Нам не по пути

Глава 11.

Скачано с сайта knigomania.org

Утро началось для меня слишком рано. Часы на стене показывали начало шестого, а мои глаза уже открылись и не собирались смыкаться вновь. Я проснулась из-за шума, род которого определить не смогла. А потом на меня напала жажда, и вдруг стало так жарко, что захотелось сбежать из комнаты в ванну под холодный душ.Ник спал. Спал, забросив на меня руку, что усложняло мой первоначальный план : выбраться, не разбудив его.И вот уже минут десять я лежу, смотрю на него и мечтаю о стакане холодной воды. Вот только совесть не позволяет мне даже шевельнуться. Господи, Ник спит даже милее, чем спит кролик или котенок. Это просто воплощение ангельского на земле. Поверить не могу, что парень может быть таким милым и приятным.Когда мое горло пересохло настолько, что стало походить на потрескавшуюся землю в пустыне, я развернула настоящую операцию «Выбраться незамеченной». Нужно сказать, получилось у меня это не так великолепно, как планировалось, но я таки выбралась!Накинув халат, побрела на кухню, где наткнулась на отца Ника, мирно пьющего кофе или чай и читающего какую-то газету. Как только он меня заметил, наступил момент всеобщего удивления. Будто мы на пару забыли о существовании друг друга и нахождении нас в этой квартире.За свой внешний вид мне стало неловко, и слегка смутившись, я поправила воротник халата.- Доброе утро, Аня. – Сергей Петрович улыбнулся и отложил газету. – Я разбудил тебя? Просто привык жить один, и совсем из головы вылетело, что Никита и ты тут.

- Доброе утро. – Я тоже улыбнулась. – Нет, что вы. Я просто пить очень захотела.- Понимаю, - мужчина кивнул, - сегодня ночь была жаркая. В холодильнике есть охлажденная вода. Могу я поухаживать за тобой?- Конечно, спасибо.Я присела на стульчик , с трудом поборов свое смущение. Сергей Петрович поднялся, достал воду, затем кружку и наполнил ее до краев. Я коротко кивнула, когда он протянул мне самую желаемую вещь в мире для меня в данный момент.

Вода казалась мне невероятно вкусной, и я с радостью выпила еще одну кружку. Когда мой пыл был остужен, настал немного неловкий момент для нас обоих. Нужно бы что-то сказать и уйти, или что-то сказать и остаться. Но я не могу даже представить, с чего начать разговор и в какую сторону двигаться. Единственное связующее нас звено сейчас спит и видит сны, а без него мы просто два незнакомца.- Выпьешь со мной чаю? - Предложил Сергей Петрович, опередив меня в стремлении что-нибудь сказать.- С радостью. – Ответила я, хотя хотелось сбежать.Отец Ника встал, взял небольшой чайничек и налил мне в кружку немного заварки.

- Надеюсь, ты пьешь заварной ? – Он обернулся, чтобы посмотреть на меня, и продолжил разводить мне чай. – Мне встречались люди, которые пьют только пакетики, хотя я ума не приложу, как эту пыль вообще можно называть чаем.Сергей Петрович повернулся и поставил передо мной кружку.

- Спасибо. Да, я люблю любой чай.- Будешь бутерброды? Я могу сделать.- Нет-нет, чая хватит.Я сделала глоток обжигающего кипятка и меня вновь обдало жаром. Наверно, мне стоило отказаться, но так трудно это сделать, когда человек тянется к общению. Я не хочу обижать отца Ника. Я считаю его хорошим человеком, просто когда-то ошибившимся. Но на то мы и люди, чтобы ошибаться. А Сергей Петрович в итоге осознал все и встал на путь исправления. Разве он не заслуживает того, чтобы проявить к нему уважение? На мой взгляд – более, чем заслуживает.

- Я рад, что Никита привез тебя ко мне. Я рад познакомиться с тобой, Аня. Сын приезжает ко мне редко. Вернее, не так часто, как мне хотелось бы. Поэтому, какие бы не были обстоятельства, которые привели вас ко мне, я счастлив, что вы здесь.- Я тоже рада познакомиться с вами.За спиной раздался шорох. Я повернулась ожидая увидеть Ника, но увидела только рыжего огромного котяру, лениво передвигающего лапами в нашу сторону.

- О, это наверно, Беляш? – Я посмотрела на Сергея Петровича, потом снова на кота.- Да, он самый. Вчера вам познакомиться с ним не удалось, так как этот слон спит крепче покойника.

- Он такой… - Замолчала, подбирая более мягкое слово для описания фигуры Беляша. -… пухлый. И милый!- Он огромный и не нужно поощрять его! Мы пытается сесть на диету, да Беляш?Кот выдал томное «Мяу», после чего Сергей Петрович цыкнул на него и наложил немного корма в миску.- Беляш очень любит Ника. Если он узнает, что сын здесь, вынесет дверь, чтобы пробраться к нему. Нужно этого не допустить, пусть Никита поспит еще.То, с какой нежностью грубый на вид мужик говорит имя своего сына, просто разрывает мне сердце! Неужели Никита не видит, как много он значит для своего отца? Неужели он не хочет наладить отношения и убрать все препятствия для общения с ним?Но не мне ему давать советы. Мои отношения с матерью тоже нельзя назвать идеальными. Когда-то - да, но не сейчас, когда мы обе погрязли во лжи.Котяра быстро умял свою норму корма и принялся тереться о мои ноги, видимо заранее зная, что от Сергея Петровича добавки он не дождется. Поняв, что его чары на меня не действуют ( а на самом деле действуют, но я не могу оспорить решение Сергея Петровича посадить на диету этого пухляша), кот запрыгнул мне на руки и замурчал, как трактор.

- Ты ему понравилась. Но, если честно, ему нравятся все, кто может его покормить по его мнению. Думаю, он уловил в твоих глазах слабость к нему.

- Я готова отдать ему все. Он такой милый. – Я зарылась пальцами в мягкую рыжую шерстку и принялась почесывать за ушком этот трактор.- Но по-настоящему он любит только Никиту. Я никогда еще не видел, чтобы коты настолько были привязаны к человеку. Как только Ник проснется, ты увидишь искреннюю кошачью радость. Беляш был бы рад, если бы сын навещал его чаще. Да и я тоже. – В глазах мужчины промелькнула грусть. Я уловила это и не смогла сделать вид, что не заметила.- Ваш сын любит Вас. – Произнесла то, что думаю на самом деле. – Мы на днях были на том озере, куда вы ездили на рыбалку. Он отзывается о вас с теплотой, хотя и сам, наверно, не понимает этого.- Правда? – На секунду грусть в глазах сменилась надеждой, но быстро увяла. – Слишком много моих ошибок между нами. Мне кажется, мы никогда больше не съездим на это озеро вместе. Никита никогда не простит меня, верно?- Думаю, он уже простил. Просто боится сделать первый шаг.И, как по волшебству, на кухню входит сонный Ник. На нем уже штаны, хотя футболки все еще нет. Мои руки магнитом тянутся потрогать его, а щеки начинают гореть при воспоминании о ночных поцелуях.

- О как! Ранний завтрак?- Ник смотрит на нас, потом замечает придремавшего кота на моих коленях. – Беляш!Котяра, только услышав голос Ника, перестал мурчать и вскочил на ноги. В один прыжок Беляш оказался у его ног и принялся не просто тереться, а прямо изгибаться вокруг них. Долго подлизываться не пришлось, Ник сразу же взял его на руки, где пушистый трактор принялся мордой тыкаться в шею к Никите и снова мурчать.

- Пухлый предатель! – Усмехнулась я и добавила : - Доброе утро.- Доброе утро, сын. – Повторил за мной Сергей Петрович. – Чай будешь?- Доброе. Не хочу. Как можно пить чай в такую жару? Я бы не отказался от воды и со льдом. Можно и без воды.- Вода в холодильнике, налить? – Ох, сколько надежды в глазах Сергея Петровича. Она прямо светится.- Я сам. – Коротко изрекает Ник, после чего наливает себе воду и выпивает ее в два глотка, даже не выпустив кота из рук. – Так, по какому поводу собрание? И почему так рано?- Мне уже скоро на работу, а Аню я разбудил, хотя она и не признается. – Отец Ника вежливо мне улыбается.- Просто было жарко, - опровергаю я его слова. – А тебя, вероятно, разбудили мы?- Нет. Меня разбудил телефон.- Надеюсь, ты смог хотя бы немного поспать. Срок действия этой раскладушки закончился еще лет десять назад.Ник бросил на меня короткий, но красноречивый взгляд, от которого я вспыхнула, как спичка, и ответил:- Ночь прошла чудесно.Пока я пыталась потушить свои щеки, Сергей Петрович перекинулся с Ником еще парой слов, потом попрощался и ушел на работу.Как только дверь за ним закрылась, Ник наклонился ко мне, притянув меня за ворот халата, и чмокнул в губы.- Доброе утро. – Сказал он, будто мы только увиделись. – Меня разбудило твое отсутствие.Я улыбнулась и покачала головой, произнеся одними губами «глупый».

11.2

Все прекрасное быстро заканчивается – наше утро из таких вещей. Нику нужно было ехать в ресторан, мне на работу – провести время вместе не получилось. Ночь обсуждению не подвергалась, поэтому до работы мы ехали, обсуждая Сашу и то, что она собралась съехать с квартиры Ника. И это после того, как вчера Никита сообщил ей, что нам пришлось спать у его отца.

Я сказала, что мне, в общем-то, комфортно было и у отца, поэтому не было смысла Саше съезжать. К тому же, как бы мне не хотелось никогда не возвращаться в дом к Маку – избегать вечно не получится. Там мои вещи, в конце концов! И я планировала после работы ехать домой.

Сейчас мой план немного изменился: после работы я поеду домой, чтобы собрать немного вещей и отправиться к Нику. Он сам настоял на этом, честно!

- Лучше бы Саша осталась в квартире, - в который раз говорю я, когда мы уже стоим на бульваре между наших работ, - ей ведь некуда идти. Ну, я так думаю. Не просто так же она у тебя жила.

- У Саши в городе есть семья и подруга. С семьей у нее не простые отношения, поэтому съезжает она к подруге. И я тоже убеждал ее остаться, но это же Саша. – Ник усмехнулся.

- Я ведь не буду бегать от него вечно. – Тише говорю я, заглядывая Нику в глаза. – Рано или поздно нам придется видеться и общаться.

- Разумеется. – Он притягивает меня к себе и крепко обнимает. – Но думаю, немного побегать от него можно. А дальше решим, как действовать.

- Если ты так говоришь – ладно.- Я вдыхаю аромат его кожи, прижавшись носом к шее, и отдаю себя на волю судьбы.

- Тогда вечером я поеду с тобой, договорились?

Киваю. Ник целует меня в макушку, и мы прощаемся.

До вечера время тянется резиной. Тетя Катя сразу замечает, что настроение у меня не особо и попыталась узнать, кто с утра меня посмел обидеть. Естественно, правда – не для ее ушей, поэтому мне пришлось на ходу выдумывать про головную боль, плохую ночь и еще прочую правдоподобную ( как по мне) ерунду. Наживка была проглочена, а я угощена кусочком молочного шоколада с орехом. После пришлось делать вид, что мне значительно полегчало, ведь нет такого настроения, которое бы не спас шоколад. Ну это по мнению тети Кати.

В обед я едва не решаюсь пойти к Нику, но вовремя одергиваю себя. Слишком навязчивых не любят. А я вполне могу протянуть день без него. Поэтому, перекусив блинчиком с кофе, принимаюсь за уборку магазина.

Денек выдался жарким. Людей на улице практически нет, поэтому на весь магазин у нас орет сериал, который тетя Катя очень рекомендовала мне.

Как только до нас донесся звон колокольчика у входной двери, мы сразу же выключили звук и поспешили встретить посетителя. Первого за день! С ума сойти, не было у нас еще настолько плохого дня продаж.

Но это не посетитель. Это официант с подносом! Из пристани!

- Здравствуйте, я ищу Аню. – Официант оглядывает нас с тетей Катей, разинувших рот.

- Это она. – Тетя Катя улыбается и показывает на меня.

- Тогда, это для вас. Здесь крем-суп с мидиями, салат цезарь с креветками и яблочный сок со льдом

- Но я ничего не заказывала. - Ошарашенно хлопаю глазками, потом замечаю маленькую записку на подносе и все понимаю.

- Я знаю. – Официант расплывается в улыбке. – Куда поставить?

- Сюда. – Я показываю на стол.

Парень оставляет все, предупреждает, что придет через пару часов, чтобы забрать посуду и уходит.

- Ну вот, а ты грустить надумала.- Изрекает тетя Катя. – У тебя вон какой ухажёр заботливый! Ой и проворонил Костя девку!

- С чего вы взяли, что это от ухажера? – Возмущаюсь.

- Да ты в зеркало-то посмотри на себя! Не щечки, а два спелых помидора! Ну, ты не смущайся так. Давай, освобождай посуду и будем работать. Хотя, - тетя Катя с тоской посмотрела в окно, - погода не даст мне сегодня выручки. Ой, не даст. Это жара хоть бы к полуночи спала.

- Теть Кать! А вы угощайтесь! – Любезно предлагаю я. – Хотите, берите суп или салат! Мне одной все равно не съесть все!

-Ой, спасибо, Анечка! Мидии я не люблю, а от цезаря сил не найду отказаться!

Вот так вместе мы уминаем обед. А потом, когда тетя Катя отходит, чтобы включить сериал снова, я беру записку и читаю:

«Поверить не могу, что ты была настолько жестока, что не пришла ко мне пообедать! Но я не сдаюсь, чтобы ты знала! »

И мое плохое настроение улетучилось. Растворилось, исчезло, пропало в двух предложениях. Руки потянулись к мобильному, чтобы отблагодарить Ника и написать, как мне приятно было. Но в кармане я нащупала лишь пустоту – пора бы уже купить телефон. Сколько можно жить без него-то? И Лиз, наверно, с ума от волнения сходит! Завтра же займусь этим вопросом.

В приятном ожидании встречи остаток рабочего дня проходит быстро. Под конец рабочего дня прибегает тот же парень – официант и забирает посуду, которую тетя Катя тщательно вымыла. Я прощаюсь с моей начальницей и выхожу из цветочного. Ник стоит уже на бульваре спиной ко мне и с кем-то разговаривает по телефону. Тихонько подхожу к нему сзади и обнимаю.

Сначала он напрягается, потом поворачивается и улыбается, когда видит меня. Юркнув у него под мышкой, обнимаю его за талию, прижавшись щекой. Меня разрывает от эмоций и от той нежности, которая вдруг нахлынула ниоткуда. Готова, как Беляш, тереться о грудь Ника и мурчать во весь голос.

- Хорошо. Я позвоню позже. – Быстро заканчивает разговор Ник, убирает телефон в карман брюк и обнимает меня в ответ. – Хэй, привет. – Он поглаживает меня по спине, я таю от его голоса и нежных рук.

- Я не знала, что ты такой милый, черт возьми! - Отлипаю от него, чтобы посмотреть ему в глаза. – О, ты переоделся… - Задумчиво оглядываю свежую футболку.

- Да, у меня есть на работе запасная одежда. Считаешь, это ненормально? – Мило сдвигает брови к переносице.

- Не знаю . – Закусываю губу. – Если серьезно…

Не успеваю я договорить, как Ник целует меня. Вот так просто берет и без всякого стеснения целует посреди уже оживленного бульвара. И , если говорить откровенно, об этом я думаю меньше секунды . Ник, поцелуй, его руки, наша близость быстро вытесняет из головы все мысли. И это так здорово, это дарит чувство невесомости. Будто мне удалось вырваться из своего тела, оставив все мысли и страхи там. Я бы сказала, что это, как будто крылья за спиной вырастают, но нет – это лучше.

- Хотел сделать это еще в обед, но ты не пришла. – Шепчет Ник прямо в губы. – Кстати, почему?

- Я подумала, что это было бы слишком навязчиво. – Отвечаю на вопрос, хотя предпочла бы продолжить поцелуй.

- Обед – слишком навязчиво? Ты серьезно, Аня? Угостить тебя обедом после проведенной ночи вместе – мой джентельменский долг!

- Эй! – Легонько ударяю его в грудь рукой. – Не говори об этом в таком смысле!

- В каком? – Ник хитро улыбается.

- Никита! – Возмущаюсь я, закатив глаза. – До того, как ты заткнул меня поцелуем, я хотела поблагодарить тебя за обед.

- Который мы провели не вместе, - резонно замечает он.

- Который мы провели не вместе. – Соглашаюсь я. – Но это все равно было очень приятно. И вкусно.

- А больше вкусно или приятно?- Ник слегка прищуривается.

- Больше приятно. - Немного подумав, отвечаю я.

- Так и знал! Давно пора уволить этого повара! – Восклицает Ник, я заливаюсь смехом.

И вместе, держась за руку, мы идем к машине.

11.3

- С кем ты разговаривал, до того, как я пришла и наглым образом помешала тебе? – Спрашиваю у Ника, пока мы стоим в пробке.

И колонок приглушенно играет «leave a light on» - Tom walker, кондиционер охлаждает воздух , а подсветкой служат лишь свет проезжающих мимо авто и задние фары машины, стоящей перед нами. Ник держит меня за руку, бегая по моей коже и поднимая целые толпы мурашек. Бабочки в животе готовы взлетать, а сердце так трепетно бьется в груди, будто вполсилы.

- Это ревность или интерес? – Шутит Ник.

- И то, и другое, и соусом политое. – В тон ему легко отвечаю.

- Разговаривал с Сашей. Хотел предложить ей помощь с переездом, но она управилась еще до обеда.

- К чему такая спешка? Ты ведь не выгонял ее?

- Ань, я по-твоему способен поступить так с Сашей или с кем-либо еще?

- Нет, не способен. – Выдыхаю я.- Тогда почему она так спешит сбежать оттуда?

- Ну-у-у-у, - загадочно протягивает Ник, - судя по тому, как она была взволнована последними новостями, думаю, она просто переживает за тебя.

- Ты все рассказал ей?! – Я прямо на месте подпрыгиваю.

- Мне пришлось! – Спешит оправдаться Ник. – Вчера вечером, когда ты была в душе, она позвонила мне, чтобы сообщить, что собирается приехать к нам в гости. Естественно, мне пришлось сказать, что нас нет. А потом она выпытала у меня место нашего нахождения, и если бы я очень кратко, заметь, не рассказал ей все причины, сегодня бы уже во всех социальных сетях висел бы поздравительный пост, касающихся нас и нашей свадьбы, детей. Ну, ты поняла.

- Надеюсь, она не расскажет никому. – Я покачала головой, ужаснувшись мысли о том, что кто-нибудь еще узнает о той страшной ночи.

- Не переживай. Она не глупая и все понимает. Наверно, поэтому и освободила квартиру так быстро.

- Хорошо. – Я кивнула и внимательно посмотрела на Ника. – Когда я спросила у нее, как вы познакомились, она сказала, что ты…

- Спас ей жизнь? – Ухмыляется Ник.

- Да, так она и хотела сказать, но потом передумала.

- И какой окончательный вариант?

- Ты помог разобраться ей в собственной жизни. Кажется, так. – Я пожала плечом.

- Это звучит точнее, чем «спас жизнь».

- Так, что было-то на самом деле? Звучит это все так увлекательно, что я жажду услышать эту историю. Если, конечно, она не скрыта под семью замками.

- Нет ничего такого, что стоило бы от тебя скрывать. Мы познакомились с Сашей, когда мне было лет тринадцать. Она младше меня на год. Ее мать любила выпить, как и мой отец. Она сошлась с нашим соседом, переехала к нему, тогда-то мы Сашей и познакомились. Мы не подружились сразу. Держались друг от друга, как можно дальше, пока мой отец с ее отчимом и матерью не запил. Тогда нам пришлось делить один хлеб на двоих и учиться выживать вместе. Меня-то через время забрал дядя Аркадий, а она осталась. Потом я снова вернулся к отцу. Саша была зла на меня, но и это мы преодолели вместе. Мы были с ней хорошим тандемом двух никому ненужных детей. Все испортилось вновь, когда отец снова запил и меня опять забрали. Я чувствовал себя предателем в некотором роде, поэтому пару раз в неделю приходил к ней и приносил немного карманных денег, которые мне давал дядя Аркадий. Она отнекивалась, говорила, что ей ничего не нужно от меня и чтобы я убирался. После пары неудачных попыток, когда она швыряла в меня деньгами, я стал покупать продукты. Она не сразу начала доверять мне. Часто говорила, что я уйду, а ей придется и дальше выживать одной. И раз двести за один день могла повторить «убирайся». Когда ей исполнилось шестнадцать, я стал замечать, что домой ее стали подвозить пьяную в хлам разные парни на машинах. Понять, что и к чему, труда не составило. Но требовать что-то от нее я не мог. Поэтому приехав снова, просто поговорил с ней. Пообещал, что буду рядом, если она захочет уйти с этой дороги. Она прогнала меня, обматерив. Почти год я не видел ее трезвой. Был готов уже принять поражение, когда она пропала на три с лишним месяца, как среди ночи раздался звонок. Это был первый раз, когда она мне позвонила и в слезах попросила ее забрать. Мне уже исполнилось восемнадцать, на день рождение получил права, поэтому попросив у дяди Аркадия машину, сел и просто поехал по названному адресу. Это был мрачный район на окраине, где даже собаки выглядят злее, чем во всем мире. Еле отыскал ее среди бесконечной путаницы гаражей. Она, не переставая, плакала почти всю ночь, но не произнесла ни слова. Я видел синяки на руках, разорванную майку, круги под глазами, кровь на разбитой губе, но о том, что с ней случилось – могу лишь только догадываться. Утром она попросила меня о помощи, и я сделал все, что смог. Не без огромной помощи дяди Аркадия. Сейчас у нее все хорошо. Она окончила колледж, поступила в универ, а на жизнь подрабатывает в модельном бизнесе. – Ник долго смотрел на меня, прежде чем произнести: - Она важна мне. Как сестра, которой у меня никогда не было. Думаю, если бы я не смог вытянуть ее, то до конца своей жизни сомневался бы в своих силах. В каком-то роде Саша – отражение меня. Чтобы верить в себя, мне важно, чтобы ее жизнь сложилась хорошо. Надеюсь, ты поймешь меня.

Пойму? Ох, черт! Да, как понять такое? Вся его жизнь, как скверный сценарий драматичного фильма, где в конце будет пролито пару литров слез. Как понять, если в моей голове не укладывается то, что пришлось пережить ему, а теперь еще и Саше? Как, черт возьми, имея такое за спиной, можно быть такой бесконечно доброй, веселой и жизнерадостной? Сколько силы должно быть у человека, чтобы каждый раз, когда жизнь ставит тебе подножку, вставать? Сколько веры в ней, если после всеобщего безразличия к ней, она так открыта людям? Я сильно недооценила Сашу. Я и подумать не могла, что за такими глазами полными жизни, что за лучезарной улыбкой и звонким смехом может прятаться прошлое, однажды сломившее ее пополам. Нет, я не смогу понять этого. Клянусь, не смогу понять! Но буду безмерно восхищаться и ей, и Ником. Я крепко сжала руку Никиты. Мне в который раз хотелось плакать от несправедливости всего мира, но я сдержалась и даже улыбнулась через силу.

Кажется, я влюбилась в самого замечательного парня на планете.

Когда мы подъехали к дому, мои коленки переживали мощнейшую тряску. Сердце глухо билось где-то в горле, а пот лился с меня в три ручья. Я была готова к тому, что некое волнение будет ощущаться, но , черт, не такое же. Я не могу собрать в кучу мысли, не могу даже вздохнуть, не прилагая усилий. Одна лишь мысль о том, что мне придется встретиться лицом к лицу с Максом и еще что-то, да и произнести – делала меня каменным изваянием. Блин, и почему я думала, что готова к этому? Почему вдруг решила, что справилась со всем пережитым так легко и так быстро? Это не так. Совсем не так. Мое сердце по-прежнему готово разорваться от боли и обиды, а я делаю одну за другой попытки успокоить его, убедить, что все не так плохо и страшно. Но сердце не слушает и грохочет уже в районе головы.

- Ты не выглядишь уверенной. – Произносит Ник, глуша мотор. – Но можешь успокоиться. Судя по тому, что ни на какой клумбе нет машины Макса, его нет дома.

- Есть еще гараж, - слабо возражаю я.

- Об его существовании знаю я ты, но не Макс. – Он улыбается краешком губ, тянет ко мне руку и нежным касанием заправляет выбившуюся прядь за ухо. – Если хочешь, я могу пойти и проверить. Или приедем сюда позже, когда будешь готова.

- Нет-нет, - я опускаю глаза и качаю головой, - не нужно. Просто не знаю, что сказать ему, если увижу. Но раз слов нет, значит, можно и промолчать, верно? – Неуверенно дергаю плечом.

- Верно.

Мы с Ником выходим из машины вместе, он сразу берет меня за руку. Это придает мне немного уверенности. Да, с Ником я всегда чувствую себя лучше и увереннее.

В доме темнота и тишина. Ни единого звука, а значит – Макса дома нет. Из груди вырывается облегченный вздох.

- Даже дом не додумался закрыть. Идиот! – Со вздохом произносит Ник.

Он ведет меня за собой на второй этаж, попутно включая свет на лестнице, в коридоре.

- Я пойду к себе собирать вещи, а ты возьми, что нужно и встретимся через пятнадцать минут.

Я киваю и мы расходимся. Свой чемодан я собираю быстро – просто скидываю все с полок, потом придавив коленкой, закрываю змейку.

- Ань, я спущусь вниз, мне нужно вещи из прачки собрать. Буду ждать тебя внизу. – Доносится до меня крик Ника.

Ору ему в ответ :

- Окей. Я тоже сейчас спущусь.

И напоследок захватываю с собой мягкую подушечку, с которой я уже так привыкла спать.

Медленно качу за собой набитый чемодан. Колесики поскрипывают от тяжести. Мое внимание привлекает приоткрытая дверь в спальню Макса. Какое-то неведомое чувство толкает меня к тому, чтобы просто заглянуть туда. И я не противлюсь ему. Оставляю чемодан и делаю шаг к двери. С первого этажа доносится шум – это Ник. Я знаю это, поэтому без страха приоткрываю дверь и захожу.

В комнате жуткий бардак – и это не удивительно. Одеяла на кровати смяты так, будто под ними спит человек. Я даже дергаюсь увидев эту картину, но привыкнув к темноте, убедившись, что там никого нет – я делаю еще один шаг вглубь комнаты.

Двери на балкон приоткрыты, ночной ветер колышет прозрачные занавески. Я закатываю глаза. Нет, ну какой же Макс безответственный. Будто он не знает о существовании воров и грабителей. Иду, чтобы закрыть дверь, как вдруг глаза различают в темноте странный силуэт на полу около кровати, с противоположной от двери стороны. Первым порывом было – закричать. Но я проглотила этот крик и на несгибаемых ногах пошла дальше. В голове я перебирала десятки вариантов того, что или кто это может быть. Около сотни версий промелькнули в голове за три долгих шага. После четвертого половина версий, связанных с тем, что это просто куча одежды или подушки – отпала. Там точно лежал человек, теперь я была в этом уверенна.

Прихватив с тумбы светильник, я аккуратно двинулась дальше. Хотя у меня и были мысли позвать сначала Ника, любопытство было сильнее. Добравшись до двери балконной, я смогла рассмотреть позу человека, вот только лица не было видно. Незнакомец неподвижно лежал, отвернутый к кровати и, кажется, не дышал вовсе.

Вот тебе, пожалуйста, братец! Бедный грабитель, решивший обнести дом, умер, разбившись насмерть в этом бардаке.

Только я решила, что настало время позвать Ника на помощь, как покойник ожил, перекатился на спину и промычал что-то нечленораздельное. От страха я выронила светильник, и он с грохотом разбился о пол.

- Да, господи! Откуда столько шума? – Вдруг заныл покойник голосом Макса.

- Ай, чтоб тебя, пьянь безнадежная! – Дрожащим голосом пискнула я и подскочила к включателю, щелкнув его.

Комната наполнилась светом, Макс застонал еще громче.

- Ань? Что был за грохот? Все в порядке? – Крикнул Ник откуда-то снизу.

От пережитого страха и шока я не смогла ответить. Непослушные ноги несли меня к кровати. Чем ближе я подходила, тем меньше становилась моя уверенность в том, что Макс был пьян. Только пьян. Я заметила красные пятна на его штанах, затем на майке. И когда я увидела его лицо, то не смогла сдержать крика. Прижав ладони ко рту, я попятилась назад. Все лицо Макса – одно кровавое месиво.

Мои ноги в миг стали ватными, а сознание заволокло уже привычной темной дымкой. Я не знаю, каким чудом я успела прислониться спиной к шкафу или к стене и сползти по нему, не грохнувшись на пол. В момент, когда моя пятая точка коснулась пола, я была уже где-то очень далеко.

11.4

- Аня, открой уже глаза, пожалуйста. – Родной, но такой далекий голос Ника, шевелит мои шестеренки в голове. Они с таким скрипом начинают свое круговое движение, что я даже чувствую боль. Или же я все-таки упала и ударилась головой.

Заставляю свои глаза раскрыться, но тут же щурюсь от яркого света. О , и кто только додумался врубить его? Ой, это же я…

- Ну слава Богу! – Вздыхает Ник и прижимается губами к моему лбу. – А я думал, твои обмороки уже позади.

Понимаю, что вместо пола я лежу на кровати. На кровати в комнате Макса. Рядом лежат его смятые футболки и штаны. Но где сам он?!

- Что с ним? – Уставшим голосом спрашиваю Ника, когда тот вновь выпрямляется. Но руку мою не отпускает. Держит все так же крепко, будто я вместе с кроватью могу провалиться под землю.

- Подрался. – Нервно жмет плечами. – Придурок, что с него взять? – Он нервно потирает пальцами лоб и отводит глаза. Будто в них может отобразиться что-то, что он пытается скрыть от меня.

- Никита, я вижу, что ты хочешь что-то мне сказать. Скажи, пожалуйста. Где Макс? С ним все в порядке?

- Да!- Оживляется он. – Макс внизу, его осматривает бригада скорой и первую помощь оказывает. Думаю, жить будет.

Не врет. Сосредоточившись на слухе, я улавливаю приглушенные голоса, среди которых точно есть голос Макса. Немного успокаиваюсь.

Значит, скрывает он что-то совершенно другое. Но что тогда?!

- Ник, а с кем подрался Макс?- Я привстаю на кровати и сажусь, опершись о деревянное изголовье.

- Он… Эм…- Теперь Ник потирает шею. Точно волнуется. Значит, я выбрала правильное направление. – С Димой. Он подрался с Димой.

- Что за…- Качаю головой. – Я хочу с ним поговорить! – Решительно соскакиваю с кровати.

- Стой-стой-стой! – Ник вырастает на моем пути, преграждая путь. – Скорая помощь могла еще не успеть обработать раны.

- Ничего страшного. Пойдем со мной, словишь мою тушу, если я вдруг решу отключиться.

Я огибаю Ника и направляюсь к выходу из комнаты. Быстро прохожу коридор и преодолеваю лестницу, хотя ноги еще немного слабые. Нахожу Макса в гостиной, в окружении медсестер накладывающих ему пластыри на раны, которые без крови выглядят менее устрашающе.

- Какого хрена? – Возмущаюсь я, забыв о присутствии посторонних людей. – Сначала споришь на меня со своим дружком, а потом идешь бить ему морду? В чем прикол? Это ты так свою совесть решил успокоить? Или меня задобрить? – Макс смотрит на меня безучастно. – Не вышло! - Я чувствую, как по щеке катится слеза. – Ничерта не вышло, понял? То, что тебе теперь тоже больно, не значит, что у меня перестал болеть, ясно? И это ничего не меняет!

- Я дальше сам, свободны. – Макс вырывает пластыри из рук женщины в форме и указывает на дверь. Та, явно недовольная тем, что ей не удастся досмотреть нашу драматическую сценку, медленно пятится к выходу. Как только она в сопровождении Ника покидает гостиную, Макс встает и подходит ко мне. – Думаешь, я сделал это только ради тебя? Мне хотелось убить его , Аня! И я почти сделал это. Я был так зол на себя, на него, что эта злость просто сорвала мне башню. Я не мог избить сам себя, и вот решил убить двух зайцев одним выстрелом. Стало ли мне легче? Нет, черт возьми! Думаю, стоит попробовать еще раз, только в роли моего карателя теперь должна быть ты. Ведь это из-за вины перед тобой моя совесть душит меня. Я впервые в жизни нахожусь в таком безвыходном положении. Не могу извиниться, потому что этого мало, но и сделать не могу ничего, поэтому это не исправит моего положения. – Я громко фыркаю, закатив глаза. Вся речь его крутится только вокруг него. – Этот спор случился наряду с тем, первым. Мы были пьяные в дерьмо просто. Я не понимал, что творю. А когда понял, на следующий день, решил отменить этот спор, но Дима уперся. Я предложил ему просто так отдать деньги, но этому ублюдку, видите ли, это было скучно. Даже рассказать тебе я не мог! У него было одно видео, компрометирующее меня. Аня, он крепко держал меня за яйца. Я, черт возьми, пытался оградить тебя от него. Но не получилось. Не получилось, потому что я осел. Потому что я могу только все портить, а исправлять – нет.

- Зачем ты избил его? Неужели ты думал, что после этого я прощу тебя? Или ждал, что моя жалость сильнее, чем мозг?

- Нет, не ждал. Но тайно надеялся, признаюсь. Я искренне говорю, что мне жаль. Я искренне прошу у тебя прощения, хоть и понимаю всю абсурдность этого. Я даже подумать не мог, что настолько сблизимся мы с тобой, что я стану всерьез считать тебя своей сестрой. Аня, я каждый день готов наваливать этому придурку….любому придурку, лишь бы ты меня простила.

- Я не знаю…- тихо на выдохе произношу я. Конечно, я готова простить его душой и сердцем. Но мозгом…

- Что за видео? – Подает голос Ник за моей спиной.

- Это связано с Нинель.

- Черт бы тебя побрал! Скажи, что это не то, что я думаю! - Ник злобно рычит, я даже съёживаюсь от холодного тона.

- Думаю, это именно то… - Макс виновато глядит на Ника, потом переводит взгляд на меня.

- О чем вы? – Вмешиваюсь в разговор.

- Расскажи ей. А я пока сгоняю в магазин. Дома нет ни пожрать, ни попить.

Макс уходит. Остаемся мы с Ником наедине. И еще мое безграничное любопытство.

- Присядем? – Спрашивает он, кивая на диван.

Мы устраиваемся рядом, после чего Ник начинает рассказ :

- До Жени, пару лет назад, у дяди Аркадия была еще одна женщина – Нинель. Они собирались пожениться, даже назначили дату свадьбы. Но накануне кто-то подкинул в почтовый ящик фото, где та самая Нинель кувыркается в постели с незнакомцем.

- И этим незнакомцем был Макс?- Ник кивает. – Офигеть.

- Дядя Аркадий любил эту даму, несмотря на то, что была она типичной охотницей за деньгами. Они расстались, он тяжело переживал это. И если бы дядя узнал, что незнакомцем, затащившим его любимую в постель, оказался его сын – он бы словил пару инфарктов. Сердце у него слабое, я знаю, что говорю. И, кажется, у Димы имеется видео, где Макс развлекается с Нинель.

- И это все?

- Почти. На самом деле, тот конверт нашел первый я. И первый посмотрел те фото. Там были фотографии с лицом, но я забрал их. Оставил лишь те, по которым его было не узнать. Я сжег те фото, чтобы их никто не увидел больше. Даже Максу не сказал. Надеялся, что никто не узнает. Никто бы и не узнал, если бы Макс вел себя чуточку умнее и осмотрительнее.

- Как думаешь, мне стоит его простить?

- Это тебе решать. Но справедливо замечу, что такого чувства вины он не испытывал еще ни разу за все то время, что я его знаю. А это с самых пеленок.

Голова разваливается на две части. Все органы слово разделились, и работа их разладилась. Моя душа рвется напополам. Одна кричит о прощении, вторая придерживается стороны гордости. И как быть? Как принять вернее решение, которое принесет облегчение нам обоим? Есть ли в этой ситуации верное решение? Или мне придется принять одно из, а потом мучиться, пытаясь примириться с ним?

Я обхватываю голову руками и глубоко вздыхаю.

- Ты все сделаешь правильно. – Ник кладет руку мне на коленку и сжимает ее.

- Думаешь? – Я с надеждой смотрю на него.

- Уверен.

Наш диалог прерывает дверной звонок.

-Наверно, Макс забыл ключи. Хочешь открыть? – Ник нежно поглаживает мою кожу. Сердце оттаивает, мозг прекращает обиженно вопить и душа вдруг срастается, приняв за меня то самое решение.

- Хочу. – Киваю.

Я иду к двери, мысленно готовясь к тому, что сейчас кажу Максу, что прощаю его. Что готова попытаться простить его. Что хоть я все же и чувствую его косвенно виноватым, но все же хочу продолжить наше общение и… что я тоже считаю его своим братом.

Распахнув дверь, все мысли разлетаются, голова пустеет, а язык тяжелеет. Передо мной стоит совсем не Макс…Совершенно не Макс. Я уже готова, падать в обморок, как припозднившийся гость произносит:

- Аня?! – Это мама.

Она кидается ко мне и крепко сжимает меня в объятиях. Ее хватка не дает мне упасть. Только она удерживает меня

- Боже мой, девочка моя! – Отстраняется и смотрит глазами полными слез. – Это действительно ты! Живая!

- Мама? – Удивленно спрашиваю я, не в силах поверить в происходящее. Словно это приведение, но никак не моя мама во плоти.

- Женя? – Это Ник. Он пришел.

- Ник?- А это незнакомый мужской голос позади матери.

- Дадя Аркадий? – Так же удивленно охает Ник, слово мама и он были не вместе.

-Аня? - Мужчина любезно улыбается.

- Отец Макса? - выпаливаю первое, что приходит на ум.

- Осел, я так понимаю? – Усмехается Макс. Он только подошел, в руках у него пакеты, а лицо его все в пластырях.

- Сын! С тобой – то что? – Мужчина делает шаг к Максу, хватает его за предплечья и внимательно осматривает.

Мама отпускает меня и переключает внимание на Максима тоже:

- Боже мой! Максим! Кто это сделал? – Она подлетает к нему и, оттолкнув дядю Аркадия, еще внимательнее принимается осматривать Макса, прощупывая его. Во мне, где-то глубоко внутри, затлела ревность. И паника. Кажется, грядет Армагеддон.

- Раз уж перекличка окончена, предлагаю зайти в дом. Я тут еды очень вкусной и очень вредной купил. – Макс поднимает пакеты и покачивает ими. – Надеюсь, вы привезли мне магнитик из Кудабывытамниездиляндии.

И мы все дружно закатываем глаза и выдыхаем. Напряженность ситуации на пару минут убрана. Но все еще впереди. Мы все это понимаем, когда заходим в дом и идем в столовую, рассаживаясь за круглый стол и осторожно пересматриваясь между собой .

11.5

Гнетущая тишина ощущалась физически. Часы на стене мерно тикали, отмеряя каждую секунду. Четыреста восемьдесять пять раз щелкнула стрелка. Пятнадцать раз мама бросила на меня многообещающий взгляд. Три раза хмуро, с каплей сочувствия, посмотрела на Макса. Три раза на Никиту, мысленно спрашивая, что здесь происходило пока их не было. Пять раз отец Макса - дядя Аркадий-поправил свои ролексы на руке, аж десять раз скосил прищуренные глаза в сторону моей мамы. И в каждый из десяти раз его взгляд становились мягче и добрее. Мысленно я даже умилилась с той нежности , сквозящей в его глазах и каждом жесте. Но на яву же просто нервно ерзала на стуле.

- Ну, начнем по порядку. - Вдруг голосом военначальника дядя Аркадий разорвал тишину. - Со своими оболтусами я разберусь потом, так что начнём с тебя, Анечка. - Мужчина посмотрел на меня, вроде с добротой, даже как-то по отечески что ли, а у меня все равно аж сердце от страха замерло. Такой у него был властный и серьёзный взгляд, говорящий ” … и я не шучу”. - Как давно ты приехала?

Дядя Аркадий посмотрел на маму в одиннадцатый раз, словно заверяя быть полегче со мной. Она чуть заметно кивнула.

- Пару месяцев назад, наверно. - Неуверенно пробубнила я, глядя на свои сцепленные в замок руки.

- Пару месяцев? - Недовольно охнула мама. - Но почему ты не сказала? Мы ведь созванивались!

- Ага, раз за два месяца. - Буркнула я снова себе под нос, а потом чуть увереннее добавила: - А мало ли вещей, о которых мне не сказала ты, когда мы созванивались?

У мамы от такой наглости даже рот приоткрылся. Я и сама не ожидала, что смогу ответить так… правдиво. Но совсем не вежливо. И только моя совесть делает мне пинок, только я собираюсь извиниться, как вновь говорит Аркадий:

- Я рад, что ты все же решила приехать к нам. Счастлив познакомиться с тобой лично. Женя много рассказывала о тебе. - Грозный мужчина нежно улыбается мне.

А я на взводе. Волна возмущения уже поднялась. Упрек матери стал именно той точкой невозврата.

Я проглатываю слова : “Мама мне о вас не рассказывала вообще” и отвечаю только тихим “ага”.

Аркадий не прекращает попыток завести со мной полноценный диалог.

Но ничего личного, дядя. Ситуация заранее была обречена на провал. Да скажем спасибо моей матери , которым всем кругом ходила и “много рассказывала обо мне”, а о вас всех даже мимолетом упомянуть забыла.

- Надеюсь, Максим смог хотя бы не обидеть тебя. Он у меня немного… - Аркадий мельком оглядывает сына, который после его слов напрягся, - немного невоспитанный. Но судя по вашему виду - не смог. Скажите мне, насколько ситуация серьезная и хотите ли вы, чтобы мы с Женей вмешались?

- Нет! - Это говорю я и даже очень уверено. Сама с себя поразилась. - Все хорошо. Ситуация не стоит обсуждения.

- Хорошо. - Немного насторожено соглашается мужчина. - Как ты расположилась?

- Неплохо. Даже работу нашла. - Скучающе отвечаю.

- Работу? - Мама снова удивляется. - Но у тебя же скоро учёба начнется. Отдохнула бы! К чему тебе вообще была эта работа?

Внутри меня завели счет другие часы. И тикают по-другому, более угрожающе и зловеще. Эти часы обычно тикают ровно сто двадцать раз, а после взрываются.

Ник и Макс тревожно смотрят на меня. Да знаю-знаю, либо сейчас, либо никогда. Но, черт возьми, все идет через одно место. У меня были сотни разных сценариев, когда я сознаюсь матери, но этот ни на один не похож. Да, идеального варианта здесь быть не может, но будь мы хотя бы наедине. И будь наша встреча менее шокированнее - мне было бы легче выдавить из себя два этих проклятых слова.

Пауза затянулась - тишина опять стала неловкой. Я понимаю, что все ждут от меня ответ, но не могу произнести ни звука. Язык, словно увеличился вдвое и потерял физическую возможность воспроизводить слова. Кожу неприятно покалывает волнение, а ноги вопреки всем моим стоп-сигналам, принялись отбивать чечетку под столом. Если бы я была в обуви, этот стук выдал бы меня с потрахами. А так, это видят лишь Макс и Ник, сидящие по обе стороны от меня. Наши родители, разместившиеся по противоположную сторону, остаются в счастливом неведении.

Ну, давай же, Аня! Всего два слова: “Меня отчислили”. Это так, черт возьми, просто! Чего же ты молчишь?

-Ладно! - Макс хлопает в ладони и этот звуки эхом прокатывается по дому и болью отдается в моих висках. - Лучше расскажите, почему вы приехали раньше?

- Аня перестала отвечать на мои звонки! - Обвинительно произнесла мама. - Что с твоим телефоном, милая?

- Я утопила его в бассейне.

- Почему ты не сказала? Я чуть с ума от волнения не сошла!

- Прежде чем выставлять мне претензии , убедись, что по предъявленным пунктам, у тебя у самой нет промахов, мамочка! Твой телефон выключен уже два месяца.

-Я…Я… - мама совсем опешила от моей наглости. Я и сама в шоке. Это все просто вырывается из меня. Эти недовольства, обида! Я просто не в силах больше сдерживать это внутри. - Я потеряла телефон и не могла восстановить сим-карту, потому что, как ты помнишь, она была зарегистрирована на твоего отца. - Мать на секунду замолкает, переводя дух. - Анна-Мария, почему ты так со мной разговариваешь? Ты хоть представляешь, что я пережила за то время, пока летела сюда? Ты представляешь, как сильно я волновалась, когда услышала от твоей подруги-Лизы, сквозь слезы, что ты уехала от нее давно и с ней на связь тоже не выходишь! - Я пропустила тот момент, когда мама перешла на крик. Но зато мы все заметили, как надломился ее голос и превратился в тихий хриплый шепот. - Я думала, что случилось нечто непоправимое. Меня всего за час разъело чувство виныдо основания. Я ненавидела себя за то, что вообще оставила тебя одну в том городе! Я боялась, что не смогу найти тебя. За что ты так со мной разговариваешь? - Ее жалостливый тон рвет мое сердце на маленькие лоскуты и сжигает их. Моя душа полыхает. Я хочу встать и броситься ей в объятия. Но сижу, пригвожденная обидой и страхом.

- Меня отчислили. - Говорю громко и чётко, понимая, что второй раз я смогу повторить это вряд ли.

- Что ты сказала?! - Мама подалась вперед, округлив глаза.- Как? Почему? Когда?

- Год назад.

- ГОД НАЗАД?! - Она вскакивает с места и принимается ходить вдоль стола. - Но почему? Почему ты не сказала мне?! Я думала, мы честны друг с другом! Аня…

- ТЫ НЕ МОЖЕШЬ, - Я тоже вскакиваю. Последнее, о чем она может говорить - это о честности, - не можешь упрекать меня в том, что я не была с тобой честна! Это просто… просто смешно слушать, мама! Я скрыла, что меня отчислили, но едва ли эта новость важнее о твоей свадьбе, - указываю взглядом на ее кольцо на безымянном, - о свадебном путешествии и о новой семье, ты так не считаешь?

- Аня… - она идет ко мне, но я останавливаю ее жестом руки.

- Не надо. Я боялась рассказать тебе, боялась разочаровать, но ты… Какие у тебя оправдания того, что ты решила не брать меня в свою новую жизнь?

Мама виновато опускает глаза. Я чувствую слезы, падающие из моих глаз и быстро вытираю их рукой. Аркадий встаёт и подходит к матери, предлагая ей свой платок. Я смотрю на это все и понимаю, что во всей этой счастливой картине мне нет места.

Выскакиваю из кухни и бегу в сад, едва различая предметы из-за пелены перед глазами.

Какая же я дура…

11.6

Меня находит на качели Ник. Это к лучшему. Он – единственный, чье общество я могу сейчас вытерпеть. Ни Макса, ни незнакомого мужчину, отчаянно пытающегося мне понравиться, ни мать родную. Думаю, понять меня сейчас способен именно Ник.

Он идет так, словно уверен в успехе нашего диалога заранее – уверенно, спрятав руки в карманы брюк. Глаза его просят меня успокоиться и устно обещают не пытаться меня учить уму разуму или обвинять.

Я успокаиваюсь, когда Ник присаживается и молча обнимает меня. Удобно устраиваюсь на его груди и слышу спокойное сердцебиение. Прикрываю глаза, представляю, что все это происходит не сейчас и не со мной. Мысленно переношусь в параллельную вселенную, где между мной и мамой нет такой пропасти. Где мы весело отмечаем их возвращение, и даже я там к месту. Где за столом льется смех, а не наши слезы. И мы с мамой крепко обнимаемся, шепчем друг другу слова о любви, а не пытаемся найти виноватого.

Первую слезинку я успеваю смахнуть, вторая же нагло падает на футболку Ника.

- Прости. – Шмыгаю носом. – Я не могу это остановить.

- И не нужно. – Ник прижимает меня еще крепче и одной рукой перебирает мои пряди. Это действует, как успокоительное. Черт возьми, так приятны его эти нежные касания.

- Со стороны это выглядело очень ужасно? – Приподнимаю голову ровно настолько, чтобы посмотреть ему в глаза, но по-прежнему слышать стук его сердца. – Мама ходила тут всем рассказывала, какая у нее прекрасная дочь, а я так по – хамски веду себя. Ей, наверно, жутко стыдно за меня.

- Твоя мама очень расстроена из-за сложившейся ситуации. – Очень тактично отвечает Ник, и это наводит меня на мысль, что все действительно ужасно выглядело.

- Я знаю, что нам нужно поговорить. Но я и не уверенна, что слышать хочу ее оправдания. Если они будут недостаточно убедительны, я всю жизнь буду жить, думая, что моя мать решила выбросить меня из своей жизни без веских на то причин. Понимаешь?

- Ты говоришь это парню, который ни один год не может поговорить со своим отцом ровно по той же причине. Конечно же, я понимаю тебя, малышка. Но, как человек, так и не нашедший в себе силы выслушать все, я не могу допустить, чтобы ты совершила эту ошибку. Правду нужно говорить и слушать так же резко, как отрывать пластырь. Не решишься сразу – так и останешься жить с этим пластырем, который будет каждый день доставлять тебе боль и неприятные ощущения. Каждую минуту ты будешь видеть его и ни на секунду не сможешь забыть об этом чертовом пластыре. Однажды ты захочешь оторвать его, но если сразу не хватило смелости, потом не хватит и подавно. Не поступай так с собой, Аня. Возможно, слова твоей матери будут настолько убедительными, что у тебя сомнений не останется вовсе. В любом случае, ты не узнаешь, пока не выслушаешь ее.

- Как часто ты жалел о том, что не поверил своему отцу и не смог его выслушать тогда, в шестнадцать лет?

- Всякий раз, когда видел его и не мог сказать о том, как люблю его и что давно простил.

- Он заслуживает этих слов. А ты заслуживаешь вновь обрести отца.

- Вполне вероятно, если сейчас ты наберешься смелости и поговоришь с Женей, то это вдохновит меня настолько, что я сейчас же позвоню отцу и скажу, что хочу поговорить с ним. – Ник лукаво улыбается, прямо как хитрый лис.

- Это шантаж. Шантаж – грязный метод. Хорошие мальчики не используют грязные методы. – Я прищурила глаза и покачала головой.

- Что ж, пришло время узнать тебе, что я не такой уж хороший, как ты думала. – Ник быстро целует меня в макушку и поднимается. – Пойду и позову Женю. Но если ты струсишь, просто спрячься за тем кустом, - кивает в сторону,- я заберу тебя оттуда, когда все уснут.

- Я явно погорячилась, назвав тебя хорошим мальчиком. Использование за полчаса два грязных метода – прерогатива плохишей. – Кричу ему в след, ощущая себя абсолютно умиротворенной и готовой к разговору. Мое успокоительное подействовало ровно так, как я и ожидала.

Со спокойным сердцем и холодным разумом, я остаюсь ждать маму.

Она не заставляет себя долго ждет. Идет в миллион раз не увереннее, чем Ник и потирает раскрасневшийся нос. Моя мама бессовестно красивая женщина. В свои годы она может дать фору многим моим ровесницам. Любой другой женщине, чтобы встать хотя бы рядом с ней, нужна куча уколов, визажисты, массажисты, обертывания дерьмом и грязью. А она прекрасна от природы. Честно обещает, что передала мне это по наследству. Увидим, когда придет время.

Подходит. Смотрит на меня глазами полными слез. Я тоже едва сдерживаюсь, чтобы не зарыдать во весь голос. Глотаю идиотский ком, а он все никак не проваливается. Так и мешается в горле.

- Я рада, что ты согласилась поговорить со мной. – Начинает мама. – Можно присяду?

Двигаюсь, чтобы дать понять, что разрешаю. Места было итак достаточно, но чтобы дать согласие, стоило произнести хоть слово, а это слишком опасно сейчас. Любое сказанное слово может уничтожить ту нить, которая сдерживает слезы.

Мама присаживается и разглаживает складки на юбке ее платья.

Ты итак шикарна, мама. Даже в помятом платье ты великолепна.

- Я… Мне действительно стыдно, что так получилось. Твои слова про мою новую жизнь и тебя – все не так. Ты - моя дочь. Ты и есть моя жизнь, милая. Мне больно думать, будто ты считаешь, что я не хочу или не хотела тебя видеть здесь. Может мы в последнее время не так близки с тобой были : реже созванивались, меньше разговаривали, но , дорогая, я не стала любить тебя меньше. Ты - моя малышка. Ты всегда ею была, ею и останешься. Мое сердце ради тебя готово перестать биться.

- Тогда почему, мама? – Я всхлипываю. – Почему?

- И это моя вина. Я упоминала, что за мной ухаживает мужчина, помнишь? - Я поднапрягла мозг, поднимая информацию со дна. Да, что-то припоминаю. Я не придала этому значения, потому что моей маме часто оказывали знаки внимания. Она шикарная, вы же помните? Но я и подумать не могла, что она ответит кому-то взаимностью. - Я звала тебя в гости на все праздники, на выходные, но ты отказывалась каждый раз. Сначала я действительно думала, что ты занята, потом поняла, что это просто выдуманные причины. Я хотела, чтобы ты приехала, познакомилась с Аркадием и мальчишками. У меня был страх, что если я скажу тебе об этом по телефону, то ты разозлишься, перестанешь брать от меня трубку и пропадешь. А у меня работа, я бы не смогла сорваться.

- А если бы приехала, у меня не было бы возможности куда-то деться? – Фыркнула я.

- Я была уверенна, что они понравятся тебе. Вот только ты не ехала. И в один момент я решила, что ты все поняла и намеренно не хочешь принимать этот факт. Я решила дать тебе время обдумать все, перестала давить на тебя. Я действительно боялась потерять тебя, милая. Я не хотела, чтобы наши отношения испортились. Не хотела, чтоб я это неблагоприятно сказалось на твоей учебе. Первый год – самый сложный ведь. И я боялась, что ты не поймешь меня. Обвинишь. Ты ведь так любила своего папу, и для тебя это было бы не просто – принять моего нового мужчину.

- Ты тоже его любила. – Отчаянно вскрикиваю.

- И сейчас люблю, милая. – Мама берёт меня за руку, второй стирает слезы с моих щек. – И буду любить дальше. Но жизнь идет вперед, она не стоит. Нам не повернуть время вспять, нам не вернуть его. Но мы всегда будем его помнить и не перестанем любить.

- И ты вышла замуж. – Иронично добавляю я.

- О, милая. Я и сама была в шоке. Я не ожидала этого предложения. Но я не смогла сказать «Нет». Понимаешь, Аркадий….Он…

- Ты любишь его. – Спокойно отмечаю я.- И он тебя. Это видно.

- Из-за того, что в моей жизни появился мужчина, я не перестала любить тебя. Ты – моя единственная дочь. Мне нужно было быть смелее, рассказать тебе все по телефону или же приехать вместе с Аркадием. Я довела ситуацию до этой точки. Это моя вина. Потом еще это путешествие. Я отказалась, когда мне Аркадий предложил его. Надеялась, что это лето мы провеем вместе. А после твоего отказа – согласилась. Не нужно было этого делать.

- Ну, я хотя бы теперь знаю, в кого у меня дефицит смелости. – Я шумно выдыхаю. – Но я бы предпочла услышать это по телефону, чем не слышать вовсе.

- Прошу прощения, доченька. Я так виновата. Прости за то, что ты чувствовала себя лишней и ненужной. Это не так. Мальчишки, Аркадий – все они с нетерпением ждали тот день, когда смогут познакомиться с тобой. Ты – часть этой семьи. Ты стала ей в тот момент, когда они посчитали меня свои членом семьи. Мы ведь мать и дочь, и идем в комплекте, не забыла? - Мама весело подмигнула. Это была наша шутка. Та, которой мы перекидывались очень часто. - Я люблю тебя, милая. Тебе всегда есть место там, где есть место мне.

- Прости меня за то, что я так разговаривала с тобой. Я жутко злилась на тебя… - Мой голос дрожит. – Мысли о том, что мы перестанем быть близки – убивает меня. Я люблю тебя, мам. И прости, что не сказала об отчислении.

И я не понимаю, кто кого первый обнимает. Вроде мама, но руки протянула первая я. Наши рыдания и всхлипы смешиваются в один белый шум. Мы сквозь слезы шепчем друг другу только одно слово «прости». Мама гладит меня по спине, вытирает влажные щеки, хотя у самой из глаз водопады. Качает меня, как в детстве.

А когда я открываю глаза, вижу на пороге дома Ника. Он стоит и улыбается. Его мобильный прижат к уху, а губы шевелятся – разговаривает. Надеюсь, он сдержал свое слово.