Не бойся. Я рядом

1. Она

Сколько не пытались на месте остановиться –

Любовь не знает, что есть время — она просит сердце биться.

Она одна нам всё расскажет, где спрятаны секреты;

Где всё, к чему стремимся и куда ведут сюжеты.

Миром правит любовь. Любовь — пламя души!

Любовь греет сердца. Любовь — это ты и я!*

— Савельева!

Я еле-еле смогла вырваться из своих мрачных дум.

— Савельева, вы меня вообще слушаете? Кому я сейчас все это объясняю? — мужчина заметно поморщился, будто бы ему было противно оттого, что я находилась с ним рядом. Кошмар!

— Да-да, конечно! — просто еще не до конца понимала, что происходит, и что мне сейчас сказали.

— Ну вот тогда идите… и исправляйте. У вас есть еще шанс послезавтра… ну а там, может, в понедельник. Последний вариант. А дальше уже, увы, — развел он в стороны руки. — Я не поставлю вам зачет, соответственно, не допущу до сессии, а это будет значить, что вас автоматически поставят на отчисление, так как вы не сможете сдать ни один из экзаменов. В общем, что я тут распинаюсь перед тем, кому это неинтересно…

— Почему? Нет! — попыталась возразить я. — Это не так!

— Все, девушка, идите! У вас за все возможности написать эту контрольную — ни одного решенного примера. Это отвратительный результат. Не знаю, как вы умудрились тогда уменьшить количество заданий себе… видимо, списали. Учтите, если у меня будет плохое настроение, я, пожалуй, верну вам номер. Ненавижу, когда так внаглую списывают.

— Я не списы…

— Тогда вы решили бы хотя бы что-то! — рявкнул на меня препод по Высшей математике.

— Я и…

— А у вас тут бреда полно! — взмахнул он листочками. — Но при этом ни одной здравой мысли!

— Простите… — мне больше нечего было ему сказать.

— Идите готовьтесь к переписи! — махнул мужчина рукой.

— Хорошо…

Отступив от его стола, я направилась к выходу.

— Савельева, — обратился он ко мне, когда я уже была возле двери. — Никто за вас держаться не будет. Если вы не закроете долг — вылетите сразу же. Это нормальная практика. После первой сессии вылетают все, кто поступил сюда не осознавая, что придется работать. До свидания.

— До свидания, — еле заметно кивнув, произнесла я.

«Ты будешь отчислена» — это был девиз моего дня. Так вот, как же я докатилась до этого?

Как? Да очень просто. Как и все глупенькие влюбленные девочки, мысли которых находятся где-то очень далеко и точно не в районе переживаний о своем будущем.

За последнее время со мной произошло столько всего, что… что до учебы было как-то… ну как-то… не очень доходили руки. Ужас. Услышал бы это мой папа — меня бы не стало. Он и так уже задавался вопросом, как у меня обстоят дела с зачетами… но пока я пыталась сохранить свою проблему в тайне. Не хотела, чтобы от меня разочарованно отреклись.

В общем, рассказываю для тех, кто так же, как и я, настолько погряз в перипетиях своей жизни, что остальной мир попросту перестал существовать.

Главная, самая главная из этих перипетий в моей жизни имела свое имя. Верней, имел. Хорошо, хорошо, буду рассказывать чуть подробней.

Несколько дней тому назад, я чуть-чуть, но испытала на себе то самое чувство счастья. Почему? Потому что судьба или, возможно, какие-то ее подчиненные распорядились так, что Наталья Савельева наконец-таки убедилась… вроде бы… в том, что все-таки нечто сказочное в нашем мире возможно.

Конечно, в сказке речь шла о любви. Естественно! Но до того как произносить вслух столь громкие слова, необходимо было все-таки избавить от слов «вроде бы», прозвучавших немного ранее.

А если без столь сложных слов?

Жила была девочка, звали ее Наталья. Жил был неподалеку мальчик. Звали его Дмитрий. Встретились Наталья и Дмитрий на другом конце света, невероятно далеко от своего дома, и…

Тут должны были возникнуть слова: полюбили друг друга.

К сожалению, это было явно не про нас с Романовым. Дмитрием Романовым… тем самым мальчиком, если до сих пор кто не понял.

Наш вариант сказки, скорее, выглядел так: встретились Наталья и Дмитрий на другом конце света, невероятно далеко от своего дома, и… решили, что трепать нервы друг другу — очень интересное занятие!

Так вот, вернулись мы в Питер, в свой родной город, и продолжили столь внезапно образовавшееся хобби. Ну, в общем… ничего хорошего после такого выйти не могло.

Мы запутались. Наделали глупостей. И должны были потерять друг друга, но почему-то все вышло совершенно иначе. Чем сильней мы хотели разойтись по разным дорогам, тем сильней они начинали переплетаться, тем самым путая нас между собой.

После многих испытаний, проверок, провалов, неудач и разочарований мы все-таки смогли вывернуть на верную дорогу, в этот раз она была одной, она была общей. Я искренне хотела верить в это.

Ну вот и как мне после всего этого не тонуть в своих мыслях, а думать о чем-то постороннем?

Как мне избавиться от воспоминаний недавней ночи, которую я провела с Димой, перевоплотившегося в Дмитрия Франка — своего дерзкого, ничего не боящегося, двойника-гонщика?

Ну как не думать о его объятьях, в которых мне так сильно хотелось раствориться? Как не думать о наших с ним поцелуях? Как не думать о тех нежных словах, которые он наговорил мне? Как не думать о том, что будет с нами дальше? Как не думать? Как?

Его жизнь стала частью моей жизни. И именно в ту ночь я испытала это на все сто процентов. Вляпавшись в какие только можно передряги, я поняла, что он без меня не сможет. Я обязана быть всегда начеку, быть рядом, потому что каким бы смелым он не казался, порой, ему нужна именно я, чтобы спасти от темноты, совсем редко, но все-таки поглощающей его.

В общем… вся эта каша-мала уже долгое время варилась в моей голове.

Прям с того самого утра, верней, уже дня, когда я проснулась после прошедших гонок, после поездки на мост, после нашей погони с гаишниками и… кстати, о них.

Проснулась я от звонка Кости — моего двоюродного брата, который сильно выручил нас с Димой: воспользовавшись своим положением, отмазал нас от мента, прицепившегося к нашей машине. Номера на Диминой «БМВ» временно были липовыми, поэтому наше желание остаться инкогнито было понятным.

— Ты… ты!!! Наталья! Ты объяснишь мне наконец-таки, что это вчера было? А?

Наш разговор был не очень приятным, и мне пришлось много врать. М-да… по-моему, все-таки мое нахождение рядом с Франком имело свои последствия. Мне пришлось вновь врать брату, вновь выдумывать ерунду, лишь бы выгородить дорогого для меня человека. Сколько? Сколько раз я убеждала себя в том, что произнесенная ложь будет последней? Много! Много! Но с Романовым это не работало. Я продолжала врать людям, когда мне надо было ему помочь. Меня это категорически не устраивало, но от самого вопроса Кости: что это была за машина, кто был ее хозяином, и что мы делали? Я покрылась холодным потом. Видите? Мне просто пришлось соврать. Ужас.

Кое-как уговорив брата не сообщать ни о чем папе, который просто-напросто убил бы меня, я вздохнула с облегчением. Слава богу, хоть эту проблему решила.

Внезапное возвращение домой под утро заинтересовало и мою проснувшуюся немного погодя маму, но с ней было проще простого. Опять-таки… выдумав что-то не очень четкое, я махнула рукой и сказала, что с Юлькой, моей лучшей подругой, у которой я «была» во время гонок, мы можем повеселиться и в любой другой момент.

Поднявшись среди бела дня с кровати, я обнаружила рядом с собой бейджик. Он принадлежал Франку. Нет, теперь он принадлежал мне. Теперь я была организатором ночных гонок. Ха-ха-ха! Было смешно и мило думать об этом. Он отдал мне этот бейдж при нашем с ним расставании за несколько мгновений до того, как уехал.

Не выдержав, подхватив бейджик, я раскрыла шторки и уселась на свой мягкий подоконник. Из окна был виден Димин дом. Романов был там… хотя, я посмотрела на часы, возможно, уже и нет. Я не знала, но не хотела звонить ему первая. Нет. Пусть делает это сам.

Помнится… мы поставили с ним точку. Точку в нашем неудачном начале. И решили выбросить испорченную бумагу, дабы начать что-то новое, что-то более счастливое.

Я так боялась. Очень сильно боялась… но вроде бы… он был рядом?

И он позвонил.

— Привет, — услышала я, как только приняла вызов.

— Привет, — прошептала в ответ, потому что от нервов у меня куда-то делся весь голос.

— Ты чего шепчешь? — перенял он мою манеру. — Ты что, вновь на тайном задании у полиции Российской Федерации? Я тогда тоже буду шептать!!! — надо сказать, он хоть и делал это, но выходило очень громко.

— Ха-ха-ха! Дима-а-а! — он мог повысить мне настроение буквально одной своей фразой.

Я тотчас вспомнила его реакцию, когда выяснилось, что мой брат работает в органах, и все, что мне рассказывал Франк о нелегальных гонках, может быть использовано против него.

После этого мы ненадолго замолчали.

— Я соскучилась, — сказав это, почувствовала, как краснею, и как горят мои щеки.

— Я тоже, — он кивнул. Я была уверена сейчас в этом. — Ну как? Выспалась?

— Ха-ха-ха! О да!

— А что? Я вот уже работаю сколько времени!

— Ужас! А я не учусь, — протянула, зевнув.

— Лентяйка!

— Неправда! — поморщившись, возразила ему.

— Ладно, у меня дел невпроворот. Я пойду выяснять детали нового проекта. А ты отдыхай.

— М-м-м… — так было приятно слышать от него подобное.

— Слушай, — продолжил Франк. — Следующие дня два… я-я-я… я буду в дикой запаре…

— Оу… — а вот это испортило мне настроение.

— Я к тому, что… да… мне придется много работать, и не знаю… как смогу…

— Я поняла, — мне не хотелось, чтобы он произносил это вслух.

— Еще и зачетка скоро начнется. У тебя, кстати, тоже… так что я заеду… как только получится, окей? Иначе я разорвусь и с проектами, и с зачетами, и с курсовиком…

— Мне самой надо готовиться закрывать все, — вспомнила. — Так что я не против.

— Вот именно. Разберись со своими делами, а там уже и до праздников недалеко. Я позвоню позже.

— Окей.

После этого он звонил мне несколько раз. И в каждый из них я слышала, как его голос становится все тише и тише. Он действительно уставал. И я верила, что ему попросту не вырваться ко мне. Хотя… конечно же, это задевало. Опять. Опять у нас какое-то неудачное начало. Опять… мы как-то отдаляемся друг от друга.

И я даже умудрилась поплакать на этот счет. Я так скучала по нему. Так скучала. Все мои мысли были заняты им. Воспоминаниями о нем. Хотя я и пыталась держаться подальше от соцсетей. Не хотелось просто… просто не хотелось. Я жаждала его вживую, ну либо хотя бы по телефону, а не… а не как-то так.

Я хотела… хотела быть с ним рядом. Хотела чувствовать его… в общем… я очень-очень сильно хотела быть с Димой. Хотела… но вот чего я точно не хотела, так это решать интегралы.

— Ты в курсе, да? Что у нас сегодня контрольная? — прошептала мне Юля.

— В смысле? — опешила я, опуская стул в аудитории.

— Боже, Наталья… ты где витаешь? Я, конечно, понимаю, у тебя сейчас вместо Высшей математики Высший Франк в голове, но…

— Прекрати нести чушь! — обиделась я на подругу, которая, к слову сказать, была в курсе нашего милого общения с Дмитрием. Всю мою фантазию, мои мысли пришлось направить в сторону Юли, чтобы хоть как-то компенсировать желанного мной человека. — Ничего такого…

— Бла-бла-бла, — закатила та глаза. — Вернись в реальность, пожалуйста!

— Я и так тут!

— Ага! Короче, мы сегодня пишем эти ебанутые интегралы! Он же предупреждал! А мы с тобой так и не определились, как будем их списывать!

— Так сегодня же не зачет еще… — поморщилась я, одергивая подол платья.

— Ну… попытка закрыться раньше, — пожала плечами Юля. В общем… попытка эта у нас с ней не удалась.

Как выяснилось чуть позже, зачет получили почти все отличники, кроме парочки, не успевших что-то решить, и еще нескольких, из-за невнимательности допустивших какие-то помарки. Что говорить про остальных? У кого-то, после оглашения результатов, была зачтена одна задача, у кого-то две, а у кого-то, как у нас с Юлей, ни одна.

— М-м-м… — рассматривая перечеркнутый красной пастой листок, мычала моя подруга на следующий день. — Говно!

— Не могу с тобой не согласиться, — вздохнула я.

— Что мы будем делать, Наталья!?

— Хотелось бы мне знать ответ на этот вопрос.

Тут мне вновь позвонил Дима. Мой Дима. Ну… я так называла его про себя. Узнав, как у меня дела, он рассказал о своих нагрузках. Оставалось только удивляться, как он до сих пор стоит на ногах. Пожелав ему удачи, я, грустно вздохнув, повесила трубку.

Ну вот.

— Да не грусти! — заметила перемены в моем настроении Юля. — У нас у самих сейчас проблемы. Давай мы будем разбираться с ними… а потом уже…

— Да я понимаю… — было сложно с ней не согласиться.

Вечером, обдумывая, как бы нам сдать контрольную и закрыть зачет, мы не придумали ничего лучшего, как попытаться вновь найти тех, кто за деньги решит нам примеры. В итоге, кажется, кто-то даже и нашелся. Это мы так думали.

Но в тот момент, когда пришло время решать, люди, с которыми у нас была договоренность, не вышли на связь.

Будучи разозленной этим, будучи напуганной, я, сидя на последнем ряду, не знала, что и делать. Так вышло, что место, куда мне велел сесть преподаватель, к слову, почему-то дико невзлюбивший меня, было очень неудачным. Я сидела одна. На островке. И помочь было некому. Зато отсюда был отличный вид на всех остальных, кто писал контрольную. Я видела, как многим из наших бездельников помогают. Видела, как списывает Тимур. Видела, как списывают… почти все. И даже видела, как общается с одним из наших умников Юля.

— Оу-оу-оу! Ты посмотри!!! У меня зачтено все! — с радостью воскликнула подруга, взмахнув листком. — А… нет, один пример еще остался! Один! Ну какой кошмар! — простонала она.

Если честно… мне пришлось сдержаться, чтобы не высказать свое мнение на этот счет.

У меня было завалено все. Я опять ничего не сделала. И это было совершенно неудивительно.

— Какая я молодец! Какая молодец! — отплясывала возле меня подруга. — А у тебя как дела?

Увидев мой результат, Юлия немного поубавила пыл.

— Нам надо как-то решать эту беду! — протянула она.

— Надо, но как… не понятно.

Меня вновь, кажется, принципиально посадили подальше от всех. И я вновь была в минусе.

Именно после этой пары и подозвал меня к себе преподаватель.

— Вы единственная остались со всеми нерешенными примерами. Наталья? — поднял он на меня взгляд.

— Да… — протянула я, про себя подумав о том, как мне хочется спрятаться от всего этого мира. Как мне хочется прижаться к Диме, которого я уже долгое время не видела, и забыть обо всем.

— Да? Что, да?

— Я знаю…

— Это отвратительно. Это ужасно. То, что я вижу в вашем варианте, говорит о том, что…

Я просто не хотела его слушать. Иначе бы заплакала. Мне хотелось поддержки. Мне хотелось, чтобы меня защитили от жестокости этого мира. Мне хотелось, чтобы Дима спас меня, спрятал в своих руках и сказал, что все, кроме нас, не важно.

— Савельева, вы меня вообще слушаете? Кому я сейчас все это объясняю?

— Да-да, конечно! — просто еще не до конца понимала, что происходит, и что мне сейчас сказали.

— Ну вот тогда идите… и исправляйте. У вас есть еще шанс послезавтра… ну а там, может, в понедельник. Последний вариант. А дальше уже, увы, — развел он в стороны руки. — Я не поставлю вам зачет, соответственно, не допущу до сессии, а это будет значить, что вас автоматически поставят на отчисление, так как вы не сможете сдать ни один из экзаменов. В общем, что я тут распинаюсь перед тем, кому это неинтересно…

— Почему? Нет! — попыталась возразить я. — Это не так!

— Все, девушка, идите! У вас за все возможности написать эту контрольную — ни одного решенного примера. Это отвратительный результат. Не знаю, как вы умудрились тогда уменьшить количество заданий себе… видимо, списали. Учтите, если у меня будет плохое настроение, я, пожалуй, верну вам номер. Ненавижу, когда так внаглую списывают.

— Я не списы…

— Тогда вы решили бы хотя бы что-то! — рявкнул на меня препод по Высшей математике.

— Я и…

— А у вас тут бреда полно! — взмахнул он листочками. — Но при этом ни одной здравой мысли!

— Простите… — мне больше нечего было ему сказать.

— Идите готовьтесь к переписи! — махнул мужчина рукой.

— Хорошо…

Отступив от его стола, я направилась к выходу.

— Савельева, — обратился он ко мне, когда я уже была возле двери. — Никто за вас держаться не будет. Если вы не закроете долг — вылетите сразу же. Это нормальная практика. После первой сессии вылетают все, кто поступил сюда не осознавая, что придется работать. До свидания.

— До свидания, — еле заметно кивнув, произнесла я.

«Ты будешь отчислена» — это был девиз моего дня. Теперь… это для всех, даже для меня… стало очевидным.

— Когда я справлюсь со своим примером, я…

— Что ты? — не выдержав, огрызнулась на Юлю. Меня бесило ее поведение, но я… я пыталась сдержаться.

— Ты чего?

— Юль, хватит! Хватит! — мои нервы были на пределе. — Ты все списала! Все! Если бы я сидела так удачно, то тоже бы не испытывала никаких проблем! — произнесла очевидное. — Поэтому… не надо пытаться решать мои проблемы так, будто бы ты специалист по Вышке!

Черт! Все-таки я огрызнулась.

— Эм-м-м… — подруга замешкалась. — Нат…

— Юль, прости, — вздохнула я. — Просто… нервы. У меня нервы…

— Я понимаю. Понимаю. Но хочу помочь. Я не пытаюсь превознести себя…

— Юль… пожалуйста, — приподняла руку. — Дай мне покой!

Мы ждали очередной переписи. Верней… последней переписи перед официальным зачетом, на котором уже должны были быть выставлены итоги. А положение не становилось лучше. Я не знала, что мне делать. Все отличники уже закрыли свои примеры, и ждать от кого-то помощи… уже не было смысла.

И вот опять! Меня отсадили на самый последний ряд. И опять я наблюдала за тем, как все общаются между собой, как некоторых палят. Парочку даже удалили, пожелав успехов в понедельник. Потом я смотрела, как втюхивает нашему преподу свою последнюю задачу Юля. Естественно, она не понимала, как ее решить, но пообщавшись со всеми, кто ее окружал, понабравшись советов, видимо, пришла к правильным выводам. Только так я могла объяснить то, что она вышла из аудитории с проставленным заранее зачетом. Смотря за тем, как радостно вылетают из кабинета мои одногруппники, я… я чувствовала, как опускаюсь на дно, как мне становится горько, обидно и холодно. И одиноко. Хотелось плакать.

— Савельева? Как у вас дела? — в отличие от меня, преподаватель, теперь уже явно выделивший для себя слабых студентов, в число которых явно входила и я, был в прекрасном расположении духа.

— Плохо, — ответила ему, когда он поднялся ко мне.

— Да-а-а… — просмотрев мою работу, согласился он. — Это отвратительно. Вот мне интересно, с какой целью вы посещали мои пары? Даже ваша подружка-бездельница с горем пополам осилила все. А вы… видимо, придется скоро прощаться с местом учебы. Ладно, увидимся на зачете в понедельник! — забрал он мою работу себе.

— Простите! — у меня не осталось ни сил, ни гордости. — Вы не могли бы…

— Что? — обернулся он.

И тут я поняла, что мне нет смысла просить его о помощи. Он за что-то взъелся на меня. И теперь гнобил. И собирался добить до конца. Я просто поняла это.

— До свидания, Савельева. В понедельник жду вас. Ха-ха-ха! Может, — он покачал головой. — Что-то и изменится!

— А если…

— А если нет, то пойдете за документами, — улыбнулся мне он. — Закройте за собой дверь, пожалуйста, и свет выключите. Надеюсь, на это вам ума хватит. Ваши каблуки, — он намеренно наклонился, указав мне на туфли, — вам как раз в этом помогут.

Когда он покинул помещение, я почувствовала… что не могу последовать за ним. У меня просто-напросто подкосились ноги. И я тяжело опустилась на стул первого ряда.

Закрыв лицо ладонями, я поняла, что попала в беду. Что все это реальность, и время… время идет, а я ничего не делаю, да и не могу сделать… и не знаю, что делать. И как быть?

Как мне рассказать об этом родителям? Как сказать папе, что меня могут завалить и отчислить? Ну как?

Раздавшийся звонок, заставил меня оторвать руку от глаз.

— Алло? — ответила я.

— Приве-е-ет… ты чего? — он тут же понял, что у меня что-то не то с голосом.

— Ничего, — всхлипнув, покачала я головой. — Все нормально.

— В смысле-е-е? — Дима демонстративно растягивал слова. — Это я слышу-у-у… и что там у тебя такого нормального?

— Я не хочу… говорить об этом.

— А я хочу. Как раз более-менее разгреб свои дела и теперь отлично так могу поговорить о твоих нормальностях.

— У меня проблемы, — набравшись храбрости, произнесла: — У меня большие проблемы с зачетом. И я… — тут из меня полилось. — Я не понимаю, почему он на меня взъелся, и чем именно я ему не угодила, но он… он намеренно меня сыпет, издевается, и я… я не закрою зачетную неделю и выле… — говорила и говорила.

— Стоп-стоп-стоп! — прервал меня Франк. — А ну, кончай! Давай-ка помедленней.

Проводя руками по волосам, я плакала, продолжая держать трубку у уха.

— Какой у тебя долг? Зачетка же начнется с понедельника.

— Я знаю, но… нам заранее давали контрольные, а я…

— Контрольные? — перебил меня Франк. — А-а-а… про какой предмет мы сейчас говорим?

Зажмурившись, я простонала:

— Про Высшую математику.

— Про Вышку? — не знаю, зачем переспросил Дима.

— Да.

— Про Вышку? — его, видимо, заело.

— Да-а-а… — было так грустно.

— Серьезно? — в который раз поинтересовался он. — У тебя долг по Вышке? По Вышке?

— Сколько раз ты еще это повторишь? — разозлилась я.

— Столько, сколько надо для того, чтобы до тебя дошло, — его тон настолько резко переменился, что я даже отпрянула от телефона подальше.

— Что до меня должно дойти? — огрызнулась я на него.

— Какого черта у тебя проблемы с этим предметом, учитывая, что ты в курсе, где я учусь, — прошипел он. Именно прошипел.

— А при чем тут ты? — развела я в стороны руки.

— Ты издеваешься?

Не знаю… что я сейчас делала, но…

— Ты прикалываешься надо мной, я не понял? Почему у тебя проблемы с Вышкой, почему ты пишешь уже сотую работу и не можешь с ней справиться, а я узнаю об этом только сейчас? Учитывая, что это мой профиль!

Я закипела!

— Наверное, потому что это мои проблемы! Мои! Это мой предмет и… и я просто делюсь с тобой…

— Тем как ты у кого-то там за деньги пытаешься что-то выклянчить?

Я уже пожалела, что доверилась ему.

— Или как бессовестно подходишь ко всему, не пытаясь разобраться. Я же в курсе, что там у тебя было…

— Хватит! Дим! — взмолилась я.

— Что хватит? — взбесился он. — Что? Почему ты не сказала об этом…

— Вообще-то ты был занят! — напомнила ему.

— Это упрек?

— А-а-а… — простонала я. — Нет! Просто ты спрашиваешь, почему… да потому что ты сам сказал, что…

— Не важно, что я сказал, — перебил он меня. На этом повисла пауза. — Я бы нашел время.

Откуда? Возник у меня в голове вопрос. Откуда он бы и на это нашел время?

— В конце концов, сейчас мне точно, судя по всему, придется его найти, — договорил Франк.

Несмотря на нашу нелепую, тупую ссору, я, впервые почувствовав, что не одна, улыбнулась:

— Ты мне поможешь?

— Пф, — это был многообещающий ответ. — А у меня есть другой выход?

— Можешь не помогать! — разозлившись, я повесила трубку. Что со мной происходило вообще? Что?

— Да? — ответила я на входящий.

— Ты идиотка? Ха-ха-ха! — рассмеялся он.

— Нет. Просто… не собираюсь тебя обязы…

— Ой, да ты посмотри, какая заботливая. Ты бы лучше так думала в начале, не доводя…

— Перестань, прошу, — спокойно попросила его.

— Ладно, — неожиданно согласился он со мной. — Я завтра… да… до завтра освобожусь, и будем со всем этим разбираться.

— Ты… приедешь ко мне? — переспросила я. — Или нет… — боялась его рассердить, помня о том, что он терпеть не может мой дом. — Давай встретимся где-нибудь…

— Где есть стол, — перебил он меня, — тишина и в принципе нормальная обстановка.

— Я не…

— Я приеду к тебе где-нибудь… в двенадцать, окей? — закончил Дима.

— Да… — коротко ответила ему.

— Будь добра, к моему приезду разберись с самыми основами, выучи то, что вам было сказано заучить, и составь список тем по этим твоим… интегралам, что вы там… делаете…

— А ты… — почему-то мне стало смешно. — Ты все прям… прям все-все это знаешь, что ли?

— Наталья…

— Ладно-ладно… прости, — прикусила я губу. — Просто я… боюсь и… мне страшно. И я…

— Будь готова. И давай-ка поспокойней. Пока еще есть время все исправить. Надо просто постараться. И… не бойся там особо. Тем более… я же рядом.

* «Миром правит любовь» Ольга Бузова