Наследник замка Глен-Краннах

Глава вторая

Он подходил к ней, а Камилла таращила на него глаза. Конечно, это была самая злая из шуток, припасенных судьбой на ее долю.

Холодные, сильные пальцы на мгновение сжали ей руку. Росс Макеоун с улыбкой встретил ее ошарашенный взгляд. Очевидно, ему шутка судьбы пришлась по вкусу.

— Так вы все-таки добрались. Значит, вы больше не наезжали на гурт овец?

Камилла выпрямилась во весь свой рост, но чувствовала себя по-прежнему маленькой. Она вскинула голову, но все равно его лицо на добрых шесть или семь дюймов возвышалось над ней. В синих глазах девушки застыл укор.

— Почему вы не сказали мне, кто вы?

— Я что-то не припомню, чтобы вы об этом спрашивали. — Насмешливая улыбка исчезла. Взгляд стал жестким, напоминая, как спесиво обошлась она с ним всего час назад, посчитав, что перед ней простой работник с фермы. — Вы были так заняты введением своих правил, что вопрос о том, кто я, меньше всего занимал вас.

Камилла невольно поморщилась. Нельзя отрицать, его обвинение справедливо. И хотя она вовсе не испытывала гордости за свое высокомерие, но сама мысль об извинении вызывала невероятное раздражение. В конце концов, его поведение тоже образцовым не назовешь.

— Но вы ведь знали, кто я, правда? — пошла она в атаку.

— В первый момент не знал, но довольно скоро догадался. Ваши бесцеремонные манеры очень точно совпадали с моим представлением о столичном фотографе.

Хорош хозяин: уколол не только гостью, но и ее профессию, и ее родные края.

— Но ведь я же заблудилась, — слабо запротестовала она, надеясь, что слова прозвучат каким никаким извинением. Камилла могла бы добавить, что была в плохом настроении, почти в отчаянии и к тому же устала.

Но уже через секунду порадовалась, что не добавила, ибо Росс Макеоун дал ей настоящую отповедь:

— Мисс Холден, избавьте меня от повторения сцены беспомощности. Полагаю, что вы так же беспомощны, как кошка с шестью когтистыми лапами. И если на планете есть племя, на которое мне очень жаль тратить время, так это лукавые капризницы вроде вас!

Камилла побледнела от оскорбления и на мгновение потеряла дар речи. Поэтому и не смогла как следует отбрить его. Сперва ей показалось, что он плохо разбирается в людях, а теперь она видела, что он просто-напросто невероятно груб. Она с трудом выдержала жесткий, стальной взгляд, и у нее мелькнуло подозрение, что, наверно, она смертельно оскорбила его, приняв за простого пастуха.

Острое чувство клаустрофобии вдруг пронзило ее, и она сглотнула ком, застрявший в горле. Этот человек буквально излучал яростную мужскую мощь. Каждая мышца мускулистого тела, каждая линия, словно выбитого в граните, властного лица подавляли ее, агрессивно утверждая свое превосходство и силу. Ей даже захотелось, чтобы он отодвинулся от нее подальше.

— Любой на моем месте решил бы, что это ваши овцы, — защищаясь, пробормотала она.

— Эти овцы, мисс Холден, и правда, мои. — Одна бровь вскинулась вверх. Потом он улыбнулся и без капли юмора добавил: — Хотя я оказался там, по соседству с ними, совершенно случайно. За несколько минут до вашего громового появления на сцене я, возвращаясь домой, проезжал мимо и остановился, чтобы помочь старому Джоку, одному из наших пастухов, с суягной овцой, которая запуталась в кустах. Мы уже почти освободили ее, когда вы чуть не разогнали всю отару своим дьявольским гудком.

— Вы и сами пользуетесь гудком, — не удержалась Камилла. Теперь она точно знала, кто был тот ковбой на «лендровере».

Росс позволил себе слегка улыбнуться, обнажив белоснежные зубы.

— Я хотел напугать вас. Вы тоже ехали чересчур быстро.

— Так, значит, это были вы! — Камилла укоризненно взглянула на него.

Однако Росс, оставив замечание девушки без ответа, повел ее к небольшим диванам и жестом предложил сесть. Потом сам опустился на диван, стоявший напротив, и беззаботно вытянул ноги. Его коричневые кожаные ботинки почти доставали до ее лодочек. Ничего, кроме дрожи неудовольствия, это в ней не вызвало.

Положив фотоаппарат на кофейный столик, стоявший между ними, Камилла аккуратно поправила на коленях голубую юбку и подчеркнуто отодвинула ноги.

— А вам, значит, можно гонять по дорогам с бешеной скоростью?

— Это совсем другое дело.

— Да, я так и подумала, что это совсем другое дело. — Камилла едва подавила ироническую ухмылку.

Росс Макеоун с минуту смотрел ей в глаза, заставив потупиться, а потом мягко объяснил:

— Это совсем другое дело потому, что я знаю дорогу. И кроме того, сиденье в «лендровере» гораздо выше над землей, чем в машинах такого типа, как ваша. Это дает мне дополнительное преимущество: я вижу дорогу впереди на большее расстояние. — Он по-хозяйски откинулся на подушки, а серо-стальные глаза будто просвечивали ее лицо. — Я бы сумел остановиться вовремя, если бы впереди появилась отара овец.

— И я остановилась вовремя, — покраснев, запротестовала Камилла.

— Но в самую последнюю минуту. — Он поймал ее взгляд и не отпускал. — Насколько я помню, вы едва не врезались в самую середину отары. — Он помолчал, а потом, подчеркивая каждое слово, добавил: — В этой части мира убийство овцы считается серьезным проступком!

— Для убийц, наверно, применяются публичные наказания — повешение или четвертование, а зрителям, выдержавшим зрелище до конца, дают в награду жареную кукурузу.

Он не пропустил ее сарказма мимо ушей, но и не улыбнулся.

— Не за убийство овцы, мисс Холден. Мы сохраняем самые зрелищные казни для социально опасных преступлений. Таких, как чванство и дерзкое самомнение.

Несмотря на вспышку колючего раздражения, Камилла рассмеялась, услышав такое от него. Ему бы помолчать насчет дерзкого самомнения!

— В таком случае я очень удивлена, что вы еще живы и рассказываете мне сказки!

В этот момент их беседу прервала женщина в белом накрахмаленном переднике, появившаяся на пороге и толкавшая перед собой столик на колесах. Так, значит, в замке Краннах в это время пьют чай. И какой соблазнительный аромат идет от оладий с маслом! А воздушные булочки с вареньем, а шотландские овсяные лепешки!.. Камилла вдруг вспомнила, что последний раз ела очень давно.

— Спасибо, Мэгги. Я сам буду хозяйничать. — Когда женщина расставила все для чая на массивном кофейном столике красного дерева, Росс отпустил ее. И после того, как Мэгги, не меняя сурового выражения лица, удалилась, начал очень умело разливать чай из прекрасного чайника мейсенского фарфора в хрупкие чашки.

Камилла зачарованно наблюдала за ним. Этот человек, каждой клеткой излучавший мужскую силу и буйный темперамент, ловко и деликатно обращался с нежным фарфором. В этом странном зрелище было что-то привлекательное. Прикосновение этих рук, красивых и в то же время таких могучих, казалось чутким и почти ласкающим. Они двигались безошибочно и с минимумом суеты выполняли поставленную задачу.

Он наклонился к ней, протягивая чашку.

— Прошу вас, мисс Холден. Берите сахар и все остальное. — На мгновение он поймал ее взгляд, и его рука прошла в угрожающей близости от руки Камиллы. В его глазах она уловила какое-то странное выражение, встревожившее ее до глубины души. Она не сумела расшифровать его и даже не пыталась определить, но вдруг почувствовала, как мурашки забегали по спине, и ее охватила дикая паника. Каким-то непонятным и необъяснимым образом она словно заглянула в истинную и пугающе темную глубину своей натуры, открывшуюся в этот момент и внезапно прояснившую все опасения последних трех дней.

Будто толчком Росс вернул ее на землю:

— По-моему, нам пора обсудить причину, по которой вы здесь. — Он опять откинулся на подушки и изучал ее холодными, проницательными серыми глазами. — Ведь вы проехали такое расстояние не только ради того, чтобы испытать наше шотландское гостеприимство.

И правда, она приехала совсем не ради того.

— Мне поручено сфотографировать коллекцию кельтских драгоценностей для новой серии альбомов, которую начинает издательство «Мередит». — Камилла поставила на стол чашку с чаем, напуганная внезапно мелькнувшей тревожной мыслью. — Я обо всем договорилась через вашего секретаря и полагаю, что она получила ваше одобрение. — Было бы катастрофой, подумала Камилла, если бы он сейчас запретил съемку. И, уже столкнувшись с быстрой сменой настроения и импульсивным характером этого человека, она не могла с уверенностью отбросить такую возможность.

— Коллекцию уже фотографировали. Не могло бы издательство воспользоваться прежними снимками?

Камилла отрицательно помотала головой.

— Вся серия должна быть оформлена новыми, оригинальными фотографиями. Издатели ищут совершенно свежий подход, «Мередит» вообще не использует материалы из старых источников.

Поэтому ее партнеры, Энни и Сью, одновременно с ней поехали в Париж и во Флоренцию. И Камилла готова была держать пари, что Лувр и Уффици не поставили перед ними и половины тех препятствий, которые ей приходится преодолевать здесь. Несмотря на мрачные мысли, она заставила себя улыбнуться и рассудительно добавила:

— В области издания искусствоведческих материалов у «Мередит» очень хорошая репутация. Естественно, издательство хочет сохранить ее. Они выпускают только самое лучшее.

— И поэтому наняли вас?

Камилла оцепенела, обиженная насмешкой. Он умудрился сделать замечание, безоговорочно отрицающее авторитет, который признавали за ней в «Мередит».

— Они наняли нас, потому что уверены: мы выполним работу хорошо. Наше агентство и раньше делало для них фотографии.

— Да, например, в альбоме «Исторические замки Англии». Вы фотографировали викторианские безделушки.

Камилла изумленно вытаращила на него глаза. Надо же, он взял на себя труд покопаться в ее прошлых работах! Но ее изумление удвоилось, когда Росс продолжал:

— Работа выполнена весьма искусно. Именно поэтому я дал разрешение на ваш приезд в замок. Каковы бы ни были ваши личные качества, — серо-стальные глаза пренебрежительно смотрела на нее, — вы, похоже, способный фотограф.

Выходит, она неправильно истолковала его насмешку. Его неодобрение касалось ее личных, а не профессиональных качеств. Хорошо, и даже отлично. Камиллу ни на йоту не волновало мнение Росса Макеоуна о ее личных качествах. В конце концов, она тоже не в восторге от его замашек. Если он с уважением относится к ее профессиональным достоинствам, то больше ей ничего не требуется.

— После чаепития, — он подвинул ей тарелку с булочками, когда она потянулась за второй, — я очень быстро покажу вам коллекцию, и вы сможете прикинуть, как ее расположить. — Он в очередной раз откинулся на подушки и потер длинными сильными пальцами подбородок. Потом вскинул одну бровь и с едва заметным любопытством посмотрел на Камиллу. — Вы, кажется, хотите снять и «Ceo do dh’or»?

Камилла нахмурилась.

— «Золотой туман». На гэльском языке он называется «Ceo do dh’on», — пояснил Росс.

На гэльском это звучало даже красивее, чем на английском.

— О да. Безусловно. — Легендарные украшения из драгоценных камней, принадлежавшие, как говорят, шотландской королеве Маргарите, были самым главным пунктом задания, которое она получила. — Я хочу сделать из них и вправду нечто особенное.

— Значит, проклятия вы не боитесь? — спросил он с усмешкой.

Камилла сглотнула, набрала побольше воздуха и медленно выдохнула. Признаться, когда она первый раз услышала историю про «Сео do dh’or», у нее похолодела спина. Камилла по натуре была немного суеверной. Однако сейчас она ответила на усмешку Росса Макеоуна равнодушным взглядом.

— Почему я должна бояться проклятия? Ведь оно обрушивается только на наследников лэрда Глен-Краннаха.

— Да, так говорят. — Продолжая просвещать ее, Росс казался совершенно невозмутимым и даже едко-насмешливым. — Моим древним предкам эти сокровища подарил король Давид. В те времена резиденция Макеоунов находилась на острове Муар. Только в конце XVIII века моя семья переехала в Глен-Краннах и, естественно, взяла с собой и «Сео do dh’or». Драгоценности никогда не покидали рук Макеоунов.

Отметив восхищенное выражение лица Камиллы, он немного помолчал, а потом продолжил:

— Но после того, как двести лет назад драгоценности перевезли сюда, трое моих предков были настигнуты внезапной и в чем-то таинственной смертью. Мой отец, его дед и дед его деда. Все трое умерли в возрасте тридцати пяти лет, и в момент смерти все были наследниками Глен-Краннаха. Если верить легенде, то это кара: сокровища никогда не должны покидать остров Муар.

— Тогда почему же вы держите их здесь? — Она спросила только из праздного любопытства. Если своевольному Россу Макеоуну нравится искушать судьбу, обитая в пасти древнего кельтского проклятия, это полностью его дело. — Не разумнее ли вернуть их на остров? Хотя бы ради сохранения вашего фамильного титула. В конце концов, вы ведь последний в роду. — Камилла знала, что у неженатого Росса есть сестра, однако женщинам титул не передается.

— Тронут вашей заботой, — насмешливо заметил он, — но ваших страхов не разделяю. Видите ли, я не верю в проклятия. Я верю в явления, которые могут быть обоснованы законами науки или здравым смыслом. Несчастные случаи, происшедшие с моими предками, наверняка имеют логическое объяснение. Совпадение их возраста и того факта, что в момент смерти они были наследниками, уверяю вас, так и остается совпадением. Хотя и странным, но не имеющим значения. Впрочем… — Он замолчал, пожал плечами и медленно провел длинными загорелыми пальцами по густым темным волосам. — До тридцать пятого дня рождения у меня еще есть пара месяцев… — Он улыбнулся, наблюдая за ней. — Если я благополучно доживу до конца ноября, тогда откроется, что проклятие — это чушь.

Он считает проклятие чушью, и вполне возможно, что это действительно чушь. Но Камилла твердо знала, что она никогда не пошла бы на такой риск, и поймала себя на том, что немного восхищена смелостью этого мужчины. Хотя в глубине сознания она моментально определила, что его смелость всего-навсего не что иное, как отъявленная самонадеянность. Росс Макеоун ни минуты не сомневается, что обладает могуществом, недоступным обыкновенным смертным!

— Главное — чтоб вы дожили до конца этой недели, пока я не закончу свою работу, — заметила она. — Если бы смерть подстерегла вас в середине съемки, это причинило бы мне массу неудобств.

Он криво усмехнулся, видимо оценив ее черный юмор.

— Тогда я буду изо всех сил стараться не причинять вам неудобства. — Он поставил чашку и приподнялся. — Что ж, если с едой покончено, мы можем пойти посмотреть коллекцию.

Камилле не очень хотелось отрываться от тарелок с оладьями, булочками и лепешками. Если их приготовила суроволицая Мэгги, то ее искусство кухарки с лихвой возмещало недостаток очарования. Но Росс, очевидно, спешил, и Камилла, отложив салфетку, тоже встала.

— Я готова, — сказала она, взяла фотоаппарат и повесила на плечо, а он без слов направился к двери.

Росс вывел Камиллу в холл; миновав коридор, они поднялись по короткому пролету лестницы и остановились перед тяжелой дубовой дверью. Росс всунул руку в карман джинсов и вытащил затейливый ключ.

— Хранилище защищено особым способом, — сообщил он, поворачивая ключ в замке. — И единственный человек, кроме меня и деда, который знает, где хранится ключ, — это Мэгги. — Он толкнул дверь и отступил в сторону, давая Камилле пройти. — Пожалуйста, входите.

У Камиллы захватило дух оттого, что открылось ей. Она уже видела и даже тщательно изучала прежние фотографии коллекции. Но ни одна из них не давала представления об ошеломляющей красоте оригинала.

— Я не верю своим глазам! Коллекция гораздо богаче, чем я ожидала, и все такое красивое!

Она восхищенно разглядывала витрины с древними предметами искусства. Серебряные чаши для питья с двумя ручками, табакерки из рога, украшенные драгоценными камнями, и вырезанные из камня кельтские кресты. В голове уже роились идеи, как лучше их снять, чтобы на пленке они выглядели словно живые.

— Это великолепно! — улыбнулась Камилла Россу. — Мне не терпится приступить к работе! — И вдруг ее возбуждение сникло. — А где же «Ceo do dh’or»?

— Здесь. — Он подошел к встроенному в стену стальному сейфу и быстро набрал комбинацию, открывавшую дверь. — Обычно драгоценности хранятся здесь, — заметил Росс. — Но на ту неделю, пока вы будете делать снимки, мы оставим их в одном из шкафов вместе с другими предметами.

С этими словами он вынул из сейфа резную деревянную шкатулку с серебряным замком и серебряным ключиком. Потом поставил шкатулку на ближайший стол, повернул ключ и поднял крышку.

— «Ceo do dh’or». — Он отступил в сторону, чтобы она могла увидеть, и улыбнулся, заметив восторг, вспыхнувший у нее в глазах. — Украшения королевы и святой. Им почти тысяча лет.

На мягком ложе из темно-синего бархата покоились украшения — ожерелье, браслет и кольцо, — сделанные из древнего серебра и усыпанные полудрагоценными камнями. Загоревшимися глазами Камилла уставилась на эту сказочную красоту.

— Трудно поверить, что они и в самом деле такие старые.

— Вам нравится?

— Нравится?! Это же шедевры!

— Да. Взгляните поближе. — Сильными, умелыми пальцами Росс вынул браслет из шкатулки и протянул ей. — Примерьте. Испытайте, какое он вызывает чувство.

Нервным движением Камилла продернула руку. Браслет на запястье выглядел поистине королевским — тяжелым, ослепительным и холодным.

— Он вам идет. — Камилла подняла голову и встретилась с ним взглядом. А Росс уже доставал ожерелье и поднимал его. И хотя она в ту же секунду догадалась, что он собирается сделать, у нее не хватило духу отступить.

В следующий момент он слегка коснулся ее плеча и приложил ожерелье к шее, а когда прилаживал его сзади, пальцы отбросили в сторону светлые волосы. Щелкнула застежка.

Тело ответило на эти легкие движения словно на выстрел. Совершенно неадекватно и, можно сказать, ошеломляюще. Его пальцы чуть коснулись ее кожи, а ей показалось, будто по ее плоти провели полосой раскаленного железа. Могучие руки лишь на долю секунды обняли ее за плечи, а Камилла почувствовала, как дрожь небывалой, утонченной муки охватила каждую ее жилку. Его губы приблизились к щеке и словно прошелестели рядом, а она хватала ртом воздух, чувствуя себя утопленницей. Поправляя тяжелое ожерелье, он чуть задержал свои чувствительные пальцы в нежной ложбинке между грудями, спрятанными под голубым кашемиром, а она вздрогнула, горло пересохло, и все тело обмякло, как тряпка. Камилла кожей ощущала теплоту его дыхания и впитывала чистый, холодноватый мужской запах.

Он отступил назад и, отпуская ее, позволил ладоням невесомо проскользить по рукам от плеча вниз. А у нее мурашки пробежали от затылка до пяток.

— Сюда. Посмотрите, как вы выглядите. — И он, взяв Камиллу под локоть, повел ее через комнату к голой каменной стене, где висело огромное зеркало в позолоченной раме. — Как видите, на женщине они смотрятся лучше, чем в шкатулке.

Несомненно, она бы согласилась с ним, если бы могла сосредоточить внимание на драгоценностях. Но в этот момент Камилла воспринимала только высокого темноволосого дикаря, стоявшего рядом, и его отражение, смотревшее на нее из зеркала.

— Да, — обескураженно пролепетала она, удивляясь, что за безумие напало на нее, и пытаясь угадать, чувствует ли он, какой невообразимый хаос сотворил в ее душе.

Этой мысли оказалось достаточно, чтобы вернуть свободу ее телу, рукам и ногам. Она резко отвернулась и поспешила разъединить застежку ожерелья, прежде чем он сделает хотя бы попытку помочь ей. С натянутой улыбкой она передала Россу королевское украшение, стараясь не коснуться его пальцев. Затем быстро сняла с запястья браслет и тоже вручила ему.

— Думаю, что лучше бы сфотографировать эти вещи на природе, при естественном освещении, — сказала она, отходя от него и чуть удивляясь спокойствию собственного голоса. — Но мне надо будет осмотреть окрестности, чтобы выбрать подходящее место. Вы согласны?

Она слышала, как он укладывает драгоценности в шкатулку, закрывает крышку и поворачивает ключ.

— Конечно, согласен. Но если вы надумаете выносить их из этой комнаты, вас должен кто-нибудь сопровождать. Или я, или, если я буду занят, Мэгги, наша домоправительница. — Когда Камилла удивленно обернулась к нему, Росс, поняв ее безмолвный вопрос, не без пафоса пояснил: — Мэгги с нами много лет, я бы доверил ей даже свою жизнь.

Странно было слышать такое заявление из его уст. Камилла плохо представляла достопочтенного Росса Макеоуна в роли человека, который легко доверяет кому-нибудь хоть что-то, а тем более собственную жизнь.

Она стояла и смотрела, как он запер «Сео do dh’on» в один из шкафов, стоявших вдоль стен.

— Я бы хотела начать завтра утром. Как можно раньше, пока самый хороший свет.

— Когда пожелаете. Я встаю в шесть.

Чересчур рано, мелькнуло у нее в голове.

— А если в восемь? Я бы хотела успеть позавтракать.

— В восемь? Прекрасно. — Росс пожал плечами и повел ее к двери.

Она подождала на лестничной площадке, пока он запрет тяжелую дубовую дверь и засунет ключ в карман джинсов. Затем они вместе спустились по лестнице и по коридору вышли в холл.

— Прежде чем уехать, вы могли бы посмотреть места вокруг дома, чтобы выбрать подходящее, — предложил Росс и остановился на пороге приемной, небрежно прислонившись к косяку двери.

Камилла быстро взглянула на часы. Было уже поздно.

— Мне пора в отель. Примерно через полчаса я жду звонка.

Не стоит давать ему ни фана лишней информации. Она вовсе не обязана рассказывать этому человеку о своих личных делах. И кроме того, она знала: в ту же минуту, как слова слетят с ее губ, он этими же словами начнет подкалывать ее.

— Звонка от любящего друга, который хочет проверить, удалось ли вам пережить первый день в этой варварской стране? — Язвительная улыбка заиграла на губах, и высокомерно поднялась темная бровь.

Как ни странно, но он был абсолютно прав. Она ждала звонка именно от Эрика.

— Да, что-то вроде этого. — Камилла окинула его холодным взглядом.

Он скрестил руки на груди, и широкие плечи под толстым свитером расслабились, а на лице вспыхнуло веселое удивление.

— Так, значит, у вас есть постоянный друг? — Камилла не сочла нужным ответить, а он откинул голову назад и, улыбаясь, стал бессовестно, откровенно оценивать ее женские достоинства, будто она была каким-то товаром. — Расскажите мне о вашем друге. Нет, постойте. Лучше я сам о нем расскажу…

— Пожалуйста, не утруждайтесь. Вам до Эрика, черт возьми, нет никакого дела! — Камилла просто метала молнии.

— Эрик? — Он пропустил мимо ушей грубость и стал размышлять над именем. — Держу пари, что я смогу сказать более-менее точно, что этот ваш Эрик представляет собой.

Он еще раз окинул ее дерзким взглядом, и от этих атакующих потемневших глаз вся плоть в ней загорелась и забурлила кровь. Камилла смешалась и не нашла что ответить.

— Держу пари, что он банкир или бухгалтер… или адвокат, — с вызовом добавил Росс. — Человек, у которого чистые ногти, хорошие манеры и ни единой вредной привычки.

Камилла вдруг возненавидела Росса Макеоуна с такой силой, что ненависть чуть ли не доставляла ей удовольствие.

— И что плохого в чистых ногтях и хороших манерах? — Она почти дымилась от злости. — Что плохого в том, если он адвокат?

— Ага, значит, я прав? — Росс усмехнулся со злобной радостью. — Держу пари, что он слушает Моцарта и кантри-мьюзик и ежегодно берет в июле двухнедельный летний отпуск. Любимая еда у него индийская, и он пьет скандинавское пиво и немецкое вино.

Росс замолчал, а ее затрясло от ярости. Он перечислял свои догадки так, будто зачитывал обвинительный приговор. Камиллу приводил в бешенство не столько его пренебрежительный тон, сколько поистине дьявольская проницательность. Шотландец угадал все. Почти все.

— Вы закончили? — прошипела она.

— Нет, если хотите, я могу продолжить. Держу пари, что знаю, какая у него машина, не говоря уже о цвете его носков.

Камилла стиснула зубы и с огромным трудом подавила желание ударить наглеца. Ей нужно всячески избегать прикосновения к нему в любой форме. Достаточно и того, что она вынуждена находиться с ним в одном помещении.

— По-моему, вы человек самого недостойного поведения, с самыми скверными манерами, какого только я имела несчастье встречать! — Камилла с удовлетворением заметила, что веселое выражение исчезло с ненавистного лица. — А сейчас, если позволите… — И она быстро направилась в приемную, намереваясь пройти мимо него. — Я оставила там сумку от аппаратуры. Я возьму ее и сейчас же уйду.

— Только минуту, если не возражаете!

И прежде чем она успела отступить, он выпрямился и взял ее за руку, вызвав волну панических, сумбурных вопросов, как кегли разлетевшихся в мозгу. Что за злобное намерение родилось у него в голове? Какую отвратительную, мерзкую дань он собирается с нее взыскать? Он рывком подтянул ее к себе, и все инстинкты выживания кинулись ей на помощь. Какую бы несправедливость он ни задумал учинить над ней, она сумеет постоять за себя!

Но Камилла абсолютно не ожидала того, что он сделал.

— Еще один пустячок, прежде чем вы уйдете. — Ловким движением он снял ремешок фотоаппарата у нее с плеча, в то же время резко отстранив ее. Отступая, она даже чуть пошатнулась и потом с беспомощным ужасом наблюдала, как он открыл заднюю стенку ее бесценного «Никона» и умело вытащил катушку с пленкой.

— Какого черта! Вы думаете, что делаете? Я уже отсняла почти всю пленку!

— Совершенно верно. — Глаза, будто мясницким ножом, полоснули Камиллу по лицу. А он нарочито медленно размотал и засветил всю пленку. — Без разрешения не делают снимков в чужом доме. Не говорите мне о манерах, мисс Холден, пока сами не усвоите хоть наиглавнейшие.

Камилла проклинала себя за то, что часом раньше нарушила принятые правила. Не в ее это привычках. Претензии Росса были, конечно, обоснованны, но он обошелся с ней слишком круто.

— Вы не имели права так поступать! — возмутилась Камилла. — Только часть пленки использована в вашем доме. На остальной были пейзажи, которые я снимала, когда ехала сюда.

— Ну что ж, вы можете сфотографировать их на обратном пути. — Росс ни капельки не раскаивался.

Камилла смотрела на него, сжав кулаки и дрожа от ярости при виде его откровенного самодовольства.

— Вы же знаете, вам нужно было только попросить, и я бы не использовала ни одного снимка, сделанного в вашем доме. Но, думаю, вы совершенно незнакомы с такой цивилизованной процедурой.

— Полагаю, мисс Холден, что знаком. — Он нахмурился, и у него опасно вздулись желваки. — Но не в моих привычках ПРОСИТЬ, тем более если затронуты мои права. — Он протянул ей фотоаппарат вместе с бесполезной катушкой пленки. — Я бы посоветовал вам помнить это, когда будете иметь со мной дело.

С застывшим от ярости и негодования лицом Камилла прошла мимо него в приемную. Теперь она ни капельки не сомневалась: судьбой предназначено, чтобы это задание стало ее карой.

Дрожащими пальцами она засунула аппарат в сумку, застегнула молнию и нетерпеливо накинула ремень на плечо. А потом, когда он вел ее через холл к парадной двери, Камилла, даже не взглянув в его сторону, быстро пробормотала:

— До свидания.

— До свидания, мисс Холден, — спокойно ответил он. — До завтрашнего утра. В восемь.

Камилла чувствовала, что он стоит в дверях и смотрит, как она на негнущихся ногах бредет к машине. И хотя ничто на свете не заставило бы ее обернуться и встретиться с этими дерзкими темно-серыми глазами, она без труда могла представить его лицо и улыбку превосходства и триумфа.

Она влезла в машину и захлопнула дверь. Будь он проклят вместе со всеми своими сокровищами! Прежде чем повернуть ключ зажигания, Камилла помедлила и бросила взгляд в зеркало заднего вида, где отражалась высокая фигура на ступенях замка. И вдруг злорадно улыбнулась неожиданной мысли, мелькнувшей в голове.

Если на Земле и есть человек, заслуживающий, чтобы древнее кельтское проклятие обрушилось на его голову, то, конечно, этим человеком может быть только Росс Макеоун!