Не отвергай босса, опасно!

ГЛАВА 6

Прошло уже четыре года и четыре месяца после встречи, которая превратила мою жизнь в ад – голубоглазая русалка отравила мой разум. Это какое-то наваждение, её образ ничем не вытравить из памяти. Говорят, время лечит, но не в моём случае. Каждый день похож на пытку, ничего не помогает, не могу забыть её! Всё перепробовал – тщетно, люто ненавижу и отчаянно… А вот это слово я даже мысленно говорить не буду. Не переношу его до скрежета зубов. Подумать только, я веду отчёт времени после того злополучного дня!

Много лет назад судьба вновь столкнула меня с головастиком, которого я когда-то спас. Он вырос и превратился в прекрасную русалку с глазами цвета лазури, манящими и опасными. Когда я увидел её, идущей по берегу моря, не узнал сразу, но стоило заглянуть в глаза, когда второй раз вытаскивал из водной стихии, я вспомнил! Таких глаз я никогда не видел, даже когда она была ребёнком, я уже понял, что из этой девочки вырастет невероятная красавица, от которой будут терять разум мужчины. Я даже представить не мог, что этой жертвой стану я, и, спасая её очередной раз, погиб сам. Судьба.

Проклинаю тот день, когда согласился на авантюру Глеба. Не приехал бы туда, не вкусил сладость её губ, не ловил с жадностью её стоны, не познал бы, что такое рай, а через день – ад. Увидев, как она обнимает другого мужчину и смотрит на него глазами, полными обожания, шепчет «люблю»… Такого подлого лицемерия я в жизни не видел – ночью со всей страстью отдавалась мне и говорила «люблю», а теперь то же самое другому! С того дня я не переношу это слово, оно для меня стало олицетворением лжи и коварства. Неважно, кого она обманула: его или меня, сам факт омерзителен. Выкинул букет роз, которые принёс ей в больницу, и пообещал себе забыть подлую лгунью, возненавидел её за рай и ад. С того момента и началась моя агония под названием «русалка».

Уехал в Москву, пытался всё забыть, но не мог – её образ словно въелся в мозг, а сны о ней не давали покоя, и это было самой настоящей пыткой. Я одержим ей! Если бы мне кто-то сказал, что такое бывает, не поверил бы.

И через шесть месяцев увидел её вновь! Она шла по улице и была беременна! При виде её грудь сдавило, дышать стало нечем, благо был не за рулём, а то аварии не миновать, моё сердце пронзила такая… острая боль, что в глазах потемнело. Посмотрев на меня, водитель даже испугался. Немудрено, ведь я был белый как мел. С трудом пришёл в себя, запрещал себе думать о ней, ушёл с головой в работу.

Через два года я увидел её вновь, узнал, что она работает у Артура. Хотел плюнуть на гордость. Я был в отчаянии, но друг не дал, напомнил про карточный долг, а он превыше всего. Да я бы и на него плюнул, если бы случайно не уловил разговор сотрудниц Артура. Они говорили, что Юля – любовница моего друга и муж её выгнал из-за того, что та понесла от этой связи. Это был очередной удар. Получается, что она одновременно со мной переспала и с моим другом, и у неё ребёнок от него. Я решил не поднимать этой темы, хотя первое время не понимал, как Аверин может не принимать участия в воспитании своего ребёнка. Ведь дети – дар свыше! Но потом всё же решил, что он это делает, только старается не афишировать. Друг не может быть шакалом, я его знаю.

После этого я старался к нему на работу больше не приходить, только по острой необходимости – не желал бередить рану, которая не заживала и продолжала кровоточить. Его звонок и предложение меня удивили, оказалось, он вообще с ней никогда не имел интимной связи.

Вот я идиот, столько времени зря потерял! Давно бы её за шкирку и домой, а там разобрались бы. Потрепыхалась бы немного и успокоилась. Она секс любит – так я ей его дам столько, что на других у неё сил не останется. Теперь она от меня никуда не денется, не отпущу, хватит, настрадался!

В этот же день приставил к ней своего человека, позвонил Кириллу и Глебу. Первый потерял дар речи, когда услышал суть моей просьбы, затем долго ругался, говорил, что я и Аверин умом повредились. Второй же только сетовал на то, что находим себе проблемных женщин и ему работы прибавляем, но других комментариев не было. Уверен, он ждёт личной встречи, чтобы в глаза свои мысли по этому поводу высказать. Правда, поржал немного и пошёл собирать информацию. Мне нужно было хоть что-то знать до встречи с моей добычей. Я специально не интересовался ей раньше – боялся сорваться.

Утром мне было уже известно, что Юля действительно в разводе уже как четыре года и два месяца, у неё дочь, зовут Алиса, девочке четыре с половиной года. Когда услышал возраст, меня посетила мысль, что девочка может быть моей, ведь примерно в это время мы были близки, и муж её утверждает, что это не его ребёнок. Его или нет – без разницы, теперь девочка моя, я от дара небес отказываться не буду, тем более девочка от моей русалки, она – частичка неё.

Кирилл принёс документы, которые я просил, ругался долго, сетовал «зачем тебе чужой ребёнок?». Пришлось напомнить, что отец тот, кто воспитывает, а не тот, кто зачал, и, если воспитывать её буду я, значит, она моя. Тот спорить не стал, мол, твоё дело, молча покрутил у виска и ушёл.

Позвонил мой человек, доложил, что видел, как она разговаривала с каким-то мужчиной возле детского сада. Неужели бывший вспомнил про дочь? Или Юлю собрался вернуть? Если да, то поздно – я своего не отдам, ноги переломаю, если понадобится, и память отшибу. Я её трижды из лап смерти вытащил не для того, чтобы бесхребетнику отдать. Он от них отказался, а я заберу. Тем более для меня мужчина, бросивший своего ребёнка и беременную жену, – не мужчина вовсе. Он мог развестись, но обеспечивать обязан и в воспитании ребёнка должен принимать участие.

Шакал.

Через час-два документа были готовы: один для того, чтобы проверить её, и, если она согласится, то задача Артура – подменить документ. Я хочу убедиться, готова ли она будет лечь под меня. Если да, то и методы её воспитания будут соответствующие. Если нет, то скажу, что это просто проверка, так как сотрудницы с такими моральными устоями мне не нужны. И уже потом, как только она станет у меня работать, я начну её обрабатывать. Никуда не денется, рано или поздно сдастся под моим напором.

Согласилась.

Было неприятно осознавать, что она ещё и продажная тварь. Помню сочувствующий взгляд друга. Он всё сделал, как я и просил, потом оставил нас наедине, теперь ход за мной. Пора её просветить, какая её ждёт участь.

Разозлилась, огрызаться начала. Ты посмотри на неё! А где та краснеющая девушка, что опускала взгляд и дрожащим голосом говорила «спасибо» за спасение? Тогда даже в глаза не смела смотреть, а с моей татуировки не отводила взгляда. Говорила, не знает, чем отблагодарить, пошутил: «Отдай мне, красавица, своё сердце».

Смутилась. Ответила, что я в её сердце останусь навсегда как человек, который спас, но отдать она его не может. Развернулась и убежала. Отдала этим же вечером, только не сердце, а тело, и отдавала охотно, даже сознание потеряла, когда кончила. Куда скромность растеряла?

Ну да ладно, то, что было, – прошлое, его не изменить. Сейчас передо мной стоит разъярённая стерва, плюющаяся ядом. Интересно, это часть её игры или она на самом деле в ярости?

А она изменилась очень. Взгляд ожесточённый.

Ты смотри, хамить мне вздумала! Она думает, со мной можно вести себя как со своим шакалом? Нет, девонька, пусть я и одержим тобой, но это не означает, что об меня можно ноги вытирать и вить верёвки, в нашей семье всегда главой буду я!

Смотрю на неё и еле сдерживаюсь, хочется сорваться, послать всё к чертям и получить сполна всё, о чём я грезил ночами. Я не мечтаю о её любви – такие, как она, не умеют этого – сейчас мне нужно только её тело, чтобы немного сбить желание, оно мешает ясно мыслить.

Хочу её так, что в глазах темнеет, но держусь.

И всё-таки она меня довела, не сдержался, впился в её губы голодным поцелуем, пил её с жадностью. Околдовала меня, ведьма, нет сил бороться с влечением к ней. Но я смог взять себя в руки, спасибо ей – сопротивляться начала, вспомнил, что у друга в кабинете. Посмотрел ей в глаза – в них отражались страх и растерянность.

А потом она вновь превратилась в стерву! Ну-ну, язви, девочка, пока можешь, недолго тебе осталось, я с тебя спесь собью. Она последний раз съязвила и скрылась за дверью.

Два дня дались тяжело, хотел приехать к ней, забрать, но понимал, что её дочь нужно подготовить к переменам, так сразу нельзя с ребёнком, она ещё кроха, зачем пугать малышку? На третий день не выдержал, поехал посмотреть на Алису, не знаю почему, но очень хотелось посмотреть на девочку и как с ней общается Юля.

Она меня не разочаровала, было видно, что она излучает любовь к своей девочке, от стервы и следа не осталось, я увидел пусть не скромную русалку, но женщину, которая трепетно и нежно любит своё дитя. А значит, стерва – это просто защитная маска для других. Ну что ж, придётся ей с ней расстаться, скоро она ей не понадобится. Отныне защищать её буду я. Или я опять ошибаюсь?

***

Утром следующего дня вся наша неразлучная четвёрка была у меня в офисе – мы собрались, чтобы уточнить наши действия. Глеб выяснил, что на Лизу планируется нападение.

– На, будущий папаша, – протянул листок с заключением о моём отцовстве, – в суд когда пойдёшь? – не скрывая неудовольствия, начал Кирилл.

– Надеюсь, это не понадобится, – начал я.

– Так какого… я юлой крутился, тебе документы подделывал?! – взорвался он.

– Это своего рода подстраховка, – ответил за меня Артур.

– Больные, причём оба, – раздражённо вынес он вердикт, садясь в кресло.

– И не говори. Видел, какие они договора своим девчонкам подсунули? – присоединился к нему Глеб.

– Имел возможность ознакомиться с «гениальными» документами, составленными ревнивыми параноиками. Вот что из нормальных мужиков лю… – начал он, но увидел мой предостерегающий взгляд и замолчал. – Ну, ты понял, что я хотел сказать. – Он посмотрел на Кирилла.

– Вот как своих встретите, посмотрим на вас, – не остался в долгу Артур.

– Ну уж точно такие договора подсовывать не будем, – начал Кирилл.

– И мозги не растеряем, – вторил ему Глеб.

– Мои мозги на месте, – процедил я зло.

– На месте, говоришь? Зашибись! – всплеснул друг руками. – Она такое сделала, а ты по ней сходишь до сих пор с ума! Или ты думал, я не вспомню твою русалку, когда наводить справки о ней буду? И ещё ты, кажется, забыл, что она нерусских считает вторым сортом, на дух не переносит? Или мне вновь озвучить её милую беседу с её бывшей подругой? Марат, где твоя гордость, чёрт возьми! – взорвался Глеб.

– Довольно! – Со всей силой ударил кулаком по столу. – Запомни, Глеб, – процедил я, – если я её выбрал, для меня она лучше всех, и не смей оскорблять её ни словом, ни взглядом. Со своей женщиной я разберусь сам. И решать только мне, хорошая она или нет. Свою заведи и вешай на неё ярлыки.

– Да не кипятись, я же переживаю за тебя, – начал он примирительно.

– Я не прошу за меня переживать, – сбавил я обороты.

– Так, я не понял, что случилось четыре года назад? – растерянно поинтересовался Кирилл.

– Сердце она ему вырвала, – процедил Глеб и осуждающе посмотрел на меня.

– Как вырвала, так и вернёт, – встал на мою сторону Аверин. – Вам не понять, но, когда встретите свою единственную, сами готовы будете на многое пойти. Так что осуждению тут нет место. Но только врубиться не могу, если вы раньше пересекались, почему она тебя не узнала?

– После грима, который на меня наложил Глеб, меня даже мама родная не узнала бы.

– Ты сам потребовал, забыл? – возмутился друг.

– Разумеется, требовал. Ты представляешь картину: босс приезжает на работу, вся рожа чёрная, а где была борода – белое. Я же не буду объяснять сотрудникам, что маскировка у меня была и для чего это нужно было.

– Тогда вопрос снимается, – хохотнул Артур, представив, наверное, загар, который я описывал.

– Слушай, но ведь Воронцова чуть твою под монастырь не подвела, ты же из-за этого её уволить решил, – не унимался Кирилл.

– Да, но не забывай, она уже два раза звонила Лизе и умоляла быть осторожнее, а тварям безразлично благополучие других. А значит, какая та часть её прежней, ещё осталась.

– Артур, можешь пояснить, что ты этим хочешь сказать? – обратился я к другу.

– Могу, – невесело улыбнулся он и начал рассказ. – Юля не была раньше такой озлобленной, она была милой и отзывчивой девушкой, всегда старалась помочь другим, чем-то мою Лизу напоминала. Я же своих сотрудников знаю отлично…

А изменения случились приблизительно четыре с половиной года назад. Она приехала из отпуска, и через два с половиной месяца её было не узнать – она просто излучала счастье. Многие гадали, что случилось, но она молчала. Теперь я понимаю – она узнала, что ждёт ребёнка. Так вот, она неожиданно заболела, никто на это особого внимания не обратил, ведь всякое бывает, заболел человек. Но когда она пришла, я её не узнал: взгляд потух, она напоминала тень, потом поползли слухи, что её муж выгнал, мол, она нагуляла ребёнка. Несколько раз проезжал мимо неё вечером и видел, как она шла домой со слезами на глазах. Тогда я попросил у Полины узнать, что стряслось. Та и поведала мне, что Воронцова разводится со своим мужем и он действительно её выгнал. И живёт с её подругой. Вызвал её к себе, предложил помощь. Помню, как она подняла затравленный взгляд и только кивнула. Ещё заметил, что при разговоре со мной она закрывала руками живот, словно защищая дитя. Нет, не поглаживая, как многие женщины, а защитный жест.

Я дал ей адвоката – Марию Степановну. Чувствовал, что с мужчиной Юля на контакт не пойдёт. И оказался прав. Марии Степановне с трудом удалось её разговорить, выяснилось, что муж потребовал, чтобы та сделал аборт, иначе он разведётся с ней. Воронцова отказалась и сама подала на развод, кстати, находясь ещё на больничном. Что между ними произошло, не знаю, но только этот подлец решил отжать у неё квартиру, в которой семьдесят процентов доли – это её сбережения и сумма от продажи её однокомнатной квартиры. Представляете, она, глупая, после отпуска отдала деньги и позволила ему оформить жилплощадь на себя. Вопрос: могла бы это сделать корыстная тварь? На такое идут только влюблённые дуры…

– .Прости, Марат, если этим сделал тебе больно, – закончил рассказ Аверин.

– Это прошлое. Что было дальше?

– Ну а дальше она суд выиграла, потом ушла в декрет, а когда вернулась из него, изменилась. Стала жёсткая – из-за людей ожесточилась, вероятнее всего, ведь потом слухи пошли, что ребёнок мой. Я смеялся долго, но отрицать не стал, считал, что это своего рода для неё защита, поговорят немного и сплетни утихнут. Так в принципе и случилось. Но ты, Марат, зря тогда не сказал, что у тебя к ней серьёзно. Я бы в жизни не встал на твоём пути. А так мне стало за неё страшно. Я же тебя знаю, покувыркаешься и бросишь, мало того я потеряю хорошего сотрудника, так ещё и ей повторно жизнь поломаешь. Ведь как бы она ни строила из себя стойкую женщину, а проблем у неё достаточно: дочь родилась, а потом выяснилось, что у неё астма, говорят, результат нервозного состояния при беременности.

– И ты её с таким диагнозом на север отправил? – не выдержал я.

– Ты за кого меня считаешь? Нет конечно. Заставил бы её понервничать немного в воспитательных целях, а потом незаметно для всех устроил на другое место. Извини, но у себя не мог оставить – принцип.

– Ну ты и жук, – не сдержался я.

– Можно подумать, для тебя это новость, – не остался он в долгу.

– Я как понял, Марат как раз в это время с ней и кружанул, а если он что-то делает, то явно интим был. Так какого чёрта я подтасовкой занимаюсь, если есть вероятность, что ребёнок Марата? – влез неугомонный Кирилл, и после его слов вся компания испытующе посмотрела на меня.

– Это не факт, – поделился своими сомнениями.

– А может настоящий тест ДНК сделаем? Чем чёрт не шутит! Глядишь, а это твой ребёнок. Тогда уже с полной уверенностью сможешь её прижать.

– Кирилл, я прижму её этим только в крайнем случае. Если окажется, что реально ребёнок от меня, и я вынуждаю её жить с собой, что она подумает?

– Что ты это делаешь из-за ребёнка, разумеется, – понял он, куда я клоню.

– Вот именно, а мне это не нужно, мне нужна она, и мне абсолютно всё равно, являюсь я биологическим отцом или нет.

– Да ладно, так уж и безразлично? Неужели не хотел, чтобы это была твоя кровь и плоть? – не поверил Кирилл.

– Ты прав, если бы этот ребёнок был мой, счастью моему не было бы границ, а с другой стороны, если она не моя биологическая дочь, это не делает её хуже. Она же частичка жены, которую я л… ну, вы поняли.

– Ладно, диагноз понятен, – подал голос Глеб, – но вы не знаете главного: её «подруга» – крот, которого мы уже полгода снабжаем дезинформацией. Как вам это новость?

– Нормальная. Я, конечно, ей благодарен, что она увела мужа у Юли, тем самым расчистила мне путь, но в то же время она ей насолила, так что лишний стимул наказать её не помешает. И ещё, Глеб, я бы хотел посмотреть видео-материалы, которые мы с тобой отсняли тогда – меня смущает, что Юля дважды в тот день чуть не погибла.

– Ты хочешь сказать, любовники решили от неё избавиться из-за квартиры? – поймал суть моей мысли Кирилл.

– Всё возможно. Кто её муж? Как выглядит, знаю.

– А вот с ним тоже интересная история: он работает, как и его зазноба, на нашего врага – Тимура…

Меня отвлёк телефонный звонок, пришлось ответить. Оторвал меня от разговора двоюродный брат, предупредил, что приедет Аля – его сводная сестра. Эта девушка нас всех в своё время достала, у неё просто мания. Ей нужно выйти замуж обязательно за обеспеченного мужчину. И она не гнушается никакими методами в достижении цели. Друзей моих пыталась охомутать и даже меня не обделила вниманием: прихожу с работы, а она в неглиже. После этого случая она у меня пулей вылетела из дома. И попытки совращения прекратила. Да и о друзей зубки пообломала, но то и дело мы ловили её заинтересованные взгляды, что невероятно злило.

Сейчас у неё новое увлечение – наш общий враг Тимур, и она решила пристроить его сестру, Марьяну, выдав замуж за кого-то из нас. Тот не возражал, разумеется, из корыстных целей встречался с дурой Алей, которая думала, что у него к ней серьёзно. Я брату говорил, чтобы он её приструнил, но, видать, она ему мозг выела, раз он сдался.

– Этого мне для полного счастья не хватает, – обречённо выдал я.

– Что стряслось? – всполошился Кирилл.

– Аля приезжает, – услышав новость, первый среагировал Аверин.

– Я скоро женюсь, – тут же нашёлся он.

– А у меня Юля и дочь, – не отстал я от друга.

С другой стороны, нужно немного узнать, что в тылу врага творится. Марьяна умом не блещет, значит, её разговорить можно. И если бы я раньше на это пошёл, то в нынешней ситуации рисковать не стану. Мне лишних проблем с русалкой не нужно.

– А у меня работы много, – выпалил Глеб на одном дыхании.

Мы дружно посмотрели на Кирилла.

– Да вы что, издеваетесь? От неё же потом отделаться практически нереально!

– А ты маму попроси, она быстро отвадит, – напомнил ему о грозном оружии.

Мама Кирилла нас постоянно выручала, она наша защита и опора в тех случаях, когда мы уже потеряли всякое терпение и красноречие, чтобы отвадить очередную светскую львицу. Но не бить же женщину, если она не понимает? Приходилось иногда вызывать тяжёлую артиллерию. Уж не знаю, что она им говорила, но после разговора с ней преследования прекращались. Правда, мне приходилось это делать однажды – меня злить боятся.

– Я-то, конечно, её могу позвать, но потом она мне весь мозг выест со своим «когда женишься?», «где внуки?». Это вы, ненормальные, детей хотите, а я ещё не созрел. Чёрт! – взвыл он. – Марат, ты меня под монастырь подводишь! Как только она узнает, что у тебя есть дочь, хана мне!

– Не драматизируй, ты ж не маменькин сынок, да и Марьяна ей явно не понравится, – рассмеялся я, смотря на его лицо, полное страданий.

Да и заставить Кирилла что-то сделать, если тот не желает, невозможно, даже маме. Единственное, что она может – изводить его своим «когда женишься?».

– Я не спорю. Просто она мне вчера звонила, целый час распиналась, какой Артур молодец, остепенился… Вы хоть представляете, что начнётся, когда она про Марата узнает? Иногда кажется, если она найдёт девушку, которая, по ее мнению, мне подходит, она вырубит меня, утащит в церковь, и очнусь я глубоко женатым.

– Ну, церковь – не ЗАГС, штампа в паспорте нет, да и службу отстоять нужно, – развеселился я.

– Да ну тебя. Это я образно. Ладно, встречусь я с ними, но ты, Марат, пойдёшь со мной как родственник Али.

– Кирилл, да какой я её родственник? Она сводная сестра моего двоюродного брата! – попытался я откреститься.

– Ничего не знаю, охмурять дуру в одиночку не буду, – упёрся он.

Пришлось согласиться сходить один раз, а дальше пусть действует на своё усмотрение. В последствии я об этом пожалел. Как выяснилось, Марьяна была влюблена в меня и решила во что бы то ни стало выйти за меня замуж.