Настоящая леди

Глава 20.

– Тебе нравится эта спальня? – Себастьян с улыбкой окинул взглядом комнату, расположенную в крыле дома, отведенном для супружеских пар. Мэри видела, что он старается быть как можно любезнее.

– Слуги перенесли сюда вещи только сегодня… после нашей свадьбы.

– Здесь очень хорошо, – довольно равнодушно сказала она. «Это ты мне не нравишься». Но она не произнесла этого вслух, потому что он, безусловно, счел бы это вызовом. И потом, строго говоря, это – не вполне справедливо. Он действительно был очень мил с тех пор, как она согласилась стать его женой… со вчерашнего дня.

А почему бы и нет? Ведь он настоял на своем. Он победитель. А благородный победитель бывает снисходителен к побежденному.

Мэри взглянула на него. Себастьян стоял, прислонившись к двери, не оставляя ей никакой возможности скрыться. Судя по выражению его глаз, он и сейчас намерен настоять на своем. Он наблюдал за ней с гордостью собственника, только что приобретшего новую породистую лошадь.

– У тебя испуганный вид. – Голос его звучал мягко; приближается хозяин с уздечкой и седлом.

– Испуганный? – старательно избегая его взгляда, Мэри подошла к туалетному столику и начала перебирать на нем щетки для волос. – Я ничего не боюсь.

– В самом деле?

Мэри услышала, как он подошел к ней близко, мягко ступая по дереву кожаными подошвами сапог. Она чувствовала, что его глаза следят за ней, но когда он прикоснулся к локону ее волос, она вздрогнула.

– Все хорошо, – быстро сказала она. Как это глупо, когда все как раз наоборот из рук вон плохо.

– Когда ты смотришь на меня – если ты вообще на меня смотришь, – в твоих глазах не ожидание, не предвкушение чего-то. – Он снова коснулся ее волос, и на этот раз, резко повернувшись, она взглянула ему прямо в глаза.

– Я бы сказал, что в них застыли настороженность или даже страх.

– Я не…

Но она боялась. В ней боролись два мучительных ощущения: стремление следить за каждым его движением, чтобы успеть оказать ему сопротивление, и желание просто закрыть глаза и принять его ласки.

– С девственницами следует обходиться нежно, осторожно посвящать их в искусство страсти. Я причинил тебе боль.

Вдруг Себастьян уперся кулаками в бока. В наружности его сквозило нетерпение, но голос его звучал неожиданно задумчиво. Казалось, он размышлял на ходу.

– Празднество, пожалуй, продлится до утра. Все Фэрчайлды заняты приемом гостей. – Он слегка топнул ногой. – Хочешь пойти сейчас открыть сейф?

Мэри показалось, что под ней провалился пол.

– Что вы сказали, сэр?

– Я приходил к тебе вчера утром, чтобы попросить помочь мне открыть сейф. Но ты меня надолго отвлекла.

Себастьян сорвал с себя галстук и бросил отлично сшитый, но без модных затей, сюртук.

– Ничего не мешает нам сделать это теперь.

– Сделать что теперь? – тупо повторила она.

– Открыть сейф.

Очевидно, он уже вполне сумел подавить свои желания.

– Я забыл о нашей главной цели. Но наш дорогой дядя Лесли и эта проклятая статуя мне напомнили. Если мы найдем дневник, мы сможем уехать отсюда.

Мэри никак не могла собраться с мыслями. Что на это отвечать?

Он продолжал, как будто она с ним согласилась:

– Лучше всего, надень это старомодное платье, что было на тебе, когда ты пришла с кухни.

Голова у Мэри кружилась. Она растерянно взглянула на свое зеленое шелковое платье.

– А это снять? – она непонимающе посмотрела на него.

– За ширмой. – Себастьян насмешливо добавил: – Обещаю не помогать тебе.

Сбросив жилет и белоснежную рубашку, он подошел к комоду и начал рыться в ящике. С минуту Мэри смотрела на мощные плечи и мускулистую спину. Себастьян обернулся к ней с простой черной рубашкой в руках. При виде того, как она неподвижно стоит, безвольно опустив руки, краткая вспышка страсти блеснула в его глазах.

– Поторопись, пока я не передумал.

После этой угрозы Себастьяну показалось, что она задвигалась проворнее. Над ширмой взлетело зеленое платье, за ним последовала пышная нижняя юбка. Он понял, что она стоит там сейчас в одной рубашке, и если он зайдет за ширму… Но он хотел дать ей время. Он хотел показать ей, что может сдерживать свои желания. Нет, он не мог позволить себе передумать.

Прохаживаясь взад-вперед по комнате, он постарался мысленно отвлечься от того, что происходило за ширмой. Когда Мэри вышла, он взял ее за руку и осмотрел с ног до головы.

– Только тот, кто вообще ничего не замечает, примет тебя за экономку. – Себастьян пальцем откинул оборки чепчика, скрывавшего ее предательские локоны. – Но для семейства Фэрчайлд сойдет и эта личина.

– Я всегда так думала.

Когда она в этой одежде, она даже говорить начинает как настоящая экономка. Как бы ему хотелось помочь ей немедленно сбросить ее!

Разобранная постель, казалось, увеличилась в размерах. Она лезла в глаза, поглощая все свободное пространство в комнате, а вместе с ним и силу воли Себастьяна. Пот выступил у него на лбу.

– Пошли отсюда поскорее.

Только один слуга попался им навстречу. Обойдя стороной бальный зал, они благополучно добрались до кабинета. Оглянувшись по сторонам, Себастьян открыл дверь. Как он и надеялся, внутри было совсем темно, и они незаметно без помех проскользнули в комнату.

– Я не люблю темноту и ненавижу эту комнату, – нервно сказала Мэри. – Меня от нее сразу в дрожь бросает.

Голос ее действительно дрогнул, и Себастьян с трудом подавил желание привлечь ее в свои объятья. Если он только сделает это, ему уже не остановиться.

– Дрожь? Тебя здесь бросает в дрожь? – Себастьян спокойно запер за ними дверь. – Почему?

– Здесь я всегда так живо вспоминаю деда, как он наслаждался собственной жестокостью.

Он заметил, что Мэри все еще нерешительно стояла у двери, словно боясь пройти дальше вглубь комнаты. Она казалась темной тенью на фоне других теней. Себастьян пожалел, что не мог видеть ее лица. В кармане у него были свеча и трут, но он не хотел зажигать огня без крайней необходимости.

– Он только любил дразнить людей. – Внимание Себастьяна привлекла окутанная простыней статуя. – Жаль, что старик умер своей смертью. Он несомненно заслуживал худшего. – Подойдя к окнам, Себастьян раздвинул занавеси, и комнату залил холодный лунный свет.

– Так будет получше?

– Да, спасибо, – сказала Мэри, но, несмотря на освещение, комната по-прежнему поглощала все ее силы.

Им нужно сделать дело и немедленно. Подойдя к шкафу, где помещался сейф, Себастьян дернул замок. Как и прежде, он легко открылся. Себастьян с отвращением посмотрел на запертый сейф. Чтобы открыть его, придется воспользоваться помощью молодой жены; вместо этого ему бы хотелось сейчас медленно раздевать ее, лаская обнажавшееся тело, любуясь каждым нежным очертанием, каждым изгибом…

Он еще раз попытался открыть сейф. Он никогда еще не видел ее полностью обнаженной.

Замок выскользнул у него из пальцев.

– Черт тебя побери, – махнул он рукой в сторону так озадачивавшего его серого металлического ящика. Но Мэри, казалось, не обращала ни на что внимания. Обхватив себя руками, она судорожно растирала их от плеча до локтя, как будто холод пробирал ее до костей.

– Ну вот, – сказал он, – тебе нужен свет?

При этом напоминании о ее долге Мэри опустилась на колени у его ног. Волнующая поза – надо запомнить на будущее. Она ощупала замок.

– Нет, не нужно. Я могу сделать это с закрытыми глазами.

Мэри опустила руку в карман передника.

– Чарли заставлял меня все время упражняться, пока я не достигла совершенства.

Себастьян услышал, как что-то звякнуло об пол и приглушенно ахнула Мэри. Встав на колени рядом с ней, он спросил:

– Что ты потеряла?

– Маленький тонкий напильник, больше похожий на иголку. – Она пошарила по полу рядом с собой и с облегчением вздохнула. – Вот он. – Мэри уже подняла руку, чтобы открыть замок, и тут же поспешно убрала ее. Себастьян видел, что ее трясло.

– В чем дело? – он взял ее за руку. Рука была совершенно ледяная. – Не бойся. Мы имеем полное право открыть сейф и забрать дневник.

– Я знаю.

Она попыталась отнять у него свою руку, но он не позволил ей этого. Он положил напильник ей в карман и потер ей пальцы.

– Тогда скажи мне, в чем дело.

Она оглянулась по сторонам и боязливо втянула голову в плечи. Мэри была совсем не похожа на себя.

– Мне кажется, как будто он все еще здесь, – в голосе ее звучал ничем не прикрытый страх. Себастьян невольно оглянулся.

– Твой дед? Ты все еще боишься его?

– Не его. Это призрак бродит здесь. Я вижу, как он сидит в том кресле и гонит прочь меня и Хэддена. Я слышу его голос.

Ее губы, такие пышные, пылкие и нежные, вытянулись в ниточку.

– Он разбил мою жизнь без всякой жалости, так жестоко и равнодушно.

Себастьян от души с ней согласился. Старый граф помог сломать жизнь и ему тоже. Как прилипчивая болезнь, как отрава, он тяготел над Мэри, да и над ним самим, но Себастьян не даст никому, ни живому, ни мертвому, такой власти над собой. И он сумеет защитить свою жену.

– Он сидел здесь в кресле за этим столом, когда выгонял тебя?

– Да. Это ужасное кресло, такое огромное и со всеми этими чудовищами. – Мэри взглянула на их все еще сплетенные руки. – Я вижу в кошмарах, как такое существо вцепляется мне в горло, а я беру кочергу и отчетливо слышу, как под моим ударом у него с хрустом трескается череп. Я вижу вытекающие мозги и… – она остановилась, дрожа, в ужасе от своих собственных слов. Неужели это она говорит такие безумные вещи.

Он понимал, почему ее преследуют кошмары.

– Пойдем! – решительно стряхнув морок, сказал он.

Он встал и потянул ее за собой. Он возвышался над ней, но это никогда не мешало ей сопротивляться ему, и вполне успешно. Ее рост никогда не служил препятствием, когда она считала необходимым сделать что-то. Только сейчас, вспомнив этого дьявола – своего деда, она нуждалась в надежном защитнике.

И он будет ее защитником. Сегодня он дал обещание, а Дюран всегда сдерживает свои обещания. Но сейчас ее страхов не преодолеть ни кулаками, ни даже здравым смыслом. Сейчас поможет только изгнание злого духа.

– Давай вместе одолеем этого преследующего тебя призрака.

Она упиралась, когда он подводил ее к столу.

– Не нравится мне все это.

– Понравится.

Они обошли письменный стол, остановившись за ним. Обнимая ее за талию, он заставил ее повернуться лицом к комнате.

– Взгляни. Отсюда все выглядит по-другому.

Мэри, казалось, не понимала его намерений.

– Да нет, так же, – нервно вздрагивая, отвечала она.

– Присмотрись, – настаивал Себастьян. – Совсем по-другому. Отсюда управляют всем, здесь средоточие власти. Сейчас эта власть в твоих руках.

Мэри внезапно отшатнулась от него, как от сумасшедшего.

– Это так, – подтвердил он. – Титул достался Бэбу, разумеется, но вся власть в семье принадлежит тебе, потому что ты владеешь состоянием.

– Это все только слова, – она не могла отринуть тени прошлого.

– Нет, так оно и есть, – упрямо утверждав он. – Состояние – твое, и ты можешь распорядиться им по своему желанию. У тебя – власть.

– Ты можешь и меня заставить делать все, что захочешь, – помолчав немного, негромко пробормотал он сквозь зубы.

– Что? – изумленно переспросила она. Но уточнять он все-таки не стал. Как он мог, когда это застало врасплох его самого? Но это правда. Какова бы ни была причина, но, овладев ее телом, он позволил ей завладеть собой. То, что он настоял на браке, имело мало отношения к его или ее репутации: все дело было в том, что он был первым, кто стал ей близок, и он твердо знал, что никогда не позволит этой близости никому другому.

Даже радость, испытанная ею в объятьях брата, вызвала у него болезненное чувство. А сейчас он желал ее с жадностью, просто сводившей его с ума. Человек, всю свою сознательную жизнь остававшийся холодным и равнодушным, был сражен слабой женщиной – но ей нет никакой необходимости еще и знать об этом.

Если бы он только мог удержаться от того, чтобы сказать ей об этом, но он не удержался. Оставалось надеяться, что она и вправду не расслышала.

Он отодвинул кресло и сказал:

– Сядь.

Настороженно на него глядя, она тем не менее повиновалась. Вся мебель здесь была действительно огромной. Подлокотники доходили ей почти до подмышек, а высокая спинка превращала ее в карлицу. Стол возвышался перед ней, так что Мэри чувствовала себя ребенком, посаженным за стол со взрослыми.

– Нет, так не пойдет, – решительно сказал он, приподнимая ее за талию. Она неловко поджала ноги, не понимая, что он собственно собирается делать.

– Встань, – приказал он.

Она послушно встала, прямо ногами на сиденье.

– Вот так, – Себастьян слегка поддерживал ее рукой. – Так, пожалуй, будет лучше.

Мэри, правда, так не думала. Она весьма нетвердо держалась на ногах. Ее туфли погрузились подушку в алого бархата, которую ее дед имел обыкновение подкладывать под свой благородный зад. Себастьян ожидал, что она вот-вот завалится в обморок. Но Мэри оказалась сильнее. Себастьян твердо держал ее за руку, пока она не обрела равновесие.

– Что ты видишь? – спросил он. Мэри взглянула на письменный стол.

– Кабинет.

– А за окном?

– Усадьбу.

– И это все теперь твое, – сказал он с жестоким удовольствием. – Изъяви только свою волю, и Фэрчайлды склонятся перед тобой униженно.

Мэри удивленно на него посмотрела.

– Я не хочу!

– Это неважно, но ты могла бы. Это и есть власть – та власть, которой навсегда лишен теперь твой дед. Он был тираном, а одного тирана легко заменить другим – стоит тебе только пожелать. Его нет больше, с ним покончено.

В лунном свете она выглядела необыкновенно прекрасной, как фея, впервые осознавшая, что у нее есть крылья. Желание переполняло его.

– Но ты жива, – сказал он хрипло.

Мэри оглянулась вокруг с достоинством и вдруг оживившимся интересом.

– Это правда. Деда никто не оплакивает. Подумать только, он всю жизнь внушал людям такой страх и не оставил ничего, кроме неприятных воспоминаний.

Мэри слегка подпрыгнула на подушке.

– Было бы недурно здесь похозяйствовать. Есть, где развернуться. Ведь я умею, ты знаешь.

– Да, знаю.

– Когда я была экономкой, прислуга у меня была вышколена и прекрасно справлялась со своими обязанностями. Рука у меня твердая. – Мэри сказала это с нескрываемой гордостью.

Да, его молодая жена на глазах обретала уверенность в себе, и ему это нравилось.

Мэри вдруг нахмурилась.

– Но в нашей семье есть наследственный порок. Я могу пристраститься к власти и злоупотреблять ею в ущерб другим.

– Ты пристрастилась к ней, когда была экономкой?

– Я убедилась, – сказала она мягко, – что предпочитаю иметь власть. Но мне не доставляет никакого удовольствия мучить тех, кому не повезло в жизни.

Он не сказал ни слова. Она была достаточно умна, чтобы понимать собственные слова.

И он убедился, что это так и есть, когда она с легкой улыбкой опустила на него взгляд.

– Но ведь обидно просто отказаться от власти, так и не использовав ее, чтобы направить на путь истинный какое-нибудь чудовище, полное притворства и лицемерия.

Мэри давала ему отличную возможность загладить свою несправедливость по отношению к ней. Глупо было бы такой возможностью не воспользоваться. Себастьян медленно опустился на одно колено и прикоснулся рукой к груди.

– Не лицемерное, но все же чудовище. Разите, миледи, я заслуживаю самого сурового наказания. – Он покорно склонил голову.

Мэри нахмурилась и ухватилась за спинку кресла, словно испугавшись его неожиданной галантности.

– Не понимаю, о чем ты говоришь?

– Последний раз у тебя в спальне я поступил с тобой чудовищно.

Она побледнела от такой откровенности.

– Я несправедливо обвинил тебя в бесчестье, – продолжал он, – и овладел тобой слишком грубо, хотя и знал, насколько ты чиста и невинна. Теперь ты можешь мне отомстить. Я позволю тебе все, что угодно.

Она устремила на него странный взгляд. Наверно, он выглядел довольно глупо – зловещая фигура, вся в черном, преклонившая колено перед своей собственной женой. Но ему было абсолютно неважно, какой у него сейчас вид, единственно, что его действительно беспокоило, так это чтобы Мэри, его молодая жена, чувствовала себя с ним в безопасности.

– Экономка не мстит, – произнесла она чопорно. На этот раз она была полностью Мэри, от Джиневры не осталось и следа.

– Ты больше не экономка. Ты – богатая наследница и моя жена.

Она медленно села и затем, внезапно опустившись на колени с ним рядом, прижалась щекой к его плечу. Никакой иной жест не мог бы подействовать на него так сильно, как это признание женской слабости.

В эту минуту они оба остро почувствовали, что их жизни теперь связаны неразрывно, и, чтобы ни случилось с ними в будущем, эта связь никогда не прервется.

Он обхватил ее за плечи и приник к ее губам, пытаясь в поцелуе передать переполнявшую его нежность.

– Если ты так благодаришь меня за то, что я был чудовищем, у меня будет большой соблазн появляться в таком качестве как можно чаще.

– Этого просто не может быть, – голос ее звучал приглушенно, ее дыхание обжигало его обнаженную грудь, – потому, что ты постоянно остаешься чудовищем.

Себастьян пригладил ей волосы.

– Твоим чудовищем, моя красавица.

Мэри усмехнулась.

– Ну, что, усмирили мы дух твоего деда?

– Деда? А, ты про него. Да, пожалуй.

Она пожала плечами.

– Надеюсь, что он в гробу переворачивается.

Поглаживая ее плечи, он осторожно потянул мягкую ткань лифа. Мэри перехватила его за руку.

– Но я тебя еще не видел как следует. Может быть, у тебя есть какие-то уродства, родимые пятна или пупок не на месте.

– Что же, теперь тебе от меня все равно не отделаться.

Но она все же позволила ему освободить себя от платья и спустить с плеч рубашку.

Как он и представлял себе в мечтах, она была невыразимо прекрасна. Упругое тело, ослепительная кожа. Грудь, как раз соответствующая размеру его ладоней.

– Совершенство, – сказал он негромко, опуская руки ниже.

– Никакого уродства? – Голос Мэри был даже чуть насмешлив.

– Совершенство! – повторил он, распуская шнуровку ее юбки.

– Себастьян, у нас же есть дело, – сказала она.

Спустив чулок, он поцеловал ее обнаженную ногу.

– Сейчас.

– Общество все еще празднует свадьбу, надо довести наш план до конца.

Как бы в подтверждение ее слов раздался особенно громкий взрыв смеха.

Поколебавшись немного, он сокрушенно вздохнул и снова натянул ей чулок.

– Что, все мужчины такие же, как ты?

– Нет. – Он прижался лбом к ее лбу. – Я, несомненно, лучше всех.

– Я хочу сказать, все они только и думают о… постели?

Он покачал головой, отрицая обвинение.

– Я совсем не такой. Только с тобой, моя милая Мэри, мне трудно не думать так.

Улыбнувшись, она прижалась губами к ласкавшей ее ладони.

У него вырвался невольный стон.

– Если ты будешь продолжать в таком духе, мы никогда не вскроем этот сейф, потому что я никогда не отпущу тебя.

Отодвинув кресло, он встал и помог подняться ей.

– Если мы поторопимся, у нас останется время подняться наверх и заняться тем, о чем я не могу сейчас не думать.

– Как тебе угодно.

Это прозвучало очень церемонно. Она снова предстала в своей привычной роли экономки, но ее обнаженная грудь никак не соответствовала облику этой достойной особы.

Под хорошим руководством его жена может легко преобразиться в пылкую возлюбленную. Такая идея никогда раньше его не занимала, но теперь у него был побудительный мотив, который мог сделать из него неплохого наставника.

Он помог ей одеться, лаская ее только тогда, когда уже никак не мог справиться с собой. Они вместе подошли к сейфу. Когда он опустился на колени рядом с ней, держа зажженную свечу, Мэри издала ликующее восклицание.

– Замок открыт, – сказал она. – Хочешь посмотреть сам?

– Благодарю. – Это было великодушно с ее стороны!

Себастьян протянул руку и быстро распахнул тяжелую железную дверцу. Сейф был пуст. Все было напрасно.