Наследник

Глава 27

— Ты вся перепачкалась, — сказал граф, удерживая ее за плечи. Он боялся даже на мгновение отпустить Арабеллу. — Как ты напугала меня, — добавил он, крепко прижав ее к себе. — Как ты меня напугала. Ты ведь больше не будешь так делать, Арабелла?

Она покачала головой:

— Это было так ужасно! Я уж было решила, что вряд ли мне еще доведется увидеть, как вечернее солнце золотит крышу нашего дома. — Арабелла помолчала, потерлась носом о мягкую ткань его сюртука. — Я боялась, что больше никогда тебя не увижу.

— А, вот что! — сказал Джастин. Приподняв пальцем ее подбородок, он долго пристально вглядывался в ее лицо, потом поцеловал ее, легко и нежно. — Нам с тобой нужно принять ванну и привести себя в порядок. Позволь, я осмотрю рану у тебя на затылке.

Слава Богу, все было не так серьезно, как ему показалось сначала. Он осторожно опустил спутанную прядь. Просто сильное кровотечение, ничего страшного.

— Небольшой порез. Иди же прими ванну. А потом я хотел бы с тобой поговорить.

В это мгновение Арабелла решилась. Да, он все еще не верит ей, но тем не менее он пришел за ней, чтобы ее спасти. Пусть же теперь узнает правду.

— И я тоже хочу поговорить с тобой.

Будь что будет!

Граф улыбнулся, глядя на нее сверху вниз. Интересно, что она ему скажет? Может, попросит прощения? Он помнил те слова, которые она прошептала, уткнувшись ему в плечо, в подземной келье. Она решила, что он ей поверил. Но что это значит? Нет, не будет он об этом думать. Она наверняка признается ему во всем. Ведь она только что сказала, что хочет с ним поговорить. Надо наконец покончить с этим недоразумением раз и навсегда. У них и так есть что обсудить. И в первую очередь — Жервез и то преступление, которое совершил этот подонок.

— Грейс сейчас принесет твою ванну. Пойду попрошу о том же беднягу Граббса. — Граф неохотно выпустил свою жену из объятий и повернулся, чтобы выйти из спальни.

— Джастин?

— Да?

Сладким голоском, который показался ему нежнее масла, что кухарка подавала сегодня на завтрак, Арабелла вкрадчиво произнесла:

— Я так благодарна тебе за то, что ты меня спас. Я знала, что ты придешь, и не ошиблась.

— Но ты ведь поступила бы точно так же на моем месте, разве нет?

— Да, конечно, но вы знаете, милорд, я бы, наверное, сделала это быстрее, — лукаво заметила она. Платье ее было перепачкано, прическа сбилась, руки были покрыты ссадинами и царапинами, но она умудрилась принять гордый и высокомерный вид. — Вряд ли я заставила бы вас так долго томиться в этом мрачном подземелье.

Джастин рассмеялся.

— Неплохо это у тебя получилось. Оставайся всегда такой же, как сейчас, — промолвил он и вышел.

К сожалению, до обеда им так и не удалось поговорить.

Как и следовало ожидать, разговор за столом неминуемо обратился к событиям этого дня — всех интересовало, что за таинственный скелет был обнаружен в стене кельи.

— Неужели невозможно узнать, кто был этот несчастный? — спросила графа леди Энн.

— Скорее всего нет, как это ни прискорбно. Судя по его костюму, можно лишь предположить, что он встретил свою смерть лет двадцать назад. А что касается того, как и почему это случилось и кто был его убийцей… — Граф пожал плечами и отправил в рот очередной кусок свинины.

Арабелла прикусила губу. Ей нравилась жареная свинина, но сегодня у нее глаза не смотрели на еду. Господи, она же знает все, что их интересует, знает из того полуистлевшего письма. Она представила себе их удивление и ужас, если скажет им, что ее отец убил этого человека по имени Шарль — любовника Магдалены. А Жервез — как он поведет себя, если узнает правду? А может, он уже знает ее? Арабелла опустила голову и принялась катать зеленые горошины вилкой по тарелке. Как хорошо было бы сейчас остаться одной, забиться куда-нибудь в уголок и хорошенько все обдумать. Надо наконец решить, что ей надлежит делать.

— Ах, Арабелла, дорогая, как ужасно, что тебе пришлось провести столько времени с этим скелетом! Ты такая храбрая. Господи, я бы умерла на месте от страха! — Элсбет передернулась, и горошинка соскочила у нее с вилки.

— И вовсе нет, — уверенно возразила Арабелла, пристально глядя на сводную сестру. — Если бы ты обнаружила скелет, ты бы сначала побелела как мел — что я и сделала, когда его увидела, — а потом успокоилась бы и стала вести себя с таким же хладнокровием.

— Правда? — Элсбет нахмурилась, не отрывая глаз от тарелки. Затем она вскинула голову. — Ты считаешь, что я могу быть такой же храброй, как и ты?

— Ни минуты в этом не сомневаюсь. И ты не должна сомневаться, хотя не дай тебе Бог пережить то, что я пережила сегодня в подземелье старого аббатства.

Доктор Брэнион задумчиво переводил взгляд с Арабеллы на Элсбет. Ему показалось, что Арабелла действительно передала сестре часть своей силы и стойкости прямо здесь, за обеденным столом. Что происходит? Она так переменилась. Он покачал головой. Остается надеяться, что ему все объяснит Энн. Обращаясь к Арабелле, он заметил:

— Вам с Элсбет выносливости не занимать, но вот вы, моя дорогая графиня, нуждаетесь в более тщательном осмотре. Я хочу удостовериться, что вы не пострадали.

Арабелла усмехнулась:

— Да, чтобы опять стать жертвой вашего снотворного зелья? Нет уж, сэр, благодарю. Мама, положите доктору на тарелку еще тушеного лука — это отвлечет его внимание от моей персоны.

Доктор бросил взгляд в сторону графа:

— Джастин, вы не могли бы урезонить свою супругу?

Джастин слегка улыбнулся и ответил:

— Оставьте в покое ее синяки и шишки, Пол. Я убежден, у нее нет никаких серьезных повреждений. Обещаю, что сегодня вечером я самолично в этом удостоверюсь.

— Я должен попросить у вас прощения, дорогая Арабелла, — сказал вдруг Жервез, сокрушенно взмахнув вилкой. Это были его первые слова, произнесенные за столом. — Я виноват — мне не следовало подвергать вас такому риску. С моей стороны это было непростительным легкомыслием, и мне так стыдно! Скажите, что мне сделать, чтобы хоть как-то загладить свою вину перед вами?

Арабелла подняла на него глаза. Что ему сделать? Да что угодно. Он может сию же секунду покинуть ее дом. Он может застрелиться, если уж ему так дорога собственная честь, или утопиться в пруду. Ее так и подмывало спросить его, зачем он вообще сюда приехал. Она чувствовала фальшь в его голосе. Он притворяется, это ясно. Его извинения, сожаления — все это насквозь показное. Но выражение его темных глаз удивило ее. Ей показалось, что в них промелькнула радость, радость и облегчение от того, что она осталась жива. Возможно ли это? Вот бы узнать, что он в действительности думает.

Она заставила себя улыбнуться ему:

— Принимаю ваши извинения, сударь. Я охотно прощаю вас, поскольку сама изъявила желание обследовать с вами руины. Мы оба виноваты в том, что случилось. — Наверное, ее голос звучит так же фальшиво, как и его. Во всяком случае, пусть этот негодяй не думает, что она его простила. Арабелла не осмелилась посмотреть в сторону Джастина. Она спросит его потом, что он думает обо всей этой истории.

Леди Энн примирительно заметила:

— Главное, что ты не пострадала, моя радость. А теперь послушай: отныне я запрещаю тебе и близко подходить к этим развалинам. Я помню, ты обещала это своему отцу несколько лет назад. Пообещай то же и мне, прошу тебя.

«Да, — думала Арабелла, — отец не хотел, чтобы я спускалась в подземелье. Теперь-то я понимаю почему. Он боялся, что я ненароком обнаружу то, что он хотел ото всех скрыть».

Ей чуть не стало дурно при этой мысли, но она взяла себя в руки и вымолвила:

— Я обещаю, мама, — ничто не заставит меня теперь нарушить эту клятву.

Доктор Брэнион давно уже наблюдал за Жервезом. Он незаметно для себя пришел к выводу, что начинает ненавидеть молодого человека так же, как и граф, но у него на то были несколько иные причины. Он стал опасаться, как бы Жервез не задумал чего дурного против леди Энн. Он не мог объяснить свои подозрения, но они жгли его изнутри словно раскаленные угли. Интересно, что Джастину удалось узнать о Трекасси и что граф намеревается делать? Отпустит его с миром на все четыре стороны? Повернувшись к молодому человеку, доктор осторожно заметил:

— Насколько мне известно, monsieur, вы собираетесь в скором времени покинуть Эвишем-Эбби?

Жервез украдкой покосился на графа и промолвил как можно небрежнее:

— Да, доктор, меня ждут неотложные дела. Мне понравилось в Англии, но я должен возвращаться в Брюссель.

Доктор Брэнион сказал на это:

— Да, вы ведь провели здесь достаточно много времени, не правда ли? Наверное, теперь вам действительно пора домой.

Жервез окинул взглядом присутствующих за столом. Он понял, что граф догадывается о его намерениях: это стало ему ясно сегодня, после того разговора в холле. Но граф не знает, что именно ищет он, Жервез. Вот почему он до сих пор не вышвырнул его из дома. Он хочет знать его тайную цель, а когда узнает, то убьет его. Да, графу очень скоро станет все известно, будь он проклят. Но его, Жервеза, ему не удастся убить. Подумав так, он торжествующе ухмыльнулся.

Арабелла внимательно изучала лицо Жервеза. Если бы только догадаться, зачем он явился в Эвишем-Эбби! Не для того же, чтобы соблазнить свою сводную сестру — он ведь не такой законченный негодяй. Нет, это сразу отпадает. Взгляд ее случайно упал на другой конец стола, где сидел граф. У нее перехватило дыхание, когда она заметила, как гневно сверкают его глаза. Она быстро потупилась, уткнув нос в тарелку и продолжая ковырять вилкой еду.

«Какая же я дурочка! — пронеслось у нее в голове. — Джастин видел, что я наблюдаю за Жервезом».

Он не верит в ее невиновность. И никогда не поверит.

Арабелла мечтала сейчас только о том, чтобы найти какой-нибудь предлог и ускользнуть из-за стола, прихватив с собой своего мужа. Но нет, придется досидеть до конца обеда, а потом еще целый вечер томиться в гостиной, чувствуя, как невысказанные подозрения и ложь витают в воздухе, словно едкая пыль. Как же она ненавидит обман и притворство!

Наконец после очередного музыкального номера Элсбет доктор Брэнион поднялся, и Арабелла устремила на него благодарный взгляд. Он подошел к ней, взял ее руку и поднес к своим губам.

— Тебе пора спать, Арабелла, и не спорь, пожалуйста.

Она присела в насмешливом реверансе:

— Было бы неучтиво с моей стороны ослушаться моего нового папочку. Я с удовольствием выполню вашу просьбу, сэр. — Она приподнялась на цыпочки и чмокнула его в щеку.

Он ласково похлопал ее по руке и сказал леди Энн:

— Я должен идти, Энн, но завтра утром я заеду за вами на прогулку.

Арабелла уже собралась отправиться в спальню, как вдруг случайно заметила, что Элсбет с затаенным недоумением смотрит на Жервеза. Как же она раньше не видела, что ее сводная сестрица глаз не сводит со своего мнимого кузена, — у нее просто на лбу написано, что она от него без ума. Несмотря на то что у нее уже глаза слипались от усталости, Арабелла твердо решила, что не оставит Элсбет наедине с Жервезом. Все, что она может сделать, это по возможности держать их порознь, пока Жервез не уедет. Она неторопливо прошлась по комнате, мозг ее лихорадочно работал в поисках подходящего решения. Граф наблюдал за ней, гадая, что она замышляет. Он видел, как взгляд ее мельком остановился сначала на Элсбет, потом на Жервезе. Что-то тут не так!

Ему надо остаться с ней наедине. Он не желает ни с кем делить ее общество. Холодно и спокойно Джастин заметил:

— Я согласен с Полом. Тебе давно пора в кровать.

Ну вот, предлог найден! Арабелла живо подхватила:

— Да, да, я уже иду. Ах, Элсбет, ты не могла бы пойти со мной? Я хочу, чтобы ты посидела со мной перед сном.

Элсбет удивленно вскинула голову. Она только собиралась поговорить с Жервезом — он ведь скоро уезжает, а они так и не решили, что им делать теперь, когда мачеха выходит замуж за доктора Брэниона. Но она не может отказать сестре. Элсбет послушно поднялась и встала рядом с Арабеллой.

— Мы желаем вам доброй ночи, джентльмены, — сказала Арабелла и, решительно взяв Элсбет за руку, бесцеремонно потащила ее прочь из комнаты.

Вскоре после этого она сидела перед трюмо в ночной рубашке, распустив волосы, а Элсбет уже в сотый раз проводила по ним гребнем. Улыбнувшись сестре, Арабелла поцеловала ее в щеку:

— Спасибо, Элсбет. Я рада, что ты согласилась посидеть со мной. Мы последнее время редко бываем вместе. Но скоро все будет по-другому. Очень скоро, вот увидишь. А теперь иди спать, сестричка. Уже поздно, и, я вижу, ты устала.

Арабелла готова была тайком проследить за сестрой, чтобы та не присоединилась к Жервезу. При мысли о том, что они снова будут вместе, кровь стыла у нее в жилах.

Элсбет зевнула и потянулась, как невинное дитя.

— Да, я, пожалуй, пойду. Спасибо, Белла, что одолжила мне Грейс. Без Жозетты я такая неуклюжая. — Ее хорошенькое личико погрустнело при упоминании о старой служанке.

Арабелла не знала, что и сказать на это. Она видела, что Элсбет тоскует по Жозетте — старушка опекала ее с рождения и была ей как мать. Арабелла сжала маленькую ручку сестры и мягко промолвила:

— Я понимаю, Элсбет. Еще раз спасибо, что составила мне компанию.

Арабелла скользнула под одеяло и задула свечу. Скоро придет Джастин. Ей так много нужно ему сказать. Но эти минуты перед его приходом она наконец-то побудет одна, у нее есть время обдумать то, что она сегодня узнала.

Она выучила письмо Магдалены почти наизусть, перечитав его несколько раз перед тем, как спуститься к обеду. Само письмо она вложила в носок своей комнатной туфельки — это было самое безопасное место, его никто там не найдет: даже Грейс никогда не перебирала ее туфли, только изредка, раз в месяц, проходилась по ним сверху метелочкой из перьев.

Арабелла резко села в постели. Боже, какая же она дура! Жозетта все знала! Ведь это она переправляла письма Магдалены к Шарлю! И конечно же, Жозетте было известно, что Жервез — сын Магдалены. А теперь старушка мертва. Арабелла содрогнулась от этой мысли, и мурашки выступили у нее на коже: Жозетта упала с лестницы…

В ее сознании молнией пронеслись события сегодняшнего дня. Теперь она была совершенно уверена, что обвал в подземелье не был трагической случайностью. Но в таком случае, если Жервез хотел покалечить или убить ее, почему он так быстро привел Джастина и других, чтобы ее спасти? Что кроется за его непоследовательными с виду поступками? Нет, ничего ей не понять.

Арабелла тряхнула головой, прогоняя от себя мучительные сомнения. Где ее муж? Плечи ее поникли. У нее было такое ощущение, словно она заблудилась в лабиринте Ричмонд-Парка без плана, который помог бы ей найти дорогу обратно. Ключ к этому лабиринту ее мыслей — ответ на вопрос, что заставило Жервеза приехать в Эвишем-Эбби.

Скорее всего отец знал о существовании Жервеза, внебрачного сына его первой жены. Вот потому-то француз и не показывался здесь, пока был жив граф. Но вдруг отец знал что-то еще, касающееся Жервеза, что удерживало того вдали от Эвишем-Эбби?

Вдруг дверь неожиданно распахнулась, и граф вошел в спальню. На нем был тот самый старый халат из голубой парчи, который она запомнила с их первой брачной ночи. Ткань почти протерлась на локтях от времени. Граф ступал босыми ногами по ковру, и она знала, что под халатом на нем ничего нет. Ее пальцы сжались, и ее обдало жаром. И все вдруг стало таким простым и ясным.

Как только он приблизился к кровати, она сказала:

— Я никогда не была любовницей Жервеза. Это была Элсбет.

Граф остановился как вкопанный. Тот далекий день сразу всплыл в его памяти, как будто это было вчера. Он видел все так отчетливо, все до последних подробностей. Медленно он промолвил:

— Я видел, как ты выходила из амбара, тихо что-то напевая. Это было за день до нашей свадьбы. А перед тобой оттуда выскользнул Жервез, озираясь по сторонам, как вор.

— И поэтому-то ты решил, что я тебе изменила?

Кровь стучала у нее в висках. И из-за такой-то ерунды он на нее разозлился? Арабелла готова была вскочить на ноги и броситься на него с кулаками, но не двинулась с места. Она нервно сглотнула, ожидая, что он скажет дальше.

— Нет, не только поэтому. Когда ты вышла, платье твое было помято, ты оправляла его и застегивала пуговицы. Потом ты нагнулась, чтобы завязать ленточки у туфли. Твои волосы были в беспорядке, в них торчали сухие травинки. И ты выглядела вполне довольной собой.

Усилием воли она заставила себя сдержаться и промолчать. Он присел на край кровати.

— Я не знал, что и думать, ведь перед тобой вышел Жервез. Он выглядел как мужчина, который только что занимался любовью с женщиной. Я не мог ошибиться — его гордый самоуверенный взгляд сказал мне обо всем. Я готов был убить себя и тебя, за то что ты предала меня. Да, но прежде я хотел придушить проклятого француза.

— И у тебя не возникло никаких сомнений?

— Нет. Для меня все было предельно ясно. Я не хотел верить в это, но я поверил. Я не мог усомниться в том, что видел своими глазами, и мне хотелось умереть.