Не мой прекрасный принц (СИ)

12 часть

Идеальные, без малейшего изъяна, черты лица вызывали лишь отвращение — я слишком хорошо помнила, о чем говорил Каймон со своим сообщником, когда я таилась в кустах с орком.

Вообще, я будто впервые смотрела на герцога, видела насквозь, через кожные покровы, заглядывала прямо в уродливую душонку.

— Какая интересная встреча, — ядовито прошипела я, одергивая руку из захвата мужчины.

Он выглядел слегка удивленным, кажется, ожидал другой реакции на свое появление. Тогда, в приступе отвращения после Дерша, я писала Клэр с требованием помочь мне выбраться из плена орков. Вот только я и подумать не могла, что в это будет замешан Каймон!

— Очень рад, — произнес мужчина, — что вы в порядке. Как только достигнем ближайшего городка, вам доставят одежду.

Герцог бросил красноречивый взгляд на мое платье-тунику, которое по чересчур строгим взглядам общества моего королевства, считалось крайне неприличным и вульгарным.

— А потом? — я скрестила руки на груди дабы прикрыть ее от назойливого взгляда Каймона.

Герцог прошелся по шатру, а напряженно следила за ним.

— Вы ведь понимаете, принцесса, — начал он, — что король Харальд отказался от вас?

— Более чем, — сжала я губы, не особо желая признавать очевидное.

— Чтобы вернуть вам прежние привилегии, — продолжал он, подводя к главному, — придется совершить маленький переворот. Именно маленький, ведь многие недовольны властью короля. Обойдемся малой кровью даже.

Я лихорадочно соображала, взвешивая плюсы и минусы.

Было в этой идее некое соблазнительное начало — захватив армию, я смогу стереть в порошок Гро-Домина. Можно даже не начинать войну — я не орк, не побрезгую грязными методами. Можно будет просто отправить в Джахар убийц. Вождь орков умрет тихо, быстро, но не безболезненно.

Он это заслужил — за все мои страдания, унижения. И, самое главное, за Дагона.

— С чего начнем? — решительно спросила я.

— О, следует собрать войско. Ваши изображения есть у всех, поэтому, вас признают сразу.

— Соберешь?

Тут и вылез подвох — Каймон нахмурился, принял самый невинный вид.

— Понимаете, принцесса, им нужны гарантии.

— Какие еще гарантии? Герцог, говорите прямо — что для этого нужно! У меня кружится голова, а желудок сжимается в комок! Я не хочу играть словами, догадываться.

Каймон, неприятно впечатленный моей речью — конечно, ведь столь прямо выражаться не принято, как-то болезненно сжался, даже отшатнулся.

— Лучшей гарантией будет слово уважаемого человека. Того, кто ведет свой род из знатной ветви. Например, я подхожу на эту роль. И подтверждения более лучшего, чем факт того, что я признал вас и даже взял в жены, нет.

Я расплылась в ядовитой ухмылке, очередной раз пронзая пристальным взглядом герцога. Конечно, помню я его желание усадить свою задницу на трон. Хитер, подлец.

Впрочем…

— Я согласна. Только при условии, что это произойдет как можно скорее. Я хочу вернуться в свои королевские владения.

Отвернувшись, я гордой походкой прошлась по шатру, уселась на ложе из шкур.

Каймон выглядел удивленным. Думаю, он ожидал, что придется долго убеждать меня в силе своей любви и воспевать поэмы в честь моей красоты.

Пусть катится к черту, моей наивностью ему больше не воспользоваться. И в сердце более не проникнуть — оно рассыпалось в прах, утонуло вместе с насмешливым, дерзким гигантом.

— Что? — отреагировала я на его промедление. — Я буду спать, можешь уходить. И эту, рыжую, прихвати.

— Эээ… Это мой шатер, принцесса.

— И что? Предлагаешь мне спать около костра? Иди, герцог, найдешь еще себе местечко потеплее. Учись заботиться о своей будущей жене.

— Аа… Что это за девушка?

— А это, Кай, змея обыкновенная. Забери ее, пока она меня не ужалила.

— И куда ее?

— У меня спрашиваешь? Сами притащили, сами и пристраивайте.

Каймон еще какое-то время мялся около выхода, будто, не решаясь что-то спросить.

— Что еще? — устало выдохнула я, пока крутила в руках шкатулку, найденную в углу шатра. Я так крепко прижимала ее к себе, что с ней меня сюда и приволокли.

— Извините, принцесса, но я не могу не спросить…

— Спрашивай уже!

— Что у вас на лице? Это для того, чтобы никто не узнал вас?

— А ты не узнал меня с вуалью?

— Узнал, я ведь много раз с вами общался и… я ведь вас люблю! Как я могу не узнать любимую?

Меня начинал пробирать истерический смех. Любит он меня, как же!

— А это, дорогой, — я откинула с лица вуаль и растянула губы в кривой ухмылке, нагло сворованной у орка, — трофеи Джахара.

Каймон отшатнулся, в его глазах зажегся настоящий ужас.

Более немедля, он схватил Ису, закинул ее к себе на плечо и спешно покинул шатер.

Любит он меня, хитрец!

Я задумчиво покрутила в ладонях вуаль. А Дагон ведь считал это излишеством, моим глупым капризом. И целовал без отвращения. Ох, мой орк!

Я откинула вуаль будто надоевшую тряпку, в самый дальний угол, решив никогда более к ней не возвращаться. Пусть считают меня уродливой, отворачиваются с отвращением и за спиной обсуждают. В глаза никто не посмеет сказать ничего дурного, не с моим статусом! Я даже уверена, что будь я менее сговорчивой, то Каймон бы переборол себя и полез убеждать меня в любви поцелуями.

На следующий день я, придирчиво осмотрев небольшую горстку ободранных наемников, которых герцог по ошибке, думаю, назвал своим отрядом, приняла решение двигаться в сторону ближайшего города, где и "воскресну" впервые.

— Разумное решение, — прокомментировал мой план Каймон, — но, думаю, местному градоправителю не понравится присутствие особы королевских кровей. По слухам, он обложил горожан непомерными налогами, которые лишь на четверть доходят до королевской казны.

— Остальное оседает в его карманах? — улыбнулась я, потирая пальцами нож, которым до этого разрезала вяленое мясо.

Герцог бросил обеспокоенный взгляд, немного смутился моим пристальным вниманием к холодному оружию.

— Разумеется. Ему удобнее устранить вас, чтобы не привлекать внимания короля.

— Тогда, — хищно оскалилась я, — надо устранить его раньше. Ты ведь займешься этим?

— Э… Конечно, принцесса. Мы прибудем туда через пару дней. В городе нас будет ждать четверть отряда, они уже распускают среди народа слухи о том, что вы живы.

— Зачем же? Лучше застать врага врасплох.

— Ваше Высочества, — мягко улыбнулся мужчина, — там нет врагов, основная часть населения мирные люди, ваши подданные.

Я ответила ему хмурым взглядом. Врагами мне были все, сам же герцог тоже в их числе.

— Еще, — миролюбиво прощебетала я, меняя тон, — хочу попросить, Кай, маленький свадебный подарок.

Обмануть его своим наивным взглядом не удалось — мужчина успел заметить изменения в моем характере и был настороже.

— Вам хотелось бы чего-то конкретного?

Я лучезарно улыбнулась, беззаботно махнула рукой.

— Да. Ничего особенного, но это очень важно для меня. Я хочу голову одного орка. Отрубленную, конечно.

Если мертв Дагон, то умрет и Гро-Домин. Как предводитель орков, он должен был предусмотреть возможность войны, предотвратить это. Или же отправляться к троллям лично. А, возможно, еще и более предусмотрительно относиться к кораблям, которые выделил для своего войска.

Чего он делать не должен был точно, так это сразу же отнимать все имущество, принадлежащее Дагону. Он же вцепился в идею присвоить себе чужое подобно жадной гиене. Поспешил урвать себе побольше мехов и подушек.

Возможно, не будь мой разум столь отравлен болью и скорбью, я бы смогла нормально обдумать произошедшее, оправдать оркского вождя, а после и вообще прийти к выводу, что он не виновен в смерти моего орка. Но, казалось, все мое нутро, и сердце, и душа, каждая капля крови, были насквозь пропитаны болью утраты. Чувство потери и отчаяние столь прочно просочились под мою кожу, что хотелось омыть их кровью.

Не важно, виноват ли Гро-Домин, я хотела его смерти. Впрочем, сейчас мне казалось, что умереть должен весь мир. Как они смеют жить, когда тот, кто важнее всех на свете, мертв?

— Это не будет проблемой?

Будто отмерев, герцог поспешно кивнул

— Вы хотите захватить под свою власть Джахар?

Вспомнилась Урса с малышкой Даной на руках, ворчливая и назойливая Ру. Траган, который с детским обожанием возился с диковатой Сией.

Что же стало с Траганом…

— Нет! Нужен только один, определенный, орк. Это их вождь, предводитель. Я хочу, чтобы ты отправил к нему наемников. Самых жестоких и кровожадных. Выбери тех, кто ничем не побрезгует.

— Но, если это их глава, то можно захватить и город!

Я недовольно поморщилась наивности своего фальшивого жениха. Я-то прекрасно понимала, что хоть орков и не столь много, но там большую роль играет качество их обучения, сила, вооружения.

Один орк стоит десятерых воинов-людей.

— Ты планируешь сделать это с шайкой оборванцев? — скептически приподняла я бровь, намекая на несостоятельность отряда герцога.

— Нет, зачем же, — смутился он. — Можно будет взять Джахар после того, как армия королевства перейдет в ваше подчинение.

Хитрый, лживый герцог! Пытается отсрочить требуемое, чтобы не выполнять вовсе. Прекрасно ведь осознает, что отца с трона мы свергнем не скоро.

— Каймон, — решительно заявила я, — мне плевать на город. Я уже сказала, что хочу голову вождя. Либо ты ее мне даришь, либо свадьбы не будет вовсе.

— Я понял.

Герцог еще раз бросил на меня встревоженный взгляд и покинул шатер.

Сомневаюсь, что он передумает — слишком желает усадить свою задницу на трон. А принудить к браку меня не сможет — не сейчас, когда мне плевать на свою дальнейшую жизнь. Меня не волнует будущее, я даже с радостью отдам голову на отсечение в случае неудачи. Если я буду знать, что главный виновник моих несчастий мертв, то умру счастливая.

Если же все пройдет удачно, то Каймон ошибается, думая будто сможет благополучно править королевством, отодвинув меня на задворки. Та, прошлая Каталина, что интересовалась балами и путешествиями, уже мертва. Ей можно было запудрить мозги, читать поэмы и лгать. Стань она королевой, то вряд ли бы хоть раз заинтересовалась политическими делами на своей территории. Потому, что ее территория далее бальной залы не выходит.

У меня же, новой Кете, был иной план. Я не собираюсь благовоспитанно рожать наследников престола, а в перерывах порхать среди балов. Я избавлюсь от герцога сразу же, как только мы захватим власть. Стану королевой-регентом при младшем брате дабы сохранить трон для него. И уж точно никогда не выйду замуж, не заведу семью, не стану рожать детей.

Выпорхнув из шатра, я окинула хмурым взглядом наше "войско".

Почему Каймон взял именно этих оборванцев, даже думать не хотелось.

Неужели у него столь плохи дела? При дворе все думали, что герцог богат и у него достаточно вассалов. Так в чем же необходимость пользоваться услугами наемников? Или он не верит, что все пройдет удачно и решил оставить нежеланных свидетелей дома?

В дальнем углу поляны, где расположился наш скромный лагерь, под тенью деревьев располагалась старая, дребезжащая повозка с ржавой клеткой. Внутри, будто райская птичка, злобно восседала Иса, посылая лучи ненависти всем, кого видела.

Приметив ее взгляд, я помахала ей рукой и послала воздушный поцелуй.

— Принцесса, — подошедший Каймон схватил меня за руку, — я все сделал.

— Да? И где же блюдо с главным десертом?

Ибо смерть Гро-Домина для меня слаще меда.

Герцог понял не сразу, какое-то время я имела удовольствие лицезреть его растерянный, недоумевающий взгляд.

А я ведь раньше и не замечала, что он так туго соображает. Впрочем, это теперь мне есть с кем сравнить…

Даже удивительно, как Каймон додумался до своего плана по захвату трона.

— О, к сожалению, это не столь быстро. Я отправил в Джахар пару наемников. Самых лучших. Они доставят свадебный подарок как раз к тому моменту, когда мы захватим соседний городок и поженимся.

Я скривилась, даже не попытавшись скрыть свое отвращение от мысли о браке, хоть и фиктивном, с этим…

— Сначала подарок, герцог, а потом свадьба, — холодно отчеканила я, прямо смотря ему в глаза.

Он усмехнулся холодно, бесстрастно. Кажется, ему начинает надоедать образ романтика-идиота.

— Нет, Ваше Высочество. Сначала мы поженимся, а потом будут и подарки, и переворот, и трон. Меня настораживает твое поведение, принцесса. Спрашивать о том, что было у орков неэтично, но и воздержаться я не могу.

Я испуганно сглотнула слюну, пораженная столь резким перевоплощением.

— В непорочность после этих дикарей я не поверю, — приблизившись вплотную, прошептал он мне в лицо, — но твоя ценность не в целостности между ног. Самое главное — могу ли я быть уверен, что в твоем чреве не поселился выродок от этих варваров?

Хотелось ударить его по лицу, крепко и наотмашь. Чтобы остался уродливый синяк, который заиграет всеми цветами радуги на этом холеном лице с идеальными чертами. А еще лучше — порезать, оставить след столь же отвратительный, какой алел на моей коже. Он был красив лицом, но вся гниль, рвущаяся из души, перебивала смрадом эту идеальность.

— Не можешь, — ядовито оскалилась я. — Кажется, я все-таки понесла…

Он столь сильно сжал зубы, что мне показалось — слышно скрип, лицо было искажено яростью.

— Что ж, — выдохнул он, пытаясь взять себя в руки, — эту проблему мы решим. Главное, доказать всем, что ты — принцесса, пока не стало заметно твое постыдное положение. Нужно поторопиться.

Он наконец отпустил меня и подал знак наемникам, давая понять, что пора собираться.

Сборы проходили столь поспешно, что стало понятно — мужчины уже давно готовы к решительным действиям. Страшно представить, что наобещал им Каймон, помимо денег. Небось, уже разделил владения и титулы меж кучкой оборванцев. Пусть.

Добирались мы на лошадях, чуть не загнали насмерть несчастных животных — герцог торопился поскорее жениться на мне и прибрать к своим загребущим лапам трон.

Меня ехать верхом не пустили — усадили в позолоченную карету, подбитую бархатом, которая совершенно не подходила для ухабистых местных дорог. По прибытию в город, меня, измученную и едва живую, кое как выволокли наружу.

Городок был мал и отличался унылыми, серыми домишками, но чистой мостовой, вымощенной маленькими камнями. Отделенный от остального мира каменной стеной, он представлял собой средних размеров крепость.

Стражник, открывший нам врата, взял с каждого по медняку за вход, что лишний раз подтвердило слова Каймона о налогах вне казны.

Мы приехали вовремя — в центре главной площади был возведен погост, который окружила шумная толпа.

— Что это? — прокричала я в ухо Каймона, пока мы пробирались сквозь людей.

— А это, принцесса, — самодовольно изрек герцог, — публичная казнь.

Я окинула происходящее испуганным взглядом, брови помимо воли сошлись на переносице в хмурое недовольство.

— Только король имеет право проводить публичные казни! — гневно накинулась я на мужчину.

— По закону — да. Вот только на окраинах королевства никого это не волнует.

— Что на счет местного градоправителя?

— Он в своем доме. Связан и побит.

Мы подобрались поближе к помосту, и я смогла рассмотреть жертву, избранную для казни — юный, совсем еще ребенок, мальчишка вроде тех, кого я учила в Джахаре.

— Они с ума сошли? — выдохнула я.

— Не волнуйся. Сегодня будет казнен кое-кто другой, — кровожадно усмехнулся Каймон.

Время шло, возбужденные крики толпы смешивались с надрывным, женским плачем. Мальчишка, худой и грязный, выглядел лишь слегка запуганным, будто до конца не понимал, что ожидает его впереди.

— Народ! — на погост вскочил низкорослый, пухлый мужчина, одетый как последний щеголь — в расшитые панталоны, бархатный жакет и рубашку с пышной пеной кружев около шеи, голову его подобно шапке, венчал высокий, белоснежный парик с кучей завитушек под локоны. — От имени градоправителя сэра Улитера, рад представить вашему вниманию публичную казнь вора! Этот мальчишка, сын вдовы Мойры, был пойман за кражей хлеба у пекаря. Вина, без сомнений, доказана. Сэр Улитер, выполняющий обязанности главного судьи, приговорил воришку к смертной казни путем повешения. Казнь будет приведена в действие через четверть часа. И, по доброй традиции, предлагаю сделать ставки. У вас есть шанс выиграть пару медняков! Давайте, поторопитесь! Вам всего лишь нужно угадать через сколько минут преступник отдаст Богу душу.

Я крепко сжала кулаки от негодования, вцепившись взглядом в пухлощекое, заплывшее жиром создание, посмевшего столь веселым голоском подгонять людей делать ставки на смерть мальчишки, который украл корочку хлеба.

— Каймон, — прошипела я, — этого тоже уберите.

Над ухом послышался смешок, после которого последовал ответ:

— Будет сделано, моя королева.

Когда время уже было на исходе, герцог подтолкнул меня к одному из своих наемников и скомандовал:

— Следи. И чтоб ни одного волоска не упало с ее головы.

Рослый, сплошь покрытый шрамами вояка, грозно кивнул.

Разодетый пухляк вновь выплыл на помост, важно жуя пряник.

— Время настало! — напыщенно пропищал он.

— Действительно! — громогласно отозвался ему герцог и, перепрыгивая ступеньки, мгновенно оказался рядом.

— Эээ…

Пухляк завис, оценивая цепким взглядом Каймона. Несомненно, подметил он и дорогой крой одежды, и статную осанку, без труда смог опознать аристократа.

— А теперь, — оскалился Каймон, — поговорим иначе. Начнем с того, что в вашем вшивом городишке посрамили все законы короля Харальда.

— Он не достоин короны! — выкрикнул кто-то из толпы.

— Несомненно! — согласно кивнул герцог. — Но разве это значит, что законы местного градоправителя следует соблюдать? Что за дикость? Вы судите сына вдовы за украденный хлеб? Делаете ставки? Почувствовали себя знатью? Решили, что раз находитесь вдалеке от столицы, то можно заниматься самоуправством?

— Стража! — заверещал пухляк, отмерев от удивления. — Уберите этого нечестивца!

Со всех сторон площади к помосту хлынули стражники, облаченные в латы, гремящие мечами.

— Не так быстро.

Герцог щелкнул пальцами и на перевес стражникам выступили наемники, вырываясь из толпы черной стеной и доставая на ходу оружие. Послышался лязг металла, вскрики простых людей из толпы — они оказались прямо между сцепившимися воинами, не имея возможности сбежать.

Наемник, отвечающий за мою безопасность, потянул меня в сторону помоста, а Каймон тем временем вещал:

— Мои люди уже оцепили весь ваш город. Имя мое — герцог Каймон. И я принес всем вам освобождение от власти зарвавшегося градоправителя, и от тирании короля Харальда. Подтверждение моим словам — Ее Высочество, Каталина Луноликая.

Каймон сорвал с моего лица капюшон плаща, открывая людям.

По толпе прошелся трепетный вздох, некоторые стражники отступили, часть же продолжала вялую битву с наемниками.

Я задрала нос повыше, демонстрируя королевскую стать.

— Я даю всем вам выбор, — продолжал мой названный жених, — присягнуть новой власти или сгинуть вместе с королем Харальдом!

Очень медленно, будто, не веря в то, что делают, горожане начали опускаться на одно колено.

Уже вечером Каймон с размахом праздновал свой триумф, который, по моему мнению, был не обоснован. Налил грязи в уши горожанам, моим лицом посветил и все. С таким же успехом он мог просто притащить похожую на меня девицу, тут бы и не заметили.

Эта мысль даже на мгновение вызвала тень страха, но я вспомнила, что лордов, в чьей поддержке он так нуждался, подобным не проведешь.

В гостином дворе, где нам выделили лучшие комнаты, устроили настоящий пир. Герцог восседал в центре стола, подобно настоящему королю, и упивался своей маленькой победой, обласканный вниманием владельца двора и местных шлюх, которые облепили его со всех сторон, словно мухи.

По залу лилась звонкая мелодия деревенского менестреля, смешивалась с писклявым смехом шлюх и вскриками наемников.

Восседая по правую руку от герцога, я едва сдерживала гримасу отвращения — все были уже столь пьяны, что торжественный ужин превратился в похабную, грязную попойку.

— Чего хмуришься, невеста? — весело окликнул меня Каймон, опрокидывая в себя очередной бокал вина. — Ты должна быть счастлива — первый шаг к свержению твоего отца сделан.

— Я счастлива, — процедила я, брезгливо отодвигая полный бокал вина подальше от своей тарелки.

— Так, давай же выпьем за это!

Поднять бокал Каймону помешала одна из шлюх, которая проворно заткнула его рот своим языком, пока пальцы второй уже явно проникли под его штаны.

— Пей, — бросила я, поднимаясь.

— Куда это ты? Вечер только начинается! — пробурчал герцог, слегка оттолкнув девицу.

— Я устала, мне необходимо поспать. Хорошего вечера.

Хоть уснуть мне и не дадут кошмары, но смотреть на происходящее сил уже не было. Отвратительно и мерзко, до тошноты. От осознания того, что все изначально могло пойти иначе, становилось плохо. Ведь орки могли и не посетить тогда дворец, я бы сбежала с Каймоном, веруя в настоящую любовь и жила бы, не замечая всю гнилостность этого человека. И не узнала бы Дагона.

Хоть сейчас душу мою и терзала боль от потери орка, но я понимала, что он — самое прекрасное, что могло со мной случится. Как жаль, что все закончилось так быстро.

Выделенная комната в гостином дворе хоть и была для этих мест образцом роскоши, на самом деле не представляла собой ничего хорошего. Прогнившая, шаткая кровать, которая когда-то ютила в себе прожженную куртизанку — на спинке и ножках в потрескавшихся рисунках можно было угадать бесстыдно переплетенные тела. Благо, застелена она была белоснежным бельем, ярко благоухающим мылом и свежим воздухом. Имелся тут также громоздкий шкаф, дверцы которого грозили свалиться на голову при неосторожном движении, а еще зеркальный столик, в возрасте явно не уступающий моему отцу.

В двери жалобно поскреблись.

— Ваше высочество, — сделав неумелый книксен на пороге, вошла служанка.

Я вздрогнула, совсем отвыкшая от такого обращения, оно вызывало у меня нервную дрожь каждый раз.

— Его светлость, герцог Каймон, велел помочь вам приготовиться к его визиту.

Девушка путалась, краснела, отчаянно не хотела поднимать на меня глаза, говоря эти оскорбительные слова.

Я же вспыхнула, рука приподнялась, желание отвесить пощечину той, кто осмелился говорить мне это, было велико. Я смогла себя сдержать — девушка не при чем, это все этот чертов герцог!

Меня мелко затрясло, но я смогла взять себя в руки, кивнула.

— Мне не нужна помощь. Иди.

Мой отказ ее заметно обрадовал — кажется, слава о моем дурном характере дошла и до этих далеких мест.

Стоило остаться одной, как я заметалась по комнате подобно раненной лани, судорожно пытаясь отыскать хоть что-то для обороны от пьяных поползновений Каймона.

Сначала я примерялась к ночному горшку, надеясь огреть им герцога прям по голове, но быстро откинула эту идею — не факт, что удар лишит сознания мужчину, а вот разозлит точно. И тогда мне конец.

Я перерыла всю комнату, почти отчаялась, когда все-таки смогла найти в ящике столика крошечный ножик для вскрытия писем. Ему я обрадовалась так, словно на мою защиту материализовалась целая армия.

Он был затуплен, покрыт тонким слоем ржавчины, но если внезапно всадить его в глаз, то шанс спастись есть.

Ободренная этой мыслью, я залезла под одеяло, не раздеваясь, притихла.

Снизу все так же доносился пьяный гомон, крики, смех и заурядная мелодия.

Время шло, и я уже даже начинала засыпать под мерный шепот тысячи чужих голосов, которые послужили своеобразным вакуумом — я столь привыкла к духам орочьих предков, что даже научилась почти не замечать их проявлений.

Я почти уснула, но скрип приоткрывшейся двери заставил меня подскочить, крепче сжать в руке тонкий нож.

— Убирайся по-хорошему, Каймон, — прорычала я из-под одеяла, так и не осмеливаясь взглянуть на дверь.

Раздались осторожные, медленные шаги. Приглушенные ковром, они показались мне слишком широкими, непохожими на шаг герцога.

Боже, я с ума схожу!

Мне уже везде мерещатся шаги Дагона, что очень не вовремя, когда грозит соитие с чертовым герцогом.

Шаги приблизились к кровати, замерли.

Дрожащей рукой, я откинула с лица одеяло и выставив перед собой другую руку, с ножом, прошипела:

— Чего тебе не ясно, ублюдок, убирайся!

Ответом мне был лишь смешок, подтверждающий, что я потеряла рассудок.

— Ты этой зубочисткой защищаться собралась? — спросил силуэт голосом моего орка.

— Дагон? — недоверчиво спросила я, ощущая, как все тело сотрясает крупная дрожь.

— Ага, — весело хихикнули в ответ. — Хотя, ждешь ты другого, пташка. Жениха своего. Идеального.

Я приподнялась на коленях, нащупала в темноте его лицо, прошлась пальцами по горячей, грубой коже, немного вздрогнула, когда он оставил след поцелуя на внутренней стороне ладони.

— Дагон, — обескураженно прошептала я, выронив из второй руки ржавый нож. — Дагон…

Со сдавленным писком кинулась в объятия орка, продолжая шептать его имя и даже не замечая дорожек слез, прочертивших мое лицо.

— Тише, — отвечал он, крепко прижимая к груди и слегка покачивая меня, будто ребенка.

Возможно, я действительно лишилась рассудка и на самом деле ничего нет. Может, в реальности я сейчас сижу на холодном полу монастырской кельи, куда отвозят душевнобольных. Целую угол кровати, обнимая и верю, что это он.

Плевать. Главное, что в моей реальности — он рядом, со мной. Дышит, криво скалится и от кожи его идет такой жар, какого нет у мертвецов.

Если все это лишь обман моего разума, то пусть он не проходит. Я хочу остаться здесь навсегда.

— Кете, — строго произнес мой любимый орк, — успокойся. У нас не так много времени.

— Зажги свечи, — хрипло попросила.

— Зачем?

— Я хочу хорошо тебя рассмотреть, убедиться, что ты настоящий.

— Пташка, настоящий я. С чего ты вообще взяла, что нет?

— Гро-Домин, — я слегка вздрогнула, не желая произносить эти слова, — объявил, что ты погиб. Будто бы тебя смыло волной с корабля.

— Ублюдок, — выплюнул злобно Дагон и поднялся, чтобы пройти к свечам.

— Подожди, — вскрикнула, метнулась следом. — Я с тобой.

Вцепилась в его ладонь, сжала так сильно, что даже пальцы заломило — боялась, что как только робкий огонек осветит комнату, он исчезнет.

У Дагона это вызвало лишь хрипловатый смешок, но я не обиделась. Думаю, я больше никогда не буду на него дуться. Если только он не исчезнет.

Не исчез. Стоял передо мной, в нарочито расслабленной позе, с хитрым прищуром желтых глаз. Вид у него был, как всегда, насмешливый и дерзкий, но я слишком хорошо его знала и смогла заметить за всем этим изрядную утомленность.

Руки, против воли, потянулись к его лицу, пальцы пробежались по лбу, медленно спустились по вискам к скулам.

— Жив, — зачарованно выдохнула я.

— А ты уже обрадовалась, что избавилась от такого варвара? — вновь кривая ухмылка.

Коротко всхлипнув, я прижалась к его губам жадным поцелуем. И вновь не смогла сдержать соленых дорожек слез, пробежавшим по щекам.

— Кете, — попытался отодвинуть меня орк, — нам надо… поговорить…времени мало… ммм… к черту!

Подхватив меня за бедра, Дагон одним резким рывком оказался около кровати и, уложив на перину, навис надо мной, тщательно всмотрелся в лицо.

— Кете, ты завтра выходишь замуж. Уже забыла?

Я захныкала, потянула к нему руки, прижала к себе. У меня все плыло перед глазами, за спиной орка все слилось в мутное, смазанное пятно.

— А ты так возьмешь и отдашь меня замуж? — прошептала я ему в ухо. — Откажешься от меня? Зачем пришел тогда?

Орк уткнулся лицом в мою шею, шумно выдохнул, отчего по коже прошли мурашки.

— Если ты хочешь этого, — сдавленно ответил он. — Я украл тебя, не спросив, чего хочешь ты. Не хотел отпускать, когда ты просила. Сейчас я даю тебе выбор — выйти замуж за этого…ты его ведь любила, да? Может, и сейчас любишь. Не стоит тащить меня в постель, Кете, если ты…

Я зашипела на него, крепко сжала в объятиях.

— Я люблю только тебя, глупый ты варвар!

Дагон расплылся в дурной улыбке, по детски смешливой и немного глуповатой.

Приподнявшись на локтях, он смотрел на меня внимательным взглядом. И хоть он не касался сейчас губами, а лишь дыханием, было это намного пленительней.

Я почти не дышала, боясь спугнуть орка, не желая разговаривать сейчас и объяснять мотивы своих поступков. Мне хотелось быть еще ближе к нему, одежда жутко мешала, почти сводила с ума. Противный, ненужный барьер между нашими телами. К тому же, Дагон пылал жаром, а я так замерзла, что, казалось, холод проник под кожу, глубже, вгрызся в кости, отравил мое сердце. И лишь под взглядом желтых глаз льдинки таяли, оставляя от себя крошечные капли.

Продолжая отвечать прямым взглядом орку, руки решительно потянулись к его рубахе, схватили за край и потянули на верх.

Он не сопротивлялся, продолжая буравить меня взглядом.

Когда же мои руки оказались на ремне его штанов, Дагон хрипло прорычал:

— Кете…

Никогда бы не подумала, что мое имя можно так соблазнительно рычать!

Выдержка орка сломалась, истлела — больше не было осторожного, аккуратного мужчины рядом. Словно со мной в постели оказался демон, чья страсть сносила все преграды на пути.

Мне это нравилось.

Я и не заметила, когда именно исчезла вся одежда, лишь вздрогнула от прикосновения его горячей кожи. Хрипло выдохнула, когда губы орка запорхали по моей груди, сжала зубы, чтобы не застонать.

— Последний шанс, Кете…

Дурень, я никогда не передумаю.

Вместо ответа, обвила ногами его талию, прижалась крепче.

Член, упирающийся в мою внутреннюю сторону бедра, немного пугал. Преодолевая все правила, вбиваемые в меня с детства, просунула руку между нашими телами, сжала плоть орка, чем вызвала очередной рык и рваное, прерывистое дыхание.

— Будет больно, прости.

Глупый, больно мне уже не будет — ведь он жив.

— Не будет, — выдохнула в его губы и охнула, когда последовал медленный, размеренный толчок.

Обманула, больно до безумия, будто ножи под кожу вгоняют.

— Тише.

Дагон замер, ожидая пока боль стихнет. Казалось, что она не пройдет никогда, но для меня самую большую ценность представлял факт единения с любимым.

Покрытый испариной, с безумными глазами, издающий полурык — полустон, Дагон был для меня олицетворением всего прекрасного на этой земле.

Медленно, с выражением муки на искаженном лице, орк двинулся и вновь замер. Я видела, насколько ему тяжело сдерживаться, но он старался, боясь причинить мне боли больше положенного.

— Еще, — выдохнула я. — Не бойся, мне не больно.

Опираясь на локти, Дагон прижался лбом к моему и тихо, едва слышно, прошептал:

— Даже не знаю, за что я тебя полюбил.

Мое сердце окончательно оттаяло после этих слов, налилось жаром, запульсировало. Я даже не сразу поняла, что внизу живота, ощущаю то же самое.

— Ох, — выдохнула и протяжно застонала. — Еще!

От наслаждения, затопившего все тело, плыло перед глазами и лишь лицо орка было ориентиром для моего взгляда в этой мутной пелене.