Ты тоже прости меня за то, что накричала на тебя. Просто я очень испугалась.

Анна подняла глаза:

– Но Кэридвэн ведь никогда не причиняет людям вреда.

– Я поняла это, встретившись с ней, – ответила Шина.

– Иногда она берет в руки птичку с поврежденным крылом, и скоро птичка снова может летать. – В голосе девочки слышался восторг. – Я так не умею, – пожаловалась Анна.

Она подняла котенка и сымитировала мурлыканье.

– Я не знаю никого, кто еще так сможет, – попыталась утешить ее Шина.

– Никто не сможет, кроме Кэридвэн, – ответила Анна.

С момента своего появления Шина скептически относилась к этим двум, которыми Анна Морган беззаветно восхищалась, – старой Кэридвэн и Кэлу, – но теперь она поняла свою ошибку относительно Кэридвэн. В понимании ребенка Кэридвэн и Кэл не могли подвергаться даже малейшей критике. Анна, может, и не обладала целительной силой, но уже не могла пройти мимо беспомощного существа.

– Рад за тебя, – сказал Роб, когда узнал, что она будет брать интервью у коллег Кэла. – Поосторожней с Тимом Халлингтоном, он на женщин смотрит, как хищник на добычу.

– Я оставлю дверь открытой. Еще советы?

– Да, – резко сказал он. – Если представится шанс, отрави миссис Макалистер.

– Что?

– Джилл Макалистер, жену Эуэна Макалистера. Это она видела нас с Клер. И я абсолютно уверен, что Кэлу сказал именно Эуэн.

– Может, мне его сначала спросить? – осведомилась Шина. – Для интервью это стало бы неплохим началом.

– Прости, – вздохнул Роб.

– Не бери в голову, – посоветовала Шина, сомневаясь, однако, что он последует ее совету.

Большую часть пятницы Шина провела у Кэридвэн, исследуя ее книги. Сама Кэридвэн наотрез отказалась говорить о своей целительной силе, но была не против того, чтобы Шина порылась в ее книжной сокровищнице, выискивая наиболее интересные места, и их было немало.

– Кэл говорил мне, что он изучал это, будучи студентом.

– Это правда, – ответила Кэридвэн. – Он изучал растения. Читал о травах, растущих на Брайн-Дэри, и о тех, что росли в Гималаях.

– Дарующих любовь? – уточнила Шина, и обе женщины рассмеялись. – Он не верил в это в возрасте Анны?

Кэридвэн покачала головой:

– Я не думаю, что он когда-либо верил в волшебство. Для мистера Хьюарда магии не существует – существует наука.

Может, это из-за медленного сердцебиения? Никаких эмоций? Снова прочитав рецепт любовного эликсира, Шина вспомнила, как бешено стучало ее собственное сердце.

Когда девушка вернулась, Клер сидела одна в гостиной. Шина не ожидала, что Роб уже будет дома, а Кэл наверняка сидел за работой, однако ее слегка удивило отсутствие Элейн.

– Одна сидишь? – спросила она, заходя в комнату.

– Как видишь, – ответила Клер. Она поднесла пламя зажигалки к наполовину выкуренной сигарете и посмотрела на огонь. – Я сегодня весь день одна. Элейн ушла с одним из своих поклонников, а Кэл, как всегда, за работой. После обеда я объездила все окрестности. Ничего не меняется. Кроме разве что времен года. В больших городах все иначе, а здесь, в горах, все будто застыло во времени.

Она откинула волосы назад, и Шина уловила тонкий аромат дорогих духов.

– Кэл ведь никогда не меняется, – сказала Клер. – Для него сегодня такой же рабочий день, как и всегда. Ах да! – Она протянула руку и достала следующую сигарету. – Ведь будет и ночь, не так ли?

– Думаю, что да, – ответила Шина.

Они еще немного посидели, не говоря ни о чем конкретном. Потом она встала:

– Пойду переоденусь. Я обещала Робу, что буду готова к его возвращению.

– Куда идете?

– В кино. Потом ужинать, где именно, точно не знаю.

Клер тоже поднялась:

– Вот чем мне следует заняться, вместо того чтобы сидеть здесь и ныть. Сейчас я пойду и тоже почищу перышки. – Она рассмеялась, и внезапно Шина ощутила острый укол зависти – ей было чему радоваться. И было что чистить.

– Клер уже знает о следующей экспедиции? – спросила она Роба немного позже.

– Конечно, знает, – ответил Роб. – Только не пытайся говорить с ней об этом. Ты, может, не в курсе, но для Клер это всегда было больной темой для беседы.

– Несчастная Клер! – отозвалась Шина. Жалость к Клер ей уже порядком наскучила. Многим женщинам жилось гораздо хуже, чем ей. Сидеть и «чистить перышки» – не самое неприятное из занятий.

В воскресенье в полдень Шина уезжала в Лондон. Суббота у Роба выдалась свободной, и они вместе поздно позавтракали. Они уже допивали кофе, когда в столовой появилась взволнованная, на удивление растрепанная и наспех одетая Элейн, которая тут же чуть не опрокинула на себя кувшин молока.

– Я так беспокоюсь! – воскликнула она. – Я о Клер. Где Кэл? – Голос ее упал, глаза бегали по сторонам, будто она надеялась найти сына.

– Мы не видели его, – ответил Роб. – А что стряслось с Клер?

– Она очень расстроена, – сообщила Элейн. – Я только что заходила к ней, и мне кажется, Кэл опять ее чем-то расстроил. Он все-таки очень жесток.

Роб принялся было подниматься, но Шина спросила:

– Если Клер требуется моральная поддержка, не кажется ли тебе, что это лучше выйдет у женщины?

– Ты права, – согласился Роб. – Поднимись к ней сама.

Этого не потребовалось. Выйдя в холл, Шина увидела, что Клер спускается по лестницы. Глаза ее были влажны, а губы сжаты, но она все же сказала бодрым и радостным голосом:

– С добрым утром.

– С добрым утром, – ответила Шина и, подождав, пока Клер пройдет мимо, направилась следом, обратно в столовую.

– Это опять из-за Кэла? – спросила ее Элейн. – У вас опять был скандал?

Клер села и закрыла глаза, будто стояла на краю пропасти:

– Все в порядке. Роб, прошу тебя, скажи Элейн, что все в порядке.

Шина наполнила чашку кофе и пододвинула ее Клер. Роб обратился к матери:

– Мама, ты не оставишь нас?

– И не подумаю, – возмутилась Элейн, оскорбленная до глубины души, но не намеренная что-либо пропускать.

– У меня просто болит голова, вот и все, – выговорила Клер.

– О! О, дорогая! – В тоне Элейн звучали нотки разочарования. – Я принесу тебе таблетки.

Когда она вышла, Клер посмотрела на Роба и подождала, пока закроется дверь.

– Скандал, – произнесла она. – С Кэлом! Элейн действительно не знает своего сына. Выглядеть идиоткой ради очередной ссоры. Да ведь Кэл никогда не теряет самоконтроля.

Она обращалась только к Робу, а Шина чувствовала, что она лишняя.

– Скандал! – Клер издала хриплый смешок. – Разозлить Кэла так же просто, как и заставить его ревновать. Он никогда не ревновал, даже к тебе не ревновал.

– Я знал, что это случится. – Роб с укором посмотрел на Шину.

– Я не должна была возвращаться! – разрыдалась Клер. – Я должна была знать, что надежды нет никакой. Мне кажется, он не человек. Не из плоти и крови.

Элейн вернулась в столовую, неся в руке пузырек с таблетками.

– Прими две штуки. – Она сунула пузырек в руку Клер. Клер послушно проглотила лекарство. – А теперь пойдем, тебе надо снова лечь, – настояла Элейн.

– Почему бы нет? – ответила Клер, и они вышли.

– Знаю, – кивнула Шина. – Ты предупреждал.

Он смотрел на нее так, что слов не требовалось.

– Прости меня. Видимо, она и правда хотела слишком многого, желая изменить его образ жизни.

– А это невозможно, – с горечью произнес Роб. – Кэл никогда ничем не пожертвует. Даже находясь здесь, он не может оставаться с нами. Отдает предпочтение своей лачуге на горе.

Шина что-то пробормотала.

– Что ты говоришь?

– А что она имела в виду, говоря: «Ни к кому из них»? Он никогда не ревновал ни к одному из них?

– Любовников, – ответил Роб. – Кого же еще?

– Действительно, кого? Значит, Кэл не ошибся, она изменяла ему направо и налево. Она солгала мне. Мне солгать нетрудно. А вот подозрения Кэла…

– Подозрения Кэла? А что он хотел? Он вечно оставлял ее одну!

– Просто… – начала Шина.

– Объясняю популярно. – Роб обхватил ее, глядя прямо в глаза, и стал говорить медленно, будто объяснял нечто жизненно важное: – Он бросал ее – а это именно так, он ее бросал – так надолго, что иногда создавалось впечатление, будто он не существует вовсе. С тем же успехом он мог быть мертв. А покойнику изменить невозможно.

– Спорить не буду, – согласилась Шина. – Только вот смерть фиксируется через семь лет, а не через несколько месяцев после исчезновения.

– О чем ты говоришь?

– О верности, – ответила Шина. – С глаз долой – из сердца вон?

В комнате повисла гнетущая тишина. Элейн спустилась и сообщила, что с Клер все будет в порядке, как только она как следует отдохнет, и что эти таблетки ей непременно помогут.

– Клер потребуется нечто большее, чем пара таблеток, чтобы прийти в норму, – мрачно проговорил Роб Шина встала и вышла из столовой.

Возможно, она обманывала себя, но ей казалось, что за время их с Кэлом знакомства они стали друг другу гораздо ближе, чем когда-либо были Роб и Клер. Клер красива. Однажды Кэл попросил ее руки, но, похоже, это осталось в прошлом. Видимо, этой ночью она не была столь неотразима.

Он сидел в библиотеке за большим столом. Она села за маленькое бюро, на котором стояла пишущая машинка и где лежали бумаги. «Я буду верна тебе, – тихо поклялась она. – Медленно, но верно я стану частью твоей жизни и буду следовать за тобой, куда бы ты ни пошел. Ты не говоришь с большинством людей, но со мной ты заговорил, и ты можешь работать в моем присутствии».

Вслух она сказала:

– Там, похоже, проблемы.

Кэл поднял голову и улыбнулся, заметив ее.

– Какие проблемы? – спросил он.

Она легко вздохнула и сказала:

– Ты мировой злодей, а я привезла сюда бедную Клер тебе на съедение.

– Это был непродуманный ход.

– Я хотела как лучше.

– Ты говорила.

– Мне кажется, Клер скоро уедет и Роб поможет ей собрать вещи.

Он не был удивлен, услышав эту новость, но потом посерьезнел и спросил:

– Ты не огорчена из-за Роба?

– Нет.

Роб пошел в свою мать и всегда сочувствовал страждущим. Кэл унаследовал рот Железного Короля и постоянную уверенность в себе.

– У тебя с ним ничего бы не вышло, – сказал он. – Поверь, я знаю Роба.

– Я знаю.

– Насчет твоей работы… относительно экспедиции… – Он заговорил почти нервно – Кэл, такой сильный, такой невозмутимый. – Думаю, ты напишешь хорошую статью. Я встречу тебя со своими коллегами. Возможно, ты захочешь поехать с нами. До ближайшей деревни.

– Но почему? – спросила она.

Она знала, почему она поедет, но относилась к этому как к деловому предложению.

– А как думаешь ты? – ответил он. – Я хочу, чтобы ты стала частью моей жизни.

– Частью твоей жизни?

– Вернее, стала ею в еще большей мере. С Клер ничего не изменилось. Мы гуляли по старым местам, и внезапно я понял, что все с ней будет по-прежнему. А после встречи с тобой прежнего мне уже мало. – На суровых губах играла еле заметная улыбка. – Однажды Джигмэ Дорье сказал мне кое-что, не для публикации: «Не отдавай свою душу женщине, пока не увидишь ее ожидающей тебя на той вершине, к которой ты стремился, даже если ты оставил ее в деревне». Это, конечно, метафора, и все же я знаю, что, на какую бы вершину я ни взошел, ты всегда будешь рядом.

Шина подумала: «Да», но не смогла ничего сказать.

– Я ученый и не умею вкладывать душу в слова. Но ты единственный человек, имеющий право входить в хижину. Тем вечером, когда ты открыла мне дверь, я понял, что так и должно быть всегда.

Журналистка, зарабатывающая на жизнь словами, не могла выжать из себя ни одного звука!

Кэл продолжал:

– Я не жду, что ты сможешь понять меня, ведь познакомились мы сравнительно недавно.

О нет! Он прав, это их хижина, она принадлежала ей с самого первого дня. Шина готова была возвращаться туда снова и снова, на протяжении долгих лет, как это делает он.

– Но господи, прошу, соглашайся! – воскликнул он. – Я не могу потерять тебя. Хочешь ты или нет, но придется тебе всегда быть рядом.

Вошел Роб.

Кэл, не поворачиваясь, спокойно произнес:

– Убирайся!

Никакой злости, как говорила Клер, разозлить его невозможно. Но что-то в голосе брата заставило Роба прирасти к полу.

Шина поднялась:

– Ты отвезешь меня к хижине? Я хочу попрощаться с озером, завтра возвращаюсь в Лондон.

– Да, – ответил Кэл.

– К хижине? – не понял Роб. – Сейчас? А когда ты вернешься?

– Не знаю, – ответила Шина. – Я хочу быть ближе к звездам.