На привязи 3

Глава 17

Ребекка

Неловко. Это единственное слово, которое приходит мне на ум в тот момент, когда Тристан застает нас в объятьях друг друга, и что ещё хуже — это слова, которые вырвались из его рта, когда мы сидели в столовой. Я понимаю, что они прозвучали как шутка, но судя по гневному состоянию отца Николаса, покидающего комнату, они, должно быть, спустили крючок. Или, может быть, выражение моего лица чем-то выдало. Николас знает, каким способом он может решить эту проблему, даже если я с этим не согласна. А от разгневанного взгляда, которое появилось на лице его отца, у меня осталось ощущение удушья. Я боюсь знать, что сейчас творится в его голове. Это не хорошо.

Мне вспоминаются слова Элисон: “Я прослежу, чтобы ты никогда больше не работала в любой другой издательской компании в Нью-Йорке”. Она ему что-то рассказала? Возможно, моё присутствие просто подтвердило его подозрения. В любом случае, мне не следовало приходить сюда. Нет объяснения, связанного с работой, почему я оказалась здесь сегодня вечером. В действительности, я просто хотела вернуть Николасу, купленный мне подарок, прежде чем идти домой. Хотя это очень мило, но это не то, что ты можешь подарить женщине, которая, как предполагается, является твоей помощницей. И, безусловно, это не то, что ты даришь женщине, которая не является твоей невестой, по крайней мере, в моём понимании. На кухне, я позволила своим эмоциям взять надо мной верх. После того, как я услышала о матери Николаса, я чувствую, что для него это непреодолимое чувство потери. Теперь я понимаю, почему праздники кажутся для него и его семьи такими тяжёлыми.

Даже по прошествии стольких лет, раны, которые он носит, до сих пор свежи. Это напоминание, что мне нужно быть осмотрительнее. Раны так быстро не проходят. Только не тогда, когда в этом участвует ваше сердце.

— Что происходит? — спрашивает Эмили, глядя на Тристана. Приглушенные голоса, доносящиеся из кабинета Николаса, становятся громче. Я благодарна, что не могу разобрать содержание их разговора, хотя, судя по выражению лица Тристана — говорят они обо мне.

— Не уверен. — косится он на меня.

— Думаю, мне пора идти, — говорю я. — Уже поздно. — Я не знаю Тристана, также хорошо, как Николаса, но я уверена, что он не хочет ничего говорить при мне.

— Я отвезу тебя домой, — говорит он, вставая.

— Спасибо.

— Было приятно познакомиться с вами, Ребекка. — Эмили складывает несколько печенье в пластиковый контейнер и вручает его мне. — Надеюсь, скоро увидимся.

— Она придет на открытие моей галереи. — Тристан сверкает мне ослепительной улыбкой. — Правда?

— Да, — говорю я, выдавливая из себя улыбку. Эмили быстро, но крепко обнимает меня. Искренняя теплота, исходящая от неё, заполняет меня странным чувством покоя. Я всегда была огорчена тем, что являюсь единственным ребенком в семье. У родителей была я и думаю, они довольствовались этим, хотя, было бы неплохо иметь сестру, или даже брата. Я могу только представить, как весело, должно было, расти со старшими братьями, как Николас и Тристан.

У входной двери, Эмили помогает мне надеть пальто. Мы почти находимся за дверью, когда голос отца Николаса заставляет нас троих вздрогнуть. Дверь кабинета распахивается, и я оглядываюсь назад и обнаруживаю, что он направляется к нам. Стефан останавливается передо мной, как будто хочет что-то сказать, но вместо этого быстро целует свою дочь, желая ей спокойной ночи, кивает нам на прощание прежде, чем выскакивает за дверь. Я краснею от неловкой сцены передо мной. Сейчас он должен быть всё знает. И если он в курсе, я удивлена, что он не уволил меня прямо на месте. Может быть, разговор касался чего-нибудь другого. Я понимаю, что я наивна, но хочу надеяться, что я права.

Мой взгляд направлен на Николаса, и моё сердце чуть не распадается при виде, как он сгорбившись и обхватив голову руками, сидит на стуле. Сильная боль пронзает мою грудь, перехватывая моё дыхание. Я хочу подойти к нему, но это будет трагической ошибкой для нас обоих. Эмили прочищает горло, просит прощение, и идёт к Николасу в соседней комнате.

— Тристан, ты не мог бы отвезти меня домой? — спрашиваю я. Он смотрит на меня вопросительным взглядом, прежде чем нехотя кивает «да».

Как только Тристан хватает пальто и ключи, я практически выбегаю за дверь, чтобы быть подальше от происходящей внутри сцены. Поездка домой от квартиры Николаса проходит в тишине, за исключением классической музыки, которая играет на заднем фоне автомобиля Тристана. Я несколько раз ловлю на себе его взгляд, пока он, в конце концов, не возвращается к мокрым от дождя улицам перед нами. Беспокойство, которое он излучает почти ощутимо, и это разъедает мою душу. Он не понимает, что происходит между Николасом и мной, и я чувствую, что он разочарован моим выбором, уехать, вместо того, чтобы остаться и поговорить с Ником о том, что произошло между ним и его отцом. Я должна была остаться с ним, но я больше не могу участвовать в этом.

***

Вернувшись домой, я обнаруживаю голосовое сообщение от Майлза, на своём мобильном телефоне. Его тон на голосовой почте, кажется, беспокойным, даже взволнованным. Я до сих пор не удосужилась ответить на любое из его смс. Я не вижу смысла в разговоре с ним, и у меня нет желания возобновлять то, что у нас было, но это не мешало ему пробовать связаться со мной.

Бекка, где ты? Я пытался дозвониться до тебя несколько раз. Я даже заходил к тебе на квартиру, но ты либо ушла, либо работаешь. Мне нужно увидеть тебя. Давай встретимся на Рождество? Может быть, сходим и посмотрим на Рождественскую Елку в Рокфеллер-Центр? Ты говорила о желание сходить туда. Позвони мне.