Наследница для Дракона, или Как обрести Крылья

Глава 48

— Как он? — милый тихий голос Рании врывается в мое сознание теплым потоком.

Пробуждение приносит с собой боль в теле, но не острую, а приглушенную, словно меня уже лечили.

— Вон, приходит в сознание, у него и спроси, — бурчит чей-то старческий мужской голос, — ишь, сколько вопросов.

Последние слова доносятся уже приглушенно. Этот неизвестный отходит, а после меня обдает родным женским запахом. Открываю глаза, подгоняемый ревностью дракона, и моему взору предстает взволнованное лицо Рани. Как только она замечает мою вымученную улыбку, то морщинки на ее лбу немного разглаживаются. Девушка кладет голову на мою грудь и приобнимает за талию, не давя при этом на меня своим весом.

— Ты жив, — облегченно произносит, а затем снова смотрит на меня, оглаживает пальцами мои губы и лицо, словно проверяет на всевозможные повреждения.

Опускаю взгляд ниже и вижу, что тело мое перебинтовано белой тканью, от которого четко исходит запах лекарств.

— Где мы? — окидываю взором место, где мы оказались.

Это деревянная добротная изба из темных бревен. Довольно чисто, повсюду развешаны травы, на табуретке возле печки сидит седовласый старец, даже не смотрит в нашу сторону.

— Ох, ты когда сознание потерял, я не знала, что делать, — жалобным голосом говорит девушка, а затем кивает в сторону хозяина дома, — Милтон помог, он от того места как раз неподалеку живет.

Поворачиваю голову и замечаю направленные на нас глаза, в которых вижу странный блеск. Током моментально прошибает. Он знает, кто такая Рания, и пришел не по зову помощи, а по зову приказа. Она пока и сама не знает, что в случае опасности или страха может призывать свой народ. Судя по выцветшим татуировкам на лице, он — изгнанный дракон из Белого клана. Напрягаюсь, но в этот момент он встает и резко выходит из помещения.

— Нам нужно уходить, — приподнимаюсь и сквозь боль пытаюсь встать.

— Ты слаб, ложись обратно, — уговаривает меня девушка, пытается заставить меня лечь обратно.

— Мы в пустоши слишком долго, — беру в ладони ее личико, — это опасно, здесь много разных тварей…

И не только животных, хочу я добавить, но не желаю ее пугать.

— Вроде нормально все, — пожимает она плечами, — еще бы уметь управлять этим сиянием, тогда вообще здорово было бы.

Улыбаюсь, глядя на то, как ее вдохновляет собственная сила.

— Это только начало, птичка моя, — прислоняюсь к ее лбу и практически невесомо целую в губы, — нам еще многому предстоит научиться.

Раздается хлопок двери. Заходит старец, молча смотрит на нас и снова походит к печи, помешивает какое-то вкусно пахнущее варево. По запаху суп.

— Чего смотришь на меня зверем? — оборачивается и обращается ко мне напрямую, — пока ведете себя прилично, не обижу. Так что в гляделки со мной играть не надо.

Стискиваю челюсть. Не нравится мне, что сейчас мы зависимы от него, как никогда. Судя по виду из окна, на улице начинает снова темнеть, а это значит, что на охоту выдвигаются самые опасные существа пустоши.

— Сколько я провалялся в отключке? — задаю девушке резонный вопрос.

— Сутки, — растерянно отвечает, на этот раз не препятствуя моему поднятию, а даже помогает, подставляя мне свое плечо.

— Сам же знаешь, — подает снова голос старик, забирая котелок и ставя его на деревянный стол, — с наступлением темноты вам не выбраться отсюда невредимыми.

Раскладывает три тарелки, разливает суп. Слышу, как от голода бурчит живот Рани, да и сам я хочу есть, что уж говорить, слюни по подбородку так и капают.

— С чего бы нам доверять вам? — интересуюсь, с трудом подходя ближе.

Ребра так и ноют, кости болят.

— А есть выбор? — приподнимает он брови, — садитесь — отужинаем хоть нормально. Лет сто ни с кем за одним столом не сидел.

Резон в его словах есть, чуйка дракона молчит, так что я позволяю нам обоим присесть и, проверив пищу на яды, даю Рани начать есть. Все это время не расслабляюсь и отслеживаю настрой и телодвижения мужика. А вот он расслаблен и ведет себя так, словно мы его закадычные друзья и весьма приятные его сердцу гости.

— В общем, с учетом регенерации, черный, — говорит он после ужина, — завтра с утра огурчиком будешь.

И посмеивается, трогая свою белую бородку. Вижу, что девушка зевает, и отправляю ее на лежанку. Она не перечит и почти сразу же засыпает. Настало время серьезного разговора.

— За что вас выгнали? — спрашиваю, когда мы остаемся наедине.

— Убийство, — пожимает плечами обыденно, словно мы говорим о каком-то обычном увлечении, а не о серьезном преступлении, — и не смотри на меня так, дело былых дней, лет сто пятьдесят прошло, не меньше.

Скрежещу зубами, уверенный, что толком и глаз сомкнуть ночью не смогу, буду охранять свою принцессу. Даже посмеиваюсь про себя, ведь действительно как в сказке «дракон-принцесса».

— Поздравляю, кстати, дочь твоя правительницей будет, — городит он какую-то чушь.

Дракон мой щерится и скалится от такого его предположения, но я пока что держу его в узде.

— Девушка — моя пара, не дочь, — цежу сквозь зубы, недовольный таким оскорблением.

— Я не слепой, — резко бросает он, а затем смотрит на спящую Златокрылую, — а про ребенка под ее сердцем.

Кашляю, бью себя кулаком по грудине. Быстро встаю и подхожу ближе, нежно притрагиваюсь к животу. Прикрываю глаза и обращаюсь к своему зверю, который впервые за долгое время вбирает в себя абсолютно все запахи. А вот после у меня расширяются от шока зрачки. Я слышу четкое биение внутри ее живота…Маленькое, слабенькое, но живое, пульсирующее.

— Боже, — шепчу, поглаживая ее в защитном жесте, — так вот почему…

— Что почему? — просыпается и сонным голосом спрашивает у меня Рания.

Покрываю поцелуями ее щеки, счастливо улыбаюсь, не веря нашему счастью.

— Дело не в ритуале, маленькая моя, — говорю с облегчением, на что она и вовсе смотрит с непониманием и недоумением.