На стадии развода

Глава 4

Домой Алина добралась неожиданно быстро. Время обычно пробочное, а тут повезло. Загнала машину в подземный паркинг и направилась к лифту. Выбралась на надземном этаже. Там был целый комплекс магазинов, она зашла в супермаркет за питьевым йогуртом и поднялась в квартиру.

Удивительно, всего один день, а эта квартира перестала восприниматься домом.

Она отперла дверь своим ключом и вошла. И замерла, раздраженно оглядываясь. В прихожей валялись на полу вещи мужа. Какие-то трусы, носки. Фууу.

Прямо здесь он собирал чемодан, что ли, или разбросал специально для нее?

Если Хайдаров думает, что она будет убирать за ним, ошибается.

Она медленно выдохнула и прошла в гостиную. Здесь порядка было не больше. Алина сказала себе, что реагировать не стоит, она здесь не за этим. Однако неприятное ощущение грязи и беспорядка надо было чем-то стереть. Она открыла бутылочку питьевого йогурта и отпила глоток. Еще глоток. Постояла чуть-чуть с закрытыми глазами.

Каково это — знать, что муж, с которым ты ложилась в одну постель, тебе изменял?

Ее передернуло.

Счастье, что их отношения были прохладными, а то сейчас было бы очень больно. А так просто противно. Но противно до дрожи, до липких пятен, которые просто необходимо смыть с себя сейчас же.

Она поставила йогурт на стол и направилась в ванную.

Звонок в дверь раздался неожиданно и заставил ее вздрогнуть. Алина застыла, мгновенно напрягаясь. Не уехал? Какого черта. Звонок повторился. А после она услышала, как ключ проворачивается в замке. Что происходит?!

Алина вышла в прихожую.

И как раз в этот момент открылась входная дверь. На пороге показалась мать Альберта, ее свекровь. Они замерли друг против друга, вид у свекрови был слегка растерянный, но она просто вытягивала шею от любопытства.

— Здравствуйте, — первой проговорила Алина.

А свекровь, натянув на лицо слащавую улыбку, запела:

— Вай, Алиночка? Ты дома? Почему так долго не открывала? Я подумала, вдруг случилось что-то?

Алина наконец отошла в сторону:

— Проходите, Руфина, не стойте на пороге.

И первая ушла в спальню, вытащила чемодан из гардеробной и стала спокойно перебирать вещи. Свекровь появилась спустя несколько минут. Очевидно, до этого успела обойти весь дом и заглянуть во все щели, не прячет ли она где-то любовника.

— Алиночка, а что это ты делаешь? — любопытство и настороженность.

— Вы же видите, Руфина, я собираю вещи.

— Куда-то уезжаешь?

— Да, переезжаю. Временно.

— Как это, переезжаешь? — сахар из голоса свекрови исчез, интонации стали резкими. — Только муж за порог, а ты такие вещи делаешь? Какой позор. Хорошая жена ведет себя скромно и ждет мужа дома. И не красит в такой цвет волосы! Выглядишь как…

Мать Хайдарова брезгливо скривила губы. Но Алина продолжала молча перебирать вещи и нужное откладывать в чемодан. А свекровь шагнула к ней, повышая голос:

— Хотя, о чем я говорю? Ты за столько лет даже ребенка не смогла моему сыну родить! А я так мечтала подержать на руках внука. Э-эх, такая невестка, мы думали… Пустоцвет мой сын выбрал. Бедный мой мальчик, с кем ты связал свою жизнь?!

А вот тут Алина повернулась к ней и проговорила:

— Можете не беспокоиться. Ваш сын уже позаботился о том, чтобы у вас был внук или внучка. У него беременная любовница.

Свекровь ахнула, зажав ладонью рот. В глазах мгновенно отразилось все: понимание, страх, расчет.

— Подожди, Алиночка… — снова запела она слащавым голосом. — Это какая-то ошибка. Альберт тебя любит, он так о тебе заботится!

— Ну что вы, Руфина, никакой ошибки. У скоро вас будет внук. А я ухожу, — она одним движением затянула молнию на чемодане. — И еще. Я подала на развод.

Алина уже подхватила чемодан и направилась в прихожую.

Но мать Хайдарова сказалась там раньше.

— Стой, где стоишь, Алина, — жестко проговорила, перекрывая ей дорогу к двери. — Мой сын говорил, что ты не себе. Тебя надо показать доктору. Никуда не пойдешь, пока твой муж не вернется. Я тебя не выпущу.

Что? Алина даже мысленно усмехнулась. У Хайдаровых две головы? А вслух сказала, не повышая голоса:

— Вы что-то путаете, Руфина. По-моему, врач нужен вам.

— Как ты разговариваешь со мной?!

Свекровь аж светилась от возмущения, а вот Алина была спокойна. С молоком матери она всосала правила поведения. Она умела держать лицо, не раз приходилось видеть, как это делала Альбина Шамаева. Сейчас улыбка Алины была безупречна, никаких лишних эмоций.

— Я разговариваю с вами вежливо.

— Ты!.. — казалось, свекровь сейчас задохнется.

— Вам плохо, Руфина? Вы побледнели. Я бы вызвала вам врача и посидела с вами, но не могу задерживаться, — Алина изобразила легкий кивок. — Мне завтра с утра на работу. А вы можете оставаться тут и дожидаться, когда вернется ваш сын.

И направилась к двери.

— Ты!... — Руфина хотела сказать еще что-то, но не успела.

В этот момент раздался звонок в дверь и сразу вслед за этим — голос старшего ее охраны:

— Алина Алишеровна, у вас все в порядке?

Мать Хайдарова замерла с открытым ртом, в глазах отразилась паника.

— Все хорошо, Ренат, — проговорила Алина, глядя на нее. — Я уже выхожу.

— Я вас жду, — ответил телохранитель.

Алина только кивнула теперь уже точно бывшей свекрови.

— Всего хорошего.

Отперла дверь и вышла.

***

Женщина еще стояла в прихожей, хватая ртом воздух. Подумать только! Какая наглая, разбалованная, дерзкая! Берегов не видит! Не надо было разрешать сыну жениться на дочери Шамаевых! Где были их глаза?! Только с виду миловидная, а внутри…

Додумать не успела, зазвонил телефон.

— Да! — Руфина не глядя приняла вызов, думала, это сын.

Но услышала совсем другой голос.

— Здравствуй, Руфина.

Звонила Альбина Шамаева. Мать Альберта быстро взяла себя в руки и растеклась улыбкой.

— Здравствуй, Альбина, давно не виделись. Как у вас дела.

— У нас хорошо, — безмятежно проговорила Альбина. — Я слышала, ты решила навестить квартиру детей?

— Да, — выдавила та, кусая губы. — Альберту пришлось уехать в командировку, он просил меня позаботиться об Алиночке. Я зашла проведать.

— М, — безмятежный разговор продолжался. — Ты говорила, что врача ей хочешь вызвать? Случилось что-то?

У женщины от нахлынувшей паники глаза на лоб полезли. Ничего подобного она не говорила! Значит, уже донесли.

— Э… Нет, все хорошо, я просто… — быстро забормотала Руфина. — На всякий случай, вдруг Алиночка беременна… Такая радость будет.

— А я слышала, у вас уже радость есть, — неожиданно сказала жена Алишера. и вдруг спросила: — Ты помнишь Райсу?

— К-какую Райсу? — переспросила Руфина.

И тут она вспомнила. Это же была громкая история! Алишер тогда без жалости расправился с целой семьей, потому что они посмели что-то не так сказать о его дочери. Вай-вай… Хотела что-то ответить, но от страха свело горло.

На этом разговор прервался.

Руфина закатила глаза и обессиленно привалилась к стене, понимая, что это конец. Ее сын идиот.

***

После этого Альбина пошла в кабинет к мужу.

Только вошла, он взглянул на нее. По глазам поняла, что он уже все сделал.

— Алишер? — спросила тихо. Столько лет прошло, а она все еще робела перед этим мужчиной.

— М? — он перевел взгляд на нее и тут же сместился в кресле. — Подойди.

Альбина подошла, встала рядом, глядя на него.

— Что теперь будет?

Он смежил веки и кивнул.

— Все будет хорошо. Теперь мы можем ехать. Уже решила куда? Скажи Алсу, пусть собирается. Какие там свои игрушки она хочет взять с собой.

Ох, это было так непривычно, радостно, но Альбина беспокоилась — дочь останется тут одна.

— Во-первых, не одна, — понизив голос, сказал муж, а в глазах мелькнула хитринка. — А во-вторых, Алине некогда будет скучать, у нее теперь есть работа.

***

Работу Алина готова была проклясть.

Потому что специально встала на полчаса раньше, чтобы у Камалова не было ни единого шанса ткнуть ее носом!

А теперь, как ни рвалась, все равно опаздывала. Торчала в пробке.

Боже, ничего ее так не раздражало, как это вынужденное…

Но вот пробка сдвинулась.

Дальше пошло быстрее. До офиса оставалось не так уж много, был шанс все-таки успеть. Алина лихо припарковалась, хотя обычно делала это осторожнее и тратила на маневры больше времени. Сейчас она просто развернулась и задом втиснулась на парковочное место. Просто удивительно, как желание утереть кое-кому нос меняло приоритеты и побуждало к действию. Но думать об этом не было времени, она заглушила мотор и быстро пошла к зданию.

В приемную Алина влетела ровно за одну минуту до начала рабочего дня.

Успела!

Но тут дверь директорского кабинета отворилась. Вышел хмурый Камалов, скользнул по ней взглядом, а потом выразительно посмотрел на часы. Давая понять, что она опоздала.

О, какой это был взрыв эмоций!

Но Алина подавила все и обронила, проходя к столу:

— Была пробка.

— Надо выходить раньше, — проговорил он негромко. — В это время всегда пробки.

Ей хотелось швырнуть сумку, но Алина кивнула:

— Я поняла, Александр Тагирович.

Села за рабочий стол и, чтобы не смотреть на него, стала перемещать папки на столе, пока загружался компьютер. Потому что смотреть на него не хотелось от слова совсем. Думала, теперь-то он уйдет?!

— Сварите мне кофе. В турке. Надеюсь, помните?

Все это ровно, не повышая тона. Но почему-то его низкий голос прокатывался по нервам и цеплял, как зазубренным крючком.

— Разумеется. Конечно, помню, — она резко встала и направилась в чайную комнату.

— А после того как сварите кофе, распечатайте сводку.

Сводку? Какую сводку? Алина нахмурилась и обернулась спросить, но он уже ушел в кабинет.

Ладно, сказала она себе, как-нибудь разберется.

Сейчас на очереди был кофе.

Пока варила, не могла успокоиться. А этот кофе — словно заколдованный. Сначала просыпала, потом чуть не облилась, когда ставила на горелку. А под конец чуть не убежала пенка. Но она справилась.

Отнесла.

Только вошла, в нее уперся взгляд темно-синих глаз. Ей показалось, ноздри мужчины дернулись, как будто он со своего места уловил запах. Он сместился в кресле, пока Алина шла к его столу, и проговорил:

— В следующий раз старайтесь готовить все раньше. К этому времени у меня на столе не должно быть ничего лишнего.

Она кивнула:

— Я учту.

Потом еще, когда выходила из кабинета с подносом, чуть не столкнулась в дверях с заместителем. Этого человека Алина знала, он бывал у них в доме. Ее как будто кипятком ошпарило. Мужчина уже зашел, а она уселась за рабочий стол и застыла, сжимая кулаки.

Безумно хотелось уйти, хлопнув дверью.

Сводка. — сказала она себе. И стала искать в папках аналог. Что это вообще такое. Кое-что нашла. Потом было полтора часа напряженного труда, после чего она распечатала то, что у нее вышло, и занесла Камалову.

Он взглянул на распечатку, отложил в сторону и сказал:

— Сядьте.

***

Когда Алишер Шамаев сказал, что его дочь с завтрашнего дня работает у него секретарем, Александр сразу понял, что это будет испытание.

И да, это было испытание. Для его нервной системы точно.

Он понятия не имел, зачем главе клана понадобилось устраивать к нему свою дочь, но принял все как есть. А как есть было… В общем, эта Алина Алишеровна, неизвестно, за какие грехи в наказание ему посланная, оправдала худшие его предположения.

Явиться к обеду в первый рабочий день?

Что он ей и высказал в корректной форме. Думал, она уйдет, и на этом его испытание закончится. Не ушла. Это означало, что ему придется с ней работать. Но Камалов не представлял как? У нее же нет ни навыков, ни опыта. Ничего, кроме холеной внешности и какой-то отчаянной женской стервозности. Но внешность — да, неяркая, но именно благодаря сильнейшему внутреннему заряду, запоминающаяся. Эти белые волосы.

И она отменно варила кофе.

Он указал ей на кресло, ближайшее к его рабочему столу. Дождался, пока она села, пододвинул к ней распечатку.

— Просмотрите это.

А сам встал и отошел к витражу.

Женщина ничего не сказала. Только сверкнула на него взглядом и стала вчитываться. Он некоторое время смотрел на город, потом оглянулся вполоборота и посмотрел на нее искоса.

Судя по тому, что он видел в приемной, у нее не ладятся отношения с мужем. Впрочем, сам Хайдаров показался ему откровенным козлом. Из того, что он слышал, а слышал немногое, впечатление у Александра сложилось неприятное. Ничто не может оправдать подобного отношения к женщине. Потому он и вмешался.

Потом снова повернулся к окну и спросил:

— Просмотрели?

***

Алина честно не могла понять, зачем он ее вызвал.

Проверила несколько раз, ей казалось, все было четко.

— Да, я просмотрела, Александр Тагирович, — сказала его спине.

Мужчина кивнул и обернулся, темно-синие глаза снова уперлись в нее. Где-то в глубине души что-то странно дрогнуло, но она тут же подавила в себе все и выпрямилась.

— Хорошо, — произнес он негромко.

Подошел и встал за ее спиной.

Положение было откровенно дискомфортным, Алине хотелось обернуться, но она выдержала. За спиной раздались шаги, а после его голос. Низкий, негромкий, монотонный.

— Графа шестая. Посмотрите.

Нет. Этого не могло быть, она же проверяла.

Только сейчас она увидела идиотскую опечатку, которую случайно накопировала больше сорока раз. Алина съесть себя готова была от досады. Это же надо было дать ему повод снова ткнуть ее носом. Да как?! На ровном месте! Она застыла, сжимая кулаки и чувствуя, как кровь приливает к лицу.

— Я сейчас исправлю.

— Надеюсь, — не повышая тона, проговорил Камалов.

Вот сейчас Алина едва сдержалась, чтобы не высказать ему, резко встала и пошла к выходу. А он окликнул:

— Постойте.

ЧТО. ЕЩЕ? Она обернулась и уставилась в его холодные синие глаза, а мужчина, указав взглядом на стоявшую в стороне пустую чашку, добавил:

— Это унесите. И как закончите, принесите мне на флешке на проверку.

Как вылетела из кабинета, она сама не помнила.

***

После этого Алина старалась сделать все безукоризненно. Это было дело принципа.

Не макнет он ее больше.

Но да, она ошибалась снова и снова, а он отмечал все и выговаривал, не повышая голоса. Устраивал ликбез. Каждый раз после такого разбора полетов. Возвращаясь к себе, Алина клялась, что это в последний раз.

Удивительное дело. Стоило начать работать, и ей уже стало наплевать на то, что на нее сотрудники странно косятся. В конце концов, ей тридцать лет, и она не обязана оглядываться на мнение каких-то теток из клана. Да наплевать, пусть говорят что угодно.

Она старалась жить по правилам всю жизнь, соответствовать.

Много счастья ей это принесло?

Поэтому пусть идут все лесом.

И прежде всего муж. Который теперь ежедневно названивал ей на работу. Она игнорировала его. Тогда Альберт звонил друзьям семьи, родственникам и знакомым и начинал «переживать», как там его Алина. Она же совсем одна, без защиты и помощи. И просил передать ей трубку, потому что дозвониться жене не может.

Через все это рефреном сквозило: «Где моя жена? Чем она занята, пока муж в командировке?». Понятливые люди прекрасно «понимали», о чем он беспокоится. На самом деле, этот любящий муж создавал вокруг нее вал сплетен.

Это было непривычно и ново.

Столкновение с жизнью. Ее всегда защищала семья. Да, рядом с ней и сейчас была приставленная отцом охрана, люди Алишера Шамаева сопровождали ее повсюду. И все же чувство, что ее бросили выгребаться самостоятельно, присутствовало.

И она выгребалась. Хотя было непросто, особенно в первые дни. Алина приползла домой полумертвая. Ее хватало только на то, что созвониться с матерью и парой слов перекинуться с дочкой. Да, это было непривычно и тяжело, но теперь она даже мысли не допускала сдаться. Потому что впервые у нее было что-то настоящее. За что она готова была бороться.

И пусть это работа секретарши — плевать. Ей было важно.

В своей приемной, ставшей для нее своеобразной крепостью, Алина чувствовала себя защищенной. Странный статус, что она личный секретарь Камалова, как будто делал ее неуязвимой. Как будто этот непроницаемый мужчина с тяжелым взглядом синих глаз, одним своим присутствием создавал особую атмосферу.

И да, сейчас для нее имело значение только его мнение.

Ей нужно было победить. Добиться с его стороны признания ее умений и способностей.

Неделя ушла на то, чтобы впервые выполнить все без нареканий.

Камалов проверил ее работу молча. Некоторое время смотрел в сторону, а после сказал:

— Подготовьте эти два договора и распечатайте в трех экземплярах. Поедете на встречу со мной.

***

Вот он, этап. Признание. Впервые Алина добилась чего-то сама, без папиной спины.

От молчаливой похвалы Камалова ее затопило гордостью.

Поехать на деловую встречу с ним — это означало определенную степень доверия. Сидеть с ним за столом переговоров — это в какой-то степени ставило ее на одну ступень с ним.

Рядом с этим мужчиной, мнение которого почему-то стало единственно важным для нее, отходило на задний план все. Неприятности, неустроенность. Сплетни, которые распространяло ней Хайдаров. Ведь он все еще ее муж, пока они на стадии развода.

Все это ощущалось бледным фоном.

Значение имела только работа. Доказать ему, что она может.

— Я поняла, Александр Тагирович, — проговорила Алина.

Он взглянул на нее, задержавшись на какую-то долю секунды дольше, чем обычно, потом ровным тоном произнес:

— Хорошо. Через полчаса выезд. Пока можете работать по своему плану.

Кивнул ей, и она вышла.

Села за свой стол и некоторое время сидела, глядя в пространство и крепко сжимая кулаки. Это была ее личная победа. Чувство — сродни эйфории.

Наконец она выдохнула и вернулась к работе.

***

Через полчаса Алина была готова, ждала выхода. Экземпляры договоров, остальные документы, упакованные в файлы и аккуратно подшитые в папку, лежали на столе. Камалов вышел из кабинета, скользнул по ней взглядом и кивнул.

По коридору они прошли вместе, потом спускались в лифте, шли рядом через холл. Перед крыльцом ждала машина, Камалов придержал ей дверь и помог сесть. Посл этого сел сам и, глядя в окно, негромко спросил:

— Алина Алишеровна, документы у вас с собой?

— Да, Александ Тагирович, все здесь, — она показала на папку, которую держала в руках.

Как раз в этот момент машина тронулась, они отъехали от офиса. Камалов кивнул, провожая взглядом здание, а Алина решила заглянуть в папку еще раз. И похолодела.

Те два договора.

Она распечатала старый, неотредактированный вариант. На секунду показалось, что под ней разверзается земля. Но в следующий миг она сказала:

— Остановитесь, пожалуйста. Остановите.

Камалов перевел на нее взгляд.

— В чем дело?

Ох, как это трудно было выговорить, сводило горло. Но она все же сказала:

— Я распечатала не тот вариант.

Мужчина застыл, в синих глазах появилось нечитаемое выражение.

— Остановите. Я вернусь, распечатаю все и догоню вас на своей машине.

Казалось, он ее слышит. Но Камалов велел развернуться, высадил ее у крыльца офиса и уехал. А она бегом неслась наверх, распечатывала, трижды проверяла, потом летела к административному центру по пробкам, а уже начинался дождь.

Алина опоздала всего на несколько минут. Снаружи было видно двери конференц-зала, и как внутрь заходили последние участники. Но витражные двери холла закрылись.

— Извините, — сказали ей. — Генеральный директор распорядился никого не впускать.

Она так и осталась стоять перед дверями на улице. Смертельная досада и обида. Несколько минут. Он же знал. Он мог бы подождать ее! В довершение всего дождь хлынул сильнее.

Алина вымокла до нитки, но не ушла оттуда из чистого принципа.

Примерно через час совещание закончилось, Камалов вышел одним из первых. Естественно, он увидел ее! Смерил взглядом и, не повышая голоса, произнес:

— Вам следовало переждать дождь, тогда бы документы не намокли, — и добавил, проходя мимо: — Не задерживайтесь здесь, Алина Алишеровна.

В тот момент Алина готова была расцарапать ему лицо.

Подали машину, Камалов повернулся, ожидая ее.

Нет. Алина не села в его машину! Уехала на своей. Злость так кипела в ней, что она не сразу услышала входящий вызов. А услышав, наконец, рявкнула в гаджет:

— Да!

— Дочь… — послышался растерянный голос Альбины Шамаевой.

— Извини, мама, — устало проговорила, чувствуя, как волны злости и досады захлестывают ее.

— Случилось что-то?

— Случилось, — мстительно прошипела она.

И вывалила матери все. Пусть ее отец знает!

А потом погнала в офис, понимая, что предел наступил. Она этого так не оставит.

Когда приехала, оказалось, что генеральный директор уже на месте, его автомобиль был припаркован на стоянке, водитель стоял рядом. Отлично! — подумала она. Бросила машину поперек стоянки и поднялась в офис.

Плевать ей было на то, какими взглядами ее провожали.

В приемной была девушка, та самая, которую она видела тут в первый день. Девушка смутилась и тут же залепетала:

— Алина Алишеровна, Александр Тагирович сказал…

— Где он?!

Девушка застыла, вытаращив глаза, и испуганно прошептала:

— В кабинете.

— Не пускать никого. — Бросила она и толкнула дверь.