Не мой прекрасный принц (СИ)

4 часть

— Вставай, солнце уже давно взошло! — грубый, резкий окрик молодой орчихи прервал мой беспокойный сон.

С усилием раскрыв тяжелые веки, я едва приподнялась на своем ложе, окинула нарушительницу спокойствия недовольным взглядом.

— Чего тебе? — злобно бросила ей в лицо.

— Просыпайся, человечка! Работы полно, а ты спишь!

— Тебе надо, ты и работай. А меня оставь в покое! — отвернувшись от нахалки, я натянула покрывало по самые уши, надеясь поспать еще немного.

Предыдущий вечер выдался очень тяжелым. Обнаружив мои зверства в своих покоях, Дагон рассвирепел не на шутку. После часа препирательств, орку все-таки удалось заставить меня оттирать чернила с деревянного пола. Фолиант же был уничтожен без возможности восстановления.

И уже глубокой ночью Ру — та самая дородная орчиха, экономка, как ее назвали бы на моих землях, привела меня сюда — общие покои наложниц, представляющие собой огромную залу с множеством ниш, в которых и располагались спальные места — узкие кушетки на низких ножках. И хоть сил у меня не было, но я попыталась доказать свое право на отдельные покои. Увы, эта затея с треском провалилась.

От кушетки чертовски ломило кости, хотелось спать, а настроение было и вовсе похоронным.

— Поднимайся сейчас же, — с визгом содрала с меня покрывало мерзкая орчиха. — Не надейся отлынивать от дел, прикрываясь тем, что ты лишь слабый человек!

Горячая волна ярости прошлась по моим жилам и, казалось придала сил. Соскочив с постели, я резкий взмахом ладони влепила звонкую пощечину по лицу наглой девицы.

— Ах ты, дрянь! — завизжала та и поддалась вперед, намереваясь вцепиться мне в волосы.

— Не смей указывать мне, грязная подстилка, — закричала уже я, едва увернувшись от цепких пальцев.

Двери покоев со стуком распахнулись.

— Прекратите обе! — повелительный голос Ру пронесся эхом, а мы так и застыли — ее руки в моих волосах, мои ногти под толстой кожей ее запястий.

Орчиха остановилась перед нами в паре шагов, грозно уперла руки в пухлые бока.

— Отпусти ее немедленно, Исельнир!

Девица отпрыгнула от меня как от огня. Ру приблизилась к ней вплотную и схватила за руку повыше локтя, прошипела ей прямо в лицо:

— Что ты устроила, Иса? Ты ведь прекрасно знаешь наказание за драки в гареме!

— Она первая ударила меня.

— Она еще ничего не знает, в отличии от тебя! Отправляйся к Урсе, будешь помогать ей. И молись духам, чтобы домин не узнал о твоих выходках.

Хамка стремительно покинула залу, оставив нас с Ру наедине.

Орчиха нахмурилась, сверля меня пристальным взглядом.

— Ты пропустила завтрак, домин не доволен, что тебя не было.

— Так пусть придет и скажет мне это!

Ру обошла меня по кругу, разглядывая пристально и укоризненно одновременно.

— На завтраке домин объявил, что ты растеряла все королевские привилегии.

— И что? Это не отменяет того факта, что во мне королевская кровь! И отведенное мне место… Просто унизительно!

— Возможно, — легко согласилась Ру, — из принцессы в рабыню за один вечер — тяжелый переход. Теперь тебе предстоит не менее тяжелая работа. В гареме существуют жесткие правила. Запрещены ссоры и драки. Любое неповиновение влечет за собой наказание, которое определяет домин. Наш домин благосклонен к тебе, как я заметила. Но это не освобождает тебя от дел. Даже Иса, любимая фаворитка, не имеет пока права отлынивать.

— Пока?

— Да, пока не станет хозяйкой дома.

— У домина нет хозяйки? Нет детей?!

Это было очень странно, учитывая такое обилие наложниц.

— Твоя надменность так застилает твои глаза, что ты не замечаешь ничего вокруг. Домин еще молод.

Слабая отговорка — моему кузену нет еще и двадцати, однако он уже успел обзавестись, как минимум, пятью признанными бастардами.

— Приводи себя в порядок и спускайся, — велела напоследок Ру и покинула меня.

Умывшись и причесавшись, я отыскала в своих сундуках, которые привезли утром из дома Гро-домина, самое простое платье, для которого не требовалась помощь служанок. На миг я даже допустила мысль, что прекрасно справлюсь, но тут же была возвращена с небес на землю, когда пришлось провозиться со шнуровкой около получаса. Получилось не очень хорошо — платье практически висело на мне мешком, но я скорее откушу собственный язык, чем вновь окажусь в постыдных орочьих одеждах!

— Ты слишком долго возишься, — хмуро изрекла Ру, когда я наконец спустилась в просторный холл. — Идем же скорее.

Она потащила меня сквозь полупустые коридоры, сплошь украшенные всеми видами оружия, пока не привела в тесную, заставленную котлами и банками, кухню. Там уже суетились несколько молодых девушек — обитательницы гарема, а управляла ими огромных размеров орчиха в белом переднике и хлопковом чепчике.

— Абин, я привела тебе дополнительную пару рук. Подумала, что на кухне всегда пригодиться. Знакомься — Кете, наша изгнанная принцесса.

Меня аж передернуло от последних слов. Как только эта поганая орчиха смеет так обо мне отзываться?!

— Очень вовремя, Ру! Дерша уже приближается, а у нас еще почти ничего не готово. Подойди сюда, Кете, у меня есть для тебя задание.

Ноги будто приросли к полу и лишь ощутимый толчок Ру приблизил меня на крошечный шаг к главной по кухне.

— Не перечь Абин, ты здесь для того, чтобы выполнять ее указания, — заявила напоследок орчиха, перед тем как покинуть кухню.

Руки непроизвольно сжались в кулаки, всю мою душу наполнило жгучее желание кинуться вслед Ру, чтобы выцарапать ей глаза.

— Чего встала? Скоро такой праздник, работы много! — рявкнула Абин и выставила передо мной два ведра с луком и водой.

— Какой праздник? — спросила я, полностью проигнорировав нож, вложенный в мою ладонь.

— Дерша! — рявкнула какая-то девица, суетливо помешивая неприятное варево в котелке.

— Великий праздник перерождения, — уже мягче пояснила Абин, замечая мой недоуменный взгляд. — В этот день каждый, кто готов доказать свою самостоятельность, может потребовать полную свободу. Пошевеливайся, еще столько дел впереди!

— Не буду я это делать! — рявкнула я и в тишине, прервавшей смешки орчих, швырнула нож прямо в ведро с водой. — Я законная принцесса, а не служанка.

Девушки будто застыли в немом изумлении, лишь впивались в меня негодующими взглядами.

Абин грозно направилась ко мне и, подойдя поближе, прошипела прямо в лицо:

— Мне глубоко плевать кем ты там являешься. Домин не давал отдельных распоряжений, а значит, что ты ничем не отличаешься от остальных наложниц. И если я говорю тебе чистить лук — ты будешь чистить лук.

— А вот и не буду! — я гордо вздернула подбородок, отвечая наглым взглядом этой безродной орчихе.

Абин тяжело вздохнула, потянулась вверх — к полочке под самым потолком, а в следующее мгновение в ее руке оказался тонкий, небольшой прутик.

Воздух рассек тонкий свист, а мое плечо обожгло ударом. Вскрикнув, я прижала ладонь к горящей коже и с ненавистью уставилась на мерзавку, которая уже замахнулась для второго удара.

— Даже не смей! — завопила я, но орчиха уже опустила прут.

Второй удар пришелся на нежную кожу щеки и стал катализатором беспрерывного крика с моей стороны и затаенного страха — со стороны распустившейся орчихи. То ли ее напугала моя бесконтрольная истерика, то ли портить лицевую часть имуществу домина запрещалось — не знаю, но Абин даже начало слегка потряхивать.

— Что здесь происходит? — на кухню ворвалась запыхавшаяся Ру.

— Ру, так получилось…

— Она меня ударила! По лицу! — вскрикнула я хриплым от крика голосом.

Ру рассеяно скользнула взглядом по моему лицу и обратилась к Абин:

— Как так получилось? Домин будет в гневе. Абин! Ты же знаешь, что задевать лицо нельзя! Я сейчас.

Пропав буквально на несколько секунд, Ру вернулась обратно, неся перед собой небольшой деревянный ящичек.

— Тише, девочка, — щебетала Ру, накладывая примочку мне на щеку.

— Я все расскажу домину.

— Ничего ты не расскажешь. Через пару часов и следа не останется, а вряд ли домин поверит тебе на слово. Он хоть и благоволит тебе, но вчера ты уже показала свой скверный нрав, что заставит его усомниться в твоих словах.

Я кинула свирепый взгляд за плечо Ру — туда, где стояла Абин и несколько орчих. Они явно посмеивались надо мной. Мерзавки!

— Вот и все, скоро все пройдет, — Ру заботливо потрепала меня по здоровой щеке, чем вызвала очередной приступ ярости.

Тем временем Абин исподтишка пододвинула ко мне ведро с ненавистным луком и в очередной раз сунула нож в руку.

— Делай, что велят и все будет хорошо, — повелительно произнесла Ру и застыла в ожидании повиновения.

Внутри меня все клокотало от ненависти, ярости и несправедливости.

Подчиниться было огромным унижением, поэтому все последующие мои движения были нарочно медленными. Как только нож в моей руке соскреб первый слой луковой шелухи, я исподлобья окинула ненавистным взглядом всех присутствующих, а губы сами по себе произнесли:

— Однажды вы все пожалеете об этом.

И хоть орочий народ был не из пугливых, но женщины немного шарахнулись от меня в сторону — настолько убедительно прозвучали эти слова.

Я опустила глаза вниз — прямо к чертову ведру и не поднимала их более, не желая видеть отвратительные орочьи морды. Слышала лишь как хлопнула дверь — ушла Ру, а потом жизнь на кухне закипела. Орчихи чистили, резали и готовили множество яств, сопровождая весь процесс шутками и сплетнями. Иногда Абин подгоняла или окликала, чтобы работали быстрее, а не болтовню разводили.

Я же, стиснув зубы, отчаянно фантазировала как за мной приедет отряд отца. С каким блеском они разгромят камнеподобных чудовищ, именуемых орками. А потом я вернусь домой. Становилось немного жутко, когда представляла этот момент чудесного освобождения принцессы из когтистых лап — вид у меня сейчас совсем не королевский, я напоминала скорее неряшливую оборванку.

Однако потом пришли мысли и вовсе безрадостные — никто за мной не приедет и не вызволит. Отцу проще признать меня мертвой.

Перед глазами все поплыло от непрошенных слез, но вызваны они были не вероломством отца, а жгучими парами лука, которых сносить уже не было сил.

— Надоело! — я нервно кинула не дочищенную луковицу обратно в ведро, вскакивая на ноги с грубого, низкого табурета.

И только теперь заметила, что на кухне осталась совсем одна. Кажется, все остальные потащили прокопченное мясо в погреб дабы оно сохранилось до их богопротивного праздника.

Проворной кошкой я юркнула к приоткрытой двери и вынырнула в крохотный сад за домом. Конечно, садом назвать это было лишь с большой натяжкой — одни лишь огромные деревья, переплетавшиеся друг с другом ветвями (садовником, видимо, у орков не водится), дорожки, поросшие травой да непонятные каменные изваяния, которые, как я думаю, эти варвары считали скульптурами.

Погода была славная — благодаря навесу из листьев деревьев сюда не проникало палящее солнце, а в зеленых кустах шаловливо поигрывал легкий ветерок.

И вообще, впервые за последнее время запахло свободой. Так, воодушевленная, я побрела вдоль заросших тропинок, в самую глубь сада. Надо мной разносилось тонкое щебетание птичек, крошечных и ярких. Они кружились в ведомом лишь им танце и их совершенно не заботили земные проблемы.

В самом дальнем углу сада обнаружилась почти разрушенная каменная скамейка, которую я и облюбовала. В очертаниях потрескавшегося камня можно было разглядеть тонкую, изящную работу, совсем не свойственную оркам.

Неприятно признавать, но культура и быт этих дикарей все-таки вызывали в моей душе трепетный интерес. Поэтому, сколь противна бы не была мне сложившаяся ситуация, я с жадностью первооткрывателя старалась запомнить все детали.

Когда-то у меня был старший брат, который очень потешался над этой чертой в моем характере — он говорил, что мне следовало родиться в простой семье и стать путешественником, а не быть принцессой.

За этими размышлениями я безвольно скользила пальцами по треснутой поверхности камня, пока не почувствовала некую выпуклость, которая изгибалась причудливой вязью. Сначала я в ужасе отшатнулась и мысленно прокляла щебечущих птиц, посчитав, что это их пакостливых тушек дело. Но при более детальном рассмотрении поняла, что это просто какие-то символы, выжженные на камне.

Потратив не менее четверти часа, я смогла разобрать надпись.

" Шана" — гласил камень, вводя меня в глупые подозрения. Что это? Чье-то имя? Или очередное дурацкое обозначение какого-то орочьего божества?

За спиной послышался шорох в кустах, уже далеко не в первый раз.

Я напряглась, мысленно уже ожидая встречу с сцитаулисом, но к счастью, на поляну вышло другое существо.

— О, Господи! — пролепетала я, рассматривая того, кто решил составить мне компанию.

Внешне оно было похоже на собаку, отличаясь лишь дополнительной парой ушей и совершенно не собачьими глазами — продолговатой формы, с вертикальными зрачками, они более подходили кошке. При этом существо было столь пушистым, что было похоже на комочек белого меха. Оно дружелюбно виляло хвостом и смотрело на меня так, что не оставалось сомнений — на орочьей земле нет никого добрее.

— Какое ты… прелестное, — я, улыбнувшись, потянула руку к комочку, — дай поглажу, чудо.

У чуда были свои планы на сей счет. Стоило лишь дотронуться до умилительной мордашки, как оно зарычало и цапнуло меня за пальцы.

Мой оглушительный крик разнесся по всей округе, оповещая всех о случившейся попытке съесть принцессу.

— Госпожа! — Траган возник внезапно, его лицо тут же перекосилось от ужаса, — Сия, отпусти!

Чудовище лишь зарычала вновь и еще крепче сомкнуло челюсти.

— Аааа! — вновь заверещала я, — Траган, убери этого зверя!

Орк издал совершенно нечеловеческий звук — смесь рычания и крика, после чего пушистая предательница избавила мои пальцы от своей хватки и, заскулив, метнулась под скамейку.

Я повалилась на землю, ошарашенно рассматривая окровавленные пальцы. Боль острой волной прокатывалась вдоль ладони и отдала в запястье. Я судорожно пересчитала пальцы взглядом, с облегчением заметив, что все на месте.

— Госпожа, простите, она убежала. Давайте я проведу вас к лекарю. Пойдемте.

Орк попытался помочь мне встать, но я упрямо повалилась обратно.

— Мне больно!

— Сейчас вам обработают раны мазью и все пройдет. Идемте.

— Я не могу идти, мне больно!

Орк тяжело вздохнул, а потом резким движением схватил меня в охапку и зашагал быстрым шагом.

В другой ситуации меня бы возмутило такое поведение, но это он виноват, что неведомое существо от него сбежало. И хоть идти я могла… Пусть несет!

Рука мелко подрагивала, в уголках глаз даже выступили слезинки. Я не привыкла к боли. После того, как мой старший брат погиб по нелепой случайности, отец очень дорожил мною и приставленный отряд из нянек и гувернанток тщательно следил, чтобы я ни в коем случае никак не поранилась при прогулке или играх. Вопрос моей безопасности волновал отца ровно до появления младшего братца, а вот няньки все также прилежно продолжали исполнять повеление.

Траган прошел мимо дома, направился вдоль широкой дорожки.

— Куда мы идем?

— К лекарю. Она не живет в главном доме, у нее семья.

— Она?

Моему удивлению не было предела. Лекарь — женщина? Это же немыслимо! Женщины могли быть повитухами, да в каких-то глухих селениях знахарками, но совсем не лекарями.

— Да, она удивительная, — Траган так мечтательно улыбнулся, что это навело подозрения.

Через время мы оказались на площади шатров, что находилась на небольшом отдалении от дома Дагона.

Шатры располагались таким образом, что меж ними оставались лишь узкие проходы, а в середине меж ними был довольно большой открытый участок, на котором мужчины тренировали бою мальчиков лет семи. Я в очередной раз заметила, что здесь очень мало детей.

Траган достиг невзрачного шатра, который ничем не отличался от десятков других и приподнял пыльный полог.

Стоило нам оказаться внутри, как я замерла от невиданной красоты, которая взорвалась сотнями осколков цвета в глазах.

Все внутреннее убранство было украшено коврами — яркими, роскошными, вышитыми золотистой нитью. Они укрывали собой пол, вились затейливым узором по стенам. Каждый был расположен так, что цвета плавно перетекали и очень сложно было понять где заканчивается один ковер и начинается другой.

Здесь же обнаружилась и моя утренняя злопыхательница — Исельнир. Она сидела на низком пуфе и тщательно вычесывала овечью шерсть, полностью отдав себя этому занятию — даже не заметила нас, от усилия прикусив кончик языка.

— Урса! — грубый окрик Трагана заставил меня поморщится. Но, заметив, как подпрыгнула от неожиданности Исельнир, я мысленно усмехнулась.

— Чего орешь? — из-под ковра, служившего перегородкой, выплыла орчиха.

Признаться, слушая хвалебные речи Трагана, я ожидала увидеть молодую, диковато-красивую девушку. Оттого и удивилась, когда впервые увидела Урсу.

Она была высокой и очень толстой, лицо ее, изъеденное продолговатыми шрамами, было скорее отталкивающее — крупный, расплющенный нос, по жабьи выпученные глаза и тонкий рот с громоздкими нижними клыками. Одежда ее была до того странной, что сложно было сказать — были это лохмотья или же типичное оркское одеяние — древесного цвета лоскуты кожи были соединены так, что даже невозможно отличить юбка на ней или брюки. Сомнений не вызывала лишь холщовая рубаха, перетянутая множеством тонких ремешков, на которые крепилась корзина, венчавшая спину женщины.

— Сия…

— Опять кого-то покусала? — снисходительно улыбнулась Урса.

— Я всего-то открыл дверь, чтобы покормить ее, а она сбежала, — огорченно ответил ей орк. — И правда, покусала госпожу Кете.

— А с чего это она госпожа? — вскинулась Исельнир, злобно сверкая глазами, — Домин четко дал понять, что она равна нам. И с чего ты несешь ее на руках? Что-то я не наблюдаю крови на ступнях!

Урса заинтересованно наблюдала за вспышками этой наглой девицы, Траган же явно чувствовал себя неловко. Он аккуратно ссадил меня на такой пуф, что занимала и сама Исельнир.

Подчеркнуто медленно расправив подол платья, я стряхнула невидимую пылинку с рукава и только потом удостоила ответом орчиху:

— Ты права, я не госпожа и такое обращение ко мне несколько некорректно, — бросила ласковый взгляд на вовсе стушевавшегося Трагана, — но я прощаю Трагану это в связи с некой… неосведомленностью. А все потому, что я — принцесса. И обращение ко мне должно звучать иначе. И именно поэтому же, ты не права во втором пункте, Исельнир. Ты — мне не ровня. И в любом положении не сможешь ею стать.

На несколько секунд в воздухе повисла тишина, которая была разорвана яростным криком рванувшейся ко мне Исельнир. Траган едва успел поймать девицу на расстоянии пары шагов ко мне.

— Мерзкая человеческая дрянь! — кричала орчиха, пытаясь вырваться из кольца рук моего невольного стража. — Ты поплатишься за свой черный рот!

— Хватит! — громогласный окрик Урсы заставил негодяйку замолкнуть. — Траган, отведи Исельнир домой, пусть придет в себя.

Иса как-то резко растеряла весь запал, обмякнув тряпичной куклой и, с помощью Трагана, направилась к выходу.

— А ты, — теперь Урса обращалась ко мне, заметив мою ядовитую улыбку, — чего добиваешься? Желаешь начать войну в гареме Домина?

— Даже если и желаю, что с того? — я приосанилась и высокомерно вздернула нос.

— Тебя погубят. Это не то место, где будут потакать твоим капризам, маленькая госпожа. И уж с таким скверным нравом союзников не завлечешь. Даже до меня уже успели дойти слухи о твоем поведении.

Урса вновь скрылась за ковром, чтобы вернуться с миской, наполненной чистой водой и непонятными баночками. Подойдя ближе, она взглянула на масштаб повреждений и принялась промывать следы укусов.

Надувшись, я старалась сдерживать вскрики боли от столь неприятной процедуры. Чувствовала я себя вообще крайне пристыженно после слов Урсы, будто это я виновата в случившемся конфликте!

— Мне плевать на гарем и ваши правила. Я все равно не собираюсь здесь оставаться!

— Да? И куда же ты денешься?

— Вернусь домой.

— Говорят, Домин весьма благосклонно к тебе относится. Думаешь, отпустит?

— Тогда я сбегу!

Урса лишь рассмеялась и смех ее был звонким, на удивление юным.

— Красивая ты человечка. Как фарфоровая куколка, что продавали пришлые купцы на рынке. Только такая глупа-ая…

— С чего это я глупая? — я возмущенно дернулась и случайно задела одну из баночек, принесенную орчихой.

Мутная, дурно пахнущая жидкость пролилась на ковер. И вопреки моему повторному возмущению, Урса все-таки обмазала этой гадостью мои раны и только закрепляя повязку, ответила:

— Потому, что умная бы добивалась своего не скандалами и криками. Ты нравишься Домину, а его покровительство дорого стоит. Но ты даже не пытаешься быть дальновидной.

Ответить на это мне было нечего.

— Вот и все, — довольно заключила Урса, демонстрирую перевязанную ладонь.

— Спасибо, — немного рассеянно отозвалась я.

Урса поднялась и окинула меня задумчивым взглядом и, видимо, что-то хотела сказать, но корзина за ее спиной зашевелилась и раздался детский плач. Ойкнув, женщина быстрым движением повернула ее вперед и приоткрыла. Плач тут же прекратился, а на меня уставились любопытные янтарные глазки девочки лет двух.

— Уже проголодалась, — ласково пояснила Урса. — Пообедаешь с нами, Кете?

Мне и самой не хотелось покидать это уютное место с изобилием прекрасных ковров, поэтому отказываться причин не было. Пока Урса металась по шатру, доставая низкий столик и накрывая его нехитрыми яствами — сыр, ароматными лепешками, тушеное мясо и ягодный отвар, девочка следила за мной пристальным взглядом, каким отвечала ей и я.

Я впервые видела столь маленького представителя орочьего народа. Признаться, ребенок просто диво как красив. Несмотря на специфичный оттенок кожи, она не казалась толстой и грубой как у взрослых. Черты лица сложно было назвать аккуратными, но они и не были столь резки и грубы.

— Первенец? — поинтересовалась я.

Вообще, мне казался странным такой способ переносить ребенка. Все-таки, это уже не младенец. Было что-то странное в таком желании держать ребенка при себе.

— Нет, первенец учится драться там, на площади. А это малышка Дана.

— Почему ты держишь ее в корзине?

— А как иначе? — Урса искренне удивилась. — Она вторая, еще и дочка.

Никаких пояснений больше не было.

Наша беседа возобновилась, когда мы принялись за трапезу.

— Я хотела бы попросить тебя, — начала Урса, — не жаловаться Домину на Сию.

Я от удивления аж поперхнулась. Мне как-то даже не приходило в голову нажаловаться на покусавшую меня живность.

— Почему?

— Она уже не раз кусала наложниц из гарема. Боюсь, Домин прикажет Трагану изгнать зверушку.

— А чего она такая кусачая?

— Сия из породы диких волков пустоши. Она безобидная.

— Ага, как же, безобидная.

— Безобидная, если не пытаться к ней дотронуться. Все-таки, это дикий зверь.

— Сциталиусы тоже дикие, но вас это, кажется, не особо волнует.

— О, да, — Урса самодовольно улыбнулась. — Но для них у нас особый метод приручения. А Сия… дикие волки, в общем, никогда нас особо не интересовали. Поэтому никто и не занимался вопросом их обуздания.

— Как же тогда она появилась здесь?

— Сия любимица Трагана. Он нашел разоренное логово, все волчата и мать были мертвы, а Сия едва дышала. Он ее и выходил, а теперь мучается с этим зверьком.

— Не думала, что орки умеют так трепетно относится к животным.

— Траган… немного другой. Он еще так молод. И так одинок. Он не очень давно живет с нами и, кажется, до сих пор чувствует себя чужим.

— Кете!

Я вздрогнула, услышав голос Дагона, который отозвался глухим эхо по каменным стенам коридора.

Каждый его шаг отдавал гулом в моих висках. Я повернулась лицом лишь когда почувствовала дыхание орка в своих волосах.

— Злишься?

— Хм, — я задумалась, — а из-за чего конкретно? Потому, что ты украл меня из дома и притащил сюда? Или потому, что лишил королевских привилегий? Или за то, что даже моя кровать находится в общем стойле? Или может потому, что мне пришлось весь день работать на кухне? Знаешь, нет. Я не злюсь.

Про то, что он не заслуживает даже злости говорить уже не стала. Развернулась, намереваясь направиться в умывальню, чтобы после этого быстрее лечь спать.

— И что, не будет даже скандала? — рука Дагона легла на мое запястье, удерживая на месте.

— Скандаль, кто же тебе мешает.

— Мне? — орк уже прилично развеселился, но тут заметил мою перевязанную ладонь. — А это еще что? Кете!

Дагон грубым рывков развернул меня и притянул к себе.

— Ничего, — буркнула я. — Говорю же, я весь день работала на кухне!

— А на лице?

Я в миг вспомнила негодяйку Абин и ее оскорбительное поведение. А также и то, как она испугалась, что Дагон узнает о таком самоуправстве. Захотелось рассказать ему все, чтобы неугодная повариха получила по заслугам. Но тут же вспомнились и слова Урсы. Мне пришлось прикусить язык.

— Я убежала в сад, а там споткнулась и упала.

— И на что же ты упала?

Я тяжело вздохнула и опустила глаза.

— Дагон, чего ты хочешь?

— Я хочу, чтобы ты посещала общие трапезы, а не пропадала неизвестно где. Наш мир слишком незнаком тебе, отчего и не безопасен.

Захотелось рассмеяться. Он даже не представлял в каком серпентарии живет.

— Какой смысл мне приходить? Мне тяжело есть ваша еду…

— Тяжело? — он искренне удивился. — Что не так?

— Слишком жирная пища.

— Ммм, — Дагон уткнулся лицом мне в затылок, шумно вдохнул, а второй рукой обвил мою талию.

Я почувствовала, как щеки краснеют от смущения. Было неловко и… вырываться не хотелось. Это и пугало. Мне вообще было сложно говорить с ним после того как накануне вечером я обнажилась и бесстыдно себя предлагала. Было гораздо проще, когда я являлась принцессой, а он хамоватым дикарем, а не моим хозяином от которого зависело будущее.

— Дагон, что ты делаешь?

— Ничего. И к какой же еде ты привыкла?

— К десертам. Медовые пироги и ягодные пудинги. Легкое, птичье мясо и рыба без костей.

— Без костей? И где же водится такая рыба, Каталина?

— На моем столе.

— Маленькая, избалованная принцесса, — промурлыкал Дагон, — я тебя услышал. И я очень разочарован, что ты не пришла даже на ужин.

— Хотел донимать меня своими варварскими шутками?

— Нет, хотел, чтобы ты прислуживала мне за столом.

— Оскорбительно!

— Это честь.

Я с трудом смогла вырваться из плена орочьих рук.

— Я хочу попросить тебя кое, о чем.

— О чем же? — он явно был удивлен. До этого я только кричала и требовала.

— Я не могу работать на кухне. Там мало от меня толку, да и руки мои для этого не предназначены, ты только глянь! — протянула ладони внутренней стороной вверх, чтобы он мог по достоинству оценить ссадины и мозоли.

Дагон задумчиво кивнул.

— Я поговорю с Ру.

Я уже собиралась уходить, когда заметила, как в конце коридора промелькнул кусочек алой полупрозрачной ткани. Насколько помню, именно такое одеяние было днем на Исельнир.

Резко приблизилась к орку, схватилась за его шею и немного потянула вниз, что ему пришлось склониться.

— Спасибо, Дагон, — произнесла громким шепотом.

Глядя в ошеломленные, желтые глаза орка, звонко поцеловала в тонкие губы.