Нафеячу по полной, или Наполовину ведьма

Глава 11. Шелдон

Шелдон

Горгулии бы побрали эту новенькую, из-за которой в моей только что налаженной жизни все пошло под откос… Абсолютно все!

Я почти смирился с тем, что родного отца мое возвращение в светлый мир Мирелем не обрадовало, и он выставил меня прочь.

Он даже не стал помогать мне с развоплощением…

В мир темных ни под каким предлогом возвращаться не хотелось тоже. На перепутье миров нашлось отличное убежище от моего дядюшки и брата, и замечательная практика имеющихся знаний с обещанием скорейшего развития моей магии, а также немаловажный досуг для жизни любого светлого. Мы, драконы, по своей природе, все светлые и подпитываемся именно позитивными эмоциями от других созданий.

Как оказалось, от девушек таковую получить не доставляло никаких проблем. Энергия так и лилась от них в огромных количествах. Всего-навсего, достаточно доставить им незабываемое удовольствие и получить шикарную отдачу.

Именно в академии я познал, что такое быть с девушками, ведь в мире темных, Ларделе, меня — единственного светлого парня, ни во что не ставили. Быть с таким, как я, считалось ниже своего достоинства. А гаремы мне не полагались даже несмотря на то, что мой дядя — Повелитель тьмы и единоличный правитель Лардела…

Гаремы могли держать только темнейшества. Такое огромное количество женщин им было нужно для баланса сил, чтобы Морай Блэквуд и его преемник, Брендон, могли противостоять тьме и не лишиться при этом рассудка. Хотя, по моему мнению, наличие гарема не спасало моих темных родных от заметно съехавшей крыши.

Когда дядюшка настоял на том, чтобы мой отец, Светлейший, отдал нас с братом ему, я понял, что мое детство до этого дня еще не было настолько мрачным.

Только благодаря дару метаморфа я, наконец, сумел сбежать от Повелителя тьмы, скрывшись сначала в его гареме, а затем выскользнув в приоткрытое окно в комнате одной из его одалисок.

Конечно же, не все прошло настолько гладко…

— Какая красота обитает в цветнике дядюшки, — нос к носу я столкнулся со своим старшим братом, Брендоном.

Интересно, что он среди дня позабыл в гареме Повелителя тьмы? И, главное, как ему позволили войти сюда? Ладно, я сменил облик…

Чтобы ненароком ничем не выдать себя, я часто-часто заморгал и попятился назад.

— Ах, вот бы такую жемчужинку, да в мой гарем, — продолжал напирать братец.

— На чужой медок, не разевай роток! Еще раз увижу в моем цветнике — выпорю! — эффектно из черной дымки появился Повелитель тьмы и тоже заинтересовался моей персоной, хотя я честно сделал вид, что стал одним из цветков в стоящих рядом со мной напольных вазах. — Светлая, — причмокнул Морай Блэквуд своим почти беззубым ртом, облизываясь на мою личину. А образ я себе, надо сказать, выбрал очень яркий и довольно приметный, соединив в себе черты нескольких любимых наложниц дядюшки. Перестарался…

Братцу удалось по бледности слиться с мраморными стенами и ретироваться. Теперь на меня напирал истинный хозяин цветника… Его садовник.

Будь что будет. Пусть меня лучше высекут или снова закинут в комнату с клубящейся тьмой — самым огромным страхом для любого светлого, пожалуй, кроме меня. Я был уже закаленным светлым после того, как провел там большую часть своей жизни в Ларделе.

В общем, сейчас я был занят тем, что начал упорно пытаться снять личину. Но как бы не старался, округляя глаза от натуги, ничего не выходило…

Заговорить тоже не получалось… Неужели чары онемения от одной из здешних змей?

Проклятие…

— Радость моя, светленькая, иди ко мне, порадуй мужчину в расцвете лет.

Может быть, ты имеешь в виду, на закате лет?

Я плотно сжал губы, еще больше вылупляясь на дядюшку, в точности как баран на новые ворота. Но прежний облик никак не желал возвращаться. Я еще выше приподнял брови и веки. Теперь мои глаза были распахнуты настолько широко, что, наверное, почти вылазили из орбит.

С грациозностью престарелого, но хищника, Морай Блэквуд готовился наброситься на меня. Я же, в полном молчании, своим безумным и диким взглядом следил за каждым его шагом. Не моргая.

— Ах. Твои глаза, как тормоза, — восторгался дядя. — Пожалуй, я назову тебя Аделина, что в переводе означает благоухающая. Ах, как ты приятно пахнешь. Свежестью… Дождем…

«Да ты, поэт, дядюшка, как посмотрю», — подумал я, отступая назад.

— И волосы не досушила, можешь простудиться.

Да, одна из твоих наложниц постаралась. Самый что ни на есть настоящий серпентарий у тебя, дядя, а не цветник.

— Иди ко мне, я тебя согрею, — продолжал напирать Морай.

Так, только без паники… Что бы такого предпринять, чтобы от меня, наконец, отстали?

Из-за угла показались недовольные змеи, то есть красивые наложницы Повелителя. Я начал зазывно махать им руками, умоляющим взглядом указывая на их любимого. Но ни одна из них палец об палец не ударила, чтобы прийти мне на выручку. Девицы лишь продолжали наблюдать и обзывать меня, то есть мою личину, прямо из своего укрытия довольно обидными словами…

— Ну, почему, ты молчишь, свет очей моих? Скромница какая, — продолжал сюсюкаться со мной дядя. — И почему я тебя раньше не видел среди моих наложниц? Но ничего, еще успею со всеми вами как следует перезнакомиться.

Дядя схватил меня за талию.

В ответ я сильнее стиснул челюсти и от накатившей паники дрожащими руками потянулся к вороту своей одежды. Но на мне сейчас было платье, а не привычная рубашка.

Морай залип, рассматривая мои выпирающие из выреза полушария. А они у меня получились что надо. Четвертый размер.

— Ах, ты моя шалунья. Ты хочешь прямо здесь и сейчас? — по-своему расценил мой жест Повелитель. — Иди, свет моих очей, как следует подготовься к моему приходу. Буду у тебя через час, — обрадованно проговорил Морай. — В какой комнате тебя искать?

Я неопределенно указал рукой вперед.

— Ах, радость моя живет в новом корпусе? — понятливо кивнул дядюшка, и добавил: — Жди меня и я вернусь, только очень жди…

В общем, улепетывал я из столь негостеприимного дворца Повелителя со скоростью молодого резвого дракона, каковым, собственно, и являлся.

Вот только дракон отказывался проявлять себя после того, как дядя наложил печать на мою вторую ипостась.

— Близких, конечно, не выбирают, но ты — ошибка природы. Негоже огнедышащему родственнику летать по небу Лардела и вносить в привычный уклад жизни смуту, — с негодованием произнес Морай Блэквуд, как только увидел появляющиеся у меня признаки оборота.

С помощью тьмы дядя заблокировал мою врожденную магию. Запер дракона, лишил крыльев и неба… Осталось два рубца на спине — два напоминания о не столь далеких событиях.

— Но так верни меня к отцу! — вырвался у меня в ответ на его слова протест.

— Неблагодарный заморыш! Я принял тебя после того, как Лэнс от тебя отказался, дал свою фамилию, а ты смеешь мне указывать⁈

— Ты лжешь, не отказывался от меня отец! Это все ты! Ты забрал нас с Брендоном!

На тот момент мне было десять лет. Я родился гораздо позже своего старшего брата. Через тысячу лет после его появления на свет. И многое не понимал. Вся правда мне открылась позднее.

Сначала я был гордостью отца. А потом он спокойно отказался от меня, потому что мне не удалось оправдать его великих ожиданий…

Я оставил горькие раздумья и сосредоточился на побеге.

Как только выбрался за пределы суровых темно-серых стен дворца Повелителя тьмы, я прыгнул в пушистые заросли кустов и извлек оттуда припрятанные заранее мешки с монетами и драгоценными камнями, зная наперед, что золото мне может пригодиться. Всему виной небольшие проблески предвидения, которые у меня иногда случались. Возможно, сказывалось некое проявление ментального дара — небольшого бонуса от моего великого отца.

Как бы то ни было, но мне и впрямь пригодилось похищенное из сокровищницы Морая Блэквуда. Сразу же, как только посетил Мирелем — мир светлых. Мир, которым правил мой отец… Светлейший Лэнс Санлайт.

Я заплатил пару рубинов, чтобы мне позволили нелегально пройти через портал к нему. Но родитель меня принял довольно холодно. Я не сгодился даже в качестве экспоната для лабораторных исследований великого ученого, коим считался Светлейший.

— Чахлое никуда не годное создание. Как ты умудрился потерять свои крылья? — скривился он, едва я приблизился.

Ситуацию усугублял не только мой женский образ, из которого я не мог выйти, но и летающие вокруг меня жу́жжалки (этих насекомых на меня успели наслать наложницы Повелителя)

Я выглядел не просто непрезентабельно, а словно кучка зловонного не шоколада для привлечения всяких букашек.

В горле встал ком. И хотя голос ко мне уже успел вернуться, но я не успел ответить, что не нужно было отдавать меня, по своей природе светлого, в мир темных.

Но куда там.

Светлейший сделал всего лишь один пас рукой, и с помощью вызванного портала выгнал прочь из Миреллема.

— С возвращением, краля, — хмыкнул портальный жулик-наг, содравший с меня целых два рубина за пятиминутное пребывание во дворце Светлейшего. Конечно же, не его вина была в том, что я настолько поспешно вернулся.

Подумать только, отец сразу же, с помощью кровной связи, понял, кто перед ним был. Тем не менее, не помог, хотя бы, вернуть прежний облик. Просто вышвырнул, как ненужного щенка за пределы своего королевства.

Некоторое время я стоял в ступоре, прожигая нага недобрым взглядом. Летающие надо мной разговорчивые жу́жжалки вносили дополнительный и неповторимый колорит в мой донельзя «грозный» образ.

— Если бы не эти мелкие твари, я бы тебя пригласил на свидание, — виновато развел руками портальный служитель. А потом подполз ближе и протянул один из отданных мной рубинов. — На вот, держи. Не знаю, конечно, что у тебя случилось. И от чего ты бежишь из Лардела. Но если и путь в Мирелем тебе заказан, я могу тебя бесплатно переправить в междумирье. В академию МАМИ. Там сейчас как раз идет набор адептов.

Так я понял, что мой вид не просто далек от идеала, а внушает самую настоящую жалость. Да такого масштаба, что даже жадный и падкий до денег народец нагов проникается и, направо и налево, начинает раскидываться своей наживой.

Надо отдать нагу должное, он говорил мне дело. Я, конечно же, слышал о наличии академии. Но во время моего нахождения во дворце дяди в качестве скорее узника, нежели любимого родственника, попасть в стены этого заведения и не мечтал.

Я молча забрал протянутый мне рубин и как истинная девушка направился на рынок с обещанием чуть позже вернуться к порталу.

— До встречи, красотка. И желаю скорейшего избавления от жучков! — хохотнул напоследок портальный служитель. — Я бы на твоем месте их всех прихлопнул. Одним махом.

Такой умный. Будто бы я не пробовал это сделать. Но насекомых зачаровали таким образом, что отделаться от них не было никакой возможности.

От злости я ускорился. Надо бы отвлечься. Вот пойду и проверю силу шопинга.

Кхм… Дожил. Уже не только нахожусь в образе девушки, но и размышляю, как одна из них.

Первым делом я наведался в травяные лавки с просьбой избавить меня от назойливой компании жу́жжалок. Но все травницы как одна, разводили руками, не в силах помочь. Они, безусловно, пробовали применить свои всевозможные примочки, но, увы и ах, все было тщетно.

— На вас навели порчу, которую снять под силу только обладателю тьмы, — повергли меня в шок слова видящего ауру, к которому я побрел после пятнадцатой неудачи в местных травяных лавках.

— Будто мы хотим быть с тобой! — с пренебрежением и гонором в голосе произнесло одно из насекомых, повергая меня в еще большее отчаяние.

Ладно, что-нибудь придумаю со временем. Подкупил на всякий случай некоторых ингредиентов, которые попробую применить самостоятельно. Надеюсь, что в огромной, по слухам, библиотеке академии найдется соответствующая литература по избавлению от этого болтливого ужаса на крыльях.

— То есть порчу навел носитель магии тьмы? — остановился я на полпути к выходу из салона видящего, как только до меня дошел смысл его слов.

— Да. Так и есть, — ответил он.

Шок, неверие, осознание…

Так я, наконец, понял, что мне будет гораздо сложнее избавиться от назойливых тварей. Думаю, что расстарался именно мой старший братец.

Выглядело все, будто бы таким образом он хотел сказать моему девичьему образу, пришедшемуся ему по вкусу: «Так не доставайся же ты никому!»

Хотя, глупо и нелогично. Ведь Повелитель Тьмы намеревался заявиться в корпус к понравившейся красотке, личину которой я принял. Блэквуд мог просто одним махом убрать эту хворь с меня.

Или же… Точно, как я не додумался! Настоятельница гарема не допустила бы подобную замарашку к встрече с Повелителем тьмы. Сказала бы ему, что наложница заболела. А дядюшка, в силу своего древнего возраста, позабыл бы о девушке уже на следующий день.

А после, раз — и выход братца-спасителя от жу́жжалок. И как предполагалось им — любовь-морковь со всеми вытекающими. Умно, ничего не скажешь. Исходя из увиденного, да что там — прочувствованного на своей шкуре произвола, могу с уверенностью сказать, что Брендон завсегдатай в гареме Повелителя.

Интересно, скольких наложниц он уже таким образом «спас»? И как ему подобные походы по сей день сходили с рук?

А, впрочем, не мое дело.

— О чем задумалась малахольная? Придумала, как отлепить нас от себя? — жужжали назойливые насекомые.

— Да просто снять с вас защиту, прихлопнуть и затем отряхнуть от себя ваши мелкие трупы, — зло процедил я.

— Нет, не дело так поступать. Ты же светлая, запятнаешь свою ауру убийствами, — начала канючить мелочь.

— Тогда просто помалкивайте и ждите. Я что-нибудь обязательно придумаю.