Не мой прекрасный принц (СИ)

11 часть

Склонившись над книгой, я тщательно изучала содержимое, стараясь найти хоть что-то полезное. Пожелтевшие от времени страницы и выцветшие чернила давать ответы на мои вопросы, не спешили.

Устало вздохнув, я осторожно отложила книгу к кипе остальных и злостно сорвала вуаль с лица. Последний месяц лета выдался на удивление знойным — палящее солнце безжалостно нагревало стены дома и к обеду воздух становился столь горячим, что, казалось, разрывал легкие изнутри.

Дверь отворилась с натяжным скрипом, а моя ладонь метнулась в сторону сорванной вуали, чтобы вернуть ее на место, ведь заходить ко мне без стука мог только Дагон, а пугать его своим лицом не хотелось.

Не успела, орк уже успел заметить меня, хоть и сидела я за полупрозрачной завесой.

— Каталина, — выглядел он устало и напряженно, что меня немного напугало.

Неужели его столь отталкивает мое обезображенное лицо?

— Что такое? — неуверенно откликнулась.

Я знала, что Дагон собирался посетить совет доминов, но не ожидала его возвращения столь скоро.

Орк стремительно приблизился, откинул тонкую занавеску и уселся рядом со мной, окинул внимательным взглядом, я едва подавила порыв прикрыть шрам ладонью.

— Я хочу, — начал Дагон, — чтобы ты кое-что пообещала мне. Я знаю, пташка, что это будет не просто, но это очень важно.

Я встревожилась еще больше. За последние дни вообще, казалось, Дагон как-то изменился. Растерял насмешливую расслабленность, стал серьезным и словно… слишком взрослым. Меня это отчаянно пугало, ведь создавалось впечатление, что не малую роль в этом сыграла и я. Или мое уродство.

— Не тяни уже! — вскрикнула я, не выдержав напряженного взгляда желтых глаз. — Говори!

— Я хочу, чтобы ты была очень послушной и хорошей. Выходила только в сопровождении Ульва, а лучше вообще не высовывалась из дома.

Я непонимающе захлопала ресницами, ожидая продолжения. Кажется, Дагону неприятен этот разговор. Смутные, неприятные подозрения начали подтачивать душу.

— Ты куда-то собрался?

— Да. Я отплыву с отрядом к Троллгемским островам.

Ужас полоснул душу, я в изумлении прикрыла ладошкой рот.

— К троллям? С отрядом? Дагон, это означает…

— Да, пташка. Война.

Он мягко улыбнулся и заправил выбившуюся прядь моих волос. Погладил кожу на шее, отчего та покрылась мурашками. Удовольствия и страха.

Вскочив на ноги, я нервно заметалась по комнате, заламывая руки.

— Почему война? Что вы не поделили?

— Они нарушили условия мирного договора.

Чертовы тролли!

— Успокойся, Кете, — уже насмешливо произнес орк, наблюдая за моими метаниями. — Это было предсказуемо.

— Предсказуемо? И вы ничего не предприняли?

— А что мы могли сделать? Только нарушить договор первыми.

— Зачем? К чему вообще нарушать договоренности? Зачем эта война?

— Все очень просто. Мы — народ войны, битвы. Это происходит раз в несколько лет. Все нормально, успокойся.

— Нормально? То есть, ты уверен, что вернешься живым?

Уголок его рта едва заметно дрогнул.

— Дагон?! — вскинулась на него. — Ты обещаешь мне, что вернешься?

— Я не могу обещать тебе этого, Каталина.

Схватив одну из многочисленных подушек, я с ненавистью швырнула ее прямо в орка, но задела лишь его плечо.

— Твой гнев даже радует, — усмехнулся Дагон. — Это лучше, чем тот холодный кокон равнодушия, в который ты так плотно укуталась.

Как он еще смеет улыбаться? Он идет на войну и смеет улыбаться?! Захотелось ударить Дагона по лицу, стереть эту безмятежность, чтобы он осознал всю серьезность происходящего.

Вместо этого я подбежала к нему, вцепилась в широкие плечи пальцами и осела рядом.

— Давай, ты не пойдешь? — отчаянно зашептала.

Дагон нахмурился, мое предложение ему пришлось не по вкусу.

— Что ты такое говоришь, Каталина? Это невозможно.

— Почему? Гро-Домин отправляет? Тогда давай уедем. Потом вернемся и…

— Кете! — уже гневно оборвал меня орк. — Я не трус и не собираюсь бежать от войны.

— А если тебя убьют?!

Тяжело вздохнув, Дагон прижал меня к своей груди.

— Неприятно, конечно.

— Неприятно? — я задохнулась от возмущения. — Просто неприятно? Дагон, это конец! Это просто смерть и конец!

— Это не страшно, пташка. Все когда-нибудь умирают. Если я умру в бою, то приму такую судьбу с честью и благодарностью.

— Это тебе не страшно, а мне страшно!

— Не волнуйся, в таком случае клан возглавит Траган, а он позаботится о тебе. Только не подбивай его на глупые поступки, а то вместе вы скорее убьетесь.

С ревом я слетела с кровати, вновь заметавшись по комнате. Глупый орк! Ничего не понимает! Я ведь совершенно не о своей дальнейшей судьбе беспокоюсь!

Я замерла около стены, не желая поворачиваться к Дагону лицом, чтобы он не заметил моих слез.

— Кете, — подкравшись сзади, он слегка приобнял меня. — хватит. У меня не так много времени, я зашел не скандалить, а…

— Попрощаться? — горько выдохнула я.

Ответом мне была тишина.

— Когда ты вернешься? Если вернешься.

— Я не знаю.

Вновь повисла тишина. Прикрыв веки, я старалась запомнить каждую деталь этого момента, стараясь не упустить ничего. Запечатлеть, отложить в памяти навсегда. Жар его кожи, который опалял даже в прогретой солнцем комнате. Слегка шершавые, мозолистые пальцы на моих плечах и дыхание в волосах.

Сегодня Дагон рядом, а завтра его может уже и вовсе не стать. Нигде.

В горле встал ком, мешающий дышать, а тело забила нервная дрожь.

Я готова была отдать на растерзание любого человека, которого знала. Да хоть собственного отца. Только бы не орка.

— Каталина, — шепнул мне в ухо. — Мне пора.

— Возвращайся. Я буду ждать.

Даже если ему это не нужно.

Дагон коротко хохотнул, развернул меня лицом к себе. Я поежилась, желая скрыть лицо от ярких лучей солнца, что так невыгодно падали на лицо.

— Даже не поцелуешь меня? — лукаво спросил орк. — Я ведь могу не вернуться…

От последней фразы сердце сжалось, я испуганно кивнула и потянулась к его щеке, но в последний момент орк дернул головой и мой неуверенный поцелуй впечатался в его губы. Целовал Дагон ненасытно, жадно. Будто наперед.

На глаза вновь навернулись слезы.

Спустя неделю после отъезда Дагона, я все также изнывала от жары, искала ответы в книгах и обучала детишек. Учеников у меня стало столь много, что, боюсь, вскоре придется уговаривать Дагона ставить для обучения отдельную постройку. Если я здесь останусь, конечно. И если Дагон вернется.

По ночам спалось плохо, меня терзали тревога и страх, я неистово молилась за орка и богам, и духам. Хотя, последние тоже внесли немалую роль в моих мучениях — их шепот теперь сопровождал меня везде, а воспоминания заменяли собой сны, вскоре и вовсе могли вспыхивать средь бела дня. Если бы я не проводила большую часть времени в своих покоях, то окружающие бы непременно начали крутить пальцами у висков. Писем от Клэр более не приходило, и я даже немного расслабилась, пожелав отпустить свое прошлое.

Однажды, лежа в постели посреди ночи и уперев взгляд в потолок, украшенный разноцветной россыпью стекла, я осмелилась задать шепчущим духам прямой вопрос:

— Почему я? Почему вы ко мне пристали? Я проклята?

— Нееет, — свистяще ответил мне женский голос, отделяясь из водоворота других.

— Значит, избранная?

Кажется, духи смеялись надо мной. И смеялись почти гоблинским смехом, поражаясь моему самомнению.

— Нееет, — повторил тот же голос.

— Тогда почему? — взвыла я. — Я не понимаю, чего вы хотите от меня?

— Открой им истину.

— Покажи.

— Пусть прозреют.

Тут меня пробрала такая злость, что даже все страхи на миг отступили.

— Вы после смерти все сошли с ума? Что со мной будет, если я выйду на площадь и начну кричать о шепоте духов? Меня тут же растерзают!

— Однажды…

— … придет время…

— … и ты им поведаешь.

Меня уже начинал пробирать истерический смех.

— Какое время? Я — чужачка, человек. Еще и с плохой репутацией. Какое время? Кто меня послушает?! Чего вы к кому-то из своих не пристали?

— Ты не запятнана кровью…

Это вызвало у меня еще большее недоумение. Орки ведь воины, а значит — убийцы. Все. И при чем здесь незапятнанный кровью человек?

Собственно, ничего нового. Одни вопросы.

Утром, злая и не выспавшаяся, я набросилась на Ульва, моего молчаливого стража. Требовала принести мне книг, абсолютно разных и много!

Несчастный все-таки сдался и повел меня в городской архив, о существовании которого я и не подозревала.

Здание было старым, изрядно пыльным и кроме старого, дремлющего гоблина, который являлся смотрителем, никого здесь не наблюдалось.

Прошмыгнув вдоль храпящего старика, я опрометью бросилась к самым дальним стеллажам. Казалось, что от единого грубого движения, они развалятся в пыль.

Спустя несколько часов я вконец отчаялась, почти взвыла. Ничего стоящего. Нашла лишь одну легенду — о старухе, которую именуют Вестницей судьбы. По сказанию, появляется она лишь в переломный момент, может притвориться жрицей или колдуньей, многие могут принять ее за безумную. Описание меня немного напугало — очень уж напомнило о той шарлатанке с праздника. Также имелась и приписка, что последний раз Вестницу видели в тот год, когда орки поменяли покровителей. И на предсказывала она им что-то очень неприятное.

— Увлекаешься чтением, дочь Харальда?

Я едва не выронила книгу из рук, когда услышала столь знакомый голос за спиной. Резко обернувшись, окинула Гро-Домина внимательным взглядом. Казалось, должен быть большим и неповоротливым, а вон… Тихий.

— Не хотел тебя напугать, — кровожадно усмехнулся мужчина.

— Меня так просто не напугать, — вздернула я нос, демонстрируя свое бесстрастное презрение.

Гро-Домин хрипловато рассмеялся. Глаза его глядели как-то недобро, будто он раздумывает — делать пакость иль нет. Я внутренне напряглась, ожидая очередного удара в спину.

— Признаться, я был удивлен тем, что Харальд так легко отказался от тебя. Думал, хотя бы поторгуется.

— Зачем вы об этом говорите?

— Тааак, — протянул орк и медленно обошел комнату, оглянулся, — мысли вслух. Ты знала о том, что Элеонор изначально была обещана мне?

Я замерла, пораженная, будто громом.

Следом за шоком пришел и гнев. Как он только смеет так говорить? Моя мать, принцесса снежной Норидии, принадлежала древней, чистокровной династии. И чтоб такую пообещали орку?!

— Так уж вышло, — обезоружено улыбнулся он. — Я пообещал твоему деду помощь в войне, ведь Норидию теснили соседи со всех сторон. А взамен я хотел лишь его дочь. Ну, правда, еще и ее приданное. Мы заключили договор, она должна была прибыть в сопровождении моих лучших воинов.

Гро-Домин подавил легкий зевок, лениво раскинулся на тахте около окна.

— Но так уж вышло, что Харальд со своим войском перехватил их около границы, вырезал стражу и женился на Элеонор. Я очень долго злился на него. Каждая новость вводила меня в бешенство, ведь мою законную добычу нагло украли. И вот, спустя столько лет, Луноликая Дева, дочь Харальда, в моей власти. Забавно вышло. Все обернулось так, как должно было быть двадцать лет назад.

— Я не в вашей власти! — прошипела я. — Я принадлежу домину клана Грах!

— Ох! — картинно спохватился Гро-Домин, а в его глазах вспыхнуло затаенное до этого злорадство. — Чуть не забыл! Я ведь только сейчас отправил весть дому Грах. А тут встретил тебя и совсем выветрилось из головы, что ты не знаешь!

Страшное, темное предчувствие сжало ледяной лапой мне горло.

— Что именно я не знаю?

— Домин Грах, — орк состроил фальшивую скорбь, — погиб. Начался шторм и его смыло волной за борт корабля. Мне прислали послание голубиной почтой сегодня утром. Сочувствую, Луноликая.

У меня все померкло в глазах, мир покачнулся и развалился на тысячи крошечных осколков.

Пол под ногами поплыл, а глаза застелила темнота.

Когда сознание вернулось в мое тело, я рывком присела на своем ложе и, вцепившись пальцами в платье Ру, закричала:

— Это ложь? Скажи, что это ложь! Он ведь жив, правда? Ру, не молчи!

Женщина, которая резко постарела лет на десять, горестно вздохнула и тихо ответила:

— Он мертв, милая.

Что-то щелкнуло, треснуло под ребрами и взорвалось невыносимой, всепоглощающей болью.

Сжав дрожащие ладони на коленях, я издала дикий, нечеловеческий вопль и, кажется, совсем выпала из этого мира. Там, где была я, существовала лишь боль, обжигающая и режущая, окрашенная кровью и морскими брызгами, поглотившими моего орка.

Я не чувствовала рук Ру, что ощупывали, били по щекам в попытках утихомирить, унять мои крики и вой. Зрение, слух будто отключили. Память тоже. это потом мне расскажут, что разбитые о стены стулья, порванные подушки и растерзанные одеяла — результат моих действий.

Все вокруг казалось лишь пустыми декорациями для театра, которые устанавливают перед выступлением бродячих актеров. Ненастоящее, фальшивое. Из реального — только сжирающая душу боль, неотвратимая и безжалостная.

"Он мертв" — хороводом крутилось в голове, не замолкая и не утихая.

Когда же все закончилось, я безвольной, сломанной куклой лежала около ложа, бесцельно направив взгляд куда-то в стену.

— Какой кошмар, — тихонько всхлипывала в углу Ру, прижимая дрожащие руки к лицу.

— Это не кошмар, — слова оцарапали горло, будто мне в рот насыпали пепла. Кажется, я сорвала голос и теперь говорила хрипло, едва слышно.

— А что же это?!

— Это конец. Всему.

Ру вновь заплакала, ее плечи сотрясала крупная дрожь. Раздавленная, будто на нее упала гора камней. Но не столь сломанная, как я.

Казалось, все цвета перед глазами померкли. Когда-то пестрое буйство красок, столь излюбленное орочьими сердцами, теперь смешивалось в бесцветную, серую мешанину.

— Еще и такая бесславная смерть! Нелепая! — всхлипывала Ру.

У меня же едва ли не вырвалось глухое рычание сквозь зубы. Хотелось броситься на женщину, вцепиться в ее бессовестные глаза. Он мертв и нет разницы из-за чего! А она еще смеет говорить такое!

Но сил подняться не было, я смогла лишь повернуть голову чуть в сторону, чтобы было удобнее прожигать Ру взглядом, в котором таились ненависть и боль, поселившаяся там навсегда.

— Гро-Домин сказал, что даже тело не удалось выловить, — продолжала она, не замечая моего недовольства.

Меня, будто стрелой, пронзила кровожадная ярость, заполонила собой рассудок, слегка потеснив скорбь.

— Это он! — прохрипела я. — Он виноват! Он должен был быть там, а не Дагон! Какого черта он вообще прохлаждается в Джахаре, отправляя воевать других?! Чертов ублюдок!

Ру пискнула, что-то затараторила о том, что за такие слова можно и головы на плечах не сносить. А мне было плевать. Какая разница, что будет со мной дальше, если Дагон теперь мертв?

Судя по ощущениям, я умерла вместе с ним.

Уже на следующий день Гро-Домин прислал орков за моими вещами — этот ненормальный решил, что после падения дома Грах следует "разделить" оставшиеся богатства в виде владений и наложниц. Меня, конечно же, старый ублюдок решил присвоить в свой гарем. Что случилось с Траганом, не знал никто. Все просто делали вид, будто так и нужно. Словно все идет по плану.

Я нервно расхохоталась, наблюдая как выносят из моих покоев сундуки.

— Урса принесла успокаивающего отвара, — зашептала Ру, которую беспокоило мое состояние. — Выпей.

— Сама пей! Верните на место! — последнее уже предназначалось орку, который посмел протянуть лапы к шкатулке с тиарой, подаренной Дагоном. Мужчина спешно вернул ее на столик и безоружно поднял руки.

— Я-то справлюсь. А тебе лучше сейчас побольше спать. Пойду, схожу за отваром.

Когда Ру наконец покинула мои покои, я принялась кричать на остальных:

— Хватит! Уходите все!

— Гро-Домин приказал забрать все вещи, — нерешительно начал долговязый орк, который уже схватился за край покрывала на моем ложе.

— А я на чем спать должна?! Или я тоже вещь?

— Тебя, — рыкнул тот, кто тянул лапы к тиаре, — мы заберем завтра.

— Вот завтра и постель заберете! Уходите!

Орки стянули еще пару подушек, стул и мех с пола, только после этого покинули мои покои. Стервятники!

Захлопнув дверь, которую теперь никто не охранял, я схватила шкатулку со столь драгоценным подарком и, прижав ее к груди, упала на ложе.

Когда-то я рьяно желала получить собственные апартаменты. А получив, не оценила. Теперь же и их лишаюсь.

Все казалось каким-то глупым, злым поворотом жизни. Шуткой. Вот сейчас откроется дверь, войдет Дагон и начнет смеяться надо мной. Его очень позабавит то, что я поверила в его смерть.

А я даже злиться на него не буду, обещаю.

Провалившись в неспокойный, поверхностный сон, я все-таки услышала, когда открылась дверь.

Приподнявшись рывком на постели, я едва смогла разлепить веки, чтобы взглянуть на вошедшего. Хотелось увидеть Дагона, но чудес ведь не бывает.

На пороге, сияя яростью, стояла рыжеволосая демоница.

— Тебе чего? — холодно осведомилась я.

Иса прошлась по комнате плавно походной, демонстрируя свою кошачью грацию.

— Хорошие покои, — глухо вымолвила она. — Я за два года так и не заслужила таких.

— Плохо служила, — криво усмехнулась я.

— Нет! — вскрикнула она. — Я была идеальна! Меня воспитывали быть Хозяйкой. Все шло хорошо, даже почти получилось. Но тут появилась ты.

— Сочувствую, — с насмешкой ответила я.

— Знаешь, человечка, как в гаремы попадают такие как я? Ведь я дочь такого же Домина, во мне древняя кровь.

Угу, и яд в твоих венах тоже древний.

— Иса, — повторилась я, — зачем ты сюда приползла?

— У нас, в отличии от обычных девушек, — продолжала она, совершенно не слыша моих вопросов, — есть выбор. Мы можем остаться в семье отца или брата, помогать воспитывать племянников. Но в таком случае шансы завести свою семью сводятся к нулю. Когда я увидела ЕГО впервые, мне было уже девятнадцать лет. Ко мне и до этого приходили домины, предлагали покинуть свой дом. Я всем отказала, они мне не нравились. А когда пришел ОН, я не раздумывала даже. Сразу приняла его подарок и согласилась. Потому, что с первого взгляда поняла — это мой мужчина.

Слушать ее было невыносимо, поднявшись с постели, я подошла к выходу и, широко распахнув двери, указала рукой:

— Уходи, Иса. Я готова терпеть твои нападки, попытки убить меня, но только не твою исповедь. Убирайся.

— Попытки убить? — в ее руках блеснуло лезвие ножа.

Занеся нож над головой, она кинулась на меня с визгом, но я успела выскочить наружу и захлопнуть за собой дверь.

Прижимая локтем шкатулку к своему телу, я пыталась совладать с дверью, которая под натиском бешеной Исельнир грозила выскочить с петель.

— Из-за тебя, — кричала девушка, — ты виновата в его смерти!

Еще одна больная на всю голову. Боль и горечь потери тоже сказались на моем разуме, но не настолько!

Возможно, я бы смогла удержать дверь и позвать на помощь, но в этот момент, сзади кто-то накинулся на меня, а крик потонул в тряпке, крепко прижатой к моему рту и пропитанной чем-то едким.

Перед глазами потемнело с молниеносной скоростью.

— А эту вы зачем притащили? — раздался визгливый голос, который показался мне смутно знакомым.

— Так мы откуда знаем, как принцесса выглядит? — раздалось ему в ответ.

— Вы идиоты?! — взревел первый. — А то, что принцесса — человек, а эта — орк, вас не смутило?!

— Да кто этих баб в темноте разберет!

Последовавшие бранные слова я даже никогда не слышала. Признаться, даже заслушалась — звучали почти, как поэма.

Последняя мысли заставила широко открыть глаза.

Я лежала, подобно мешку с картошкой, посреди шатра на меховой шкуре. Рядом, связанная и с кляпом во рту — Иса. Похоже, в себя она пришла намного раньше меня. Вон, как яростно глаза блестят. Да и не зря ведь ее связали…

Приподнявшись на локтях, я обернулась и наткнулась взглядом на вальяжно развалившегося на бархатном кресле с золотистой обивкой, Каймона.

Заметив мой взгляд, он широко улыбнулся, встал, помог мне подняться и, поцеловав мою ладонь, сказал:

— Я счастлив вновь видеть вас, принцесса.

Все-таки, зря я тогда написала Клэр…