(Не) первая ночь с эльфийским Чудовищем

Дрэгоэль

Когда король назвал меня сыном, я ощутил такое чувство облегчения, как если бы всю жизнь до этого самого момента бежал марафон без остановок, и наконец-то смог остановиться. Жуткое напряжение, давно затаившееся в глубине моей души, отпустило, но вместе с тем, возникли новые вопросы.

И по мере того, как отец рассказывал мне неизвестную историю брата, их становилось только больше. Как все сложилось именно таким образом? Почему мне совсем не уделяли внимания и оставили расти самостоятельно? Неужели выходки Тауриона были столь разрушительными, что занимали все свободное время моих родителей? Умом я мог понять отца, но не сердцем.

Оно ныло от застарелой обиды и горечи, металось между прощением и наказанием. Оказалось, признание отца, которого мне так не хватало все эти годы — совсем не главное в жизни. Можно быть счастливым, даже не будучи кронпринцем и любимчиком толпы. Существование вне тени брата — возможно, и для этого совсем не нужно отстраняться от всего окружающего мира.

Элария стала моим спасением, окошком, ведущим из вечного мрака и одиночества к свету. С нею даже на проклятом балу я не чувствовал себя уродом, на которого все пялятся. Вообще, давно не ощущал себя таковым. Разве эта чудесная женщина полюбила бы Чудовище?

Она смотрела на меня глазами, полными нежности. В ореховых озерах отражались звезды, они затягивали в себя как омуты, и я мог бы сидеть так вечно, обнимая свою жену, должно быть, ниспосланную мне откуда-то свыше.

— Ежевичка, маленькая моя, самая ценная, самая любимая, — как заведенный твердил я, качая на руках хрупкую женщину.

Нервное состояние не отпустило с уходом отца, а только разгонялось сильнее. Я снова почувствовал себя маленьким мальчиком, подвешенным в сарае. Отец не был напрямую виноват в той ситуации, но он мне и не помог. Зато тогда появился Зверь: та часть меня, в которой сконцентрировалось все злое, горькое, страстное и темное, она готова была защищаться и драться до последнего вздоха, и, если бы не она, я бы точно погиб. А теперь моя жена вынуждена иметь дело со Зверем.

Как я могу взять и простить за годы безразличия, издевательств? Нет… Этого не случится. Во всяком случае, не сейчас.

— Любимый, — она тронула мое плечо, отвлекая от тяжелых мыслей. — Может быть сыграешь для меня что-нибудь? Выплеснешь свои чувства, пока они не захватили тебя окончательно?

Эл показала на рояль, стоящий в беседке неподалеку.

Я натянуто улыбнулся. Для своей маленькой женушки я был готов на все и всегда. Просит сыграть? Сделаю, пусть и проглатывая слезы, и пускай мне придется осторожно ссадить ее с колен, и найти в себе уйму сил, чтоб дойти до инструмента. Ради ее улыбки и теплого взгляда я добрел до рояля, сел на табурет перед ним и простер пальцы над клавишами.

— Что сыграть?

— Я буду рада всему.

Она стояла рядом, свободно облокотившись на инструмент. Свет от фонтанов играл на ее плечах, обрисовывая соблазнительные контуры фигуры.

— Помнишь ту мелодию, которую ты выбрал в гостиной? Хороший был вечер.

— Хорошо. Но знай, она далеко не самая лучшая из моего репертуара, — нашел в себе силы ответить, отодвинув грусть и печать на второй план.

Нужно жить сегодняшним моментом, нечего вспоминать прошлые обиды, как бы сильны они не были.

— Не сомневаюсь. Тогда давай сначала ее, а потом что-нибудь на твой выбор, — согласилась жена.

Прикрыл глаза, мысленно перемещаясь в мир музыки, нот и эмоций. В этом мире никто не показывал на меня пальцем и не обзывался обидными прозвищами, в нем никто не подвешивал меня в сарае и не пытался убить несколько раз на дню, в нем жили мои истинные чувства, в нем Зверь свободно скакал по полянам, взрывая землю мягкими лапами и вдыхая аромат ежевики.

Руки хорошо знали эту композицию, самостоятельно перебегая по клавишам от одной октавы к другой. Звуки лились по саду, подчеркивая лирическое настроение этого вечера. Они даровали мне избавление от напряжения, сжирающего душу. Вторая часть мелодии была жестче, полная низких нот, заигрывающих с тонкими, похожими на птичье чириканье, контрастное сочетание на грани фола.

Моя любовь к Эл была именно такой.

Контрастной.

Яростной.

Дикой.

Всеобъемлющей.

Последняя нота замерла в воздухе, и вдруг вокруг меня обрушился шквал аплодисментов. Пока играл музыку, нас с Эл окружила толпа любопытствующих эльфов, появления которых я не заметил.

— Лорд Сильвандир, это чудесно!

— Браво!

— Лучшее исполнение этого вечера!

В хоре хлопков я расслышал и несколько завистливых высказываний.

— Когда это Урод научился так хорошо играть?

— У него точно все нормально с головой? То кидается на других, то музицирует!

Потом последовали совсем уж непривычные для моего уха фразы:

— А я говорила, что Дрэгоэль на многое способен! — высказывание принадлежало эльфийке Роуниэль, недавно разговаривающей с Эларией.

— Здоровяк Дрэг, я в тебе не сомневался, — кто-то похлопал по плечу, я повернулся и увидел за спиной Солариэля с женой.

Малышка Корниэль смотрела на меня с таким восхищением, что стало неловко.

— Вы сыграете еще что-нибудь? — тихим голоском спросила она.

— Конечно. Что бы вам хотелось, леди Элорифайер?

Пока она раздумывала над ответом, кто-то прошипел немного в отдалении:

— Вы видели какой у нее нос? Как жутко, должно быть, жить с таким ужасом на лице. А мужика-то какого отхватила! Уверена, он с ней только из-за дара!

Ушки маленькой эльфийки поникли, она испуганно прижалась к мужу. Сол нахмурился.

Я не видел того, кто произнес данные слова, но внутри меня все вскипело. Тогда я резко поднялся, и внимательным взглядом прошелся по аристократам, окружившим беседку.

— Сколько еще вам нужно времени, чтобы понять, что не все в мире держится на внешности?! За что вы решили оскорбить Корниэль и постоянно издевались надо мной?

Никто не решился мне ответить, тогда я продолжил.

— Вы все знаете, что случилось с Таурионом, а ведь каждый из присутствующих здесь, с упоением целовал ему зад, несмотря на отвратительный характер и нездоровые склонности, что и привело в итоге к трагедии! Если бы общество не поощряло его поведение, вряд ли бы он решился на убийство.

Тишина стала просто оглушительной.

— Сейчас вы хлопали мне, потому что музыка достигла ваших душ. Надеюсь, они столь же прекрасны, как и ваша внешность. Если это не так, я прошу вас уйти сейчас же. Если здесь есть кто-то, считающий меня реальным монстром, выйдите вон и больше не возвращайтесь во дворец!

16.1

Аристократы притихли. Кое-кто показательно закатил глаза, некоторые смутились, пряча взгляды в зеленом газоне сада, но никто не спешил уходить. Я тщательно всматривался в их лица, намереваясь запомнить реакцию каждого. Мне предстоит править Эландриэлем и лучше знать заранее, кто считает будущего короля уродом и готов отыграться на нем. Неожиданно, пользуясь паузой, голос подала моя жена.

— Я полностью поддерживаю Дрэгоэля. Ваше общество привыкло следовать идеалам красоты, но я даже сейчас, в приглушенном свете, вижу следы магических операций на ваших лицах. Вот вы, леди… простите не знаю вашего имени, точно исправляли нос.

Эльфийка, на которую указала Элария, тотчас поднесла ладонь к лицу, стремясь закрыть эту часть тела.

— А этот мужчина определенно носит парик! — обличительно ткнула в толпу пальцем Эл.

— Что за дерзость?! — взвился тот, на кого указывали, но стоило мне угрожающе показать кулак, пылающий огнем, как тот сразу потянулся к парику и стянул его с макушки. Действительно, вместо длинных светлых и густых волос на висках эльфа красовались две отвратительные залысины. Публика ахнула, дамы принялись усиленно обмахиваться веерами.

— Как видите, многие из вас сами далеки от идеала. Пора прекратить этот фарс! — пожала плечами Элария. — Предлагаю на этом закончить разговор. Но, позвольте мне сделать небольшое объявление, — быстро добавила она, пока публика возмущенно роптала. — Через две недели в особняке лорда Сильвандира, моего супруга, запланирован частный прием. Мы будем рады принять у себя сливки эльфийского общества для приятной беседы, танцев и карточных игр. Это хорошая возможность узнать того, кого вы всегда называли «Принцем Гоблином», получше. А вот воспользоваться ею или нет — решать только вам. Но учтите, количество мест ограничено, у нас не такой просторный бальный зал, как во дворце, — хитро завершила Элария.

Я заметил, как некоторые эльфы уже начали пробираться сквозь толпу ближе к жене.

— Все просьбы о посещении приема направляйте в письменной форме, — оборвал я глупые попытки приблизиться к моей любимой. Не позволю им дышать с нею рядом одним воздухом! — Мы рассмотрим ваши заявки и выберем эльфов, зарекомендовывавших себя лучшим образом. На счастье для вас, внешность не будет основным критерием. Можете оставить парики и накладные носы дома.

— Ох, забыла упомянуть. Я наняла команду мастериц по уходу! — всплеснула руками жена. — Следующим днем после бала мы с дамами хорошенечко отдохнем в их умелых ручках! Планируется спа-зона с массажными столами, ванночками для ног и прочими женскими ритуалами, за которыми так приятно общаться друг с другом. А мужчины могут отправиться на охоту с Дрэгоэлем, а после распить бутылочку крепкого гоблинского виски.

— Кто желает еще поиграть на рояле? — спросил, оглядываясь по сторонам. Толпа все еще находилась в шоке. Я закрыл крышку инструмента и приобнял Эл. Жизнь постепенно становилась понятной. Курс намечен, правила известны. Но кое-что останется константой навсегда.

Я — эльф сексоголик. Мне никогда не насытиться своей маленькой Эларией. И тонкое платье, ткань которого так легко сбирается в моей ладони, когда приобнимаю ее за талию, непременно будет уничтожено.

Мы сбежали от них, едва зашли за угол, как я подхватил ее на руки и побежал по коридорам. Я знал их наизусть. На втором этаже имелась одна неприметная, но достаточно просторная для двоих, кладовка с уборочным инвентарем, иногда я там прятался, будучи ребенком.

— Куда ты меня тащишь, любимый? — игриво спросила Эл, уже начиная целовать мочку уха.

Ее пухлые губы пленительно проходились по самым чувствительным местами. Великое Древо! Я целые сутки не был в ней и будто оголодал. Желание острыми ударами било по мозгам, член встал твердой несгибаемой дубинкой, готовый порвать брюки, если сейчас же не освобожу его.

Нашел проклятую комнатку, захлопнул дверь. Здесь было темно и пахло пылью. Но разве это помеха для страсти?!

— Поворачивайся! — приказ вышел жестким и нетерпеливым. Я опустил Эл на пол, с удовольствием услышав, как скользнули каблучки по полу. Сдернул с себя брюки, выпуская страсть наружу. Не успел это сделать, как почувствовал движение впереди. Мягкая упругая попка, все еще обтянутая тонкой тканью, потерлась об член.

— Я так этого ждала, — мурлыкнула Элария, продолжая вращать бедрами, иногда сильнее толкаясь назад.

Неожиданно я почувствовал, что она уже насквозь мокрая. Головка члена уперлась в ее вход, растягивая эластичную ткань. С нею никогда не бывает скучно! Чертовка снова что-то задумала, перевернув мои планы с ног на голову. Как я теперь могу порвать это платье? В гипнотических движениях сквозь ткань было нечто столь эротичное, что его невозможно было выразить ни словами, ни стонами.

Я толкнулся вперед, шипя от невозможности осуществить задуманное. Руки сами нашли грудь жены, полушария легли в ладони идеально и долгожданно.

— Никогда секс в одежде не был таким горячим, — прошептал ей на ухо, входя глубже. Тонкое платье — единственная эластичная преграда между нашими телами, и не думала рваться, как бы настойчиво я ее не таранил. — Я передумал насчет твоего платья. Оно — шикарно.

Эл всхлипнула, опираясь на что-то впереди, я нащупал твердые вершинки сосков сквозь ткань. Легонько их сжал, но жена выдала разочарованный стон. Тогда сжал сильнее, перетирая горошинки между пальцев.

— Да… так. Жестче! — прошептала она, вскрикнув. Толкнулась попкой назад, насаживаясь на ствол, обильно его смазывая.

— Как скажешь, любовь моя, — прорычал ускоряясь.

Наигравшись, я все же его порвал, и обстоятельно оттрахал жену кожа к коже, как долго мечтал на протяжении всего королевского приема.

И делал это еще множество раз в нашей долгой и счастливой семейной жизни, удовлетворяя ее маленькую ненасытную леди своим буйным, помешанным на сексе, Зверем.

16.2

Элария

— Куда ты меня тащишь, любимый? — игриво спросила своего гиганта, потянувшись к чувствительному мужскому уху. Дрэг всегда так забавно реагировал, стоило мне только коснуться горячими губами нежной кожи под мочкой, или лизнуть ее языком. А уж если залезть влажным кончиком в раковину, то он вздрагивал и издавал тихое урчание.

И сейчас сделал так же. Его рык отозвался внизу моего живота, распаляя желание. Вся эта ситуация с сексом во дворце невероятно заводила. И то, как на нас поглядывали другие эльфы, пока Чудовище нес меня по коридору, добавляло ситуации еще больше пикантности.

Я продолжала посасывать мочку его уха, пока он не нашел нужную дверь и не рванул ее на себя, быстро закрывая за нами. Меня опустил на пол и скомандовал:

— Поворачивайся!

Богиня! Как я любила, когда он делал так! Ощущать дрожь в его голосе и понимать, что причина этой бешеной нетерпеливости — это я. Беспрекословно повернулась, тихонько скользнув каблучками по полу. Ну где он там уже?! Потерлась бедрами, наткнувшись на большой горячий член.

— Я так этого ждала… — мурлыкнула в темноту, откидывая голову назад. Мы оказались в какой-то небольшой коморке с хозяйственным инвентарем, Дрэг едва помещался в ней, но я бы ни за что не променяла этот миг на теплую чистую постель. Я слышала его тяжелое дыхание, а потом ощутила нечто неожиданное.

Он толкнулся вперед. Потерся головкой о вход прямо сквозь тонкую эластичную ткань платья! К своему стыду, осознала, что там очень мокро. Я соскучилась! Безумно соскучилась по своему монстру, по его теплу и присутствию рядом, по рычанию и необузданным диким движениям.

Дрэг потянулся вперед и захватил в плен мою грудь. Ладони нежно сжали полушария, соски под платьем напряглись, застыв двумя твердыми горошинками. Эльф зашипел, толкаясь вперед и перехватывая меня поудобнее. Сильный. Надежный. Находиться в его жуткой тесной медвежьей хватке было безумно приятно. Не знаю, кто был со мной: Зверь или Дрэгоэль, или оба они сразу, но у меня рассудок мутился рядом с ним, перед глазами плыли цветные пятна, а все ощущения сосредоточились в местах соприкосновения наших жарких тел.

— Никогда секс в одежде не был таким горячим, — наклонился и прошептал мне на ухо, вызвав бурю мурашек по коже.

А потом… толкнулся вперед сильнее, входя на всю длину! И эльфийская ткань это выдержала! С моих губ сорвался всхлип. Так горячо!

Продолжая двигаться, он пальцами нащупал соски и стал перетирать их между подушечек, разгоняя жар по груди, доводя возбуждение до пика. Клянусь, мне казалось, что под его умелыми пальцами рождаются молнии, а потом бегают по телу, в итоге находя конечную цель сумасшедшего путешествия только между ног. И там они не останавливались, а лишь замирали на некоторое время, в ожидании разрядки.

— Да… так. Жестче! — сорвалось с моих губ, прежде чем я успела осознать сказанное.

Желание настолько жаркое захватило разум, что я уже перестала думать, только хотела, чтоб он перестал сдерживать себя…

— Как скажешь, любовь моя, — послышалось хриплое рычание сзади, и муж принялся наращивать темп, при этом наполняя меня до самого конца. Эти толчки быстро привели к закономерному окончанию. Я застыла, вздрагивая под его руками, со всхлипом, замершим на кончике языка.

— А теперь, избавимся от него… — сказал Дрэг. — Хватит играть. Платье в виде нескольких невзрачных лоскутков осело на пол. Муж покинул меня. Создал небольшой огненный шарик голубого света, повисший над нами. Я смогла рассмотреть выражение его лица. На нем застыл такой душевный голод, такая потребность, что захотелось немедленно сказать что-то…

— Ты — моя, Элария. Я скорее сдохну, чем отдам тебя кому-нибудь. Можешь считать меня Чудовищем, эльфом с нездоровой психикой, гоблином, кем угодно. Мне плевать. А сейчас…

Послышался грохот. Он смел с полки какие-то ведра и тряпки, освободив место. Не дав мне ответить, он приподнял меня и усадил туда.

— Раздвинь ножки, милая. Я голоден.

— Дрэг…

Горячий язык накрыл складочки. Порывисто втянула воздух и зарылась пальчиками в его белоснежную гриву. Он прильнул ко мне с тихим рычанием. Язык мужа давно знал, как мне нравится, от каких движений я улетаю в прострацию, теряя связь с реальностью. Дрэг не завоевывал, эти территории давно целиком и полностью принадлежали ему, он резвился, праздную собственную победу.

— Ты — мой, Дрэгоэль. Ты — мое Чудовище, мой любимый монстр, мой ласковый муж…

Он позволил мне взорваться оргазмом, а после подхватил под бедра и начал остервенело входить, покрывая шею сумасшедшими поцелуями.

Когда мы закончили, на кладовку было жалко смотреть. Половина инвентаря валялась в беспорядке на полу, вместе с обрывками моего платья, стоящего целое состояние. Дрэгоэль взлохматил волосы неловким жестом, нашел свой пиджак, отброшенный прочь в порыве страсти.

— Вот.

Я благодарно закуталась в огромного размера предмет мужского гардероба, но услышала, как муж застонал.

— Что?

— Эл… Нельзя быть такой красивой. Ты в нем еще более сексуальна, чем в том платье, которое не скрывает ничего…

Пожала плечами.

— Знаешь что, любимая. Сейчас я уношу тебя из этого жуткого места, мы прибываем домой, а дальше… — в его голос добавились знакомые рычащие нотки.

— Можешь не продолжать, — положила пальчик на его губы, пока он надевал брюки и возвращал рубашку на место. — Сделаешь со мной все, что пожелаешь, Дрэг. Но не стоит жадничать, у нас вся жизнь впереди.