Не по плану

Сознание Лили захлестнуло волной кипящего гнева. Она знала, что это просто нелепо — за время их разлуки у нее самой случались неприятные встречи. Один «объект» парой удачных ударов сломала ей два ребра, и, конечно же, прямо в середине предплечья у нее осталось чудесное напоминание об Иванове. Отвратительный шрам почти в десять сантиметров длиной. Марка ранили, и что? Тоже мне событие.

Но Лили ничего не могла с собой поделать. Он до сих пор был ей небезразличен. Она за него волновалась. Ей была ненавистна сама мысль о том, что кто-то может причинить ему боль. И особенно ей не понравилось то, что этим кем-то оказалась жена Станковского. Существовало ли в жизни этого человека хоть что-то, не омраченное злом?!

— Судя по количеству отметин, это было то ещё свидание, — попыталась пошутить она, но это не показалось ей смешным.

— Это еще мягко сказано. Если бы у меня не получилось так легко ее отвлечь, я бы давно пошел на корм свиньям.

— Отвлечь?

— Секс она любит гораздо больше, чем причинять боль.

— Ты занимался с ней сексом?!

— Нет. Мы были к этому близки, но я решил взять ее в заложники и сбежал.

Гнев Лили вскипел с новой силой. Гнев на Роксану, за то, что причинила Марку боль. За то, что хотела его. Гнев на Марка за то, что он посчитал смешным нечто настолько опасное. Гнев на саму себя за то, что ее там не было. Она сделала глубокий вдох, чтобы успокоиться, и стала смотреть, как он вытирает остатки крема с теперь уже гладко выбритого лица.

— Они останутся навсегда? — спросила она.

— Некоторые да. Они тебя беспокоят? Я теперь жуткий? — спросил он, потирая рукой шрамы.

— Они меня не беспокоят, — заверила его Лили, и он, наконец, посмотрел на нее.

— Хорошо.

— Ну, может, немного, — поправила себя она.

— Неужели?

— Да, — вздохнула она, затем скользнула бедром вдоль края раковины, пока не оказалась почти рядом с ним.

Марк замер, и Лили готова была поклясться, что он затаил дыхание.

— Они беспокоят меня, потому что мне не представилось возможности оставить на тебе свой след.

И не успел он ответить, как Лили повернулась и, выйдя из ванной, хлопнула дверью.

У нее сдавали нервы. Присутствие Марка, провал в Колумбии, возвращение с Кингсли, телефонный звонок, который ей пришлось сделать прошлым вечером... Лили чувствовала, как зашкаливает ее кровяное давление. Снова вернулось ощущение бесконечной гонки. Такой невыносимой усталости, что ей не хотелось шевелиться.

«Он сказал, что не спал с ней. Думаешь, это правда? Поверить не могу, что переживаю из-за того, что она вырезала у него на груди свои инициалы. Вот сука. Мне надо и ее прикончить».

Лили вернулась в свою комнату и села на кровать. Потом откинулась на спину и заложила руки за голову. Вспомнила, как в самолете он держал ее за руку. Вспомнила, как он согласился на ее сделку.

«Я так устала...»

Лили неплотно закрыла дверь и теперь услышала, как та распахнулась. На какое-то мгновение воцарилась тишина, затем дверь захлопнулась. Послышались приближающиеся шаги, и она взглянула вниз. Прямо у ее колен, скрестив на груди руки, стоял Марк. Он снова надел спортивные штаны, но и только. Лили опять уставилась в потолок.

— Я написал тебе то письмо не просто так, — тихо сказал он.

Её удивило, что он снова поднял эту тему. Теперь это уже не имело значения, они заключили сделку. Была подведена черта и установлены границы.

— Я знаю. Все в порядке. Я понимаю. И больше не злюсь, — солгала она.

Марк фыркнул.

— Ты так злишься, что не можешь трезво мыслить. Я написал это, чтобы уберечь тебя от этой жизни, — продолжил он. — И надеялся, что у тебя хватит ума прислушаться к моим предупреждениям.

— Не повезло тебе. Видимо, ума у меня на это все же не хватило, — вздохнула она.

Тут матрас под ней прогнулся и, взглянув вниз, Лили увидела, что Марк взобрался коленями на кровать. Замерев на месте, она смотрела, как он поднимается по ее телу. И изо всех сил старалась не вспоминать последний раз, когда он был «над» ней.

— Я волновался за тебя, — продолжил он. — Волновался из-за назначенного за твою голову вознаграждения. Я знал, что, если расскажу тебе о своих планах на Станковского, ты меня одного не отпустишь. Я должен был сделать это один.

— Меня это не волнует.

— Тебя это слишком волнует.

— Уже нет.

— Лили, — его голос стал еще ниже, лицо склонилось прямо к ее лицу, а руки вжались в матрас по обе стороны от ее головы.

Она отвернулась от него и уставилась противоположную стену.

— Де Сант, я устала. Очень устала. Просто дай мне информацию и можешь уезжать, — выдохнула она.

— Я не уеду. Тебе нужна моя помощь.

На это она громко рассмеялась.

— Я в одиночку справлялась и с куда более трудными и опасными вещами.

— Ты делала это не в одиночку, с тобой был Кингсли.

— Он и сейчас будет со мной.

— И это еще одна причина, по которой я не могу уехать.

Наконец, Лили снова повернулась к нему. Он не смотрел ей в глаза. Его взгляд блуждал по ее лицу, затем скользнул виз по шее. К ее груди, любуясь на то, как она медленно поднимается и опадает. Затем его глаза на чем-то остановились, и Марк провел пальцем по маленькому шраму, выглядывающему из-под бретельки ее майки.

— Я с ним не спала, — сама не зная почему, призналась она.

— Пока что, — добавил он, водя пальцем вверх-вниз.

— Никогда. Этого не будет никогда, — добавила она.

Марк снова поднял на нее глаза и положил руку ей на грудь.

— Почему? — спросил он.

Лили приподнялась на локтях, и ее губы оказались всего в нескольких сантиметрах от его губ.

— Потому что кое-чему ты действительно меня научил, — сказала она и почти улыбнулась, увидев, как он облизнул губы.

— И чему же? — его голос казался хриплым и надсадным.

— Тому, что ни один мужчина не стоит того, что я могу предложить. А теперь отвали от меня!

Но не успел Марк хоть как-то отреагировать, как дверь распахнулась. Они оба обернулись и увидели, вошедшего в комнату Кингсли. Он вскинул бровь, ухмыльнулся и приблизился к кровати.

— Так-так, а вы зря времени не теряли, — усмехнулся он.

Лили закатила глаза.

— Заткнись. Слезь с меня, — снова приказала она, толкнув Марка в плечо.

Он отстранился.

— Где ты был? — спросил Марк.

— Ммм, кажется, мне следует задать тебе тот же вопрос, — подколол его Кингсли.

— Хватит! — рявкнула Лили. — Где ты был? Ты как сквозь землю провалился.

— Верно. Я вышел на улицу покурить и тут заметил, что машина, которая вчера стояла у нашего дома, по-прежнему там. На том же месте, — заявил он.

— Ну и что? В этом здании живет куча народа, в этом нет ничего необычного, — заметила она.

— Ну. Это ты бы так подумала. Но эта машина в зоне принудительной эвакуации автомобилей. Местному жителю пришлось бы её отогнать. А этот автомобиль не только простоял там весь день и ночь, но его каким-то волшебным образом не увезли на эвакуаторе и не выписали штраф. Любопытно, вам так не кажется? Поэтому, я провёл собственное расследование. Двое мужчин, один из них с Bluetooth-гарнитурой, оба изощренно следили за входной дверью. Дамы и господа, похоже, за нами хвост, — произнес он.

Лили глубоко вздохнула. Ей этот разговор не нравился.

— Бл*дь. Мы здесь всего одну ночь, а за нами уже следят? — раздраженно бросил Марк.

— Похоже на то. Я себя никак не обнаружил, решил, что будет лучше сперва узнать, кто их послал, — добавил Кингсли.

— Я знаю, кто их послал.

Оба мужчины потрясенно повернулись к Лили.

— Откуда?! — воскликнул Кингсли.

— Кто?! — рявкнул Марк.

Она сделала еще один глубокий вдох.

— Дамиано Ледо.

Марк застонал и зашагал к двери. Кингсли замер, внимательно глядя на нее. Она тоже уставилась на него, в надежде, что он ее выслушает. Но тут Марк зарычал и снова бросился к ней.

— Какого хрена Дамиано Ледо приставил к нам людей? Откуда он вообще знает, что мы здесь?! — стал допытываться он.

— Он знает, потому что это я ему сказала.

Снова порывистые шаги, снова ругательства. Но Кингсли все это время сохранял хладнокровие.

— Дорогая, я бы с удовольствием послушал, как такое произошло, — его голос был тихим. Немного зловещим.

— Я позвонила ему вчера вечером, — начала она и, пока Марк снова не принялся ворчать, вскинула руку. — Ты ведь сам говорил — мы его не интересуем. Он сказал мне, что наши проблемы со Станковским его не касаются. Но он может нам помочь. У нас есть информация, которую он наверняка будет рад услышать. Мы можем сорвать сделку Дамиано со Станковским. В лучшем случае выманить Станковского и получить союзника. А в худшем, по любому разрушить его многомиллионную сделку и навсегда закрыть ему дверь в Южную Америку.

— Просто пи*дец какая долбанутая идея, — проворчал Марк.

— Довольно опасный план, дорогая. Всё это может иметь весьма неприятные последствия, — заметил Кингсли.

Лили кивнула.

— Я понимаю. Но у меня есть план, — начала она.

— Боже, это самые страшные слова из всех, что я когда-либо от тебя слышал, — перебил ее Марк.

Лили свирепо на него зыркнула.

— Я встречусь с Дамиано. Только я. Вы, ребята, будете лишь наблюдать, прикрывать меня. Если он настроен враждебно, я это пресеку. Расскажу ему о том, что приготовил для него Станковский, — продолжила она.

— С чего ты взяла, что он тебе поверит?

— Он не может себе позволить просто это проигнорировать.

— Это не прокатит. Ты что, забыла ту комнату? То, что он с тобой сделал? Лили, ему это нравилось. Ему нравилось причинять тебе боль.

Она глубоко вздохнула.

— Я знаю. Он садист и больной, но... Мне кажется, он просто выполнял свою работу, так же, как и мы. Станковский его кое о чём попросил, и он это сделал. Не думаю, что сейчас он что-нибудь выкинет, если увидит, что я настроена дружелюбно.

— Это глупо. Я по-прежнему считаю, что он тебе не поверит.

— Если уж Кингсли так легко все выяснил, то Дамиано и подавно может это проверить, — заметила она.

— Эй! Это было не так уж и легко! Я долгими, изнурительными часами выкачивал из нее информацию.

— Боже. Короче. Дело сделано. Он знает, что мы здесь, явно, знает, где мы находимся и то, что я хочу поговорить с ним о Станковском. В четыре часа дня я должна встретиться с ним у него дома. Это означает, что к трем часам я хочу организовать за этим домом наблюдение, — заявила она.

— Ты погляди, говоришь так, будто ты в теме, — фыркнул Марк.

— Потому что так оно и есть, идиот. Хорошо, любовь моя, учитывая, что ты не оставила нам выбора, кроме как подыграть, похоже у нас есть план, — поднимаясь на ноги, вздохнул Кингсли.

— Прости, — Лили действительно было жаль. — Я знала, что ты на это не пойдешь, но мне на самом деле кажется, что впоследствии это может очень нам помочь. Мне не хочется, чтобы после убийства Станковского Дамиано стал моей занозой в заднице. Я хочу, чтобы всё это закончилось. Поэтому я сделала этот звонок.

— Твой звонок напрямую касался нас. Касался всей команды. Ты должна была поставить нас в известность. Лоу, ты ведь знаешь, это так не работает, — железным тоном сказал Марк.

Несколько секунд мужчины молча смотрели друг на друга.

— Может, и нет. Но так работаем мы, — медленно начал Кингсли, жестом показав на себя и Лили. — Я ей доверяю. Если у нее есть план, уверен, что она сможет его выполнить. Пошли, у нас всего пара часов, чтобы раздобыть тебе какое-нибудь снаряжение.

Он вышел из комнаты, но Марк остался. Секунду он прожигал глазами дверь, потом повернулся к Лили. Она уставилась прямо на него.

— Это опасно, — заявил он.

И у нее в голове пронеслись слова из далекого прошлого.

— Я опасный человек, Марк, — ответила она.

Он повернулся и вышел из комнаты.

ДЕНЬ ДВЕСТИ СЕМНАДЦАТЫЙ

Лили стояла на тротуаре, глядя на дом за большими коваными воротами. Дом Дамиано в Майами и вполовину не был таким роскошным, как его поместье в Колумбии. В тихом, респектабельном районе недалеко от города. К воротам, сунув руки в карманы, прогулочным шагом шел хозяин. Она ожидала, что ее встретит охранник, или, может, даже горничная. Но не сам наркобарон. Он остановился и улыбнулся ей.

— Рад снова увидеться, мисс Лили, — произнес он с тем же сладким, как сироп, акцентом.

— Жаль, что не могу сказать того же, — ответила она.

— Как рука?

Лили подняла забинтованные пальцы.

— Заживает.

— Приятно слышать. Я открою ворота, а потом обыщу тебя, — сообщил он ей.

Она кивнула.

— Вполне понятно.

Дамиано впустил ее внутрь и, снова закрыв ворота, встал перед ней. Закатив глаза, она ждала, пока его руки медленно обшаривали ее тело. Видимо, именно поэтому он не послал за ней охранника. Когда его ладони скользнули по внутренней стороне ее бедер и оказались в опасной близости от промежности, у нее в ухе ожил наушник.

— Это полная херня, — прошипел Марк.

— Ну а ты что бы сделал, если бы у тебя на пороге появилась сногсшибательная шатенка и преподнесла себя на блюдечке с голубой каёмочкой? — раздался в наушнике голос Кингсли.

— Со «сногсшибательной» ты слегка переборщил.

— Осторожно, дорогой, из тебя так и прёт ревность.

Лили стиснула зубы, чтобы им не ответить.

— На тебе прослушка? — мягко спросил Дамиано, и его руки заскользили по ее животу.

— Естественно, — честно ответила она. — Если со мной что-нибудь случится, Станковский станет наименьшей из твоих проблем.

Ледо выпрямился и, уставившись на нее, стал ощупывать ей груди. Она с улыбкой смотрела на него, слушая как Марк разражается длинным перечнем всевозможных ругательств. Дамиано ей подмигнул и отошел. Затем снова сунул руки в карманы.

— Как скажешь. Меня очень удивил твой звонок. Я думал, что помощь мне окажется самым последним пунктом в списке твоих дел, — заметил он.

— Что тут скажешь? Всего один вечер в твоем обществе, и я пропала, — поддразнила его она.

Дамиано рассмеялся.

— Неудивительно. Пойдем, я распорядился принести нам напитки.

За входной дверью дома открывался просторный внутренний двор. На верхних этажах располагались балконы, и это напомнило Лили марокканские риады, что, в свою очередь, пробудило воспоминания о другом периоде ее жизни (Прим. традиционный марокканский дом или дворец. Риады обычно имеют внутренний дворик с садом, откуда естественный свет проникает во все комнаты дома). Она помотала головой и последовала за Дамиано к белому столу, уставленному хрустальными бокалами и разнообразными закусками. В стороне стоял некто вроде дворецкого с кувшином в руках.

— Красивый дом, хотя совсем не такой, каким я его себе представляла, — присаживаясь, сказала Лили.

Дамиано ей улыбнулся и устроился в единственном стоящем рядом с ней кресле.

— Благодарю. Должен сказать, ты тоже совсем не такая, какой я тебя представлял.

— Мне ужасно любопытно… Как ты узнал, кто я? — спросила она.

— Ну. Несколько недель назад до меня дошла информация о рыскавшем у меня на заднем дворе наемнике. Имя Марсель Де Сант было мне хорошо известно, и когда я упомянул его в разговоре с моим новым другом, Анатолием Станковским, он много чего о нем рассказал. Также он многое рассказал и о напарнице Де Санта, с которой тот орудовал в Африке. Об одной рыжей озорнице, которая вместе с Де Сантом украла кое-что из дорогих ему вещей. Надеюсь, ты понимаешь, что у него на тебя целое досье. Я видел много твоих фотографий. И очень обрадовался, когда выяснилось, что тогда на вечеринке был всего лишь парик, — заявил он ей.

— Если бы я знала, что ты так хорошо осведомлен о моей внешности, я бы его не напялила.

— Ну, это ведь не визит вежливости, верно? Давай перейдем к делу, — предложил он и щелкнул пальцами.

К ним подошел дворецкий и разлил по бокалам «Мимозу».

— Ладно, во-первых, ты был прав, у нас к тебе нет никаких претензий. Мы оказались на той вечеринке не ради тебя. Нас интересовал только Станковский. Ты устроил засаду, схватил нас, сломал мне пальцы. Мы нанесли тебе ущерб лишь тогда, когда попытались сбежать. Мы не стали сводить счёты. Даже не предприняли попыток. Согласен? — спросила она.

Дамиано сделал глоток из своего бокала.

— Ну, вы нанесли ЗНАЧИТЕЛЬНЫЙ ущерб, когда сбежали.

— Мы удирали. Это твои люди повзрывали всё к чертям своими базуками!

— Это как посмотреть. И да, ты права. Я поймал вас лишь в качестве одолжения Станковскому. Когда вы сбежали, я не планировал вас преследовать. На самом деле, я приехал в Майами, чтобы скрыться от вас. И был очень удивлен, когда ты сказала, что вы здесь.

— Я просто хочу раз и навсегда это прояснить. Если из этой встречи больше ничего не выйдет, то по крайней мере, между нами будет официально объявлено о прекращении огня. Перемирие, — закончила она.

Дамиано долго и пристально на нее смотрел, и, хотя Лили держалась совершенно спокойно, всем своим видом излучая уверенность, силу и угрозу, она нервничала. Может, ей стоило одеться поизысканней и соблазнить его? Может, ей не следовало быть такой прямолинейной.

— Не знаю, дорогая, он кровожадный наркобарон. Возможно, ты только что спровоцировала его показать тебе, что любые перемирия с ним возможны лишь на его условиях.

Пожалуй, Кингсли, был прав. Лили знала, что в основном склонна к решительным действиям, а некоторых мужчин необходимо брать хитростью.

— Нет. Он зауважает тебя за то, что это ты к нему пришла. Меня он бы убил. С Лоу — даже не потрудился бы встретиться. А тебя он мучил. Пытался запугать. И все же ты ему позвонила и пришла в его дом. Смелый шаг. Он будет относиться к тебе как к равной. Отличная работа, дорогуша.

Ей бы и в голову не пришло, что Марк когда-нибудь скажет ей нечто ободряющее, но его слова подействовали на нее словно разряд дефибриллятора. Раз уж Марк решил, что это хорошо, что это было смело, значит она сделала правильный выбор.

— За перемирие, — произнес Дамиано, подняв бокал с шампанским.

Лили улыбнулась.

— Видишь? Я знала, что ты не полный мерзавец, — сказала она ему.

Он рассмеялся.

— Ты мне все больше и больше нравишься. Ладно, мисс Лили, ты вырвалась из моих когтей, простила меня за то, что я тебя пытал, пришла ко мне домой и объявила мне о том, что у нас перемирие. Что дальше? — спросил он.

— Анатолий Станковский планирует тебя убить и завладеть твоей нарко-империей.

Дамиано замер. Дворецкий наполнил его бокал и, торопливо извинившись, поспешил в дом. Лили спокойно ждала, что скажет Дамиано.

— Сделать это будет довольно сложно. Кроме того, даже если он до меня доберется, есть много других желающих занять мое место. Мой брат Гильермо руководит всеми моими... — заспорил было он.

Лили подалась вперед и, вытащив из заднего кармана листок бумаги, демонстративно его развернула.

— Сводный брат. Гильермо «Мемо» Ледо. На четыре года старше тебя. Отвечает за каждую унцию кокаина, проходящую через Центральную Америку. Анатолий Станковский начал ему платить еще за два месяца до того, как связаться с тобой, — выпалила она, прочитав записи Кингсли.

Дамиано нахмурился.

— Бедный Мемо. Он никогда меня не любил. Не могу сказать, что буду по нему скучать, — вздохнул Дамиано. — Но он не единственный. Есть куча других.

— Большинство из них либо уже куплены, либо жить им осталось совсем недолго. Этот человек замышляет переворот у тебя на заднем дворе. Я пытаюсь его предотвратить.

— И почему же? Я причинил тебе боль, у тебя нет причин делать мне одолжения. Убьет меня Станковский или нет, это не должно иметь для тебя никакого значения. Собственно, ты вообще могла ничего мне не говорить, он бы меня убил, и перемирие было бы не нужно, — заметил Дамиано.

— Я понимаю. У меня свои счёты со Станковским. Как по мне, уж лучше, чтобы ты остался жив и стал его сильным врагом, а не точил на меня зуб, или, еще хуже, умер и не принес мне никакой пользы, — объяснила она.

— Теперь я понял. Значит, это всё же не бескорыстный визит.

— Нет. Может, я и не убийца, но все ещё наемник. И даром ничего не делаю.

— Итак. Давай посмотрим, правильно ли я понял. Ты хотела заключить со мной перемирие и предупредить меня о предполагаемом заговоре Станковского, чтобы, когда разберешься со Станковским, тебе не пришлось иметь дело со мной, — предположил он.

— Верно.

— Но с чего ты взяла, что мое слово чего-то стоит? Я мог бы сказать тебе, что мы обо всем договорились, и не успела бы ты выйти за порог, назначить приличное вознаграждение за твою голову, — заметил он.

— Это просто. Ты злой, ты подлый и делаешь очень плохие вещи. Но мне не кажется, что ты лжец. Думаю, это ниже твоего достоинства.

Лили решила, что будет не лишним слегка потешить его самолюбие.

— Очень лестно. Итак, мы заключили перемирие. Я прикажу своим людям проверить твои слова. Если они подтвердятся, я Станковского так прижму к ногтю, что его мать родная не узнает, — сказал Дамиано.

— Станковский убил свою мать, когда ему было двадцать пять. И что значит проверить? Ты думаешь, я вру? — спросила она.

— Я думаю, ты из тех людей, которые, чтобы получить желаемое, готовы на многое. Это достойно восхищения, но я никогда бы не стал тем, кто я есть, если бы не был бдительным и педантичным. К тому же, у меня вошло в привычку никогда не доверять новым знакомым. Я буду…

Внезапно нетронутый бокал Лили разлетелся вдребезги. Они оба посмотрели вниз, и Дамиано начал что-то говорить, но она его не слушала. Лили отреагировала мгновенно и одним ударом ноги опрокинула стол на бок. Когда во дворе прогремели выстрелы, она схватила Дамиано за рубашку, рванула его к себе и, упав с ним на землю, спряталась за весьма небольшой столешницей опрокинутого стола.

— Все еще хочешь проверить мои слова? — бросила она.

Дамиано выругался по-португальски и вытащил из ножной кобуры пистолет.

— Этот дворецкий служит у меня уже пять лет, — прорычал он, и они оба выглянул из-за края стола.

И действительно, за колонной стоял дворецкий и целился в них из маленького пистолета 22-ого калибра.

— Надо было лучше ему платить. Ребята, вы это слышите?! — крикнула она, приложив к уху ладонь.

— Он вне зоны мой видимости. Де Сант уже на пути к вам, — спокойно произнес ей в ухо Кингсли.

— Нам не о чем волноваться, сюда уже направляется моё собственное подкрепление, — заверил ее Дамиано, и тут в глубине двора открылась дверь.

Лили оглянулась, и действительно, из дверей выбежало несколько крупных мужчин в костюмах. Кое-кто из них целился в дворецкого. Но были и такие, кто целился в Лили и Дамиано.

На этот раз они оба выругались по-английски.

Он схватил ее за руку и к несказанному удивлению Лили пихнул себе за спину. Она обхватила его за пояс и, пока он стрелял в нападавших, пятилась с ним назад. Так они зашли за колонну, и, чтобы держать вооруженных людей на расстоянии, Дамиано сделал еще пару выстрелов.

— Какое рыцарство, я потрясена! — крикнула она, присев на корточки и закатывая правую штанину.

— Ты спасла мою жизнь, а я — твою. Теперь мы квиты, — заявил он.

Лили фыркнула и вытащила из потайной кобуры, вшитой во внутреннюю сторону сапога, нож-бабочку.

— Ты угрожал меня убить и сломал мне два пальца. Думаю, ты все еще у меня в долгу, — заметила она.

— Знаешь, по-моему, я оставил на столе телефон. Не хочешь прогуляться и принести его мне? — спросил он.

Лили усмехнулась.

«Мне вроде как даже нравится этот парень».

— Небольшое подкрепление было бы очень кстати! — крикнула она.

У нее в наушнике тут же что-то щелкнуло и зашипело.

— Я уже рядом. Де Сант идет с заднего хода, спереди все окружено.

— Где ты? — спросила она.

Кингсли не ответил. Позади них во внутреннем дворе шла война между верными и предавшими Дамиано телохранителями. Вокруг летали куски штукатурки, а откуда-то доносился женский крик.

— Этот дом принадлежал моей бабушке, — перезаряжая пистолет, выругался Дамиано. — Они громят мой дом!

— Эй, по крайней мере, мы живы, — напомнила ему Лили и, выглянув в зазор между его ног, попыталась сосчитать людей на другой стороне двора.

— Я их всех прикончу, а потом узнаю, где живут их семьи, и сожгу их заживо, — прорычал он.

«Боже, ладно, может, он мне и не нравится».

Из расположенной рядом с ними комнаты послышался грохот. Лили раскрыла нож, а Дамиано снова заслонил ее собой. Дверь в комнату открылась, и из-за дверного косяка показался очень знакомый ствол винтовки. Лоу Кингсли был очень привередлив в выборе оружия и пользовался только тем, что купил он лично.

— Похоже, мы вовремя Вас предупредили, мистер Ледо! — раздался голос Кингсли.

— Вообще-то мне кажется, что все это началось как раз из-за вашего предупреждения, — ответил Дамиано.

— В самом деле, лучше с этим разделаться. Вы можете перебраться сюда? Я пролез через световой люк, мы могли бы выбраться на крышу, — предложил Кингсли.

Лили поморщилась. Дверь в комнату находилась шагах в тридцати.

— Ты сможешь меня прикрыть? — спросила Лили.

На секунду показалась голова Кингсли, затем быстро исчезла, и в дверной косяк посыпались пули. Им троим повезло, в данный момент телохранители были заняты друг другом, но это ненадолго, к тому же их укрытие казалось не слишком надёжным. Лили чувствовала себя совершенно незащищенной. Изнутри дома тоже доносились выстрелы, и она поняла, что Марку сейчас не легче.

— О, Боже, а они разозлились, тебе не кажется?! Ну же, дорогая, давай убираться отсюда!

Три выстрела, и два стрелка упали. Тут произошла небольшая заминка из-за Дамиано, который настойчиво пытался пропустить ее вперед себя. Ей показалось жутко интересным такое сочетание — он мог сломать ей пальцы и угрожать сжечь людей заживо, но все же пытался уберечь ее и защитить. Это было почти мило. Затем Лили прислонилась к колонне и в буквальном смысле пнула его в задницу. Сопровождаемый градом пуль, он неловко пробежал по коридору и ввалился в комнату.

— Я готова! — закричала она.

— Я тебя прикрою!

Загремела винтовка, и Лили бросилась от колонны к стене. Она из последних сил пыталась преодолеть оставшееся расстояние, когда вдруг снова раздался грохот, на этот раз со стороны заднего входа.

— ЛИЛИ!

Она на секунду замерла. Всего на секунду. Ей не стоило медлить, но она ничего не могла с собой поделать. Лили не привыкла слышать свое имя в подобных ситуациях — они с Кингсли никогда не использовали свои настоящие имена. У них были позывные. Конечно, Марк этого не знал, потому что никогда раньше с ними не работал, не знал сложившуюся у них схему работы. Услышав, как ее окрикнули по имени в незнакомом месте, она вздрогнула.

Но не так сильно, как уже через секунду, когда из-за другой колонны вышел очень крупный мужчина и направил на нее дробовик. А потом нажал на курок.

Когда сила удара сбила ее с ног и отбросила назад, единственное, о чем подумала Лили, это...

«Черт меня побери, Де Сант и впрямь моё проклятье».

Все сразу затихло так, словно на нее надели наушники. Она не могла дышать. Ну или, по крайней мере, ей так казалось. Лили лежала на спине, но не помнила, как упала на землю. У нее болела вся грудь, словно ее ударили гигантским кулаком. Ей хотелось пошевелиться, почувствовать свое тело, оценить масштаб катастрофы, но она была не в силах поднять руку.

«Я не могу так умереть. Как же глупо. После всего, через что я прошла».

На нее упала тень, и, хватая ртом воздух, она подняла глаза и наткнулась на какое-то препятствие. Над ней с идиотской ухмылкой склонился стрелявший в нее мужчина. Она поморщилась и приготовилась к тому, что сейчас он направит дробовик ей в голову, но этого не случилось.

— Миллион долларов, мать твою, — засмеялся парень. — Миллион, если я доставлю тебя живой.

«Вознаграждение. Он говорит о вознаграждении. Но если я нужна ему живой, зачем он тогда в меня стрелял?»

И тут Лили поняла, что у нее не идет кровь. Она закашлялась и наконец смогла поднять руку. Пошарив ладонью по груди, Лили не обнаружила там никаких пулевых ранений. Какого черта? Она же видела, как этот человек стрелял, чувствовала выстрел.

Мужчина схватил ее за руку, очевидно, намереваясь поднять, и она ничем не могла ему помешать. Даже малейший вздох обжигал ей легкие, словно огонь. В голове стучало, и Лили могла поклясться, что плачет. Она была не в состоянии пошевелиться, дать отпор.

Вдруг слева Лили уловила какое-то движение и не успела она повернуться, как голова громилы взорвалась. Затем над ней склонился Дамиано Ледо.

— Я не могу дышать, — прохрипела Лили и, когда он обхватил ее за пояс, вцепилась в его руку.

— Все будет хорошо, corazón, сохраняй спокойствие, — мягко сказал он, поднимая ее на ноги.

Но из-за нехватки кислорода у нее кружилась голова, и встать Лили так и не смогла, поэтому Дамиано просто взял ее на руки.

Она не очень поняла, когда точно это произошло, но в какой-то момент к их маленькой вечеринке присоединился Марк. Последовала небольшая перепалка относительно того, кому нести Лили, но раздавшаяся неподалеку редкая стрельба быстро решила эту проблему. Дамиано побежал в заднюю часть дома, а Кингсли с Марком его прикрывали.

Мозг Лили никак не мог прийти в согласие с телом. Она знала, что не должна дергаться, что ей следует успокоиться и постараться дышать. Но ее тело было категорически против. Оно вертелось, двигалось и паниковало, опасаясь, что каждый вдох может стать последним, нервничая, что Лили все еще не нашла пулевое ранение.

Людей в доме было немного — нападение произошло спонтанно, так что фактически ни о каком плане говорить не приходилось. Все просто высыпали во двор. Дамиано пинком распахнул заднюю дверь, и они выбежали в переулок.

Они пробежали без остановки около шести кварталов, все время петляя по району сквозь задние дворы и переулки. За одним из домов стоял старый гараж, и Марку удалось открыть дверь. Парни отправились осматривать дом, а Дамиано отнес ее в гараж и, поставив, наконец, на землю, прислонил к стене.

— Как ты? Можешь дышать? — всматриваясь ей в лицо, спросил он.

Лили стиснула зубы.

— Да. Во всяком случае, мне уже лучше. Что, черт возьми, произошло?! — спросила она, прижав обе руки к левой стороне ребер.

Именно это место и было эпицентром боли.

— Это были «погремушки» двенадцатого калибра. Они применяются для борьбы с массовыми беспорядками, я держу их в доме для... проведения допросов. Можно мне приподнять твою рубашку? — спросил он, хотя его руки уже потянули за ткань (Прим. Погремушки (англ. Bean-bag rounds — дословно «пули-бобы-в-мешочке») — специальная упаковка (похожая на мешочек, заправленный в гильзу), предназначенная для стрельбы из ружья 12-го калибра, наполненная свинцовой дробью, весом 40 грамм. Это оружие считается в США нелетальным, хотя раньше были случаи со смертельным исходом)

Лили кивнула и, как могла, подняла руки.

— «Погремушки»? — она даже не знала, что это такое.

— Да. Вместо патронов из этого дробовика стреляли свинцовыми шариками. С той же силой. Прошу прощения, — сказал он.

— За что-о, мой грёбаный бог! — простонала она, когда его рука надавила ей на ребра.

Лили крепко зажмурилась, и в глазах замелькали черные точки.

— Хорошая новость в том, что ребра, по всей видимости, не сломаны. У тебя будет очень большой синяк и некоторое время он поболит, — предупредил ее Дамиано, затем вернул рубашку на место.

— Замечательно. А я-то думала, что меня подстрелили, что я умерла, — вздохнула она, проводя пальцами по волосам.

— Тебе очень повезло.

— Я стою кучу денег. Он пытался получить обещанное за меня вознаграждение.

Лили поняла, что он внимательно на нее смотрит и, наконец, замерла.

— Ты очень храбрая женщина, — заметил он.

Лили улыбнулась.

— Я просто делаю свою работу.

— Я заключаю с тобой перемирие. Ты оказалась права. Отныне Станковскому закрыт путь во все части Южной и Центральной Америки. Что бы ты для него не задумала, я к твоим услугам. Если что-то потребуется, я тебе это достану, — заверил он ее.

— Хорошо. Потому что нам много чего понадобится.

Не успела она уточнить, что именно им понадобится, как дверь гаража распахнулась. В помещение ворвался Кингсли и направился прямо к ней. Следом за ним вошел Марк и медленно закрыл за собой дверь.

— Ты в порядке?! — спросил британец и, не дождавшись ответа, заскользил руками по ее телу.

— Я в порядке, это были просто «погремушки», — заверила она его.

— Погремушки?!

Дамиано объяснил ему, что это значит.

— Я в порядке. Даже ребра не сломаны, но пи*дец как больно, — натужно рассмеялась она.

— Мне ужасно жаль, дорогая.

Только Лили подняла глаза, чтобы взглянуть на Марка, как Кингсли резко повернулся к нему и размахнулся кулаком. Он отвесил Марку в челюсть мощный хук справа, и оба мужчины закружили по гаражу. Они врезались в стену и схватили друг друга за грудки.

— Из-за тебя она чуть не погибла, чертов ты идиот! — заорал Кингсли.

Лили обалдела. Она никогда раньше не видела его таким рассерженным, и не знала, как к этому относиться.

— Я это знаю! Но она не мертва, а ты как раз тот, кто ей потворствует! Это ты таскал ее по всему чертовому миру, втягивая в такие ситуации! Именно от этого я и хотел ее уберечь! — крикнул в ответ Марк и врезал Кингсли коленом в живот.

Кингсли лучше владел техникой рукопашного боя, но сейчас он был слишком охвачен гневом. Марк был крупнее и бил сильнее, похоже его тоже переполняла ярость, но в его случае это добавило ему эффективности. Они были равными по силе соперниками. В любое другое время Лили с удовольствием посмотрела бы, как они мутузят друг друга до полусмерти, но она понимала, что сейчас для этого не время и уж точно не место.

Она подалась вперед, чтобы их разнять, но первый же шаг стал болезненным воспоминанием о её схватке с «погремушками». Вскрикнув, Лили схватилась за ребра и согнулась пополам. Дамиано быстро взял ее за руку, чтобы поддержать, а затем направился к двум дерущимся наемным убийцам.

— Хватит! Это безумие! Вы хоть представляете, какой шум подняли? Какие люди нас, скорее всего, ищут?! — прошипел Дамиано, встав между ними и заставив их отступить. — До меня доходили слухи о вас обоих, о том, какие вы профессионалы и какие у вас шикарные рекомендации. Сейчас я этого определенно не вижу.

На Кингсли это, похоже, подействовало. Он отступил назад и, тяжело дыша, вытер окровавленную губу. Марк и бровью не повёл, хотя и прижимал руку к ребрам и старался не нагружать правое колено.

— Она чуть не умерла, и это на твоей совести, — прорычал Кингсли, затем сплюнул кровь на землю.

— Ее здесь вообще не должно было быть, и это на твоей совести, — огрызнулся Марк.

— Позже вы непременно докажете, какие вы оба мужественные, но сейчас я жива и относительно здорова, так что, ради Бога, давайте уже свалим отсюда? — прошипела Лили.

— Я сделаю пару звонков. Могу я увидеть ваш список людей, которые больше мне не друзья? — спросил Дамиано.

Лили протянула ему список, и Кингсли дал ему одноразовый телефон. Когда Дамиано вышел, они втроем остались в гараже, и над ними повисло неловкое молчание. Наконец Лили прислонилась к стене, пытаясь дышать глубже и глубже.

— Ты в порядке, дорогая? — спросил Кингсли и, приблизившись к ней, поднял ее рубашку.

— Буду в порядке. Он меня осмотрел, сказал, что ничего не сломано, — заверила его Лили.

Кингсли недовольно взглянул на ее живот, на проступившее почти на всём левом боку уродливое красное пятно. Потом заглянул ей в глаза.

— Кажется, я никогда в жизни так не боялся, как тогда, когда увидел тебя лежащей на полу, дорогая, — прошептал он.

Лили улыбнулась.

— Ловелас. Ты ничего не боишься, — поддразнила она, стараясь поднять ему настроение.

Кингсли не вымолвил ни слова, лишь по-прежнему хмуро смотрел на нее.

— Дай, я ее осмотрю.

Кингсли отошел, и его место занял Марк. Его пальцы осторожно ощупали ее ребра. Он тоже нахмурился, потом передвинул свой рюкзак себе на грудь и порылся в нем.

— Похоже, переломов нет, но могут быть трещины. Определенно развивается отёк. Я тебя перевяжу. Сначала будет неприятно, но это поможет тебе дышать, — сказал он, прижимая к ее коже конец эластичного бинта.

Вокруг нее заскользили его руки, Лили глубоко выдохнула и замерла. Всё время, пока Марк ее перевязывал она смотрела ему в глаза и немого морщилась, когда он туго затянул эластичный бинт.

Марк оказался прав, пока он ее перевязывал, было больно. Давление казалось невыносимым. Но когда он закончил, Лили выпрямилась и сделала пару пробных вдохов. Было уже не так больно, как раньше. Она посмотрела на себя и рассмеялась. Повязка шла от ее спортивного лифчика до самой талии и была такой тугой, что утягивала ее еще на пару сантиметров.

— По крайней мере, у меня снова сексуальная фигура, — попробовала пошутить она, стараясь хоть как-то снять сгустившееся в гараже напряжение.

— Дорогуша, ты всегда сексуальна, — вздохнул Марк, поправляя ее рубашку.

В конце концов они вызвали такси. Дамиано был слишком обеспокоен, чтобы доверять кому-то из своих людей. Наконец перед домом остановились две желтые машины. Первым вышел Кингсли и просканировал местность на предмет любого вмешательства из вне. Дамиано помог Лили доковылять до машины, а Марк прикрывал их сзади.

— Я говорил серьезно. Если что-то понадобится, позвони мне по этому номеру, — сказал Дамиано, помогая ей сесть на заднее сиденье.

Он протянул ей ее листок бумаги с нацарапанным на обратной стороне длинным телефонным номером.

— Мы скоро с тобой свяжемся, — заверила его Лили.

— Спасибо еще раз. Каждому из вас. Если бы не вы, я бы сейчас был бы мертв. Я этого не забуду.

— Очень на это рассчитываем, — ответил Марк, затем сел на заднее сиденье рядом с Лили и закрыл дверь.

Кингсли скользнул на место рядом с водителем, а Дамиано похлопал по крыше, приказывая таксисту ехать.

— Скажи мне вот что… — вздохнула Лили, пытаясь найти такое положение, при котором ее бы не одолевала боль.

— Что? — Марк на нее даже не взглянул, а просто сердито уставился вперед.

— Почему каждый раз, когда мы с тобой пытаемся что-нибудь сделать, начинается полный пи*дец? — через силу рассмеялась она, хотя на самом деле ей хотелось плакать.

— Думаю, ты была права, дорогуша, — нам просто не везёт, — понизив голос, ответил он.

ДЕНЬ ДВЕСТИ СЕМНАДЦАТЫЙ

Они заехали в свою квартиру только для того, чтобы забрать вещи. Кингсли все еще злился и почти с ней не разговаривал. С Марком он вообще не общался. Лили проглотила пять сильнодействующих таблеток Тайленола, запила их джином, а затем собрала свои пожитки.

Они оказались в захудалом мотеле недалеко от 95-ого шоссе. Кингсли снял для них номер с двумя односпальными кроватями. Лили понятия не имела, как он поместится на своей, англичанин был под метр девяносто ростом. Марк снял себе отдельный номер через пару дверей от них. Он тоже мало разговаривал, и Лили смотрела ему вслед, пока его спина не скрылась за дверью.

— Все это было очень большой ошибкой. Мне ужасно жаль, дорогая, но я не могу этого допустить, — начал Кингсли, как только она закрыла дверь.

— Допустить что? — растянувшись на кровати, спросила Лили.

— Де Сант неосмотрителен. Он сам не свой. Я никогда не видел, чтобы он вел себя так непрофессионально. Из-за него тебя чуть не убили. Если бы тебя не было в том гараже..., — он замолчал, меряя шагами комнату.

— Если бы меня там не было... то что? — поинтересовалась она.

— Я бы его пристрелил.

Лили рассмеялась.

— Ты шутишь.

— Чёрта с два.

— Лоу, он твой друг. Вы же друзья, — напомнила она ему.

Кингсли остановился.

— Он опасен. Ему напомнить, как делаются дела в этом бизнесе?! Клянусь тебе, за такой ляп любой другой всадил бы ему пулю между глаз, — прорычал он.

Лили наконец села.

— Я тоже злюсь — в конце концов, это меня подстрелили. Но ты расстроен, потому что это была я. Если бы на моем месте оказался кто-то другой, ты бы просто над этим посмеялся, — отметила она.

Кингсли одарил её пристальным взглядом.

— Естественно, я расстроен, потому что это была ты! Если бы с тобой что-нибудь случилось, Лили, я... я не знаю, что бы тогда сделал, — сказал он и снова принялся расхаживать взад-вперед.

Это ее удивило и, конечно же, глубоко тронуло. Но и все же слегка рассердило. Словно они снова в Африке, Марк начал разговаривать с ней тем же тоном, что и перед их разрывом. Что ей ещё сделать, чтобы доказать этим мужчинам, что им вовсе необязательно выступать в роли ее ангелов-хранителей?!

— Эй! — раздраженно бросила она, вскочив на ноги и заставив его остановиться перед дверью. — Со мной ничего не случится, не нужно обо мне беспокоиться. Я могу о себе позаботиться. И даже если что-то случится, ты поступишь так, как и раньше. Закончишь работу и будешь жить дальше. Как всегда. Ничего не изменилось.

— Ты шутишь?! Ничего не изменилось? Дорогая, мне очень жаль тебя огорчать, но изменилось всё. Ты за эти шесть месяцев видела вокруг меня каких-нибудь других людей? Может, слышала, что у меня были напарники в прошлом? И да, возможно, ты и способна о себе позаботиться, но, Лили, мы друзья, а друзья заботятся друг о друге.

«Ого, кто бы мог подумать, что Кингсли такой чувствительный?»

— Это много для меня значит, правда, но даю слово, что, если бы попали в тебя, я бы сейчас не истерила. Я бы тебя перевязала, велела бы тебе собрать сопли и продолжила бы идти к намеченной цели. Я всего лишь хочу к себе такого же отношения, — сказала она ему.

— Тема закрыта. Завтра Де Сант уезжает, и мы продолжаем миссию вдвоем, — резко заявил Кингсли.

Лили ушам своим не поверила.

— Что ты сейчас сказал?!

— Ты всё слышала. И это не обсуждается. Выдвигаемся в шесть.

Она прищурилась.

— Не говори со мной в таком тоне. Я тебе не работник по найму и не шестёрка. У нас тут не диктатура, поэтому ты не можешь указывать мне, что делать, — огрызнулась она.

— Если бы не я, тебя бы здесь вообще не было, поэтому, думаю, что еще как могу, — прорычал он.

Это было больно. Кингсли никогда не был злым умышленно. По своей природе он был веселым человеком. Всё скатывалось с него, как с гуся вода, и он крайне редко принимал что-то близко к сердцу. Только работу. А теперь, похоже, ещё и её.

— Ну так, ты ещё как ошибаешься! И если ты действительно так думаешь, тогда можешь собираться и валить…

Вскрикнув, Лили почувствовала, как он ее развернул и резко прижал к двери. Предплечьем Кингсли придавил ей горло, намертво пригвоздив ее к месту. Она свирепо на него зыркнула, но не пошевелилась. Он явно хотел сказать что-то еще, и, хотя ее первым желанием было врезать ему коленом в пах, Лили не хотелось провоцировать его на настоящую драку. Даже разозленный до полного одурения, Кингсли все равно победит.

— Хватит нести херню, Лили. Почему ты со мной споришь? Это не потому, что ты якобы считаешь, будто я неправ. Это из-за него, — прошипел он.

«А. Все снова сводится к Марку».

— Не уходи от темы, Лоу. Проблемы тут только у тебя, — сказала она, пытаясь его оттолкнуть.

Кингсли не сдвинулся с места.

— Полгода, — начал он. Его голос был тихим, но гнев в основном утих. — Мы целых полгода провели вместе, почти каждый божий день. Он тебе лгал, он тебя бросил, его бы здесь не было, если бы не сделка, которую ты с ним заключила, и из-за него тебя чуть не прикончили, однако... ты все равно выбираешь его.

Когда Лили только начала работать с Кингсли, то ожидала от него чего-то подобного. Но прошло так много времени, что ей и впрямь стало казаться, будто он выше всего этого. Напрасно. Ей хотелось на него разозлиться, расстроиться из-за того, что его чувства разрушают прекрасную дружбу и еще более прекрасное партнерство. Но она даже этого не смогла сделать; все, на что ее хватило, это смотреть на него и хмуриться. Это был серьезный момент между друзьями. Между двумя пережившими тяжёлые времена людьми. Между очень несчастной женщиной и ещё более несчастным мужчиной.

Лили совсем не удивилась, когда он наклонился и поцеловал ее. Она крепко зажмурилась и смирилась с судьбой. Это избитая фраза, но Лили на самом деле, казалось, будто она разрывается на части. Прошло целых полгода, а она все еще чувствовала себя связанной с Марком. Прикованной к нему цепью. Но она так многим обязана стоящему перед ней мужчине. Если Кингсли этого хочет, то, возможно, ей следует ему это дать.

Он уперся руками в дверь по обеим сторонам от Лили и навалиться на нее всем своим весом. Затем губы Кингсли скользнули вниз по ее подбородку, подбираясь к шее. Лили застыла и напряглась, внутри у нее всё сжалось от волнения. Несмотря на все то время, что они провели вместе, его прикосновения все еще были для нее такими чужими.

Такими нежеланными.

— Лоу, это плохая…

Следующий поцелуй оказался куда напористее первого. К ее полному изумлению Кингсли проник языком ей в рот и, зарывшись руками ей в волосы, прижал к себе. Не отпуская ее, он развернулся и вместе с ней двинулся к кровати. Ноги Лили врезались в матрас, и она упала на спину. Он рухнул вместе с ней, придавив ее сверху.

— Пожалуйста, помолчи. У нас был дерьмовый день, — попросил Кингсли и провёл зубами по ее нижней губе.

Его рука скользнула по телу Лили и резко стиснула ей грудь.

— Мы не должны этого делать, — прошептала она, взяв Кингсли за его требовательную руку.

— Я могу сделать так, что ты забудешь обо всем плохом, что случилось, — прошептал он в ответ.

Лили рассмеялась.

— Нисколько в этом не сомневаюсь, но мне что-то не хочется пробовать. Мы друзья. Не разрушай это, Лоу. Слезь с меня, — приказала она.

Он не обратил на ее слова никакого внимания и лишь сильнее прижался к ней.

Это было невыносимое чувство. Хотеть дать ему желаемое, но при этом понимать, что поступает неправильно. Что она ему не подходит, что они оба друг другу не подходят. Лили чувствовала себя просто ужасно. Марк ее сломал. Кингсли собрал ее по кусочкам.

«В самом начале ты была совсем одна. В конечном счёте ты тоже останешься одна. По сути, они тебе не нужны, так что перестань чувствовать себя всем обязанной».

— Слезь с меня, — громко повторила она.

— Дорогая, дай мне всего пару минут, и ты поймешь, чего ты себя лишала.

— Немедленно, — ее голос стал громче, и она толкнула Кингсли в плечи.

Его язык скользнул вниз к области ее декольте.

— Пожалуйста, замолчи.

Ну, хватит. Лили подняла руку и ударила его в шею ребром ладони. Кингсли издал короткий крик, и, воспользовавшись временной заминкой, она пнула его коленом в бедро, от чего он скатиться с нее на пол.

— Я же сказала хватит, — резко бросила она, пододвинувшись к краю кровати.

Кингсли медленно поднялся на колени, потирая ушибленное место.

— Нужно было послушаться, — проворчал он.

— Не то слово. Лоу, мы бьемся над этим уже полгода. Не облажайся на линии тачдауна, — сообщила она ему.

Кингсли застонал и поднялся на ноги.

— Вечно вы, американцы со своей спортивной терминологией. Когда ты говоришь подобную херню, это очень тупо звучит, — сказал он ей.

Лили двинула ему в кадык, от чего он поперхнулся.

— Следи за языком. Не надо вести себя со мной подобным образом только потому, что я не позволила тебе меня трахнуть, — крикнула она ему.

— Ты и впрямь считаешь, что всё дело в этом?! Что я просто пытаюсь тебя трахнуть? — спросил он, глядя на нее сверху вниз.

— Ну, это ведь твой метод, так? Дерьмовый день — просто трахни кого-нибудь. Зол на Марка — почему бы не трахнуть того, кого трахнул он? Расстроен из-за меня — так почему бы не трахнуть меня? Тебе плевать на меня, Кингсли. Ты меня используешь. Ты заботишься лишь о том, чтобы тебе было хорошо. Я — твой козел отпущения. Твой объект благотворительности, поэтому, когда тебе фигово от того, что ты — плохой парень, то ты можешь просто посмотреть на меня, и тебе станет легче.

Лили не знала, откуда все это взялось, но начав говорить, уже не могла остановиться. Просто она так устала ото всех этих мужчин, навязывающих ей свое представление о том, кем ей следует быть. Она тут же пожалела о своих злых словах, но ничего не сказала. Просто свирепо уставилась на пристально глядящего на нее Кингсли. Он откашлялся.

— Ясно. Вот что ты на самом деле обо мне думаешь.

Его голос прозвучал мягко, и Лили показалось, что у нее оборвалось сердце.

— Кингсли, я…

— Твое здоровье, дорогая, — он ей кивнул и, выскочив из комнаты, хлопнул дверью.

Лили с криком развернулась и сбила с тумбочки лампу. Она с грохотом упала на пол, но Лили по-прежнему злилась. Злилась на Кингсли за то, что он все испортил. Злилась на Марка за то, что встал между ней и Кингсли. Но больше всего она злилась на себя. За то, что была бездушной стервой. За то, что оказалась не в состоянии испытать к Кингсли то, что, судя по всему, он испытывал к ней. И в особенности за то, что оказалась не в состоянии забыть свои чувства к Марку.

«Чертов Марсель Де Сант. Умудряется всё испоганить, даже когда его нет в комнате!»

Вне себя от бешенства Лили вскочила на ноги. Она рывком открыла рюкзак Кингсли и достала оттуда его набор для бритья. Взяв его в руки, она опустилась на колени перед комодом и, вытащив нож, аккуратно распорола швы на дне кожаной сумки. Там имелось ложное дно, дополнительное пространство почти в четыре сантиметра. Первоначально в этом месте находился ватин, который обеспечивал сумке мягкое дно. Несколько месяцев назад, глубокой ночью она его оттуда убрала и заменила кое чем другим. На первый взгляд, это напоминало большой ком папиросной бумаги. Но когда она его развернула, то оттуда показались алмазы. Целая куча камней.

У Кингсли было несколько вещей, с которыми он никогда не расставался. Прежде всего, со своей большой пушкой по имени Шейла. Также со сшитым на заказ костюмом, созданным лично Джорджио Армани. И со своим набором для бритья, в котором хранились все туалетные принадлежности, необходимые ему для того, чтобы выглядеть безупречно. Лили не доверяла себе камни, но не хотела, чтобы о них узнал Кингсли. Поэтому она нашла своего рода компромисс и без ведома Кингсли спрятала с его помощью алмазы.

Она достала из своего рюкзака холщовый сверток, развернула его, высыпала в него оставшиеся алмазы и поспешно завернула. Затем схватила свой «Глок», проверила, заряжен ли он, и сунула его за пояс джинсов. Потом взяла холщовый сверток и, едва закрыв за собой дверь, выбежала из номера.

Лили стремительно подошла к двери Марка и постучала. По началу ей никто не открыл, и Лили подумала, а не свалил ли он от них. Марк был таким молчаливым, таким угрюмым. Не похожим на самого себя.

«Вот только ты этого не знаешь, потому что не знаешь, какой он на самом деле. Не забывай об этом».

Однако он не уехал. После того, как Лили где-то секунд тридцать колотила и пинала его дверь, она, наконец, открылась. Марк снова был в одних спортивных штанах и без майки. У него на руке красовалась повязка, и Лили попыталась вспомнить, а не ранили ли его в их небольшой стычке с людьми Дамиано.

— Господи, мы что, горим? — прорычал он.

Она смерила Марка свирепым взглядом и, оттолкнув его плечом, прошла в номер.

— Ты должен рассказать мне все, что знаешь, — сказала Лили, направившись в глубь комнаты, чтобы держаться от него на расстоянии.

— О чём? — закрыв дверь, спросил он.

Лили повернулась к нему. Над зеркалом в ванной горел свет. Он проникал в спальню, окрашивая все вокруг в бледно-голубой цвет, но остальная часть комнаты оставалась в тени. Больше Марк нигде свет не включил.

— О Станковском, — сказала она, глубоко вздохнув. И мысленно готовясь к предстоящей битве.

— Послушай, Лили, мне очень жаль, что так получилось. Я вошел во внутренний двор, увидел рядом с тобой того парня с дробовиком и запаниковал. Надо было просто его пристрелить. В любое другое время я бы так и сделал. Не знаю, что..., — начал было объяснять он, но Лили вскинула руку.

— Мне все равно, — заявила она.

— Что?

— Мне все равно, — повторила она. — Мне просто нужна информация. Я хочу знать, где Станковский. Давай покончим с этим прямо сейчас.

— Зато мне не все равно. Я думал, ты умерла, я...

Ей хотелось рвать на себе волосы. Мозг Лили вступил в войну с сердцем, и весь этот кавардак сводил ее с ума.

— Тебя это не волнует! — закричала она.

— Меня это слишком волнует.

— Нет, не волнует. За последние полгода я могла умереть дюжину раз. Даже больше. И ты бы об этом не узнал. Ты бы никогда об этом не узнал. Так что хватит нести чушь, Де Сант. Скажи мне то, что я хочу знать о Станковском, скажи мне, где он и куда планирует отправиться, — потребовала она.

Похоже, он немного удивился ее всплеску эмоций, а потом разозлился.

— Нет, волнует, черт возьми! Думаешь, я штурмовал то здание в Африке ради собственного удовольствия? Я делал это, чтобы спасти тебя. Именно по этой причине я от тебя и ушел. Думаешь, мне было легко?! — крикнул он в ответ.

«Не надо. Не слушай всё это. Он здесь только из-за этих дурацких алмазов, вот истинная причина, по которой он спас тебя в Африке».

— Мне плевать. Вот. Вот твоя чертова плата, — прорычала она, протянув ему холщовый мешок.

Марк не шелохнулся.

— Дело не в них, и ты это знаешь, — тихо произнес он.

— Я знаю лишь то, что всё было из-за них. Забирай их, — настойчиво проговорила она, сделав шаг к нему.

— Они мне не нужны.

— Тебе всегда были нужны только они! — снова закричала Лили. — Так забирай свою чертову плату и дай мне то, что обещал!

Она швырнула ему мешок, но Марк даже не попытался его поймать. Мешок стукнулся о его грудь и, отскочив, тяжело рухнул на пол. Он отлетел в сторону, верх мешка открылся, и часть камней рассыпалась по полу. Марк на них даже не взглянул.

— Лили, мне не нужны алмазы, — произнес он.

Она всплеснула руками.

— Господи, Де Сант, тогда чего же тебе нужно?!

— Мне нужно, чтобы ты называла меня Марком.

Ее сознание немного раскололось. Во время их разлуки она изо всех сил старалась делать вид, что ей на него плевать. Лили звала Кингсли «Лоу», чтобы поддерживать с ним профессиональные отношения. А Марка звала «Де Сантом», чтобы отделить мужчину, в которого она влюбилась в Африке, от мужчины, который там ее бросил. Стоявший перед ней парень не имел права вытаскивать его из воспоминаний и пихать ей в лицо. Лили выхватила из-за спины пистолет и направила его прямо ему в горло.

— Ты меня бросил! — закричала на него она. — Я тебе доверяла, а ты меня бросил! Я в тебя верила, а ты никогда в меня не верил. Ты бросил меня ни с чем в совершенно чужой стране. Просто бросил.

Воцарилось напряженное молчание. Марк совершенно спокойно смотрел на нее. Лили тяжело дышала, ее буквально трясло от гнева, но рука с пистолетом оставалась твёрдой.

Ей следовало бы наорать на него за то, что он поставил под угрозу ее жизнь, за то, что из-за него ее подстрелили. За то, что все это время морочил ей голову, утаивая информацию. За то, что оказался лжецом, манипулятором и вообще плохим парнем. Самым плохим парнем на свете.

Но в голове у нее крутились лишь слова из его письма, в котором он просил ее вернуться домой.

«Как я могла вернуться домой? Мой дом теперь там, где он».

— Дорогуша, — выдохнул он, и у нее защемило сердце. — Ты ведь знаешь, что я сделал это только потому…

Лили подалась вперед и взвела затвор. Внезапно все стало очень серьезно. Марк закрыл рот.

— Я знаю, что мне было сказано. Что я недостаточно хороша. Разве нет? Для Марселя Де Санта я была недостаточно хороша!

— Ты была для меня слишком хороша, вот в чем проблема.

— Заткнись, Де Сант.

— Марк.

— Заткнись! — шагнув к нему, закричала она. — Дай мне информацию, или, клянусь Богом, я тебя пристрелю!

— Валяй. Наверное, я это заслужил, — ответил он, и на его губах заиграла легкая улыбка.

Лили была на волосок оттого, чтобы слететь с катушек. На глаза навернулись слезы. Она не помнила, когда в последний раз плакала от обиды. В Африке? С тех пор уж точно ни разу, и ей вовсе не хотелось, чтобы Марк стал тем, кто это изменит.

— Знаешь, что я себе пообещала? В Африке, когда ты привязал меня к себе цепью?

— Что? — спросил он, сделав маленький шаг к ней.

— Я поклялась себе, что убью тебя. Что в конце нашего путешествия прострелю тебе голову. Всажу пулю тебе в мозг и положу предел своим страданиям, — прошептала Лили.

— Ну, милая. Наше путешествие явно подошло к концу, — прошептал он в ответ.

«Не говори мне этого. Между нами не может всё кончиться».

Она затаила дыхание и проглотила рыдания. Когда по ее щеке скатилась слеза, Лили вдруг осенило. Для нее оно никогда и не заканчивалось. Последние полгода она обманывала саму себя, говоря, что все кончено. Что это давно пройденный период ее жизни. Но все это было ложью. Это никакой не конец. Она застряла в середине пути. Остановилась где-то на дороге, считая дни. Последние полгода ожидая, когда Марк снова за ней вернется.

В руке Лили держала заряженный и снятый с предохранителя пистолет, но Марк не боялся. Она была уверена, что он вообще ничего не боялся. Он отбросил ее руку и рванулся вперед. Лили не двинулась с места, просто почувствовала, как он обрушился на нее, совсем как раньше. Как всегда, когда она находилась в его присутствии. Марк обхватил ладонями ее лицо, притянул к себе, и она снова всхлипнула. А затем он впился губами ей в губы, избавляя ее от всех страданий. Решая все ее проблемы.

Марк прижал ее к стене, и она выронила пистолет. Его руки оторвались от ее лица и зарылись ей в волосы, потянув за густые пряди. Он прижимался к ней всем телом, и каждый ее нерв, каждая клеточка радовалась его возвращению. Не веря такому долгому его отсутствию.

— Прости, — прошептал он, когда его губы скользнули по ее подбородку. — Прости, дорогуша. Прости.

— Ты меня бросил, — выдохнула Лили, проводя ногтями по его лопаткам. — А потом заключил эту дурацкую сделку. Мне показалось, что все это ничего для тебя не значило.

— Ты шутишь? Ты для меня всё, поэтому мне пришлось уйти. Может, я и сделал это неправильно, но только поэтому. Ты была для меня слишком идеальной, — сказал он, его горячее дыхание обожгло ей ухо, а руки потянули вверх ее футболку.

— Де Сант, ты такой глупый. Такой глупый. Я не идеальная. Я никогда не была идеальной, — сказала она ему, а затем подняла руки, и Марк сорвал с нее футболку.

— Для меня ты идеальна.

Лучше, чем месть. Лучше, чем алмазы. Это было все, что она когда-либо мечтала от него услышать.

— Я о тебе беспокоилась. Думала, ты вернешься или хотя бы навестишь Кингсли. Но ничего. Ни слуха, ни духа. Я начала подозревать, что тебя убили, — сказала она ему.

Марк усмехнулся, легонько покусывая ей ключицу.

— Я тебя умоляю. Думаешь, я позволил бы себя убить, не закончив работу? Без прощального поцелуя? Черт возьми, Лили, как же я по тебе скучал, — простонал он, и его рот скользнул вниз по ее правой груди.

— Неужели? Потому что, как мне помнится, ты недавно говорил, что у меня больше нет сисек, — напомнила она ему.

— У тебя потрясающие сиськи — я был на тебя зол. Ты показалась мне такой неприступной и непохожей на себя. Совершенно другой женщиной, смотревшей на меня так, будто никогда раньше не видела. Словно ты сильнее меня, — объяснил Марк и, наклонившись, поцеловал ложбинку между ее грудей.

— Той же самой женщиной. Я всегда была сильнее тебя, ты просто этого не осознавал, — заметила она.

Пока они возились, эластичная повязка Лили ослабла, и Марк снял ее и бросил на пол. Затем он почти опустился на колени, его руки и губы мягко коснулись огромного красного пятна, покрывавшего с левой стороны большую часть ее ребер.

— Поверить не могу, что сделал с тобой такое, — прошептал он.

— Я тоже. Де Сант, раньше ты всегда был таким профи. Что с тобой случилось?

— Случилась ты.

Марк скользнул руками к ее ягодицам, затем сильно их сжав, выпрямился и притянул Лили к себе. Она обхватила его ногами за пояс, а Марк тем временем рванул ее от стены и понес к кровати.

Это было словно цунами, нечто такое, что она не могла остановить, что поглощало ее целиком. Впервые за шесть месяцев ей всё казалось правильным. Что все идет как надо. По-прежнему хреново, плохо и неприемлемо, но... они вместе. Она ему нужна.

«Все хорошо».

Марк бросил ее на кровать и начал стягивать с нее джинсы. Как только он их снял, Лили села и рванула за пояс его спортивных штанов. Пока ее пальцы ловко управлялись со шнурком, Марк запустил руки ей в волосы и, приподняв ее лицо, снова поцеловал. Расправившись с его штанами, Лили стянула их вниз, он толкнул ее на спину и, поднимаясь вверх по ее телу, сбросил с ног мешающую ткань.

Они слишком торопились, наверстывая упущенное. Лили была на него так зла, но теперь ей просто этого хотелось, этого чувства завершенности. Удовлетворения. На протяжении долгих месяцев она была пустой. Опустошенной. Ей это было необходимо.

— Боже, как же мне этого не хватало. Я об этом мечтал, — простонал Марк, его руки проникли под ее спортивный лифчик, стаскивая его с ее груди.

— Молчи. Стоит тебе открыть рот, и ты сразу всё портишь, — сказала она, пытаясь стянуть лифчик через голову и освободить руки.

— Ты в этом уверена?

Его губы сомкнулись вокруг ее соска и, когда Марк с силой втянул его в рот, Лили ахнула. Затем он провел языком дорожку к шее Лили, и ее грудь принялись ласкать уже его пальцы.

Они задвигались в два раза быстрее. Рука Марка легла ей между ног, два его пальца чувствовали себя как дома. Язык Лили ласкал ухо Марка, ногти царапали рассекающие его грудь шрамы. Когда она царапнула его старые раны, Марк зашипел, а затем скользнул рукой по ее телу и сунул пальцы ей в рот.

Пока ее язык кружил по костяшкам его пальцев, она почувствовала, как Марк расположился у нее между ног. Он толкнулся в нее, и Лили укусила его за пальцы. Марк снова зашипел и убрал свою руку от ее рта. Когда его бедра, наконец, соприкоснулись с ее бедрами, она вскрикнула.

«Поверить не могу, что это снова происходит. Почему мы всё время этого не делаем? Это единственное в чем мы не имеем разногласий».

— Видишь? Вот что значит чувствовать себя как дома, — выдохнул он ей на ухо, и, как ни странно, ей захотелось плакать.

— Я забыла, — прошептала она в ответ.

— Я тебе напомню.

Он схватил ее под колено и задрал ей ногу почти до самой груди. Марк стал вколачиваться в нее, и она снова вскрикнула, зарылась пальцами в волосы, а затем провела ими по лицу.

— О... Боже... мой… я и впрямь забыла о том, какой ты, — задыхалась Лили, пока он выбивал из нее воздух.

Марк усмехнулся.

— Теперь я понял, — прохрипел он, прижав другую руку к основанию ее горла.

— Понял что?

— Почему ты всё время так на меня злилась?

— Я злилась, потому что ты сволочь.

В ответ она услышала смех.

— Это потому, что ты сексуально неудовлетворенная. Похоже, Кингсли и впрямь ничего не обломилось.

— Ммм, ты так уверен? Может, я неудовлетворенная, потому что с тех пор, как снова нарисовался ты, он ко мне не прикасается, — подколола его она.

Марк свирепо зыркнул на нее сверху вниз и, убрав руку с ее груди, зажал ей рот ладонью. Его большой палец надавил Лили под подбородок, не давая ей пошевелить челюстью.

— Хочешь посмотреть, как я его убью? Продолжай в том же духе, — прорычал он, и его толчки стали почти грубыми.

У Лили закатились глаза, и она глухо застонала в ладонь Марку в такт его движениям. Ей было все равно. Она так долго жила без него, что одно его присутствие уже было похоже на прелюдию. Да, он прав — она сексуально неудовлетворённая. Настоящий сгусток подавляемой сексуальной энергии, и сейчас она была готова взорваться. Ее тело пронзила дрожь, предвестник нарастающего чудовищного оргазма, и, когда ее тело сомкнулось вокруг Марка, уже настала его очередь вскрикнуть. Он убрал руку от ее рта и на мгновение замер.

— Пожалуйста. Пожалуйста, Марк, пожалуйста, — заныла она, двигая под ним бедрами.

Он наклонился и вплотную прижался грудью к ее груди.

— Боже, наконец-то, вот оно! Скажи это снова, — простонал он, плавно вращая бедрами, но не отстраняясь от нее.

Это сводило ее с ума, трение его движений в сочетании с ощущением необыкновенной наполненности им.

— Марк.

— Ещё.

— Марк, пожалуйста. Пожалуйста, Марк, пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста...

Он отпустил ее ногу и уперся локтем в матрас рядом с ее головой. По-прежнему прижимаясь к ней всем телом, Марк стал долбиться в нее, и она снова закричала. Ее руки вцепились ему в бока, пальцы впились в ребра.

— Посмотри на меня, — его голос больше напоминал рычание.

— Марк, я сейчас... я сейчас..., — чтобы закончить фразу, она не могла перевести дух.

Он совершенно лишил ее дыхания, просто выбил из неё весь воздух.

«Одна и та же история».

— Посмотри на меня.

Это был приказ, и он не дал ей возможности его выполнить. Марк схватил ее за подбородок, его пальцы впились ей в лицо, и он заставил Лили повернуться к нему. Все ее тело сотрясалось в нарастающих спазмах, берущих свое начало в том месте, в которое он вколачивался.

— Пожалуйста, — похоже, это было единственное оставшееся в ее лексиконе слово.

— Я до смерти хочу снова это увидеть. Давай, милая, не сдерживай это. Разрядись, — настаивал он.

Лили с криком кончила, ударив одной рукой по расположенному позади нее изголовью кровати. Оргазм сам по себе сделал петлю, сперва утихнув, а затем вновь нахлынув на нее стремительной волной, от чего спина Лили выгнулась и полностью оторвалась от матраса. С губ Марка сорвался поток всевозможных ругательств; еще сильнее впившись пальцами в челюсть Лили, Марк кончил, и его колено больно врезалось ей в бедро. Трясясь и дрожа, она обхватила его рукой за плечи, пытаясь удержать. Пытаясь самой удержаться на Земле.

Они оба молчали. Повисшую в номере тишину нарушал лишь шум их прерывистого дыхания. Расслабившись, Марк придавил ее всем своим телом, от чего у нее еще шире раздвинулись ноги. Лили почувствовала дрожь в бедрах и облизнула губы.

— Даже не верится, что мы только что это сделали, — прошептала она.

Марк фыркнул, и она почувствовала на своем плече его губы.

— Даже не верится, что это заняло столько времени; мы могли трахаться еще с Колумбии. Видишь, что происходит, когда ты бываешь стервой? Ты лишаешь себя отличного секса, — поддразнил ее он, и Лили рассмеялась.

— Интересно, чего лишаешь себя ты, когда сваливаешь и шлёшь мне дерьмовые письма, — бросила она ему в ответ.

— Отличный аргумент. Я идиот.

Уставившись в потолок, Лили медленно восстанавливала дыхание. Его письмо. Каждое его слово глубоко врезалось ей в мозг, и все же они снова вернулись к тому, с чего начали.

Нет, это не так. Алмазы рассыпались по полу, он их не взял. Даже на них не взглянул. Марк сказал, что с ней чувствует себя как дома. Уверил ее, что сожалеет. Объяснил это тем, что она была для него слишком хороша.

«Это ложь? Или все остальное было ложью? Запомни — никогда больше не влюбляйся в наемников. Им нельзя доверять».

— Скажи мне одну вещь, — ее голос казался хриплым, и в тишине комнаты прозвучал неожиданно громко.

— Все, что угодно, — ответил Марк и принялся нежно покусывать ей шею.

— Ты написал это дурацкое письмо в Касабланке, — напомнила ему Лили, и он замер. — Так почему ты еще тогда мне его не отдал? Почему ты еще тогда ничего мне не сказал?

— Потому что..., — его голос стих, и Марк какое-то время молчал.

— Ты боялся, что я тебе не поверю? — предположила она.

Марк покачал головой.

— Нет. Я боялся, что ты меня отговоришь, — объяснил он, и Лили затаила дыхание. — Ты была мне так нужна… Ты и то, что между нами было. Я не хотел, чтобы это заканчивалось. Но узнав об объявленной за твою голову награде, я понял, что дальше это продолжаться не может. Я знал, что должен о тебе позаботиться, а это означало, что мне необходимо с тобой расстаться. Когда дело касается тебя, я становлюсь безвольным, и, если бы я сказал тебе всё в лицо, ты бы стала за нас бороться. И ты бы победила. Это было бы неправильно. А я хотел... я должен был поступить правильно. Лили, я плохой человек. И делал жуткие вещи. Но ты, ты — лучшее, что у меня было, и я должен был поступить правильно.

Что ж. Кто бы мог подумать, что «прославленный» наемный убийца Марсель Де Сант умеет говорить такие красивые слова? Лили обняла его за плечи и обхватила ногами за пояс.

— Я поняла, Марк. Наконец-то, я всё поняла. И ты прав, я бы за нас боролась и победила бы, и мы могли бы сделать все это вместе. Это, конечно, трогательно, но ты все равно облажался, — сказала она ему.

Марк снова усмехнулся.

— И так всю жизнь, дорогуша.

Откуда-то подул ветерок, и Лили вздрогнула, ее блестящая от пота кожа покрылась мурашками. Они оба по-прежнему были голыми и мокрыми, Марк все так же лежал на ней. Лили подняла голову и, посмотрев ему через плечо, окинула взглядом его тело. Залюбовалась его мускулистой спиной и сильными ногами. Она застонала и снова уронила голову на матрас.

— Боже, Кингсли меня убьет, — простонала она.

— Ты слишком много о нем говоришь, — заметил Марк.

— Это ты вспомнил о нем во время секса.

— Лили, заткнись.

— Это был очень опрометчивый поступок. Ты ведь это понимаешь, да? — спросила она.

— Возможно. Но должен сказать, что у нас с тобой… получаются самые лучшие на свете «опрометчивые поступки», — ответил он.

Лили засмеялась, но тут его рука скользнула к ее груди. Затем упиравшееся ей в бедро колено сдвинулось вперед, и ей вдруг вспомнилось, как они уже однажды совершили «опрометчивый поступок» в темном переулке, на заднем сиденье угнанного внедорожника.

— Ммм, может, у нас есть время еще на один такой «опрометчивый поступок»? — поёрзав под ним, прошептала она.

— Дорогуша, мне нравится ход твоих мыслей.

ДЕНЬ ДВЕСТИ ВОСЕМНАДЦАТЫЙ

Лили медленно просыпалась, не спеша выбираясь из окутавшей ее темноты, но тут какое-то движение у кровати резко выдернуло её из дремоты. Все еще не совсем проснувшись и плохо ориентируясь в темноте, Лили скользнула в сторону. Она тут же полезла под подушку в поисках пистолета, с которым обычно спала.

— Полегче, принцесса. Я думал, сегодня утром ты будешь ко мне менее враждебна.

В голосе Марка слышался смех, и Лили поняла, что он сидит в ногах кровати. В ногах его кровати, вот почему под подушкой не оказалось пистолета. Лили зевнула и села, проведя рукой по растрепанным волосам.

— Который час? — оглядевшись вокруг, спросила она.

Все лампы по-прежнему были выключены, но сквозь шторы пробивался солнечный свет.

— Начало восьмого, — сказал он.

Лили посмотрела на него и с удивлением обнаружила, что Марк полностью одет. Он даже ботинки надел, как, впрочем, и куртку.

«Ой-ой».

— Что происходит? — насторожилась Лили и прижала к груди простынь.

— Прошлая ночь не была опрометчивым поступком, — заявил он.

Лили уставилась на него.

— Ну, раз ты так считаешь.

— Да, считаю. И могу признать, что, скорее всего, писать тебе то письмо... отказаться от тебя, вот что было опрометчивым поступком, — продолжал он.

Лили фыркнула:

— Не то слово.

— Ты потрясающая, — продолжил Марк, и она удивленно замолчала. — Я наблюдал за тобой в Колумбии и даже в доме у Дамиано. Кингсли был прав — он редко ошибается — на тебя стоит посмотреть. Ты даже лучше, чем я мог себе вообразить.

— Он хороший учитель, — тихо сказала Лили.

— Да, это так.

— Ты мог быть частью этого, — добавила она.

Марк пожал плечами.

— Теперь уже поздно. Ты права, я тебе не нужен. Возможно, я никогда не был тебе нужен. В Африке ты прекрасно справилась бы сама, — рассмеялся он, но Лили рассердилась.

— Не говори так, — бросила она.

— Нет, я не говорю, что об этом жалею. Черт, Лили, во время нашего путешествия меня каждую секунду могли убить, но это по-прежнему самое счастливое время в моей жизни. Я бы не задумываясь повторил всё снова, — заверил ее Марк. — Я просто говорю, что теперь понимаю. То, что ты говорила с тех пор, как мы познакомились. Ты сильная. Ты более чем способна о себе позаботиться. Ты ничем не хуже меня, Кингсли и всего того, что встало у тебя на пути. Я тебе не нужен. И не хочу тебе мешать.

Лили не знала, что на это ответить. Это было лучше, чем его извинения за письмо, лучше, чем объяснения, почему он ее бросил. Он признал, что она ему ровня. Это значило для нее больше всего на свете. Ей показалось, словно с ее плеч свалился тяжкий груз.

«Наконец-то. Чтобы это признать, ему потребовалось всего лишь полгода и три континента».

— Это много для меня значит, — прошептала она и откашлялась.

Марк вздохнул и, встав, схватил что-то с тумбочки.

— Вот, это тебе, — сказал он, протянув ей холщовый мешок со всеми алмазами. — Дело было не в них, теперь ты мне веришь?

— Начинаю, — медленно ответила Лили, забирая у него сверток.

— Ты заслужила их, как никто другой. Слушай, Станковский будет в Нью-Йорке. Есть одно крупное событие, ювелирная выставка, которая проходит в месте под названием «Алмазный квартал». Он собирается туда на торжественное открытие своего нового магазина. Там будет довольно людно и шумно, но для тебя это наилучший шанс. Я тут кое-что разузнал, у него есть дом в Нью-Йорке. Какая-то ферма недалеко от Итаки, — объяснил Марк.

— Ферма? Зачем ему ферма? — удивилась Лили.

— Понятия не имею. Он показушник, может просто захотелось иметь кусок Американы. Он там не остановится, у него огромная квартира на верхнем этаже здания, где находится его магазин. Скорее всего, Станковский будет там. Но на всякий случай, я записал тебе оба адреса, — сказал он и кивнул на тумбочку.

Лили оглянулась и увидела там блокнот, первая страница которого была исписана его каракулями.

— Зачем ты их записал?

— Чтобы они у тебя были. Я записал их, а также всю остальную информацию, которая может тебе пригодиться. Больше никаких секретов. Никаких сделок. Теперь ты знаешь то же, что и я. Всё как на ладони, — заверил он ее.

Лили прищурилась.

— Тогда почему у меня такое чувство, что я чего-то не понимаю? — спросила она.

Марк кивнул и снова сел, но уже рядом с ней.

— У тебя есть цель. Твоя борьба. Я больше не буду ей мешать. И Кингсли... вы, ребята, отличная команда. Я сделаю то, что должен был сделать еще в Либерии. Отойду в сторону, и дам тебе заниматься тем, чем необходимо, — сказал он ей.

— Ты уезжаешь.

Марк взял ее за руку.

— Да.

Повисла долгая пауза. Лили не знала, что сказать. На самом деле он был прав. С тех пор, как в Либерии Марк привязал ее к себе цепью, она только и делала, что умоляла его дать ей закончить задуманное. С тех пор, как она наткнулась на него в Колумбии, она все время пыталась от него избавиться. Марк был неосторожен и небрежен. Хуже того, он ее отвлекал. И сейчас, когда она уже так близка к финишу, ей это было совсем не нужно.

— Значит, прошлая ночь и впрямь оказалась очень опрометчивым поступком, — натужно рассмеялась она, крепко сжав его пальцы.

— Нет. Думаю, прошлой ночью я впервые за долгое время не совершил ничего опрометчивого, — тихо произнес он и тоже сжал ее ладонь.

— Спасибо, что сказал мне правду. И за то, что сообщил информацию. В смысле, я абсолютно уверена, что и сама бы ее узнала, — пошутила она, и Марк рассмеялся.

— Конечно.

— Но спасибо, Марк.

— Всегда пожалуйста, дорогуша.

Молчание стало неловким. Лили не хотелось, чтобы он уходил, но у нее не было причин просить его остаться. Его помощь была ей не нужна. Наконец, он ей улыбнулся, похлопал по руке и встал.

— У тебя уже есть план? — спросила она, глядя на то, как он перекидывает через плечо свою сумку.

— А у меня когда-то был план? Нет, никакого. Может, наконец, пришло время для отпуска, — поддразнил ее он.

— Возможно. Береги себя, ладно? — сказала ему Лили.

Марк потуже затянул ремни на сумке и подошел к ней.

— Непременно. И слушай, если у тебя выдастся свободная минутка, может, дашь мне знать, как у тебя дела?

— Зачем? Хочешь за мной следить?

— Нет, но ты ведь чокнутая сука, я за тебя беспокоюсь.

Лили расхохоталась.

— Хорошо, Марк. Я тебя найду.

— Уж лучше ты.

Он наклонился и поцеловал ее. Это было сладко и горько одновременно. Момент, который неминуемо должен был произойти, но ей не хотелось, чтобы всё заканчивалось. Лили прикоснулась ладонью к щеке Марка, затем скользнула пальцами к его затылку, не давая ему отстраниться.

— Я буду по тебе скучать, — прошептала Лили, когда он прислонился лбом к ее лбу.

— Ты меня не выносишь, — заметил он.

— Это точно. Но все равно.

— Да, понимаю. Я тоже буду по тебе скучать, дорогуша.

Они снова поцеловались, и Марк от нее отстранился. Ее рука со стуком упала на матрас. Другой рукой Лили прижимала к груди сверток с алмазами. По непонятным причинам ей захотелось их вышвырнуть. Разбросать их по комнате. Отделаться от них.

— Увидимся, Де Сант, — крикнула она, когда Марк открыл дверь.

Он ухмыльнулся.

— Очень на это надеюсь, Брюстер, — ответил он.

Потом подмигнул, шагнул за дверь и исчез. Лили наклонилась вперед и прижалась лбом к коленям.

«Ну, почему это так больно? Он тебе не нужен. Он тебе не нужен ».

***

Два часа спустя, Лили стояла у себя в номере, уставившись на кровать. У Марка она приняла душ, оделась, а затем вернулась в свою комнату. Она ожидала, что Кингсли будет её ждать. На самом деле, она даже побаивалась, что ночью он вломится к ним в номер. Для нее стало большой неожиданностью, что он оставил их с Марком наедине, и она была готова его за это поблагодарить, сразу же после того как извинится за то, как с ним обошлась. Но когда Лили вернулась в свою комнату, ничего подобного не произошло.

Кингсли лежал в полной отключке и так громко храпел, что им в стену колотил кто-то из соседнего номера.

«Господи, даже на пять минут его оставить нельзя».

Ей следовало бы хорошенько подумать, прежде чем отпускать его одного. Лили очень хорошо знала Кингсли, знала, что он делает, когда перенервничает или расстроится. По всей видимости, он напился. И если судить по его храпу, в драбадан. Ей крупно повезло, что он вообще вернулся. После того, как она отыскала его в Таиланде, он больше не слетал с катушек, но Лили знала, что это всегда может повториться.

В их профессии убийство считалось золотым дном, именно оно оплачивалось лучше всего остального, но Лили этим не занималась. Она не имела ничего против того, чтобы украсть у людей, хорошенько их припугнуть, даже нанести им телесные повреждения, но никогда не лишала их жизни. Исключение составляли только самооборона и Станковский. Её строгий индивидуальный лимит.

Кингсли не только не имел ничего против убийства, но и был в этом чертовски хорош. Первый раз он это сделал, когда они с ним были в Лос-Анджелесе. Сразу после совершенного ими весьма крупного ограбления, он ни с того ни с сего взял заказ на убийство. Только для себя, потому что за эту работу было назначено большое вознаграждение. Кингсли вышел за дверь, и она не придала этому значения. Он был уже большим мальчиком и довольно давно этим занимался, ему даже не нужно было находиться со своей «мишенью» в одном здании. Лили не волновалась.

Но англичанин вдруг пропал и не возвращался более пятнадцати часов. Она чуть не сошла с ума, решив, что его схватили или, того хуже, убили. Лили искала его везде, во всех наркопритонах и «массажных салонах», но ничего не обнаружила. Когда она уже собралась было ехать в Вегас, чтобы прочесать тамошние бордели, он неожиданно объявился. Его костюм здорово помялся, от него несло спиртным, но в остальном он был в целости и сохранности.

Они никогда об этом не говорили, продолжили работать как ни в чем не бывало, но именно тогда она поняла, что в жизни у Кингсли не всё так замечательно, как ему нравится притворяться. Женщины, алкоголь и иногда наркотики — вот как он со всем этим справлялся. Со всем этим стрессом и беспокойством, а иногда даже злостью.

А она его определенно разозлила.

— Кингсли, — громко произнесла Лили, подходя к кровати.

Он растянулся поверх одеяла, и, хотя пиджака на нем не было, остальная одежда никуда не делась. На месте остались даже запонки и галстук, и ботинки на ногах. Лили пощелкала пальцами у него перед лицом, но он по-прежнему не подавал никаких признаков пробуждения. Девушка вздохнула.

— Проснись! — заорала Лили, резко ударив его по лицу.

Кингсли фыркнул и заморгал глазами.

— Маи! — рявкнул он, потирая щеку.

«Где я слышала это имя? Полгода назад... в Таиланде... когда приводила его в чувства в душе... Кто такая эта Маи?»

— Не та цыпочка, засранец, — усмехнулась она.

Кингсли застонал и закрыл лицо руками.

— Твою мать, который час?

— Около девяти.

— Черт, у меня жуткое похмелье.

— Вот что случается, когда выпиваешь спиртного вдвое больше собственного веса.

— Я что, столько выпил?

— Это только предположение, может и больше.

— Нагло, — проворчал он, разминая руки и оглядываясь.

— Тебе нравится моя наглость, — заявила Лили и, схватив его за руку, заставила принять сидячую позицию.

— Это уж слишком, дорогая.

— Ты доволен собой? И тем, как ты себя вел? — прямо спросила она.

Кингсли немного помолчал, потом нахмурился.

— Ах, да. Кажется, припоминаю. Я забыл.

— Ты все еще пьян? — спросила она.

Кингсли снова потер глаза.

— К сожалению, нет. У меня раскалывается голова, так что, пожалуйста, полегче со мной. Сегодня утром у меня нет настроения быть очаровательным, — предупредил он ее.

Лили скрестила руки на груди, готовясь признать свою неправоту.

— Прости меня, — быстро проговорила она.

Англичанин на нее не взглянул, просто вытащил из брюк сигарету. Сигарета была помята, но он все равно сунул ее в рот.

— Дорогая, не стоит даже об этом упоминать, — заверил он ее.

— Нет, стоит. Ты всегда прекрасно ко мне относился и не заслужил таких слов. Я отвратительно себя повела и очень, очень об этом сожалею. Я ужасно себя чувствую. Кингсли, ты мой лучший друг. Не знаю, что бы я без тебя делала, или если бы с тобой что-нибудь случилось. Просто я была злой и уставшей, и мне захотелось побыть сукой. Прости, — дала волю своим чувствам Лили.

Кингсли так долго молчал, что она занервничала. Возможно, он этого и хотел. Но потом он вдруг достал зажигалку и закурил, и Лили поняла, что все будет хорошо.

— Спасибо, дорогая. Мне это было необходимо. Ты меня тоже прости. Иногда я принимаю неверные решения — ты права, я тебя использовал. Но я должен сказать, что целуешься ты просто фантастически, — сказал он, выдавив из себя улыбку.

Лили улыбнулась в ответ.

— Эти слова очень много для меня значат.

— Аплодисменты.

— Кто такая Маи?

Кингсли на мгновение замер. Если бы Лили была обычным человеком, если бы так долго с ним не жила, она бы этого даже не заметила. Это было всего секунду, затем исчезло. Он с трудом поднялся на ноги и прошел мимо нее.

— Мне нужно отлить.

В ванной он долго приводил себя в порядок и даже принял душ. Когда Кингсли вышел, позади него клубился пар, он был свежевыбрит и аккуратно причесан. Увидев, как он надевает новый костюм, Лили вдруг поняла одну вещь. Его внешность была для него чем-то вроде доспехов. Если Кингсли хорошо выглядит, значит, в его мире все в порядке. Словно, если его отражение было достаточно хорошим, то и он был бы достаточно хорош.

«Как это грустно».

— Ты в порядке? — спросила Лили, глядя в зеркало на то, как он завязывает галстук.

— В идеальном. И раз уж мы снова в таких дружеских отношениях, можешь мне кое-что сказать? — спросил он.

— Что угодно.

— Ты с ним спала?

— Да, — не задумываясь, ответила Лили.

— И он все еще здесь? — продолжал Кингсли, ловко завязывая галстук виндзорским узлом.

— Нет, он уехал. Сказал, что явно мне не нужен, и что не хочет стоять у меня на пути.

— Очень благородно с его стороны. Почти эпатажно. Вчера мне на самом деле хотелось его убить, — вздохнул Кингсли, заканчивая свою работу и подтягивая узел к горлу.

— Понимаю. Возможно, он это заслужил.

— Можно еще один вопрос?

— Конечно.

— Ты отдала ему алмазы?

Лили так резко вдохнула, что даже поперхнулась. К ней подошел Кингсли и постучал ей по спине, но она отмахнулась.

— Откуда ты знаешь?! — прижав руку к груди, спросила она.

— Дорогая, ради бога. Думаешь, я не заметил, что кто-то покопался в моей драгоценной сумке? Этот бритвенный набор подарил мне ещё мой отец. Я не расстаюсь с ним с тринадцати лет, с тех пор, как только начал бриться. Твоя вышивка была очаровательной, ты даже нитки по цвету подобрала. Никто другой бы и не заметил, но, в конце концов, это моя работа. Должен сказать, меня сначала несколько оскорбило то, что ты мне не доверяешь, раз ничего о них не сказала. Но потом я понял, что ты, так или иначе, доверяешь мне их сохранность, а это в принципе ничем не хуже, — закончил он.

На какое-то время Лили тупо уставилась на него. Кингсли все это время знал и ничего не сказал. Она чувствовала себя полной идиоткой.

— Я... прости меня. Эти алмазы прокляты. Мне казалось, что, если ты о них узнаешь, это только создаст новые проблемы. Я этого не хотела. Мне они даже не нужны, — произнесла она и вытащила холщовый сверток.

Лили протянула его Кингсли, но он не взял.

— Все нормально. Я решил, что ты бережешь их на черный день, или для Де Санта. А потом, когда ты сказала, что заключила с ним сделку, я понял, что дело в камнях. Сначала я подумывал, а не спрятать ли их, но понадеялся, что ты знаешь, что делаешь, и что он все равно их не возьмет. Рад, что оказался прав по всем пунктам. Причем замечу, уже в который раз, — ровным голосом сказал он.

Лили рассмеялась и бросила сверток на кровать.

— Лоу, ты потрясающий человек, — сообщила она ему.

Кингсли ей улыбнулся и подошел к комоду.

— Знаю. И в обмен на то, что я такой потрясающий, можешь теперь его зашить, — сказал он, а затем бросил Лили кожаный набор, в котором обычно хранились его туалетные принадлежности.

Пока она рассматривала сумку, Кингсли надел пиджак.

— Куда ты идешь? — спросила Лили, глядя на то, как он надел солнечные очки и направился к выходу.

— Собираюсь остановить этого идиота, — ответил он так спокойно, словно беседовал с ней о погоде.

Кингсли открыл дверь, но Лили его остановила. Она захлопнула дверь и схватила его за руку.

— Не надо этого делать. Он так хочет. Мы с ним обо всём поговорили. Все нормально. Меня это не трогает, он мне не нужен, — настаивала она.

Кингсли рассмеялся.

— Дорогая, ты все еще такая идиотка. Так паришься, когда кто-то тебе лжет, но при этом все время лжешь самой себе, — его голос звучал низко, без тени юмора.

Он заверил ее в том, что у них все хорошо, и вел себя так, словно произошедшее между ней и Марком никак его не трогало, но язык тела Кингсли говорил об обратном. Что-то все же было не так. Она уставилась на него, желая заглянуть ему в глаза. У него были красивые глаза, скорее серые, чем голубые, в которых почти всегда плясали смешинки.

— Это был хороший поцелуй, — снова вернулась она к их скользкой теме. — И мне бы очень хотелось быть той самой, кто тебе нужен, но я — не она. Что бы ни случилось с нами или между мной и Марком, мне никогда не стать той, кто тебе нужен. Прости, мне правда хотелось бы быть тем самым человеком. Но это невозможно.

Это был напряженный момент, и на секунду Лили испугалась, что перешла границы дозволенного. Она сделала о нем много поспешных выводов. Кингсли мог рассердиться. Мог ее бросить. У него не было абсолютно никаких причин здесь оставаться, кроме как помочь ей. Той, к кому его явно влекло. Той, которую сам он явно не привлекал.

— Спасибо, — его голос стал хриплым, и Кингсли откашлялся. — Но уверяю тебя, я тоже не считаю тебя тем самым человеком. Этого человека больше не существует. Ты лишь заменитель. Очень красивый. И помимо прочего, хороший друг, но не более того. Прости, такого больше не повторится.

Он дёрнулся, чтобы снова открыть дверь, но Лили быстро сжала ему руку. Она притянула его к себе и обвила руками его шею. Он на секунду замер, затем обхватил ее за пояс и так крепко обнял, что у нее запульсировали от боли раненные ребра. Их акробатические номера с Марком только усугубили ситуацию — Лили начала подумывать, а не сделать ли ей рентген.

— Что с нами не так, Лоу? — приглушенным голосом прошептала она.

Кингсли был таким высоким, что Лили уткнулась лицом ему в грудь.

— Абсолютно ничего. Мы просто люди, такие же долбанутые, как и все остальные, — прошептал он в ответ.

Лили засмеялась, потом шмыгнула носом. Почувствовала, как по щеке скатилась слеза.

«Уже второй раз за два дня. Я раскисла».

— Я не хотела причинить тебе боль, — продолжила она.

— Ты этого и не сделала, дорогая. Клянусь.

— Я не знаю, что делать.

— Думаю, ты прекрасно знаешь, что делать.

Это было правдой. Он и в самом деле каждый раз оказывался прав.

ДЕНЬ ДВЕСТИ ВОСЕМНАДЦАТЫЙ

«Ты долбаный идиот».

Марк вздохнул и стал пробираться сквозь толпу. Международный аэропорт Майами был огромным и очень шумным. Из-за этого он нервничал, что не сможет понять, если вдруг кто-то придёт, пока не станет слишком поздно. Но это был самый быстрый и легкий путь из страны.

Наконец, он нашел сектор со свободными местами и сел, затем развернул сумку, расположив ее у себя на коленях. Снова выругавшись, Марк ее открыл и сунул туда билет на самолет.

Как там говорят? Один глоток хуже, чем жажда, что-то типа того. Только теперь он осознал, насколько это верно. Стоило ему сделать вдох, как он чувствовал аромат Лили. Сжать кулаки — и он по-прежнему ощущал ее присутствие. У него во рту растекался её вкус, в ушах слышался ее голос. То как, она задыхалась. Стонала. Повторяла его имя.

В последнее время его стали одолевать сомнения, а не раздул ли он в своем воображении то, что между ними было. Конечно же, их секс не мог быть таким хорошим, каким он его помнил. Это просто невозможно. Так трахаются лишь порнозвезды и только что вышедшие из тюрьмы зэки, он явно все это выдумал.

Однако стоило ему в нее толкнуться, и он понял, что ничего не выдумал. То, как она двигалась, словно танцевала под ним. То, как она произносила его имя, словно молилась ему. Удивительно. Даже лучше, чем в его воспоминаниях.

И это было только начало. Медленное и нежное… что-то невероятное, но во втором раунде она реально вынесла ему мозг, а в третьем им позвонили со стойки регистрации и попросили не шуметь.

«Она лучше всего на свете».

И в конце концов он все равно ушел. Боже, как же это было тяжело. Смотреть, как она сидит там, такая сонная и сексуальная, в одной простыне. Знать, что впервые с момента их расставания в Африке, она по-настоящему на него смотрит. По-настоящему его слушает и, более того, верит ему.

Конечно же, оставив ее в покое, он поступил правильно, но легче от этого не становилось. И в глубине души он очень надеялся, что Лили его остановит. Что станет умолять его остаться. Что за время их разлуки она осознала, как много он для нее значит. Уж он-то точно это осознал.

Но Лили была умной женщиной, а Марк ей мешал. Да бога ради, ее из-за него чуть не убили. Всем будет лучше, если он уедет, она это поняла и дала ему возможность поступить благородно. Лили оказалась совсем не той женщиной, которую он оставил в Африке. Их разлука не обострила ее чувства к нему — секс был просто сексом. Случайное сближение бывших друзей. Теперь она самодостаточна. Он на самом деле ей не нужен.

Это понимание не помогало справиться с болью.

Марк взглянул на часы. До его самолёта оставалось еще несколько часов, но ему больше нечем было заняться. Он не хотел бродить по Майами, борясь с сильнейшим искушением к ней вернуться. Поэтому он решил отправиться к стойке службы безопасности. Только Марк стал снимать часы, как вдруг кто-то уселся на стул позади него. Вокруг было полно пустых мест, Марк не знал, почему кому-то приспичило сесть именно за ним, но в любом случае, он зря это сделал. Марк зарычал и бросил часы в сумку. Однако не успел он ее застегнуть, как его вдруг шандарахнуло, словно тонной кирпичей.

Лаванда. Его окутал запах лаванды.

— Билет в один конец до Касабланки, да? По-моему, жутко ностальгично, Де Сант.

Марк повернул голову и краем глаза увидел ее. На самом деле она сидела через два стула от него. Лили выглядела до смешного обычно, и от этого он не сразу ей ответил. На ней была легкая норт-фейсовская ветровка, джинсы и ободок для волос. Волосы она зачесала назад и собрала на макушке в небрежный пучок. Ее глаза скрывали черные солнцезащитные очки, и она потягивала кофе из большого стаканчика. Марк сделал глубокий вдох.

— А, по-моему, не хуже, чем в любом другом месте, — выдохнул он.

Лили кивнула.

— Там было мило. Мне понравилось. Там нам здорово повезло, — напомнила она ему, и тут уже настала его очередь кивнуть.

— Это точно.

— К тому же, в это время года там просто замечательно.

— Да, замечательно.

— Не слишком жарко, не слишком холодно

— Лили, — прервал он ее. — Какого черта ты здесь делаешь?

— Не даю тебе сделать очередную глупость.

— Глупость? И какую же глупость я делаю? — рявкнул он, встав и набросив сумку.

Лили вздохнула и поставила на пустое сиденье стаканчик с кофе.

— Хорошо. Не даю нам обоим сделать глупость. Доволен? Да ладно тебе, Марк. Мы можем съездить в Касабланку, когда закончим, — сказала она, тоже поднявшись со стула.

— Я решил, что между нами все кончено, — заметил Марк и направился вперед.

Лили шла за ним нога в ногу.

— Если бы ты и вправду так думал, то забрал бы алмазы, — сказала она, обходя стулья.

Марк ускорил шаг и направился к зоне досмотра.

— То, что мы расстались, еще не значит, что я сволочь. Мне не нужны эти камни. Ты права, они прокляты, — сказал он ей.

— Ну, а как насчет того, чтобы их поделить? — почти бегом предложила она, стараясь от него не отстать.

— Я не собираюсь заключать с тобой сделку, Лили.

— Разумеется. Это я собираюсь заключить сделку, — рассмеялась она.

Марк бросил на нее свирепый взгляд, затем направился к огороженной зоне, ведущей к металлодетекторам и сканерам.

— Я не хочу заключать с тобой сделку, — ответил он, подходя к концу очереди.

— Тогда чего же ты хочешь? Марк, я пытаюсь с тобой поговорить, — раздраженно сказала она.

«Я хочу, чтобы ты хотела меня так же, как я тебя».

Это звучало очень тупо, даже для него.

— Лили, я ничего не хочу, — наконец повернувшись к ней, вздохнул Марк. Она стояла по ту сторону ограждения и смотрела на него. — Я просто хочу, чтобы ты закончила начатое.

— Я тоже этого хочу, — тихо ответила она.

— Хорошо. У тебя для этого есть все необходимое, поэтому ты справишься, — назидательно сказал он ей.

Лили покачала головой.

— Но со мной не будет тебя, — заметила она.

Марк рассмеялся.

— Мы об этом уже говорили. Лили, я тебе не нужен.

Она помолчала, потом сняла очки. Лили взглянула на него широко распахнутыми глазами. В его номере было так темно, что ему не удалось их как следует разглядеть. Теперь они предстали перед ним во всей красе; ее огромные ярко-зеленые глаза, наконец, смотрели на него без гнева и обиды. Наконец-то его видели.

— Ты прав, — согласилась она.

Марк бросил на нее суровый взгляд, а затем повернулся, чтобы идти вслед за быстро двигающейся очередью. Однако Лили схватила его за руку и удержала на месте.

— Мне даже Кингсли не нужен. Но мне нравится, что он со мной и помогает мне.

— Вот и отлично, — одернув руку, прорычал Марк.

Но Лили снова за неё ухватилась.

— И ты мне тоже не нужен. Но я хочу тебя, — прямо заявила она.

— Прости, что?

— Я хочу, чтобы ты был рядом. Хочу, чтобы ты поехал со мной. Марк, мы уже сколького достигли. Столько всего пережили. Давай вместе с этим покончим, — напирала она.

— Вместе? Я не вхожу в твой великий план, в твой пятилетний план, в твой план под названием «мне никто и ничто не нужно», — напомнил он ей.

Лили закатила глаза.

— К черту планы, Де Сант. А теперь хватит говниться и давай пристрелим этого ублюдка, — рявкнула она на него.

Марк расхохотался, и из очереди на них оглянулись несколько человек.

— Ты чокнутая сука, тебе ведь это известно? — усмехнулся он и шагнул к ограждению.

— Да, известно, могу тебе только посочувствовать, но, эй, до сих пор это нам помогало, так ведь? — она тоже засмеялась и приблизилась к нему.

— Нет. Ничего подобного. Нас кучу раз чуть не прикончили в Африке, и еще столько же с тех пор, как мы снова встретились. Нам ничего не помогает, — еще громче засмеялся Марк.

— Да, но ведь не прикончили же. Раз никто из нас не умер, это не считается, — сообщила ему Лили.

— Какого хрена ты меня отпустила, раз собиралась остановить?! Я потратил на этот билет кучу денег.

— Иногда я не только чокнутая, но и тупая, и уверена, что придумаю способ вернуть тебе деньги за билет.

Марк не выдержал. Он схватил ее за шею и рванул к себе. Их губы встретились, языки тут же соприкоснулись. Одной рукой Лили обхватила его за плечи, а другой вцепилась ему в куртку. Его руки легли ей на пояс, проникли под ветровку и заскользили вверх по спине.

— И в конце меня ждут алмазы? — пошутил он, затем провел языком по ее верхней губе.

Лили всем телом подалась к нему.

— Я вообще-то думала о чем-то вроде киски, — ответила она, и Марк со стоном сунул руку ей в джинсы.

— Черт побери, Лили, еще раз такое скажешь, и я тебя уже не отпущу, — прорычал он.

— Эй, приятель! Тут вообще-то очередь! Или сними себе номер, или двигайся уже!

— Ненавижу людей, — вздохнула Лили.

— Я тоже.

— Прощайся со своей девушкой и шевели задницей!

Марк еще раз стиснул Лили за ягодицу, затем развернулся. У него за спиной стоял мужчина. Лет двадцати с небольшим, страшно раздраженный. Марк шагнул к нему, грубо схватил за шею и рванул к себе.

— Еще раз заговоришь со мной в таком тоне, и я тебе хребет через глотку вырву. А теперь собирай свое дерьмо, вали отсюда и не пи*ди, — прошипел он, затем шагнул в сторону и толкнул парня к очереди. Тот споткнулся и чуть не рухнул на колени.

— Как тактично, — прокомментировала Лили после того, как Марк поднял ногу и перешагнул через ограждение.

— Я тоже так думаю, — усмехнулся он, наконец-то оказавшись рядом с ней.

Марк оглянулся на своего нового знакомого. Мужчина потирал шею и со страхом в глазах таращился на Марка. Лили послала парню воздушный поцелуй и, рассмеявшись, отвернулась.

— Пойдем, Рэмбо, закончим кое-какие дела.

***

Однако вопреки ожиданиям Марка, в отель они не вернулись. Лили назвала таксисту адрес, и вскоре они уже мчались по Саус-Бич. Он задумался, уж не перенесли ли они свою штаб-квартиру в какое-нибудь более шикарное место?

— Нет, — засмеялась Лили, когда он ее об этом спросил. — Мы валим из Доджа. Но сначала нам нужно кое-что купить. Мы едем за покупками.

У нее была назначена встреча с Дамиано Ледо. Лили направились в примыкающее к роскошному отелю летнее кафе. У всех входов стояли телохранители, а за столом в центре патио расположился Дамиано. Напротив него сидел Кингсли, и, когда к ним приблизились Лили с Марком, оба мужчины встали.

— Все в порядке? — спросил Кингсли, не удостоив Марка взглядом.

Англичанин застегнул пиджак и не сводил глаз с Лили.

— Да. Мы закончили? — спросила она, переводя взгляд с одного мужчины на другого.

— Я дал ему свой список всего необходимого, но ты можешь добавить и свой, — предложил Кингсли.

— Звучит неплохо. Мы с Марком можем…

— Надеюсь, вы, ребята, решите этот вопрос. Мы с Лоу подождем снаружи, — перебил ее Марк, натянуто улыбнувшись Кингсли.

Британец в ответ не улыбнулся. Лили закатила глаза и отмахнулась. Марк повернулся и вышел на улицу, надеясь, что Кингсли последует за ним.

Ему нужно было уладить своё дело. Может, Лили, в конце концов, и поменяла о нем свое мнение, но Марк не сомневался, что британский наемный убийца по-прежнему жаждет его крови. Поэтому он вышел из кафе и встал таким образом, что они с Кингсли оказались вне зоны слышимости Лили и Дамиано, но при этом не теряли их из виду.

— Ты уверен, что сейчас для этого подходящее время? — спросил Кингсли, поправляя запонки и становясь спиной к сильному, дующему с океана ветру.

— Давай с этим покончим, у меня нет желания всю дорогу терпеть твоё плохое настроение. Лили хочет немедленно убраться отсюда, нам придется ехать…

— Я знаю, чего она хочет, Де Сант. Я был с ней, когда она разрабатывала свой план, — перебил его Кингсли.

Кингсли попал прямо в точку — это он был ее партнером. Кингсли находился с ней рядом, когда Марка и близко не было. Кингсли знал то, о чём Марк понятия не имел.

— Эти ее долбанные планы, — усмехнулся Марк, и тут Кингсли наконец встал рядом с ним.

— Она так сильно беспокоится о наличии плана, что ей не хватает времени его проверить и убедиться, что придуманное ею не полная лажа, — рассмеявшись, ответил он и снял солнечные очки.

— Сущая правда. Ты своей напарнице об этом говорил?

— Господи, конечно же, нет. Мне дороги мои яйца, а у нее жуткий характер.

— Я помню.

— Неужели?

— Да, помню. Я с ней две недели. Каждую минуту каждого дня. И еще месяц до этого, так что да, я много чего помню, — Марк решил тоже заявить на нее свои права.

Кингсли долго и громко смеялся.

— Шесть недель? Очаровательно. Я с ней практически каждый день уже полгода. Знаешь, какой у нее любимое блюдо? Любимый цвет? А как насчет ее настоящей фамилии? — затараторил Кингсли.

У Марка закипела кровь, но не только от злости. А от того, что ему было стыдно. Он ничего о ней не знал. Даже того, что Брюстер — ее не настоящая фамилия.

— Может, и нет, — уставаясь на оживленную улицу, тихо произнес он. — Но я её знаю, Лоу. И тебе это известно, ты сам это видел.

— А ты знаешь, что ей снятся кошмары? — Кингсли так понизил голос, что его акцент стал практически неуловим.

— Кошмары?

— Да. Иногда она разговаривает во сне. Какое-то время это происходило каждую ночь. Дошло до того, что мне приходилось тупо спать в ее постели. Это была единственная возможность выспаться. Не волнуйся, ничего такого, просто друг утешает друга. В конце концов, кошмары прекратились. Ну, или она как-то научилась с ними справляться, я так и не понял. Но одно я знаю точно, — сказал Кингсли.

— Что?

— Может, Иванов и оставил ей шрам, но ты её ранил. И мне месяц за месяцем приходилось наблюдать за тем, как она себе лжёт, хотя ищет тебя. Пытается себя убедить, что всё это уже не ради тебя. Глупая девочка, это всегда было только ради тебя.

Марк не знал, что ему делать с этой информацией. Кингсли от природы был прямолинейным — он всегда говорил то, что думал, особенно когда дело касалось Марка и Лили. И все равно разговор получался неловким.

— Да, я это понял, когда вчера она наставила на меня пистолет, — сказал он.

— Ха! Умница, приятно видеть, что мои уроки не пропали даром. Слушай, я не собираюсь заявлять на нее свои права или типа того. Я никогда не дрался из-за женщины и сейчас не намерен. Тем более, когда у этой женщины такой ужасный вкус по части мужчин, — продолжил Кингсли. Марк ударил его в плечо. — Но она самый близкий мне человек, Де Сант. И очень мне дорога. Ради одной ее улыбки я с удовольствием прострелю тебе коленную чашечку. Так что, если ты снова ее обидишь, я тебя прикончу. А если ты допустишь еще одну нелепую ошибку, типа той, что была вчера, и из-за твоего идиотизма ее ранят или убьют, клянусь Богом... я с тобой такое сделаю, что смерть покажется тебе долгожданным облегчением.

Он не шутил. Марк знал, что Кингсли проходил подготовку по различным видам пыток у агентов ЦРУ и спецслужб. Он кого хочешь мог заставить молить о смерти, и Марк не сомневался, что британец с радостью на нем попрактикуется.

— Понял, — ответил Марк.

— Уверен? Потому что, если бы не она, я бы вчера тебя застрелил. Твои действия были совершенно неприемлемыми. Я сказал ей, что дальше мы отправимся без тебя, и впервые с тех пор, как мы с ней стали работать вместе, она мне воспротивилась. Лили может в тебя и верит, но я — нет. Не облажайся, — прорычал сквозь стиснутые зубы Кингсли.

— Я не облажаюсь. У меня еще с Колумбии мозги были дерьмом забиты.

— Еще с Африки, приятель.

— И это мне дорогого стоило. Больше такого не повторится.

— Хорошо.

Снова повисла пауза. Кингсли отвернулся в сторону, но взглянув на него, Марк увидел, что на виске у британца пульсирует вена. Он был страшно, страшно зол и из последних сил старался держать себя в руках.

— Эй, — хлопнув его по плечу, сказал Марк. — Сегодня новый день, и нравится тебе это или нет, но мы снова вместе. Давай хотя бы сделаем вид, что мы старые друзья, и притворимся, что между нами не происходит непонятно что из-за девчонки, идёт?

Кингсли фыркнул, но потом усмехнулся.

— Друзья — это слишком громко сказано, ты не находишь?

— Да ты меня обожаешь. Вот почему ты всегда спасаешь мою задницу — кто еще тебя будет так раздражать?

— Господи, моя жизнь теперь стала бесконечно унылой.

— Ты вчера и впрямь бы меня застрелил? — спросил Марк.

Кингсли снова рассмеялся и направился к пешеходному переходу.

— Позволь мне задать тебе один вопрос, — начал он, ожидая у обочины, когда на светофоре загорится зелёный. — Если бы у тебя на глазах по моей вине в нее в упор пальнули из дробовика двенадцатого калибра, ты бы меня застрелил?

Марк нахмурился.

— Ну, если с этой стороны посмотреть, то конечно, — проворчал он.

— Вот именно.

С этими словами Кингсли шагнул на проезжую часть. Марк последовал было за ним, но Кингсли вскинул руку.

— Не спускай с нее глаз! Если через двадцать минут она не закончит, иди и забери ее оттуда.

Марк что-то проворчал себе под нос и, повернувшись к патио, стал таращиться на Лили и наркобарона. Его назначили нянькой. Мало того, что он вернулся в этот бизнес, так еще и оказался самым низким по рангу в команде с сердитым ненавидящим его киллером и этой рыжей, у которой был дар выворачивать его наизнанку.

«Зашибись компашка, Де Сант. Молись, чтобы вам троим удалось выбраться из этого целыми и невредимыми».

ДЕНЬ ДВЕСТИ ВОСЕМНАДЦАТЫЙ

Пока Дамиано разговаривал по телефону и трепался по-испански, Лили сидела молча. В кафе было шумно и многолюдно. Для обсуждения таких дел она предпочла бы более уединенное место, но Дамиано хотел оставаться мобильным. Выполнив свои обязательства перед ее командой, он собирался покинуть Майами.

— Ладно, твой британский друг вручил мне довольно длинный список, — начал Дамиано, как только нажал на отбой. — Я распоряжусь, чтобы в назначенном месте вам оставили всё оружие и снаряжение. Если понадобится что-то ещё, дайте знать.

— Похоже, Кингсли обо всём позаботился. У тебя есть его список? — спросила она.

Перед ней тут же появился листок бумаги, и ее глаза заскользили по пунктам.

— Я тут сделал пару звонков, и кое-какое оружие уже везут. А ты задержалась. Твой друг — Кингсли, кажется? — ждал тебя раньше. Мы с ним пообедали. Он очень забавный, и, как ни странно, у нас с ним много общего. И должен сказать, мне показалось удивительным то, что он ввязался в ваше маленькое приключение, — усмехнулся наркобарон.

— Почему?

— Потому что он вроде умный.

— Да пошел ты.

— Он сказал мне, что никогда не работал на Станковского, не имел с ним ничего общего, но гоняется за ним по всему миру. Почему? Ему за это не платят. Довольно странно, — вздохнул Дамиано.

Лили кивнула.

— Так и есть. Думаю, он больше друг, чем наёмник. Кингсли не отпускает меня одну, и мне нравится осознавать, что он меня прикрывает, поэтому все будет отлично, — объяснила она.

— Все эти парни из кожи вон лезут ради тебя. Если тебе когда-нибудь понадобится настоящий мужчина, позвони мне.

Лили рассмеялась.

— Спасибо, мистер Ледо, очень заманчиво, но нет.

— Я совершенно серьезно. Я мог бы сделать для тебя гораздо больше, чем мистер Лоу, и дать тебе столько денег, сколько ты не заработаешь ни на каком заказе, — заверил он ее.

— А что, если я ужасна в постели? — предостерегла она его.

Его взгляд медленно заскользил по ее фигуре.

— Тогда я бы очень удивился, но учить этому тоже всегда весело.

— Ладно, хватит, — подалась вперед Лили. — Я рада, что вы с Кингсли вместе пообедали — ему ты тоже сделал такое же предложение?

— Нет.

— Жаль, он бы, наверное, согласился.

— К сожалению, блондины — не моя страсть.

От такого Лили рассмеялась.

— По-моему, мы зря теряем время. Похоже, Лоу обо всем позаботился. Он сказал про машину? — вдруг вспомнила она об этой маленькой детали.

В США угнать машину было не так просто, как в странах третьего мира, особенно в большом городе. О машине быстро сообщат, и тогда их сможет остановить любой патрульный. Такой головняк ей был ни к чему.

— Нет, не сказал, но я позабочусь, чтобы вам ее доставили, — пообещал он.

— Разумеется, что-нибудь попросторнее. Ничего сверхъестественного, — подсказала она.

— Я найду что-нибудь подходящее.

— Еще раз спасибо, — сказала Лили и, встав, протянула ему руку. — Знаю, знакомство у нас с тобой началось не лучшим образом. Прости, что заявилась к тебе на вечеринку без приглашения.

— Не извиняйся, нам это пошло на пользу, и ты странным образом меня заинтриговала, мисс Лили. Не часто встретишь женщину, которая меня не боится и не пытается соблазнить. Такое для меня в новинку, — заверил он ее, а затем окончательно шокировал, поцеловав тыльную сторону ее руки.