Назови меня своей

Глава 17

Мартин присел на край кровати, не сводя с меня пристального, отсвечивавшего рубиновым взгляда, и чуть откинулся назад, опершись руками. Валентин же…

— Раздень меня, крошка, — скомандовал он, развернув меня к себе, и приподнял мою голову за подбородок.

Я встретилась с расплавленным серебром его глаз, наткнулась на порочную улыбку, изогнувшую эти губы, совсем недавно прижимавшиеся к моей шее, и ощутила, как внутри рождается дрожь. На Валентине оставалась рубашка и штаны — вампиры дома так всегда ходили, насколько успела понять. Он хочет, чтобы… я сама раздела его?.. Боже. Сглотнув сухим горлом, я послушно потянулась к пуговицам на его рубашке, отметив, что мои пальцы подрагивают. Волнение скрутило мышцы в животе в тугой узел, отдалось во всём теле мягкой истомой, и робкая радость неуверенно шевельнулась в груди. Мне позволят прикоснуться самой? Ведь это одно из моих тайных желаний, родившихся совсем недавно, когда я смотрела на подтянутые, рельефные тела моих хозяев, дотронуться до них и изучить… Только до сих пор не признавалась себе в этом, избегая даже думать на эту тему. И вот сейчас мне милостиво разрешили осуществить его — интересно, как угадали? Или это просто случайность?

Я ухватилась за первую пуговицу, прикусив губу и сосредоточившись, остро чувствуя спиной взгляд Мартина. Он скользил по спине, ласкал каждый изгиб невидимыми прикосновениями так, будто на мне не было никакой одежды, и это отвлекало, заставляло дышать чаще, то и дело сглатывать и переминаться с ноги на ногу, вспоминая жемчужные шарики. Мне их сейчас так не хватало… Острое ощущение пустоты внутри тоже изрядно отвлекало, заставляло думать совсем не о том, как раздеть Валентина, а… о других, крайне неприличных вещах. И мне нравилось о них думать, Господи, особенно о том, что их будут со мной проделывать носфайи. Пальцы дрогнули, выпустили пуговичку и скользнули по гладкой, прохладной коже чуть ниже ямочки между ключицами. У меня пресеклось дыхание от столь интимного прикосновения — я первый раз осознанно это делала, и мои ощущения обострились до предела. Как заворожённая, я следила за своими пальцами, зажившими, казалось собственной жизнью, они уже увереннее справились со следующей пуговицей. Захотелось большего, я нетерпеливо расстегнула ещё одну, прикусив губу и чувствуя, как дыхание становится тяжёлым, неровным, раздвинула края рубашки, уже приложив к груди Валентина ладонь.

Меня никто не остановил. В спальне царила густая, ватная тишина, гасившая все звуки, даже огонь в камине лишь бросал блики на стены, даже не потрескивал. Я слышала только своё дыхание, и гулкие удары сердца отдавались в ушах. Между ног снова стало жарко и влажно, мышцы напряглись, недвусмысленно намекая, чего им хочется. К щекам прилила кровь, на них вспыхнул румянец, выдавая меня с головой, но вампиры и так чувствовали всё, что со мной происходит, и вряд ли моё возбуждение осталось для них незамеченным. Куда подевалась моя застенчивость, мои руки смело прикасались к обнажённому торсу Валентина — оказывается, я уже справилась со всеми пуговицами, и даже не оборвала ни одной, — проводили по гладким мышцам. Изучали рельеф, крепость, и, кажется, мои не слишком уверенные прикосновения подействовали и на младшего вампира: моих ушей коснулся его резкий выдох, когда мои пальцы осторожно обвели вокруг плоского соска.

Рубашка Валентина полетела на пол, а я неосознанно сделала шаг вперёд, вплотную к нему. Ноздрей коснулся запах его кожи, немного терпкий, приятный, всё с теми же тонкими сандаловыми нотками, и моё тело само качнулось навстречу, а ногти царапнули гладкие пластины мышц на груди. Ох… Я услышала глухое рычание и испуганно вскинула голову — может, сделала что-то не так? Валентин перехватил мои запястья и наклонился низко-низко, почти касаясь губ. Серебристая радужка практически растворилась, потеснённая расширенным зрачком, в котором клубилась огненная лава, и вампир тихо прошипел:

— Не хулигань, крош-шка! Дальше, — повелительно бросил он и выпрямился, не сводя с меня откровенно раздевающего взгляда.

— Д-да, милорд, — пискнула я тоненьким голосом, одновременно слегка напуганная его реакцией и воодушевлённая.

Значит, не только они имеют надо мной власть, получается. У меня она тоже есть… Пусть даже такая эфемерная, но есть. Я отложила эту мысль на потом, обдумать в спокойной обстановке, а сейчас послушно взялась за ремень на его штанах. Предстояло самое сложное, потому что остатки смущения вдруг дали о себе знать, и… я замерла, вцепившись в пряжку и никак не наскребая смелости продолжить. Судя по красноречивой выпуклости, вполне возможно, что под штанами у Валентина ничего нет… М-мамочки. Замешательство усилилось, а вместе с ним — страх, что его заметят и спросят, и мне придётся отвечать. А ведь лорд Мартин сказал, он не хочет слышать больше ничего о моём стеснении. Неожиданно глаза защипало от странного, кратковременного приступа жалости к себе, однако хватило всего лишь одного слова младшего вампира, чтобы я взяла себя в руки.

— Леллиаль.

Полное имя, с едва заметными нотками нетерпения и недовольства. Я прикусила губу сильнее и завозилась с пряжкой дрожащими пальцами, стараясь не думать о том, что буду делать дальше. Ведь можно просто закрыть глаза… Чуть наклонить голову, чтобы это не было заметно. Ну не находила я в себе смелости настолько близко изучить анатомию мужчины, Господи! Несмотря на то, что случилось вчера, несмотря на приказание лорда Мартина, я безумно смущалась, да. Интерес присутствовал на самой границе сознания, не настолько сильный, чтобы переступить через застенчивость. Я предпочитала ощущать, а не рассматривать.

Бурливший в крови коктейль эмоций окатывал попеременно то жаром, то прохладой, по спине кругами расходились мурашки, и я настолько сосредоточилась на деле — с пряжкой справилась, теперь осторожно… аккуратно… пуговицы, чтобы ещё и не коснуться того, о чём старалась даже не думать лишний раз, — что не услышала шагов лорда Мартина. Только когда на мои плечи легли тяжёлые, горячие ладони, я вздрогнула и судорожно вздохнула, чуть не подпрыгнув от неожиданности.

— Ты же не стесняешься, Лёлечка? — вкрадчиво спросил лорд Мартин, прижавшись ко мне, его ладони накрыли мою грудь, наполовину прикрытую тонкой тканью платья.

— Н-нет, — запнувшись, ответила я и всё-таки зажмурилась, ухватившись за пояс штанов Валентина и дёрнув их вниз.

Попкой я чётко ощутила, что старший носфайи полностью обнажён, и это немного отвлекло от собственных действий, направив мысли в прежнее непристойное русло. Внизу живота всё сладко сжалось, лишь стоило представить, как… Додумать не успела: руки Мартина опустились на мои бёдра и его хриплый, нетерпеливый голос произнёс:

— Пожалуй, теперь ты, крошка. Подними руки.

По-прежнему не открывая глаз, я послушно подняла руки, и через несколько мгновений одежды на мне уже не было. А по тому, что голос лорда Валентина раздался со стороны кровати, я поняла, что он бесшумно переместился уже туда.

— Иди ко мне, Лёля.

Пришлось открыть глаза и посмотреть. Лорд Валентин полулежал, вальяжно облокотившись на подушки, и на его полностью обнажённом теле играли отблески огня, и я, заворожённая этим зрелищем, послушно сделала шаг, потом ещё один, и ещё. Младший вампир не сводил с меня пристального, голодного взгляда, в котором читались все непристойные желания, и от этого от шеи до пяток бешеными блохами скакали мурашки. Мои пальцы невольно сжались в кулаки, я старалась смотреть только на лицо Валентина, на котором блуждала хищная, предвкушающая усмешка, хотя нет-нет да тянуло опустить взгляд ниже, на грудь, плоский живот с кубиками мышц, ещё ниже… Я чуть не споткнулась, но удержалась, приблизилась к краю кровати и залезла, всей кожей ощущая, как глаза лорда Мартина блуждают по моей спине и попке. Валентин же наклонился, ухватил за руки и настойчиво потянул к себе, не выпуская из плена своего взгляда.

— Садись сверху, — последовало очередное приказание, и переспрашивать не стала — и так всё понятно.

Изнутри как облили горячей карамелью, я прерывисто вздохнула и… глаза сами опустились, когда пришлось сесть верхом на бёдра младшего вампира. Он всё так же держал мои запястья, легонько подтягивая к себе и вынуждая совсем плотно приблизиться к твёрдому, гладкому стволу, словно только и ждавшему, когда… я приму его в себя… Беззвучно охнув, я судорожно вздохнула, мой взгляд метнулся к лицу Валентина, а собственное лицо вспыхнуло так сильно, что показалось, кожа испарится, оставив обнажённые мышцы и нервные окончания.

— Ближе, девочка, — мягко произнёс он и завёл мои руки себе за плечи — я почти легла на него, животом чувствуя напряжённое достоинство младшего носфайи. — Я не буду тебя привязывать сегодня, Лёля, но ты должна крепко держаться и не разжимать пальчики, что бы с тобой не происходило, — тем же тоном добавил Валентин, и спину словно закололи сотни невидимых иголочек. — Пока я не разрешу.

Сердце ёкнуло, в животе всё поджалось, и я уставилась в чёрные провалы глаз с тонким серебристым ободком. К волнению примешался терпкий вкус страха, но я не смела ослушаться и только кивнула, стараясь дышать размеренно и глубоко.

— Да, милорд, — почти шёпотом выговорила, с трудом сглотнув ставшую вязкой слюну.

Спросить, что он собирается со мной делать, храбрости не хватило, и мне оставалось лишь ждать и надеяться, что ничего страшнее, чем было вчера, со мной не произойдёт. Как же я ошибалась, и как же мало знала о том, что может происходить между женщиной и… двумя мужчинами в постели…

Ладони Валентина неторопливо огладили моё тело, пальцы легко пробежались по ямочкам на пояснице и легли на попку, нежно её помассировав. Я прикрыла глаза и невольно выгнулась от такой простой ласки, кожа моментально сделалась чувствительной настолько, что стреляла вспышками удовольствия от малейшего прикосновения… Сознание снова отключалось, давая волю инстинктам, и прежде, чем поймала порыв, мои бёдра приподнялись и уже влажные складочки провокационно скользнули вдоль напряжённой, горячей плоти, словно дразня. Сердце подпрыгнуло к горлу, я подавилась вздохом, сбитая с толку собственным поведением, и уставилась в глаза Валентину шальным взглядом, чувствуя, как меня начало мелко потряхивать от бурливших в крови эмоций. Он же улыбнулся, его глаза блеснули в полумраке спальни, и я почувствовала, как тёплые ладони легли на мою грудь.

— Хорошо… — выдохнул он, мягко погладив большими пальцами уже затвердевшие соски, стрелявшие болезненными вспышками.

А сзади по спине, вдоль позвоночника, едва касаясь, провели пальцы Мартина, и я ощутила, как он аккуратно собрал мои волосы и чуть оттянул голову, заставив выгнуться сильнее. При этом ноги раздвинулись ещё шире, и я плотно прижалась к твёрдому стволу, чувствуя, как вспыхнула жаром чувствительная точка, а внутри всё скрутило в сладкой судороге ожидания. О-о-ох-х-х… То самое беспомощное состояние, от которого я забывала себя и все свои страхи, нервы натягивались и тоненько звенели от предвкушения, а кровь превращалась в густую патоку. Лорд Валентин наклонился, его губы нежно обхватили розовую горошину, язык покатал её, а потом младший вампир аккуратно прикусил, и я не удержала короткого стона, крепко зажмурившись и подавшись вперёд. Тело дрожало, разбуженная страсть наполняла до самых кончиков пальцев, лишая способности мыслить, и я отдалась этим горячим чувствам, плавясь от прикосновений лордов и уже не думая, насколько прилично происходящее.

— Приподнимись.

Приказ, отданный требовательным шёпотом, и на который я отреагировала моментально, уже не отмечая, кто из носфайи это сказал. Крепче вцепилась в изголовье и приподняла бёдра. Сознание опалила мимолётная вспышка разочарования, что при этом моё лоно перестало соприкасаться с той частью тела Валентина, о которой я в последние минуты думала почти постоянно. Но тут же там оказались умелые пальцы Мартина, в то время как его рот выкладывал чувственные узоры из поцелуев на моей спине, слегка прихватывая кожу, щекоча её языком. Почти то же самое Валентин проделывал с моей грудью, погружая меня всё глубже в тёмный водоворот восхитительных ощущений, не давая опомниться ни на минуту. Лишь вспышками в ошалевшем сознании отпечатывались их действия, вызывая в разгорячённом теле очередную жаркую волну. Вот ладони Валентина медленно скользят вниз, на поясницу. Пальцы Мартина уверенно раздвигают мокрые складочки, добираясь до жаждущей серединки, истекающей соком, нежно гладят. Мои бёдра послушно подаются навстречу, и я совершенно непристойно трусь об ласкающую руку, не сдерживая сладостных всхлипов, и от каждого прикосновения пронзает дрожь, пробирающая до самой глубины. Я превратилась в один обнажённый нерв, вибрирующий и искрящий, и когда в меня плавно проникли сразу два пальца Мартина, с моих губ сорвался негромкий вскрик, а перед глазами засверкали звёзды.

— Да-а-а!..

Чуть подавшись назад, почувствовала, как ощущения стали глубже, мышцы приглашающе сжались, и почти сразу рука Мартина замерла, а пальцы подразнили, чуть пошевелившись. Очередной длинный стон, и я потеряла голову окончательно, задыхающимся шёпотом выговорив:

— Ещё!..

Послышался довольный смешок кого-то из лордов, и вкрадчивый голос старшего вампира:

— Вот так, Лёля?

И пальцы проникли ещё глубже, задевая что-то внутри, отчего по телу промчался огненный шквал, а я выгнулась, откинув голову и хватая ртом воздух — дыхания катастрофически не хватало. Ладони Валентина переместились на мою попку, весьма болезненно её сжав, но грубоватая ласка лишь усилила ощущения, внутри бушевал настоящий ураган, швырявший меня, как беспомощную щепку, по волнам страсти. Боже, как же я хотела, чтобы вместо пальцев оказалось кое-что другое!.. Сильно прикусив губу, я была в шаге от того, чтобы переступить последнюю границу и попросить… взять меня… От этой горячечной мысли щёки вспыхнули, я сдавленно застонала — и словно в ответ пальцы Мартина покинули меня, напоследок снова нежно пройдясь по трепещущим складочкам, пылавшим огнём.

— Н-нет!.. — вырвалось у меня жалобно, и стыд от собственного откровенно непристойного поведения смешался с острым удовольствием — Валентин резко втянул пульсировавшую горошину соска и снова сжал её зубами.

А потом… В затуманенное яркими переживаниями сознание кое-как пробилось новое, странное впечатление: ладонь Мартина нажала мне на поясницу, заставив прогнуться и чуть приподнять попку, вторая его рука сильнее сжала мои волосы, судя по ощущениям, аккуратно намотав их, и снова оттянула мою голову совсем назад. Горло перехватило, в груди сжалось от непонятного тревожно-сладкого предчувствия, и в следующий момент ладони Валентина раздвинули мои ягодицы, а Мартин… Я тихо охнула и широко распахнула невидящие глаза, почувствовав, как его палец осторожно, но настойчиво проник… совсем в другое место, чем я ожидала.

Мышцы мгновенно сковало холодом, бушевавший в крови огненный ураган стих, оставив меня с бешено колотящимся сердцем, замершей, напряжённой и испуганной. Я дёрнулась, попытавшись отстраниться, во рту стало сухо, и с губ сорвался протестующий возглас:

— Н-не надо!..

Сказала и тут же испугалась ещё больше: я же должна подчиняться, мои возражения никто тут слушать не будет! Только пальцы Валентина лишь крепче сжались, удерживая на месте, не давая избавиться от непонятных, будоражащих, неправильных ощущений там, где их не должно быть!

— Леллиаль.

Негромкий, предупреждающий голос младшего вампира отрезвил, погасил зарождающуюся панику, и я с трудом уняла подступающую к горлу истерику.

— Посмотри на меня, — приказ, не подразумевающий неповиновения.

Я встретилась с ним взглядом, лицо Валентина слегка расплывалось — на глаза навернулись непрошенные слёзы от понимания, что сегодня всё будет так, как надо им. Они ведь уже получили свою порцию крови, значит… Моё хорошее настроение теперь не имеет большого значения, как и желания. Но моя гордость выкинула белый флаг, потому что я… не хотела, не хотела продолжения. Не так. Не сейчас, господи.

— Пожалуйста… — тихо прошептала я, глядя в прищуренные серебристые глаза, в которых с безнадёжностью прочитала ответ.

— Я всё равно это сделаю, Леллиаль, — так же тихо, безжалостно произнёс Валентин, лишь шире раздвинув мою попку, открывая меня брату больше. — Только тебе будет больно и неприятно. Ты этого хочешь? — требовательно спросил он. — Или мы оба получим удовольствие? — носфайи медленно улыбнулся развратной улыбкой, чуть подвинув меня так, чтобы моё лоно снова коснулось его горячей плоти. — Только я немного по-своему, крош-шка, — понизив голос, добавил Валентин, подавшись вперёд и лизнув мою шею.

— Лёля-а-а-а, будь послушной девочкой, — протянул мне на ухо старший вампир, снова настойчиво надавив пальцем, потом мягко погладил, скользнул чуть ниже, собирая влагу между складочек и словно невзначай задел чувствительный бугорок.

Тело моментально отозвалось, и меня опять бросило в жаркий омут, от такой резкой смены ощущений закружилась голова и охватило тихое отчаяние — уже от слов вампиров. Мне не оставили выбора, да его и не было изначально. Конечно, я не хочу боли, настоящей, а не смешанной с наслаждением, не хочу страдать. Снова переступать через себя… В который раз за последние дни? А лорд Мартин не дал углубиться в напряжённые размышления, снова дразня нежный лепесток, возвращая огонь в мою кровь.

— Расслабься, крошка, тебе понравится, — обволакивающий, лишающий воли шёпот Мартина, гипнотизирующий взгляд Валентина напротив, и… снова непривычное проникновение, одновременно мягкое и неотвратимое, заставляющее крепче вцепиться в изголовье, чтобы не дёрнуться в сторону.

Я не удержалась, едва слышно всхлипнула, ощутив, как по моей щеке сползла слезинка, проложив мокрую, горячую дорожку. Это… неправильно… У меня не осталось ничего, что принадлежало бы только мне одной. Моё тело полностью было в распоряжении носфайи, они могли делать с ним всё, что захочется. Они и делали. И настойчиво, властно доказывали, что мои желания отныне не принадлежат мне, они слушаются их пальцев, их губ, их рук. Валентин приподнял мою голову за подбородок, слизнул солёную каплю, отвлекая от того, что делал его брат, и снова приказал:

— Закрой глаза.

Мои ресницы послушно опустились, я прикусила дрожащую губу и осталась наедине со своими чувствами и эмоциями. Странными, горчащими, но — не неприятными, отчего в душе зашевелилось слабое удивление. А между тем, пальцы Валентина оказались в гораздо более желанном местечке, разгладили складочки, нежно обвели вокруг влажного бугорка, и мои мышцы невольно расслабились, я выдохнула, сглотнув вязкий ком. Тут же Мартин тоже сделал движение, проникая глубже, и с моих губ сорвался вздох — это не было неприятно. Непривычно, странно, немного стыдно, но — Господи, прости, тело отозвалось.

— Вот та-ак, девочка, молоде-ец, — жаркий шёпот Мартина обжёг шею, и там же оказались через мгновение его губы, прихватив нежную кожу, и мне подарили жёсткий, немного болезненный поцелуй, словно ставя клеймо.

Я снова судорожно вздохнула, потерявшись в ворохе ощущений, таких ошеломляюще новых, ярких, до дрожи необычных и оттого немного пугающих. Слишком откровенных для меня, слишком… Медленно нараставшее удовольствие мешалось с огнём, вспыхивающим от прикосновений Валентина, в груди росло странное напряжение, а слёзы не желали высыхать, то и дело срываясь с ресниц. Я чувствовала, как бесконечно падаю в пропасть без дна, из которой нет возврата, позволяя тёмному, неправильному, безумно чувственному удовольствию заполнить меня без остатка. И когда во мне оказался второй палец Мартина, там, где я бы несколько дней назад ни за что не могла представить, и тоже начал размеренно двигаться, мягко раздвигая тугие мышцы, готовя их… для другого, я лишь сдавленно всхлипнула, сильнее прикусив губу. Тело само изогнулось больше, бесстыдно поставляясь, подстраиваясь, подхватывая ритм, и искрящая волна хмельного удовольствия постепенно нарастала, грозя захлестнуть, затопить с головой. Мартин отпустил мои волосы и крепко обнял за талию, прижавшись всем телом, а Валентин… его пальцы, мягко нажав на горевший огнём бугорок, скользнули вперёд, входя в меня с другой стороны, и я громко ахнула, тело охватила крупная дрожь. Меня закрутили остро-сладкие ощущения, и последние остатки гордости и стыда утонули в них без следа.

Наверное, утром я буду думать иначе о том, что сейчас случится, и возможно даже ужаснусь глубине собственного падения. Но не сейчас. Сейчас меня ждало совсем другое…

— Разожми пальчики, Лёля.

Указание лорда Мартина прозвучало где-то на границе сознания, хриплый шёпот отозвался сладкой истомой в самой глубине распалённого тела, и я, уже мало соображая, что происходит, послушно отпустила изголовье. Старший вампир убрал руку снизу, и у меня вырвалось сдавленное хныканье, к собственному замешательству захотелось… вернуть его пальцы туда, где они были чуть ранее. Пусть это неправильно, но тело требовало…

— Иди сюда, крош-шка.

И снова повелительный тон, изрядно приправленный неприкрытым вожделением, от которого тело плавилось, превращаясь в пластилин в умелых руках. В следующее мгновение я оказалась сидящей между ног Мартина, прижатая к его груди, а его руки легко подхватили мои ноги под коленки и подняли, широко разведя их. Горло перехватило от острого приступа беспомощности и открытости, мышцы сжались, послав импульс болезненного, на грани, удовольствия, и я опомниться не успела, как последовал новый приказ:

— Подними руки и держись.

Я послушно сделала, как велели, и вцепилась теперь уже в изножье, не сводя с Валентина напряжённого, слегка испуганного взгляда. Хотя внутри всё горело, ждало вторжения — Мартин хорошо подготовил… Младший вампир с порочной, предвкушающей улыбкой подался вперёд, глядя на меня озёрами расплавленного огня, и его пальцы мучительно медленно провели по моему лону, вырвав невнятный всхлип, и дальше, по второй дырочке, невольно сжавшейся, едва я осознала, что же меня сейчас ждёт.

— М-м, ты готова, девочка, да-а-а, — мечтательно протянул Валентин и в следующий момент я почувствовала настойчивое вторжение чего-то большого, горячего и очень твёрдого…

Я ничего не могла с собой поделать, крепко зажмурившись и не сумев справиться с рефлексами: тело дёрнулось, стремясь избежать неизбежного, но его держали крепко. Хватая ртом воздух, я выгнулась, захваченная одновременно болью — но не такой, как вчера, а странной, тягучей, скорее даже просто неудобным ощущением, — замешательством и бродившим в крови удовольствием. Потерялась среди фейерверка эмоций, растерзавших в клочья сознание, чувствуя себя на грани обморока, только от чего больше — тоже не могла сказать. А Валентин неумолимо продвигался дальше, и его палец погладил ту заветную точку, прикосновение к которой затмевало всё остальное, в том числе и осознание, где именно сейчас находится самая напряжённая часть тела младшего вампира… Я не выдержала, сдавленно, протяжно застонала, невольно заёрзав, пытаясь хоть как-то изменить те ощущения, которые острыми иглами жалили тело, не давая ему прийти в себя.

— Ш-ш-ш, — выдохнули мне прямо в губы, и их обжёг властный, жадный поцелуй, забиравший дыхание, и одновременно Валентин плавным, сильным движением проник на всю длину…

О, боже, помоги мне. Я прогнулась, глухо вскрикнув, перед глазами замельтешили разноцветные искры, внизу живота всё стянуло в тугой узел, а… вампир начал двигаться. Сначала медленно, почти полностью выходя, заставляя меня невольно подаваться за ним в попытке догнать запретное, тёмное удовольствие, пересилившее боль, и это стало началом моего конца, падения в бездну, из которой не было возврата. Моё тело повторяло движения Валентина, крики становились громче, и чего в них было больше, наслаждения или всё же боли, я не могла сказать. Я просто отдалась на волю происходящего, чувствуя, как заполняет изнутри, проникает, казалось, до самых глубин горячая, твёрдая плоть. Позволила эмоциям накрыть с головой, уходя всё дальше во тьму наслаждения, и с каждым толчком напряжение внутри росло. Я дрожала сильнее, чувствуя, как стремительно и неудержимо накатывает освобождение, такое странное, непривычное, в разы острее и ярче, и когда мир сошёл наконец с ума, закрутив в огненной воронке бесконечного наслаждения, я забилась в руках Мартина, захлёбываясь криком, ощущая, как всё во мне пульсирует в такт накатывавшим волнам удовольствия. Кажется, я всё-таки на несколько мгновений потеряла сознание, словно кто-то выключил, а потом снова включил свет, и по щекам ползло что-то подозрительно мокрое… Я потеряла ещё одну частичку себя, но что приобрела взамен?

Окружающее медленно становилось на свои места, сознание робко ощупывало реальность, пытаясь понять, как себя вести и в каком состоянии тело. Тело мелко подрагивало, обессиленно обмякнув, ноги мои уже никто не держал, но вокруг талии ощущалась рука Мартина. Прислушалась к себе: в деликатных местах чувствовалось определённое неуютство, место вторжения слегка пульсировало, отдаваясь внизу живота, и… тело не насытилось, к моему слабому удивлению. Ему хотелось продолжения, так, как положено, мышцы не хотели до конца расслабляться.

— Лёля? — раздался около уха бархатистый, с хриплыми нотками голос Мартина, его ладони скользнули вверх и накрыли холмики грудей с торчащими вершинками. — Тебе понравилось, девочка? — пальцы старшего носфайи чуть сжали, помассировали полушария.

Тем не менее, несмотря на желания тела, морально я чувствовала себя опустошённой и слишком уставшей, чтобы сейчас смущаться или предаваться отчаянью по поводу того, как глубоко я ушла по тропе опасного, тёмного наслаждения. Глаза открывать не хотелось, но откуда-то знала, чувствовала: Валентин сидит напротив и внимательно смотрит. Словно в ответ на мои мысли его ладони коснулись моих лодыжек, тихонько их погладили. И я ответила, как могла честно:

— Н-не знаю, милорд… Всё… странно… — голос звучал слабо, сипло — похоже, я его сорвала в криках.

— Я знаю, что тебе наверняка понравится, Лёлечка, — вкрадчиво шепнул Мартин, и от его слов по спине прокатилась волна колких мурашек.

Вяло шевельнулось любопытство, я всё ещё не могла отойти от недавнего шквала ощущений, отголоски которых вспыхивали по телу то там, то здесь, заставляя несильно вздрагивать. Конечно, на границе сознания теплилась мысль, что только Валентин получил своё удовольствие, а насколько серьёзны дальнейшие намерения его брата, я чувствовала поясницей, к которой прижимался такой же твёрдый и горячий ствол.

— Ну же, крош-шка, я знаю, ты ещё можешь, — настойчивый голос Мартина не давал мне расслабиться окончательно, уйти в тёплую негу отдыха после недавнего.

Ещё?.. Может быть… Не знаю… Не хочу думать… Конечно, оставлять меня в покое никто не собирался: чьи-то ладони, кажется, всё-таки Валентина, настойчиво раздвинули мои бёдра, горячие губы проложили дорожку по внутренней стороне, заставив встрепенуться успокоившееся и вроде как насытившееся желание, и я слабо охнула, судорожно сжав простыню.

— Во-от, у-умница, — довольно мурлыкнул на ухо лорд Мартин, и его пальцы довольно чувствительно, даже болезненно сжали мои всё ещё напряжённые соски.

Вырвавшийся у меня возглас на сей раз был громче, тело изогнулось, а ноги сами раздвинулись, бесстыдно приглашая Валентина продолжить. Я не контролировала себя, я больше не принадлежала себе. Мне действительно следовало позабыть о таких чувствах, как замешательство, стеснение, про гордость можно вообще не вспоминать. Тихое отчаяние смешалось с острой вспышкой удовольствия — язык Валентина раздвинул мокрые складочки, погладил набухшую, горячую плоть и рот вампира нежно втянул трепещущий лепесток. Усталость как ветром сдуло, внутри словно факел вспыхнул, и с моих губ сорвался короткий стон, бёдра подались навстречу откровенной ласке. Поймала себя на желании вцепиться в светлые волосы, самым непристойным образом прижать ближе, чтобы прочувствовать его порочный рот как можно полнее, но не посмела поддаться столь смелому порыву. Мои пальцы продолжали терзать простыню, тогда как язык и губы Валентина вновь и вновь окунали в горячую карамель страсти, пробуждая, отключая от реальности.

— Хочешь ещё, Лёля? — жаркий шёпот Мартина, и его пальцы сильно сжали мою грудь, причиняя болезненное наслаждение.

Я всхлипнула, откинув голову и выгнувшись в пояснице — пальцы Валентина проникли в меня довольно жёстко, сразу глубоко, а зубы чувствительно прикусили сгоравший в огне бугорок.

— Да!.. — коротко вскрикнула, подавившись вдохом, сердце скакнуло к горлу, а кровь превратилась в кипящую лаву, затопившую низ живота.

— Кого хочешь, крош-шка? — буквально прошипел старший вампир, его ладонь обхватила мой подбородок, запрокинув мне голову и вынуждая смотреть ему в глаза.

Чёрные провалы зрачков с тонким янтарным ободком и рубиновым огнём, пульсировавшим в глубине, и я сдалась, в который раз признавая власть носфайи надо мной:

— В-вас…