Назови меня неотразимым

Глава 7

Мег бросилась на матрас.

– Я пытаюсь здесь спать, – закричала она, готовясь к бою. – Ты против?

Тед прогрохотал по ступенькам, ведущим на хоры. Пол дрожал под тяжелыми шагами.

– Какого черта ты тут делаешь?

Она села на краешке матраса и попыталась притвориться, будто только что проснулась.

– Теперь уже явно не сплю. Что случилось-то? Заваливаешься сюда посреди ночи… И перестань ругаться в храме.

– Ну, и давно ты здесь обитаешь?

Она потянулась и зевнула, продолжая свое представление. Было бы легче, будь на ней надето что-нибудь более впечатляющее, чем трусики с пиратскими черепами и рекламная футболка, забытая в гостинице кем-то из постояльцев.

– Обязательно так громко орать? – понизила она голос. – Соседей разбудишь. А они мертвые.

– Как долго?

– Точно не знаю. На некоторых надгробиях указаны аж сороковые годы позапрошлого века.

– Я о твоем пребывании.

– А-а, ну, какое-то время. А где, по-твоему, я должна была жить?

– Я об этом не задумывался. И знаешь почему? Потому что мне наплевать. Я хочу, чтобы ты отсюда убралась.

– Верю. Но это церковь Люси, а она разрешила мне оставаться здесь, сколько захочу.

Во всяком случае, она точно разрешила бы, если бы Мег ее спросила.

– Ошибочка. Это моя церковь. И завтра ты первым делом исчезнешь из нее и никогда не вернешься.

– Как же, еще чего! Ты подарил эту церковь Люси.

– Это был свадебный подарок. Нет свадьбы – нет подарка.

– Не думаю, что такой аргумент прокатит в суде.

– Дарственная не оформлена!

– Ну, либо ты человек слова, либо нет. Честно говоря, я начинаю склоняться к «нет».

Густые брови сошлись на переносице.

– Это здание принадлежит мне, а ты незаконно проникла в мое владение.

– Ты видишь это по-своему, а я иначе. Это Америка. Здесь каждый имеет право на собственное мнение.

– Ошибаешься. Это Техас. И здесь только мое мнение считается.

Эту несомненную истину она признать не готова.

– Люси хочет, чтобы я оставалась здесь, поэтому я не уйду.

Ведь подруга наверняка захотела бы, чтобы Мег осталась здесь, будь она в курсе ситуации.

Тед положил руку на перила.

– Сначала мне было забавно издеваться над тобой, но потеха приелась. – Он порылся в кармане и извлек зажим с пачкой денег. – Я хочу, чтобы ты завтра же уехала из города. А вот это придаст тебе ускорение.

Он сунул пустой зажим в карман и развернул банкноты веером, чтобы она смогла сосчитать… Пять бумажек по сто долларов.

Мег сглотнула:

– Опасно носить с собой столько наличных.

– Обычно я и не ношу, но один местный собственник явился в мэрию, когда банк уже закрылся, и уплатил свою налоговую задолженность. Разве не удачно для тебя сложилось, что я не решился оставить эти деньги без присмотра?

Тед бросил банкноты на матрас.

– Когда вернешь расположение отца, попроси его выписать мне чек.

Он повернулся к лестнице.

Мег не могла позволить несносному домовладельцу оставить за собой последнее слово:

– Кстати, насчет любопытной субботней сценки в гостинице. Ты изменял Люси в течение всего времени вашей помолвки или только изредка?

Он обернулся и провел по ней взглядом, нарочито медленно обозревая логотип неизвестной фирмы у нее на груди.

– Я постоянно изменял Люси направо и налево, но не переживай: она ничего не подозревала.

Прохиндей спустился по ступенькам и скрылся. Пару мгновений спустя церковь погрузилась во мрак, а входная дверь со стуком захлопнулась.

* * *

На следующее утро Мег рулила на работу не выспавшись. Деньги, казалось, прожигали радиоактивную дыру в кармане ее безобразных новехоньких шортиков цвета хаки. С этими, полученными от Теда, пятьюстами долларами она могла бы вернуться наконец в Лос-Анджелес, снять номер в дешевом мотеле и наняться куда-нибудь. Когда родители убедятся, что она способна ответственно трудиться, они наверняка смягчатся и поддержат ее в начале новой жизни.

Как бы ни так. Вместо того чтобы с деньгами Теда бежать сломя голову за пределы этого городишки, она все еще болтается тут и собирается заняться бесперспективной работой девушки, возящей тележку с напитками в загородном клубе.

По крайней мере, эта униформа не настолько ужасная, как синтетическая роба горничной, хотя и немногим лучше. По окончании собеседования помощник управляющего вручил ей желтую трикотажную рубашку поло с темно-зеленым логотипом клуба. И вдобавок пришлось потратить собственные драгоценные накопления от чаевых на эти дурацкие шорты цвета хаки регулируемой длины, а еще на пару дешевых белых кроссовок и жуткие носки, на которые смотреть противно.

Сворачивая к служебному входу, Мег злилась на себя за тупое упрямство, не позволяющее ей схватить наличные Теда и смотаться отсюда куда глаза глядят. Если бы эти деньги предложил кто-нибудь другой, она, наверное, так бы и сделала, но от этого гада не могла принять ни гроша. Это ее решение тем более придурошное, что ведь можно не сомневаться: царек предпримет все возможное, чтобы ее уволили, как только обнаружит, что она работает в клубе. Мег не могла дальше притворяться – даже перед собой, – будто знает, что делает.

Парковка для сотрудников была гораздо пустыннее, чем ожидалось в восемь часов утра. Направляясь ко входу, Мег напомнила себе, что нужно постараться не попадаться на глаза Теду или его приятелям. Мег подошла к офису помощника управляющего, но там было заперто, и весь этаж казался необитаемым. Она вышла из помещения. Несколько гольфистов маячили на поле, но из обслуги она увидела только паренька, поливающего розы. На вопрос, где все остальные, он протараторил по-испански что-то про заболевших и указал на какую-то дверь.

Магазинчик теннисно-гольфных прибамбасов был декорирован в стиле английского паба: мореное дерево, латунные светильники и коротковорсовый ковер в темно-синюю и зеленую клетку. Пирамиды клюшек для гольфа застыли, словно часовые, среди стопок аккуратно сложенной спортивной одежды, обуви и козырьков с символикой клуба. Зальчик был пуст, если не считать коротко подстриженного парня за стойкой, который яростно тыкал в свой мобильник. Приблизившись, Мег прочитала его бейджик: «Марк».

Чуть ниже ее ростом, лет двадцати пяти – двадцати восьми, хрупкого сложения. Ровно подстриженные каштановые волосы и хорошие зубы – бывший член какого-нибудь студенческого братства, который, в отличие от нее, находится дома и уютно чувствует себя в рубашке поло, украшенной клубной символикой.

Когда Мег представилась, старожил поднял глаза от телефона.

– Ты выбрала чертовски скверный день, чтобы приступить к работе, – обнадежил он. – Пожалуйста, скажи мне, что уже работала в качестве кедди[9] раньше или хотя бы играешь в гольф.

– Нет. Я новая девушка с тележкой для напитков.

– Да, я понял. Но ты же была кедди, так?

– Я видела фильм про кедди, «Шалопаи»[10]. Это считается?

У Марка явно обстояло плоховато с юмором.

– Послушай, у меня нет времени на глупости. Сюда с минуты на минуту прибудет очень важная четверка для игры пара на пару.

После вчерашнего ночного разговора ей не пришлось долго думать, чтобы сообразить, кто входит в эту значимую четверку.

– Я только что обнаружил, что все наши кедди, кроме одного, слегли с пищевым отравлением заодно с остальным персоналом. Кухня вчера выдала служащим на ленч какой-то ядовитый капустный салат. И можешь мне поверить: кое-кого за это безобразие непременно уволят.

Мег не понравился оборот, который принимал разговор. Совсем не понравился.

– Мне самому придется поработать кедди для наших ВИП-гостей, – заявил Марк, выходя из-за стойки. – Ленни (он один из наших постоянных кедди), к счастью, терпеть не может капустный салат и сейчас уже едет сюда. У Далли свой кедди, как обычно, Скит, тут все в порядке. Но одного кедди все равно не хватает, и уже нет времени кого-то искать.

Мег сглотнула:

– Этот симпатичный молодой человек, который поливает розы у флагштока…

– Он не говорит по-английски.

Марк начал подталкивать ее к двери в задней части магазина.

– Наверняка найдется еще кто-нибудь из персонала, кто не ел этот салат.

– Ну да, наш бармен со сломанной щиколоткой и Дженни из бухгалтерии, которой восемьдесят лет.

Когда Марк открыл дверь и жестом пригласил ее войти первой, Мег показалось, что он со спины оценивает ее стати.

– Пожалуй, тебе вполне по силам таскать сумку со снаряжением для восемнадцати лунок.

– Но я никогда не играла в гольф и ничего в нем не смыслю. Я даже не уважаю эту игру. Все эти срубленные деревья и вызывающие рак пестициды на лужайках. Это будет катастрофа.

Большая, чем этот задохлик может себе вообразить. Всего минуту назад она обдумывала, как бы не попасться на глаза Теду Бодину. И на тебе!

– Я буду подсказывать. Ты справишься и заработаешь гораздо больше, чем развозя тележку с напитками. Начинающий кедди получает двадцать пять долларов, но эти игроки дают большие чаевые. Получишь по крайней мере на сорок долларов больше. – Рекрутер открыл перед ней очередную дверь. – Вот комната кедди.

В захламленной каморке стоял продавленный диван и несколько складных металлических стульев. Доска объявлений без всяких следов записей пари уныло висела над складным столом, где неприкаянно валялись колода карт и покерные фишки.

Марк включил маленький телевизор и взял с полки DVD-диск.

– Это учебное видео, которое мы показываем детишкам по юниорской программе обучения кедди. Просмотри, сколько успеешь, пока я не вернусь за тобой. Помни, что нужно держаться возле твоего игрока, но не слишком близко, чтобы не отвлекать его. Следи за мячиком и храни клюшки в чистоте. Носи полотенце постоянно. Фиксируй попадания подопечного в основной зоне и отметки его мячика на грине[11] – в общем, наблюдай за моими сигналами. И не болтай. Только если кто-то из игроков заговорит с тобой.

– Мне трудно не разговаривать.

– Сегодня тебе лучше помолчать, особенно если речь зайдет о гольфе. – Наставник остановился в дверях. – И никогда не обращайся к члену клуба иначе чем «сэр» или «мистер». Никаких имен. Ни в коем случае.

Как только инструктор исчез, Мег плюхнулась на продавленный диван. Запустила учебное видео. Ни за что не будет она величать Теда Бодина «сэром». Ни за какие коврижки. Даже за все чаевые на свете.

* * *

Полчаса спустя Мег стояла перед магазинчиком в накинутой поверх поло отвратительной зеленой накидке кедди, доходившей ей до бедер, и изо всех сил старалась сделаться невидимой, прячась за спиной Марка. Но поскольку она была выше хлюпика сантиметров на пять, это плохо удавалось. К счастью, приближающаяся четверка была настолько поглощена разговором о завтраке, который они только что поглотили, и о предстоящем вечером ужине, что никто не обратил на нее внимания.

Кроме мужчины, который, по ее предположению, был Спенсером Скипджеком, она опознала всех: Теда, его отца Далли и Кенни Трэвелера. Если исключить Спенсера Скипджека, ей редко приходилось видеть столько великолепных представителей мужского пола разом, даже при раздаче «Оскаров». Ни один из этих богов гольфа не обнаруживал ни малейших признаков пересаженных волос, специальных туфель для увеличения роста или потеков автозагара. Настоящие техасцы: высокие, худощавые и суровые, со стальными глазами. Истинные мужчины, никогда не слыхавшие о лосьоне для мужчин, депиляции груди или стрижках дороже двадцати долларов. Подлинные экземпляры – архетипические американские герои, цивилизирующие Дикий Запад набором клюшек для гольфа вместо старинных винчестеров.

Схожие ростом и сложением, Тед и его отец все же мало походили друг на друга. У Теда глаза янтарные, а у Далли – ярко голубые, нисколько не потускневшие за прожитые годы. Если Тед слегка угловат, то у Далли контуры сглажены. И губы у него полнее, почти как у женщины, и профиль мягче. Но оба удивительно привлекательные, и по одинаково легкой походке и уверенной манере держаться в них нельзя не признать отца и сына.

Седеющий человек с волосами, собранными в хвостик, маленькими глазками и приплюснутым носом вышел из комнаты, которая, как Мег недавно узнала, называлась «вещевой». Это мог быть только Скит Купер, по словам Марка, являвшийся ближайшим другом и бессменным кедди Далли Бодина. Когда Марк двинулся навстречу группе, Мег наклонила голову, опустилась на одно колено и притворилась, будто завязывает шнурок.

– Доброе утро, джентльмены, – услышала она голос Марка. – Мистер Скипджек, я сегодня буду вашим кедди, сэр. Слышал, вы замечательный игрок, и жду не дождусь возможности убедиться в этом лично.

До этого самого момента Мег как-то не задумывалась о том, кого из игроков Марк предназначил ей.

Тут показался Ленни – кедди, ненавидевший капустный салат, – невысокий, обветренный и потрепанный. Он поднял одну из огромных сумок для гольфа, лежащих на стеллаже, повесил ее на плечо, будто невесомую летнюю курточку, и направился прямиком к Кенни Трэвелеру.

Так, кто же остается?.. С ее везением ей непременно достанется Тед. При ее существовании в свободном падении чего еще можно ожидать?

Он все еще не замечал ее, и Мег принялась развязывать шнурки на втором кроссовке.

– Мистер Бодин, – провозгласил Марк, – у вас сегодня будет новый кедди.

Мег стиснула челюсти, вызвала в воображении самого грозного экранного героя своего отца из сериала «Легавый» и поднялась на ноги.

– Я уверен, что Мег успешно справится с этой работой, – обнадежил Марк.

Тед замер. Кенни взглянул на нее с интересом, Далли – с явной враждебностью. Мег вздернула подбородок, расправила плечи и заставила Легавого встретиться взглядом с ледяными янтарными глазами Теда Бодина.

На его щеке дрогнул желвак.

– Мег.

Пожалуй, пока Спенсер Скипджек находится в пределах слышимости, Тед не посмеет ей высказать все, что хотел бы. Она кивнула, приветливо улыбнулась, но не выговорила даже простого «привет», ни слова, чтобы не пришлось называть его «сэр». Вместо этого направилась к полке и взяла оставшуюся сумку.

Сумка оказалась настолько тяжелой, насколько и выглядела, Мег даже покачнулась. С трудом вскидывая широкую лямку на плечо, она попробовала представить, каково таскать эту штуку пять миль по холмистому полю для гольфа под обжигающим техасским солнцем. Уж лучше вернуться в колледж, получить наконец степень бакалавра, потом диплом юриста... Или бухгалтера. Вот только ей совсем не хочется становиться юристом или бухгалтером. Ей хочется быть богатой женщиной с неограниченным счетом в банке, позволяющим путешествовать по всему миру, встречаться с интересными людьми, знакомиться с местными промыслами и найти, наконец, любовника, который не был бы ни чокнутым, ни козлом.

Группа двинулась в направлении тренировочного поля для разминки. Тед пытался приотстать, чтобы устроить ей новый разнос, но не мог отдалиться от своего почетного гостя. Мег плелась за компанией, уже тяжело дыша и изнывая под гнетом неподъемной сумки.

Марк, проходя мимо, тихо проинструктировал:

– Теду наверняка понадобится его песочный ведж. Потом девятый айрон, седьмой айрон и, может быть, третий. И наконец, его драйвер[12]. Не забудь почистить клюшки после использования. И не потеряй новые чехлы.

Все наставления смешались у нее в голове. Скит Купер – кедди Далли – уставился на нее и принялся изучать своими колючими маленькими глазками. Его торчащий из-под бейсболки седеющий хвостик падал ниже плеч, кожа была словно выдублена солнцем.

Когда они подошли к тренировочному полю, Мег опустила груз на землю и вытащила айрон с пометкой «S». Тед выхватил его так, что чуть руку ей не оторвал. Потом игроки начали разминаться, и у нее наконец появилась возможность приглядеться к пресловутому Спенсеру Скипджеку, сантехническому магнату. Мужчине перевалило за пятьдесят, лицо костистое, как у Джонни Кэша, талия начала исчезать, но животик еще не появился. Хотя он был чисто выбрит, на щеках проступила тень плотной щетины. На густых темных волосах, подернутых сединой, ловко сидела соломенная панама, украшенная лентой из змеиной кожи. На мизинце блестело серебряное кольцо с черным камнем, а волосатое запястье охватывал дорогой хронометр. У него был громкий, густой голос и манера вести себя, выдающая и властность его натуры, и привычку к всеобщему вниманию.

– На прошлой неделе я играл в «Пеббл-Бич» с парочкой парней из турнира, – объявил он и натянул перчатку. – Сорвал призы со всех гринов. Чертовски здорово поиграл.

– Боюсь, мы не сможем тягаться с полем «Пеббл», – заметил Тед. – Но постараемся доставить вам максимум удовольствия.

Они приступили к разминке. Скипджек показался Мег умелым игроком, но она подозревала, что здесь он не в своей весовой категории, соревнуясь с двумя профессиональными гольфистами и Тедом – чемпионом страны среди любителей, о чем ей неоднократно приходилось слышать. Она села на одну из деревянных скамеек, чтобы понаблюдать за соперниками.

– Встань, – зашипел ей Марк. – Кедди никогда не садятся.

Конечно же нет. Это было бы чересчур разумно.

Когда группа наконец покинула тренировочную зону, все кедди следовали позади игроков, обсуждающих предстоящий матч. Из этого разговора она сумела понять, что предстоит состязание в командной игре под названием «бест бол». Тед и Далли против Кенни и Спенсера. В таблицу результатов будут заноситься «чистые» очки команды на каждой лунке. Пара, набравшая наибольшее количество очков станет победительницей.

– Как насчет ставки в двадцать долларов Нассау[13], чтобы сделать игру азартнее? – предложил Кенни.

– Ерунда, парни, – возмутился Скипджек, – мы с приятелями играем со ставкой в тысячу долларов Нассау каждую субботу.

– Противно нашей религии, – протянул Далли. – Мы баптисты.

Это вряд ли, поскольку свадьба Теда должна была состояться в пресвитерианской церкви, а Кенни Трэвелер вообще католик.

Когда они подошли к первой стартовой площадке, Тед направился к Мег. Рука протянута, глаза злые.

– Драйвер.

– Драйвер? Тебе шофер[14], что ли, нужен? У меня права с шестнадцати, а у тебя?

Он потянулся к сумке, смахнул один из чехлов и выдернул самую длинную клюшку.

Скипджек бил первым. Марк прошептал, что другим игрокам придется дать ему добрых семь ударов форы, чтобы игра была равной. Удар казался впечатляющим, но никто не произнес ни слова одобрения, так что, видимо, он был не так уж хорош. Настала очередь Кенни, потом Теда. Даже для нее были очевидны мощь и изящество точного свинга[15], но когда дело дошло до главного, что-то пошло не так. Едва приблизившись к точке удара, чемпион потерял равновесие и послал мячик с сильным креном влево.

Все обернулись и уставились на нее. Тед выдал свою публичную улыбочку христианского всепрощения, но в глазах полыхало адское пламя.

– Мег, если не возражаешь…

– Что я сделала-то?

Марк быстро оттащил ее в сторонку и объяснил, что позволить паре клюшек соприкоснуться с лязгом во время замаха игрока – это величайшее и чудовищнейшее преступление против человечества. Как будто загрязнение рек и сокращение посевных площадей не в счет.

После инцидента Тед оставил ее в покое, и Мег удавалось избегать подопечного до третьей лунки, когда неудачный удар привел его в песчаную ловушку основной зоны – «бункер», как он это назвал. Вся эта раболепная рутина с волочением сумки и повелением называть его «сэр» (чего она пока успешно избегала) спровоцировала Мег к неизбежному – напасть первой.

– Всего этого не случилось бы, если бы ты не подстроил, чтобы меня уволили из гостиницы.

Притворщик имел наглость возмутиться:

– Я здесь ни при чем. Это Лэрри Стеллман. Ты будила его во время послеобеденного сна два дня кряду.

– Те пять сотен, которые ты мне всучил, находятся в верхнем кармашке твоей сумки. Часть из них, я надеюсь, вернутся ко мне в качестве щедрых чаевых.

Тед стиснул челюсти:

– Ты хоть представляешь, какой сегодня ответственный день?

– Я подслушала ваш разговор прошлым вечером. Помнишь? Так что я знаю точно, что на кону и как тебе необходимо произвести впечатление на эту крупную шишку.

– А тут еще ты.

– Да. Но в этом нет моей вины: приключилась катастрофа с капустным салатом. Впрочем, ты и ее на меня повесишь.

– Не представляю, какими ухищрениями тебе удалось пробраться в кедди, но если ты хоть на минуту…

– Послушай, Теодор, – Мег хлопнула рукой по сумке. – Меня заставили. Я ненавижу гольф и понятия не имею, что мне надо делать. Совсем никакого, ясно тебе? Поэтому, надеюсь, ты очень постараешься не нервировать меня еще больше, я и без того на взводе. – Она отступила назад. – А теперь кончай трепаться и бей, наконец, по этому треклятому мячику. И на сей раз пусть он летит прямо, чтобы мне не пришлось тащится за тобой через все поле.

Тед припечатал ее убийственным взглядом, совершенно не соответствующим образу святого, и извлек другую клюшку из сумки, доказав тем самым, что вполне способен самостоятельно управиться со своим снаряжением.

– Когда игра закончится, мы с тобой окончательно разберемся.

Он ударил по мячу с широким яростным замахом, подняв облако песка. Мячик подпрыгнул в десяти ярдах перед грином, прокатился вверх по склону к пину[16], покачался на краю лунки и упал в нее.

– Впечатляюще, – одобрила Мег. – И не подозревала, что я такой хороший тренер по гольфу.

Тед бросил клюшку к ее ногам и зашагал прочь, в то время как остальные игроки выкрикивали поздравления с другого края основной зоны.

– Не поделитесь со мной своей удачей?

Техасский тягучий выговор Скипджека не мог являться подлинным, так как богатей был родом из Индианы, но ему, очевидно, нравилось прикидываться свойским парнем.

На следующем грине Мег оказалась к флажку ближе остальных кедди. Когда Тед ударом направил мячик в лунку, Марк указал ей на пин легким кивком. Она уже запомнила, что нельзя совершать никаких резких движений, поэтому, хотя все принялись что-то орать, спокойно подождала, пока мячик Теда ударится о шест и скатится вниз, и только потом вытащила пин из лунки.

Далли застонал, Кенни ухмыльнулся. Тед опустил голову, а Скипджек принялся бурно радоваться.

– Похоже, твоя кедди только что вынула вас из этой лунки, Тед.

Мег забыла, что ей положено помалкивать, будучи в то же время деловитой, энергичной и раболепной.

– Что-что я сделала?

Марк позеленел в тон рисунку на рубашке.

– Я действительно очень сожалею, мистер Бодин. – Потом обратился к лиходейке с угрюмой терпеливостью: – Мег, ты не должна позволять мячику ударяться в пин. За это штрафуют.

– Игрока штрафуют за ошибку кедди? – уточнила она. – Но это глупо. Мячик же все равно туда скатился.

– Не переживай, милочка, – веселился Скипджек. – Со всяким может случиться.

Благодаря полученной форе, Скипджек получил право на дополнительный удар и не пытался сдержать своего ликования, попав в цель.

– Похоже, мой чистый бёрди[17] только что выиграл для нас эту лунку, партнер. – Он хлопнул Кенни по спине. – Это напоминает мне случай, когда я играл с Биллом Мюрреем и Рэем Романо в гольф-клубе «Сайпресс Пойнт» в Калифорнии. Что до этих типов…

Тед и Далли отстали на одну лунку, но Тед натянул на лицо безмятежную мину:

– Подтянемся на следующей лунке.

Окорачивающий взгляд, который он метнул на вредительницу, не допускал неоднозначного толкования.

– Глупая игра, – проворчала Мег спустя примерно двадцать минут, нарушив очередное дурацкое правило и снова изъяв Теда из игры. Стараясь быть хорошим кедди, она подхватила мячик Теда, чтобы стереть с него грязь, но тут же выяснилось, что этого нельзя было делать, пока мячик находился на грине и помечал собою место. Как будто в этом имелся какой-то смысл.

– Уже во второй раз, – отметил Далли. – Похоже, у тебя полоса невезения, сынок, и она накрыла нас обоих.

Мег не видела причины не замечать очевидного.

– Это я приношу неудачу.

Марк тяжелым взглядом укорил ее за нарушение правила не разговаривать с клиентами и за потерю словечка «сэр» при обращении к Далли, но Спенсер Скипджек засмеялся:

– По крайней мере, девушка честна и откровенна. О большинстве женщин такого не скажешь.

Теперь настал черед Теда зыркнуть на нее, запрещая комментировать это идиотское замечание, оскорбляющее весь женский род. Мег не понравилось, что Тед буквально читает ее мысли. И уж тем более ей не нравился Спенсер Скипджек – хвастун и сноб.

– Когда я в последний раз наведывался в Лас-Вегас, то случайно столкнулся с Майклом Джорданом на одной закрытой вечеринке…

Ей удалось оставить позади седьмую лунку без нарушения каких-либо правил, но плечи ломило, новые кроссовки растерли подошву до волдырей, жара была невыносимой, а ведь оставалось еще одиннадцать проклятых лунок. То, что ее заставляют таскать пятнадцатикилограммовую сумку с клюшками за могутным спортсменом-чемпионом ростом под сто девяносто, вполне способным делать это самостоятельно, становилось все более и более нелепым. Если эти здоровенные, крепко сложенные гольфисты слишком ленивы, чтобы носить собственные клюшки, почему бы им не воспользоваться тележками? Весь институт кедди не имеет никакого смысла. Разве что…

– Прекрасный удар, мистер Скипджек. Вы его прямо пригвоздили, – выступил Марк с одобрительным кивком.

– Хорошо прошел по ветру, мистер Трэвелер, – одобрил Ленни.

– Ты крутанул его, как волчок, – заценил Скит Купер, обращаясь к отцу Теда.

Слушая эти похвалы, она пришла к выводу, что это вопрос самолюбия. Все равно что держать при себе собственную группу поддержки. И Мег решила проверить свою теорию.

– Ух ты! – воскликнула она, после того как Тед ударил в следующий раз. – Отличный посыл. Ты действительно загнал его далеко. Очень-очень далеко. Прямо туда… вниз.

Мужчины обернулись и посмотрели на нее. Наступило долгое молчание.

– Я железно хотел бы послать мячик так же, – наконец заговорил Кенни и после долгой-долгой паузы продолжил: – так же далеко.

Она дала себе клятву не произносить больше ни слова, и ей, возможно, удалось бы сдержать зарок, если бы Спенсер Скипджек не любил так много выступать.

– Обрати внимание, мисс Мег: чтобы положить этот мячик ровнехонько рядом с пином, я использовал приемчик, который подсмотрел у Фила Микельсона.

Тед напрягся, как всегда, когда Скипджек обращался к ней. Он явно ожидал от нее какого-нибудь подвоха, и Мег не преминула бы что-нибудь выкинуть, будь на кону только его счастье и благополучие. Но на весах лежало нечто большее.

Перед ней стояла неразрешимая дилемма. Планета меньше всего нуждалась в еще одном поле для гольфа, истребляющем природные ресурсы, но совершенно очевидно, что этот город столкнулся с немалыми трудностями. В каждом номере местной газеты сообщалось о ликвидации очередного малого бизнеса или о том, что еще одна благотворительная организация не в состоянии больше удовлетворять возросший спрос на свои услуги. И есть ли у нее право судить других, когда ее собственная жизнь далека от последовательного соблюдения экологических норм, взять хотя бы ее пожирающий бензин драндулет? Что бы она сейчас ни сделала, все будет лицемерием, поэтому Мег решила довериться своим инстинктам, поступиться еще несколькими принципами и сыграть роль верного защитника интересов городка, жители которого ее дружно ненавидят.

– Наблюдать за вашей игрой истинное удовольствие, мистер Скипджек.

– Ну что ты. Я неуклюжий любитель по сравнению с этими ребятами.

– Но они занимаются гольфом профессионально, – пропела Мег. – А у вас есть настоящая работа.

Ей послышалось, что Кенни Трэвелер фыркнул.

Скипджек рассмеялся и сказал: жаль, что Мег не его кедди, и неважно, что она ничего не смыслит в гольфе, а ему необходимо не меньше семи ударов, чтобы компенсировать разницу в классе.

Когда они остановились возле клубного здания между девятой и десятой лунками, счет был равным: четыре лунки у Теда и Далли, четыре – у Кенни и Скипджека и одна – вничью. Мег получила краткую передышку, не такую долгую, чтобы удалось подремать, как мечталось, но все же достаточную, чтобы сполоснуть лицо холодной водой и перевязать волдыри на ногах. Марк отвел ее в сторонку и принялся распекать за то, что она фамильярничает с игроками, поднимает слишком много шума, не держится достаточно близко к своему клиенту и смотрит на Теда мрачно.

– Тед Бодин – самый замечательный парень в клубе. Не понимаю, что с тобой такое. Тед уважительно относится ко всему персоналу и дает большие чаевые.

Вот только к ней это наверняка не относится.

Когда Марк ушел подлизываться к Кенни, Мег с отвращением посмотрела на большую темно-синюю сумку Теда. Золотистые головки клюшек гармонировали с прошивкой. На двух из них чехлов не было. Вроде, один посеяла именно она. Тед подошел сзади, нахмурился, заметив отсутствие чехла, и неодобрительно проворчал:

– Ты чересчур кокетничаешь со Скипджеком. Осади.

Дурацкая придирка. Она понизила голос:

– Я выросла в Голливуде и гораздо лучше тебя понимаю таких, как он, людей с непомерным самомнением.

– Это ты так думаешь.

Он нахлобучил бейсболку, которую принес, ей на голову.

– Носи эту чертову кепку. У нас тут настоящее солнце, а не та пляжная калифорнийская ерунда, к которой ты привыкла.

За девятой она выбила Теда и его отца еще из одной лунки, вырвав пару сорняков, чтобы подопечному было удобнее. Но даже с тремя проигранными из-за нее лунками (и неудачным ударом Теда, когда он изо всех сил пытался скрыть, насколько зол на нее) они продолжали оставаться опасными соперниками.

– Ты сегодня странно играешь, сынок, – посетовал Далли. – Проблески вдохновения в сочетании с нелепыми лунатическими ошибками. Уже много лет не видел, чтобы ты играл так хорошо… и так плохо.

– Это случается, когда сердце разбито, – вставил Кенни от края грина. – Крыша слегка едет, и трудно сосредоточиться.

Его мячик остановился в нескольких дюймах от лунки.

– Плюс унижение из-за того, что все в городе ему сочувствуют за его спиной. – Скит, единственный кедди, которому позволено было фамильярничать с игроками, подобрал какой-то мусор с лужайки.

Далли изготовился к патту[18].

– Я пытался показать ему на примере, как держаться за женщину. Щенок не перенял.

Похоже, мужчины забавлялись, подтрунивая над чужой уязвимостью. Даже собственный отец Теда. Испытание на мужественность или что-то в этом роде. Если бы ее подруги подначивали друг друга, как эти парни, потеха кончилась бы слезами. Но Тед просто лениво улыбнулся, дождался своей очереди и точно послал мячик на десять футов.

Когда игроки шли с грина, Кенни Трэвелер по непонятной причине решил поведать Спенсеру Скипджеку, кто ее родители. У Скипджека загорелись глаза.

– Джейк Коранда – твой отец? Ну, это действительно нечто. А я-то думал, что ты работаешь кедди ради денег.

Он быстро перевел взгляд с нее на Теда и обратно.

– Вы двое теперь вместе?

– Нет! – решительно опровергла Мег.

– Боюсь, что нет, – небрежно протянул Тед. – Как можете догадаться, я пока не оправился после разорванной помолвки.

– Не думаю, что подходяще назвать «разорванной помолвкой», когда тебя бросают перед алтарем, – заметил Кенни. – Это, скорее, катастрофа.

И чего Тед беспокоился, как бы она его не оконфузила сегодня, когда его собственные друзья топчут бедолагу по полной программе? Но Скипджек, похоже, блаженствовал. Она поняла, что болтовня при нем на такую личную тему позволяет гостю чувствовать себя одним из тесной компании. Кенни и Далли, прикидываясь недалекими старинными приятелями, прекрасно понимали, с кем имеют дело.

Теперь, узнав, кто ее родители, Скипджек не оставит ее в покое.

– Ну, и каково это: расти с таким отцом, как Джейк Коранда?

Мег слышала глупый вопрос тысячи раз и все еще находила обидным, что никто из любопытствующих не вспоминал о ее матери, не менее знаменитой, чем отец. Она выдала стандартный ответ:

– Мои родители были для меня просто мамой и папой.

Тед наконец-то понял, что смутьянку можно использовать.

– Мать Мег тоже звезда. У нее сейчас большое агентство по поиску талантов, а до этого она была известной моделью и актрисой.

Ее мать засветилась в одном-единственном фильме – «Затмение воскресным утром», – на съемках которого и познакомилась с отцом Мег.

– Погодите-ка! – воскликнул Спенсер. – Вот черт… Постер с фотографией твоей матери висел на двери моей спальни, когда я был подростком.

Еще одно заявление, которое она слышала не меньше миллиона раз.

– Неужели?

Тед снова упреждающе взглянул на нее.

Скипджек, не умолкая, болтал о ее прославленных предках аж до семнадцатой лунки. Из-за нескольких неточных ударов Кенни и Скипджек отставали теперь на одну лунку, и Спенсер приуныл. Его настроение еще больше испортилось после того, как Кенни позвонила жена и сообщила, что, возясь в саду, поранила руку и ей пришлось поехать к доктору наложить пару швов. Она ясно дала понять, что рана пустяковая и чтобы муж не вздумал прерывать из-за этого матч, но после звонка Кенни сделался очень рассеянным.

Мег видела, до чего Скипджеку хочется победить, видела также и то, что ни Теду, ни Далли и в голову не приходит поддаться, даже ради будущего их города. Далли все время играл хорошо, а несколько сбивчивая вначале игра Теда тоже пришла в норму. У Мег было странное ощущение, словно этим двум доставило удовольствие, что она испортила им три лунки, как будто оплошка послужила своего рода вызовом.

Скипджек рыкнул на Марка за то, что тот слишком долго вытаскивал нужную клюшку. Победа ускользала, а вместе с ней и возможность впоследствии хвастаться, как он на пару с Кенни Трэвелером побил Далли и Теда Бодинов на их собственном поле. Он даже перестал докучать Мег.

Все, что требовалось проделать команде Бодинов, – промазать несколько ударов, и тогда Спенсер пришел бы в самое благодушное настроение, благоприятное для предстоящих переговоров, но они, похоже, и в мыслях не держали так поступить. Мег не могла этого понять. Следовало нянчиться с непомерным эго своего гостя, вместо того чтобы играть так, будто им важен исключительно результат матча. Мужчины явно полагали, что подтрунивать друг над другом, позволяя Скипджеку чувствовать себя своим в их компании, вполне достаточно. Но толстосум обидчив и самолюбив. Если Тед хочет умаслить гостя, им с отцом следует проиграть. А они бездумно удвоили усилия, чтобы удержать свое преимущество в одну лунку.

К счастью, Кенни опомнился на семнадцатом грине и послал мячик в лунку паттом в двадцать пять футов, сравняв счет.

Мег не понравился целеустремленный блеск в глазах Теда, когда тот вышел на стартовую площадку перед последней лункой. Он приготовился, выровнял стойку, размахнулся… В этот самый момент со злостной преднамеренностью Мег «нечаянно» уронила сумку с клюшками.