На вершине счастья

ГЛАВА ВТОРАЯ

Посадка оказалась мягкой, и, когда самолет подрулил к зданию аэропорта, Мэдисон облегченно вздохнула, радуясь, что она вновь на земле. Расстегнув ремень, она смотрела, как остальные пассажиры поспешно покидают свои места и снимают вещи с верхних полок.

— Вам нужна помощь?

Она повернулась. У Стоуна был низкий, глубокий, чувственный голос, напомнивший ей баритон певца Барри Уайта. Ее сердце забилось чаще.

— Нет, я сама справлюсь, но спасибо, что предложили. Если не возражаете, я подожду, пока выйдет большинство пассажиров. Но если вы торопитесь, я могу уступить вам дорогу.

— Нет, я тоже не спешу. Сомневаюсь, что двоюродный брат, который должен встретить меня, уже здесь, так как он всегда опаздывает, — улыбнулся Стоун. — Но, возможно, на этот раз он решил удивить меня.

Его улыбка как-то странно волнует ее, подумала Мэдисон. Самое лучшее — как можно быстрее и как можно дальше убраться от Стоуна Уэстморленда. Он сбивает ее с толку, а в данный момент для поисков матери ей нужна полная сосредоточенность и ясность мыслей.

— Вас доставят на ранчо «Серебряная стрела»?

Они снова встретились взглядами.

— Да. Мне сказали, что за мной кого-то пришлют.

Стоун кивнул.

— Жаль. Я хотел предложить подвезти вас. Я уверен, что Даренго без возражений довез бы вас до ранчо, потому что оно находится по пути к его дому.

Мэдисон удивленно подняла брови.

— Даренго?

Стоун улыбнулся.

— Да, мой кузен Даренго. Он — лесничий в Йеллоустонском национальном парке.

Он увидел, как она широко раскрыла глаза.

— Лесничий? Тогда есть шанс, что он может знать мужчину, с которым убежала моя мать, — взволнованно сказала Мэдисон.

Даренго, возможно, знает его лучше, чем вы думаете, едва не сказал Стоун. Несмотря на то что мужчина, которого она описала, очень походил на Кори, у Стоуна не укладывалось в голове, что его дядя мог действительно увезти незнакомку к себе на гору. Он не знал, по какой причине Кори зарекся не иметь постоянных отношений с какой-либо женщиной, но ему было хорошо известно, что дядя соблюдает свой зарок.

— Да, такая возможность имеется, — неохотно признал он.

— Тогда, если вы не возражаете, мне хотелось бы задать ему несколько вопросов.

— Нет, не возражаю, — сказал Стоун, надеясь, что сначала ему удастся поговорить с Даренго.

— Можно выходить, в проходе уже никого нет.

Слова Мэдисон прервали его размышления. Он смотрел, как она встает, выходит в проход и снимает с полки дорожную сумку, которую он немедленно определил как «Луи Витто». Стоун улыбнулся, вспомнив, как он подарил Дилейни дамскую сумочку от Луи Витто в тот день, когда она получила диплом врача. Его тогда чуть не остановила запредельная цена, но, увидев, какую радость доставил Дилейни его подарок, он решил, что сумка оправдала затраты.

Дилейни когда-то объяснила ему, что стильную женщину можно определить по ее сумочке. В таком случае Мэдисон Уинтерс чертовски стильная женщина, потому что у нее не одна, а две сумки от Витто. Стоун встал и пошел за Мэдисон по проходу.

Мэдисон посмотрела вперед, и ей показалось, что до выхода еще целая сотня миль. Когда люди, идущие впереди, внезапно остановились, Стоун машинально удержал ее за талию, чтобы она не упала.

Она повернулась и посмотрела на него через плечо.

— Спасибо, Стоун.

— Не за что.

Мэдисон улыбнулась. Стоун оказался выше, чем она предполагала. Ей пришлось откинуть назад голову, чтобы поблагодарить его. Они встретились взглядами, и у нее перехватило дыхание. Хотя у него на пальце не было обручального кольца, она подумала, что такой привлекательный мужчина не может быть свободным. Он сказал, что его кузен Даренго встретит его. Будет ли его сопровождать какая-нибудь леди? Ей казалось, что Стоун Уэстморленд обладает таким магнетизмом и шармом, что устоять перед ним просто невозможно.

Спустившись по трапу, они вместе пошли к зданию аэропорта.

— Итак, как долго вы намереваетесь пробыть в Монтане? — спросил он.

Мэдисон заметила, что Стоун замедлил шаг, стараясь идти рядом с ней. Она подняла на него глаза.

— Я останусь до тех пор, пока не найду маму и не поговорю с ней. Надеюсь, что это не займет много времени. По словам мистера Джемисона, владельца «Серебряной стрелы», хижина, в которой остановилась моя мать, находится не очень далеко, но, так как она на горе, добраться туда будет трудно. Сначала подъеду на машине как можно ближе к этому месту, а остальной путь проделаю верхом.

Стоун поднял брови и с любопытством посмотрел на нее.

— Вы умеете ездить верхом?

Мэдисон улыбнулась.

— Да. Подростком я брала уроки верховой езды. Конечно, подниматься на гору труднее, чем гарцевать на лошади в манеже, но я думаю, что справлюсь.

У Стоуна не было подобной уверенности. Она выглядела слишком утонченной и хрупкой для подобного испытания.

— Я совершенно не понимаю одного.

Стоун вернулся к действительности.

— Чего?

— Как мама поднялась на эту гору? Она никогда не ездила верхом. Отец уговаривал ее брать уроки верховой езды вместе со мной, но она отказалась.

Стоун кивнул.

— Вероятно, они ехали вдвоем. Это довольно утомительно, но вполне возможно, если у них была хорошая, сильная лошадь, — объяснил он и живо представил, как Мэдисон сидит на лошади позади него, обхватив его руками. Он чувствует, как ее груди прижимаются к его спине, а запах ее тела щекочет ему ноздри. Чтобы успокоиться, Стоун сделал глубокий вдох.

Он недовольно нахмурился. У него не должно быть таких мыслей. Он прилетел в Монтану, чтобы работать над книгой, а не заводить серьезную или несерьезную связь. Однако ему пришлось признать, что мысль о связи, особенно с Мэдисон, чертовски привлекает его.

Они подошли к месту выдачи багажа. Стоун пробежал взглядом по толпе встречающих и не удивился, не увидев Даренго. Он помог Мэдисон снять багаж с транспортера и затем забрал свои сумки.

— Спасибо за приятную компанию. Благодаря вам я забыла о своем страхе.

Стоун решил воздержаться от ответа в том же духе: благодаря Мэдисон он вспомнил, как давно не был с женщиной.

— Вы видите человека, который должен встретить вас? — спросил он, оглядываясь.

— Нет. Наверное, мне нужно позвонить. Извините, вон там есть бесплатный телефон.

— Ну, конечно.

Стоун смотрел, как она идет к телефону. Здесь, в Бозмене, Мэдисон выглядела совершенно не к месту в идеально сидевшем на ней брючном костюме. На всех других женщинах были рубашки и джинсы, в то время как она производила впечатление женщины, направляющейся на важную деловую встречу. Ему понравилось, как при ходьбе она покачивает бедрами и как вздрагивает волна роскошных волос, касаясь ее плеч при каждом шаге.

— Стоит лишь на минуту оставить тебя одного, Стоун, и ты тут же высмотришь женщину. Даже если на ней с головы до ног написано «городская девушка».

Стоун перевел взгляд с Мэдисон на мужчину, который внезапно появился рядом с ним. Его двоюродный брат Даренго.

— Я сидел рядом с ней в самолете. Она приятная.

Даренго хмыкнул и широко улыбнулся.

— Все женщины приятные.

Стоун покачал головой. Все в семье знали, что Даренго, как их брат Сторм, — дамский угодник, и, как у Сторма и дяди Кори, у него нет ни малейшего желания остепениться. Кстати, о Кори…

— Когда ты в последний раз видел дядю Кори? — Стоун решил взять быка за рога. Ему было известно, что Даренго знает о передвижениях дяди. Если на горе у Кори есть женщина, Даренго должен знать о ней.

Улыбка исчезла с лица кузена, и Стоун решил, что это плохой знак.

— Странно, что ты спросил об этом, — нахмурился Даренго. — Я не видел его целую неделю, и я точно знаю, что у него там женщина.

Это было совсем не то, что хотел услышать Стоун.

— Ты уверен?

— Да, уверен. Я сам видел ее, когда они проезжали. Приятная женщина лет сорока пяти, у нее акцент уроженки северных штатов. Они на горе уже почти неделю, и Кори не звонит мне и не отвечает на мои звонки. Что, интересно, там происходит? Чем эта женщина заслужила такую привилегию? Поверить не могу, что Кори нарушил свое правило.

Стоун прислонился к поручню. Голова у него шла кругом, и ему нужно было убедиться, что он не ослышался.

— Ты говоришь, что у Кори на его горе действительно живет женщина?

— Да, и она не заблудшая родственница, потому что я узнавал. Кроме того, по их поведению видно, что они не родственники. Дяде не терпелось уехать от меня, и, похоже, он не скоро спустит ее вниз.

Стоун потер рукой лицо.

— И ты уверен, что не знаешь, кто она?

Даренго помрачнел.

— Нет. Я только знаю, что он называет ее Эбби. Но, поверь, эта Эбби крепко зацепила его.

Когда толпа позади Даренго рассеялась, Стоун заметил, что Мэдисон уже поговорила по телефону и, судя по выражению ее лица, услышала большую часть того, что сказал Даренго.

Проклятье!

Даренго заметил, что Стоун смотрит на кого-то позади него, и обернулся. Он улыбнулся, увидев женщину, которой любовался его двоюродный брат. Неудивительно, что его двоюродному брату понравилась эта девушка, она определенно красавица. Жаль, что Стоун уже познакомился с ней, он бы и сам не прочь приударить за ней.

Даренго решил представиться сам, потому что его кузен внезапно потерял дар речи, но что-то заставило его замолчать. Он достаточно хорошо знал женщин, чтобы понять, когда они недовольны, и сейчас увидел, что эта девушка рассержена, буквально разъярена. Он замер, когда она заговорила:

— Я полагаю, что женщина, которую вы обсуждаете, — моя мать.

Легко заметить, что они родственники, подумала Мэдисон, глядя на Стоуна и Даренго. Оба высокие, очень красивые и хорошо сложены. Черты лица тоже указывают на родство. У обоих коротко постриженные, вьющиеся черные волосы, очень смуглая кожа, глубокие, темные глаза и полные, красиво очерченные губы.

Оба одеты в джинсы и рубашки из «шамбре».

Мэдисон призналась себе, что, если бы она увидела Даренго до того, как познакомилась со Стоуном, она, вероятно, почувствовала бы к нему такое же влечение. Однако в глазах Стоуна проглядывали мягкость и нежность, которых не было во взгляде его кузена.

Мэдисон увидела, что ее слова захватили Даренго врасплох, но когда она взглянула на Стоуна, то поняла, что он не удивлен. Значит, Стоун знал или по крайней мере подозревал, кто похитил ее мать.

Она подняла брови и посмотрела Стоуну в глаза. В самолете ей нужно было поговорить с кем-то, и она доверилась ему, рассказав о том, что произошло с ее матерью. Он помог ей успокоиться и собраться с мыслями. Если Стоун подозревал, что люди, о которых она говорила, — ее мать и его дядя, почему он ничего не сказал?

Стоун ответил на ее безмолвный вопрос.

— Я не знал, Мэдисон, во всяком случае, не был уверен на сто процентов, — сказал он тихо и спокойно. — И хотя я подумал, что этот мужчина, вероятно, мой дядя Кори, я не хотел огорчать вас своими домыслами.

Мэдисон глубоко вздохнула. В его словах есть смысл.

— Ну, хорошо, — тихо сказала она. — Что же нам теперь делать?

Ничего не понимая, Даренго перевел взгляд со Стоуна на Мэдисон и обратно.

— Почему нам нужно что-то делать? Когда они сочтут нужным, они спустятся с горы.

Стоун подавил улыбку, когда Мэдисон бросила на Даренго сердитый взгляд. У его кузена нет ни малейшего шанса завоевать расположение этой женщины. Стоун не сомневался, что Мэдисон редко сердится, но Даренго удалось вывести ее из себя.

— Мэдисон, это мой двоюродный брат Даренго Уэстморленд, — Стоун решил нарушить напряженное, враждебное молчание. — Когда у Даренго будет время подумать, я уверен, что он поймет, как вы волнуетесь о матери. Мы с Даренго знаем, что наш дядя Кори никогда не причинит ей вреда, но нам понятно ваше желание самой убедиться, что с вашей матерью все в порядке.

Стоун увидел, как губы Даренго медленно растянулись в улыбке. Они с детства прекрасно понимали друг друга. Стоун подал Даренго знак, чтобы он постарался вести себя безупречно и попытался загладить свою резкость.

— Прошу извинить, если я огорчил вас, Мэдисон, — сказал Даренго, крепко пожимая ей руку. — Я не знал, что вы беспокоитесь о своей матери. Но теперь мы знаем, как обстоят дела, и, естественно, сделаем все, что нужно, чтобы вы забыли ваши страхи. Также позвольте мне первым приветствовать вас в Монтане.

Стоун возвел глаза к небу. Никто, кроме Даренго, не может в мгновенье ока превратиться из грубияна в безупречного кавалера. Он заметил, что глаза Мэдисон потеплели и она улыбнулась.

— Теперь, когда мы это уладили, — начал Стоун, — давайте поедем куда-нибудь и поговорим. Даренго, ты упомянул, что видел мать Мэдисон, когда дядя Кори остановился у тебя.

Даренго заулыбался.

— Да, и я даже разговаривал с ней несколько минут, пока Кори грузил припасы. Я сразу понял, что она утонченная, хорошо воспитанная женщина, настоящая леди.

Мэдисон кивнула; ей было приятно слышать это, хотя поведение матери характеризовало ее совсем с другой стороны.

— Стоун прав. Мне хотелось бы добраться до «Серебряной стрелы», распаковать вещи и принять душ. А затем я бы встретилась с вами и задала еще несколько вопросов.

Даренго быстро взглянул на Стоуна, и по его взгляду тот понял, что Мэдисон, вероятно, лучше не знать кое-чего о своей матери и их дяде.

Стоун кивнул, и Даренго, поняв, как ему вести себя, вновь обратился к Мэдисон:

— Конечно, конечно, Мэдисон. Кто-нибудь довезет вас до «Серебряной стрелы»? Я могу подбросить вас.

— Мне не хотелось бы причинять вам беспокойство, мистер Уэстморленд.

Даренго снова усмехнулся.

— Называйте меня просто Даренго. Нет никакого беспокойства. «Серебряная стрела» находится на пути к моему ранчо, между Бозменом и Йеллоустонским национальным парком, совсем близко от границы с Вайомингом.

Мэдисон кивнула.

— Спасибо. Я с радостью воспользуюсь вашим предложением. Я позвонила в «Серебряную стрелу», и мне сказали, что человек, который обычно привозит гостей, заболел и пытается найти себе замену.

Даренго протянул руку к ее багажу.

— Тогда считайте, что он уже нашел ее.

Мэдисон сидела на заднем сиденье. Хотя ей совсем не нравилась причина, побудившая ее приехать в Монтану, она не могла не восхищаться чудесным июньским днем и великолепием окружающей природы. Из окна машины виднелись Скалистые горы, луга были усеяны полевыми цветами. Мэдисон слышала о величественной красоте этого края, и теперь она сама убедилась, что это правда.

Они ехали по шоссе с двухсторонним движением. Она знала, что поблизости находится Йеллоустонский национальный парк, который ей хотелось посетить перед возвращением в Бостон.

Стоун наклонился через спинку сиденья и прошептал ей на ухо, что Даренго водит «додж даренго», потому что воображает, что Додж назвал автомобиль в его честь. Даренго, расслышавший объяснение Стоуна, довольно расхохотался, и Мэдисон почувствовала, что двоюродные братья очень близки.

— Так как долго вы собираетесь оставаться в Монтане после того, как встретитесь с матерью, Мэдисон? — спросил Стоун, оглядываясь на нее через плечо. Он понял, что красота, представшая перед ее глазами, произвела на нее глубокое впечатление. В самолете она сказала, что намеревается только поговорить с матерью и вернуться в Бостон, но он знал, что Монтана притягивает. И ему пришлось признаться себе, что Мэдисон тоже притягивает его.

Мэдисон отвернулась от окна и посмотрела на него.

— Теперь я уже ни в чем не уверена. Я собиралась уехать сразу после того, как поговорю с мамой, но, возможно, немного задержусь в этих местах. Здесь так красиво, — сказала она, бросив быстрый взгляд в окно, и добавила: — У меня редко бывает отпуск в летние месяцы. В это время я обычно даю частные уроки музыки, так что для меня это приятный отдых, хотя мне жаль, что он незапланированный.

На самом деле Стоуна не волновало, почему она в Монтане, он просто радовался, что Мэдисон здесь. Будет, конечно, хорошо, если мать и дочь уладят свои отношения, но ему казалось, что Мэдисон никогда не знала никого, кто мог бы отважиться на такой необычный поступок. У него было чувство, что она привыкла к жизни, в которой все предсказуемо и идет по плану.

Он улыбнулся про себя. Если это действительно так, ей понадобится время, чтобы привыкнуть к его семье, если она когда-нибудь встретится с ней. У его отца два брата, из которых только дядя Кори, самый младший, холостяк. Он никогда не был женат, тем не менее был как отец для одиннадцати племянников и одной племянницы.

Когда-то Кори уехал из Атланты, поступил в университет штата Монтана и влюбился в этот край. Как только он стал лесничим в Йеллоустонском национальном парке, он обосновался здесь навсегда. До ухода в отставку в прошлом году он в течение пяти лет был президентом Ассоциации лесничих национальных парков и приобрел значительные земельные угодья.

— Ну, если вы решите задержаться в Монтане, я с удовольствием покажу вам здешние красоты. Я проводил здесь много времени, когда ребенком гостил у дяди Кори, и хорошо знаю эту местность.

Мэдисон слегка улыбнулась.

— Спасибо. Возможно, я поймаю вас на слове, — сказала она. — Какой человек ваш дядя Кори? Даренго сказал, что ему можно доверять, но я пытаюсь понять, что заставило мою мать совершить совершенно несвойственный ей поступок.

Стоун искоса взглянул на Даренго и увидел, что губы двоюродного брата искривились в лукавой улыбке. Он был благодарен, что единственный раз у Даренго хватило порядочности воздержаться от комментариев. Разговоры о том, что дядя Кори может заставить даже первую леди перестать быть леди, не предназначались для ушей Мэдисон. Однако, если она начнет расспрашивать о Кори на ранчо «Серебряная стрела», ее с удовольствием просветят, потому что о его репутации в отношении женщин ходят легенды.

— Я думаю, что иногда случаются необъяснимые вещи, Мэдисон, и мне кажется, что происходящее между вашей матерью и дядей Кори — как раз такой случай. Его поведение так же необычно, как поведение вашей матери. Я знаю его всю жизнь — тридцать три года, — и он всегда был одиночкой. Дядя никогда не хотел жениться и проводил все время, когда не был занят в Йеллоустонском национальном парке, на своей горе. И у него всегда было жесткое правило.

Мэдисон удивилась:

— Какое же это правило?

— Женщины никогда не появятся на горе. Кроме его родственниц, там никогда не было ни одной особы женского пола. Должно быть, в вашей маме есть нечто такое, что заставило дядю нарушить свое правило. — Внезапно Стоуна осенило. — А не знали ли они друг друга раньше?

Мэдисон нахмурилась. Эта мысль уже приходила ей в голову, но она не представляла, как могло произойти что-либо подобное.

— Я думаю, что все возможно. Но мне непонятно, как это могло случиться, если только ваш дядя не приезжал в Бостон. Мои родители встречались, когда учились в старших классах школы, потом — в университете. Они поженились сразу после получения диплома. Я родилась через два года. — Она решила не упоминать о несчастливой супружеской жизни родителей.

— Возможно, есть другая причина, тихо произнес Стоун, искоса взглянув на Мэдисон.

Она посмотрела на него, щурясь от солнца, проникавшего в окно машины.

— И какая же это причина?

— Внезапное влечение.

Стоун заметил, как Мэдисон открыла рот, чтобы отвергнуть его предположение, но тут же закрыла его. Она должна признать, что такое вполне вероятно, потому что на самолете они оба испытали это чувство. Было бы нечестно отрицать такую возможность.

Она помолчала.

— Я уверена, что это вполне вероятно. Но неужели влечение может оказаться настолько сильным, чтобы превратить уравновешенного человека в импульсивного и неразумного?

Стоун рассмеялся.

— Поверьте мне, Мэдисон, я видел, как это происходит.

Когда-нибудь он докажет ей это, рассказав о своих двух братьях, которые недавно женились. Дейр и Торн были исполнены решимости не жениться, особенно в таком молодом возрасте. Но Стоуну было понятно, почему женился Дейр: Шелли была его настоящей любовью. Когда она вернулась в город после десятилетнего отсутствия вместе с сыном, о существовании которого Дейр даже не подозревал, стало понятно, что они снова воссоединятся и создадут дом для своего ребенка. Но не чувство долга побудило Дейра жениться. Он просто любил Шелли, и этим все сказано.

В женитьбе же Торна на Таре все было по-иному. Это как раз яркий пример того, что может сделать внезапное влечение, если не быть начеку.

— Ну, я не могу даже представить, что с моей матерью может произойти что-либо подобное, — горячо возразила Мэдисон, прервав размышления Стоуна. — У вашего дяди есть телефон на этой горе?

— Да.

— Тогда мне нужен номер. Я хочу позвонить маме и сказать, что я направляюсь к ней.

Даренго хмыкнул, нарушив молчание.

— С этим у вас может возникнуть проблема, — сказал он, не отводя глаз от дороги.

— Почему? — удивилась Мэдисон. — Телефонная линия неисправна?

— Нет, с ней все в порядке. Просто я пытался дозвониться до дяди, чтобы сообщить ему о приезде Стоуна, но он не подходит к телефону.

Мэдисон удивленно подняла темные брови.

— Не подходит к телефону? Но… вдруг что-то случилось с ними и они не могут подойти к телефону? Что, если…

— Что, если они не хотят, чтобы их беспокоили, Мэдисон? — предположил Стоун.

Когда-то ей нужно понять, что ее мать продлила пребывание в Монтане на две недели не потому, что ее заставили, а потому, что ей так захотелось. Стоун считал это наиболее вероятным объяснением. Его дядя не принуждал эту женщину оставаться у него; скорее всего, она сама хотела этого. Рано или поздно Мэдисон придется смириться с этим.

Она не ответила на его вопрос. Отвернувшись, Мэдисон смотрела в окно. Стоун глубоко вздохнул и повернулся на своем сиденье. По крайней мере он заставил ее призадуматься, и, возможно, сейчас это самое лучшее.