Не дразни герцога

Глава 1

Лондон, Англия 1845 год

— Вот он!

Мисс Эбигейл Шоу вытянула шею.

— Где? — прошептала она. — Ты уверена, что это герцог?

Открытая карета, принадлежавшая леди Гвендолин Уорфилд, пробиралась сквозь забитую людьми и экипажами аллею Гайд-парка. Гвен, к огромному разочарованию Эбигейл, ничего не ответила. Она улыбалась и махала проезжавшим мимо каретам.

— Гвен!

Не переставая улыбаться, Гвен процедила сквозь чубы:

— Он скачет на лошади, рядом с ним никого нет. Теперь видишь? Он направляется к нам. Только что поздоровался с Фоггами.

Теперь Эбигейл его заметила. У Кристофера Кэбота, герцога Мэдингли, были черные волосы, карие глаза и темная кожа, доставшаяся ему по наследству от матери-испанки. Он сидел на коне, словно король. Эбигейл не сомневалась, что весь свет, собравшийся сегодня в парке, восхищается его благородством и добрыми делами.

Однако Гвен говорила, что его прошлое не так уж безупречно. Что оно связано с деньгами и угрозой его высокому положению в обществе.

Эбигейл не любила сплетни и обычно не слушала их. Но сейчас все изменилось.

Отец Эбигейл издавал газету и гордился тем, что всегда защищал справедливость. С самого детства Эбигейл тоже мечтала заняться журналистикой. Она считала, что все люди равны перед законом. Мир постепенно менялся, теперь им правили не только пэры.

Но на пути женщин стояло множество препятствий. Даже отец не знал, что Эбигейл пишет статьи в его газету. Пока не знал. Эбигейл писала статьи под псевдонимом. Сначала — небольшие литературные обозрения, затем — серьезные критические статьи о театре. Но неожиданно редактор известил ее, что газета больше не может ей платить. Так Эбигейл узнала о финансовых проблемах «Морнинг джорнал». Хотя последствия для их семьи могли быть весьма суровыми, Эбигейл не стала паниковать.

Она изучала газеты, которые конкурировали с «Морнинг джорнал», и давно поняла, что читателей привлекают сплетни. Люди среднего класса обожают читать о скандалах в высшем свете. Поэтому если писать важные новости дня вперемешку со сплетнями, дело пойдет на лад.

Гвен рассказала ей, что самой скандальной семьей Лондона считаются Кэботы. Вот уже три поколения этого семейства дают пищу для газетных статей. Один из Кэботов, Дэниел Трокмортен, недавно женился, выиграв пари. «Морнинг джорнал» сообщила о сенсации, однако опустила скандальные подробности. По мнению Эбигейл, это было досадное упущение. Она знала, что газеты часто пишут о Кэботах, и знала, что интерес читателей к ним растет с каждым днем.

Герцог был единственным, из Кэботов, за кем не тянулся шлейф скандалов. У него была репутация титулованного холостяка, все девушки высшего общества мечтали заполучить его в мужья. Но, по словам Гвен, ходили слухи о том, что кто-то получил баснословную сумму денег за то, чтобы сохранить в тайне то, что произошло с герцогом в юности.

Эбигейл решила узнать всю правду о герцоге и донести ее до читателей «Морнинг джорнал». Если ей это удастся, тираж газеты возрастет в несколько раз, богатые фирмы разместят на ее страницах свою рекламу, и «Морнинг джорнал» будет спасена от разорения. Репутация отца будет восстановлена, и он снова сможет помогать людям. Что ж, надо сказать Гвен огромное спасибо за идею, хотя подруга не знает, почему Эбигейл решила написать статью о герцоге.

— Ну, что я тебе говорила? — тихо спросила ее Гвен, продолжая улыбаться многочисленным знакомым. — Разве он не красив?

— Красив.

Это была истинная правда. Эбигейл полагала, что увидит высокомерного аристократа, но перед ней был обаятельный смуглый мужчина, высокий и стройный. Элегантная визитка подчеркивала широкие плечи и стройные бедра, брюки плотно облегали мускулистые ноги и исчезали в сапогах для верховой езды.

— Он слишком безупречен, — пробормотала Эбигейл. Гвен с удивлением посмотрела на нее:

— Хочешь сказать — для твоей статьи?

— Думаю, в этом все дело, — проговорила Эбигейл, словно не слыша вопроса подруги.

Герцог приближался к ним, у Эбигейл слегка закружилась голова. Конечно, все дело в горячем летнем солнце, а вовсе не в том, что герцог задержал на ней взгляд.

Его взгляд проник Эбигейл в самое сердце. Эбигейл знала, что не красавица и вряд ли могла заинтересовать герцога. Что же, это к лучшему — ведь она намерена его изучить.

Мэдингли поднял шляпу, приветствуя подруг.

— Добрый день, ваша светлость, — проговорила Гвен, помахав ему.

— Отличная погода, — сказал герцог и снова бросил взгляд на Эбигейл. — Добрый день, мисс.

Голос у него глубокий, говорит он без акцента. Эбигейл уже знала, что испанский — его второй язык.

К изумлению Эбигейл, герцог остановил лошадь, кучер их экипажа сделал то же самое. Девушка была новичком в журналистике и почувствовала смущение, неожиданно столкнувшись лицом к лицу с человеком, о котором собиралась написать разоблачительную статью.

Эбигейл кивнула ему в ответ и улыбнулась, но мысленно взмолилась, чтобы он поскорее проехал дальше.

Гвен подалась вперед:

— Ваша светлость, позвольте мне представить мою самую близкую подругу, мисс Эбигейл Шоу. Мисс Шоу, это герцог Мэдингли.

Эбигейл снова ощутила на себе пристальный изучающий взгляд герцога. Но ей оставалось лишь надеяться, что он не свяжет ее довольно распространенную фамилию с газетой отца. Эбигейл не могла поклониться, поэтому опять кивнула, чувствуя себя крайне неловко. Но потом все-таки отважилась посмотреть ему в глаза. Герцог, однако, не догадался, что она — дочь известного газетчика.

— Приятно познакомиться, мисс Шоу, — ответил он. Эбигейл очень понравилось, как ее имя прозвучало в устах герцога, и она не могла себе этого простить. Как можно восхищаться человеком только потому, что он — герцог? Она ничуть не лучше наивных читателей светской колонки.

— И мне тоже, ваша светлость. — К радости Эбигейл, ее голос звучал спокойно, но никак не восторженно.

Герцог пристально посмотрел на нее. Видимо, не часто девушки проявляют такое хладнокровие при знакомстве с ним. Эбигейл закусила губу, чтобы не сказать лишнего.

— Мисс Шоу недавно переехала в Лондон, ваша светлость, — проговорила Гвен. — Она выросла в Дареме.

Эбигейл замерла. Зачем Гвен говорит неправду? Что происходит?

Герцог ослепительно улыбнулся ее подруге.

— Тогда уверен, она не могла найти лучшую спутницу, чем вы, леди Гвендолин. Вы, несомненно, уже осмотрели город. Что вы видели?

Неожиданный вопрос застал Гвен врасплох.

— Новый Британский музей, ваша светлость, — быстро нашлась Эбигейл. — Мне понравился читальный зал.

— Книги, мисс Шоу? Не картины, не скульптуры? О Боже, она не могла сказать ничего более глупого и скучного, даже если бы захотела. Но герцог продолжал улыбаться, и Эбигейл поняла, что он просто насмехается над ней.

Гвен хотела чем-то заполнить неловкую паузу, но Эбигейл выпалила:

— Скажи я, что мне понравились картины, вы непременно смутили бы меня, спросив, что мне больше по вкусу: пейзажи или обнаженные тела.

Герцог заморгал. Гвен замерла, а Эбигейл еще больше смутилась.

Наконец герцог рассмеялся:

— Остроумный ответ, мисс Шоу. Дамы, желаю вам хорошей прогулки по городу.

Герцог поскакал дальше, Эбигейл почувствовала облегчение. Экипаж тронулся с места. Гвен звонко рассмеялась.

— Это все твоя вина! — гневно глядя на подругу, сказала Эбигейл. — Ты даже не предупредила меня, что собираешься нас познакомить!

Гвен взяла ее за руки и сжала их.

— Ты явно пробудила в нем интерес. Но это не важно. Помни, что все захотят почитать о нем статью. Он красив и загадочен, а это то, что нам нужно. И тогда твой отец поймет, что ты достойна того, чтобы работать журналистом в его газете.

— Но ты солгала герцогу насчет меня! Почему он должен думать, будто я недавно приехала в Лондон?

— Доверься мне, Эбби. Я все объясню. Хочу тебе помочь.

— Но…

— Ты не хочешь взять у меня интервью для статьи о герцоге? Я могу быть твоим анонимным информатором.

Эбигейл очень уважала Гвен. Ее отец был таких прогрессивных взглядов, что послал дочь обучаться в школу для среднего сословия, где они и познакомились. Гвен никогда не считала себя лучше других только потому, что у нее был титул, а в их совместных приключениях она проявила себя как настоящий, верный друг. Однажды Эбигейл убедила себя, что один ненавистный ей учитель на самом деле промышлял по ночам разбоем. И тогда Гвен в полночь забралась в школьную конюшню и помогла Эбигейл управиться с повозкой, на которой они проехали несколько часов по ночным дорогам — и все ради того, чтобы подтвердить ее предположение. Теперь Эбигейл не могла без дрожи думать о том, что могло с ними случиться, окажись учитель и вправду преступником. На самом деле он был влюблен в дочку местного священника, и они тайно встречались.

Эбигейл была не в меру любопытна и постоянно вовлекала Гвен в разные приключения. Похоже, теперь уже ее подруга решила примерить на себя эту роль и придумать какую-нибудь новую затею.

Однако Эбигейл запаслась терпением, взяла карандаш, бумагу и стала задавать вопросы:

— Когда Кэбот унаследовал титул?

— Моя мама говорит, что ему исполнилось всего восемнадцать, когда умер его отец. Это случилось девять лет назад, я тогда еще училась в школе, кое-что успела подзабыть. Он собирался поступить в университет, как его предки, но с титулом у него появились новые обязанности, потому с этой мыслью, конечно, пришлось распроститься.

— Наверное, в таком юном возрасте он был ошеломлен этим, — задумчиво проговорила Эбигейл. Ей захотелось обернуться и посмотреть вслед герцогу, но у нее не хватило смелости.

— Возможно, но я никогда об этом не слышала. Он просто встал во главе семьи, как и положено. Герцог живет большую часть времени в Мэдингли-хаусе, семейном доме в Лондоне. Его мать поселилась в загородном поместье, недалеко от Кембриджа. Она не любит столицу.

— Прежний герцог влюбился в нее в Испании, не так ли?

— И какой разразился скандал! Ведь она была бедной и незнатной. Свет может быть очень жестоким. Но они с мужем очень любили друг друга, и ей, видимо, было все равно.

— Ты сказала, что наш герцог хранит какую-то скандальную тайну.

— Это ты должна узнать сама, — ответила Гвен, пожав плечами. — Прошел слух, будто кто-то кому-то заплатил огромную сумму, и все из-за нашего герцога. Как ты думаешь, может, это был шантаж? Или незаконный ребенок? Или взятка чиновникам?

— Что толку гадать, — заявила Эбигейл. — Сначала нужно собрать факты, а потом уже на их основе строить предположения.

— И у меня есть прекрасный способ, как это можно осуществить. — Гвен взяла Эбигейл за руку. — Да, Эбби, я знаю, ты никогда ничего подобного не делала, но хочу, чтобы ты серьезно над этим поразмыслила.

— Чего не делала? — в замешательстве спросила Эбигейл. — О чем серьезно поразмыслить?

— Я получила приглашение в Мэдингли-Корт, загородное поместье герцога. Это будет первый домашний прием, который устраивает вдовствующая герцогиня. Полагаю, она старается ради единственной дочери, которая была недавно представлена ко двору, и теперь ее нужно познакомить с приличными молодыми джентльменами. Моя тетя будет сопровождать меня, и я уверена, что смогу убедить ее взять с нами мою дорогую подругу, дочку джентльмена, которая как раз приехала меня навестить.

Эбигейл изумленно уставилась на нее:

— Ты имеешь в виду меня? Так вот почему ты ему сказала, что я недавно приехала в Лондон?

Гвен рассмеялась:

— А как еще ты сможешь узнать все о таком недоступном человеке, как герцог Мэдингли?

— С помощью моих талантов журналиста, конечно.

— Неужели ты считаешь, что он согласится на интервью? Или что его родственники с радостью расскажут тебе все, что…

— О, Гвен, хватит! Ты все спланировала! Ты намеренно предложила мне заняться Кэботом, потому что уже получила приглашение в их поместье. — Эбигейл обиженно скрестила руки на груди. — Попасть к нему в дом с помощью лжи?

— В чем тут ложь — в том, что ты дочь джентльмена? Разве твой отец не достоин такого звания?

— Он владелец газеты! Несмотря на его манеры и богатство, свет никогда не назовет его джентльменом. Он сам зарабатывает себе на жизнь.

— Мой отец говорит, что глупо называть джентльменами лишь тех, кто владеет землей!

— Он может позволить себе, такие мысли, ведь он граф.

— Ты знаешь, что он считает всех людей равными, что он…

— Гвен, — перебила ее Эбигейл, — для тебя не секрет, что я обожаю твоего отца. Если бы не его передовые идеи, из-за которых он вполне может сойти за американца, мы бы с тобой никогда не встретились. Я перед ним в неоплатном долгу за то, как тепло он относится ко мне и моей семье.

— Тогда позволь мне тебе помочь. Это всего лишь маленькая ложь. И я буду так рада, если со мной рядом окажется моя лучшая подруга! Эти домашние приемы могут быть такими скучными, особенно в плохую погоду. Невозможно целый день писать письма, чтобы хоть как-то убить время. И помни: герцог очень редко бывает в поместье в это время года. В парламенте идет сессия, и он слишком занят, чтобы развлекаться в своем загородном доме.

— То есть ты уверена, что его там не будет, — уточнила Эбигейл, с дрожью вспоминая, как неловко она повела себя в его присутствии.

— Да. — Гвен улыбнулась. — Ты просто будешь еще одной гостьей, которой позволено бродить по дому, разговаривать с семьей и слугами. Такты узнаешь все о его детстве и юности. Разве не так поступают журналисты, когда хотят написать разоблачительную статью?

— Конечно, но я еще ни разу не писала таких статей. Вспомни, моя обычная тематика — это театральные постановки. Я смотрю пьесу, а потом описываю свои впечатления. — Эбигейл слышала в своем голосе усталость и горечь. Всего год назад она трепетала от радости, что могла писать анонимно в газету отца. Это был ее секрет, ее способ доказать свои способности. Но если газета закроется, у нее не будет и этого, и, что самое страшное, семья останется без средств к существованию. Гвен улыбнулась:

— Теперь у тебя есть шанс доказать всему миру, на что способна талантливая женщина.

Эбигейл откинулась на сиденье коляски и закрыла глаза. Солнце светило ей прямо в лицо.

— О, Гвен, ты слишком сильно меня искушаешь.

— Сама судьба постучалась в твою дверь, приняв форму драгоценного приглашения. Прежде чем ты заявишь, что оно на тебя не распространяется, я вот что скажу: мы можем притвориться, будто ты уже месяц гостишь у меня, и тогда в свете сочтут совершенно правильным то, что ты поедешь в поместье со мной. И ты моя самая близкая подруга. Это чистая правда. Ну же, скажи «да». — Гвен улыбнулась подруге.

Эбигейл замешкалась, но в итоге победил здравый смысл.

— Я… я подумаю. Гвен надула губы:

— Только не долго. Мне нужно послать ответ завтра или послезавтра.

— Я скажу тебе завтра.

Гвен преувеличенно-тяжело вздохнула, откинулась на сиденье и наклонила зонтик, отгородившись им от Эбигейл.

— Ты простишь меня, если я откажусь участвовать в твоем безумном предприятии? — спросила Эбигейл, сдерживая смех.

Гвен выглянула из-за зонтика.

— Наверное, нет, — прищурившись, ответила она.

— Еще одна веская причина, — чтобы серьезно обдумать этот план.

— Ты слишком много думаешь, — заявила Гвен. — Прекращай это и начинай кивать проезжающим с королевским видом. Никогда не знаешь, кто может оказаться среди гостей в загородном поместье герцогини.

Эбигейл посмотрела вперед. Аллея была заполнена красивыми экипажами, разряженными людьми. Ее улыбка погасла. Гвен не могла серьезно думать, что она сойдет в высшем обществе за свою. Ведь она понятия не имеет, как должна себя вести дочь джентльмена.

Позже вечером Эбигейл, устроившись рядом с отцом у заваленного бумагами стола в гостиной, погрузилась в свое любимое занятие. Ее отец был упитанным мужчиной, с редкими седыми волосами на макушке, во рту у него постоянно торчала сигара. Он много трудился, чтобы достичь достатка, и теперь был доволен жизнью.

Несколько раз в неделю он приносил домой статьи, над которыми работали журналисты, и давал их прочесть Эбигейл. Ему было интересно, как на них реагирует женская часть читателей. И это льстило ее самолюбию, ведь статьи в «Морнинг джорнал» обсуждали в парламенте, что в итоге способствовало улучшению общества.

— Как насчет этого, Эбигейл? — спросил отец, кладя перед ней другую бумагу, хотя она еще не закончила читать предыдущий материал.

Она пробежала глазами статью, стараясь не морщиться от описания тяжелой жизни одиноких женщин-эмигранток и того, как они справляются с трудностями. Она знала, что у нее никогда не будет таких проблем. У нее есть планы на жизнь, есть талант, который она унаследовала от отца. На одно мгновение Эбигейл захотелось рассказать ему все.

Вдруг отец выхватил у нее статью:

— Подожди, я не хочу, чтобы ты ее читала. Сначала мне нужно ее отредактировать. Эта статья слишком откровенная для тебя.

— Но, папа, я взрослая. Я уже много лет читаю твою газету. Тебе не нужно защищать меня от реальной жизни.

Он рассеянно ей улыбнулся, погруженный в работу.

— Для этого и существуют отцы. А потом это будет обязанность твоего мужа.

Эбигейл вздохнула. До тех пор пока она не докажет, на что способна, она так и останется для него маленькой девочкой, а не талантливой женщиной. Статья о герцоге должна ей в этом помочь. Эбигейл опять подумала о предложении Гвен. Она не должна упустить шанс помочь «Морнинг джорнал» и спасти репутацию отца.

В парадную дверь позвонили, но ни отец, ни дочь не обратили на это внимания.

Через несколько минут женский голос произнес:

— Лоуренс, мне придется тебя потревожить.

Эбигейл с улыбкой подняла взгляд. Ее мать, Генриетта, стояла в дверном проеме. Это была тонкая хрупкая женщина с русыми волосами, в которых уже была заметна проседь. Родившись в семье портного, она так до конца и не привыкла к богатой жизни, которую ей обеспечил супруг.

Мать была не одна. Ей застенчиво улыбался молодой мужчина. Среднего роста, с приятным, открытым лицом, достаточно подтянутый, что говорило о подвижном образе жизни.

Отец поднялся. Светясь от радости, он посмотрел на нее, потом на гостя. Эбигейл сдержала вздох. Хотя она с детства боготворила отца, его затея — выдать ее замуж за человека выше ее по положению — ужасно раздражала Эбигейл. Что еще могла предложить мужу некрасивая дочь предпринимателя, кроме богатого приданого?

Но отец никогда не упоминал о главной причине, почему он так спешит выгодно выдать ее замуж. Он молчал о положении дел в газете. И Эбигейл любила его за это, любила за то, что его чрезмерная опека смягчалась искренней заботой о ее счастье.

Когда она встала, отец взял ее за руку и подвел к молодому человеку.

— Эбигейл, это мистер Уодсуорд. Он приехал в город на светский сезон. У него фамильное поместье в Озерном крае.

Отец произнес эти слова с особой гордостью, и Эбигейл поняла: мистер Уодсуорд настоящий джентльмен по рождению. Она смиренно присела в реверансе.

— Мистер Уодсуорд, это моя дочь, мисс Шоу. Молодой человек поклонился Эбигейл.

— Как вы познакомились с моим отцом, сэр? Уодсуорд густо покраснел.

— Недавно я стал членом парламента, мисс Шоу, «Морнинг джорнал» оказала весомую поддержку некоторым законам, за которые я выступаю.

Эбигейл улыбнулась отцу:

— Он всегда рад помочь людям.

Эбигейл посмотрела на мать. Генриетта не отрывала глаз от вышивания, стараясь скрыть радость от появления столь высокородного гостя.

— Я пригласил мистера Уодсуорда на ужин, — сказал отец, — и он, не раздумывая, согласился, особенно когда узнал, что таким образом сможет познакомиться со всей семьей.

Неужели ей придется связать свою жизнь с мужчиной, который соответствует представлениям об идеальном муже, пока у нее есть еще деньги на приданое? Должна ли она уступить отчаянному желанию отца, надеясь, что после замужества сможет поддержать родителей, когда им это потребуется? Как отец перенесет унижение банкротства?

Нет, она не допустит этого.

Пока ее разум работает, пока она может писать, она будет работать над скандальной статьей, и у газеты снова появятся читатели. Она вернет отцу уважение и спасет семью. У Кэботов есть земля, богатство и власть, поэтому они считают себя вправе попирать закон. Это нечестно по отношению к простым людям. Пусть все узнают правду, справедливость должна восторжествовать. Эбигейл обязана согласиться на предложение Гвен и отправиться с ней в загородное поместье герцога.

Мысль о том, чтобы выдать себя за другого человека, показалась Эбигейл весьма заманчивой.