На привязи 3

Глава 21

Ребекка

Я выхожу из квартиры и обнаруживаю, что Николас ждёт меня. Моё тело дрожит, когда я смотрю на его дорогое пальто и темно-синий костюм, который облегает его высокую мускулистую фигуру. Он опирается о крышу красного Феррари, как будто позирует для какого-то спортивного журнала для миллионеров. Его волосы выглядят влажными и зачесаны назад, словно он только что вышел из душа. Образы его обнаженного торса проносятся в моей голове, заставляя мою кровь кипеть. Я понятия не имею, кто шьёт его одежду, но они знают, что делают.

Кэрол сказала, что отправила Стивена, забрать меня, чтобы потом отвезти на открытие галереи, но он уже опаздывает больше чем на пятнадцать минут. Что-то мне подсказывает, что она соврала насчет того, кто собирался забрать меня.

Николас отрывает глаза от телефона, и медленная улыбка расплывается по его лицу, когда он замечает меня. Он засовывает черные водительские перчатки в карман и подходит ко мне. Мои соски заостряются, когда он окидывает меня внимательным взглядом. На мне темно-зеленое платье с вырезом «качели» и палантин, но он делает так, что кажется, что я стою перед ним в одном лифчике и трусиках.

— Ты прекрасно выглядишь, — говорит он, предлагая руку, когда я спускаюсь по ступенькам. Прилагая все усилия, чтобы в его присутствии у меня не дрожали коленки, я с треском проваливаюсь, почти теряя равновесие.

— Осторожно, — говорит он, поддерживая меня, прежде чем я упаду лицом на тротуар. От присутствия его пальцев вокруг моей талии я плохо соображаю.

— Спасибо. Что ты здесь делаешь?

— Кэрол сказала, что тебя нужно подвезти, она дала своему водителю отгул, так что я предложил забрать тебя. — Ну это всё объясняет. Никто не хочет тратить своё время, чтобы везти кого-нибудь куда-нибудь ночью, по крайней мере, не в канун Нового Года.

— Поехали? — спрашивает он, указывая на машину.

— Конечно.

Вблизи красный Феррари представляет собой великолепный образец техники. Я никогда не видела Феррари вблизи. Обычно они проносились мимо меня со скоростью 101 км/ч, когда я жила в Лос-Анджелесе. Я знаю, подслушав разговор Майлза о машинах, что их стоимость составляет более двухсот тысяч баксов. Я могу только представить, сколько стоит обслуживание такого автомобиля, как этот.

— Новая? — спрашиваю я.

Николас улыбается.

— Это был подарок...пойдем, я дам тебе порулить. — Он подходит к машине и открывает водительскую дверь. Дыхание перехватывает, когда дверь, открываясь, поднимается верх, как крыло бабочки. Я заглядываю внутрь через открытую дверь. Салон обшит дорогой итальянской кожей.

— Я не могу, — говорю я.

— Ты не знаешь, как управлять автомобилем с рычагом переключения передач?

Я улыбаюсь на его вопрос. То, что твой отец водитель грузовика имеет свои плюсы и научится водить с рычагом переключения передач является одним из них. На самом деле, когда я повзрослела и пошла учиться на права это было одно из его требований.

— О, нет, я умею. Я не могу ездить на этой. А что если что-то случится?

Я никогда не водила ничего такого дорогого. Я даже не хочу знать сколько будет стоить ремонт, если я случайно стукну её или поцарапаю краску. Я уверена, что Николас мог позволить себе купить несколько таких машин, но я не хочу быть причиной, по которой он сделать это.

— Ты всегда такая хорошая девочка? — дразнит Николас. Я смеюсь, когда замечаю в его глазах озорные искорки. Он выгибает бровь, глядя на меня, как будто подзадоривая сказать "да".

Да.

— Нет.

— Садись.

Я закатываю глаза на его командный тон, когда он протягивает руку и помогает мне сесть в машину. Первое, что поражает меня — это запах кожи и нежный аромат его одеколона. Образ Николаса, управляющего машиной, вспыхивает в моём сознании. Я ёрзаю на сиденье, сжимая вместе колени, когда пытаюсь прогнать его. Он проскальзывает на сиденье рядом со мной и вдруг машина кажется такой маленькой. Сиденья откидываются назад, создавая иллюзию нахождения в космическом корабле. Я испытываю небольшую клаустрофобию, когда двери закрываются.

— Ребекка? С тобой всё в порядке?

— Я в порядке, — бормочу я.

— Ты сжимаешь руль так, как будто собираешься вырубиться, а твои глаза закрыты.

— Я буду в порядке. Дайте мне минуту. — Я медленно делаю вдох и выдох, желая успокоить свои нервы. Восхитительное тепло разливается по моему колену, когда рука Николаса сжимает его. Я открываю глаза, и моё сердце колотится от близости его губ к моим губам. Он наклоняется вперёд, как будто собирается поцеловать меня, и на секунуду, я замираю. Я пристально смотрю в его завораживающие голубые глаза. Его взгляд не отрывается от меня, когда его рука скользит к рулю. Я слышу позвякивание ключей на заднем фоне, и звук запуска автомобиля. Это тихий быстро растущий звук.

Я смотрю вперед и стараюсь изо всех сил, восстановить свое дыхание. Николас откидывается на спинку сиденья автомобиля, не отрывая от меня взгляда.

— Холодно? — спрашивает он. Отличный ход, Ник. Я выдыхаю, стараясь изо всех сил не обращать внимания на покалывание, которое распространяется выше моего колена. Он что нарочно испытывает меня? Я дрожу, когда он скользит рукой вниз по моему плечу. Сосредоточься, Ребекка. Если ты разобьёшь эту машину, Николас, наверное, никогда тебя не простит.

— Я в порядке.

— Хорошо, я не хочу, чтобы ты испытывала неудобства из-за меня.

— У твоей машины есть имя? — спрашиваю я, быстро меняя тему. Он задумчиво смотрит вниз, а затем снова на меня.

— Её имя красненькая.

Я смеюсь.

— Это цвет, а не имя.

— А, мне нравится, — говорит он, кладя руку позади моего сиденья.

— Почему всё-таки она? — спрашиваю я, стараясь изо всех сил игнорировать близость его руки возле моей шеи.

— Потому что она мурлычет, как КИС…

— Поняла, — говорю я, прикладывая пальцы к его губам, заставляя замолчать. Кажется, ему нравится употреблять это слово. Хихиканье вырывается из Николаса, когда он хватает меня за руку. Я краснею от этого звука и выражения его лица. Уверена, он упивается мыслью, что мне неловко. Его рука теплая и очень нежная, когда он сжимает мою руку, и я не уверена, что хочу, чтобы он её убирал.

— Нам пора ехать, пока снова не начался дождь, — говорит он, выпуская мою руку, но не раньше чем оставляет нежный поцелуй чуть выше костяшек пальцев.

— Хорошая мысль, — заикаюсь я. — Я не люблю водить машину в дождь.

— Всё будет в порядке. Галерея находится недалеко. Плюс, я обещал Кэрол, что доставлю тебя в целостности и сохранности. Она пригрозила отрезать мне яйца, если я не сделаю этого.

— Она меня немного защищает. — Я смеюсь над образом Кэрол, которая стоит перед Trinity и нетерпеливо ждёт моего приезда.

— Только немного? — говорит он с ухмылкой. Уверена, Кэрол может гордиться тем, что её защитный характер, заставляет Николаса ходить на цыпочках.

Мы направляемся вниз по мокрой от дождя Парк-Авеню в сторону Сохо. Я еду медленно, стараясь пропускать пешеходов, перебегающих дорогу через поток машин. Я рада, что мы выехали пораньше, потому что улицы заполнены до отказа, а многие из них даже перекрыты из-за гуляний, в то время как посетители и жители Нью-Йорка стекаются в сторону Таймс-сквера для празднования Нового года. Я немного завидую им. Я всегда хотела постоять в толпе во время финального отсчета и посмотреть, как падает шар. Это не то же самое, что смотреть по телевизору. Есть что-то магическое в восторженно-радостном выражение каждого человека, что даже мне несмотря на морозную погоду захотелось присоединиться к ним.

Я улыбаюсь, когда по радио начинает играть песня Останься со мной Сэма Смита. Она звучит кристально чисто, раздаваясь из аудиосистемы Феррари. Я всегда была поклонницей авторских песен.

— Ребекка? — Хриплый голос Николаса прерывает мои мысли. Он наклоняется и включает обогреватель стекол. Окна Феррари запотели от холода снаружи и от теплоты внутри.

— Да?

— Спасибо, что позволила мне подвезти тебя сегодня вечером.

Я улыбаюсь.

— Ну, мне в любом случае нужно было проветриться.

***

Дождь идёт, словно конец света начался, а дорога впереди выглядит, как один большой и темный океан. Мы едем в полной тишине минут сорок, и каждая пройденная минута была мучительной. Есть так много вещей, которые я хочу сказать ему, но все они подразумевают окончание ночи в объятиях Николаса. Когда я уже отчаиваюсь когда-нибудь найти эту чёртову галерею, она появляется справа от меня. Я сворачиваю, чудом не задев другую машину, когда пытаюсь не пропустить въезд. Дерьмо. Николас смотрит на меня с улыбкой.

— Прости.

— Ты такая милая, когда волнуешься. — смеется Николас.

— Ты смеешься над моим стилем вождения?

— Нисколечко. — Боковым зрением я вижу, что Николас ухмыляется. Он точно смеется над моим стилем вождения. Придурок. Я проплакала бы целую вечность, если кто-то поцарапал или помял мою машину за двести тысяч долларов.

Я подъезжаю к фасаду здания, молясь про себя, чтобы мы могли быстренько добежать до главного входа. Галерея представляет собой элегантное пространство, расположенное прямо посредине ряда других стекловидных зданий. Удивительно, что близлежащие магазины на улице полны народа, несмотря на то, что до Нового Года остаётся пару часов.

— Так ты бывал здесь раньше? — спрашиваю я, в надежде прервать молчание между нами.

— Это мой первый визит. Тристан держал всё в тайне. Он отказался показывать мне галерею до открытия.

— Я удивлена, что ему не понадобилось твоё мнение.

— Он знает, что я стал бы издеваться над её местоположением.

— Мы промокнем, пока добираемся до входа.

— Подожди, у меня где-то есть зонт. — Николас тянется за сиденья и вытаскивает гигантский черный зонт. — Дай секунду, я сейчас подойду к тебе.

— Хорошо. — Пассажирская дверь автомобиля, открываясь, поднимается вверх, и Николас тут же выпрыгивает и бежит на мою сторону. На мгновение я попадаю под дождь, когда он открывает мою дверь. Вода попадает внутрь, намачивая пол автомобиля. Вот дерьмо.

— Николас, салон зальёт. — Николас появляется с моей стороны, помогая мне выйти из машины.

— Не волнуйся о машине, — говорит он, прикрывая меня своим зонтом. Поток удовольствия поражает меня, когда он притягивает меня к себе. На секунду всё замирает, и единственный звук, который я слышу это бешеный ритм моего сердца и его прерывистого дыхания. Признаюсь, что держаться подальше от Николаса было нелегко, но мне интересно, было ли это так же нелегко для него. Николас прижимает ладонь к моей щеке и ласкает мою кожу. Он не произносит ни слова, но его глаза выдают все. Он проводит большим пальцем по моей нижней губе. Его глаза не отрываются от моих губ, и я дрожу от жара, исходящего от него. Раскат грома прерывает напряжение, и он сразу же выпускает меня и отстраняется. Поток разочарования, а затем облегчения обрушиваются на меня. Мне много раз хотелось выгнать его из моего сердца, но он всегда находит дорогу назад.

— Давай зайдем внутрь, пока нас не намочило, — говорит он.

— Конечно. — Я отстраняюсь, оставляя достаточное расстояние между нами, чтобы мы не касались друг друга.

Кэрол стоит у входа в галерею, приветствуя гостей, когда те проходят внутрь стеклянного дворца, который и есть Художественная галерея Тринити. Её лицо сияет от радости, когда мы идем через холл, украшенный белыми кристаллами. На ней надето красивое длинное платье в пол фиолетового цвета, который предаёт её загорелой коже сияние. Я улыбаюсь, глядя на её причёску. Она последовала моему совету и сделала локоны. Они спускаются по обеим сторонам её лица, напоминая мне одного из персонажей Джейн Остин из эпохи Регентства.

Тристан появляется рядом с Кэрол, держа информационную брошюру со своей фотографией. Этот мужчина выглядит умопомрачительно в безупречно скроенном черном костюме и рубашке с распахнутым воротом. Через него я вижу его накаченные грудные мышцы. Его темные волосы зачесаны вперед, придавая ему юношеский вид. Я не представляла себе, какие длинные были у него ресницы. Они прекрасно обрамляют его глаза.

— Ребекка, я так рад, что ты смогла прийти и отпраздновать открытие моей галереи, — говорит он, обнимая меня с теплой улыбкой.

— Спасибо за приглашение. Очень красиво.

— Ник, рад видеть тебя. — Двое мужчин пожимают руки, прежде чем обратить на нас внимание.

Кэрол подходит, быстро обнимая меня.

— Ты в порядке? — шепчет она мне на ухо.

— Я в порядке. — улыбаюсь я.

Мы проходим мимо них и присоединяемся к остальным гостям Тристана внутри галереи. По количеству здесь народа, думаю, можно с уверенностью сказать, что открытие галереи — это успех. Я в шоке от того, что по крайней мере половина присутствующих здесь — это женщины. Думаю, мне не стоит удивляться, что одиноких женщин Нью-Йорка привлекает великолепный художник, который, наверное, входит во все списки самых завидных холостяков.

Мое дыхание перехватывает, когда я, наконец, рассматриваю несколько картин Тристана. Они совсем не такие, какими я представляла, что они будут. Я думала, он рисовал пейзажи или, может быть, какое-нибудь непонятное современное искусство. Но нет, это нечто совершенно другое. Каждая комната на выставке посвящена отдельной картине. Все картины мрачные и эротические. В первой комнате — картина, на ней мужчина с чёрными крыльями трахает молодую женщину в белом ошейнике. В описании говорится, что картина была написана маслом и смесью жидкостей из организма (прим. пер. кровь, сперма, моча, слюна и т.д.). Боже мой.

Я немного опешила от описания. Хм, жидкости из организма?

— Ты выглядишь изумлённой, — тихо говорит Николас уголком рта около моего уха так, чтобы никто не услышал.

— Он всегда писал такие картины, как эта?

Николас смотрит на картину в течение нескольких минут, словно пытается воскресить в памяти прошлое.

— Однажды, когда Тристан приехал домой из колледжа, мой отец поймал его за рисованием картины что-то вроде этой в его спальне. Отец пригрозил, что перестанет оплачивать его уроки, если это было тем, чем он занимался в школе. Он никогда не одобрял, что Тристан изучал искусство. Он считал, что это была пустая трата времени и денег.

— Похоже, он ошибался. Они прекрасны. Хотя это не то, что я могла бы повесить на своей кухне.

— Вероятно, они будут лучше смотреться в спальне, — говорит Николас, его глаза блестят весельем.

— Ребекка! — Светлая копна длинных, кудрявых волос, и ярко голубые глаза появляются перед нами раньше, чем я вижу лицо молодой, миниатюрной красотки.

— Привет, Эмили. — улыбаюсь я. Как же приятно видеть ещё одно дружелюбное лицо женского пола и иметь возможность поговорить с кем-то другим, кроме Кэрол. Я не знаю, что я сделала, чтобы заслужить такую искреннею симпатию от его сестры, но я нисколечко не возражаю против этого. Мягкий характер Эмили притягивает и располагает к себе. Если бы у меня была младшая сестра, я бы хотела такую как она. Какая жалость, что именно Элисон проводит с ней время.

Время тянется очень медленно, и вдруг я чувствую, исходящее от сестры Николаса нарастающее напряжение. Каждый раз, когда я смотрю в её сторону, она наблюдает за растущей толпой поклонников, толпящихся вокруг Тристана. Не могу понять, почему она чувствует себя такой покинутой. Они же с Тристаном так близки, но мне кажется, что между ними что-то происходит.

— Ник, я пойду подышу свежим воздухом, — говорит Эмили, целуя брата в щеку. — Здесь слишком много народа.

— Ладно, только не стой там слишком долго. Там льёт как из ведра.

— Я быстро. Вы двое наслаждайтесь вечером, — говорит она, одаривая меня улыбкой.