Наживка для неуловимого Командора (СИ)

Глава 4. Без памяти…

Всегда считала самыми красивыми существами во вселенной расу зоннёнов. Прекрасные долгожители все до одного казались искусственно выведенным совершенством, ведь такая несомненная правильность черт ну просто не могла выходить случайно!

Однако… они были живыми и настоящими, и мне, как и остальной фанатично настроенной части Ишира, оставалось лишь любоваться на прекрасные лица, смотрящие на мир с новостных экранов.

Вживую я видела зоннёнов лишь пару раз, и то издалека. Это были представители королевской семьи — почтенный посол на Ишире Руэль Синоарим и его младший брат Риан Синоарим. Их лица в обрамлении длинных золотых волос головы буквально сияли.

Так вот, неуловимый командор, обладающий таким же ярким цветом волос, имел столь же прекрасное совершенное лицо, как и великие долгожители.

Я утонула в синих глазах ещё сильнее. Ментальное воздействие стало глубже, разум начал поддаваться.

Нет, так нельзя!

Но я дала слабину на пару мгновений — восхитилась им, начала жадно рассматривать каждую черточку, и вдруг…

Острая боль в глазу — в том самом, куда были впаяны приборы слежения — заставила вскрикнуть. Картинка зрения померкла, захотелось взвыть, но сильные руки удержали от падения.

— Открой свой разум, и всё быстро прекратится, — прошептал командор, я же упрямо мотнула головой. Упрямство у меня вообще семейная черта. Отец упрямством вырастил нас без матери, сестра упрямством борется со своим недугом, а я упрямо пытаюсь не дать нам обоим умереть…

— Я просто студентка… — прошептала таки упрямо, хотя прекрасно понимала, что уже полностью раскрыта, но злость не позволяла уступить. — Вы не имеете права меня удерживать!

— Глупая девчонка… — вдруг выдохнул Блондин, и мне даже показалось, что произнес он это с сожалением. — Ты не оставляешь мне выбора…

Я не ответила, но через мгновение почувствовала, как какая-то сила буквально сдавливает мою голову тисками. Стало еще больнее, я закричала и тут же догадалась: командор что-то делает с моей памятью. А может даже с личностью, не знаю. Накатил ужас, просто отчаяние, но… машинально я начала формировать в сознании блок, некую ментальную нишу, куда поспешно сбросила самые важные свои воспоминания, чтобы попытаться их сохранить. Туда полетели данные о сестре, об отце, о моих отношениях с начальством и… о лице Блондина с его поразительной красотой, столь сильно смахивающей на зоннёнскую.

Еще мгновение, и сознание полностью выключилось, отправив меня в блаженную темноту беспамятства, а может быть и… смерти.

Пробуждение было тяжелым. Голова раскалывалась, всё тело ломило. С огромным трудом открыла веки и уставилась в потолок, сильно смахивающий на больничный. В голове — ни одной мысли, ни одного воспоминания, только жуткая, невыносимая боль. А еще я почти не видела на тот глаз, в котором находились приборы слежения.

Заверещали датчики, зажглись дополнительные огни, и я поняла, что действительно нахожусь в больнице. Но как я тут оказалась? Последнее, что я помнила, это сборы на задание. Я должна была сесть на шлюп «Кассандра» и полететь якобы на Мадейру, но вместо этого оказалась здесь.

Мучительно застонала и попыталась приподняться, но в комнату вбежала взволнованная медсестра… с логотипом секретной военной базы на рукаве.

— Вы очнулись! — воскликнула она взволнованно. — Не вставайте, вам нельзя. Имя своё помните?

— Марина… — прохрипела я с трудом, — Марина Никитина, агент КР…

— Отлично! — улыбнулась медсестра, — значит, память не нарушена. И хотя вы в реанимации, генерал Карлайл должен будет зайти в течении часа. Сказал, что это срочно.

Я невольно вздрогнула. А вот своего начальника хотелось видеть меньше всего.

Но он пришел даже раньше — через полчаса и с порога уставился на меня тяжелым мрачным взглядом.

— Марина, ты облажалась! — начал он без обиняков. — Ты была раскрыта и ментально выпотрошена, как рождественская утка. Надеюсь, у тебя хотя бы вспоминания остались, какие надо. Не зря же правительство вкладывало деньги в обучение тебя ментальным уловкам…

Я напряглась. Какие еще воспоминания???

Проклятье, что происходит? Почему у меня такое чувство, что я забыла что-то крайне важное?

Видя мое замешательство, генерал начал бледнеть, потом багроветь, а после процедил:

— Только не говори мне, что ты ничего не помнишь??? Мало того, что полетела вся техника в твоем глазном яблоке, так еще и воспоминаний не осталось???

С ужасом наблюдала уже привычный для себя процесс «озверения» начальника. Он совершал сие преображение с завидной регулярностью, и память без особых проблем выдала подобные случаи его поведения. Дальше он начнет крушить всё, что попадется под руку. Псих…

Бам!

На пол полетел какой-то экран, потом мылкие приборы со стола. На грохот сбежался мед персонал, но всё, что они могли делать, это визжать от ужаса (медсестры) или морщиться от происходящего (медбратья).

— КАК. ТЫ. МОГЛА. ИСПОРТИТЬ. ВСЁ??? — продолжал зверствовать генерал. Наконец он добрался до аппарата, который был прикреплен непосредственно ко мне трубками.

Острая боль в шее и в руке заставила вскрикнуть: иглы оказались грубо выдернуты, из рваных ранок потекла кровь.

— Прекратите! — не выдержала одна из медсестёр. — Вы делаете пациентке больно!!!

— Что?? — взревел Карлайл. — Она принадлежит мне, слышите??? Я могу делать с этой девицей всё, что захочу, потому что она никуда от меня не денется!!! А вам лучше держать язык за зубами, иначе вылетите отсюда, как миленькие!

Я прикрыла глаза, чтобы не видеть этой красной, безумной физиономии. Кажется, сегодня генерала Карлайла приложило сильнее обычного. Я вздрагивала всякий раз, как он принимался разбивать что-то еще. Пусть бьет. Имущество казенное, в отличие от моей головы…

Наконец он прекратил буянить и остановился, тяжело дыша.

А теперь наступил самый тяжелый момент…