Нам не по пути

Глава 9

Скачано с сайта knigomania.org

Я не буду называть ужин, который состоялся в честь приезда Саши удачным или даже сносным. Весь вечер я сидела, как на пороховой бочке. Мое настроение, конечно, сразу заметил Макс и не поскупился на шуточки в мой адрес. Когда понял, что не сможет поднять мне настроение, отстал.

Я понимала, что мой хмурый вид портит праздничную атмосферу, поэтому быстро поужинав, убежала к себе в комнату, сославшись на головную боль. А потом провела полночи, путаясь в мыслях о Нике и кутаясь в свои эмоции после поцелуя, как в плед.

Тогда мне как никогда не хватало Лиз. Я так жалела, что не выучила ее номер и не могла позвонить ей с другого телефона. А еще я не помнила пароль от своей соцсети – никак не связаться мне с подругой. Надеюсь, она не сильно волнуется.

Новый телефон я планирую приобрести так быстро, как смогу. Но последние дни в цветочном не густо покупателей, что сказалось на моем кошельке.

И поскольку поговорить с Лизой о Нике я не могла, то говорила сама с собой и много. Я опасалась, что когда он придет продолжить разговор, мне нечего будет ему сказать. Поэтому проговорила про себя много разных ответов.

Но прошло уже три дня – Ник так и не подошел. Я уже думаю, что он и сам передумал.

Сегодня у меня выходной. Вернее, уже вечер выходного, который я провела просто в смертельном одиночестве. Дом пустует уже почти сутки, я схожу с ума от скуки.

Я даже была бы сейчас рада компании приставучего Макса, но он свалил куда-то с самого утра. Как и Ник.

Меня бросили одну в этом огромном доме. И вы представить не можете, как я обрадовалась, когда услышала стук в дверь.

Первая моя мысль – Саша пришла.

Но открыв, меня ждало разочарование – на пороге стоял, хитро улыбаясь, Дима. Видеть его – меньшее, чего бы мне хотелось сейчас. Уж лучше одиночество. Честное слово, этот парень вызывает во мне подсознательный страх.

- О, привет. А позовешь Макса? – Он беззаботно лыбится.

Я недоверчиво кошусь на него. В последний раз, когда они виделись, Макс готов был прибить Диму на месте. С какого перепуга этому сейчас искать Максима?

- Его нет дома. – Совсем недружелюбно отвечаю ему.

- Нет? – Он хмурится. – Странно. Он просил меня забрать его. У меня дома небольшая вечеринка, а Макс не хотел ехать на машине.

- Угу. – Я киваю. Меня, если честно, мало заботит что там у него.

- Ну а ты?

- Что я

- Не хочешь с нами рвануть на вечеринку? Народа будет не много, только свои.

- Нет, спасибо. Мне завтра на работу рано.

- Да, брось! – Дима снова пускает в ход свою улыбочку. - Мы не собираемся гулять всю ночь. Посидим тихо, мирно и разойдемся по домам. СМожешь поехать домой с Максом, если что. Этот гад быстро напивается, так что через пару часов уже захочет на боковую. - Дима усмехается и подмигивает мне.

- Все-таки, нет. Я там никого не знаю, мне будет не совсем уютно там находиться.

- Ты знаешь меня, Тима, Макса. Может, приедет и Саша.

Судя по тому, что он в курсе про Сашу и приезд, я подозреваю, что с Максом они помирились. Что ж, если так, почему бы не посетить эту вечеринку? Тем более, когда рядом Макс, я чувствую себя в безопасности. И, если честно, я мечтаю сбежать куда-нибудь из этих четырех стен и немного развлечься.

- Поехали . - Не сдается Дима. – Я позвоню Максу, пусть едет сразу ко мне. Оставит машину у меня если что.

- Ну, ладно. – Соглашаюсь я. – Только ты можешь подождать, пока я сбегаю наверх и переоденусь?

- Без проблем. Ждать я умею. – А вот тут уже не улыбка, а акулий оскал.

Ладно, буду просто держаться подальше от Димы и поближе к Максу. Ничего не случится, если всего один вечер я отдохну. Но напиватья не буду. Вот тут я точно уверена.

Дом, в который привез меня Дима ( не знаю, его ли) находится совсем близко к нашему. Всего-то вниз по улице, затяжной поворот налево, на перекрестке направо, мимо небольшого магазина со сверкающей зеленой неоновой вывеской. Да-да, я запоминала дорогу! И делала это даже неосознанно – просто оставляла в памяти заметки, по которым можно будет вернуться домой. Был бы у меня телефон, я бы еще и смс Лиз послала с указанием дороги, чтоб в случае чего – меня смогли найти.

По дороге ничего плохого не случается. Мы доезжаем, Дима проводит меня до двери, распахивает ее передо мной и с ног меня сбивает громкая музыка.

- Ох,- вдыхаю я, не решаясь зайти. – А проблем с соседями не будет?

Конечно, их не будет! В поле зрения я не вижу ни одного соседского дома. Нет, не потому что там никто больше не живет, а сам дом находится в глуши лесной – мы проезжали дома, я видела свет в их окнах, они были жилыми. Просто двор дома, где проходит вечеринка – огромен, мягко говоря.

- Все будет хорошо. – Дима подталкивает меня к двери. Приходится зайти.

Сначала мне кажется, будто дом пустой, а музыка и мерцающие огни – бутафория. Но когда мои уши немного начинают привыкать к музыке, у меня получается расслышать сквозь нее чей-то смех. Я вдыхаю с облегчением.

Дима проводит меня в гостиную, где около пятнадцати человек разделились на кучки и расползлись по углам. Я, как и предполагала, чувствую себя не в своей тарелке. Во-первых, я не вижу Макса. Во-вторых, я не вижу Тима. В-третьих, я не вижу ни одного знакомого человека.

- Хочешь что-нибудь выпить? – Кричит мне на ухо Дима.

- Нет, спасибо. А ты можешь позвонить Максу?

- Конечно! Я пойду выйду во двор, чтобы было лучше слышно. Можешь пройти на кухню, там , кажется, Тим. – Дима рукой показывает мне направление.

Я киваю и иду. Надеюсь, на кухне будет тише и менее людно – тогда я смогу подождать Макса там.

Миновав небольшой коридор, я захожу на просторную кухню в оливковых тонах. Здесь действительно тише, чем в гостиной, а еще тут включен свет. Это место определенно нравится мне больше.

Тим тут, как и сказал Дима. Колдует над коктейлями.

А еще тут Костя! Да-да, это реально он, потому что если бы он был моей галлюцинацией, то его брови не ползли бы сейчас так стремительно вверх при виде меня. Смею предположить, что блондинка, стоящая ко мне спиной – его девушка. И ох какая же неловкая ситуация сейчас наклевывается.

- Привет, Тим. – Вежливо здороваюсь я со знакомым и подхожу к барной стойке.

- Ох, какие люди! – Тим тянется ко мне через весь стол, чтобы обнять, но задевает рукой стаканы и все они опрокидываются на пол – бурая жидкость растекается лужецей. – Вот черт! – Ругается он себе под нос. – Ну, пофиг в общем-то. Это были лишь пробные оргазмы. Сделаю еще. – Дергает плечами. – Ну, иди обнимемся! – И он все-таки заключается меня в объятия.

- Привет. – Здороваюсь я с остальными, когда Тим отпускает меня.

Алина, девушка Кости, узнает меня. Я вижу это по ее стыдливому взгляду, по легкому румянцу на щеках и очень нелепой улыбке. Ну, хотя бы в горло мне не вцепилась – уже хорошо.

- Привет, Ань! – Костя машет рукой.

- Привет. – Смущенно бормочет девушка.

- Эм…А вы тоже знакомы с ребятами, да? – Я стараюсь разрядить обстановку, честное слово. А еще я хочу показать, что мне по боку вся та ситуация, что была. Это ведь так и есть.

- Да, мы учились в одном институте, - отвечает Костя.- А ты…- он хлопает себя ладонью по лбу, - ну да. Ник. – Понимающе качает головой. – А где Ник и Макс?

- Ник на работе…- я так думаю, - Макс скоро приедет, кажется.

- Здорово. Кхм, - Костя прочищает горло,- Ань, это Алина – моя девушка. Алина , это Аня.

- Приятно познакомиться, - я улыбаюсь.

- Взаимно. Я эм…- Алина притупляет немного взгляд, - мне ужасно стыдно за тот поступок.

- Все хорошо. Я уже забыла.

- Нет, правда! Мне дико стыдно! Я обычно не веду себя так. Просто это расставание немного подкосило мою нервную систему. Я не хотела тебе навредить! – Спешит оправдаться Алина. – Вернее, может в тот момент и хотела, но на трезвую голову – ни за что. Извини.

- Забыли. Я рада, что все недопонимания устранены.

Алина мило улыбается, затем они с Костей начинаются о чем-то перешептываться. Наш разговор окончен, я возвращаюсь к Тиму:

- И как поживает твой оргазм?

- Я на пороге великого открытия,- весело усмехается он. – Хочешь попробовать?

- Нет, спасибо! Я бы с радостью выпила чего-нибудь безалкогольного.

Да, меня душит жажда с того момента, как я села в машину к Диме. Во рту все сухо и стянуто. Я с радостью бы приложилась к стакану с холодным лимонадом. А еще у меня посасывает под ложечкой – я не ела с утра. Плотно позавтракала, отказалась от обеда, понадеявшись на ужин. А тут заявился Дима и спутал мне все планы.

- Ну, как дела?

За спиной появляется выше упомянутый Дима. Я вздрагиваю от неожиданности.

- Дозвонился Максу?

- Нет, но уверен, он уже скоро будет тут. А пока… Что тебе принести выпить?

- Можно воды холодной? Или просто чего-нибудь холодного. – Пожимаю плечами.

- Один момент.

Дима исчезает. Тима куда-то девается тоже. На кухне остаемся мы с Алиной и Костей. Но последние увлечены друг другом, поэтому фактически, я остаюсь одна. И мне не нравится это. Не больше, чем не нравится быть в компании Димы, но все же.

Ох, лучше бы я осталась дома! Не получится у меня сегодня отдохнуть и расслабиться. Да я напряжена сильнее, чем линии электропередач. Если в течение пятнадцати минут на горизонте не появится наглая морда Макса, попрошу отвезти меня домой. Или вызывать такси. Или тихо уйду, что еще лучше. Дорогу я помню, идти не долго, в принципе. Да и прогулки перед сном весьма полезны для здоровья и фигуры.

- А вот и я! – На кухню заходит Дима с двумя стаканами колы.

Один он протягивает мне. Я вижу кусочки льда и мысленно облизываюсь. Сухо благодарю Диму и жадно припадаю губами к стакану. И только осушив больше половины, мои вкусовые рецепторы различают эту отвратительную горечь на языке. Я едва не давлюсь.

- Что это? – Морщась, спрашиваю у Димы. Горло выжигает огнем так, что даже слезы выступили.

- Кола, а что же еще? – Он вырывает стакан из моих рук и подносит его к носу. – Блин! Я, наверно, перепутал стаканы. Извини. – Он качает головой и протягивает мне второй стакан.

Не без опаски я делаю глоток. Кажется, эта кола чиста, но горечь на языке все равно не дает мне насладиться питьем. Я вливаю в себя весь стакан колы и ставлю его на стол. Тем временем, огонь с желудка медленно пополз вверх по гортани и уже добрался до головы. Меня бросает в пот. Я упорно пытаюсь прогнать туман из мыслей, сосредоточиться на чем-нибудь – не выходит.

Чувствую, как силы медленно начинают покидать мое тело, и чувствую страх.

- Все хорошо? – Спрашивает Дима.

Слышу его голос так далеко, точно из соседней вселенной. Киваю. Не знаю, кому киваю, ведь передо мной уже стоит три Димы. Пытаюсь проморгаться, но ничего не выходит.

Что происходит со мной? Я практически с мольбой смотрю на Диму, но он стоит, не шелохнувшись.

«Скажи ему, скажи, чтобы вызвал скорую!» - говорю сама себе, но не могу произнести ни звука. Открываю рот, но не могу собрать буквы в слова, слова в предложения. Я чувствую себя русалочкой, у которой отобрали голос. Где он?

У меня подкашиваются ноги, но я успеваю схватиться за стол и не упасть. Темнота в голове начинает стремительно расти. Я близка к обмороку, но всеми силами карабкаюсь за сознание.

Долька лимона на столе. Три дольки.

Ухмылка Димы. Трех Дим сразу.

Жар. Жар во всем теле.

Не закрывай глаза, смотри.

Перечисляю вещи, которые вижу, чтобы не отключиться. И хоть в обморок я пока не упала, тело свое уже не чувствую. Все оно ощущается мне ватным, аморфным, не моим. Я не могу поднять вторую руку, точно кто-то нажал кнопку блокировки моих движений. Пытаюсь пошевелить пальцами – не чувствую! Я не чувствую ничего! Комната начинает вращаться, зажмуриваю глаза.

- Мне кажется, тебе надо прилечь. – Последнее, что я слышу перед тем, как отключиться.

А последняя мысль: это сделал он. Он что-то подсыпал мне в колу!

9.1

Я заставляю себя открыть глаза. Не получается. Мое тело вне моего контроля, пока разум отчаянно пытается сопротивляться дурманящей слабости. Мысль «нужно прийти в себя» пробирается сквозь плотный туман в голове и бьет в висок. После еще одной попытки глаза все-таки открываются.

Только вот толку маловато от того, что они открылись. Вся комната закружилась так быстро, что мне снова приходится зажмуриться, проглотив подкатившую к горлу тошноту. Я пытаюсь пошевелить рукой или ногой, но не понимаю – получается ли. Где-то далеко в сознании вспыхивает, точно спичка в темноте, страх.

А что если после этой гадости я останусь инвалидом? Что если это побочный эффект? Может, мне срочно нужно в больницу?

Я очень хочу приподняться и оглядеться, но тело, точно ватой набили. Я почему-то вспоминаю о переспелой хурме, которую так ненавижу. Наверное, я сейчас, как и она, находимся вне той формы, в которой находились изначально. Интересно, если я еще раз открою глаза и попытаюсь разглядеть свои ноги, я увижу, что они растеклись лужицей по… Где я лежу, кстати? Я вообще лежу?

Отбрасываю мысли о хурме и пытаюсь сосредоточиться на своих ощущениях.

Да, я определенно лежу. И, кажется, я делаю это на кровати, потому что я чувствую мягкость. Или же это мое тело.

Мысль о том, что я лежу на чьей-то кровати в подобном состоянии, пугает меня. Спичка разгорается еще сильнее.

Теперь уже мысль «бежать» мигает тревожной красной лампой перед глазами. Но постель кажется такой уютной, что я бы с радостью полежала тут еще часок другой.

Не знаю каким чудом мне удается услышать голос Димы, ведь я почти не слышу своих мыслей. Я пытаюсь разобрать слова, но их смысл ускользает от меня. Голова не просто не соображает, она сопротивляется тому, я заставляю ее заработать снова.

Я снова думаю о хурме. Мне становится ее даже жаль.

Остатки разума улавливают Димину речь :

- Все с ней будет хорошо, я рассчитал дозу. Просто повеселимся, ей даже понравится.

Да, повеселиться я не «против» . Не хочу грустить о хурме, хочу веселиться. Жаль, я не могу подняться с постели и потанцевать. В детстве я очень любила танцевать. Я не прочь повторить те дикие танцы, которые я называла искусством. Где же мои силы?

Речь Димы сменилась журчанием воды. Значит, он в душе. Или в туалете.

Я еще раз открываю глаза, и в этот раз комната вращается медленнее. Цепляюсь взглядом за люстру, приказываю ей замереть на месте и перестать убегать от меня по потолку. Приподнимаюсь на локтях, все еще чувствую чудовищную слабость.

Я в чьей-то спальне. Я в спальне Димы, вероятнее всего. Ведь это он принес меня сюда. Ведь это он подсыпал мне что-то в колу.

Страх полыхает в голове уже ярким факелом.

Мне нужно вбираться отсюда, пока он не вышел.

Я буквально скидываю ноги с кровати на пол. Опираясь на тумбовый стол, встаю. Стены начинают бег по кругу, хватаюсь за голову. Рукой задеваю что-то на тумбе, и оно с грохотом падает на пол. Звук льющейся воды резко прекращается. Мне плевать, я просто хочу, чтобы все перестало вертеться, летать и кружиться. Остановите, черт возьми, это!

Тонкая полоска света пробегает по полу и расширяется, пока не заполняет собой всю комнату. Я поднимаю взгляд и вижу Диму. Я не могу различить эмоции на его лице, так как перед глазами плотная пелена. Воображение рисует на его лице его фирменную ухмылку и к горлу вновь подкатывает тошнота.

- Я хочу домой, - хриплю я. Сама удивляюсь, до чего слабо и безжизненно звучит мой голос.

- Думаю, тебе лучше полежать. Мне кажется, ты слаба.

- Это сделал ты? – пытаюсь сосредоточить взгляд на нем. Замечаю, что он стоит лишь в полотенце, повязанном на бедрах.

- Что именно? Помог тебе расслабиться? Да, это сделал я. Не драматизируй, все не может быть так плохо. – Он фыркает. Впервые за время моего бодрствования я ощущаю острое желание. Острое желание ударить его.

- В каком стакане это было?

- В обоих. - Равнодушно усмехается он, пожав плечами.

- Макс тоже не приедет, да? – Слабость в ногах нереальная, но я опираюсь н стену, лишь бы не свалиться в кровать снова.

- Вот видишь, раз у тебя получается складывать такие логические цепи, значит не все так плохо. Хочешь со мной в душ?

- Пошел ты!

- Грубая. Жаль, у тебя не получится быть сегодня такой напористой, как я бы этого хотел. Но мы неплохо проведем время, обещаю.

Он идет ко мне, я пячусь к стене, прижимаю к ней спиной, готовая сползти от бессилия. Дима вовремя хватает меня за талию, прижимая к своей мокрой груди.

- Нет, не уходи, Аня. Будет весело. – Шепчет он мерзким голосом мне на ухо.

Я бы и рада уйти, да ноги не слушаются. И руки не слушаются. Я просто безвольным мешком повисла в его руках. И с ужасом ко мне приходит осознание, что все задуманное им, он легко воплотит – я даже сопротивляться не смогу.

Дима второй рукой берет меня за подбородок и поднимает мою голову. Хорошо, что все снова поплыло перед глазами и его лицо смазалось. Если я сейчас увижу его улыбку, я точно вырву прямо на него.

- Надеюсь, ты понимаешь, что это не останется между нами. – Я пытаюсь придать голосу уверенность.

- Думаю, когда ты проснешься утром, то ни о чем не вспомнишь.

Он так опасно близко приблизился к моему лицу, что до меня долетает слабый запах алкоголя, исходящий от него. А еще он пахнет ужасом и подлостью. И от него прямо-таки несет трусостью и слабостью. Если бы этот ублюдок не был слабаком, он бы не стал прибегать к таким низким методам.

- Чтобы не произошло, будь уверен – я не забуду.

Прилагая все свои усилия, поднимаю руки и отпихиваю его. Получается слабо, он даже не отпускает меня, но Дима теперь он хотя бы понимает, что я не собираюсь принять все, как должное. Я буду сопротивляться, даже если все предрешено. Я буду, потому что мне противно думать о том, что я просто позволю ему что-либо сделать.

- Ты жалок, - выплёвываю ему это прямо в лицо. Он сильнее сжимает мою челюсть.

- Ты хорошенькая, Аня… Но я бы с удовольствием закрыл твой рот…

Дверь открывается, Дима резко смотрит в сторону двери. Я тоже пытаюсь сфокусировать свой взгляд на чьем-то силуэте, но не выходит.

- Лучше бы тебе убрать от нее руки и быстро вызывать себе скорую.

Я знаю этот голос! Это Ник! Ох, черт, как же я рада слышать его. Как мне хочется верить, что это не мое воображение или сон. Что я не валяюсь сейчас в отключке, пока Дима творит с моим телом страшные вещи.

Ник, только не будь моим воображением, не будь моим сном!

- Убирайся, Ник. Мы весело проводим время и не нуждаемся в третьих лицах. – Резко отвечает Дима и оставляет мою челюсть наконец-то в покое. – Правда, Аня?

Я смотрю на него, как на ничтожество. Я смотрю на него со всей ненавистью и брезгливостью. Я смотрю на него и качаю головой.

В этот момент он резко отпускает меня. Я припадаю к стене позади мен и сползаю по ней.

Звук удара наполняет комнату. Дима падает в нескольких метрах от меня. Он падает с улыбкой, что придает ему абсолютно безумный вид. Но куда безумнее вид у Ника : его глаза сочатся ненавистью и злобой.

- Ты гребаный извращенец. Я оторву тебе руки, которыми ты посмел прикоснуться к Ане и засуну их тебе в задницу.

Нет, Ник не сон – он реальность.

Глаза закрываются. Я не могу видеть, что происходит в комнате, но слышу звуки ударов, судорожные вздохи. Происходит драка.

- Ник, ты вечно портишь всю вечеринку. – Со смехом говорит Дима, потом сдавленно охает. – Я не против, чтобы ты присоединился, только…

Он не успевает договорить еще один «шмяк» прерывает его речь.

- Аня…- Голос Ника так близко, что я снова открываю глаза. Он сидит напротив меня, а его руки, оказываются, у меня на щеке. Почему я не почувствовала их? Это так странно – не чувствовать полностью своего тела. – Ты в порядке? Этот что-нибудь успел сделать?

Он успел напоить меня какой-то дрянью, успел напугать и вселить в меня ужас. Успел полапать и поиздеваться.

Но я не говорю этого, я просто качаю головой.

- Давай-ка встанем.

Ник бережно берет меня за талию и приподнимает. Он смотрит на меня таким перепуганными глазами, что я готова разреветься. Я готова просто упасть и разреветься. Эмоции еще сдерживает пелена, наверно, поэтому только я не плачу. А может плачу, но не чувствую.

- Пошли, я отвезу тебя в больницу.

Ник подхватывает меня на руки. Я вижу Диму. К сожалению, я вижу ту самую ухмылку. И то, что с его губы и брови сочится кровь, делает его вид более зловещим. От вида крови во мне поднимает тошнота. Я чувствую, что начинаю падать и хватаюсь за Ника. В прямом смысле обхватаю его шею руками.

“Не падай, не падай, не падай. Не сейчас. Представь, что это кетчуп.” - твержу себе, как мантру. ” Выбермся отсюда, тогда и падай сколько хочешь”.

- Не думай, что я закончил с тобой. – Бросает ему Ник.

Сосредотачиваюсь на его голосе. Он пробивается сквозь туман и темноту.

- Окей. Передай Максу, что он почти проиграл. – Почти хохочет Дима.

Ник напрягается. Я чувствую это и напрягаюсь тоже. Вернее, думаю, что я напрягаюсь. Контакт с моим телом еще не восстановлен.

- Что ты несешь? – Рыкает Никита.

Я открываю глаза. Мне удается вынырнуть из полуобморочного состояния.

- Ну, - Дима встает, обхватив живот, - он поймет.

- Если ты не объяснишь, я сломаю тебе нос. – Никогда не слышала более гневный голос, чем сейчас у Ника.

- Ничего личного, малышка Аня. Я просто привык выигрывать спор любым путем. И то, что ты стала объектом – не моя вина…

Ник резко разворачивается и выходит из комнаты. Я у него на руках. Мои пальцы сомкнулись на его шее, как замок. Моя соломенная голова пытается переварить сказанное Димой, но каждый раз мысли соскакивают на другие вещи.

Объект спора…

У Ника очень классные духи. Когда я приду в себя, нужно сказать ему об этом.

При чем тут Макс?

Как же мне нравится быть у него в руках. Чувствовать биение его сердца и ощущать вибрации его голоса своим телом. Ладно, я потом подумаю обо всем.

9.2

Ник усаживает меня на переднее сидение своей машины, пристёгивает ремнем и садится за руль. Он давит на педаль так резко, что меня вжимает в кресло. Заметив это, извиняется взглядом и сбавляет скорость.

- Ань, просто скажи, что он что-то сделал, я вернусь и убью его. Я не оставлю ему шанса выжить. Клянусь. – Он серьезно сморит мне в глаза, я понимаю, что он не шутит.

Качаю головой :

- Не сделал. Не успел.- Скрипучим голосом отвечаю. – Как ты узнал?

- Костя. Он позвонил, сказал, что тебе стало плохо на вечеринке Димы. Он сказал, что ты потеряла сознание и этот урод понес тебя куда-то. Я приехал сразу. Как смог. – Последние слова прозвучали, будто извинение. Или же оправдание.- Как ты вообще попала туда?

- Он приехал домой. Забрал. Сказал, то там будет Макс и Саша.

- Почему ты не позвонила мне? Или Максу?

Я практически слышу отчаяние в голосе Ника. Мне стыдно подумать, что я стала этому виной. Что мое легкомыслие едва не довело до беды. А ведь Макс говорил мне, чтобы я держалась подальше от этого Димы.

Но ведь Макс виновен во всем этом не меньше.

- У меня нет телефона.

Я отвечаю короткими фразами, так как тошнота поднимается вверх по глотке. Любое лишнее слово может спровоцировать рвоту. А меньшее, чего бы мне хотелось – блевать при Нике.

- Я везу тебя в больницу. – Грозно говорит он, сжимая руль.

- В больницу? – Врачи, вопросы, анализы… - Не надо.

- Не обсуждается! Я не знаю, что он сделал с тобой.

- Просто что-то подсыпал в колу.

- Что-то? – Горько усмехается.

- Не думаю, что это что-то ужасное.

Мне не хочется как-то выгораживать Диму, но в больницу мне не хочется больше.

- Мы поедем в больницу, они помогут. Возьмем медицинское заключение, Костя подтвердит, что видел, как ты грохнулась в обморок и Дима понес тебя в комнату. Мне плевать, что его отец прокурор области – мы посадим этого ублюдка за попытку изнасилования. Или я убью его.

- Его отец прокурор?

- Это ничего не значит.

- Ник… - Я кладу свою руку поверх его. – Пожалуйста, не надо.

- Я не смогу оставить все так. – Он смотрит на мою руку. – Пусть лучше он сядет в тюрьму, чем я убью его.

- Если его отец прокурор, вряд ли он куда-то сядет. Как мы докажем, что он что-то подсыпал мне? Как мы докажем, что он отнес меня в свою комнату, чтобы изнасиловать, а не для того, чтобы я проспалась? Я не хочу, чтобы в итоге все выкрутилось, будто я накидалась чем-то на вечеринке и решила соблазнить первого встречного.

- И что мне делать? – Вздыхает Ник.

- Для начала, останови машину. Мне нужно…Я… Меня тошнит.

Ник останавливается и встревоженно смотрит на меня.

- Тебе плохо?

- Немного. Думаю, если я освобожу желудок, будет легче.

- Тебе нужна моя помощь?

- Нет, но можешь постоять рядом. Отвернувшись. Мне будет так немного спокойнее.

Ник кивает. Мы выходим из машины. Я прошу отойти его на пару метров и отвернуться – он послушно исполняет. После этого я упираюсь рукой в дерево и просто оставляю около него все, что пила и ела за последние сутки. Я стою, согнувшись, так долго, что начинается затекать спина.

В итоге мне становится лучше. Рвотные позывы прекращаются. Я вытираю рот ладонью и иду к Нику.

- Все хорошо? – Он берет меня за руку. Я чувствую тепло. Ура, я снова чувствую. – Стой, у меня где-то была вода.

Ник идет к машине и возвращается уже с бутылкой воды. Он разрешает сделать мне не больше трех глотков, чтобы меня снова не вырвало. Затем сливает немного воды мне на руки, я умываюсь. Прохладная вода в совокупности с ночным ветерком отрезвляют. Наконец-то ко мне начинает возвращаться ясность ума.

Вот только вместе с ней возвращается и тот страх, который я не доиспытывала в комнате. Он прямо жжется внутри. Меня пробивает дрожь. Я обхватываю себя, и мысленно виню в этом холод. Вот только мне не удается себя обмануть - я знаю, что это из-за страха. Я чувствую, как он сдавливает мне горло. Как мешает сделать вдох и выдох. Я ощущаю тяжесть в грудной клетке и хочу сорвать с себя всю одежду, чтобы начать дышать.

Ник замечает, что со мной что-то не так, ставит бутылку на землю и подходит вплотную.

- Ань, тебе снова плохо? – Он берет меня за плечи.

Отрицательно качаю головой. Глаза заволокло слезами. Я не хочу разреветься, но не могу контролировать тот ужас внутри. Он ищет выход и находит его в слезах. Я быстро моргаю три раза, пытаясь прогнать дурацкую пелену. Сглатываю ком, но делаю лишь хуже себе : все внутренности скручиваются, меня разрывает изнутри.

Первая сбежавшая слезинка прокладывает путь вниз по щеке. Я быстро смахиваю ее.

- Тебе больно? Почему ты плачешь? – Ник крепко сжимает мои плечи. Я снова качаю головой, и с глаз ручьем начинает вытекать страх. – Ох, малышка…- Он притягивает меня к себе и крепко обхватывает.

Прижавшись к груди Ника, я даю волю своей истерике. Не сдерживая всхлипов и судорожных вздохов, я даю выход эмоциям. Эти слезы очищают меня. Я чувствую это с каждой пролитой капелькой. Обхватываю талию Ника, сжав в кулаках его майку. Мне кажется, что я вот-вот упаду. Но он не позволит. Он так крепко прижимает меня, что даже если я вдруг потеряю сознание – просто повисну в его объятиях.

Одна рука Ника держит меня за талию, вторая гладит по голове. Первый мой глубокий вдох – его аромат. И это лучшее в мире успокоительное. Этот вдох становится спусковым крючком моего успокоения. Все во мне замирает, перестает болеть. Даже желудок, все еще скручивающийся, затихает.

Ник кладет мне на макушку свой подбородок. Теперь я окончательно чувствую себя в безопасности. Я притихла на его груди. Сглотнула последние слезы и заметила, что на футболке Ника красуется мокрое пятно. Наверное, это сделала я. А Ник или не заметил того, что вымок в моих слезах, или предпочел сделать вид, что не заметил.

Ник затих тоже. Мне стало интересно, о чем он думает. Думает ли он о том, что было бы, если бы он приехал чуть позже. Винит ли себя в том, что случилось? Я – нет. Не смею винить кого-то, кроме себя. Даже Макса не смогу винить, даже если все сказанное Димой окажется правдой.

Но как, черт возьми, мне хочется, чтобы это не оказалось правдой.

- Ник? – Шепчу я, чуть отстранившись от его груди, чтобы видеть его глаза.

- М-м? – Он тянется к моему лицу и убирает выбившуюся прядь мне за ухо.

Внутри все сводит, но это приятная судорога.

- Как думаешь, Макс мог так поступить?

Он резко отводит глаза в сторону и сглатывает. Я вновь ощущаю напряжение, пробежавшее по его мышцам. Когда он возвращает ко мне взгляд, я понимаю – мог. По крайней мере, Ник так думает. А у него есть все основания оказаться правым, он же знает его лучше, чем я. А раз так, сможет ответить и на другой вопрос:

- Но почему?

- Потому что он придурок. – Цедит Ник, сквозь сжатую челюсть. На глаза вновь наворачиваются слезы. Я чувствую себя преданной. – Аня, не нужно. – Он ласково вытирает слезинку. – Не принимай все близко сердцу. Поверь, больше чем вернуться и оторвать Диме все пальцы по одному, мне хочется найти Макса и сломать ему челюсть. Но он всегда был таким идиотом! Дело не в тебе. Не думаю, что он намеренно хотел сделать тебе больно. Что , конечно, не оправдывает его ни капли. – Ник вздыхает. – Я так привык защищать его, что даже сейчас это делаю. Я не буду ничего говорить, только не плачь.

Он прижимается губами к моему виску. По телу разливается тепло. Слезы высыхают, оставив на щеке соленый след.

- Поехали домой? – Шепчет Ник, мне на ухо.

Я представляю, что сейчас мне предстоит встретиться лицом к Максу и испытываю ужас. Я еще не готова взглянуть ему в глаза и не расплакаться. Возможно, я не считала его своим родным братом, но он определенно успел стать близким человеком. Именно поэтому мне так больно.

- Я не хочу домой.

- Ладно. Как ты себя чувствуешь?

Мы по-прежнему стоим обнявшись. Уже не так крепко, как изначально, но вполне тесно. Я хватаюсь за ощущение нашей близости, чтобы не думать о сегодняшнем вечере. Я думаю о том, как мне уютно в объятиях Ника, а не о том, что меня едва не изнасиловали. Я думаю о том, как впитываю его тепло своим телом, а не о том, что меня предали и продали. Я думаю о Нике, я не думаю больше ни о чем. Я не хочу больше ни о чем думать.

- Все хорошо, - шепчу я.

- Тогда, покатаемся? Меня всегда успокаивала езда. – Он криво улыбается. Хочу поцеловать его. – А мне сейчас нужно успокоение не меньше, чем тебе. Господи, - повышает он тон, - не представляешь, как я хочу вернуться и…

- Поехали. – Перебиваю я его.

Он долго смотрит на меня, затем кивает.

Я не хочу больше ни о чем думать.

9.3

Ник ведет машину медленно и очень аккуратно. Под мерное мурлыканье двигателя я засыпаю. Мне снятся яркие, но тревожные сны. Я словно попала в разноцветную паутину. И, не смотря на то, что она красивая и пестрая, она оплетает мое тело и сдавливает грудную клетку так, что мне становится страшно. Хочется выпрыгнуть из своего тела, оставить его в этой паутине, а самой сбежать. Дышать все сложнее – нити, уже превратившиеся в канаты, не дают сделать вдох. И когда я мысленно понимаю, что в скором будущем меня ждет погибель, сознание выныривает из сна.

Вскакиваю прямо на сидении машины, едва не ударившись головой о потолок. Дышу тяжело, будто я только что совершила погружение на дно океана без гидрокостюма и маски. Ника рядом нет, машина стоит на заправке, мое сидение разложено. Наверно, это сделал он. Я точно помню, что когда засыпала, то не раскладывала ничего, а просто свернулась клубочком. У меня начинают потеть ладони, когда я представляю, как Ник тянется через меня, опускает мое кресло, чтобы мне удобнее было спать, и, возможно, гладит по волосам или даже целует.

Да, мне хотелось бы, чтобы это так и было. Жаль, я отключилась так сильно, что не чувствовала ничего.

Через стекло я вижу в магазине Ника : он ходит между рядами, что-то выбирает, затем подходит к кассе. Девушка в оранжевой кепке с эмблемой самой заправки вежливо (или даже кокетливо) ему улыбается, убирая покупки в пакет. Ровно один укол ревности получает мое сердце. Но этого хватает, чтобы поднапрячь свое зрение и начать отыскивать изъяны во внешности девушки.

Никита выходит быстро, ни на секунду не задержавшись на кассе ( три «ха», дамочка), убирает раздаточный пистолет на место и садится в машину. Когда он видит, что я не сплю, а очень даже внимательно наблюдаю за ним, его брови слегка подлетают.

- О, ты уже не спишь? – Ник кладет пакет себе на колени, заводит двигатель и выезжает с заправки.

Я смотрю в окно и совершенно не понимаю: где мы, как далеко уехали и куда едем.

- Да. Как долго я спала?

- Около часа. – Он пожимает плечами.

- Ого! – Восклицаю я. – Мне казалось, всего пару минут.

- Ты спала очень крепко. Надеюсь, это пошло тебе на пользу. – Ник украдкой поглядывает на меня.

Киваю. Это определенно пошло мне на пользу. Я почти не чувствую тошноты и слабости. И даже былая зоркость вернулась ко мне. Давящего страха я не ощущаю так же. У меня еще немного болезненно сжимается желудок, при воспоминании о Диме, но это терпеть можно. Единственное, что терпеть трудно – ноющую боль при мысли о Максе. Поэтому я беспощадно выгоняю все эти мысли о нем из своей головы.

- Я подумал, что ты захочешь кушать, когда проснешься, - начинает Ник заботливым голосом, - но не знал, что именно ты будешь. Поэтому, купил шоколадку, если захочется сладкого. Кислые конфеты – если тошнота еще не прошла. Если захочешь чего-нибудь более основательного, там есть гамбургеры.

- Спасибо. – Я улыбаюсь, как дурочка.

Это всего лишь шоколадка, конфеты и гамбургер, а мне так приятно, будто я только что получила в подарок одно из дорогущих колец или даже машину. Хотя, получить еду от Ника – намного приятнее, цацок от других.

- Бери, что хочешь. – Он перекладывает пакет мне на колени. – Сзади бар – кола, сок апельсиновый, минералка и вода без газа. Я купил их немного раньше. Если захочешь что-то еще, скажи.

- Ох, выбор итак лучше, чем можно желать. Спасибо.

Я смотрю в пакет, в нем действительно все, что перечислил Ник : два гамбургера в бумажной упаковке, пачка кислого skittles, шоколадка с орехами. А так же в пакете пачка влажных салфеток и мятная жвачка.

Как только я думаю, что мне выбрать съесть: гамбургер или шоколадку – рот наполняется слюной, желудок издает такой громкий рык, что мне даже становится стыдно перед Ником, который наверняка слышал этот ужасающий звук. Но, как настоящий джентльмен, он и бровью не повел.

Съем и то, и другое. Даже если меня потом вырвет, я хоть минут десять смогу насладиться чувством насыщения. И я очень надеюсь, что зверь, сидящий в моем пустом животе, успокоится, поняв, что я сделала все возможное. Но перед тем, как наброситься на еду, у меня хватает совести спросить у Ника :

- А ты? Хочешь есть? Два бургера я не осилю.

- Да, с удовольствием. Я сегодня еще не ужинал. Сейчас я остановлюсь где-нибудь, и мы устроим себе пикник.

Ник останавливает машину в кармане на трассе примерно через минут десять. К этому времени я уже устаю глотать пустую слюну и переключаю внимание на пейзаж за окном. Собственно, ничего интересно, на что стоило бы полюбоваться. И ничего стоящего, чтобы отвлечь мои мысли от двух горячих гамбургеров, согревающих мне ноги.

Кушать Ник предлагает на улице. Я с радостью соглашаюсь – ну, на кого свежий ночной воздух может оказать пагубное влияние?

Мы усаживаем в открытом багажнике и принимаемся жевать. Вокруг – ни души. Все то время, что мы ехали, я не увидела даже ни одной проезжающей машины. Меня должно было это напугать, но кажется, я на время лишилась такого чувства, как «страх». Он перегорел во мне, точно лампочка, чьим выключателем игрались дети.

Единственным источником света для нас является яркая луна и задние фары машины. Этого нам хватает. Справившись с гамбургером, мы съедаем вместе шоколадку и даже делим напополам конфетки. Затем Ник приносит мне воды, себе – колу.

Все время нашего пиршества между нами царит молчание. Мы едва обмолвились парой слов. Но я не чувствую себя неловко от этого. Молчать с ним так же классно, как говорить или целоваться. В моей практике были парни, молчание с которыми походило на шум сломанного телевизора – хотелось прекратить это любыми способами. Но молчание с Ником – рассвет на берегу моря. Такую тишину я готова слушать всю свою жизнь. Такая тишина не способна была бы свести меня с ума.

- Итак. – Ник вытирает руки влажной салфеткой. – Ты готова ехать дальше?

- Готова. – Свои руки я уже вытерла и теперь просто стою. – Только куда мы едем?

- Ну, перед тем, как уснуть, ты никаких указаний не оставила, поэтому я везу тебя в место, которое пришло в голову первое.

- И что же это за место?

- Озеро. – Он небрежно дергает плечом.

- Просто озеро?- Смотрю на него, сощурившись.

- А нужно волшебное?

- Смотря, какими волшебными свойствами оно будет обладать.

- Ага, и какие свойства бы угодили тебе? – Ник убирает салфетку в наш мусорный пакет, кидает его в багажник и захлопывает крышку.

- Было бы не плохо, чтобы как в фильме «Мы из будущего». Только временные рамки бы чуть поменьше и поточнее.

Ник долго смотрит на меня, соображая, к чему я веду, но ничего не спрашивает. Кажется, ему совсем не хочется узнать, в какой из дней я бы вернулась, чтобы изменить что-то в своей жизни. Да я бы и не ответила. Наверное, по логике мне стоило бы назвать сегодняшний день. Но, если честно, несмотря на то, какой паршивый был день и вечер(просто дерьмо, если давать более правдивую оценку), ночь вполне себе ничего.

- Поехали. Нам осталось совсем немного.

И мы едем дальше. Едем мимо широких лесных полос, мимо полей и сонных поселков. Без света деревеньки выглядят совсем уныло и даже устрашающе. Никакого деревенского романтизма и в помине нет. Я попыталась всмотреться в окно одного из домов и мне почудилась всякая нечисть. Нику я об этом не говорю, а то еще подумает, что с ума сошла. Ник, кстати, спокоен и даже расслаблен. И это заразно – я долго смотрю на него и расслабляюсь и сама, в конце концов. Мы едем под тихую музыку, звучащую по радио. Едем, разрезая фарами темноту, оставляя ее позади. Мы едем в рассвет.

Спустя почти еще час Ник сворачивает на грунтовую дорогу. Черное небо уже разбавилось красками восходящего солнца и стало мутно-серым. Я взглянула на часы, на приборной панели машины и удивилась, как же долго мы уже в пути. Интересно, в скольких километрах от города мы находимся? И почему именно на это озеро мы ехали? Почему именно оно всплыло в памяти Ника первым? Как много вопросов. Вот бы вместе с рассветом пришло озарение.

Мы въезжаем в какую-то деревеньку численностью домов десять – не больше. Сворачиваем направо, немного вдоль лесополосы, потом снова сворачиваем и прямиком между деревьями по бездорожью. В какой-то момент мне кажется, что мы за заблудились. Но Ник так уверенно ведет машину, что я отбрасываю эту мысль.

Наконец-то мы приезжаем. Прямо перед носом машины расстилается небольшое озеро. Я бы даже сказала, что это пруд. С лёгкостью можно разглядеть противоположный берег, заросший камышом. Само озеро плотно обросло деревьями, и это помогает ему скрыться от посторонних глаз. Судя по тому, каким самобытным и нетронутым оно кажется, его не так сильно облюбовали проезжие или даже местные. На первый взгляд оно ничем не отличается от сотни друг ( думаю так и есть), но есть в нем что-то такое, что завораживает. Либо это деревья, растущие прямо из зеркальной глади воды, либо две березки, пристроившиеся справа от того места, где мы остановились. Либо то, как заботливо кроны деревьев укрыли озеро. Либо все вместе взятое, умноженное на мою компанию.

- Приехали. – Ник глушит машину. – Выйдем?

- Конечно. Мы ведь столько часов ехали не для того, чтоб развернуться и уехать обратно.

Мы выходим из машины и останавливаемся у капота. Я даже боюсь идти дальше. Боюсь нарушить эту идиллию природы собой. Мне кажется, люди этому место не идут совершенно. Люди неуместно будут смотреться в этом изумрудном пейзаже. Я же позволю себе только смотреть и запоминать – не больше. Я не хочу оставлять в этом месте свой след. Пусть лучше оно оставит свой отпечаток на мне.

- Почему это озеро стало местом, которое пришло тебе в голову первым? – Я обращаюсь к Нику.

Он делает два глубоких вдоха. Я повторяю за ним. Воздух тут другой – волшебный. Не тяжелый, с с мелкой пылью, как в городе, а чистый и бархатистый. Мне хочется набрать его в банку, чтобы дышать дома.

- Мне нужно было успокоиться, поэтому первым в голову мне пришло место, где я чувствую себя в безопасности. – Так тихо отвечает Ник, что я едва могу расслышать его через стрекотание сверчков и щебет птиц.

Я оглядываюсь. Место чудесное – бесспорно, но я не чувствую себя в безопасности. Во-первых, мы за чертовы сотни киллометров от цивилизации и тут, наверно, даже связь не ловит. Во-вторых, местные могут оказаться очень недружелюбными или даже агрессивными. В-третьих, если долго смотреть на озеро, начинается казаться, что за тобой подглядывают : Леший, Кикимора или даже сама Яга. Уж слишком сказочным оно кажется.

- Как ты узнал о нем? – Спрашиваю, глядя прямо на него. Но Ник смотрит на озеро, так что я любуюсь его профилем.

- Мы ехали на рыбалку с папой, заблудились и случайно попали сюда. Это озеро так понравилось нам, что мы еще не раз после сюда наведывались. Здесь я научился плавать, здесь я научился работать веслами, закидывать удочку, подсекать рыбу и многому другому.

- Ох, звучит очень здОрово. Знаешь, - на этих словах Ник поворачивается ко мне, - оно мне нравится. И я тоже чувствую себя здесь в безопасности. – «Теперь».

Я нахожу руку Нику и сжимаю ее. В ответ он раскрывает ладонь и пропускает свои пальцы, сквозь мои. Его большой палец поглаживает мои костяшки, и бабочки в моем животе оборачиваются птицами, которые начинаются биться внутри. Ник еще немного смотрит на меня, потом вновь дарит свой взгляд озеру. Я прижимаюсь к Никите плечом и кладу на него свою голову. Он не отстраняется и не шарахается. Он продолжает поглаживать меня пальцем. Только бы он не заметил, что кожа в этом месте раскалилась до предела.

- Расскажи мне о своей семье. – Шепотом прошу я.

Ник напрягается. Всего на пару секунд его палец перестает двигаться, и мне кажется, что сейчас он выдернет свою руку и скажет, что не мое это дело. Я даже начинаю себя ругать за эту дурацкую просьбу. Да, мне хочется немного узнать про Ника и его жизнь, но мне стоило бы подождать, пока он сам захочет со мной поделиться этим. Не совать свой нос в те дела, в которые тебя посвящать не хотели. Так что думаю, у Ника есть все права, чтобы послать меня. Но он не поступает так. А когда его палец снова нежно касается моей руки, я чувствую, как вырастают крылья за моей спиной.

- Я не хочу портить этот волшебный миг грустными историями. – Лениво отвечает он.

- Ты ничем не испортишь этого миг. Но я хочу знать. - Настаиваю я. – К тому же, если ты помнишь, у меня осталось право на твой честный ответ. Я хочу его использовать прямо сейчас.

Ник смотрит на меня непонимающе, затем улыбается. Все в этот миг становится лучше. Мое состояние, мои мысли, озеро, которое итак прекрасно, рассвет, разворачивающийся прямо над нашими головами – все. Его улыбка, черт возьми, сделала это утро еще лучше.

- Хорошо. Только тебе придется выслушать меня, не перебивая, не жалея и без слез.

- Меня не так-то просто вывести на слезы, - ухмыляюсь я. Ник поднимает одну бровь, говоря «Так я и поверил». – Ладно, торжественно клянусь.

- Хорошо, тогда иди сюда. – Он отпускает мою ладонь и протягивает ко мне руки. Я даже теряюсь. – Воздух на рассвете самый свежий, но самый прохладный. Я не хочу, чтобы ко всему прочему ты еще и заболела.

Не дожидаясь моих действий, он берет меня и притягивает к себе спиной. Да, в его объятиях действительно становится теплее, надо сказать. Прямо-таки жарко. Ник кладет свой подбородок на мою макушку, как уже делал это ранее, и я отмечаю про себя, что мне нравится так стоять с ним. Только если в прошлый раз я обливалась слезами, сейчас же не могу стереть с лица блаженную улыбку. Хорошо, что хоть Нику она не видна.

- Так ты хотя бы сможешь проронить пару слезинок незаметно, - весело шепчет он.

- Растрогаешь ты меня, как же.

В глубине души я надеюсь, что ему действительно не удастся этого. Что его история не будет такой, которая способна вызывать в людях жалость и слезы. Я не хотела бы этого, только не для Ника. Он же такой… замечательный. Мне думать не хочется о том, что на его сердце может быть множество шрамов.

9.4

Скачано с сайта knigomania.org

- Если честно, я даже не знаю, с чего начать свой рассказ, потому что то, что сейчас есть – последствия многих событий и ошибок в прошлом. Даже не моих, потому что началось все задолго до того, как я появился на этот свет. Я правильно понимаю, тебе интересно, почему я жил долгое время с дядей Аркашей и Максом?

- Мне интересно все. – Без преувеличения отвечаю я. А еще мне хочется, чтобы Ник рассказывал все, как можно подробнее, чтобы этот рассказ длился очень и очень долго обязательное условие : продолжать обниматься.

- Хорошо. – Я не видела его в тот момент, когда он это произнес, но готова поклясться, что почувствовала, что он улыбнулся. Сердечко сделало маленькое сальто и вернулось обратно на свое место. – Ну, пожалуй, начну с того, что дядя Аркадий и мой отец – очень давние друзья. Они познакомились, когда им было по восемнадцать лет – были призваны в одну военную часть на службу. Они попали служить во флот. После окончания службы, эти двое слишком спелись, чтобы расставаться, поэтому вместе с радостью нашли работу на корабле дальнего плавания. Отец пошел матросом, а дядя Аркадий – инженером-механиком. В первом же своем плавании они познакомились с еще одним парнем, и тот чудом влился в их компанию. Я говорю чудом, потому что отец и дядя долгое время держались особняком от всех.Думаю, что пока ты не понимаешь, зачем я тебе все это рассказываю, но потерпи, ты поймешь, что все это имеет некоторый смысл. – Никита прижал меня к себе чуть крепче, и мое тело едва не затряслось от удовольствия. – Этот парень был немного старше и отца, и дяди Аркадия. Его звали Гриша. Он работал матросом на этом корабле уже третий год и, если можно так сказать, обучил всем тонкостям работы. Взял под свое крыло. Мой отец сблизился с ним чуть больше, чем Аркадий. Это было на фоне того, что Гриша был из детского дома, а мой отец рос в не совсем нормальной семье. Фактически, он тоже считал себя сиротой. Они проводили вместе довольно много времени во время этого плавания и после него. Кстати, после окончания первого шестимесячного плавания отец уехал вместе с Гришей к нему в город, где и познакомился с моей мамой. Ну, романтичности момента ради, скажу, что они влюбились сразу. Вот только спустя пять месяцев он снова ушел в рейс, а мама обещала ждать.

На корабле вновь сошлись дядя Аркадий, мой отец и Гриша. Это был последний раз, когда отец приблизился к морю. Дело в том, что они попали в шторм. И это был не такой шторм, где все кричали, под градом волн, закрепляли паруса и слушали бородатого капитана с трубкой под носом. О шторме были предупреждены заранее – к нему готовились за три дня, его ждали. Гриша рассказывал отцу и Аркадию байки, который скопились у него за три года работы. И перед самым началом отец вдруг вспомнил, что оставил на палубе свой кошелек, где лежала фотография моей мамы, которую она передала ему в плавание и письмо. Она просила прочесть это письмо спустя ровно месяц, как он выйдет в море – на его день рождения. И он, влюбленный дурак, ждал. В общем-то, отец вскочил, чтобы пойти и забрать его до начала шторма, но Гриша остановил его. Сказал, что сделает все сам, поскольку он не первый раз в шторме, в отличие от моего отца. Тем более отца все равно не выпустили бы, а Гриша знал многих ребят из команды и был со всеми в хороших отношениях. Вот только, как оказалось, стихии абсолютно все равно на весь опыт и прочую ерунду. Гриша вышел и больше не вернулся. Его смыло с палубы первой же волной. Тело его так и не нашли, а отец не смог оправиться от этой потери. Он резко отдалился от дяди Аркадия, стал потерянным и рассеянным.

Просто, не знаю, поймешь ты или нет, эти двое нашли друг в друге то, чего были лишены – семью. А дважды терять одно и то же – невыносимо больно. После рейса отец вновь поехал в родной городок Гриши. Он прожил месяц в его квартире – у него были ключи от нее. Тогда, думаю, его жизнь полетала в пропасть. Он запил. Спустя еще месяц его нашла мама. Собственно, ей написал дядя Аркадий, чтобы узнать, как там мой отец, а она, как оказалось, даже не знала, что он в городе. Более того, она была уже на восьмом месяце беременности от моего отца. Об этом и говорилось в том самом письме, которое унесло в море вместе с папиным другом. Мама буквально силой забрала папу с той квартиры, перевезла его в его родной город и постаралась устроить ему новую жизнь. Как гласят слухи, поначалу у нее это очень даже получалось. Наверное, ей очень помогло мое рождение.

- Уверена, ты был очень сладким малышом. – Подколола я его.

- Можешь в это не верить, но именно так и было. В общем-то, когда мне был год от рождения, отец снова запил. Его уволили с работы, денег не хватало даже на еду. Маме пришлось продать квартиру, доставшуюся ей от родителей, чтобы расплатиться со всеми долгами отца, которые стали выскакивать, как грибы после дождя. Вырученных денег от продажи хватило еще на год. Отец не приходил в себя. Он перестал ночевать дома, а когда приходил, то был похож на бомжа. После того, как он пропал на неделю, мать отчаялась и попросила помощи у дяди Аркадия. До этого они общались только по телефону, и в общем-то не были знакомы даже лично. К тому моменту дядя Аркадий уже смог накопить некоторую сумму, работая на корабле, и вложиться в одно прибыльное дело. В общем, он сразу примчался к нам, но отец его даже видеть не захотел. Серьезно, он не пустил его в дом.

- А какая у вас разница с Максимом? – Знаю, что перебивать бестактно, но я очень пытаюсь принять всю историю сразу.

– У нас разница три года. Я понимаю, к чему ты клонишь – да, к моменту, когда моя семья стала разваливать, Максим уже был. В общем, дядя Аркадий не ушел, он остался ждать в подъезде. Сидел на ступеньках три часа, пока не вышла моя мама и не сказала, что отец уже спит пьяный. Тогда они решили, что его нужно отправить в больницу. Не просто закадировать, а вылечить голову. На трезвую он принял это решение смиренно. Но в итоге снова ушел в запой и уже не появлялся дома месяц. Примерно так прошли следующие еще года три. Когда мне было шесть – мама ушла. Собрала все свои вещи и ушла ночью. Перед сном она шепнула мне : «Я верю, что ты сможешь ему помочь». Я тогда не понимал, чем и кому я смогу помочь. И еще я не понимал, что она прощалась. Утром приехал дядя Аркадий. Мама сообщила ему о своем решении заранее.Он приехал, чтобы забрать меня, как он сказал. Но не забрал. Они с отцом долго о чем-то беседовали на кухне. В итоге, он просто уехал, оставив меня наедине с полутрезвым папой. Примерно месяц отец держался – не пил. Нашел себе работу, готовил еду, убирал в доме и даже читал мне на ночь сказки, чего не делал раньше. Я хоть и скучал по маме, но был безумно рад тому, что обрел отца. Я знаю, что он действительно любил меня. Дядя Аркадий приезжал к нам через день – всегда спрашивал, как у меня дела, чем мы занимались, что кушали и так далее. Думаю, он просто хотел быть уверенным, что у меня были достаточно нормальные условия для жизни. – Никита тяжело вздохнул. – Все начало портиться так плавно, что я и не сразу заметил. Когда я уже привык к нормальной жизни, когда дядя Аркадий стал ездить все реже, отец вновь стал приходить домой с бутылкой. Все началось с рюмочки, а закончилось тем, что я находил его утром , практически без сознания. – Мое сердце болезненно сжалось в груди. Мне захотелось развернуться и обнять Никиту так крепко, насколько только хватило бы сил, но я продолжила стоять. Я обещала выслушать его. – Уже через неделю он перестал заботиться о продуктах в холодильнике, а я узнал, что такое голод. Если бы не соседи, которые были ко мне невероятно добры, думаю, я бы умер голодной смертью в квартире, рядом со своим пьяным отцом.

- Это ужасно… - Не выдерживаю я.

- Это было ужасно. - Спокойно потвердил он.

Никита рассказывает все это так легко, точно сюжет какого-то фильма. А я даже слушать не могу это без болезненного чувства в груди, будто сердце на части рвется. А если начать представлять все в голове, боюсь слез мне не сдержать. Он рассказывает действительно ужасные вещи. Жизнь была к нему невероятно несправедлива.

- Дядя Аркадий нашел меня через месяц – голодного, грязного, обросшего, как домовенок. Он не говоря ни слова, собрал те немногие вещи, что были у меня, и забрал меня к себе. Тогда я и познакомился впервые с Максимом.

- Почему он не приехал раньше? – Я серьезно готова рыдать. Мое горло сдавило такими тисками, что даже воздух с трудом просачивается в легкие.

- Тогда началось по-настоящему серьезное становление его бизнеса. Он был вечно в командировках и разъездах. Ты не должна его винить – он итак делал многое. Дядя Аркадий на протяжении долго времени помогал нашей семье из-под полов. Оплачивал коммуналку, подкидывал отцу работу, за которую платили в два раза больше, чем должны были. Он не должен был делать всего этого, но он делал. Так же он не обязан был беспокоиться обо мне, но он взял меня под свою ответственность. Когда дядя Аркадий забрал меня, отец не появлялся больше месяца. А потом пришел лишь для того, чтобы попросить немного денег. Я не видел его до своего семилетия. К тому моменту я привык жить с дядей Аркадием и Максимом. Ну, стоит сказать, что мы с Максом оба птенцы без мамы, поэтому легко сошлись.Его мама тоже бросила с отцом. Вот только она развелась, отсудила немного денег и смылась в теплые страны. А моя просто ушла в никуда. - Никита помолчал пару секунд и продолжил.- Когда мне исполнилось семь, он вернулся, чтобы забрать меня. Клялся, что изменился, что завязал и бросил. Дядя Аркадий предоставил мне право выбора и пообещал, что будет рядом, не смотря ни на что. Я выбрал папу. В восемь он предал мое доверие и снова сорвался. Я опять переехал к Максу и дяде. Потом папа забрал меня в десять. В одиннадцать я снова у дяди Аркадия. В тринадцать опять у отца. В пятнадцать его едва не лишили родительских прав. Дядя Аркадий взял меня под опеку. Я опять переехал к нему. В шестнадцать отец снова пришел, чтобы просить меня вернуться к нему, но я отказался. К тому моменту, я уже практически ненавидел его. Ненавидел за то, что он был слабым. За то, что всегда между мной и водкой выбирал водку. Мне потребовалось много лет, чтобы попытаться простить его.

- Ты говорил, что Аркадий стал твоим крестным…

- Да, в пятнадцать лет у меня был довольно не простой период. Я чувствовал себя лишним абсолютно везде. А еще это было то время, когда я часто вспоминал маму и , вероятно, очень скучал за ней. Я убежал из дома, чтобы найти ее. Не для того, чтобы сказать, что люблю, а для того, чтобы сказать, что мы выжили и без нее. И бросить так же, как и она меня. Я был обижен на нее. Дядя Аркадий нашел меня на вокзале. Он сказал, что не может быть тем, кого я назову отцом или матерью, тем более. Но сказал, что любит меня, как родного сына. И что если я уеду, это разобьет его сердце. А я не хотел делать ему больно, он был единственным человеком, который никогда меня не предавал. Дядя Аркадий сказал, что он был бы очень рад, если бы я стал его сыном перед Богом. Не знаю почему, это показалось мне правильным. Ведь он итак иногда звал меня «сынок», он утирал мне слезы и , черт, даже в носу ковырять отучил именно он. На крещении были только мы вдвоем. Я не хотел зрителей. Просто это было нужно нам обоим – и мы сделали это. После самого таинства, мы долго сидели на скамейке у церкви и разговаривали. Я плакал. Именно тогда я полностью смог ему довериться и рассказать все, что меня тревожило.

- Какие у тебя сейчас отношения с отцом?

- Мы пытаемся найти друг к другу подход. Все-таки, мы потеряли много времени. Я был на него жутко зол и обижен.

- Сейчас все не так?

- Не совсем, но я борюсь с собой. Я сейчас понимаю, что он и сам-то не особо был виноват. Разве только в том, что оказался слабым. Но он любил меня. И те короткие моменты, которые у нас с ним были, когда мы жили вместе, они были чудесны. Он умел быть хорошим отцом. Отчасти именно за это я не могу ему простить то, что порой он сильно разочаровал меня.

- Он не пьет?

- Нет. С того момента, как я отказал ему, чтобы вернуться домой, он больше не пил. И хоть прошло уже очень много лет, я все так же боюсь, что он может сорваться. Помнишь, когда мы гуляли, и мне пришлось резко уехать? - Я кивнула.– Мне позвонила соседка отца, сказала, что из его квартиры пахнет дымом, а он не открывает дверь. Я испугался, что история начала повторяться, поэтому так некрасиво бросил тебя.

- Все обошлось?

- Да. Он решил пожарить блинчики, а дверь не открывал, потому что громко работал телевизор.

- А мама? – Вопросы сыпались с моих губ, не переставая. Мне так много хотелось у него спросить. Узнать его еще лучше, стать к нему ближе, чем уже есть. Хоть это и очень эгоистично с моей стороны, особенно после такой исповеди.

- Я не видел ее с той ночи, когда она оставила меня. Дядя Аркадий сказал, что потерял связь с ней, когда мне было десять. Я даже не уверен, что она жива. Но надеюсь на это. Злость на нее и обида прошли. Осталось только непонимание. И если впредь я захочу ее найти, мною будет двигать только интерес познакомиться с той женщиной, которая подарила мне жизнь. Несмотря на то, что матери не должны бросать своих детей, я понимаю, что моя просто бежала от своей же гибели. Да, мой отец был ужасен в те времена.

- Ох…- Я с трудом развернулась в его объятиях и взяла его лицо в свои ладони. – То, что ты говоришь, показывает, что у тебя невероятное сердце.

- Или я просто глупый? – Он улыбнулся уголком рта. Мне до судорог захотелось его поцеловать. Я даже испугалась настолько сильного желания.

- Нет, ты определенно не глупый. Я не знаю, чья это заслуга, но ты вырос хорошим человеком.

- Надеюсь на это.

- Кстати, в самом начале истории, ты сказал «жил с дядей и Максом», а сейчас не живешь что ли?

- Нет, у меня есть своя квартира. Уже около года я живу один.

- И что же заставило тебя вновь вернуться в этот дом? – Я нахмурилась.

- Одна чертовски наглая, но невероятно милая незнакомка, которая терла пол в доме с видом озлобленного самурая.

Я рассмеялась. Он и вправду назвал меня Самураем? А еще он назвал меня милой. У меня внутри, будто гигантские бутоны расцвели и защекотали лепестками. Как ему вечно удается доводить мои внутренности до такого сладостного трепета? В какой школе этому учат?

- Как мило. – Только и смогла выдавить из себя.

- На самом деле, я просто боялся за Максима. У него есть одно хобби – вляпываться в неприятности. И пока я не разобрался, кто ты такая и зачем приехала, я не мог оставить тебя с ним в доме одних.

- Ну, теперь-то узнал.

- Да, но теперь мне и самому не хочется съезжать.

Никита смотрит на меня с полуулыбкой скандинавского бога. Я все так же держу свои ладони на его лице. Мы стоим так близко, что его стук сердца становится моим. Уверена, он чувствует мою дрожь. Но я ничего не могу с собой поделать. Меня ласкает холодный воздух, я стою рядом с парнем, в которого влюбилась. Прямо сейчас и самой себе я признаюсь, что влюбилась в этого парня. Сильно. Так сильно, что кажется, собственное сердце увеличивается в размерах в восемь раз, когда он рядом. А Никита переводит взгляд на мои губы и притягивает меня к себе еще ближе. Его рука скользит вверх по моему позвоночнику и останавливается на шее. Его глаза на короткий миг поднимаются, чтобы получить мое немое согласие. Последний шаг делаю я – закрываю глаза и преодолеваю то крошечное расстояние, что было между нашими губами.