Не мой прекрасный принц (СИ)

Не мой прекрасный принц

1 часть

— Какие они ужасные!

Клэр свесилась через перила моего балкона, наблюдая за прибывающими послами. Меня ничуть не удивило замечание фрейлины — ведь я провела много часов за изучением истории соседних народов. Чего еще можно ожидать от орков? Мощные, озлобленные варвары.

Выпорхнув на балкон вслед за Клэр, я возмущенно надула губы:

— Ты не слушаешь меня! Тебе не интересно?

— Очень интересно, ваше высочество! — ее реакция возмутила еще больше, ведь говоря это, Клэр даже не подняла на меня взгляда, продолжая зачарованно следить за гостями.

Маленькая лгунья! Фрейлины должны всецело уделять внимание только мне, ловить каждое слово. Особенно сейчас, когда речь идет о прекрасном герцоге Каймоне! Что может быть важнее?

Я перевела раздраженный взгляд вниз, ко двору и едва сдержалась от испуганного вскрика. Орки действительно представляли собой ужасающее зрелище! Настоящие великаны, облаченные в грубую темную одежду, они заметно возвышались на фоне рыцарей отца, еще и тела их были шире в два раза. Монстры! Их было настолько много, что мне стало страшно — они ведь могут снести наш дворец!

— Принцесса Каталина, пойдемте, — Клэр мягко дотронулась до моего плеча, ненавязчиво пытаясь увести обратно в покои. Но я ее почти не слышала, с ужасом наблюдая за прибывающими орками.

Изумление вызывали их повозки — стальные, со множеством креплений, они, полагаю, трансформировались в оружие. Вместо лошадей орки использовали сциталиусов — огромных зверей, со змеиной головой и мощным телом. Хищные морды венчали костяные наросты. Как они вообще могли приручить ядовитых чудищ?

Один из орков, чей взгляд рассеянно блуждал по двору, высоко задрал голову, устремляя свое безобразное лицо прямо в мою сторону. Не удивительно, что он смог заметить нас, с таким-то ростом! Даже с расстояния я смогла наблюдать, что его морда искривилась то ли в усмешке, то ли в подобии улыбки, отчего по моему телу прошлась леденящая дрожь.

— Какой ужас, пойдемте же, ваше высочество! — Клэр все-таки удалось вывести меня из ступора и совсем непочтительно потянуть в сторону покоев.

— Да, орки действительно кошмарны! — медленно произнесла я, наконец приходя в себя.

— И самое ужасное то, что эти монстры будут расхаживать по дворцу! Я так боюсь наткнуться на них! Зачем вообще нам нужен союз с этими…

— Не пытайся критиковать решение моего отца, Клэр. Орки отвратительны, но, если король решил искать в них союзников, значит это не обсуждается.

— Разумеется, принцесса. Простите меня.

Я надменно поджала губы, обдумывая поведение фрейлины. Она позволяла себе оскорбительное поведение. Зачастую Клэр бывала рассеянной. Зная идеально дворцовый этикет, она могла забыть элементарные вещи. К примеру, иногда она врывалась в мои покои и вместо реверанса, с ходу начинала щебетать о каких-то глупых, не привлекающих меня, вещах. Или прервать мое повествование, демонстрируя незаинтересованность. Любой фрейлине такое поведение не простительно, но на проступки Клэр я закрывала глаза. Ведь несмотря на все это, она была безгранично преданна, выполняла все мои поручения без малейших промахов и хранила мои тайны. Именно поэтому я и могла поведать ей о Каймоне. О, не было никого прекраснее герцога! Под взглядом его лукавых, изумрудных глаз мои щеки заливались румянцем, а в мыслях царил такой хаос, что я старалась ничего не говорить, чтобы не сболтнуть глупость.

— Хорошо, — уже благожелательно улыбнулась, вспомнив о герцоге и подобрав подол платья, упала поперек кровати, разметав руки по бархатному покрывалу, — Клэр, ты бы слышала герцога! Какие он слагает стихи! А его голос… словно мёд. Сладкий и тягучий. И красив он, будто ангел.

— Герцог настолько покорил ваше высочество? — с легкой улыбкой спросила фрейлина, усаживаясь за вышивание.

— Просто в самое сердце! У него столь безупречные манеры, что даже я рядом с ним чувствую себя неловко. Он идеален.

— А как же сэр Бадриол?

Этот вопрос заставил меня нахмуриться. Не стоит ей упоминать прошлый объект моей влюбленности. Первым порывом было осадить Клэр, но не хотелось портить себе настроение. К тому же, ее можно было, наверно, понять. Всего три дня назад я рассказывала ей о том, насколько обаятелен сэр Бадриол. Увы, я отличалась крайней влюбчивостью и легкомыслием. Бывало и такое, что за день я успевала поменять свою симпатию по несколько раз. И горе, если любовные письма уже были отправлены.

— Забудь о нем. И всячески препятствуй нашей возможно встрече. Я не желаю его видеть.

— И что же столь резко оттолкнуло Вас от него?

— О, Клэр, это ужасно! Когда он засмеялся, я заметила, что у него неприлично кривые зубы.

Фрейлина угрюмо поджала губы. Ну да, она считает, что это мелочь и не следует обращать на такое внимание. Но по моему мнению — это вопиющий недостаток.

— Клэр! — я подползла к краю кровати с широкой улыбкой, прижимая к груди край покрывала, — Ты должна мне помочь. Сегодня на балу передашь герцогу записку. И так, чтобы никто не заметил!

Девушка подняла на меня обеспокоенный взгляд, выражающий молчаливый протест. Это мы тоже уже проходили. Маленькая фрейлина боится за мою репутацию. Опасаюсь и я, ведь если до отца дойдут слухи о моих тайных романах, то ссылка в монастырь неминуема. Но на что не пойдешь ради любви? А о том, что герцог Каймон и есть мои истинная любовь, я не сомневалась.

— Конечно, принцесса, — устало вздохнула Клэр через минуту.

Мы беседовали до вечера, обсуждая орков, предстоящий бал и, конечно же, прекрасного Каймона.

Принцесса должна быть отдохнувшей и свежей на празднике весны. Поэтому, к счастью, сегодня я была свободна от уроков географии, истории и рисования. Первое навевало на меня такую скуку, что хотелось спать. От второго я постоянно путалась и успешно что-то запомнить могла лишь после адского труда своей гувернантки. Ну а к третьему просто не питала страсти. Мои творческие способности оставляли желать лучшего. Признаться, игра на арфе завораживала, но лишь в качестве слушателя. А уж как я ненавидела рукоделие…

Восторг у меня вызывали лишь такие светские развлечения как балы, пикники и театр.

Стоило Клэр покинуть мои покои, как их атаковал отряд горничных, призванных помочь подготовиться к празднику. В купальне меня тщательно вымыли, натерли розовым маслом и, закутав в белоснежное полотно, принялись обсушивать волосы, чтобы потом завить нагретыми щипцами в отливающими жемчужным сиянием, локоны. Нежно-голубое, из тончайшей парчи платье, украшенное серебряными нитями по корсажу, выгодно подчеркивало мои сияющие глаза.

Выглядела я прекрасно, а чувствовала себя еще лучше. Предстоящий вечер обещал стать великолепным.

Бальная зала — просторная, с высокими потолками и белоснежными колонами, слепящая взор тысячами огней, вызывала неописуемый восторг. В честь праздника она была украшена лозой и веточками трилистника, которые создавали иллюзию цветущего сада. Пространство было заполнено легкой, плавной музыкой, вызывающей в моей душе сверкающий отклик влюбленности. Праздник весны был просто предназначен для того, чтобы влюбляться, клянусь! Ведь именно в такой атмосфере обостренные органы чувств требуют тайных поцелуев и романтических письм. Ах, как бы было прекрасно сейчас насладиться стихами герцога!

Я принялась судорожно искать взглядом Каймона среди вороха ярких одеяний, от которых пестрило в глазах.

Как только гости заметили меня, расступились, склонив головы в поклонах, образуя проход. Те, кто уже успел впасть в мою немилость, стыдливо прятали глаза в пол, не желая провоцировать мое раздражение. Те же, кто желал поймать королевскую благосклонность, глядели восторженно, с рабским подобострастием, словно к ним снизошла ожившая богиня. Такое внимание мне льстило. Да и чего скрывать, я действительно была хороша собой. Не зря ведь в народе меня прозвали Луноликой Прекрасной Девой.

— Принцесса Каталина, — раздался голос, звучавший для меня прекраснее любой музыки, — я счастлив видеть вас вновь.

Каймон склонил голову в легком поклоне и, приняв мою протянутую руку, коснулся мимолетным поцелуем запястья. Очень интимный и рискованный жест. Не стоит проявлять такие вольности на людях, но я настолько была поглощена созерцанием своего любимого, что мне было совершенно наплевать, заметил ли кто-то.

— Приятно удивлена, герцог. Не ожидала, что вы посетите весенний бал. Ведь вы так стремительно покинули пикник, что создалось впечатление неотложных дел. Но, раз вы здесь, вечер обещает быть чудесным. Рада вас видеть, Каймон.

Безбожная ложь, ведь накануне вечером я едва ли не довела главного организатора бала до приступа. Бедняга готов был провалиться под землю, ведь задать вопрос о том будет ли присутствовать герцог напрямую, я не могла. Потому начала наш разговор издалека, задавая наводящие вопросы, а по итогу ему пришлось перечислять буквально всех присутствующих.

— К сожалению, в тот день у меня действительно появились важные дела в поместье, пришлось покинуть вас. Могу заверить, что это далось мне не легко.

— Действительно? — на моих губах зазмеилась ехидная улыбка, — Что же произошло в вашем поместье?

— О, поверьте, ваше высочество, ничего, что могло бы вас заинтересовать. Мне бы не хотелось занимать ваш светлый разум такими скучными вещами.

— А я бы с радостью слушала вас.

— С превеликим удовольствием могу представить вам поэму, которую я написал за эти дни.

— Поэму? За столь короткий срок? Вы воистину гений, Каймон. И о чем же она?

— О великой силе любви и красоте. О вас, принцесса.

— Вы мне льстите, герцог, — я почувствовала, как мои щеки залились румянцем, да и сама я буквально замлела от удовольствия. Пусть это и не первая поэма, слагаемая в мою честь, но узнать, что любимый человек думал о тебе днями напролет — крайне приятно.

— Вы вдохновили меня на это, ваше высочество.

Нашу беседу прервал тихий гул, поднятый гостями, что означало только одно. Наконец прибыл мой отец.

Не говоря больше ни слова, Каймон сопроводил меня к небольшому возвышению, где на троне уже восседал король.

— Ваше величество, — отвесив глубокий поклон, герцог заботливо передал меня под покровительство отца.

Присев в легком реверансе, я заняла место по левую руку отца.

Стоило заметить, что взгляд короля был хмур и грозен, он явно был недоволен. То ли послы не оправдали его ожиданий, то ли что-то другой вызвало королевское недовольство. Главное, чтобы это была не я.

— В этот суровый год, — начал отец, как только все в зале стихли, — вы, мои верные подданные, уже не раз слышали о возможной войне с нашими соседями. Мор, неурожай и прочие испытания, вставшие на нашем пути, изрядно подломили наши силы. Весна — начало нового года, в котором нас ждет награда за трудное время. Встретьте же ее достойно, задобрив весенний дух. И, по доброй традиции, бал откроет представитель королевской семьи. Находясь в трауре, я передаю это право ее высочеству, принцессе Каталине и послу земель Джахар.

После последней фразы отца, меня окутал парализующий ужас. Открыть бал с орком? Серьезно? Кто их вообще пустил в приличное общество?

В толпе послышались шепотки и чей-то испуганный, сдавленный вскрик. Проскользнув взглядом по толпе, я так и не обнаружила ни одного орка. Выходит, если их даже и пригласили на бал, эти монстры даже не соизволили явиться вовремя. Вопиющее неуважение.

На несколько минут в зале повисла тишина, изредка прерываемая чьим-то шепотом. Я впилась взглядом в лицо отца, выражающее едва сдерживаемый гнев. Орки грубо нарушили правила приличия, высказывая королю, который предоставил одному из них великую честь, неуважение. Как принцесса, я негодовала по такому вопиющему проступку гостей. Но внутренне, все-таки, радовалась. Я боялась орков, не хотела бы оказаться в одной комнате с такими монстрами. А от мысли, что один из них сможет дотронуться до меня, будет кружить в танце, становилось дурно.

Я даже немного расслабилась, предвкушая освобождения от столь отвратительной участи, когда прямо перед моим лицом возникла раскрытая ладонь.

Едва подавив крик ужаса, я испуганно уставилась на обладателя протянутой ко мне руки. Это было истинное чудовище! Кожа его, непонятного, землянисто-зеленоватого оттенка, даже на вид была толстой и грубой, словно могла заменять собой броню. Голова его была какой-то вытянутой формы, с большими заостренными ушами. А глаза и вовсе дикие, звериные — слегка раскосые, ярко-желтого цвета.

— Прошу, ваше высочество, — в звуках рычащего, хриплого голоса не было ни капли почтения, одна насмешка.

Окаменев от ужаса, я едва смогла вложить свою холодную ладошку в его протянутую руку, тихо простонав от отвращения, почувствовав прикосновение грубой, шероховатой кожи. Орк на это отреагировал лишь кривоватой усмешкой, проскользнувшей на тонких губах.

Так, в гробовой тишине, мы вышли в центр залы, влившись в ряды гостей, которые поспешили улизнуть с нашего пути и образовать пространство вокруг меня и орка. Пространство заполнила музыка, утонченные и насыщенные звуки которой никак не подходили нашему дуэту.

Неумелые пальцы сомкнулись на моей талии, и он закружил меня в танце. Хотя, танцем назвать это было сложно — слишком скованно двигался орк, неуклюже. Неудивительно, ведь на такой изысканный танец способен лишь истинный аристократ.

Он был выше на две головы — а ведь и я была достаточной высокого роста. Мои глаза упирались в широкую грудь орка, что несказанно радовало — лицезри я его лицо, то уже бы лишилась чувств. Однако в смазанном круговороте взгляд цепляли испуганные, удивленные лица гостей.

— Вы так бледны, будто увидели чудище, — пророкотал орк, в очередной раз надсмехаясь надо мной.

— Это все от того, что вы уже отдавили мне ноги! — дерзко заявила я, поднимая горящий презрением взгляд к его лицу.

— Как жаль, принцесса! Надеюсь, вы это переживете.

Наглый, невоспитанный монстр! И это еще их посол? Страшно подумать, что из себя представляют низшие слои орочьего общества!

— Едва ли!

Я не сдержала испуганного вздоха, когда орк, крепко прижав меня к себе, абсолютно наплевав на все приличия, приподнял за талию над полом. Этот чудовищный варвар был чертовски силен, продолжая кружить меня в танце, удерживая одной лишь рукой. Мне стало страшно, ведь всего одно движение — и он без труда свернет мне шею, не прекращая танца.

Я начала нервно поглядывать по углам залы, выискивая стражу.

— Так лучше?

— Нет! Отпустите меня!

— Вы упадете.

— Поставьте меня!

— Куда?

— Обратно.

— Обратно — это?

— Немедленно поставьте меня на место! — прошипела я, теряя весь светский лоск.

— Поставить вас на место? Боюсь, время утеряно и столь скверный характер уже не исправить.

— Что вы сказали??? — гнев и шок переполняли меня.

Да как он смеет? Что за грубое нарушение этикета?

— Ваше высочество, неужели у Вас еще и проблемы со слухом? Плохая наследственность? Тогда стоит посочувствовать будущим наследникам, ведь монарх должен слышать каждый шорох за спиной. Может, у вас еще и со зрением проблемы?

— Случаются, когда я вижу противную, орочью морду! — яду, сочившемуся в моем голосе, могла позавидовать самая опасная змея.

К счастью, на этом моменте музыка оборвалась и зала вновь наполнилась тишиной. Гости застыли в немом ужасе, когда орк неспешно поставил меня на пол и, издеваясь, отвесил поклон, украдкой бросил горящий взгляд и, развернувшись, ушел, даже не сопроводив к трону короля.

Несколько мгновений я так и продолжала стоять на месте, сверля глазами спину удаляющего чудовища, пока ко мне не подлетела обеспокоенная Клэр.

— Ваше высочество! Вы в порядке? Какой ужасный этот орк! Как он грубо вел себя с вами!

— Да, неприятное существо, — тихо согласилась я, осмысливая произошедшее.

Гости засуетились, зал вновь наполнила музыка и некоторые пары уже вышли в центр, чтобы насладиться праздником. Мы же с Клэр направились в нишу дабы расположиться на мягкой софе — мне нужно было успокоиться, ведь после столь "приятного" знакомства тряслись руки, а колени и вовсе подгибались.

— Принеси мне вина, Клэр.

Фрейлина поспешила выполнить поручение, а ко мне подошел лакей, чтобы, поклонившись, передать записку, прочитав которую, я немного пришла в себя. Отец желал видеть меня. Думаю, он хочет обсудить непозволительно грубое поведение орка. Боже, какой позор! Меня, принцессу, при всем дворе прижимал к себе монстр! Ужасно.

Подобрав юбки, я немедленно поспешила к отцу, ведь праздник для меня уже был испорчен — орк ввел меня в такой ужас, что этого не исправить. Чудовище! Варвар! Грубиян!

— Отец, — я смиренно опустила глаза в пол, сохраняя на лице скорбное выражение, желая в полной мере передать — насколько меня оскорбил этот танец.

— Каталина, — отец восседал в мягком кресле, все еще облаченный в траурный наряд. После смерти его супруги прошло лишь полгода, а он был намерен находиться в трауре положенный год. Потому, открыв бал, удалился с праздника.

— Отец, этот орк! Он… он совершенно не обучен этикету. Вы видели, как он осквернил меня? Это так ужасно! — мои глаза начали наполняться жгучими слезами, которые отнюдь не были притворными.

— Я пригласил тебя поговорить о другом. Ты разочаровываешь меня.

— Чем я провинилась, ваше величество? — спросила я после некоторой заминки, усиленно обдумывая свое поведение в последнее время. Разочаровываться отцу было чем. Вопрос лишь в том, что именно он узнал.

— В обществе начали ходить нелицеприятные слухи, очерняющие твою репутацию. Я был просто взбешен, Каталина, когда до меня донесли, что ты путаешься с Бадриолом. Где твой разум, Каталина? Принцесса и безземельный рыцарь? Даже произносить это отвратительно.

— Отец! Это злые языки клевещут на меня, а вы им верите? — я медленно подкралась к отцу и, усевшись около его ног, заглянула в глаза, надеясь убедить в своей невиновности.

Уловка не удалась, отец остался все также хмур и задумчив. Проведя ладонью по моим волосам, он усмехнулся:

— Хотел бы я верить тебе. Вот только до меня дошло несколько трогательных писем Бадриолу, написанных твоей рукой, дочь.

От услышанного я побледнела. Причем, меня ужаснуло не то, что мою ложь раскрыли, а тот факт, что мои письма умудрились перехватить и доставить отцу. Так мерзко мне было лишь однажды, когда младший братец умудрился притащить в мои покои жабу, выловленную в пруду, да еще умудрился подкинуть ее в мою кровать.

— Тебе нечего ответить на это, Кете? Действительно, какие уж тут слова. Но, знаешь, еще больше я был возмущен, когда более грязные слухи начали ходить о тебе и герцоге Каймоне. Это немыслимо! Все королевство теперь обсуждает это.

— Отец, все не так…

— А как, Каталина? — он взметнул ладонь к моей шее и сжал, приблизив свое лицо к моему, всматриваясь в глаза, — Ты даже не представляешь, как я зол. Все только и говорят о том, что принцесса — грязная потаскуха. Ты очернила репутацию всей семьи! Временами я жалею, что не придушил тебя еще в колыбели, когда вместо желанного сына твоя мать произвела на свет тебя, позор моего рода!

— Отец, пожалуйста, — всхлипнула я, когда рука на моей шее сжалась еще крепче. Слезы градом катились по моему лицу, а дышать становилось тяжело.

— Я очень долго закрывал глаза на все твои выходки, капризы. Надеялся, что ты станешь образцовой женой, принесешь своей стране выгодный политический союз. Но кому теперь нужна принцесса — шлюха?

Его слова могли бы обидеть меня, если бы я слышала подобное впервые, но отец никогда не отличался сдержанностью в своих речах. Зачастую мне доставались еще более обидные оскорбления и за гораздо меньшие проступки.

Если бы я была более смелая, если бы не боялась отца, то непременно сказала бы, что такой вырастил меня он. Точнее, его попустительство. Ведь, его никогда не интересовало воспитание дочери. Он считал, что этим должна заниматься мать, но она была ничуть не лучше меня — интересовалась лишь балами да любовниками, пока не сгинула в пожаре. Я же всю жизнь была предоставлена нянькам и гувернанткам, которые не смогли противостоять моему скверному характеру.

Увы, пытаясь схватить ртом воздух, с залитым слезами лицом, я уже воистину поверила, что отец меня и упокоит. Вот только в какой-то момент он с нескрываемым разочарованием разжал пальцы, отворачиваясь от меня с таким выражением лица, будто я — лишь грязь.

— Завтра же ты отправляешься в монастырь, будешь проводить дни в молитве, чтобы очистить свою душу. И репутацию. И пробудешь там столь долго, пока я не позову тебя обратно, Каталина.

Я в этот момент надрывала горло в кашле, жадно глотая воздух, а после слов отца перед глазами вновь потемнело. Это был конец. Хотелось броситься ему в ноги и умолять не ссылать меня, но я знала, что это бесполезно, переубедить отца не выйдет, а потому предпочла убраться с его глаз поскорее.

По коридорам я пронеслась подобно вихрю, едва сдерживая новый поток слез и лишь ворвавшись в свои покои, я дала волю судорожным рыданиям.

Отец поступает жестоко, ведь монастырь — это не просто отсутствие развлечений и скудная пища. Это мрачные, лишенные света кельи, ледяные как зимняя стужа. Невозможность спать из-за пробирающего до самых костей холода. Запах сырости и гниения, проникающий в легкие, впитывающийся в волосы и одежду. А еще отсутствие свежего воздуха и даже малейшего лучика солнца. Именно в монастыре и умерла последняя королева, сваленная страшной болезнью, с которой ее ослабший из-за ужасных условий организм, не смог бороться.

То, что отец серьезно настроен больше не видеть меня — не оставляло сомнений. Он мог бы и придушить меня собственноручно. Но зачем вызывать лишние сплетни, провоцировать недовольство лордов самосудом, когда можно избавиться от неугодной дочери под благовидным предлогом.

Когда я наконец смогла успокоиться, то начала усиленно обдумывать сложившуюся ситуацию и искать решения проблемы. Выбранный вариант не был идеален, но другого не было.

Сначала я велела лакею позвать Клэр, а потом принялась сочинять послание. Прошло не менее четверти часа, когда появилась фрейлина, к тому моменту я успела уже четыре раза переписать записку.

— Ваше высочество! — испуганно вскрикнула девушка, — Что с вами?

— Тише, — недовольно буркнула я, наконец подобрав нужные слова и заканчивая записку.

— Простите, принцесса. Но, что же произошло…

— Произошло страшное, Клэр, — серьезно произнесла я, поднимая на нее заплаканные глаза, — точнее, произойдет. Страшное и непоправимое. Если ты мне не поможешь.

— Конечно, я сделаю все, что прикажете, ваше высочество.

— Тогда, — я протянула ей записку, скрытую конвертом, — срочно передай это герцогу Каймону. Лично в руки. Клэр… ты моя последняя надежда.

— Вы можете быть уверены, принцесса.

После того, как Клэр стремительно скрылась, спеша выполнить поручение, я позвала горничных, которые помогли мне снять платье и облачили в ночную рубашку. Вот только после того как меня оставили, было не до сна. Задуманное пугало меня настолько сильно, что тело сотрясала нервная дрожь. Мне необходимо было встретиться с Каймоном и уговорить его бежать. Лишь сбежав, я могла спасти себя от участи сгинуть в мрачных стенах монастыря. Вот только образ жизни безродной бродяжки меня не устраивал. Следовало уговорить герцога заключить брак — его титул давал на это полное право, а также освобождал меня от покровительства отца. Я, конечно, не могла не подумать о том, чем нам грозит столь безумная авантюра. Отец будет в ярости, но сделать что-то, не привлекая внимания лордов, не сможет. Максимум, на пару лет отлучит от королевского двора. Но лучше уж провести несколько лет в глуши, с любимым рядом, чем полгода мучительно умирать от холода. Я не сомневалась, что Каймон мне не откажет, но следовало провернуть это как можно быстрее, пока он не узнал, что я впала в немилость отца. Герцог, конечно, крайне благородный мужчина, но не хотелось, чтобы он относился к моей идее с опаской.

Все это было сплошным безумием, невозможно было поверить, что я смогу это провернуть. Для встречи с герцогом нужно было выбраться в сад — вот только мои покои круглосуточно охраняет стража. Предстояло спуститься через окно и уже только от одной мысли о таком способе, дрожали коленки. Я панически боялась высоты. Настолько сильно, что, наплевав на правила, по которым королевские покои находились не ниже четвертого этажа, перебралась на второй, полностью изменив южное крыло замка.

Сорвав с кровати простынь, я принялась связывать ее с одеялом, надеясь получить крепкую веревку. Свесив ее из окна, примерилась, всматриваясь вниз. Голова немного закружилась, стоило лишь представить свой спуск. Веревка оказалась слишком короткая, пришлось пустить в расход и шторы. Полученный результат в целом, меня удовлетворил. Наспех накинув плащ поверх рубашки, я привязала один конец импровизированной веревки к ножке кровати, еще раз проверила узлы, и перекинула связку вниз. Веревка уходила прямо в густую растительность.

Тяжко вздохнув, я покрепче уцепилась за веревку и вылезла наружу. Стоило посмотреть вниз, как тут же закружилась голова, а от страха сердце замерло, хотя было и невысоко. Очень-очень страшно! От мысли, что мне еще предстояло карабкаться вверх, сжималось сердце, но я отчаянно старалась не думать об этом. И не смотреть вниз, что самое главное! Ладони вспотели от напряжения, что значительно утрудняло мой путь, но я очень старалась быть осторожной. От страха кровь в жилах то кипела, то замирала.

Не смотреть вниз!

Медленно, чтобы не оступиться. Не обращаться внимания на страх, мешающий сделать и холодный пот, покрывший кожу. Бешеный стук сердца гулом отдавался в ушах. Только не смотреть вниз. Если бы я знала насколько это тяжело, то точно бы не пошла на такое!

Я преодолела уже большую часть, когда откуда-то сверху послышался странный, глухой звук. Испуганно замерев, навострила слух, и одновременно с осознанием того, что это звук рвущейся ткани, я, повизгивая, полетела вниз.

Удар моего тела о землю настолько обескуражил, что на мгновение потемнело в глазах. Увы, надолго сознание еще никогда меня не покидало. Поэтому, поняв, что для земли поверхность подо мной слишком неоднородная, я пошарила под собой руками и завизжала еще сильнее, узнав эту шероховатую, грубую кожу.

Одна орочья лапа повалилась мне на спину, прижимая к крепкому телу монстра, а вторая зажала рот, обрывая мой крик.

— Заткнись, — пророкотал все тот же орк, пока я раненой птицей билась в его руках. Безуспешно.

Уловчившись, я умудрилась цапнуть зубами прижимающуюся ко рту ладонь орка. Он неразборчиво зашипел что-то нецензурное.

— Немедленно отпусти меня, чудовище! — прорычала я, пытаясь освободиться.

Орк на мгновение замер, после чего переместил обе руки на мои плечи, приподнял меня, рассматривая лицо в свете луны.

— Какая встреча, принцесса.

— Отвратительная! Да дай уже слезть с тебя!

На последних словах орк расплылся в зловещей улыбке.

— Ваше высочество совсем по-другому бы заговорила, побывав на мне в полном смысле этих слов.

Я пораженно уставилась на орка, чувствуя, как покраснели уши от сказанной им непристойности. В душу опять начал закрадываться страх. Мы были одни в саду, валялись прямо в кустах и, вздумай он что-то сделать, вряд ли кто-то придет на помощь. Но, скоро здесь появится Каймон. И если даже он подоспеет на мои крики, моей репутации придет окончательный конец.

Орк, не сдержавшись, засмеялся и смех его был похож на тихие раскаты грома. Он надо мной издевался! Задохнувшись от возмущения, я, позабыв обо всем, кинулась колотить его кулачками.

— Да как ты смеешь! Ты… Монстр! Грубиян! Орк! — мои удары не причиняли ему никакого урона, лишь вызывали новые раскаты смеха, — Ррр, ненавижу!

Устроенная мною бойня прервалась резко — орк, извернувшись подозрительно ловко для своей комплекции, оказался у меня за спиной и вновь зажал мне рот. Через мгновение на тропинке, пролегающей около нашего убежища, появились две фигуры. Они о чем-то усиленно переговаривались и в одном из голосов я узнала Каймона, принялась усиленно вырываться из захвата монстра.

— Молчи и не рыпайся, избалованная сучка, — прошипел мне орк на ухо и от его голоса страх, ледяными тисками сжавший мое тело, заставил замереть.

Когда эти двое еще чуть приблизились, я с удивлением узнала в собеседнике Каймона своего бывшего возлюбленного — сэра Бадриола.

— …сорвалась. А на утро приехал ты и наша шлюшка-принцесса про меня забыла.

— Да, я слышал, что постоянством она не отличается. Но, чтобы кидаться из рук в руки по несколько раз в день, — Каймон противно засмеялся, а у меня внутри все оборвалось, — Ее будущему мужу придется тщательно следить за своими отпрысками, не поселилось ли среди них подкидышей.

На этот раз оба хрипло рассмеялись, забавляясь столь отвратительному замечанию. А я просто не могла поверить, что Каймон это говорит. Еще сегодня он восхвалял меня, преданно заглядывал в глаза и казался идеальным. А теперь…

— Вот только кто теперь станет ее мужем, Кай?

— А ты еще спрашиваешь? Конечно, я.

— Почему это ты? Мы вместе придумали этот план.

— А как ты собираешься жениться на ней, если любит она меня?

— Ты же сам сказал, что она хочет сбежать. Как только окажется в наших руках — заставить и все.

— Вот поэтому из тебя не получится король, друг мой. Зачем к чему-то принуждать, когда можно внушить ей правильность необходимых действий? Она влюблена в меня и внимает каждому моему слову.

— Не забывай натуру этой дряни. Влюблена она ненадолго.

— Даже в таком случае, я — лучшая кандидатура. По титулу я достоин принцессы, поэтому гнев короля не будет стоить нам жизней. Да и дурить эту пустоголовую у меня получается лучше. Самое главное, провернуть женитьбу, утихомирить короля и тихо от него же избавиться. Каталину назначат регентом при брате, а дальше уже все пройдет без проблем. И, кстати, тебе пора. А я, пожалуй, разыщу наш скипетр власти — кажется, эта идиотка здесь заблудилась.

Они разошлись в разные стороны, и лишь когда фигуры этих негодяев скрылись из виду, орк выпустил меня из рук. И только сейчас я заметила, что давно беззвучно плачу, орошая лицо солеными потоками. Такими темпами я прославлюсь как принцесса — плакса. Впрочем, это было бы лучше. Теперь вся надежда на спасение от монастыря растаяла.

Закрыв лицо руками, я тихо всхлипнула, не в силах сдерживать бушующие внутри эмоции.

— Что за нытье, принцесса? — орк, про которого я напрочь забыла, развернул меня к себе и попытался отнять мои ладони от лица, но я лишь сильнее заплакала, едва слышно поскуливая от горечи.

Когда я смогла преодолеть себя и заглушить позорный скулеж, то взглянула на монстра. Он был в сильнейшем замешательстве, не понимая — что со мной делать.

— Оставь меня, чудовище, — жалобно проблеяла я, попытавшись отвернуться, но в этот момент орк потянул меня на себя и, уткнувшись носом в его широкую грудь, я заревела пуще прежнего.

— Ну, что такое, принцесса? Неужели этот хлыщ настолько важен?

— Нет… не в нем дело… завтра отец отправит меня… в монастырь… а там я умру… не хочу! Еще и веревка оборвалась…

На мою голову нерешительно легла лапа орка, нелепо поглаживая.

— Хватит нытья, принцесса. Я проведу тебя в замок.

— Как?

— Ходом для слуг. Никто не заметит.

Я удивленно уставилась на орка, поражаясь его осведомленности. Ну откуда он может знать, что меня никто не заметит? И что он вообще делает здесь в такое время? В голову начало закрадываться нехорошее предчувствие. Хотя, какая теперь разница?

— Пойдем, орк.

Так, все еще шмыгающая носом я и наглый орк, ведущий меня под локоток, направились к северной стене замка сквозь густую растительность.

Шли мы молча, я с горечью мысленно рассуждала о том, что вот так орк, поджидающий чего-то в кустах, в неком роде спас меня. Сначала от жесткого падения и, возможно, переломов. Потом благодаря ему мне удалось избежать ловушки негодяя Каймона, ведь я намеревалась сбежать с ним. А сейчас орк еще и ведет меня к неприметному входу в моем же замке! Хоть он все еще оставался тем самым монстром, в глубине души я была ему благодарна.

Когда мы подошли к неприметной двери, он распахнул ее, пропуская меня вперед и сказал:

— Два пролета, прямо и налево.

— А, стража?

— Они спят. Очень крепко, — вновь проскользнула усмешка, вызывающая у меня подозрения.

Я уже почти скрылась за дверью, но тут резко развернулась, оглядывая своего невольного спасителя.

— Орк!

— Что?

— Как твое имя?

— Дагон.

— И все? Просто Дагон?

— Да.

— Спасибо, Дагон, — сказала я и скрылась в темном проеме.