Нарисую себе сына

Глава 11

Бригантина летела по малиново-закатному морю прямиком на восток. Туго надув паруса, наплевав на собственный вес, как и положено кораблю с подобным названьем. И нарисованный пылающий факел, подсвеченный с тыла солнцем, казалось, сам изливает свет. Это, если долго на него смотреть. Прямо снизу из-под мачты, не щурясь от ветра… Факел. Форче. Вот, значит, как… Виторио Форче. И почему я раньше не догадалась?

— А у них в семье все такие: вспыхивают быстро и полыхают потом, соответственно родовой фамилии, — это первое, что я узнала от громкоголосой красавицы. Конечно, кроме ее собственного имени и резона, по которому она здесь. Хотя, именно это мне «осветил» сам капитан:

— Знакомьтесь, Зоя: моя давняя подруга, Сусанна Иззи. Она с нами…

— …сама напросилась. И что же ты, Вито, не скажешь, что мы с тобой, к тому же — деловые компаньоны? Ах, да: «дружба» — в первую очередь, — и, запрокинув голову, неожиданно глухо засмеялась.

Она вообще была интересной: и устрашающей и притягивающей одновременно. Один лишь рост чего стоит — почти с капитанский. А еще — пепельный «конский» хвост, стянувший на макушке длинные волнистые волосы. И грудь… Упс как-то, провожая глазами аналогичную, поцокал ей вслед языком: «Да-а. Такой бы волны рассекать». Наверное, он имел в виду «рельефных» русалок, распластанных под корабельными носами? А, впрочем, кто его знает? В чужую душу сложно залезть… Особенно, если дело касается сокровенного.

— … и так и ответила?.. А-ха-ха-ха… Ну, ты и брехун… Держи… Я тяну.

— Да вот тебе Святое распятье… И чтоб мне селедку без граппы[25] жрать. А потом еще…

Я, усмехнувшись, качнула прислоненной к мачте головой от далеких мужских голосов. А, все таки, хорошее здесь место, на самом бушприте — тебя никто не видит, не слышит и… не трогает… И вновь закрыла глаза… А ведь он так и не сказал, откуда порез на скуле. Да и какая мне разница? Может, бреется по утрам своей саблей? Пусть его теперь «деловой компаньон» достает… В перерывах между чашечками кофе… А я лучше здесь посижу. И мне…

— … нет, почти на зорьке… Он не в своей каюте был.

— А-а, а я-то гадаю, отчего они сразу на него нарвались. А галеон их где стоял?

— Так с другой стороны… за верфью. Парни продуманные. Они… видать, не впервой… И капитан наш…

— Ты, давай, потише. А то будет нам по макушки… Он ведь всех тогда на палубе строил и строго — настрого, чтоб при ней… фее своей…

— Ты сам не базлай. И тяни туже… Всё, закрепил… вяжу………

— Мама моя. Мамочка, — и мир в один миг из малинового превратился в бордовый…

Я, цепляясь за снасти, с трудом выбралась из сплетений канатов и, споткнувшись об один из них, уже напоследок, больно приложилась локтем. А потом понеслась вдоль всей палубы, перепрыгнув в самой ее середине через мелькающую по мокрым доскам швабру. У мачтовой лестницы тормознула, пытаясь сообразить: куда дальше. И махнула наугад. Вверху, у штурвала стоял Яков. Боцман что-то кричал, тыча пальцем в южный горизонт, и даже жестикулировал. Сусанна, приложив ладонь ко лбу, внимала, а рядом с ней, облокотившись на перила…

— Вы-то мне и нужны.

Капитан развернулся, выпрямил спину и уперся в меня взглядом:

— Зоя, что произошло? Где вы были?

— Вы мне нужны, — получилось почти по-змеиному. Однако он не впечатлился:

— Где вы были, я вас, кажется…

— Откуда у вас этот порез?!.. Откуда у вас этот порез? Откуда…

— Та-ак. Все ясно… — я, наконец-то, добилась желаемого. И уже через секунду, вновь запрыгала по ступеням. Теперь уже — вниз.

— Руки свои!.. И на вопрос… — дверь моей каюты громко хлопнула за капитанской спиной, и мы оказались друг напротив друга. Вот бы еще подпрыгнуть, чтобы прямо в лицо ему… — Что с моим братом?! Я вас спрашиваю! Он же недавно был ранен.

— Это ОНИ ко мне заявились, а не я. Ночью, вооруженными и незваными.

— Да хобья мать! Я вас спрашиваю еще раз!

— Ваш брат жив! — кажется, мой неожиданный мат вдохновил капитана на речь. — Я его отпустил. И рука его, по всей видимости, уже зажила.

— Отпустили?.. Ну, надо же…

— Вы, кажется, хотели знать, так не перебивайте! Это — моя территория и я никому не позволю являться на нее без приглашенья! И если вас еще интересует судьба «любимого» жениха, — сузил он свои темные глаза. — то, рад сообщить: он тоже в полном здравии!

А вот я свои распахнула:

— Что?.. Да кем вы себя возомнили? Король корабля! Его территория! А я тогда на ней кто?! Они приходили за мной, рисковали жизнью! И я… я хочу к ним! Я хочу к своему брату! И к своему жениху! Да! Мне здесь все надоело! Это — не моя жизнь!

— Придется терпеть, Зоя.

— Я не хочу терпеть! За что мне терпеть? Ведь я вам больше не нужна? Что вы молчите?

— Вы сами все прекрасно понимаете. Мы теперь вместе…

— А мне без разницы! У вас был выбор: оставить поиски своей Вананды или их продолжить. А почему такого нет у меня? И мне без разницы, когда и где я провалюсь, если это все равно случится. Я хочу к ним! Они — моя единственная семья! И лишь они меня любят! А вы…

— Что, «я»?

— А вы меня используете, как…

— Вещь?.. Зоя, вы для меня — не вещь и у вас — истерика. Вам надо успокоиться, иначе…

— Истерика? — оскорбленно скривилась я. — Просто успокоиться? А я… кажется, поняла. Вот же — дура. Вы и не думали меня потом отпускать. После своей «лестницы». И символ этот, «дерево на дороге». Он ведь был уже после нее. Значит, я и тогда еще буду болтаться везде за вами. Так?

— Зоя…

— Пока, наконец, не провалюсь.

— Я этого не допущу.

— Вы уже допустили, подняв утром якорь! Вот же я — дура! Отвечайте мне прямо: вы меня отпускать собираетесь?.. Ну?!

— Не-ет, — дернул он головой. — Я должен вас уберечь.

— От чего? От себя самого? От собственной чести? Так я вам обоим обещаю: при первой же возможности, сбегу. Клятвенно.

— Ну, это вряд ли у вас выйдет, — навис надо мною мужчина. — Или вы… не баголи?

— Убирайтесь от меня прочь. Я вас… ненавижу, — выдохнула ему прямо в лицо.

И он ушел, снова хлопнув дверью…

Подруг у меня не было никогда. С ними ведь полагается делиться: самым вкусным и самым тайным. Да и вообще, с женским полом отношения как-то не складывались. Исключениями были лишь мама и Люса. Но, это — из области материнского инстинкта. С их стороны, конечно. С моей — полное и безоговорочное доверие. А вкусным я обычно делилась с Арсом… Так какого хоба ЕЙ от меня надо?..

— Сусанна, пожалуйста. Ты солнце собой загораживаешь.

Высоченная тень, качнувшись вправо, приземлилась… рядом на скамью. Я громко вздохнула. И демонстративно уткнулась в типографский шрифт… И зачем вообще из «убежища» своего на палубу выперлась? Ведь сидела там целых два дня? Могла бы и еще…

— А мне, знаешь, скучно, — а я-то тут причем?

— Я кофе не пью. Не люблю. Ненавижу.

— Да что ты? — громко хохотнула женщина. — А что ты любишь? Читать? Кстати, какие жанры?

— Научный труд про баголи. Автор — Киприус Вист, — как раз про то, как баголи от чужих магических атак защищались. И очень жаль, Сусанна, что ты — не маг.

— Опять, Киприус Вист? И Вито тоже его книженции второй день штудирует. Одну за другой, — а вот здесь я промолчала, даже про себя. — А можно тебе вопрос задать? — и еще… промолчала. — О Виторио… — тем более промолчу.

— Да с какой стати? — не по-лучилось.

— Да, просто, интересно. Я ведь его давно знаю. И когда-то он мне очень сильно помог.

— Тоже опекуном стал?

— Опекуном?.. Что такое «Розе Бэй» знаешь? Место в укромной бухточке на нашем южном побережье?

— Не-ет.

— Нет? — мелькнуло в зеленых глазах Сусанны изучение. — Тогда, считай, что «опекуном». Он и до сих пор меня опекает. По дружески. С того дня, как мы стали компаньонами. У него вообще правило в отношении женщин: либо — любовница, либо — друг.

— А варианта «жена» в этом списке нет? — не по-доброму уточнила я. Сусанна, глядя на море, хмыкнула:

— Это — исключено. Вито, вот уже восемь лет, как «убежденный вдовец».

А вот здесь мне ёрничать расхотелось:

— Такой молодой и… вдовец?

— Бывает. На свете всякое бывает. Особенно, если ты — бенанданти, — развернулась она ко мне. — А ты, разве не знаешь эту историю? Хотя, при вашей обоюдной… Он ведь именно после смерти жены из клана ушел. И с отцом все отношения разорвал — во всем его винил.

— Почему?

— Почему?.. Вито тогда был в отлучке — вел торговые переговоры с фарфорщиками из Джингара. А его жена, Алиса — на последних днях перед родами. Но, все свершилось немного раньше. И с большими осложнениями. В результате встал вопрос о спасении лишь самой Алисы. Лекари клана оповестили об этом отца Вито, а он…

— Что, «он»?

— А он, — скривилась Сусанна, — ответил: «на все воля Божья». Или что-то в этом духе. Это же — бенанданти. Так Виторио стал вдовцом.

— И даже ребенка не спасли?

— Нет. Мальчик умер еще в утробе. А Вито с тех пор помешан на детях. Он считает, что отец для ребенка гораздо важнее, чем мать. Хотя, при его-то жизненном опыте? Его еще в клане в основном, Неро, слуга отца и воспитывал.

— Но, тогда, объясни мне: зачем всё это? Эти поиски пропавшей реликвии? Отстаивание фамильной чести?

Женщина внимательно взглянула на меня, потом пожала прямыми плечами:

— Не знаю. Наверное, он хочет доказать, что гораздо лучше собственного отца. Или, ради чести своих будущих детей.

— Которых ему нарожают любовницы, а он их потом заберет?

— Ха. Ха-ха. Вполне возможно, — кивнув, оскалилась Сусанна. — Зоя, теперь давай о нашем деле: завтра, в Девяти скалах, а мы туда после обеда причалим, не сочти за труд, держись, хотя бы, рядом со мной. Ты меня поняла?

— Угу, — потерев нос, тяжко вздохнула я… и вспомнила про «труд о баголи»…

Остров Девяти Божьих скал в разномастном гимназическом курсе упоминался лишь вскользь. По причине вполне прозаичной: ни минералов ценных, ни граждан выдающихся строптивая местная природа не «рожала». Да и само его название, с точки зрения христианства, было «кривой ухмылкой» в сторону материковых храмовых куполов. А что? Заповедей (основ, столпов, твердынь) — десять, а Божьих скал — девять? Хотя, говорят, когда-то торчала среди буйной островной зелени и недостающая десятая. До поры, до времени.

Однако место это свою незаменимую роль, все же, играло. Как самый южный чидалийский форпост. Но, и здесь были свои непонятные сложности, которые нам, девицам, вечно зевающим на уроках, в головы не залетали. Так ни настало ли время восполнить пробел?

— Яков… это кто? — только сначала рот свой закрыть. — О-ой! — и начать смотреть под ноги.

Боцман, подхватив меня под локоть, понятливо хмыкнул:

— Эх, да! Полна здешняя шкатулка цветного барахла. Это — обычный зилиец. Их тут полно, монна Зоя.

— Зилиец? — прищурилась я вслед ковыляющему по выбитой улице, старику. Чья чрезмерная «смуглость», кудрявая седая шевелюра, и огромный нос с парусами ноздрей, ввели меня в неподдельный «живописный шок». — Это которые, с острова Зили?

— Так точно.

— Вот бы его… нарисовать.

— Зоя, ты лучше на дорогу смотри! — огласилась идущая следом за нами Сусанна. — Они на ней иногда еще и валяются. Твои «натуры».

— И то верно, монна Зоя. Я ж говорю: барахла тут полно.

И один лишь капитан, вышагивающий в аккурат за моей спиной, от комментариев по теме воздержался. Да, ну и пусть. А так даже лучше, когда без постоянных окриков и назиданий. Просто, «Доброго дня» и «Угу» в ответ. Лаконично и по делу.

— Монна Зоя, держитесь ближе ко мне. Очень прошу, — … вот что за жизнь такая?!

А «жизнь» местная била горячим ключом. И, не смотря на разгар буднего дня, местами выплескивалась за края. По крайней мере, из пары тратторий по нашему ходу, несколько человек вылетело. В основном же, местный народ кучковался от солнца под скудными навесными тенями. В виде восседающих у распахнутых дверей монн, разряженных в такие наряды, что… у меня сорочка ночная скромней. Сонных торговцев, обмахивающих веерами и себя и мух на ароматном товаре. Да стаек полуголых детей. Правда, те еще и в кривобоком фонтане на площади обитались. Я прямо, позавидовала. Надеюсь, молча. А еще вокруг пальмы, пальмы, пальмы. И зачем их столько сажать? Тени — минимум, а красоты…

— Красота спорная.

— Что? — Виторио, стоящий сбоку от меня, удивленно прищурился.

Я тоже:

— Пальмы… тут.

— Ясно… Яков, вон там, за фонтаном — кофейня. Вовнутрь не заходите. Под навесом вдоль стены есть столики.

— Понял капитан, — важно кивнул тот. — А вы надолго? Это я к тому, что девушкам брать?

— Надеюсь, нет, — и, качнувшись из под дырявой пальмовой тени, направился к крыльцу с выцветшей вывеской «Таможенная управа».

Мы же втроем, через пару минут, обосновались на стратегической диспозиции — площадь, как на ладони. Сами — за столиком с чистой скатертью в спасительной густой тени. И здесь даже ветерок присутствовал. С мелкими брызгами (все от того же фонтана). Сусанна, отставив мизинец, припала к принесенному кофе. Мы с Яковом, отхлебывая воду с мятным льдом, затянули неспешную «познавательную» беседу (это я вспомнила про «пробел»):

— А почему я не видела в здешнем порту чидалийских таможенных кораблей?

Боцман в ответ многознающе вздохнул:

— Они есть. Гниют на старом причале.

— А почему? Тут ведь государственная граница недалеко?

— Ты думаешь, она не охраняется? — брякнула своей чашкой об блюдце Сусанна.

— Не-ет. Я просто, интересуюсь.

— А-а. Если, «просто»… У этого острова, Зоя, особый статус. Уже больше сорока лет. Раньше он был, скажем так, на плохом счету у королевского двора: налоги почти не платил, и честные граждане здесь частенько пропадали. А потом нашли выход — наделили здешнего наместника «повышенными полномочиями». И ситуация постепенно наладилась.

— А причем здесь гниющие дозорники?

— Притом, монна Зоя, что теперь этим делом занимаются местные. По договору с таможенной управой.

— На самом же деле — все, кому не лень. Лишь в казну вовремя отстегивай, — хмыкнула женщина.

Я же наоборот, старательно наморщила лоб:

— За что «отстегивать» то? Это же — долг? Тяжкое бремя? — или я совсем на уроках спала?

— За улов, Зоя. В основном, с незаконных мигрантов с Зили. Там же — огромные залежи драгоценных камней. А самим соваться на «раскаленную плиту» опасно.

— Чего?

— Так этот остров называют, — невесело скривился боцман. — А в сущности, монна Сусанна права… Девушки, может еще повторить? По чашке, стаканчику?.. Монна Зоя?

— А-а?.. — рассеянно отозвалась я, не оборачиваясь от фонтана: вот же натура!

Недалеко от низкого бортика, в одной из многочисленных луж, стоял, подбоченясь, мальчик. Рядом с огромной, набитой чем-то доверху корзиной. И оживленно болтал с мокрым насквозь сверстником. Да только сверстник его, не смотря на местный «шоколадный» загар, выглядел обычным южанином — чидалийцем. А вот «натура». Она была, хоть и почти такой же, зато, шикарно кудрявой. Причем выдающейся вверх формы (будто ребенка долго сушили вниз головой). Глазища же — отсюда в аккурат — в пол лица… Мама моя!

— Зоя, ты что там увидела?

— Я сейчас! — главное, бумага и карандаш — в сумке. — Здравствуй!

Дитя в ответ развернулось и хлопнуло своими глазищами:

— Хорошего дня, монна — госпожа.

— Послушай, у меня к тебе важнейшая просьба… Можно, я тебя нарисую? Я очень быстро.

— Зачем?

— Ну-у… ты мне понравился.

— Да ну?

— Угу.

— А-а… умные люди говорят, то опасно — сглазить можете. Здоровье своровать.

— А вот это тебе ущерб возместит? — монета, подброшенная подоспевшим Яковом, шлепнулась в шустро подставленную ладошку.

Ребенок, склонив кудрявую голову, ненадолго задумался:

— Пожалуй, монна — госпожа. Только, я отсюда…

— Да я и сама «отсюда». Давай, вон туда, в тенёк? — козой подпрыгнула я. — А?

— А, давайте! — и, со мной, почти наперегонки к открывшей рот за столом Сусанне. А следом — боцман с забытой корзиной. Оказалось, с углем…

В процессе позирования натура много и авторитетно болтала, предлагая услуги носчика, экскурсовода в «Дьяволовы тупики» (кстати, что это?) и много еще чего. Попутно всплыли факты из ее (натуры) биографии, заодно с именем — Дахи:

— Я ведь, лишь по отцу — зилиец. Мать моя — местная красавица.

— Угу…

— И оба давно умерли.

— Да что ты?

— Зоя, рот закрой.

— Да, монны — госпожи и уважаемый сэр. А Дахи меня один рыжий штурман прозвал из Ладмении. Ты, говорит, шустрый, как дахи. Что такое, не знаю. Но, с тех пор так и зовусь.

— Угу… Не вертись. И руку от уха… Та-ак.

— А вас, монна — госпожа, как зовут? Не иначе, Ангел?

— Что? Кто?.. Зоя. И можно, просто, монна. Да и без монны можно.

— Монна Зоя? А мне мама говорила, что с такими небесными глазами только Ангелы.

— Угу… Дахи, руку от уха.

— Послушай, а с такими глазами, как у меня? — бряканье сбоку оповестило, что Сусанна прикончила очередную чашечку кофе. Однако «небесный знаток» с определеньем повременил:

— С такими?.. Зелеными?

— Да?..

— Ах, ты, собачье отродье! Пакостник мелкий! — в следующий миг нам всем стало не до имен. Мальчик же и вовсе суматошно зашарил по сторонам:

— Ой-ёй-ёй… Вот теперь мне… теперь мне…

— Дахи! — сутулый мужик в расстегнутом настежь жилете, только что ноздрями огонь не метал. — Ты где, пакостник, носишься? Я тебя три часа назад за углем посылал? А это… — и шумно захватал воздух ртом. — А это…

— Мессир Бот, я нечаянно его намочил. По дороге, — Дахи, подхватив корзину с камней, так с ней и застыл. Мужик медленно опустил взгляд ниже. Я испуганно выдохнула:

— Мама моя.

Очередная, мутно-серая капля шлепнулась в натекшую через прутья лужу.

— Ой-ёй-ёй… А-а-а!

— Ах, ты, собачье отродье! Мелкий бес! Догоню — зашибу!.. А, ну, стоять!..

Яков через несколько долгих секунд первым открыл рот:

— Нет, не догонит… — и, проводив глазами до угла развевающийся жилет, повернулся к столу. — Монна Зоя, нарисовать-то хоть успели?

— Угу. Почти… Не нравится мне это место. И мужик этот не нравится. И…

— Яков, пропуск я получил. Снимаемся сразу с закатом. Мне оно тоже не нравится… А что здесь только что было?

— Понял, капитан. Хе-х, сейчас расскажу…

Рассказ капитану занял ровно дорогу до местной траттории «Фортуна». Снаружи и внутри отделанной с претензией на столичный, местами облезлый, шик. Хотя, если б меня спросили, то я бы с радостью побрякала ложкой у себя в корабельной каюте. По возобновленной в последние дни традиции. Здесь же свободных столов на одну, очень принципиальную персону…

— Проходите, как раз для вас специально приберегли. Последний. Сегодня у нас, как всегда, — здесь вообще, когда люди работают?

Зато здесь явно любили отдохнуть. С размахом, который Люса называет: «Сбросились золотыми зубами на бутыль». И если «Фортуна» — лучшее на острове заведение, то какие тогда «отдыхающие» в остальных?.. Впрочем, нескольких я по дороге уже встречала. Пролетали на бреющем.

— А тут мало что изменилось, — вот бы позавидовать ей: что на капитанском мостике, что в незнакомом тесном гвалте, везде — королева. — Зоя, не дрефь.

— В смысле, «не дрейфуй»?

— И это тоже, — почти враз приземлились мы с Сусанной друг напротив друга.

— Да, заведения свои Шорох держит, — хмыкнул в той же манере капитан, поддергивая рукава рубахи с правого моего бока.

Яков же, шлепнувшись наискосок, от сравнительного анализа воздержался. Лишь по сторонам с прищуром посмотрел… И чуть заметно качнул начальству головой. Вот, значит, как?

— А часто здесь драки бывают? — и кто ж меня за язык-то волочит, «Ангела» такого?

— Чуть реже, чем в остальных подобных местах, — и даже головы в мою сторону не повернул.

— Монна Зоя, да все нормально будет. О, а вот и камбузный оглашён[26]!

— Ваше меню, пожалуйста.

— Хе-х.

Считай, поговорили…

Хотя, дальше дело пошло плодотворней. Когда потертые картонки на столе сменились настоящей едой. И не так уж в «Фортуне» и скверно. И даже не душно, а, скорее, наоборот. Вот только… Ага… Пожилой худощавый маг, облокотившийся на стойку, встретил мой озадаченный взгляд довольной ухмылкой. И, качнув кружкой, ретировался вон.

— И в этом плане тоже… ничего не изменилось, — проводил его глазами до двери капитан. — Чужеродная магия?

— Угу. Я сразу от входа почуяла, а потом… будто, щека правая все время чесалась. Видимо, он наблюдал. Вы его знаете?

— Портовый маг. Здесь — просто подработка.

— Так это он воздух «остужает»? Ну, надо же. Очень полезно при…

— Ну, наконец-то, вы помирились! Вито, подай, пожалуйста, соль!

— Пожалуйста, Сусанна.

И оба вспомнили про свои остывающие тарелки. Пока меня снова не отвлекли. Причем, совсем неожиданно:

— К-хы! Монна, прошу прощения. Это — вам, — разносчик держал перед собой подвявшую лилию с таким видом, будто крестный ход с ней совершал. Или цветок вот-вот разлетится. По частям, — Сказали, почтут за честь.

— Кто сказал? — уставилась я на эту композицию. Парень выразительно скосился в дальний угол. Я попыталась «маршрут» отследить. — Мама моя.

— Та-ак.

— Капитан, сэр, позвольте мне? Монна Зоя, кивните туда же.

— Угу-у… — лысый здоровяк в расшитом камзоле, воодушевленно оскалился… Я струхнула уже всерьез. — А что это вообще такое? И…

— И цветочек этот — в вазу на нашем столе воткните. Остальное — позже… Вот же, молодец.

Дальний угол боцмана явно не поддержал:

— У-у-у… — и что-то там про «не фарт».

— Совершенно дикое место. Зоя, это — такой «питейный» обычай. Взамен…

— Ухаживанию, — красноречиво скривился Яков.

— Ты цветок приняла, но в волосы или декольте не воткнула. На нормальном человеческом языке: «Спасибо за предложение, однако, в постель я с тобой не потащусь».

— Ну, надо же, как лаконично! И немому подойдет.

— Я извиняюсь, но, в жизни всякое бывает, монна Зоя.

— Просто, наш боцман так со своей женой познакомился, — качнулся ко мне капитан. — Потому что по-другому… стеснялся.

— И до койки мы тогда не дошли.

— Да что ты?!.. А-ха-ха-ха-ха!

— Ой, Яков, вы меня извините. Я ведь не знала.

— Да ладно, монна Зоя, — скосился тот на хохочущую во весь рот Сусанну.

Вот и опять, считай, пообщались…

Зато по слабо освещенной улице шли уже молча. Правда, был еще один диалог, на самом пороге «Фортуны» но, не со мной. Капитан нос к носу столкнулся со здешним владельцем «заведений». Высоким широколицым Шорохом. Толи имя, толи стиль жизни? Но, уточнять уже не хотелось — впечатлений хватило.

Однако судьба моя, обильная на «раздачу страстей», посчитала иначе, вильнув обратным путем мимо ярко расцвеченной площадки. Первым чувством было: пол острова — тут. Такой ор стоял над притихшим портом. Но, набитые на мостках людские тылы, перевесившиеся через низкую огорожу, перекрывали собой всю полноценность картины.

— Это — что? О чем кричат? Я не разберу, — и на всякий случай, подхватила боцмана под локоть.

Тот прищурился на яркий свет. Потом зло сплюнул:

— Еще одно местное барахло.

— Какое… «барахло»?

— Яков, прибавьте шаг. Мы и так уже запоздали.

— Тише! — меня словно молнией от макушки прожгло. И я даже рот открыла. — Тише. Что они кричат?.. Вот, опять… Дахи… мама моя!

— Зоя!

Да кто ж теперь остановит?..

К краю площадки я кое-как протолкалась локтями. Прижав к груди сумку и потеряв часть шпилек. И, чтобы обратно не отнесло, намертво вцепилась в забор. А потом распахнула глаза… Местное барахло. Вот оно как. И, действительно, Дахи. Мальчик стоял на маленькой доске в самом центре круглого поля, на середине высоты вкопанного там столба. И совершенно мокрый. От этого мизерного пятачка к одной из сторон забора было перекинуто узкое бревно, неестественно блестящее под яркими фонарями. А внизу, прямо под мальчиком громко лаяли, задыхаясь в прыжках, три большие собаки. Очень похожие…

— Божья кара.

— Зоя, вы ума лишились! — капитан оказался у нужного места не лучше меня.

— Да идите вы…

— Там — тот самый? С площади?

— Угу, — и снова — во все глаза. — Что здесь вообще происходит? За что они его? Почему?

— «Хмельные бега».

— Что?

Мужчина, оттолкнув кого-то, выкрикнул уже громче:

— «Хмельные бега»! Островное развлечение. Бегуна обливают сивухой и ставят на столб. Обратный путь — лишь по залитому маслом бревну. А щенки-одногодки — внизу. Зрители делают ставки. И если…

— Мама моя.

— Зоя! Это может продолжаться очень долго и не всегда заканчивается плачевно. Иначе бы добровольцев не нашлось.

— Так вы думаете, Дахи туда — по доброй воле? — открыла я рот. И вновь развернулась к ребенку.

Он в это время, уже пробовал босою ногой бревно. Ступня скользнула и ребенок, ухватившись за столб, сосредоточенно скривился. Постоял так немного, глядя перед собой, и под одобрительный рев толпы, раскинул в стороны руки. Публика на миг замерла. Дахи успел сделать несколько мелких шажков. Потом остановился. Будто, вдруг, опомнился. И вскинул кверху глаза. В это время одна из собак, подпрыгнув, клацнула зубами в нескольких дюймах от бревна. Дахи дернул руками. И мне показалось, сумел выровняться, но в следующее мгновенье, взмахнув ногой, с криком полетел вниз…

Вот спроси меня позже, я не знаю, как там оказалась. Просто, мне повезло. Повезло, что за секунду до этого до нас, все ж, добрался Яков и капитан к нему обернулся. Повезло, что других умных мыслей в голове не оказалось. Кроме одной единственной. Вот с ней я туда и нырнула. Оценив лишь в полете, что высота не так уж и велика — примерно, в мой рост. И уже в следующий миг, оказалась между Дахи и псами… Рухнув во всю свою длину. Но, должного эффекта достигла — один из бойцов об меня запнулся. Второй — уперся в ребра передними лапами и, кажется, носом. Третий, подняв фонтан из песка, вовремя затормозил. Мальчик, прилипший спиной к забору, изумился не меньше собак:

— Монна Воя? Зоя? — и открыл второй глаз. — Ой-ёй-ёй.

— Тф-фу! — выплюнув песок, попой вперед, двинула я в его сторону. Не отрывая от псов, глаз. — Ты по заборам лазить умеешь?

— Ага, — выдохнули за моей спиной.

— Ну, так лезь!

— Р-р-р…

— Да лезь же, кому говорят!

— Лезу!.. А вы?

— А я?.. — вот вопрос интересный. И скосилась наверх. Там, на мостках, шла настоящая драка. С матами, треском и полным равнодушьем к нашей геройской судьбе… — Я тоже, видимо.

— Р-р-р-гаф!

— Дахи! Ты где?!

— Почти долез!.. Монна Зоя!

И лишь на мгновенье коснувшись забора… я Ангелом взмыла ввысь.

— Ну, Зоя! Да чтоб вам всю вашу… — мощный толчок в мою спину, не дал вкусить пожеланье, но, капитан, в чьи объятья я криво вошла, закончил мне прямо в ухо. — дурость смерчем выветрило! Уходим! Яков! Уходим!

Правда, мы сначала побежали. Очень быстро. По дороге, объясняя Сусанне, всю стратегическую суть:

— Да они там, хобьи рыла, между собой передрались! Капитан хотел за монной Зоей сигать, а ему влупили!

— За что? — даже притормозила та.

— Видно, ставили не на мальца. А пусть теперь разбираются! Главное, нам вовремя уйти! — и дальше красивым морским оборотом… Я не запомнила:

— Мне руку больно!.. Да вы меня слышите?.. Мне…

— Нет, ну это надо же быть такой… — его прямо развернуло у самого борта «Летуньи». Меня — тоже, следом. — такой…

— Дурой? — с готовностью подсказала я.

— Нет, это гораздо хуже!

— Капитан, может, позже?

— Яков, умолкни!.. Зоя!

— Вито… да, разбирайтесь сами.

— Зоя, вы ведь могли погибнуть! Вы вообще, соображали, что делали?

— Да с чего мне, вдруг, начать «соображать»? Из нас двоих вы за ум отвечаете. Так может, ответите мне: куда мне на той площадке было проваливаться?

— А вы твердо вознамерились «провалиться»? — навис он неминуемой карой.

— А будут другие варианты? — в ответ подбоченилась я. — Так вы придумайте что-нибудь. Вы же у нас — ум, честь и совесть.

— Да я вас… я вас… — глаза, темнее портовой ночи, оказались лишь в дюйме от моих.

— Что? — хлопнула я своими и трусливо скосилась на сходни… Что-о?.. Маленькая шустрая тень, замерев на миг, мышью нырнула по ним вверх.

— Канатом корабельным к себе привяжу и на самый мудреный морской узел.

— Хо-рошо… Тогда вместе и провалимся, — улыбка моя, пожалуй, вышла несоответственно радостной. — Договорились.

— Капитан! Пора уходить! Только вас с монной Зоей и ждем!..