Наизнанку

Глава 1

От автора:

«Каждая девушка в душе Золушка, первая красавица на светском балу. И пусть в полночь карета превратится в тыкву, но есть время, ведь туфелька уже в руках у влюбленного принца. И хочется верить, что никакие связи не помогут недоброжелателям сделать ножку маленькой, душу – чистой, а сердце – открытым…»

Пригород Шотландии, где я жила раньше, невыгодно отличался от соседних напыщенных Англии и Ирландии. Здесь всё было иначе. У нас не устраивают многолюдных шумных вечеринок в стиле фуршет в загородном доме, предпочитая дружеские посиделки в тишине или под звуки природы.

Я привыкла видеть, что возле домов паркуются довольно скромные автомобили с умопомрачительным пробегом и перепачканными в грязи колесами. Что там говорить, если даже такие, самые обычные машины, в Дамфрисе могут быть предметом гордости. Роскошные спорткары мне встречались разве что в высокобюджетных фильмах при участии селебрити или на страницах глянцевой прессы, а вот на широкой подъездной дорожке у этого дома их было не меньше дюжины. С моим годовым опытом вождения пришлось изрядно попотеть, чтобы найти свободное место, не вляпаться в идеально подстриженный газон, и, никого не задев, припарковать мамин старенький Volkswagen.

Отец не предупредил меня, что планирует на сегодня вечеринку. В целом, он вообще ничего не сказал, кроме неприветливого – «приезжай».

И на похороны мамы не явился. Если бы у меня был выбор, то я бы сюда не приехала. Никогда. Счета на её лечение оказались заоблачными и, чтобы их оплатить, пришлось продать небольшой дом, который остался нам от бабушки. На момент переезда у меня, кроме небольшого чемодана с одеждой, остался только мамин двадцатилетний автомобиль, который представлял собой старое ржавое ведро, стучащее железяками, но был мне дорог, а поэтому отремонтирован и начищен до тусклого блеска.

За весь год, что мама боролась с раком, отец ни разу нас не навестил. Оно понятно – у него другая семья. Новая полированная деньгами жизнь, в которой нам не осталось места. Поэтому мне было нелегко просить его, но я была вынуждена, потому что теперь он – мой единственный родственник.

Я с волнением смотрела на трехэтажный роскошный особняк в Карлайле. Это был дом моего отца. Его новая полноценная семья. Настоящая. И я должна была туда вписаться.

Вдох-выдох. Промедление. Вот только ровное дыхание решимости это не прибавляло.

Неожиданно кто-то рывком распахнул автомобильную дверь. Я инстинктивно выхватила из-под сиденья надёжный Glock и, держа его двумя руками, направила ствол промеж глаз незнакомца.

Это оказался блондин со слегка взлохмаченными волосами, что придавало ему сексуальности, и красивыми ореховыми глазами.

– Эй, красотка, полегче… – Он примирительно поднял руки ладонями наружу. – Я лишь хотел сказать, что ты заехала не туда, но теперь, когда ты наставила на меня пушку, скажу всё, что захочешь.

Я приподняла бровь, продолжая держать его на мушке. Хотя целиться у меня получалось плохо, руки дрожали, оружие в них прыгало, поэтому пуля никак не могла остановить свой выбор – куда ужалить? В правый или в левый глаз? И вообще, кто этот парень? Без предупреждения распахнуть дверь чужой машины – совсем не лучший способ первого знакомства.

– Это дом Аллестера Уилсона?

Парень поспешно сглотнул и осторожно на шаг отодвинулся:

– Я перестаю соображать, когда целятся мне в лоб. – Да девятимиллиметровый, но вполне смертоносный огнестрел в моей руке снова сбивчиво качнулся. – Опусти пушку, ещё выстрелишь случайно.

Случайно? А так бывает? Этот холёный тип начинал меня раздражать.

– Я одна в незнакомом месте. Вокруг темно, и я совсем тебя не знаю. Так что извини, но я очень далека от того, чтобы почувствовать себя в безопасности. Можешь мне поверить, случайно выстрелить у меня не получится. Я из Дамфриса и отлично знаю, как обращаться с оружием.

– Знаешь, а умеешь ли?

Глубоко вздохнув, я напускаю на себя вид прожженного профессионала.

– Ты хочешь это проверить?

Судя по его взгляду, в мои способности он не верил, но и убеждаться на собственной шкуре явно не хотел – я увидела, как нервно дёрнулся его кадык. Присмотревшись к нему получше, поняла, что он ничем мне не угрожает. Но пока я не была готова опустить пистолет.

– Аллестер? – переспросил незнакомец и отрицательно качнул головой.

Но потом словно передумал и протянул:

– Погоди, Алл – нынешний муж Лауры, новый отчим Хантера. Несколько раз я встречался с ним, перед тем как они укатили в Лондон.

Лондон? Хантер? О чём он? Я надеялась, что этот тип скажет ещё что-нибудь вразумительное, но он молчал и настороженно продолжал смотреть прямо в дуло моего пистолета. Не отрывая от парня глаз, я, предварительно щелкнув предохранителем, медленно опустила Glock и снова спрятала его под сиденье, справедливо полагая, что только после этого он сможет восстановить способность быстро соображать.

– Сомневаюсь, что пушка в твоих руках законна, – с сомнением в голосе протянул он, очевидно указывая на мой возраст.

Надо сменить тему. Я была не в настроении обсуждать это. Меня интересовали ответы на совсем другие вопросы.

– Так Аллестер в Лондоне? – подытожила я.

Парень кивнул и вроде бы расслабился.

Я готова была застонать вслух! Отец же знал, что я приеду именно сегодня! Мы обсуждали это на прошлой неделе, сразу после того, как я подписала бумаги и продала дом.

– Так вы с ним знакомы? – спросил он.

Не очень. С тех пор как он оставил маму, за пять прошедших лет я видела его всего два раза. Я отлично помню папу из своего детства. Мне было уютно в его объятиях. А он любил подбрасывать меня вверх! Высоко в небо! Помню, как у меня перехватывало дыхание, я закрывала глаза от восторга и страха. Ещё помню, как он усаживал меня перед телевизором смотреть футбол, а я, ничего не понимая, сидела тихо. Если папа смотрит – смотрю и я. Помню папу, который был у меня тогда. Он ушёл совершенно неожиданно. И стал чужим. Этот человек, пока я ухаживала за смертельно больной мамой, не звонил и не интересовался, как у нас дела. Вот его я не знала. Совершенно не знала.

– Я Катерина. – Полное имя резануло слух, и я невольно поморщилась. Отвыкла. – Ина – его дочь.

Парень явно не находил слов, потом откинул голову назад и громко и от души рассмеялся.

Что смешного я сказала? Я надеялась получить объяснения, но он только вежливо протянул руку и проговорил:

– Пойдём, Ина, мечтаю тебя кое с кем познакомить. Ему это не понравится.

Задорные нотки в его голосе удержали меня от грубости.

– А ты всегда, когда пугаешься, сразу хватаешься за пистолет? Не пробовала визжать или что-нибудь в таком роде, как это делают большинство мне знакомых девчонок?

Я не стала говорить, что большинству его знакомых девчонок явно не приходилось самим себя защищать весь последний год. Лишь выразительно хмыкнула и, не обращая внимания на протянутую мне руку, самостоятельно выбралась из машины.

В лицо подул тёплый ветерок с запахом юношеского восторга. Я не могу объяснить, как сложилось такое впечатление, но пахло именно восторгом из детских воспоминаний. Может потому, что я никогда раньше не была в Англии, не видела таких богатых домов, а их здесь был целый квартал – ряды загородных особняков, отделанных белой лепниной – олицетворение английских традиций, хорошего вкуса и высокого уровня жизни. Ну, во всяком случае, не видела воочию. На фотографиях и в кино – конечно. Но запах был именно таким, каким я его себе представляла.

– Кстати, я не помню, чтобы ты представился.

– Я Шелдон. Друг Хантера.

Он отвечал, так, словно я должна была знать кто такой Хантер, как само собой разумеющееся.

Шелдон снова широко улыбнулся:

– Так ты не знаешь Хантера? – Ему явно было весело. А меня раздражало, что развлекался он очевидно за мой счет. – Я чертовски рад, что не проигнорировал эту наискучнейшую, надо признать, вечеринку. – Шелдон кивнул в сторону дома. – Пойдем, я тебя представлю.

Пришлось залезть на заднее сиденье. У меня там один чемодан. Причем, довольно скромного размера.

Перехватив оценивающий взгляд своего нового знакомого, я только закатила глаза, а он мне весело подмигнул.

– Могу помочь.

– Спасибо…

Он повел меня к дому. С каждым шагом вперёд, чувствовала, как внутри нарастала тревога и пыталась развернуть меня обратно к машине, но я не поддалась внутреннему страху, понимая, что меня пугает лишь неизвестность.

Чем ближе мы подходили, тем громче из его распахнутых окон гремела музыка. Если отец в отъезде, то кто тогда устроил вечеринку? Я знала лишь то, что его новую жену зовут Лаура. И только. Были ли у неё дети? Вполне возможно. По телефону отец говорил о своей новой семье как-то расплывчато. Он сказал, что мне понравится, но что это за семья – не уточнял.

– Значит, Хантер живет здесь? – спросила я.

Имя отскочило от языка, завибрировало, и почему-то заставило сердце биться на пару ударов быстрее.

– Да, живет, то есть время от времени. По крайней мере – весь сезон летних игр в конное поло. У него много недвижимости.

– Много?

– Ты ничего не знаешь о новой семье отца?

Я отрицательно мотнула головой.

– Тогда быстренько тебя просвещу, пока мы не вошли. – Шелдон остановился на верхней ступеньке широкого парадного крыльца. – Хантер Истон Хейтс – твой сводный брат. Он единственный ребенок Вилсона Хейтса. Ты же знаешь премьер-министра Хейтса? Родители Хантера после мимолётной интрижки так и не поженились. Этот дом, как и многие другие, купил для него отец. Лаура живет здесь, потому что он ей позволяет. – Шелдон замолчал и снова посмотрел на дверь, которую распахнул в приглашающем жесте в ту же секунду. – Эта вечеринка Хантера, и его друзья.

В доме оказалось не так много людей, как я предполагала, рассматривая его с улицы. Видимо, каждый гость приехал на своей машине.

В нос сразу же ударил запах травки и алкоголя. Всё проходило как обычно, куча студентов разбились на группы и веселились по-своему: кто-то играл в пиво-понг, кто-то устраивал шотганнинг, а кто-то, вполне возможно, уже уединился наверху. Никогда не понимала, как сборища, вроде этого, можно считать веселыми!

– Сюда, – позвал Шелдон.

По общему впечатлению в этом доме комнат и открытых террас было предостаточно и лаконичное перечисление всех этих пунктов не могло бы передать его особенной атмосферы. Даже по беглому осмотру было видно, что это стильное жилье с минималистичным современным дизайном, где есть всё, что нужно и при этом нет ничего лишнего.

Мы прошли через просторный холл и вступили в тёмное пространство огромной гостиной, едва закрепленное в стенах дома высокими панорамными окнами справа и слева. Эти идеально прозрачные окна были распахнуты и сверкали чистотой на фоне тёмной зелени снаружи. Наверное, это была гостиная. В любом случае по площади это помещение было больше, чем весь мой дом, вернее – мой бывший дом. Легкий ветерок гулял по комнате, трепля легчайшие полотна на окнах, развевавшиеся, точно бледные флаги, – то вдувал их внутрь, то выдувал наружу, то вдруг резко вскидывал вверх, к самому потолку.

Захотелось помедлить и полюбоваться, но Шелдон не останавливался и вёл меня дальше, а я смотрела на его широкую спину, обтянутую брендовой футболкой, стоившей наверняка не меньше, чем арендная плата за небольшую, но вполне себе комфортную квартирку здесь, в столице графства Камбрия.

В атмосфере chill-вечеринки для самых привилегированных он был в своей стихии, и хаос, организованный его другом, который окружал нас, лишь придавал ему уверенности. А вот я нервничала. Не просто нервничала, у меня даже пальцы подрагивали. Пришлось сунуть их в узкие задние карманы потёртых джинсов. Потому что здесь, в окружении этих людей я была чужая. И не только потому, что интересы у нас были разные. Это мерзкое чувство, когда ты отличаешься от всех. Чем? Да всем: дешёвой одеждой, купленной на сезонных распродажах; собственноручно собранными в тугой хвост волосами, в противоположность длинным, с идеальной салонной укладкой локонов в стиле «Голливуд»; восторженным блеском глаз, в противовес пресыщенно скучающим; особым менталитетом, и даже странным звучанием шотландского имени.

Окружающие замолкали и оборачивались мне в след: девушки окидывали брезгливо, с нескрываемым превосходством, желая раздавить одним лишь взглядом; парни не скупились добавить во взор похоти, приравнивая бедность к доступности.

В наше время у тебя сначала спрашивают, кто твои родители, а уже потом интересуются твоим именем. Сегодня о человеке судят по уровню его доходов, он и определяет будущее.

Хантер. Его я увидела сразу. И не потому, что искала, хоть и выглядывала из-за широкой спины Шелдона, а потому что его нельзя было не заметить. Он сидел в расслабленной позе, рядом с выразительно красивой кукольной блондинкой, тоненькая ручка которой была перекинута через мужской торс, обнимая его поперек груди, а ножка в туфлях на умопомрачительно высоких каблуках, закинута сверху, в попытке еще сильнее прижаться к своему парню.

Его девушка смотрела на меня взглядом, который говорил: «Чего тебе?».

– Познакомься с Катериной. Уверен, эта девочка ищет тебя. В том меня убедил Glock, направленный мне в лоб, – говорил ему Шелдон, но я слышала только удары собственного сердца. – Ещё одно разбитое сердце?

Жду, что он представится, но он молчит. Этот парень определенно неприветлив. Тем не менее, он так же определенно чертовски привлекателен: его тёмные волосы были небрежно взъерошены, а черты лица соответствовали физическому совершенству; лишь властный взгляд серых глаз, слегка исподлобья, чуть портил безупречную картинку – самоуверенный и циничный. Невероятный.

Я таращилась на него самым неделикатным образом. И дело было не только во внешности, а скорее, в каждом его обманчиво ленивом движении; жестах, самоуверенных кивках головы и вальяжной позе хозяина мира; а ещё в завороженных взглядах девушек, которые пялились на него вместе со мной.

В этот момент Хантер посмотрел на меня, и я почувствовала, как вдоль всего позвоночника прошла неконтролируемая нервная дрожь.

Чуть подался вперед и сел, сбросив с себя женские ноги.

Мгновение он молча смотрел на меня, словно впитывая моё смущение. Он чётко знал, как действует на меня. Я в этом не сомневалась. Просто смотрел, а после разразился смехом: звучным, глубоким, который можно было бы назвать приятным, если бы он не был таким обидным. Вот теперь, когда я почувствовала себя полным ничтожеством, он произнёс будто нарочно растягивая слова:

– Вряд ли. Шел, она хорошенькая, – пауза, – но явно не в моём вкусе. – Ещё одна пауза. – Слишком молодая.

– Она точно к тебе, раз уж её папаша женат на твоей дражайшей мамочке. Но ты можешь поближе познакомится с её Glock, который убедит тебя в этом за меня.

Выражение лица Хантера изменилось – стало холодным за доли секунды. Они тикали у меня голове, отсчитывая проклятое время на моих нервах.

– Это удручающее положение совершенно ничего не меняет. – Его голос царапал ухо: вкрадчивый, хрипловатый. – Девочка может пожить в отеле, пока не свяжется со своим дражайшим родителем. – Он развел руками, словно желая сказать, что мол, всё просто, ничего такого. – Его здесь нет.

После этой его фразы я почему-то почувствовала себя виноватой.

Казалось, за столько короткий промежуток времени его отношение ко мне кардинально изменилось – исчезла лёгкая полуулыбка, а на её место пришли сосредоточенность и холодность.

Фырканье и брезгливость, адресованные не то мне, не то моему отцу, тоже не остались незамеченными. Видимо мы оба стояли ему поперек горла. Вообще-то, я не могла винить его за это. Отец пригласил меня в чужой дом.

– Да ладно тебе, ты ведь это не всерьез?

– Шел, правда хочешь сделать вид, будто волнуешься, что с ней может что-то случиться?

– Я просто считаю, что это не лучшая мысль.

Вместо того чтобы снова ответить, Хантер перевел взгляд на Шелдона – он больше не глядел на меня, я, видно, уже не интересовала его – но предупреждение в его глазах увидела не только я.

Похоже, что меня вот-вот выставят на улицу.

Черт возьми!.. От неожиданности я судорожно сглотнула. Дело принимало скверный оборот.

У меня почти не осталось денег. А если быть точнее, в кошельке уцелела десятка, стрелка уровня топлива упала на ноль, а из ценного осталась только мамина тонкая цепочка с кулоном, но вариант продать и её я даже не рассматривала.

Когда мы разговаривали с отцом, он сам предложил мне пожить с ним, дал мне этот адрес, а также уверил, что будет рад, если сможет помочь. Конечно, соблазнительно было ответить ему отказом… Но я прекрасно понимала, что после того, как продам дом и закрою долговые счета, мне едва ли хватит средств даже на скромную собственную квартирку где-нибудь в предместьях Шотландии. А работу в Карлайле найти проще – здесь востребован обслуживающий персонал ресторанов и магазинов. Мне нужна была лишь неделя-другая для того, чтобы устроиться, и с первых заработанных денег подыскать себе беспритязательное, но вполне себе комфортное съёмное жильё.

Зачем я ему поверила?!

Хотела бы я сейчас, под пристальным колючим взглядом серых глаз, вернуть всё назад? Ну конечно!

Теперь всё внимание окружающих было приковано ко мне и моей проблеме, отчего мне становилось ужасно стыдно за свою нелепую попытку пробраться в чужой дом бедной родственницей.

Я чувствовала, что наступила минута, когда мне следует убраться отсюда. Ещё не знала, куда мне идти, но хотела куда-нибудь деться, поэтому потянула за ручку чемодана, который всё ещё держал Шелдон, и тот неохотно её отпустил.

– Он прав. Мне лучше уйти. Приехать сюда было дурацкой идеей.

Мне было все равно, услышал ли кто-то из окружающих в моих словах нотки отчаяния и слабости.

Как же сложно объяснить своим чувствам, что им нельзя на поверхность и их место глубоко внутри!

Сглотнув комок в горле, выпрямив спину и собрав всю волю в кулак, я развернулась и пошла к выходу. Из-за спины ещё долетали протест и доводы Шелдона, но также отчётливо я слышала и другое – выраженную грубую реальность – хриплый рык и злющее:

– Хватит! Больше. Не. Лезь.

Кто-то смеялся. Но не Хантер. Не было в этом общем шумном веселье тех самых ноток ядовитого превосходства, которые особенно царапали мой слух.

При мысли о том, что от бездомности меня отделяет всего-навсего один единственный шаг за дверь этого дома, в глазах защипали слезы. Я понимала, что моя ситуация – отнюдь не вопрос жизни и смерти, но так устала и была сейчас слишком подавлена, чтобы самостоятельно с ней разобраться.

Выйдя на улицу, я остановилась. Поставила весь свой скудный багаж у ног и на миг спрятала лицо в ладонях.

«Ну помоги же мне!» – хотелось кричать на весь мир. Но я не издавала ни единого звука.

И пусть бездействие моего новоприобретенного сводного братца раскалывало меня на части, я стояла на крыльце его роскошного дома и глупо продолжала надеяться на чудо – никакого другого выхода у меня не было.