Наследник для дикаря

Глава 24

Крепко обнимаю свой Алмаз.

Пусть чувствует, что от меня не вырвется!

Прижимаю так, что у самого скулы сводит.

Странно. Первый раз просто лежу в постели с женщиной. С адским стояком и без нормального секса! Какого хрена?

Но ее тихое дыхание почему-то успокаивает. Дарит какой-то странный, непривычный уют. Разливается теплом… Где-то под кожей.

Сам не замечаю, как оно меня убаюкивает.

В полусне начинаю мягко перебирать волосы Лили. Приятно. Очень странное чувство.

Проваливаюсь в сон, кажется, чувствуя, как улыбаюсь. Охренеть. Я!

Черт.

Просыпаюсь от тихих всхлипываний.

Чувствую под простыней какое-то странное копошение.

Она что? Сбежать решила? Совсем обнаглела девчонка!

Напрягаюсь, заставляя себя не двигаться. Не выказать того, что я уже не сплю.

Хотя все естество просто требует сжать девчонку посильнее и взять уже наконец-таки свое!

Что она там делает?

Как кулаком прямо в лоб. Или сильнее. По мозгам!

Она ж ревет! А еще… Тихонько возиться по краю моей раны. Поглаживает и… Целует?

– Эй.

Ловлю ее руку. Рывком поднимаю на себя. В каком-то ослеплении смотрю в заплаканные глаза.

– Ну. Чего ты? Алмаз?

Стираю большим пальцем эти выступающие слезы. Черт. Почему они так режут? Прям колотая рана! Не думал никогда, что он слез какой-нибудь девчонки мне почему-то вдруг так больно станет! Будто все нутро выворачивает!

– Лиля.

Провожу пальцем по полуоткрытым губам. Медленно. Осторожно. Твою мать! Даже не о сексе думаю сейчас, а об этих вот ее тихих, нежных поцелуях.

Не для виду же делала. Чтоб меня разжалобить или притвориться, будто переживает. Ни хера. По-настоящему!

И внутри что-то дергается. Ошпаривает. Обжигает.

– Девочка. Это, видно, не для тебя все.

Провожу пятерней по волосам. В первый раз в жизни, кажется, не знаю, что сказать. Как подобрать слова.

– Ты как будто из другого мира, Лиля. Хоть и работала в том агентстве. Моделькой. Но мой мир другой. И тот, в котором ты начала вертеться. Он жестокий. Жесткий. Здесь ножевое это правда просто ерунда. Каждый день совсем другие, посерьезнее проблемы возникают.

– Это… Очень жестоко, – шепчет, а глаза снова влажными становятся.

Ну, что ж за черт!

– И больно, – добавляет, опуская глаза.

– Алмаз. То, что я сейчас скажу, больше не повторю. Уходи. Уходи из этого мира. Он просто не для тебя. Уезжай отсюда. Или займись чем-нибудь, что тебе больше подходит. Я денег дам. Охрану тебе тоже. Уезжай и больше никогда в это дерьмо не вляпывайся. Что?

Мотает головой. Губу закусывает.

Черт. Как ее отпускать?

Но я должен. Это и правда все не для нее. А она… Не для меня. Вот такая. Нежная. Слишком хрупкая. Я ведь сломаю. А не я, так мой образ жизни. Не выдержит девочка. Сорвется.

– Ты совсем ничего ко мне не чувствуешь? Это из-за того, что ничего не умею, да?

Дурочка.

Медленно, осторожно провожу ладонью по ее лицу. Заправляю выбившуюся прядь за ухо.

Не чувствовал бы, хрен бы предлагал. Вообще бы не слушал. Тупо бы брал свое.

А так… Самому хреново, как теперь представлю, что ее в моем доме больше не будет. Мелькает даже мысль послать все к херам и просто зажить обычной жизнью. С ней.

Но…

Так не выйдет. И мы оба это понимаем.

– Ты хочешь, чтоб я ушла?

И глазищами своими невозможными. Прямо в душу. В самое нутро.

– Так будет лучше. Для тебя. Решай.

Хриплю, а сам ладонь ее сжимаю.

– Я хотела бы уехать, – выдыхает, а у меня под ребрами все застывает в лед.

– Но только на свою квартиру. Вещи забрать. С Даной поговорить. У меня же здесь ничего нет. Никакой одежды. Мне непривычно. И… Я ведь никуда не выхожу. Ни с кем не общаюсь.

Твою мать. Это что? Я? С таким шумом выдыхаю? И понимаю, что не дышал, дожидаясь ее ответа.

– То есть, ты хочешь остаться? Здесь? Со мной? Подумай, Алмаз. Я такого второй раз не предложу!

– С тобой.

Шепчет, и снова поцелуем обжигает. Скользит губами по моей шее. А внутри все дергается.

– С тобой, Марат. Неважно, где. Если ты этого хочешь.

– Ты сейчас нарываешь, Алмаз, – хриплю, обхватывая ее бедра. – Ох, как нарываешься, девочка!

– Вот карточка.

Выкладывает на тумбочку карту.

– Купишь, что тебе нужно. Но своему вкусу. Кстати. Я люблю кружевное белье. Белое. Белое тебе идет, Алмаз.

Черт.

Заливаюсь краской.

Так и представляю, как он снова разрывает на мне тонкое кружево. Потому что, насколько я уже знаю Марата, белье он любит в основном срывать и рвать. Не глядя.

– Марат.

Несмело поднимаю на него глаза.

Все-таки, наши отношения для меня еще не совсем понятны.

Кто я для него? Просто женщина для ночных утех? Или… Все-таки что-то большее?

– Да, Лиля?

Он снова смотрит с нежностью. Правда, она мелькает в его темных глазах лишь на миг.

– Когда я заберу вещи… Ну, или куплю что-нибудь… Мне их куда везти? Или продлить срок аренды моей квартиры?

Наверное, это слишком нагло. Мы всего-то пару дней знакомы, хоть между нами уже и было столько всего…

Это очень много значит для меня. Но насколько все это важно для Марата?

– Глупости какие.

Снова наклоняется. Опаляет мои губы своим дыханием.

– Сюда привезешь. Все.

– Но… На квартире у меня много вещей. Даже мебель кое-какая есть…

В принципе, у меня ведь осталась еще та квартира, которую мне, как сироте, выделило государство. Рядом с квартирой Даны. Крошечная. Если перевезти туда все, что я успела купить в арендованную квартиру, то там и пройти будет негде!

Но оставлять за собой ту квартиру мне не хочется. Слишком много воспоминаний. Особенно последних, когда страх разъедал меня, как кислота. К тому же, о ней все знают. Туда в любой момент может ворваться Эрнест или кто-то похуже, чем он. А мне хочется затеряться. Оборвать все связи с тем миром.

– Ты моя, Алмаз, – хрипло выдыхает Марат, проводя пальцем по моим полураскрытым губам. – А, значит, должна быть там, где я. Это понятно?

Черные глаза угрожающе сверкают.

А я улыбаюсь. Расцветаю.

Значит, я ему нужна! Он хочет, чтобы я была рядом!